Иду на задержание!

„ЗАЯЦ“

Судебно-медицинский эксперт установил, что «смерть наступила в результате ударов тяжелым острым предметом в область теменной части головы. Этим предметом оказался обыкновенный плотницкий топор. Из сугроба торчало топорище, на котором хорошо были заметны бурые пятна. Эксперт-криминалист долго «колдовал» над топорищем, но следов пальцев не нашел. Убийца, видимо, был в рукавицах.

Владельцем топора оказался сгорбленный годами глуховатый и подслеповатый старик. Поминутно вытирая скрюченными пальцами слезящиеся глаза, он никак не мог понять, чего от него хочет милиция. Ему показали топор. Он обрадовался ему как ребенок при виде любимой игрушки.

— Вишь ты, нашелся, кормилец. А я сбился с ног, другий день его шукаю. На пензии мы с ним. В гроб велю положить, — с мягким украинским акцентом проговорил старик.

Кто мог взять у него топор, старый плотник не знал. Жил он без детей и внуков, никто почти не заходил к нему в темный бревенчатый дом на городской окраине.

Подозревать старика в преступлении было бессмысленно. Предстояла кропотливая работа по версиям, в которых, каждый из оперработников знал, не будет недостатка.

Утром начальник уголовного розыска созвал оперативное совещание.

— Как вам всем, наверно, уже известно, вчера ночью, в начале двенадцатого, на улице Музейной, — майор жестко посмотрел в сторону оперативного уполномоченного, обслуживающего участок с этой улицей, — неизвестный преступник убил топором стрелка военизированной охраны Пехтереву и взял у нее наган с семью боевыми патронами. Меры по розыску убийцы приняты, но, думается, их будет недостаточно. Прошу высказывать свои соображения. Только коротко и четко. Времени в обрез.

Оперативники обменивались мнениями. Потом кто-то невесело проговорил:

— Ну, теперь он подсыплет делишек. Не нам, так в другом городе…

— Вы хотите первым, капитан? Давайте выкладывайте, — хмуро заметил майор. Но тут зазвонил телефон, и он, сделав капитану знак подождать, снял трубку. Оперативники начали было негромко переговариваться, но, услышав реплики майора, насторожились.

— Да, было. Ищем… Нет, примет еще не знаем… Возможны пятна крови, топором орудовал… С наганом — семь патронов… Точно, номер этот. Сидит у вас?.. Ах, молодчаги! Ведь он мог их… Как они его?

Майор надолго замолчал, слушая, по-видимому, рассказ о том, «как они его». Оперативники с нетерпением ожидали конца разговора, догадываясь, что их «мокрушник» задержан.

Наконец, майор положил трубку.

— Что ж, товарищи сыщики, должен вас обрадовать. Преступник пойман. Так что капитану высказываться нет необходимости. Задержали преступника беловские милиционеры.

…Поезд Новокузнецк — Магнитогорск мчался сквозь утреннюю морозную мглу.

За окнами проплывали белые поля, мелькали прозрачные березовые колки, затянутые туманом поселки.

Старшины милиции Сычев и Русанов начали обход вагонов с головы поезда. Остановившись в тамбуре одного из вагонов, закурили. Здесь явственно слышались паровозные вздохи.

— Ишь как вздыхает! Будто чует, что скоро на пенсию, — задумчиво сказал Сычев. — Ты, старшина, не знаешь, когда электровозы по всей дороге пойдут?

— Нет, старшина, не знаю. Дежурство кончится, ты звякни министру путей сообщения… Он тебе точно ответит.

— С электровозом веселее…

— Один черт. Вот зарплату бы прибавили, тогда точно, стало б веселее!

Старшины открыли дверь в следующий вагон. Медленно прошли его, незаметно оглядывая пассажиров, немного поболтали с разбитной веселой проводницей.

— Хоть бы чаем угостила, курносая, — сказал Русанов. — Мы, можно сказать, не смыкая глаз мужественно охраняем твой покой, а от тебя никакой благодарности.

— Ой, какие мы скромные, — пропела проводница, видимо, не уловив иронии в голосе старшины. — «Мужественно охраняем!»… Между прочим, мой покой есть кому охранять. А насчет чая, пожалуйста. Когда обратно пойдете. Только чур, не задерживаться.

Но задержаться пришлось. Гостеприимная проводница так и не дождалась милиционеров…

Он стоял на буферной площадке, скорчившись от холода. Шапка нахлобучена на глаза, обе руки засунуты за пазуху чем-то заляпанного ватника, голова втянута в плечи.

— Ты что здесь пристроился? На билете экономишь? А ну, давай в вагон!

Грохот поезда заглушал слова, и Сычеву приходилось кричать, чтобы «заяц» его услышал. Тот неохотно поднял голову, оглядел старшин, буркнул:

— Не, мне и тут хорошо. На следующей все одно слазить.

— Давай, давай! А то еще свалишься под колеса. Вон как тащит…

Поезд шел на предельной скорости. За боковыми защитными гармошками свистел ветер, под ногами грохотали и ходуном ходили надбуферные горбатые пластины.

«Заяц», снова втянув голову в плечи, угрюмо молчал, как будто и не слышал приказа старшины.

— Что так и будем здесь дрожать? Шагай в тамбур! — рассердился Русанов, уже по-иному разглядывая подозрительно упрямого пассажира. — Или помочь тебе?

Русанов сделал шаг к «зайцу», чтобы взять его за рукав, и тут же отпрянул, чуть не получив удар ногой в лицо. Незнакомец, сделав отчаянный прыжок, уже забрасывал тело на крышу вагона.

— Ах, паразит!

Русанов ухватился за железную лесенку, легко и быстро подтянулся. Ветер остервенело хлестнул его, пытаясь сбросить с вагона.

«Заяц» уже топтался на другом конце вагона, видимо, не решаясь перепрыгнуть на соседний.

Сразу же вслед за Русановым на крышу вскарабкался Сычев. Не рискуя выпрямиться, он стоял на четвереньках, и, стараясь перекричать вой ветра и колесный лязг, предупреждал о чем-то Русанова. До старшины доносились обрывки слов:

— …пасно… гись… ужие!..

Русанов, согнувшись, шагнул вперед и сразу же поскользнулся. Хорошо успел зацепиться за вентиляционную трубу.

«Проклятые валенки! Не иначе, в вагоне вступил в воду. Теперь на подошвах ледышки. С ними живо скатишься», — подумал он.

Сорвав перчатку, поскреб валенок ногтями. К нему приблизился Сычев, спросил с тревогой:

— Что случилось?

— Ничего хорошего, скольжу.

— Тогда давай вниз! Я его сейчас в вагон загоню.

Где на четвереньках, где выпрямившись почти во весь рост, Сычев споро двинулся по крыше. «Заяц» был уже на следующем вагоне.

Русанов немного постоял и тоже осторожно пошел вперед. «Двое не один. А что, если у беглеца в самом деле оружие? Нет, внизу мне делать нечего. А до остановки еще времени много».

Паровоз мчал зеленые вагоны по широкой белой равнине. А по крышам несущегося в снежном вихре состава, в хвост его, осторожно пробирались три фигуры. Вот передняя мягко перепрыгнула на следующую крышу.

Встречный поезд своим густым отчаянным ревом на минуту придавил фигуры к покатым ребрам крыш и завалил их молочно-белыми клубами дыма. Прогрохотал встречный — и фигуры снова двинулись в путь.

«Заяц» перепрыгнул на последний вагон. Следом прыгнули и милиционеры. Беглец заметался на краю вагона, повернул к милиционерам худое испитое лицо. В широко раскрытых глазах стояло отчаяние. Вдруг он спружинился, сделал короткий шаг к кромке вагона и с силой оттолкнулся. Уши резанул крик:

— А-а-а!

Русанов и Сычев переглянулись и, не сговариваясь, шагнули на край ската. У обоих мелькнула мысль, что не дай бог налететь на столб или какую-нибудь железяку, которых предостаточно вдоль дороги. Одна надежда — на снег.

Прыгнули они почти одновременно и с размаху врезались в рыхлый, припорошенный паровозной копотью сугроб. Вагоны прогромыхали мимо — и стало тихо.

Выкарабкиваясь из сугроба, Русанов увидел «зайца». Тот топтался неподалеку в снегу, отплевываясь и протирая рукавами глаза. Он тоже увидел старшину, лицо его перекосилось, он тяжело задышал и сунул за пазуху руку.

Русанов рванулся к нему, пробивая вязкую стену сугроба. Беглец успел вытащить наган, но в следующую минуту старшина навалился на него и подмял под себя. Исход борьбы решил подоспевший Сычев…

Вместе они вытащили «зайца» из снега, поднялись на насыпь. Подтолкнули его вперед. Сами тяжело пошли следом, плечо в плечо, изредка переговариваясь. Русанов на ходу проверил обойму отобранного нагана, нахмурился. Отшагали уже километра три. Наконец зачернели домики пристанционного поселка. Русанов повеселел:

— А что, старшина, — обратился он к другу, — наш чай-то, поди, остыл, сердится курносая: обманули, мол, не пришли.

— Ничего, в новое дежурство встретимся, извинимся. Скажем, за «зайцем» охотились…