Игра на чужом поле

Глава 10

Марта растерянно переводила взгляд то на разбитый девайс, то на жизнерадостного «мертвеца» в окне, пытаясь как-то уложить в голове факт обмана.

— А это… точно он? — голос у девушки дрожал, будто она боялась услышать ответ.

— Ну, если не он, то его родной брат-близнец, — усмехнулся я. — И, кстати, Марта, девочки так не нагибаются… Можно же было присесть за упавшей вещью. Вон смотри, на тебя ещё и та компашка парней пялится, вернее, на твою попку.

Я сознательно скользко шутил, чтобы вывести подругу из шока. Черти НАТОвские, это надо же придумать — заживо «похоронить» человека, чтобы подпортить мой имидж! У них что, фантазия закончилась? Нет, стопудово доложу об этом нашему особисту — пускай вникает, зачем они так кукарекают на всю страну. А сейчас придется ехать в гостиницу, раз уж званый ужин отменили.

— Черт побери! — неожиданно выругалась на русском Марта, окидывая взглядом остатки телефона. Затем, перейдя на немецкий, растерянно обратилась ко мне:

— И как теперь маме позвонить?

— Вон телефонная будка, — кивнул я в сторону убогого вида металлической конструкции, скромно притулившейся на углу. — Работает наверняка.

Марта посмотрела на будку, словно на пыточный инструмент из средневековья. Привыкла, очевидно, уже принцесса к удобной сотовой связи!

— Ну сейчас я им задам… — Марта энергично рванула к будке и, зайдя в неё, тут же выскочила вместе с оторванной телефонной трубкой в руках.

— Оторвала со психу? Да ладно⁈ — не смог удержаться от удивления я.

— Нет, Толя! Это не я! Так уже было! — возмущённо произнесла девушка, бросив трубку на землю с таким выражением, будто это именно она виновата во всех бедах сегодняшнего дня. — Иоханнес! — резко обернулась она к водителю. — Вези нас к ближайшему телефону!

— Госпожа, вам лучше зайти в здание больницы, оттуда точно можно позвонить, — высунулся из окна машины, как оказалось, Йоханнес, ведь до этого момента при мне к водителю по имени не обращались.

— За мной! — решительно командует мне Марта, и я начинаю понимать, почему набеги викингов для Европы в своё время были так страшны!

Напор и ярость захлёстывали эту хрупкую девушку, превращая её в настоящий торнадо в джинсах! Надо бы притормозить подругу, а то маме лишнего наговорит.

В больнице Марта получила, наконец, доступ к телефону. Аппарат оказался столь древним, что вполне мог быть свидетелем исторических переговоров где-нибудь в бункере у Сталина — увесистый дисковый набор и потрёпанный корпус выдавали его почтенный возраст.

Марта уверенно набрала номер, но, прослушав долгие гудки, раздражённо прикусила губу:

— Не берёт трубку… Надо ехать домой! — её запал, подкреплённый внезапной несправедливостью ситуации, не проходил.

Вдруг до нас долетели глухие всхлипы из другого конца коридора.

— Ах, как мой Ганс не хотел сюда ехать… — причитала пожилая женщина, утирая глаза платком.

В этой даме я неожиданно узнал спутницу бюргера с пёстрой сумкой, мелькнувшую в аэропорту. Рядом с ней стоял сухощавый норвежец в белом халате, очевидно, врач. Он кивал в такт её словам, выражая сочувствие с неизменной профессиональной отстранённостью:

— Примите мои соболезнования… Мы, к сожалению, оказались бессильны. Сердце! Тело господина Шмитца мы отдадим завтра.

Ах вот оно что! Немец, о котором шла речь, носил ту же фамилию, что и мой недавний соперник! Однако это нисколько не оправдывало родителей Марты, которые даже не удосужились разобраться и поспешили объявить меня убийцей.

— Да он ещё после Курской дуги первый раз получил сердечный удар, когда воевал в 1-й танковой дивизии «Лейбштандарт СС Адольфа Гитлера». Проклятые русские его убили ещё тогда! — завыла она с неожиданной злобой.

Бабуля же, вроде бы достойная сочувствия в такой ситуации, внезапно оказалась совсем не такой милой, как показалось с первого взгляда.

Сорок с гаком лет прошло после той битвы, а этот фашист благополучно дожил до старости, в отличие от миллионов моих сограждан, которые пали на той войне. Хотя русские же для них были недочеловеки. Но бабке я ничего не сказал, лишь потащил за рукав на улицу тоже понявшую всё Марту.

— Госпожа, у меня чёткие инструкции от вашей матери: господина Штыбу в резиденцию не привозить. Она расстроена новостями по телевидению, — водитель неожиданно заартачился приказу Марты, везти меня в резиденцию кронпринца Харальда.

— Ты не понимаешь, это другой немец умер! Был бы цел телефон, я бы маме сама все объяснила! — топнула ножкой девушка. — Пойдём в больницу, там тебе скажут то же самое!

— Вы говорили с госпожой Соней? — поднял бровь парень.

— Она не берёт трубку! Возможно, незнакомый номер отпугивает, а может, занята…

— Ничем помочь не могу, у меня приказ. Деньги мне платите не вы, — проявил нордическую стойкость Йоханнсен.

— Тогда и я не поеду! — запальчиво пригрозила Марта, да так, что ариец испуганно вжал голову в плечи.

Так, надо брать ситуацию в свои руки.

— Марта, подожди. Он прав, да и мне самому надо в гостиницу. Пусть наше руководство потребует опровержения новостей… Или в посольство сразу поехать? — задумался я вслух, прикидывая варианты.

— Я с тобой! — категорично заявила Марта.

— Нет, милая, тебе лучше ехать домой и спокойно всё объяснить маме. А вечером приедешь ко мне! — проявляю настойчивость уже я. — На такси доеду!

— Не стоит брать такси, нам по пути, — выдохнул водитель, отчаянно пытаясь скрыть своё облегчение. Бешенно злая Марта, очевидно, его пугала.

Меня, кстати, тоже немного!

Возвращаюсь в гостиницу, внутренне готовясь к буре со стороны главы делегации и Копцева. Но, к моему удивлению, они либо не смотрели новости, либо не поняли их. Евгений Петрович был мрачен исключительно из-за проигрыша одного из наших в первый день турнира, а Копцев лишь тяжело вздыхал, но словесных выволочек пока не раздавал.

А вот портье у стойки явно оказался в курсе событий и сейчас сверлил меня взглядом, полным ненависти. Парень, казалось, уже собрался сказать мне что-нибудь резкое, но тут в игру вступил наш штатный «массажист». Да, агент КГБ, числился в советской делегации именно на этой должности, иначе в Норвегию его попросту не пустили бы!

— Товарищи, новость есть, для нас неприятная, — тихим голосом сказал он, отодвинув легким толчком норвежского боя с пути.

Тот отлетел в сторону как пушинка!

— Он жив! — поспешно произнес я, видя, как безопасник что-то зашептал на ухо тренеру и старшему делегации. — Это другой немец умер, его однофамилец!

— А ты откуда знаешь? — хором спросили меня все трое.

— Так я только что из больницы. По вашему совету ездил проведать Шмитца. Тот жив и здоров, даже сотрясения не было.

Услышав фамилию, наверняка знакомую по местным новостям, портье опять напрягся и сжал кулаки, но реально оценив мою фактуру и недобрый взгляд, лишь тихо выругался на норвежском и с места не двинулся.

Хотя какие там у них маты могут быть? Смешно даже. А нет… вот это нехорошее слово, означающее «дьявол», я знаю — Марта просветила!

— Боксёр жив. В больнице умер его однофамилец, старенький дедушка, — громко сказал я, обращаясь в том числе и к парню.

— Точно? — выдохнул особист.

— Ну да, просто недоразумение, — пожал я плечами.

— Эх, Толя, доверчивый ты парень. Недоразумение, как же! — скривил рот Копцев.

— Надо в посольство позвонить, — деловито предложил Евгений Петрович.

Иду к себе наверх и вижу на двери нашего с Костей номера нарисованный мелом… член! Рисовала точно баба, уж больно подробно анатомические детали отражены. Рядом стоит Цзю и пытается тряпкой стереть сиё похабство.

— Думаю, это соседи, из этого… джаз-клуба нам отомстили, что мы к ним не пошли, — уверенно предположил мой друг, не догадываясь, что виновник этого безобразия я.

Косвенный, конечно, так-то журналюги виноваты.

— Ну давай сходим… чтобы не обижались, — шучу я.

— Я и сам уже об этом думаю, — понизив голос до шёпота, сообщил Цзю. — Навестить их клуб, как стемнеет. Вот смотри, наши окна на их крыльцо выходят. Целый день там ходят такие персонажи… глаза бы не видели! Сегодня, когда мимо проходил, меня один из этих окликнул. Я его послал, конечно…

— Стоп! Это не они! — запереживал я, видя, как Костя машинально разминает свой кулак.

Пришлось рассказать все детали случившегося.

— Почему ты так интересно живёшь, а я вот… — грустно вздохнул мой прежде улыбчивый друг.

— Да в пим дырявый такую жизнь!

Марта появилась уже после ужина. Девушка явно чувствовала себя победительницей. Сияющая улыбка и уверенный взгляд говорили о том, что дома всё уладилось. Слава богу, я оказался свободен: собрание, на котором обсуждали всё, включая возможные провокации, завершилось вовремя. Кстати, о себе я услышал только хорошее: и бой выиграл, задав команде правильный настрой, и поверженного соперника в больнице навестил.

— Ну, идём ко мне в номер, посидим, — предлагаю подруге. — Сейчас никуда выбраться не получится, уж прости.

Надо учить речь! Об этом мне сказали уже все, включая моего соседа по комнате, который вместе с ребятами сейчас отправился прогуляться по городу, чтобы мне не мешать. А я сиди и зубри! Текста, как назло, много, и если кто-то другой согласился бы читать по бумажке, то я так не могу. Хочу выучить всё наизусть. Не люблю выступать, уткнувшись в листок, — выглядит это как-то неубедительно.

— Мама очень извиняется и приглашает тебя посетить наш дворец. Уже завтра выйдет опровержение на том самом телеканале, который дал ложную информацию о тебе. А папа… — девушка замялась и продолжила: — Папа был в таком гневе! Тем более что короля сейчас в стране нет, дедушка во Франции, и на здании дворца висит папин флаг. Сейчас весь двор ищет того, кто опорочил наше и твоё имя.

— Да ладно, Марта. Там, может, простое совпадение. А маму твою за что прощать? Она ведь мне лично ничего плохого не сказала… За телефон разбитый сильно ругала?

— Стоп, Толя, а почему ты тут живёшь? — ни с того ни с сего наехала на меня подружка.

— Куда поселили, там и живу, — с трудом отвлёкся от лапанья податливого тела я. — Марта, у нас минут тридцать, не больше! Потом сосед мой вернётся!

— Да успеем! — беспечно и несколько обидно для меня высказалась любовница, отталкивая от себя мою лысую башку.

И пока я думал, как отреагировать на это довольно провокационное «успеем», да я часа три подряд могу, Марта задала ещё один странный вопрос:

— И фрукты тебе вчера не передавали? Со сладостями?

— Да что за допрос?

— Странно… Погоди Толя, мне надо спуститься вниз на ресепшен!

Щас! Три раза! На ресепшн ей надо… Никуда, разумеется, девушка не пошла до самого прихода моего соседа, который, кстати, вернулся только через час, так что мы всё успели. И даже закрепили результат, как выражался мой тренер, когда бой завершался нокаутом. Только после этого моя боевая подруга с нечитаемым выражением лица отправилась к администрации отеля. А я, довольный как слон, поплёлся следом, ведомый жгучим любопытством.

— Скажите, а кто живёт в вашем люксе для новобрачных? В том, который я оплатила? — хищно улыбнувшись, спросила она у… наверное, дежурной, ведь управляющий уже ушёл домой.

— Простите, госпожа Марта Луиза, но такую информацию мы не имеем права разглашать… — проблеяла девушка, которой тут на смене куковать всю ночь.

— Предлагаете мне полицию вызвать? Почему я не могу пройти в номер, который оплатила? Вы в своём уме? — Марта смотрела на дежурную с таким выражением, что та явно уже пожалела о своей работе. — Звоните хозяину.

Девица испуганно закивала и схватилась за телефон.

Хозяин гостиницы, невысокий и плотный мужчина с хитрым лицом, напоминал настоящего лепрекона. Похоже, жил он совсем рядом, потому что примчался через каких-то десять минут. Однако его румяное лицо теперь выглядело так бледно, что невольно хотелось предложить стакан воды. Видимо, за это время ситуация прояснилась — и не в его пользу.

— Госпожа Марта Луиза, простите, это недоразумение! — начал лепетать он с порога, вжимая голову в плечи. — Мы просто… не ожидали, что вы…

— Что я решу зайти в номер, который оплатила? — голос Марты был обманчиво спокоен. — Надеюсь, у вас есть внятные объяснения?

Оказалось, Марта, с присущей ей душевной щедростью, решила сделать мне подарок и сняла за свои деньги люкс для новобрачных. Когда мы заселялись, дежурная на ресепшене с энтузиазмом предложила нашим старшим все номера, зарезервированные для сборной, включая этот самый люкс, уточнив, что он предназначен «для господина Анатолия». Этим моментом сразу воспользовались тренеры. Убедив администрацию, что мне по статусу не положен такой шик, они с лёгкостью переселили меня в двухместный номер, а люкс быстренько оккупировали для руководства. Вчерашний шум, разбудивший нас с Цзю поздно вечером, случился из-за недоразумения: Марта отправила в номер доставку с корзиной фруктов и сладостей, и наш прошареный в вопросах удобства, но осторожный как все советские за границей, Евгений Петрович принимать её сначала не хотел, опасаясь провокаций. Надо будет узнать, куда он дел корзину фруктов и сладостей!

Евгений Петрович стоял перед нами, всем своим видом показывая, что он тут совершенно ни при чём:

— Да откуда мне знать, что именно этот номер оплачивал кто-то другой? — искренне недоумевал мужик. — Нам на ресепшене выдали ключи от шести двухместных номеров, четырёх полулюксов и вот этого люкса! По условиям турнира за проживание нашей команды отвечает норвежская сторона!

— Госпожа! Нет мне прощения, лично не проконтролировал, — трагичным голосом заверещал рядом фантастический персонаж.

А Евгений Петрович, наклонившись ко мне с хитрой улыбкой, поведал:

— Толя, я так понял, это тебе вчера подарок приносили? — почти шёпотом начал он. — Всё в холодильнике! У меня диабет, сладкого не ем, так что ничего не трогал. Только два банана, представляешь, испортились. Пришлось выбросить.

Я кивнул, усмехнувшись:

— Да шут с ними, у меня тоже диета! Мы пойдём?

— Ты речь выучил? — вдруг строго спросил Петрович и тут же махнул рукой:

— Ладно, иди. Но в десять — отбой! Хотя завтра у тебя боя нет, а конференция поздно начинается… Машина из посольства подъедет к девяти тридцати. Так что сегодня можешь гулять до одиннадцати.

— Ага, а вы успеете до одиннадцати выехать? — пошутил я, так как выгонять начальство не планировал. Хотя, зачем ему номер для новобрачных?