Игра в выживание

========== Несмешная история ==========

Возбуждение улеглось, дыхание выровнялось, и в помещении вновь стояла звенящая тишина, прерываемая только тихим шорохом колючего пледа на кровати да скрипом дерева, трущегося о бетонные трубы. Слабый белый свет все так же освещал комнату, показывая, что люди в ней пока еще не спят, хотя с первого взгляда и не скажешь. Каждый лежит на своей койке, так разочаровывающе далеко друг от друга.

Дэрил немного расстроен: он, конечно же, не ожидал, что Граймс, как когда-то бабы, будет вешаться на него, но… Диксон был бы не против полежать немного рядом, тем самым только продлевая то сладкое удовольствие, которое они испытали совсем недавно. Но у Рика было свое мнение. Он тут же забрался на свою полку, вытягиваясь на ней во весь рост, показывая, что не планирует продолжение банкета. А ведь ему понравилось, Диксон был в этом уверен. Не зря же он кончил два раза подряд. Граймс слегка улыбается ему, скользя пальцем по своему пупку, как будто прослеживая недавнее движение языка Дэрила.

— А ты довольно опытный, — довольно урчит Рик, прикусывая нижнюю губу. — Давно я не чувствовал себя настолько удовлетворенным.

Дэрил неловко фыркает, хотя внутри сворачивается что-то теплое и мягкое. Не зря, черт возьми, старался, очень сильно старался, на самом деле. К сожалению, в реальности Диксон не особо любил трахаться с мужчинами, так что опыта у него не хватало, на самом-то деле, но если с Риком все продолжится в том же темпе, он подучится.

— Обращайся, — неловко говорит Дэрил.

— С удовольствием. Только я бы хотел все же попробовать наоборот.

— Мечтай, Граймс. Я не дам тебе свою задницу. Одного раза хватило.

По лицу Граймса проходит тень. Он морщится, словно воспоминания о произошедшем причиняют ему боль. Вот только это Диксону жопу порвали, изнасиловав. И вряд ли он когда-нибудь позволит мужчине сделать это еще раз. В отличие от других, он учится на своих ошибках. Рик неожиданно надувается, бурча что-то подозрительно напоминающее «но я же тебе дал». Однако Дэрил был осторожен, как девчонка на первом свидании, и что-то он сомневался, что Граймс будет таким же.

— Тогда я был зол, — оправдывается Рик, неловко отводя глаза. — Между прочим, ты сам виноват. Напал на меня.

Дэрил закатывает глаза. Он просто пытался заняться сексом с Граймсом. И если бы тот не ломался, все прошло бы точно так же легко. Диксон, блин, не чертов насильник, в отличие от некоторых. Но и в этот раз он молчит. Даже если и попытается оправдаться, вряд ли Рик его послушает.

— Знаешь, я никогда не думал, что попаду сюда, — негромко говорит Рик. — Я жил совершенно обычной жизнью: девушка, работа, и считал, что Игра это лучшая вещь, которую мы придумали. Ведь это очевидно. Преступников становилось меньше, тюрьмы освобождались, мы стали платить меньше налогов. А затем мне начали говорить, что все не так, как кажется…

Рик замолкает, так и не договорив, но Дэрил все понимает. Рик был как Мерл, человек, который слишком много знал, неугодный, которого проще выкинуть, чем позволять разносить заразу по стране.

— Так и есть, — выдыхает Диксон, переворачиваясь на спину. Избегая взгляда Рика. — Вся эта хрень придумана только для того, чтобы убрать подальше тех людей, которые открывают рот. Мой брат… — он заминается, не зная, стоит ли об этом говорить. Но Граймс все равно никуда отсюда не денется. Так почему бы и нет? — Он не верит, что наше правительство сделало все это просто так, должна быть какая-то дополнительная выгода, о чем людям не говорят. Иначе на кой хрен они сажают невиновных людей?

— А ты уверен, что они невиновны? — глухо интересуется Рик.

— Мерл изучал дела. Его, небось, сейчас вообще объявили врагом номер один, только из-за того, что он хочет раскрыть людям глаза. Так что мы здесь не навечно, да, — кивает он сам себе. — Мерл разрушит эту чертову систему.

— Думаешь, это будет лучше?

Дэрил застывает. Нет, конечно же, не лучше. Стоит только представить, что все те преступники, которые попали сюда изначально, выйдут на свободу, каннибалы… Блядь, он сам вряд ли будет себя адекватно вести. Но все же это была надежда, за которую так сладко цепляться.

— Я хочу выбраться отсюда, — неожиданно даже для себя говорит он.

— Ты же говорил, что тебе нравится свобода, — напоминает Рик. В его голосе сквозят непонятные нотки, которые Дэрил игнорирует.

Ложь, самообман. Диксон уже привык жить этими вещами. Но сейчас, когда появился Граймс, он впервые по-настоящему захотел изменить все. Другой он, наверное, смог бы жить нормальной жизнью.

— К херам все это. Я хочу пиццы и пива!

Рик неожиданно прыскает, заходясь в приступе смеха. И еще долго мужчина не может взять себя в руки, тяжело дыша.

— За пиццу все отдашь?

— За хорошую, да. А еще нормальную сигарету, а не эту хрень, у которой и вкуса-то нет.

— К сожалению, мы здесь навсегда. Даже твой братец не сможет сломать систему. Здесь защита, люди, которые искренне верят в то, что это работает…

— Если он узнает, зачем на самом деле эта хрень придумана, все изменится, — категорично заявляет Дэрил. — Им откроют глаза, и тогда люди сами пойдут бороться с этим дерьмом.

Рик тяжело вздыхает, шуршит покрывало, когда он передвигается. Если закрыть глаза, то можно попробовать представить, что это брат, устраивается спать в их тесной съемной халупе, где в углах кишат тараканы, ждущие, когда же наконец-то выключат свет. Мы начинаем ценить что-то, только когда теряем это.

— Ты же понимаешь, что это не произойдет. Твоего брата поймают и засадят сюда.

Нет. Мерл слишком крут, чтобы так глупо попасться. Он умел выживать, и даже случись апокалипсис, он только посмеется над руинами города и будет жить дальше.

— Мерл умеет скрываться. Я никогда не знал, где он, Мерл всегда сам меня находил. Так что его никогда не поймают.

Улыбка покидает лицо Дэрила, уступая смутному чувству беспокойства. Когда думаешь об этом так, начинаешь сомневаться. Мерл мог совершить ошибку, мог попасться, и тогда… Нет, нельзя об этом думать. Он поворачивает голову, когда Рик молчит слишком долго. Но мужчина, кажется, уже спит. Хотя нет, вон дышит. Дэрил открывает рот, пытаясь хоть что-то сказать, но вовремя останавливается, с шумом выдыхая. Нет, если Граймс хочет помолчать, то нужно дать ему возможность сделать это. Если Дэрил будет навязываться, то они вернутся к тому, что было. Так что он заткнул свой рот, отвернулся к стене и попытался заснуть.

Он облизывает губы, осознавая, что на них все еще остался вкус Рика, на щеке размазанные капельки спермы. И, черт возьми, он не был против этого, хотя раньше хуй бы оторвал любому уроду, который бы попытался сделать что-то подобное. Нет, ему, конечно же, раньше отсасывали, есть мужики, которые получали от этого настоящий кайф. И что странно, Дэрил мог понять их сейчас. Было приятно доставлять удовольствие Рику, смотреть, как меняется его лицо, чувствовать, как напрягается член во рту. Черт, даже сейчас он мог почувствовать легкое давление на языке. Любовь меняет людей! Диксон хмыкает. Нет, нет, нет, вот таких мыслей не нужно. Он просто… просто увлечен.

Дэрил прикрывает глаза, чувствуя непривычную легкость и удовлетворение. Теперь уж точно все наладится. Впервые он с удовольствием засыпает, зная, что все будет точно хорошо.

Пробуждение такое же приятное, как и сон. Дэрил раскрывает глаза, улыбаясь, даже не обращая внимания на противное ощущение. Он с тихим стоном потягивается, слегка выгибаясь на кровати, чувствуя, как ползет вверх майка, оголяя живот. Неприятное чувство, на самом деле, хоть и не холодно, но все же… Однако Граймс заставляет забыть об этом. Диксон вздрагивает, когда что-то горячее и мягкое касается живота. Он приоткрывает глаза, с удовлетворением наблюдая за передвигающейся вниз кучерявой макушкой. Неужели он ждал, пока Дэрил проснется? Да плевать.

Дэрил вновь зажмуривается, полностью погружаясь в ощущения. И, черт возьми, это никогда не было настолько хорошо. Горячие ладони скользят по груди, задирая майку еще сильнее, пальцы сжимают соски. Дэрил впивается пальцами в плед, собирая ткань в кулак, стараясь не шевелиться. Блядь, блядь, блядь. Рик медленно, как будто издеваясь, спускается мелкими поцелуями-укусами вниз, к грубому краю штанов, а Диксон уже чуть ли не кончает. Язык скользит под ткань, заставляя трепетать от возбуждения и ожидания того, что же будет дальше. И когда пальцы нажимают на его промежность, не нарочно, просто для того, чтобы расстегнуть штаны и выпустить на свободу крепко стоящий член, Дэрил глухо стонет, приподнимая бедра. Да. Горячий рот прижимается к плоти через тонкую ткань трусов, заставляя их намокнуть еще сильнее. Губы останавливаются на головке, создавая непривычное трение влажной, горячей ткани и кожи.

— Пожалуйста… — слово слетает с его искусанных губ, голос срывается, становясь таким жалким. Но Дэрилу плевать. Лишь бы рот наконец-то накрыл ноющий член, довел его до пика.

— Если ты так просишь… — возбужденно тянет Рик, глухо застонав.

Он же… Дэрил все же открывает глаза, осознавая, что звук, который он до этого удачно игнорировал, создавал скользящий в ладони Граймса член. Блядь. Рик сосал и дрочил себе. Это так походило на тех, с кем Дэрил до этого спал, и в то же время настолько отличалось.

Все мысли вылетают из головы, когда Рик наконец-то стягивает трусы и пропускает ноющую плоть себе в рот. Да. Дэрил выгибается, проталкиваясь глубже в глотку. Кто же мог подумать, что это будет настолько идеально, настолько влажно, горячо. Такое чувство, что наслаждение включили на максимум и оно могло просто снести ему голову. Эта блядская игра, с измененными ощущениями, делала из него быстро кончающего мальчика-подростка. Ну почему здесь все так остро ощущается?

Рик тоже не особо опытен, острые зубы задевают чувствительную кожу, делая больно, снимая часть возбуждения, но в отличие от него Диксон не бьет мужчину, сосредотачиваясь только на восхитительном ощущении обволакивающего тепла и языка, скользящего по стволу, слизывающего смазку с головки. Пускай Граймс очень сильно уступал партнерам Дэрила в технической стороне, зато с чувственной он просто сносил голову.

— Не могу поверить, что вчера ты трахал меня этой штуковиной, — шепчет Рик слишком близко к члену, согревая его своим влажным дыханием. — Ты просто огромен!

К удовольствию физическому примешивается гордость, радость, что интересовавшего его мужчину эта деталь его тела тоже устраивала. Похоже, даже больше, чем устраивала. Рик как будто преклоняется члену, медленно скользя по стволу языком, любовно целуя, стараясь принять настолько глубоко, насколько дает собственное горло.

— Рад, что понравилось, — хрипит Дэрил, приподнимая голову.

Однако вид макушки Рика ничуть не отрезвляет, кажется, даже наоборот, бьет по мозгам сильнее, заставляя кусать и так уже искусанные губы. И Диксон падает обратно. Пальцы ног поджимаются, все тело дрожит от напряжения. Он знает, что немного осталось. Совсем чуть-чуть, и Дэрил наконец-то сорвется в сладкую пропасть.

— Я сейчас… — предупреждает он, выгибаясь. — Еще чуть-чуть…

Однако Рик не отстраняется, как это делали другие. Кажется, наоборот, он усиливает напор, сосет активнее, плотно обхватывая головку губами. Слишком поздно Дэрил осознает, что под задницу уже подкопалась чужая ладонь, палец, разминая, поглаживает кольцо мышц. К черту. Скользкий от слюны палец легко скользит внутрь, надавливая на стенку. И… Дэрил сильнее напрягается, стискивая его в себе, приоткрывает рот в беззвучном стоне, конвульсивно толкается бедрами, пытаясь проникнуть еще на дюйм внутрь. Оргазм длится и длится, сводя с ума, член дрожит, выталкивая из себя сперму… Рот слишком рано покидает его, хотелось бы, чтобы он навечно остался там, но пора возвращаться в реальность.

Дэрил поворачивается на бок, заставляя дрожащие мышцы двигаться, палец уже исчез, а ведь он этого даже не заметил. Но становится хоть немного легче дышать.

— Давай помогу, — хрипло предлагает Диксон, облизывая пересохшие губы.

— Не нужно, я все, — тихо смеется Рик, устало опуская голову на кровать. — С добрым утром.

— С добрым, — автоматически отвечает Дэрил. Тут же усмехаясь: — Я не против, если оно будет каждый раз так начинаться.

Рик загадочно улыбается, поворачивая голову к нему, медленно облизывает припухшие губы, привлекая к ним внимание. Хотя зачем? Дэрил и так не отрываясь смотрит на его рот. Черт. Как же охуенно было ощущать его на себе.

— Ну что, у нас сегодня дела, — напоминает Граймс.

Ага. Уже оказываясь на полу, Дэрил ловит локоть мужчины, останавливая его, чтобы жадно прижаться ко рту, слизать остатки собственного вкуса. А Рик и не против, судя по руке, жадно сжавшей задницу. Язык, лениво скользящий по его, неожиданно идет в атаку, грубо врываясь в рот, подавляя. И Дэрил послушно уступает, чувствуя приятное удовлетворение. Он прикрывает глаза, когда тонкие пальцы забираются в волосы, нежно поглаживая чувствительную кожу за ухом, и только слегка приобнимает Рика за талию, поглаживая бока.

— Ты просто очарователен, — чуть ли не с любовью говорит Граймс, смотря в его глаза. — Не ожидал, что ты окажешься таким.

В груди болезненно колет, румянец ползет по щеке. И возникает острое желание уткнуться Рику в плечо, вдохнуть запах его тела, ощутить больше. Но это невозможно. Как же обидно. Дэрил прикрывает глаза, льнет к чужой руке, потираясь о нее, неожиданно даже для себя тихонько урча. Поплыл, старик.

— Все так же не нравлюсь? — осторожно спрашивает он.

— Ага, — хитро подмигивает Рик, сильнее стискивая пальцы на заду. — Ты все такой же мерзавец.

— Тебе нравилось сосать член этого мерзавца, — напоминает Дэрил.

Рик довольно хмыкает, сексуально прикусывая нижнюю губу. Глаза подергиваются дымкой, зрачок завораживающе пульсирует. И Диксон понимает, что Рик точно так же хочет его. У них действительно все может получиться, нужно всего лишь приложить немного усилий.

— Мне бы больше понравилась задница этого мерзавца, — напоминает тот. — Хотя твой член очень даже неплох. Он отлично ощущался в моем рту.

Мурашки бегут по позвоночнику, и Дэрил чувствует, что очень скоро будет готов возбудиться снова. Вот только сейчас это нежелательно. У них действительно есть дела, которые не позволяют целый день заниматься сексом. А ведь только этого Дэрил сейчас и хотел. Трахнуть Рика, отсосать ему, тысячу раз довести до оргазма, увидеть, как он сходит с ума снова и снова… Так, Дэрил, об этом сейчас думать все же не стоит.

Они шутливо толкаются, собираясь. Хотя чего тут собираться? Просто когда Дэрил наклоняется, чтобы взять арбалет, Рик неожиданно оказывается рядом, толкается бедрами, потирается о зад, так и упрашивая сдаться. Если так пойдет и дальше, то он согласится, хотя бы раз даст Граймсу отодрать себя, чтобы тот наконец-то успокоился. Но в любом случае это произойдет не сейчас.

Когда они поднимаются наверх, Дэрил галантно предлагает ему руку, затаскивая мужчину на бетонный пол, за что получает мимолетную улыбку и насмешливый воздушный поцелуй. Однако все же что-то не так. Даже Дэрил, по большей части думающий сейчас своим членом, замечает настораживающие его вещи. Рик как будто становится более дерганным. И его излишняя доброжелательность… Возможно, он просто нервничал из-за их отношений? Скорее всего, так оно и было. Но Диксон постарается сделать так, чтобы Рику было комфортно. Костьми ляжет, но сделает так, чтобы Граймс не переживал.

И как же мерзко от того, что он все же не справился. А начиналось все так обычно.

На карте привычная красная точка, отмечающая положение гнезда, так удачно подворачивающегося недалеко от их убежища. И это должно было быть одной среди череды удач. Дэрил полностью погружается в битву. Нож врывается в тела существ, разрывая ткани, кровь брызжет в лицо, заливает пальцы, арбалет уже давно бесполезно болтается за спиной, но Диксон счастлив. Он удовлетворен сексуально, физически. Что может быть лучше, чем регулярный секс и возможность убивать различных тварей? Только в два раза больше секса!

Он довольно улыбается, разворачиваясь к маячащему за спиной Граймсу. Осталась последняя тварь. Рик взводит курок, направляя ствол ей в морду, палец гладит курок. Но Граймс почему-то медлит. Дэрил делает шаг к нему, надеясь успеть, но понимая, что ничего не сделает. Тварь за секунду оказывается на Рике, блестят острые зубы перед тем как впиться в сонную артерию, разрывая ее, словно тончайшую бумагу.

— Сука!

Улыбка превращается в злобный оскал, Дэрил запрыгивает на тварь сзади, одним движением всаживая острый нож ей в затылок. Крови становится больше, однако ее недостаточно. Приходится приложить усилия, чтобы извлечь лезвие из кости, но шок и злость играют свою роль. Он вновь и вновь погружает нож в уродливый затылок, превращая его в кашу, чувствуя разлетающиеся липкие кусочки мозга.

Эта тварь, этот ублюдок… Дэрил замирает, тяжело дыша, наконец-то осознавая, что тварь уже мертва. Но тело все равно перетряхивает, а внутри так же пусто, как в голове тварей. Он должен что-то чувствовать, должен рвать и метать, но просто не может. Диксон присаживается на колени, сталкивает тварь с тела Рика, открывая взгляду залитое кровью лицо. Нельзя смотреть, нельзя думать, что все закончено. Граймс завтра воскреснет и они продолжат. А это только пустая оболочка… И все равно противные жучки скребутся внутри, не позволяя уйти, заставляя смотреть в бледное лицо любимого человека, в застывшие, пустые глаза, на рану, из которой теперь уже лениво течет кровь.

Блядь. Что же с ним такое? Дэрил проводит дрожащей рукой по лицу, размазывая быстро остывающую кровь. Сердце бешено стучит в груди, глаза печет. Он словно… Он как будто тоже умирал. Не спас, не успел. Чертов медлительный кабан, который не сделал ничего, а просто тупо смотрел. Урод. Ублюдок. Дэрил нервно бьет себя по голове. Он виноват, он так ужасно виноват. Глаза начинает противно щипать, а горло сжимает тошнота.

У гнезда покачивается аптечка, светится, так и прося себя забрать. Но Диксон даже не смотрит на нее. Не нужна. Ему нужен Рик, живой, улыбающийся, его. Он потерянно оглядывается. Нужно уйти на точку восстановления. Все будет хорошо, только завтра. Диксон спотыкается о нож, но даже не наклоняется, чтобы поднять его, словно зомби бредя к нужному месту, а там садится на песок, даже не думая о том, чтобы спрятаться.

Время утекает сквозь пальцы, но Дэрила здесь как будто нет. Он может только смотреть в песок, стискивая до боли пальцы. И только удача не позволяет каким-то тварям наткнуться на Диксона. Ночь проходит незамеченной, а за ней и день. Но ни на первый, ни на второй Рик так и не объявляется.

Браслет на безвольной руке мигает, очередное деление пропадает, оставляя хозяина только с двумя, но тот этого даже не замечает. Длинная челка скрывает лицо, не давая увидеть пустое выражение, губы сжатые в тонкую, едва заметную линию. И кажется, что он давно мертв, вот только грудная клетка едва двигается, да пальцы, свободно лежащие на коленях, подрагивают, словно лапки умирающего паучка. На ладонях незаживающие глубокие раны то ли от ножа, то ли от собственных ногтей, расцарапывающих кожу.

Неожиданно тело вздрагивает, мужчина поднимает свое лицо, окидывая пустым взглядом пустыню. Не издавая ни звука он поднимается, разгибая занемевшие от долгого сидения мышцы, и шатаясь, едва передвигая ноги бредет обратно в убежище, словно марионетка, движимая нетвердой рукой. Напади на него кто, мужчина бы даже не заметил, послушно, с благодарностью принимая смерть. Потому что тяжело жить с той пустотой, которая разрослась в груди.

Он неловко спотыкается, падая в грязную воду, поднимая брызги, в рот попадает мерзкая жидкость, которую Диксон глотает. Он барахтается, словно крыса, попавшая в лужу, но вновь находит опору, поднимается на нетвердые ноги и бредет дальше, все так же пошатываясь, больше напоминая ходячий труп. Дверь отходит в сторону, чтобы открыть пустое помещение. Последняя надежда затухает в сердце. Бросил. Нужно быть идиотом, чтобы это не понять. Поиграл и бросил. Восстановился на другой точке и съебался подальше, лишь бы не видеть его рожу.

— Сука ебанная! — кричит Дэрил, скидывая на пол недавно установленную койку.

Плед разноцветной птицей взлетает в воздух, цепляется за соседнюю полку, тряпкой повисая на ней. По крепкому дереву проходит трещина, быстро уходящая вверх, разделяющая когда-то цельную доску на две маленьких.

— Гребанная сука!

В стену летит столик. Железный лист с невероятным грохотом встречается со стеной, пенёк катится к автомату, с глухим звуком врезаясь в него. И только сломленный Дэрил Диксон стоит над всем этим, тяжело дыша. Из ран на руках на пол капают густые капельки крови, срывающиеся с пальцев. Но даже эта боль не сравнится с тем, что испытывает он внутри. Дэрил дрожаще всхлипывает, сползая по стене. Он вцепляется в волосы, выдирая целый клок, а к крови на полу примешиваются прозрачные слезы.

Рик распахивает глаза. На губы выползает довольная улыбка, и он сладко тянется, разминая ноющие мышцы. Как непривычно было спать в мягкой кровати, просыпаться из-за того, что сам хочешь это, чувствовать лучи солнца на своем лице. Граймс откидывает в сторону одеяло, опуская ступни на теплый пол, тут же жалюзи отходят в сторону, открывая взгляду потрясающую панораму парка и рассветного розового неба.

— На улице двадцать пять градусов. Уровень пробок три. Отличный день для прогулок с семьей.

— Шикарно.

У него сегодня просто отличное настроение. Он напевает под нос веселую мелодию, крутясь в душе, подставляя тело под упругие строи. Кабинку наполняет легкий аромат яблочного шампуня, который Граймс так любил, тело наконец-то окончательно избавляется от каких-либо напоминаний об Игре. Все, проехали, та страница окончательно закрыта.

Продолжая насвистывать, Рик выходит в гостиную, где на столике перед телевизором его уже поджидает привычная тарелка с блинчиками и крепкий кофе, который отлично помогал проснуться. И больше ничего не нужно. Только новости и завтрак в тишине. Граймс ставит ноги на стол, а тарелку устраивает у себя на коленях, полностью погружаясь в поток информации, пытаясь наверстать упущенное.

Уже прошла целая неделя с последнего сеанса. «Дэрил ничего не знает» — слова, которые поставили точку в его миссии, а Рика отправили в долгожданный отпуск. Он больше не нужен в этом деле. И это хорошо. Потому что он устал, потому что начал думать не о том, что нужно. Потому что есть и другие отличные копы, которые смогут схватить Мерла за задницу, а ему просто жизненно необходим отдых. У него есть реальная жизнь, которую нельзя больше откладывать.

Конечно же, Рик помирился с Андреа, хоть это и было непросто. Неожиданно женщина слишком серьезно обиделась на него, и не помогли даже цветы с конфетами, зато новенький браслетик и серьги к нему кардинально исправили ситуацию. Так что теперь Рик пожинал плоды спокойной жизни.

Доев, и запив кофе полезным свежевыжатым соком, он переоделся в спортивную форму, чтобы немного побегать. Пребывание в Игре не очень хорошо сказалось на его мускулах, они потеряли привычную силу, и даже как будто уменьшились. Хотя возможно просто он параноик.

Многие для набора массы использовали уколы, что приводили мышцы в тонус, но Рик был приверженцем классики. Долгая пробежка под приятную музыку по парку, чистый воздух и бутылочка свежей воды. Что может быть лучше, чтобы вновь влюбиться в реальный мир? Ничего.

Он останавливается у небольшого пруда, с наслаждением рассматривая, как пробегает по глади легкая рябь от уточек, выпрашивающих угощения. Здесь же стоит автомат, в котором за пару центов можно было купить корм. И Граймс не отказывает себе в этом удовольствии. Возможно, немного глупо, что взрослый мужик сидит на берегу озера, кидая птичкам синтетический корм, но его же никто не видит. Поэтому он может улыбаться как идиот, пытаясь поймать утенка, чтобы погладить его.

Рик любил лениться. А кто нет? Он проводит лишние пару часов в парке, просто прогуливаясь по мощеным дорожкам, отдыхая на деревянных скамеечках, рассматривая редкие, но красивые скульптуры. Все же прекрасное место. Рик ни на секунду не жалел о том, что ему выпал именно этот район.

Он вытягивает ноги на дорожку, и откидывает голову назад, растекаясь по скамейке. Над головой прекрасное голубое небо без единых признаков загрязнения. Легкие белые облака, соревнуясь в формах, лениво проплывают мимо, сталкиваются друг с другом, создавая что-то новое. Лицо греют теплые лучи. Они построили идеальный мир. Зеленый листик срывается с дерева, легкий ветерок подхватывает его, опуская на губы Граймсу, даря легкий поцелуй природы. Рик с улыбкой ловит его, укладывает на ладонь и словно девчонка, посылающая поцелуй возлюбленному, дует на него, вновь отдавая его на волю ветерка. И тот принимает листик, унося куда-то в траву. По ветке пробегает жирная белка, даже не взглянувшая на человека, вторгнувшегося в ее владения.

Рик все же заставляет себя подняться и лениво шагает к высоткам, среди которых и его дом. Все же удивительно, как им удалось оставить маленькие уголки природы в этих каменных джунглях. Над головой, по дороге, больше похожей на игрушечный лабиринт для хомяка, проносится машина, ничуть не нарушая покой этого места.

Стоит выйти из парка, как все меняется. Длинные улицы уносятся вперед, тысячи магазинчиков прячутся в высоких зданиях, привлекая покупателей красочными вывесками. Новенькие рекламные голограммы собирают компанию подростков и детей, пытающихся разобраться, что за товар они предлагают. Молодые мамочки сидят на лавочках, наблюдая, как их детишки, несмело топая своими маленькими ножками, бегают за летающими мячиками или играют с собачками. Полное спокойствие. Рик вдыхает полной грудью, понимая, что не зря они все это строили, не зря было столько жертв. А дальше все будет еще лучше.

Прозрачный лифт поднимает его на этаж, дверь впускает в пустую квартиру. Жаль, что Карла не было. Но у него начались экзамены, и Рик просто не может требовать от него лишнего внимания. Хотя он и так отлично знает, что через пару дней, когда мальчик сдаст последней предмет, он примчится сюда. И тогда они устроят настоящий праздник. А потом начнется тяжелый выбор университетов. Не верилось, что его малыш так вырос, что уже совсем скоро уедет в общежитие, что станет абсолютно самостоятельным. Хотя Карл всегда был таким. А Рик сделает все, чтобы его сын получил самое лучше. Любой университет, практика в любом учреждении. У него хватит денег, пускай и придется отдать чуть ли не целое состояние. Но Карл будет таким же успешным, как и его отец.

Весь день Рик бездельничает, валяясь на диване, смотря какой-то новый сериал, который со всеми этими делами успел пропустить. А вечером его ждал самый лучший подарок как для человека, который недавно помирился со своей женщиной. Граймс прибирается, ну отчасти, просто расставляет искусственные свечи и включает голограмму с лепестками роз. Можно было бы прикупить шкуру и устроить ужин у камина, но он сомневался, что Андреа это одобрит. Можно было и так. Также Рик готовит ужин, точнее, расставляет бокалы и раскладывает еду по тарелкам. Но в итоге получается очень даже неплохо. Красивенько. Его комната так неожиданно преображается, превращаясь в настоящее любовное гнездышко.

Когда мелодичной трелью раздается звонок в дверь, Рик птицей летит к ней, чтобы наконец-то впустить свою любовницу внутрь. Андреа как всегда выглядит просто восхитительно в легком голубеньком платьице на тонких бретельках, которое так легко можно было бы снять, открывая взгляду белое подтянутое тело. Женщина легко проходит внутрь, оглядываясь, изучая старания Граймса. А Рик боится сказать и слово, чтобы все не испортить.

— Хорошо постарался, — наконец-то говорит Андреа, позволяя мужчине расслабиться. — Вот только переоделся бы и побрился…

Женщина хватает его за край белой футболки, слегка оттягивая, указывая на небольшое пятнышко. Видимо, когда раскладывал еду, успел немного замараться. Чужое замечание остро колет, портя настроение. Но Рик просто стискивает зубы, пропуская это, не позволяя игривому настроению пропасть зря.

— Прости, — виновато говорит он. — Не заметил. Как насчет перекусить?

Андреа изящно опускается на предложенный стул, который Рик пододвигает. И только потом садится рядом. Красное вино, словно слишком жидкая кровь, течет из горлышка, наполняя бокалы.

— За тебя, — внимательно смотря в глаза напротив, говори он.

Женщина слегка кивает, принимая тост, губы прикасаются к краю… Легкий ужин закономерно переходит к десерту.

Все проходит так обычно и естественно, когда они вдвоем падают на темные покрывала. Рик мягко целует красные губы, чувствуя привкус вина и пасты, ведет ладонью по изгибам талии, сдвигая шелк. Она прекрасна, так прекрасна… Но в горле стоит комок, и даже когда Рик прижимается к своей женщине, вдавливая ее в свое тело, чувствует ее грудь, возбуждение не приходит. Граймс слегка улыбается, проводит по лицу Андреа, убирая прядь светлых волос, заправляет ей ее за ухо. Вновь ведет по щеке, к мягким, призывающим к поцелуям губам. Он надавливает большим пальцем на нижнюю, просясь внутрь, ожидая почувствовать острый язычок, который лизнет кожу, но этого не происходит. Тогда Рик решает пойти ва-банк.

— Пожалуйста, — просит он, заглядывая в ее светлые глаза. — Сделаешь это для меня?

Он чувствует себя глупо, выпрашивая ласку, но и заставить ее он не может. Однако вместо согласия или хотя бы адекватного отказа, которого Рик на самом деле сейчас ждал, женщина внезапно бледнеет, поджимает губы. Между бровями залегают глубокие морщинки, а в глазах поблескивают искорки настоящего гнева.

— Сдурел? — выплевывает она ему в лицо, вскакивая. — Я тебе что, шлюха? Ты вообще за кого меня принимаешь?

Терпение лопается. Столько лет он мучился, чтобы снова напороться на то же самое. Рик смотрит на нее, понимая, что никогда не получит то, что хотел бы. Но тогда зачем все это? Андреа медленно выдыхает, ведет руками, словно пытаясь себя успокоить, и у нее это действительно получается.

— Я забуду об этом. Но пообещай мне, что больше не будешь просить о подобном.

Она упрямо смотрит прямо в лицо, ожидая ответа. И, возможно, месяц назад Граймс дал бы его. Но не сейчас. Он, блядь, старался для нее. Жопу рвал, пытаясь сделать все хорошо, ломал себя. Сколько он бабок выкинул только для того, чтобы получить маленький чмок в щечку. И все для того, чтобы снова получить от ворот поворот? Почему бабы такие?

— К черту! — выплевывает, отшвыривая в сторону маленькую коробочку, создающую голограмму. Та врезается в стену, разбиваясь. Легкий искрящийся дымок, покрывающий кровать, идет волнами и исчезает.

— Рик, что ты…

— К черту! — снова бормочет он, проходя мимо нее.

Взгляд падает на краешек фотографии, что он так мелочно запрятал в книгу, сейчас лежащую на прикроватном столике. Нужно было сразу же избавиться от нее, но что-то не позволяло. И Граймс убрал снимок подальше, в какую-то скучную книженцию, которую дочитал только до середины, надеясь, что больше это не повлияет на него. Но волна, сдерживаемая чертову неделю, накатывает, обещая утопить в себе.

Рик захлопывает дверь в ванную, отрезая себя от женщины, и включает душ. Он застывает посреди комнаты, с тяжелым свистом выталкивая из легких воздух, не зная, куда же девать себя. Он ошибся, чертовски ошибся. Рик глухо рычит, скидывая на кафель мелкие бутылочки. Блядь. Он сделал выбор, сбежав, оставив Диксона там, а теперь жалел об этом. Тупой идиот, потерявший шанс. Рик закусывает губу, садясь на корточки, сжимая голову, надеясь ее к черту раздавить. Коп, который хочет преступника. Не смешная ли история?