Игроки Титана

I

Ночь прошла ужасно, и оттого спорить с машиной было особенно противно.

— Мистер Гарден, вы слишком пьяны для того, чтобы сидеть за штурвалом. Будьте так любезны — включите автопилот и перейдите на заднее сиденье.

Пит Гарден нахмурился и, отчетливо выговаривая каждый слог, ответил:

— Что ты несешь? Да разве я мог с такой дозы опьянеть? Ты посмотри на меня повнимательнее, я, можно сказать, только в себя стал приходить! Неужели не видишь? — Он нажал кнопку сцепления, но машина не отреагировала. — Поехали, черт побери!

Автоответчик меланхолично заметил:

— Вы забыли о ключе зажигания.

— Твоя правда, — смущенно пробормотал Пит… Кто знает, может быть, она, его машина, и дело говорит. Он покорно вставил ключ в систему зажигания, отчего двигатель мерно заурчал. Однако приборы не включились. Эффект Рашмора — штука серьезная, против него не попрешь.

— Бог с тобой, бери управление, если уж ты так настаиваешь! — ответил он с достоинством. — Но знай, за последствия я не отвечаю!

Он переполз назад и растянулся на мягком сиденье. Машина взмыла с мостовой и стала быстро набирать высоту. Сигнальные огни по ее бокам изредка помигивали. Гарден едва не застонал от боли. Голова трещала так, что впору было повеситься.

И тут он вновь вспомнил об Игре.

Почему ему всю ночь так не везло? Скорее всего, виноват этот балбес Сильванус Ангст, его шурин, — вернее сказать — бывший шурин. Фрея-то уже ему не жена. Теперь, когда они проиграли, брак их распался, — сейчас Фрея замужем за Клемом Гейнсом, а сам он холостяк, — ведь ему так и не удалось выбросить тройку.

«Я сделаю это завтра, — сказал он самому себе. И как только это произойдет, они обязаны будут предоставить мне новую супругу. Интересно, — откуда они ее возьмут? Наших-то я всех уже пользовал…»

Машина уже летела над пустынями срединной части Калифорнии, страны покинутых городов.

— Ты знаешь о том, что я уже был женат на всех женщинах нашей группы? — спросил Пит Гарден у машины. — Но мне еще ни разу не везло. Ты спросишь — ну и что из этого? А вот что — причина не в ком-то, а именно во мне. Ты понимаешь, о чем я?

— Конечно, в тебе! В ком же еще! — не стала возражать машина.

— Тогда послушай, что я тебе скажу: причина-то, конечно, во мне, а вот вины моей в этом нет. Во всем виноваты красные китаезы! Ух, как я их ненавижу!

Пит Гарден лежал на мягком сиденье, глядя на звезды сквозь прозрачную крышу машины.

— А ты знаешь, кто мне всего дороже? Ты. Страшно подумать — сколько лет мы вместе! И за все эти годы ты не подвела меня ни разу! — Он прослезился и еле слышно прошептал: — Как это удивительно…

— Ничего удивительного! Просто ты вовремя вспоминал о профилактических мероприятиях.

— Интересно, какую же они мне женщину пришлют?

— Вот задачка… — отозвалась машина.

Пит размышлял о связях своей группы «Голубой Песец» с байндерами «Соломенного Чучела» из Лас-Вегаса, они собрались из Невады, Юты и Айдахо. Закрыв глаза, он пытался вспомнить, как выглядят женщины из «Соломенного Чучела».

«Вот вернусь в Беркли, — подумал он, — и первым делом…» И тут ему вспомнилось нечто по-настоящему страшное.

Он уже не мог вернуться в Беркли, проиграв в эту ночь и свой тамошний дом. Теперь его хозяином был Уолт Ремингтон, дошедший до тридцать шестого поля. Оттого-то и голова у него так раскалывается.

— Меняй курс! — хрипло приказал Пит автопилоту. Он все еще владел бумагами, удостоверявшими то, что он, Пит Гарден, является собственником большей части Мэрин-Каунти, и мог остановиться там. — Мы едем в Сан-Рафаэль.

— Миссис Гейне? — спросил мужской голос.

Фрея стояла перед зеркалом, расчесывая короткие светлые волосы. Она даже не обернулась, однако про себя тут же подумала, что голос этот скорее всего принадлежит ужасному Биллу Колумайну.

— Может, ты хочешь домой? — спросил все тот же голос, и тут Фрея поняла, что с нею говорит ее новый супруг Клем Гейне.

— Ты ведь поедешь домой, правда?

Голубые глаза пухлого дородного Клема Гейнса почему-то казались Фрее стекляшками, наспех приклеенными к его невыразительному лицу. «Представляю, как он доволен тем, что я стала его женой, — подумала Фрея и едва заметно передернула плечами. Ничего страшного — долго это не продлится, если, конечно, нам не повезет».

Как ни в чем не бывало, она продолжала расчесывать волосы. «Для своих сорока я выгляжу совсем недурно, — подумала она, глядя на отражение. Но вот чего я не могу, так это именно этого… Впрочем, этого, похоже, никто не может…»

Все они сохранились не потому, что обладали чем-то чудесным, а потому, что лишились чего-то достаточно тривиального, — у каждого в зрелом возрасте была удалена Хайнсова железа, вследствие чего процесс старения становился чем-то достаточно условным.

— Фрея, ты мне очень нравишься, — сказал Клем, — а вот я тебе — похоже, нет… Верно?

Таких олухов, как он, такие пустяки на самом деле нисколько не волнуют.

— Давай уединимся где-нибудь, Фрея. Вдруг нам с ходу повезет, — так ведь тоже бывает!

И в тот же миг в комнате появилась дырка.

Джин Блау, одевая платье, простонала:

— Вы только на него посмотрите — он держит себя так, словно мы друзья! Все бы им в дружбу играть! — Она отошла к стене. В то время, как ее муж Джек Блау стал оглядываться по сторонам, явно, пытаясь найти групповой дырокол.

— Пару раз его ткну, и он отсюда вмиг смотается! — сказал Джек Блау.

— Нет, нет! — запротестовала Фрея. — Он же нам ничего плохого не сделал!

— Она права! — послышался голос Сильвануса Ангста из- за буфета, он был занят приготовлением очередной дозы пойла.

Судя по поведению дырки, всем присутствующим здесь мужчинам она предпочитала Клема Гейнса. «Пусть он с этой дыркой и уединяется», — подумала Фрея и громко фыркнула, представив себе эту сцену.

Титанийцы действительно вели себя подчеркнуто дружелюбно, желая как-то уменьшить старую людскую неприязнь, идущую со времен войны. Эта своеобразная форма жизни была основана не на соединениях углерода, но на соединениях кремния, и обменным катализатором ей служил не кислород, а метан. Помимо прочего титанийцы были бисексуалами, что никак не сочеталось с системой Байнда.

— Долбани его! — шепнул Билл Калумайн Джеку Блау.

Джек проткнул дыроколом желеобразную цитоплазму дырки.

— Ступай домой! — повернувшись к Биллу Калумайну, он улыбнулся. — Может, немного развлечемся? Я страсть как люблю с ними разговаривать. Эй, дырочка, давай поболтаем, а?

Мысль титанийца разом вошла в сознание всех участников кондоминиума.

— Нет ли известий о беременностях? Если кому-то из вас вдруг повезет, наше медицинское оборудование к вашим услугам. Мы рекомендуем…

— Послушай, дырочка! — перебил Билл Калумайн. — Если нам и повезет, с вами своей радостью мы делиться не станем! Неужели тебе это до сих пор непонятно?

— Все он понимает! — проревел из угла Сильванус Ангст. — Просто свыкнуться с этим никак не может!

— Да, дырки этого признавать не хотят! — поддакнул Джек Блау. — Им, видите ли, хочется, чтобы мы их любили! Пойдем отсюда! — Он подхватил под руку свою жену, и вывел ее из комнаты.

Их примеру последовали остальные члены группы — один за другим они покидали комнату для Игры, спускались вниз по широкой лестнице и разбредались по своим машинам. Теперь в комнате оставались только Фрея и дырка.

— В нашей группе беременностей пока не было, — ответила Фрея на вопрос дырки.

— Как это трагично! — помыслила дырка в ответ.

— Ну что ты, дырочка, не надо так из-за этого расстраиваться… — они будут, обязательно будут, вот увидишь!

— Почему ваша группа относится к нам так враждебно? — беззвучно спросила дырка.

— Неужели ты сама этого не понимаешь? Ведь мы считаем, что в нашем бесплодии повинны именно вы!

«Кого эта проблема заботит больше всех, так это Билла Калумайна», — подумала она про себя.

— Но разве не ваше собственное оружие было причиной трагедии? — запротестовала дырка.

— Что значит «наше»? Это было оружие китайцев!

Дырка, похоже, не уловила смысла последней фразы. Как ни

в чем не бывало, она заметила:

— Мы делаем все от нас зависящее для того, чтобы…

— Давай сменим тему! — резко оборвала ее Фрея.

— Мы можем помочь вам! — не унималась дырка.

— Иди ты к черту! — Фрея выскочила из комнаты, сбежала по лестнице и поспешила к своей машине.

Улочки калифорнийского поселка Кармел тонули во тьме. Ночная свежесть и прохлада подействовали на Фрею отрезвляюще. Она обвела взглядом сверкающее мириадами звезд небо, вздохнула и, обратившись к машине, негромко сказала:

— Открой дверь. Я хочу войти.

— Пожалуйста, миссис Гарден! — Дверь машины беззвучно открылась.

— Я больше не миссис Гарден. Теперь я — миссис Гейне.

Заняв место за штурвалом управления, Фрея бросила:

— И чтобы с курса ни на шаг!

— Я буду стараться, миссис Гейне! — Машина довольно заурчала, едва ключ оказался в замке системы зажигания.

Может, Пит Гарден еще здесь? Фрея осмотрела темную стоянку, но так и не увидела знакомой машины. Ей вдруг стало грустно… Они могли бы посидеть в его машине и поболтать, глядя на звездное небо, как делали прежде, когда были мужем и женой… И все эта проклятущая Игра! Счастье — несчастье, повезло — не повезло… Какое теперь может быть везение, когда на нас лежит эта печать, это проклятие…

Она поднесла к уху руку с часиками, и они нежно шепнули:

— Два пятнадцать, миссис Гарден.

— Миссис Гейне! — раздраженно прошипела Фрея.

— Два пятнадцать, миссис Гейне.

«Интересно, сколько на Земле осталось людей? Миллион? Два миллиона? Сколько групп участвует в Игре? Несколько сот тысяч — не больше. И с каждым новым происшествием, с каждым несчастьем нас становится все меньше и меньше…»

Привычным движением она открыла отделение для перчаток и нащупала аккуратно сложенную полоску так называемой кроль- чатки. Развернув ее во всю длину, она впилась в нее зубами.

В следующее мгновение она извлекла полоску изо рта и стала рассматривать ее при свете неяркой лампы, освещавшей салон. Бумага оставалась девственно белой, — назвать ее зеленой нельзя было при всем желании. Значит, она от него так и не забеременела.

Скомкав крольчатку, Фрея швырнула ее в мусоросборник, и та тут же превратилась в пепел. «Странно было бы ожидать чего- то иного, — подумала она с тоской. — И чего это я такая наивная?»

Машина взмыла с мостовой и взяла курс на Лос-Анджелес, туда, где находился дом Фреи.

С Клемом говорить на эту тему она пока не будет — пусть пройдет хотя бы неделя-другая, мысль эта мгновенно улучшила ей настроение. Что будет потом — никто не знает…

Бедный Пит. Ему даже тройку выбросить не удалось, так бы он хотя бы мог вернуться в Игру. Может, заскочить к нему в Мэрин? Вдруг он сейчас там? Пьяный и злой… Как все это неприятно — в один миг потерять все… Впрочем, разве есть такой закон, который запрещал бы людям встречаться вне Игры? Хотя, с другой стороны, зачем нам встречаться? Если нам раньше не повезло, не повезет и теперь…

Внезапно заработал приемник. На всех частотах вещала одна и та же станция, передававшая сообщение канадской группы из Онтарио.

— Внимание, внимание! Говорит Пирбукская Обитель! — сказал ликующий мужской голос. — Сегодня в десять часов вечера по местному времени нам повезло. Женщина из нашей группы, миссис Дон Палмер, надкуснула крольчатку, не питая особых надежд на…

Фрея выключила приемник.

Оказавшись в своем старом доме в Сан-Рафаэле, Пит Гарден тут же направился в ванную комнату, чтобы познакомиться с содержимым аптечки. Уснуть без лекарства он не мог, и продолжалось это уже не один год. Может быть, снузекс? Теперь ему приходилось пить его сразу по три таблетки — в противном случае он на него не действовал. Лучше уж принять что-нибудь серьезное, скажем, фенобарбитал. Нет, его тоже лучше не пить — чего доброго просплю потом целые сутки. Так, а это что? Скополамина гидрохлорид. Именно это мне и нужно.

Ха! А эта штука и того круче! Эмфитал. Выпьешь три таблетки и не проснешься уже никогда. Никто тебя не обидит, никто не расстроит… Он разжал ладонь и посмотрел на три малюсенькие таблетки.

Аптечка сказала строгим голосом:

— Мистер Гарден, я обеспокоена вашим состоянием и потому выхожу на связь с доктором Мейси из Солт-Лейк-Сити.

— А чем тебе мое состояние не нравится? — спросил Пит, возвращая таблетки эмфитала в бутылочку. — Это я так — хотел посмотреть, как они выглядят… Кошмар. Теперь еще придется перед аптечкой оправдываться. Ты мне веришь? — спросил он с надеждой.

Сухо щелкнув, аптечка закрылась.

Пит вздохнул с облегчением, но тут же в дверь позвонили. «Кого еще черт принес?» — подумал он про себя и неспешно направился к двери, ломая голову над тем, как обмануть аптечку и достать из нее снотворное, не вызывая экстренного сигнала тревоги.

Он открыл дверь и увидел Фрею, свою бывшую супругу.

— Привет, — сказала она без особого энтузиазма. Проскользнув мимо него, Фрея направилась в глубь квартиры; при этом она вела себя так уверенно, словно по-прежнему была его супругой. Пит догнал ее только в гостиной.

— Что у тебя в руке? — спросила она.

— Семь таблеток снузекса, — смутился Пит.

— Выброси эту гадость. У меня есть кое-что получше! — Фрея порылась в своей кожаной сумочке. — Новый патентованный препарат, изготовленный в Нью-Джерси. — Она извлекла из сумки большой голубой пузырек и рассмеялась — Эта штука называется бредедрин.

— Ха-ха, — отозвался Пит Гарден, даже не улыбнувшись. — Ты что — пришла сюда для того, чтобы дать мне снотворное? — Она была его партнершей по Блефу и постели целых три месяца — кому, как не ей, знать о его хронической бессоннице. — Я с похмелья, — проинформировал Пит свою бывшую супругу, — и еще, как ты, наверное, помнишь, сегодня ночью я проиграл Уолту Ремингтону Беркли. Настроение мое тебе, надеюсь, понятно.

— Сделай мне кофе, — как ни в чем не бывало сказала Фрея, сняв с себя подбитую мехом куртку и повесив ее на спинку стула. — Или давай так — я сама сделаю кофе и себе, и тебе, а то ты как-то скверно выглядишь.

— Ты мне лучше скажи — и чего это я решил поставить на кон Беркли? Сам я, честно говоря, этого не помню. С тем же успехом я мог бы пустить себе пулю в лоб! — Пит немного помолчал и уже другим тоном добавил: — Когда я сюда летел, по радио говорили о группе из Онтарио…

— Я знаю, — кивнула Фрея.

— И как на тебя подействовало известие о беременности этой Дамы? Оно тебя воодушевило или, напротив, расстроило?

— Не знаю, — пожала плечами Фрея, — вообще-то я за них рада, вот только…

— А я что-то расстроился.

Гарден поставил на плиту полный чайник.

— Благодарю вас, — пропел чайник, повинуясь все той же программе, основанной на эффекте Рашмора.

— Пит, я предлагаю ничего не менять в наших отношениях. В конце концов мы имеем на это полное право — своему мужу я принадлежу только во время Игры.

— А как же Клем? — Питу Гарднеру стало вдруг искренне жаль Клема Гейнса. Чувство это, однако, уже через мгновение сменилось чувством совсем иного рода — ему страсть как захотелось увидеться со своей супругой. Произойти это могло уже и завтра, для этого ему достаточно было выбросить тройку.