Том Клэнси Игры патриотов

Посвящается Ванде

Глава 1 СОЛНЕЧНЫМ ДНЁМ В ЛОНДОНЕ

В течение получаса Райан дважды чуть не распрощался с жизнью. Он вышел из такси за несколько кварталов до места, куда направлялся. Был ясный день, солнце уже низко стояло в синем небе. Он не один час просидел на жёстких стульях с прямыми спинками, и теперь ему хотелось пройтись, чтобы размяться. На проезжей части было относительно немного машин, на тротуарах — не так уж много пешеходов. Это его удивило. Впрочем, вечером тут точно будет столпотворение, решил он. Улицы этого города прокладывались ещё тогда, когда никаких автомобилей и в помине не было, так что можно не сомневаться, что в часы пик здесь яблоку негде упасть. «И всё-таки, — подумал Джек, — по Лондону можно преотлично ходить пешком». И он двинулся вперёд своим обычным бодрым шагом, не изменившимся со времён, когда он был морским пехотинцем. Планшет похлопывал по бедру в такт его шагам, он механически фиксировал этот ритм.

Ещё не дойдя до перекрёстка и увидев, что машин нет, он решил перейти улицу. Автоматически взглянув сперва налево, потом направо и опять налево — как это было заучено с детства, — он ступил на мостовую… и едва не был раздавлен в лепёшку двухэтажным красным автобусом, прогремевшим мимо него в каком-нибудь полуметре.

— Прошу прощения, сэр.

Райан обернулся и увидел полицейского, тут же вспомнив, что их здесь зовут констеблями.

— Будьте, пожалуйста, осторожны и переходите улицу только на перекрёстке. Обращайте также внимание на надпись на мостовой, куда смотреть. Это специально для туристов, а то из-за наших правил движения мы рискуем их потерять.

— Откуда вам известно, что я турист? — Теперь американский выговор, бесспорно, выдавал его.

Полицейский снисходительно улыбнулся.

— По тому, как вы смотрели не туда, куда нужно. Да и одеты вы на американский манер. Будьте осторожны, сэр. Всего доброго. — Дружески кивнув, он отошёл, а Райан озадачился: что уж такого американского было в его новой тройке?

Дойдя до перекрёстка, он и в самом деле увидел, что на мостовой белой краской было написано: «Смотри направо», куда указывала и стрелка — для безграмотных. Дождавшись зелёного света, Райан двинулся через дорогу, стараясь не ступать на линии перехода. Когда он возьмёт напрокат машину, надо будет быть особенно внимательным. Англия — одна из последних стран в мире, где люди ездят не по той стороне улицы. Необходимо время, чтобы привыкнуть к этому, подумал он.

«Но вообще-то мне здесь нравится», — с удовольствием заключил он, окинув мысленным взором свой первый день в Англии. Он привык наблюдать и умел делать обобщения на основе нескольких мимолётных штрихов. Райан шагал по деловой части Лондона. «Здешняя деловая публика одета получше, чем американская, — подумал он. — Не считая, конечно, всех этих панков, с их стоящими дыбом оранжевыми и лиловыми волосами». В архитектуре, правда, всего намешано — от Октавиана Августа до Мис ван дер Роз, однако большинство зданий все же по-старомодному уютны — не то, что в Вашингтоне или Балтиморе, где давно уже прямые линии бездушных стеклянных коробок задавили город. Город был Джеку по душе, как и его вежливые обитатели. Райан приехал не столько в отпуск, сколько по делам и, судя по первым впечатлениям, его пребывание здесь обещало быть приятным.

Правда, кое-что вносило дисгармонию. Например, зонтики в руках почти всех пешеходов. Ещё накануне Райан поинтересовался прогнозом — день обещали ясный.

Более того, он даже был назван жарким, хотя речь шла о каких-нибудь шестидесяти восьми градусах по Фаренгейту. Тёплый денёк для этого времени года, что и говорить, но — «жаркий»?.. «Интересно, — подумал он, — у них это тоже называется „индейским летом“? Вряд ли. А зачем тогда зонтики? Что они здесь, не верят службе погоды? Не потому ли полицейский вычислил, что я американец?»

Вот чего он ещё не учёл, хотя и следовало бы, так это обилия «роллс-ройсов». За всю свою жизнь он видел их раз-два и обчёлся, а тут их было не то чтобы на каждом шагу, но более чем достаточно. Сам-то он обычно ездил на стареньком «фольксвагене». Остановившись у газетного киоска, чтобы купить «Экономист», Райан долго путался в британских монетах — продавец взирал на него со снисходительным терпением, тоже, конечно, угадав в нём янки. На ходу Райан принялся проглядывать газету, как вдруг обнаружил, что забрёл куда-то не туда.

Остановившись, он начал припоминать план города, который изучил прежде, чем покинуть гостиницу. Насчёт того, чтобы помнить названия улиц, — с этим у Джека было плохо, зато у него была прекрасная зрительная память на карты. Пройдя до конца квартала, он повернул налево, прошёл ещё два квартала, потом — направо и вышел к парку Сент-Джеймс. Взглянув на часы, он убедился, что у него было в запасе ещё пятнадцать минут. Дальше он зашагал под уклон, миновал памятник герцогу Йоркскому и перешёл улицу возле длинного беломраморного здания эпохи классицизма.

Обилие зелени тоже было приятной особенностью Лондона. Парк был изрядных размеров, и трава аккуратно подстрижена. Похоже, что осень выдалась не по сезону тёплой — листья ещё не начали опадать. Однако не слишком много народу вокруг. «Впрочем, — пожал плечами Джек, — ничего удивительного. Сегодня среда. Средина недели. Детишки в школе, а прочий люд трудится. Тем лучше». Райан нарочно приехал после туристского сезона. Он не любил толпу. И это осталось тоже со времени службы в морской пехоте.

— Па-а-па-а!

Райан вздрогнул и увидел свою дочку — она неслась к нему со всех ног.

Салли, как обычно, со всего размаху налетела на отца. И тоже, как обычно, за Салли спешила Кэти Райан, не в силах угнаться за этим ураганом. Вот Кэти действительно выглядела настоящей туристкой. Через плечо у неё висел фотоаппарат, рядом болтался футляр от него.

— Ну, как дела, Джек?

Он поцеловал жену. «Наверное, британцы не ведут себя так на улице», подумал он.

— Прекрасно, детка. Со мной обращались, словно я важная шишка. Все мои записки здесь, — он похлопал по планшету. — Неужели ты ничего не купила?

Кэти улыбнулась.

— Тут все с доставкой на дом. — Её улыбка означала, что она рассталась со значительной частью той суммы, которую они выделили на покупки. — И мы нашли кое-что действительно стоящее для Салли.

— Ого! — Джек наклонился, чтобы заглянуть дочке в глаза. — Что же это такое?

— Это сюрприз, — ответила она, вертясь и повизгивая, как то и полагается детям её возраста. — Пап, а у них тут пруд с лебедями и пекиланами!

— Пеликанами, — поправил Джек.

— Большие, белые! — Салли обожала пеликанов.

— Ага, — согласился Джек. Он взглянул на жену. — Сделала хорошие снимки?

Кэти похлопала по камере.

— Ещё бы! Весь Лондон уже запечатлён. Или ты хотел, чтобы мы провели в магазинах весь день?

Она любила снимать и знала в этом толк.

— Вот это да! — сказал он, скользнув взглядом по вымощенной красными плитами улице, вдоль которой тянулись вязы. — Мол, наверное? — Точно он не помнил, как это называется, а жену, бывавшую в Лондоне много раз, спрашивать не хотел. Дворец — метрах в трехстах от них — оказался солиднее, чем он ожидал, но довольно скучного вида, к тому же его чуть ли не целиком скрывал какой-то мраморный монумент. Машин тут было больше и двигались они живее. — Где мы ужинаем сегодня?

— Может, поймаем такси и махнём в отель? — Кэти взглянула на часы. — А то можно и пешочком.

— Там должен быть хороший ресторан. Но ещё рано. Раз хороший ресторан, то уж непременно заставят ждать до восьми-девяти вечера.

«Ещё один „роллс-ройс“, — отметил про себя Джек. Они свернули к дворцу. Он предвкушал ужин, но, право, лучше бы без Салли. Малолетки и шикарные рестораны плохо сочетаются. Слева от него взвизгнули тормоза. „Интересно, есть ли в отеле няньки для детей постояльцев?“ — подумал он, и в тот же момент раздалось:.

ТР-РА-АХ!

При звуке взрыва Райан подпрыгнул. Взрыв раздался всего метрах в двадцати пяти от него. «Граната» — мелькнуло у него в голове. В воздухе просвистели осколки и тут же зачастил автомат. Обернувшись, он увидел покорёженный «роллс-ройс», а перед ним перекрывший дорогу чёрный лимузин. Стоявший у правого крыла лимузина человек стрелял из АК-47, целясь в переднюю часть «роллс-ройса», другой бежал к левой задней его двери.

— Ложись! — Райан схватил Салли за плечо и прижал её к земле. Резко дёрнув Кэти за руку, он уложил её рядом с Салли. Метрах в пятнадцати от «роллс-ройса» в беспорядке сгрудилась дюжина машин, защищая Райанов от огня. Движение на дальнем конце улицы было блокировано лимузином. А человек с «Калашниковым» все поливал и поливал огнём «роллс-ройс».

— Сукины дети! — Райан смотрел, не веря собственным глазам. «Эта чёртова Ирландская армия! Наверняка, убивают кого-нибудь стоящего», — пронеслось у него в голове. Он слегка подвинулся влево. Краем глаза ухватил лица тех, кто толпился на улице, — на каждом лице чернело полукружье перекошенного от ужаса рта. «Это правда! — подумал он. — Прямо передо мной, словно в кино про чикагских гангстеров. Два негодяя убивают в открытую. Запросто. Прямо так». Сукины дети! — снова выругался он.

Он сдвинулся ещё чуть влево — под прикрытием переднего крыла одной из застрявших на улице машин. Теперь ему стал виден тот, что стоял у левой задней двери «роллс-ройса», — он стоял, вытянув руку с пистолетом, словно ожидая, что из двери машины вот-вот кто-то выскочит. Корпус «роллс-ройса» прикрывал Райана от автоматчика — он как раз присел, что-то там колдуя над своим «Калашниковым».

Тот, что с пистолетом, стоял спиной к Райану. В каких-нибудь пятнадцати метрах от него. Он не двигался, не спуская глаз с машины. Спиной к нему. Позже Райан не мог припомнить, как в тот момент работало его сознание.

Пригнувшись, он бросился вперёд, все стремительнее набирая скорость и устремив глаза в одну точку — спину того, что стоял у машины. Точь-в-точь, как его учили на тренировках в футбольной команде, ещё в школе. Он думал лишь об одном — чтобы тот так и стоял не двигаясь, хотя бы ещё несколько секунд. За полтора метра до цели Райан пригнулся и прыгнул, оттолкнувшись от земли обеими ногами. Его тренер был бы доволен.

Результат оказался что надо — террорист был захвачен врасплох. Спина его изогнулась, как лук, и Райан сперва услышал, как хрустнули кости, когда тот рухнул лицом вперёд, а потом — с удовлетворением, — звук тупого удара головы о бампер машины. Райан присел на корточки возле тела. Рядом валялся пистолет.

Райан схватил его. Марка была ему незнакома. Что-то вроде 9-миллиметрового «Макарова». Курок был на взводе, предохранитель спущен. Пистолет удобно лёг в правую руку — левая почему-то не очень слушалась, но Райану было некогда об этом думать. Взглянув на распростёртое перед ним тело, Райан выстрелил, целясь в бедро. Потом, держа пистолет на уровне глаз, он, пригнувшись как можно ниже, выглянул из-за кузова «роллс-ройса».

Второй террорист палил теперь по машине из пистолета;

«Калашников» валялся на мостовой. Райан набрал полную грудь воздуха и вывернулся из-за «роллс-ройса», целясь террористу в грудь. Тот оглянулся и тут же, слегка покачнувшись при развороте, навёл пистолет на Райана. Они выстрелили одновременно. Райана сильно толкнуло в левое плечо, и в то же время он увидел, что попал в грудь террористу. Его откинуло назад, словно ему в грудь со всей силы заехали кулаком. Райан вновь прицелился и выстрелил. Пуля попала террористу под подбородок, и из его затылка вырвалось мокрое розовое облачко.

Он рухнул на мостовую, даже не дёрнувшись, словно марионетка, у которой враз обрезали все нити. Райан опять прицелился ему в грудь, но тут взгляд его упал на голову террориста.

— О Боже!

Адреналин стремительно улетучился из его крови. Бег времени замедлился, обретя нормальный темп. Кружилась голова. Он судорожно втягивал воздух ртом.

То, что двигало им мгновение назад — что бы это ни было, — теперь, казалось, испарилось, и он чувствовал, что вот-вот упадёт. Чёрный лимузин попятился, а затем, набирая скорость, рванул по улице и вильнул в ближайший переулок, налево. Райану и в голову не пришло запомнить его номер. Он был ошеломлён стремительным развитием событий, таким стремительным, что сознание за ними не поспевало.

Тот, в кого он всадил две пули, был мёртв — глаза его были открыты, и в них застыло удивление. Из затылка его натекла лужица крови, сантиметров тридцать в ширину. Райан похолодел, увидев в его левой руке гранату. Он наклонился, чтобы убедиться, что чека на месте. Разогнуться стоило немалых усилий. Потом он повернулся к «роллс-ройсу».

Первая граната разворотила весь передок. Приплюснутые к земле колеса смотрели в разные стороны. Шофёр был мёртв. На переднем сиденье скорчилось тело другого человека. Переднее стекло разнесло вдребезги. Лица у водителя не было сплошная красная дырчатая масса. На стеклянной перегородке, отделяющей шофёра от пассажиров, пятна крови. Джек обогнул машину и заглянул в заднее окно. На полу распростёрся какой-то человек, а из-под него виднелся кончик женского платья. Райан постучал рукояткой пистолета по стеклу. Человек чуть шевельнулся, а потом вновь замер. По крайней мере, он был жив.

Раин взглянул на свой пистолет — магазин был пуст. Его дыхание было прерывистым, ноги подкашивались, руки тряслись, а раненое плечо то и дело заливали волны резкой боли. Он оглянулся по сторонам и увидел нечто, заставившее его забыть о боли…

По направлению к нему бежал солдат, а за ним — в нескольких метрах полицейский. «Из дворцового гарнизона», — подумал Джек про солдата. Он был без меховой форменной шапки, однако винтовки со стальным штыком не потерял.

«Интересно, заряжена ли винтовка?» — мелькнуло у Райана. И тут же пришла другая мысль, — что выяснять это было бы дорогим удовольствием. «Этот парень, — сказал он себе, — профессионал из ударных частей. Он научился заряжать винтовку настоящими пулями ещё до того, как его отправили в школу, где муштруют дворцовую стражу, на которую всегда с таким любопытством глазеют туристы. Не исключено, что он знает, как обращаться с оружием. Не хуже морского пехотинца. Как он так быстро оказался тут?»

Райан медленно вытянул руку с пистолетом, нажал на разрядник, и магазин со стуком упал на землю. Затем он повернул пистолет так, чтобы было видно, что он пуст, и, бросив его на мостовую, шагнул в сторону. Он попытался было поднять руки вверх, но левая не двигалась. Солдат бежал грамотно — голова чуть задрана вверх, глаза рыскают туда-сюда, но в то же время ни на секунду не упускают из виду Райана. Он остановился в трех метрах от Райана, нацелив штык прямо ему в горло, как то и требуется в инструкциях по рукопашному бою. Его грудь часто вздымалась, но лицо было, как безжизненная маска. Сзади трусил полицейский со своим радио — он что-то кричал в него, и лицо его было багровым.

— Вольно, солдат, — сказал Райан со всей возможной твёрдостью. Никакого впечатления. — Мы уложили парочку негодяев. А я не из их компании.

Лицо солдата не изменилось. Конечно, мальчик был профессионалом. Райан знал, о чём он думает, — о том, как потом выдернуть штык из тела своей жертвы.

Но у Джека не было сил уклониться.

— Папа-папа-папа!

Райан обернулся — к нему со всех ног неслась, огибая сгрудившиеся машины, Салли. В глазах девочки был ужас. На мгновение она замерла в нескольких метрах от него, но тут же ринулась вперёд и, обхватив обеими руками ноги отца, крикнула солдату: «Не трогай моего папу!»

Солдат ещё изумлённо переводил глаза с дочери на отца, как к ним осторожно приблизилась Кэти, выставив вперёд и вверх ладони и таким образом показывая, что у неё нет оружия.

— Солдат, — сказала она голосом, привыкшим отдавать команды, — я — врач и должна осмотреть раненого. Опустите винтовку!.. Ну!..

Констебль, ухватив солдата за плечо, что-то сказал ему. Тот слегка расслабился, и штык чуть-чуть ушёл в сторону. К месту действия спешили несколько полицейских, ревела сирена санитарной машины. Ситуация, как бы там ни было, понемногу приходила в норму.

— Ты ненормальный, — сказала Кэти.

На рукаве нового пиджака Райана было тёмное пятно, перекрасившее серую шерсть в темно-малиновый цвет. Все его тело сотрясала дрожь. Он едва держался на ногах, а тут ещё Салли, повисшая на нём… Он покачнулся, едва не упав. Кэти подхватила его под руку и помогла опуститься на землю, усадив его так, чтобы спина опиралась о машину. С профессиональным спокойствием Кэти осмотрела рану и пропальпировала её. Отнюдь не нежно. Достав из его брючного кармана платок, прижала его к ране.

— Неважно, — сказала она, не обращаясь ни к кому.

— Папа, ты весь в крови!

Салли взмахивала руками, как птенец. Джек хотел было дотянуться до неё рукой, чтобы показать, что все в порядке, но тот метр, что их разделял, был все равно что тысяча километров.

Теперь вокруг толпилось с десяток полицейских, многие из них с трудом переводили дыхание. Трое, с пистолетами в руках, обшаривали глазами собравшуюся вокруг толпу. Появились ещё двое солдат в красных мундирах дворцового гарнизона. Потом — полицейский сержант. Но прежде чем он вымолвил хоть слово, Кэти отчеканила приказным тоном:

— Вызовите санитарную машину — да поскорей!

— Уже в пути, мэм, — ответил сержант с поразительной вежливостью. — Давайте-ка мы сами займёмся раненым.

— Я — врач, — отрезала она. — Есть у вас нож?

Сержант снял штык с винтовки дворцового охранника и наклонился, чтобы помочь ей. Сперва они разрезали пиджак и жилет, а потом — рубашку, чтобы обнажить плечо Райана. Пропитавшийся кровью платок Кэти отшвырнула в сторону.

Джек запротестовал.

— Замолчи, Джек. — Взглянув на сержанта, она кивнула в сторону Салли: — Уведите её отсюда.

Сержант жестом подозвал охранника. Тот сгрёб Салли в охапку и, бережно прижав к груди, отошёл с ней в сторону. Джек видел, что малышка заливается слезами, но всё это было как бы очень далеко от него. Он почувствовал, что кожа его похолодела и покрылась влагой. Шок, что ли?

— Черт, — мрачно выговорила Кэти.

Сержант протянул ей бинт. Она прижала его к ране, и он тут же стал красным. Она накладывала повязку, а Райан стонал. Болело, словно ему саданули топором по плечу.

— Джек, за каким чёртом ты пытался влезть в это? — проговорила она сквозь зубы, путаясь с повязкой.

Райан вдруг разозлился и, на миг забыв о боли, прорычал:

— Я не пытался — я влез и уделал их! — Выпалив эти слова, он совсем обессилел.

— Ага, — процедила Кэти. — Из тебя кровь льётся, как из поросёнка.

Народ все прибывал с разных сторон. Казалось, воет по крайней мере сотня сирен; из машин выскакивали люди — кто в форме, кто без. Какой-то полицейский чин — видать, старший — начал отдавать распоряжения. Сцена была весьма впечатляющей. Райан фиксировал происходящее с отрешённостью постороннего, как бы со стороны. Вот он сидит, привалившись, к «роллс-ройсу», его рубашка пропиталась кровью, словно та выплеснулась из кувшина. А Кэти, чьи руки в крови мужа, все пытается получше приладить повязку. Его дочь заходится в рыданиях на руках дюжего солдата, который вроде бы что-то там напевает ей на каком-то непонятном языке. Салли не спускает с него расширенных глаз. Отрешённой части его сознания все это представлялось очень впечатляющим, но вот нахлынула очередная волна боли и вышвырнула его на берег реальности.

Подошёл полицейский — тот самый, что был, судя по всему, старшим.

— Сержант, — скомандовал он, окинув взглядом «роллс-ройс» — а ну-ка, оттащите его в сторону. Кэти огрызнулась:

— Можете открыть машину с той стороны, черт побери! У меня тут раненый!

— Её заклинило, мэм. Давайте я помогу.

Они склонились над Райаном, и тут он услышал звук другой сирены. Втроём они подхватили его с земли и оттащили чуть-чуть в сторону, чтобы командир их смог открыть дверь машины. Оттащить-то оттащили, да недалеко — когда дверь открыли, она краем своим ударила его по плечу. Он заорал от боли, и это было последнее, что он услышал, теряя сознание.

В глазах все двоилось, сознание словно заволокло туманом, оно работало с перерывами, поставляя обрывочные, вырванные из временного контекста сведения о несвязанных между собой вещах. Вот он в какой-то машине. Его покачивает из стороны в сторону, и волны боли захлёстывают грудь, а вдали какой-то кошмарный, атональный звук — впрочем, не так уж он и далеко… Два лица — вроде бы смутно знакомые. И Кэти, кажется, тоже тут. Хотя нет, это какие-то незнакомцы в зелёном. Всё было в зыбком тумане, кроме жгучей боли в плече и груди. Он сомкнул глаза, и все исчезло. Он оказался совсем в другом месте.

Потолок был белым — глазу почти не за что уцепиться. Почему-то Райан знал, что он под воздействием лекарств. Он это чувствовал, но не мог понять, с какой стати его накачали лекарствами. Понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, что потолок сделан из звукопоглощающих плиток, обрамлённых металлическим каркасом. На некоторых из этих плиток были капли воды, и что-то такое они ему напоминали. Но что? Другие были из прозрачной пластмассы и излучали мягкий флюоресцирующий свет. Под носом у него было что-то прицеплено, и через какое-то мгновение он почувствовал, что в ноздри его втекает прохладный газ. Кислород?

Понемногу начали включаться в работу и другие органы чувств. С перебоями, с провалами они начали поставлять центру — голове — различного рода информацию. К груди были пластырем прикреплены какие-то штуковины, которые невозможно было разглядеть. Пластырь чувствительно прихватил волосы на груди — Кэти, подвыпив, так любила играться с ними… Давало о себе знать левое плечо… Хотя — нет, никаких признаков жизни в нём. Все тело словно свинцом налито — и на сантиметр не подвинуться.

«Больница, — решил он спустя несколько минут. — Почему я в больнице?»

Джек долго пытался сосредоточиться на этой мысли, пока наконец не вспомнил, почему он тут. А когда вспомнил, то происшедшее понемногу стало выплывать из лекарственного тумана.

«В меня, кажется, тоже стреляли?» — Райан медленно повернул голову направо. Возле кровати висела на металлической стойке бутыль с физиологическим раствором, резиновый шланг от неё шёл под простыню, к его руке. Он напрягся, чтобы ощутить кончик катетера — где-то он должен был входить в локоть правой руки, — но так ничего и не уловил. Во рту было сухо до шершавости. «Мне ведь продырявили не правую руку…» — Затем он попытался повернуть голову налево. Но что-то мешало этому — что-то мягкое, однако неподатливое. Что именно — не так уж и важно. Даже собственное состояние его не очень-то занимало. То, что было вокруг, интересовало его больше. Взглянув чуть вверх, Райан увидел нечто вроде телеэкрана и ещё какую-то непонятную электронику. «Экран ЭКГ, что ли? В общем что-то вроде этого», — заключил он. Судя по всему, он был в хирургической палате, весь обмотанный проводами, точно космонавт.

— Ага, мы проснулись, — откуда-то издалека прозвучал голос. Райан упёр подбородок в грудь и только тогда увидел сестру лет пятидесяти. Лицом она была похожа на Бетти Дэвис, только вся в морщинах — должно быть, много лет то и дело что хмурилась. Он хотел сказать что-то, но рот был словно замазкой залеплен.

Получилось нечто среднее между хрипом и кваканьем. Пока он размышлял над тем, что же за звук вырвался из его рта, сестра исчезла.

Минуту спустя появился мужчина — тоже лет пятидесяти, высокий и худой, в зелёном одеянии хирурга. На шее у него висел стетоскоп. Что-то ещё было у него в руках, но что именно Райан не мог понять. Он выглядел довольно усталым, но всё же удовлетворённо улыбался.

— Ну-с, — сказал он, — мы проснулись. Как мы себя чувствуем?

На этот раз у него вырвался только хрип, но хотя бы без этого кваканья.

Врач — или кто он там был — жестом подозвал сестру. Она подошла к Райану со стаканом воды — на самом донышке. Он втянул её через стеклянную трубочку, но этого было слишком мало для глотка — он впитал её, как губка.

— Спасибо. Где я?

— В хирургической палате для выздоравливающих. Это больница св. Томаса. Вы здесь после операции на левом предплечье и плече. Я ваш хирург. Мы трудились над вами часов шесть, и, похоже, — добавил он рассудительно, — вы будете жить.

Райан был для него прежде всего лишь частью удачно проделанной работы.

Райан лениво подумал, что английский юмор, столь восхитительный в иной ситуации, был слишком сух в данных обстоятельствах. Он начал было сочинять, что бы такое сказать врачу, но тут увидел Кэти. Сестра с лицом Бетти Дэвис двинулась к ней, чтобы выпроводить из палаты.

— Прошу прощения, миссис Райан, но только медицинскому персоналу…

— Я — врач, — сказала Кэти и вытащила из кармана удостоверение личности.

— Глазной институт Вилмера, больница Джонса Хопкинса, — прочитал хирург и, протянув ей руку, одарил дружелюбной улыбкой. — Приветствую вас, коллега. Меня зовут Чарлз Скотт.

— Это верно, — слабым голосом подтвердил Райан. — Она — хирург, доктор медицины, а я — историк, тоже доктор…

Но никто, вроде бы, не обратил внимания на его слова.

— Сэр Чарлз Скотт? Профессор Скотт?

— Он самый.

Приятная улыбка.

«Каждый любит, когда его узнают», — подумал Райаи.

— Один из моих учителей, профессор Ноулис, — ваш знакомый.

— А-а, Деннис? Как он поживает?

— Прекрасно, доктор. Он сейчас ассистент профессора ортопедии, — сказала Кэти и перевела разговор на профессиональную почву. — А рентген вы делали?

— Вот он, — доктор Скотт извлёк из просторного конверта снимок и поднёс его к световой панели. — Он сделан до операции.

Кэти сморщила нос.

— Черт побери. — Она надела небольшие полукруглые очки, которыми всегда пользовалась, когда надо было что-то попристальней разглядеть, и которые Райан терпеть не мог. Он видел, как она слегка поворачивала голову из стороны в сторону, изучая снимок. — Я не знала, что это так плохо.

Профессор кивнул.

— Именно. Ключица, похоже, была сломана ещё до выстрела. А пуля прошла вот тут — совсем рядом с плечевым сплетением, так что нерв почти не задет… И всё же она понаделала дел… — Он скользнул карандашом по снимку — на что он там указывал, Райану не было видно. — Потом она развалила тут все в верхней части плечевой кости и застряла уже на выходе, как раз под кожей. Чертовски мощная штука, девятимиллиметровка. Так что, как видите, площадь поражения довольно значительна. Нам пришлось попотеть, пока мы собрали воедино все эти осколки. Но нам это удалось. — Теперь доктор Скотт пристроил рядом другой снимок. Кэти некоторое время молча изучала их.

— Прекрасная работа, доктор!

Сэр Чарлз улыбнулся чуть шире, чем прежде.

— Полагаю, что услышать такое из уст хирурга больницы Джонса Хопкинса комплимент. Эти металлические штифты, боюсь, навсегда тут, так же как и шуруп, но прочее заживёт вполне нормально. Как видите, все большие осколки кости водворены на надлежащее место, и у нас есть все основания надеяться на полное выздоровление.

— Каковы будут последствия?

Вопрос был задан спокойным тоном. Кэти умела быть умопомрачительно бесстрастной, когда дело касалось её работы.

— Трудно сказать, — задумчиво сказал доктор. — Похоже, что незначительные. Но мы не можем гарантировать полное восстановление функций — площадь поражения была всё-таки слишком большой.

— Не расскажете ли вы об этом и мне тоже? — сказал Райан, норовя прозвучать как можно более сурово, но это у него не вышло.

— Я имею в виду, мистер Райан, что подвижность вашей руки, по-видимому, будет ограниченной — пока трудно сказать, до какой степени. А кроме того, отныне у вас всегда будет собственный барометр. Перемену погоды вы будете чувствовать раньше всех.

— Сколько он пробудет в гипсе? — поинтересовалась Кэти.

— Месяц, по крайней мере, — сказал хирург, как бы извиняясь. — Это неудобно, я знаю, но плечо должно быть в полном покое, хотя бы в течение месяца. Потом мы изучим ситуацию и, возможно, перейдём к нормальному гипсу ещё… ну, ещё на месяц, полагаю. Пока все идёт нормально, никаких аллергий — у него отличное здоровье, и вообще он в хорошей физической форме.

— Со здоровьем у Джека все в порядке, за исключением того, что у него в голове не хватает пары шариков, — сказала Кэти усталым голосом. — Он бегает трусцой. Никаких аллергий — если не считать аллергии на амброзию. И вообще он выздоравливает быстро.

— Точно, — подтвердил Райан. — Следы её укусов проходят обычно через неделю. — Он думал, что это ужасно смешно, однако никто не засмеялся.

— Хорошо, — сказал сэр Чарлз. — Итак, доктор, вы видите, что ваш муж в надёжных руках. Я оставлю вас наедине на пять минут. А потом ему надо отдохнуть, да и вам это, кажется, тоже не помешает. — И он ушёл, а за ним и Бетти Дэвис.

Кэти подошла к нему, превратившись из бесстрастного медика в озабоченную жену. Райан вновь подумал — в который раз — что с женой ему несказанно повезло.

У Каролины Райан было маленькое круглое личико, короткие светлые волосы и самые красивые в мире голубые глаза. Но помимо глаз, был ещё и ум.

Каролина была личностью, и этой личностью он восхищался. Он никогда не мог понять, чем он покорил её. Ему было больно сознавать, что даже в лучшие свои дни привлекательностью он не отличался. К тому же, когда они познакомились, он носил бороду. Тяжёлая чёрная борода на вытянутой худосочной физиономии. Точно ворона. А она — кошечка. Райан попытался дотянуться до её руки, но все эти повязки не пускали. Кэти взяла его руку в свои.

— Люблю тебя, детка, — сказал он мягко.

— О Джек. — Кэти попыталась обнять его, но это было невозможно из-за гипса. — Джек, какого черта ты полез в это дело? Он уже приготовил ответ.

— Все позади, и я остался жив, не правда ли? Как там Салли?

— Надеюсь, наконец заснула. Она внизу, с полицейским. — Кэти и в самом деле выглядела усталой.

— Как ты думаешь, Джек, каково ей? Господи, ведь тебя чуть не убили у неё на глазах. Ты обеих нас напугал до смерти.

Веки её были красными, волосы растрёпаны. «Впрочем, — подумал Джек, причёска у неё никогда не держится. Особенно под докторской шапочкой».

— Да, я знаю. В любом случае, я вряд ли впутаюсь в такое дело в ближайшее время, — проворчал он. — Не говоря уже о том, что в ближайшее время я вообще ни на что не буду способен.

Она улыбнулась. Приятно было видеть, как она улыбается.

— Ну и хорошо. Тебе теперь надо беречь силы. Надеюсь, этот урок чему-то тебя научит. И не говори мне обо всех этих ещё не опробованных гостиничных постелях, простаивающих впустую, — она сжала его руку и проказливо улыбнулась.

— Через несколько недель мы, похоже, что-нибудь придумаем. Как я выгляжу?

— Кошмарно, — рассмеялся он. — Я вижу, этот доктор — важная персона?

— В каком-то смысле. Сэр Чарлз Скотт — один из лучших в мире ортопедов. Он учитель профессора Ноулиса. Тебе просто повезло. Ты бы вообще мог без руки остаться. О Боже!..

— Полегче, детка. Все же в порядке, в конце концов.

— Слава Богу.

— Сильно болеть будет, да?

— Не слишком, — улыбнулась она. — Ну ладно, мне пора — надо уложить Салли. Приду завтра.

Она наклонилась и поцеловала его — со всеми лекарствами, которыми его накачали, с этим кислородным шлангом, пересохшим ртом и всем прочим. Это было здорово. «Господи, — подумал он, — Господи, до чего же я её люблю». Кэти ещё раз сжала его руку и ушла.

Вместо неё явилась Бетти Дэвис. Замена была неравноценной.

— Я, вы знаете, тоже доктор, — сказал он.

— Ну и чудесно. А теперь вам надо отдохнуть. Я буду здесь всю ночь. Давайте спать, доктор Райан.

На этой счастливой ноте Джек закрыл глаза. Он знал, что завтра ему будет хуже. И надолго.

Загрузка...