Игры судьбы

Сказка на ночь

POV Джаспер.

Монотонные четкие шаги Эдварда за стеной раздражали. Я уже успел пожалеть о своем обещании поговорить со Свон, ведь брат уже третий час ходит бесцельно по комнате. Какой же он нервный и раздражающий.

Я уже успел оформить тактику, осталось всего пара неясных моментов, но там уже можно будет сориентироваться по ходу действий. А еще недавно поговорил с Карлайлом, который выразил искреннею надежду на то, что больше не будет бешеных поездок по встречной полосе. Думаю, что их и вправду больше не будет — Свон просто не поедет со мной. И вот, я сделал несколько полезных дел, а «младший брат» все это время бесцельно слонялся по своей комнате, нарушая спокойную атмосферу своей нерешительностью, усталостью и страхом. Боится, наверное, что Изабелла настолько испугается после нашего разговора, что улетит к матери на другой конец страны — неплохой вариант, кстати.

Нервов телепата хватило еще на полчаса. Ровно в пять Эдвард постучался и вошел. Аура телепата была бледно-зеленой, что явно свидетельствовало о чувстве ревности, а красные вкрапления символизировали злость. На себя, меня или Изабеллу? Он чересчур эмоционален, хоть и не показывает этого.

— Так что ты будешь делать? — Эдвард прожег меня предупреждающим взглядом, будто запрещая делать что-то «из ряда вон». — Я спрашиваю: что ты намерен делать?

Если он переспросит еще раз, то будет ровно тысяча сто «что ты делаешь?» за все наше знакомство. Юбилей, однако. Телепат закатил глаза, прочитав в моих мыслях о «важном событии».

— Что захочу, то и сделаю, — аура брата медленно окрашивается серым, усталость или подавленность, а мои губы растягиваются в кривой усмешке. Ты же знаешь, Эдвард, что не стоит давить на меня. — Зачем мне сдерживаться?

— Что? Что значит ты не будешь сдерживаться? — впервые в жизни телепат был шокирован, хотя, скорее, второй раз в жизни — первым был случай с блоком Свон.

— Я могу сказать и сделать что угодно, — поднимаюсь с кровати, на которой лежа читал книгу, и медленно подхожу к брату. — Я не скован образом мученика-романтика, а значит могу рассказать о самых ужасных и даже омерзительных чертах вампиров, об адской боли в момент обращения и о невозможности сдержаться от убийств. Я расскажу ей такое, что все поступки Вольтури покажутся благородными.

— Ты хочешь ее запугать? — он зол, хоть и не верит в мою идею.

И почему же ты так злишься, если сам не хочешь ее обращения, Эдвард? Почему каждый раз ты едва заметно улыбаешься, когда приходится «сдаться» в споре об обращении Свон? Золотистые глаза брата потемнели. Мы оба знаем, что тебе хочется этого — подарить ей бессмертие, но твой эгоизм не позволит сделать этого, если Изабелла не будет с тобой.

Глаза из золотистых почти превратились в угольно-черные. Я знаю — он все слышит, читает, сканирует. Как можно постоянно скрывать все эмоции, пусть и делаешь ты это из-за эгоизма, — не всегда здорового, кстати, — Эдвард?

— Я думаю, что это было плохой идеей — просить тебя поговорить с Беллой, — телепат запустил руку в волосы и устало прикрыл глаза. Вампиры не устают, братец. — Не смей говорить с ней.

— Боишься, что раскроются такие черты твоего характера как самодурство или озлобленность? — я лишь улыбаюсь из-за новых красок вокруг брата. — Не бойся. Я умею хранить секреты.

Я любил вести с Эдвардом двойные диалоги: культурный словесно и саркастичный мысленно. Всегда интересно наблюдать как невозмутимо реагирует телепат на внутренние выпады, оставаясь внешне беспристрастным, но эмоции красочно показывали его реакцию. Такое общение — с помощью даров — мы стали практиковать почти сразу — он читает и как-то проявляет свое мнение эмоциями, а я все понимаю. Сейчас я понимаю, что пора прекращать разговор, иначе Эдвард откажется от затеи расписать Изабелле все «прелести» бессмертия.

Думаю, что самое время заявиться к Свон домой, может удастся застать Чарли — нужно извиниться за доставленное беспокойство. Карлайл попросил не «перегибать палку», иначе шериф Свон может заподозрить что-то, когда дочь исчезнет из его жизни, а потом таинственно «погибнет». Хотя, для него она и вправду умрет — монстр, способный убить своего отца, точно не подходит под описание «примерной дочери».

POV Белла.

Приехала я незадолго до Чарли, но успела приготовить ужин «на скорую руку»: мясо и картофель фри. Пока отец ел — я пила чай и рассказывала о походе по магазинам, а потом вручила ему телефонную трубку и ушла наверх. Из гостиной слышались звуки телевизора и голос Чарли, спорящего с Билли. Отец Джейка должен забрать Чарли в резервацию на выходные, ведь там будет безопаснее всего — на охране деревни останутся молодые волки, пока более зрелые будут участвовать в битве. Битва… это слово заставляет дрожать меня, ведь виной всему была я.

Сколько бы Эдвард не винил себя во всем — виной каждого чертового отрицательного события жизни Калленов являлась только я. Они всегда защищали меня и из-за этого попали в немилость у Вольтури, настроили Викторию против себя… А все из-за одной незначительной меня. Как глупо. Совершеннейшие существа на планете ссорятся и устраивают потасовки из-за человеческой девчонки. Это было бы смешно, если бы не было так грустно и страшно.

Я поймала себя на том, что уже полчаса бездумно перекладываю с места на место пакеты с сегодняшними обновками. В плане шоппинга Элис была неугомонным почти-монстром, поэтому наш поход не ограничился только лишь покупкой наряда к выпускному. На последний школьный день я пойду с Эдвардом — незачем давать людям поводы для сплетен, а расставание таинственного парня и дочери шерифа надолго останется на высшей строке местных обсуждений. Да и не к чему что-то афишировать перед людьми с которыми я не собираюсь жить в одном обществе.

Чарли выключил телевизор и, тяжело ступая, поднялся в свою комнату, пожелав мне спокойной ночи из коридора. Судя по шорохам, доносящимся недавно с первого этажа, Чарли все же согласился на выходную рыбалку. Что же, хоть за отца можно быть спокойной, а это уже не мало. Жаль, что нельзя так же спрятать куда-то Калленов и оборотней, чтобы никто и никогда не нашел: ни Вольтури, ни Виктория, ни моя патологическая невезучесть.

Оконное стекло неприятно заскрипело, словно кто-то провел по нему ногтем, а я замерла. Липкий страх сковал все тело, но мысли оставались чистыми — если незваный гость обнаружил себя, то ему нужна только я. Надеюсь, что Чарли уже спит. Скрип повторился, но более протяжно и так, что на стекле остается след. Оцепенение спадает медленно, но тело все еще не слушается.

Я как будто смотрю со стороны на то, как мое тело медленно приближается к окну и руки, сотрясаемые мелкой дрожью, открывают щеколду, позволив окну подняться вверх. Холодный ночной воздух помог прийти в себя и я поспешно схватилась за оконную раму с намерением опустить ее вниз, на законное место.

— Если бы здесь был враг — ты была бы мертва, — послышался насмешливый голос позади.

Резкий поворот не удался и я, запутавшись в собственных ногах, повалилась на компьютерный стол, больно приложившись бедром об угол выше названного предмета мебели. Растирая ушибленное место, окидываю Джаспера непонимающим взглядом.

Что он забыл в моей спальне? Щеки залились краской, когда блондин изящно изогнул левую бровь и двусмысленно улыбнулся, стрельнув взглядом на кровать. Нужно срочно прочистить мысли, хорошо, что не успела закрыть окно.

Опираюсь локтями о раму и подставляю лицо легкому прохладному ветру. Кровь медленно отливает от лица, но тут же возвращается, заставляя лицо вновь покраснеть, а виной этому Джаспер, который полностью повторил мою позу, став рядом. Оконный проем был маленьким, поэтому наши бедра и руки соприкасались. Как же хочется сейчас начать злиться на него, как это было утром, но вместо этого я лишь больше смущалась, воровато разглядывая его бледный профиль на фоне темного неба.

Тишина не была неловкой, скорее какой-то колючей. Я буквально горела от смущения и неуверенности, а он, наоборот, был слишком отстраненным и холодным. Холоднее ночного ветра.

— Ты зачем пришел? — тихо выдавила я из себя, старательно пытаясь не коситься в сторону вампира.

— Отговорить от обращения, — пожал плечами Джаспер, словно он каждую ночь вот так стоял в моей комнате и пытался отговорить от чего-то.

— Тебя Эдвард попросил, да? — злости на бывшего возлюбленного не было, но я уже устала от постоянных уговоров с его стороны, пусть это и было проявлением заботы. — Я уже все решила и не собираюсь подставлять свою семью.

Каллен хмыкнул, услышав как я выделила слова о своей принадлежности к Олимпийскому клану. Да, я уже чувствовала себя частью дружной семьи Калленов.

— Да, меня попросил мой страдающий братец, — блондин почему-то смеется, но я поводов для веселья не вижу, ведь эта тема — тупик. — Но я здесь и ради личного интереса. Я, знаешь ли, эмпат…

— Правда? — я изобразила удивление, поражаясь собственной наглости. Куда только девается моя природная скромность и скованность в его присутствии. — А я вот все думала, чего же меня так кидает в потоке эмоций, а это, вот удивление, все твой дар.

Джаспер оторопел от моего напора — я тоже. Почему же не получается держать себя в руках? Почему не хочется подбирать правильные слова?

— Свон, ты невыносима, — Каллен кинул на меня усталый взгляд. — Проблемой для меня после твоего обращения станут через чур яркие эмоции новорожденного вампира. Если в твои планы не входит план по выживанию меня из собственного дома — подумай, готова ли ты ко всему, что произойдет после попадания яда в твое тело… — он увидел, что я вновь собираюсь его перебить и покачал головой. — Я сегодня расскажу тебе… сказку на ночь.

Он издевается? Он издевается. Он издевается! Какая сказка на ночь? Да после его рассказов меня кошмары будут мучить до самого обращения, но отказаться духу не хватило. Где-то на подсознательном, инстинктивном, уровне мне было приятно его внимание. К сожалению, пусть блондин и вызывал неконтролируемое раздражение — более сильные чувства никуда не делись и даже наоборот, будто усилились.

Эдвард как-то сказал, что он — мазохист, теперь его место заняла я. Почему? А я ушла в ванную, чтобы умыться и переодеться в пижаму, а потом легла в холодную постель и пытливо уставилась на вампира в компьютерном кресле. Сама просила о жутких историях. Молодец, Свон.

— Жила-была на свете одна слабоу…, хм, упрямая… — Джаспер хмыкнул своим мыслям и пересел в изножье кровати, — пусть будет обычная девушка, ведь то, что взбрело ей в голову — не придет на ум благопристойным барышням. Эта девушка захотела изменить себя, искренне веря в какую-то собственную идею фикс и никто близкий не мог ее переубедить, — тут уже и я хмыкнула, складывая руки на груди. Сказочник из вас, мистер Каллен, не очень хороший. — Изо дня в день она доводила возлюбленного, требуя немедленного исполнения желания, но тот не поддавался. Девушка злилась и не понимала, а мужчина лишь хотел, чтобы она все обдумала более обстоятельно. И вот, этот самый возлюбленный составил список вопросов и договорился с избранницей, что если ее голос не дрогнет ни на одном из вопросов и все ответы будут отвечать требованиям ожидающего ее существования — тут же быть исполнению ее мечты…

Блондин, казалось, задумался. Взгляд золотистых глаз был затуманенным. Я не прерывала повисшую тишину, хотя очень было интересно — что же это за вопросы такие. И правда ли это? Правда, что получится переубедить Эдварда, если ответить на несколько вопросов?

— Вопросов было не много, но было еще несколько условий: над каждым из вопросов нужно было думать ровно пять минут, нельзя переспрашивать или что-то уточнять, нельзя отказаться отвечать или уйти от прямого ответа. Девушка, как уже говорилось, была очень упрямой и потребовала немедленно предоставить ей весь список… — тут Джаспер вытянул перед собой руки и стал медленно перечислять те самые вопросы, загибая пальцы. — Каковы твои сильные стороны? Каковы твои слабые стороны? Готова ли ты, что слабые стороны обострятся после обращения? О чём ты мечтаешь? Можно ли это воплотить в реальность? Что хорошего происходит или происходило в твоей жизни? Это было до или после встречи со мной? Чего ты ждешь после превращения? Чего ты избегаешь? Как часто ты чувствуешь себя виноватой? Как ты думаешь, есть ли тебе что терять?

Каллен прикрыл глаза, довольный моим пришибленным видом. Как точно он смог подобрать вопросы на которые отвечать совершенно не хотелось. Было страшно начинать отвечать на них, даже самой себе.

— Помимо полустертой памяти, ужасной жажды, невозможности чувствовать тепло и даже банально плакать, тебя ожидает еще множество потерь в тех повседневных мелочах, к которым уже успела привыкнуть за восемнадцать лет. Подумай еще раз, тщательно взвесив и прими решение — готова ли ты отказаться от этого?

Каллену не нужен был мой ответ, поэтому он просто выпрыгнул в окно, хлопнув оконной рамой. Все мои мысли крутились вокруг банальных вопросов, заданных Джаспером. Знала ли я на них ответы? Не уверена. Готова ли я обдумать их? Нет. Нужно ли это, чтобы не причинить боли Калленам? Безусловно. Нельзя вечно быть эгоисткой, ведь всем членам моей будущей семьи будет неприятно видеть мои метания и недовольство после обращения, ведь они верят в мое благоразумие. А я уже не верила в себя.