Игры света и тьмы - 1

Пролог

— Ты уверен, что хочешь поехать один?

Двое мужчин — светловолосый и темноволосый, но оба одетые в чёрные джинсы и такого же цвета обтягивающие футболки, стояли в гараже, разглядывая наполовину разобранный байк.

Блондин устроился на соседней машине, слегка подтянув под себя ноги. Он по большей части говорил и грыз ногти, наблюдая, как товарищ копается в моторе разобранного двухколёсного монстра. Однако вид у него был такой, как будто он очень сильно вспотел после долгой работы. Блондин то и дело обмахивал лицо латунным подносом, на котором пару часов назад принёс пиво и напитки. Товарищ так и не притронулся к еде, так что Ричарду, как звали молодого мужчину, пришлось надрываться за двоих.

Он провёл пятернёй по своим коротким и чуть влажным от жары волосам, убирая их с красивого лица. Мужчина выглядел на двадцать пять, от силы немного старше, и к тому же со стороны казалось, что они с темноволосым одногодки.

Оба знали, что это не так.

Дезмонд Аркан, лежавший на полу и разглядывавший вынутую из мотора деталь, был старше его на добрых пятьсот лет. Но сам он был младше главы ордена, в котором состояли оба, примерно на тысячу.

Дезмонд любил копаться в моторах. В последние сотни лет у него не часто получалось улучить время на это хобби, и если такая возможность выдавалась, то лишь потому, что он всем говорил, что оборудование перед вылетом на новую планету привык проверять сам.

Планета, куда он собирался сейчас, была не совсем новой, и всё-таки с прошлого визита Дезмонда туда прошло несколько сотен лет. Техника и образ жизни изменились настолько, что многое предстояло изучать на ходу.

И всё же Дезмонд считал, что никакой особенной опасности грядущая миссия не представляет. Понимал это и Ричард. Аркан подозревал, что тот навязывается в попутчики просто от скуки. При других обстоятельствах он ничего не имел бы против такой компании, но именно в этот раз, несмотря на кажущуюся простоту миссии, Дезмонду предстояло испытание, с которым он предпочёл бы встретиться в одиночку.

Испытание имело светлые, почти как платина, волосы. Холодные голубые глаза, режущие не хуже клинка. Болезненно правильное лицо с бледной кожей, которая так и манила прикоснуться к себе.

В последнюю их встречу испытание звали Иарлэйн, но Дезмонд знал, что у этой женщины много имён. Пожалуй, даже больше, чем у него самого.

— Говорят, там свободные нравы… — задумчиво протянул Ричард, покручивая в пальцах пустую бутылку от пива.

— Тьма Изначальная, Ричард, ты не можешь найти девочек где-то поближе?

Тот заливисто рассмеялся. Когда он опустил взгляд на друга, на губах блондина всё ещё играла улыбка.

— Девочки на каждой новой планете ничем не похожи на девочек с предыдущей! — поучительно произнёс он.

Дезмонд только вздохнул, закатил глаза и снова уставился на разобранный мотор.

Он давно привык, что это маленькое и относительно безобидное хобби Ричарда постоянно приносит проблемы всем, кто отправляется на задание вместе с ним.

Дезмонд не имел привычки поучать других и считал, что каждый волен сам выбирать, в какие неприятности хочет влипнуть. В конце концов, все, с кем он успел поработать в своей жизни, тем или иным способом создавали проблемы. Так что в конечном счёте всё сводилось к одному единственному вопросу: комфортно тебе с человеком или нет? Вопрос о том, можешь ли ты на него положиться, не стоял. В ордене не было никого, кто мог бы позволить себе бросить товарища на территории врага, предать или переметнуться на другую сторону. Сама атмосфера, царившая внутри обучающих комплексов на Интаке, заставляла забыть о подобных мыслях. Здесь не было вражды и усобиц. Здесь не принято было делить посты или деньги. Каждый получал необходимое в достатке, а те, кому было мало, быстро покидали эти стены и отправлялись своим путём.

— Передай мне пожалуйста отвёртку, — попросил он вслух.

Ричард обиженно хмыкнул, отставил в сторону бутылку пива и сделал, что ему сказали. Потом перебрался на корточки и, уже сидя возле приятеля, продолжил:

— Мне правда кажется, что ты недооцениваешь ситуацию. Планета, куда ты отправляешься, около десяти лет назад переступила порог контакта.

— И что с того?.. — спросил Дезмонд, подкручивая очередную деталь.

— Ты знаешь, с кем она вступила в контакт?

Дезмонд бросил на друга рассеянный взгляд.

— С бродячим флотом Элеонор. Я не вижу в этом проблемы, Ричард. Да, Элеонор непредсказуема и… — он задумался, подбирая нужное слово.

— Агрессивна, не рациональна…

— И плохо оценивает свои силы, — поправил его Дезмонд.

— Ты считаешь, что Гея поэтому выстояла против неё.

Дезмонд бросил на друга ещё один взгляд и едва заметно улыбнулся. На самом деле ему было смешно. Он достаточно тщательно отслеживал новости с Геи, чтобы знать: что и почему произошло десять лет назад.

Странствующий флот Элеонор вот уже более тысячи лет парил в подпространстве. Отдельные корабли заглядывали в планетарные системы только для обмена товарами. Некоторые считали Элеонор и её подручных пиратами — но это было не совсем верно. Дезмонд поддерживал постоянные контакты с лидерами настоящих пиратских группировок и хорошо знал, что Элеонор не участвует ни в каких конвентах — разве что те представляют для неё лично особую выгоду. В отличие от остальных пиратских флотов, по преимуществу состоящих из смертных, флот Элеонор не был связан ни с какими политическими силами внешнего мира — кроме разве что тех, что погибли тысячу лет назад. Он целиком и полностью состоял из выходцев из Тысячеликой Империи, хотя генетические эксперименты Элеонор и позволили заметно усилить расу, произошедшую из людей, чертами других биологических видов и искусственных модификатов. Элеонор, в достаточной степени владевшая наукой Империи, вывела виды, которым с трудом могли противостоять смертные — среди них были те, кто на отсталых планетах получили названия оборотней и вампиров, и многих других менее известных существ. Естественно, что большинство человеческих цивилизаций опасались вступать в контакт со Странствующим Флотом — но и сама Элеонор была слишком высокомерна, чтобы завязывать отношения с людьми развивающихся планет. Она также ненавидела Орден Звёздного Света, стремительно расширяющий свои границы на постимперском пространстве, и скорее могла бы стать союзником Терс Мадо — Ордена, к которому принадлежали оба сидевших в гараже мужчины. Однако сам Дезмонд никогда не одобрил бы подобного Союза, а старший магистр Галактион пока ещё прислушивался к его мнению в некоторых подобных вопросах.

Учитывая презрение Элеонор к человеческому виду, тем более удивительным казался конфликт десятилетней давности, когда её корабли попытались захватить Гею. Причины этой внезапной агрессии были Дезмонду неизвестны. Однако он хорошо знал, кто и каким образом остановил едва начавшуюся войну.

«Инэрис…»

От этого имени по спине младшего магистра пробежала дрожь. Руки замерли, и пальцы стали ватными.

«Иарлэйн», — поправил он себя, хотя и понимал, что это имя куда более фальшивое, чем то, давно забытое, которое его давняя знакомая носила тысячу лет назад. От одного только воспоминания об этом имени грудь Дезмонда сдавила боль. Он качнул головой, тщетно силясь разогнать наваждение.

— Всё давно в прошлом, — сказал он. — Единственное, что извлекли из этого конфликта обитатели Геи — это крохи технологий, которые не могут представлять серьёзной угрозы. Если же ты пытаешься сказать, что опасность могут представлять остатки последователей Элеонор — то это просто смешно.

Ричард устало вздохнул.

— Я говорю о другом… — однако закончить он не успел, потому что в углу гаража приоткрылась дверь и вдали послышались негромкие шаги.

— Привет, — Дезмонд первым разглядел стройный силуэт девушки, приближавшейся к ним. Пришелица была небольшого роста, узкая в талии и тонкая в кости, она казалась очень хрупкой, но оба мужчины знали, насколько обманчиво это впечатление. Заплетённые в косу чёрные волосы падали ей на спину и достигали лопаток. Большие зелёные глаза казались особенно живыми, когда их взгляд скользил с одного лица на другое. Как и двое мужчин, она была одета в форму Ордена, состоявшую из узких чёрных брюк, высоких ботинок и обтягивающей футболки. Кроме того, на плечи девушки был накинут длинный чёрный плащ, на лацкане которого поблёскивала хвостом небольшая серебрянная ящерка — знак корпуса лекарей. Плащи Ричарда и Дезмонда лежали тут же, на столе для инструментов. На одном из них красовалась серебряная волчья голова — знак корпуса «свободного поиска», который возглавлял Дезмонд. Из складок второго плаща выглядывала голова тигра — штурмовой отряд. Хотя все трое формально принадлежали к разным подразделениям, внутренняя структура Ордена позволяла им работать вместе в ходе большинства миссий. Принадлежность к той или иной части скорее означала владение специфическими навыками. Адептов Ордена привлекали по прямому назначению только в случае общей тревоги, которую зачастую поднимали в пограничных базах, но никогда здесь в Интаке — на планете, местоположение которой было неизвестно никому за пределами Ордена Терс Мадо.

— Я принесла вам перекусить, — гостья оглядела брошенный на полу поднос с двумя пустыми бутылками и несколькими пакетиками от снэков. — Но вижу, что опоздала.

— Спасибо, — сказал Дезмонд. Ему не досталось снэков, но есть он всё равно не хотел, однако из вежливости взял пирожок, который девушка держала в руках, и надкусил. — Вкусно, — признал он.

Инга — так звали девушку, — запихнула второй пирожок в руки Ричарду и, скинув плащ, присела на освободившееся место на одном из байков. Всего в гараже их было три. Дезмонд основательно расковырял тот, что собирался взять с собой, те же два, что предназначались Ричарду и Инге, остались лежать нетронутыми. Если бы они отправлялись втроём, скорее всего он занялся бы всеми тремя, потому что, хотя Ричард разбирался в подобной технике не многим хуже него, он был слишком ленив, чтобы проверить каждую деталь. Инга же пришла в Орден с планеты, где пышным цветом цвело средневековье, и больше знали о магии, чем о технике. Как и Ричард, она провела в Ордене уже несколько сотен лет, но не имела никакого интереса к другим наукам помимо, разве что, биологии — да и последней занималась большей частью потому, что понимала, без неё совершенствовать свои навыки целительства не получится. Ингу интересовали люди, чужие культуры и другие миры, но никак не оружие и мотоциклы.

Ричард тоже родился рыцарем. И хотя ему по-прежнему нравилось орудовать мечом, он свободно чувствовал себя с дробовиком или штурмовой винтовкой в руках. Впрочем, интереса к наукам он тоже не питал, предпочитая проводить время в поисках выпивки, девушек и приключений. Со стороны могло показаться, что ему вообще всё равно, чем заниматься, лишь бы кровь в жилах бежала побыстрей, но Дезмонд знал, что это далеко не так. Ричард никогда не впутался бы в грязные дела и очень тяжело переносил ситуации, в которых под угрозой оказывалась его личная честь. Именно это роднило их больше всего, потому что даже в Ордене такая бескомпромиссность встречалась далеко не у всех.

Взять, к примеру, Ингу — ей ничего не стоило поступиться гордостью, чтобы разрешить конфликт и спасти тех, кто находился под её опекой. Дезмонду и Ричарду малейшие отступления от внутреннего кодекса давались гораздо тяжелей.

— Ты тоже будешь уговаривать меня взять кого-нибудь с собой? — поинтересовался Дезмонд, усаживаясь на пол и откусывая пирожок.

— Почему кого-нибудь? — спросила Инга, не отрывая от него пристального взгляда.

— Вас двоих, — Дезмонд вздохнул.

— Говоришь так, как будто это худшее, что может с тобой случиться, — вмешался Ричард.

Аркан вздохнул. Он не знал, как ещё объяснить.

— Давайте просто оставим этот разговор.

— Я почитала про этот мир, — однако продолжила Инга. — Он насквозь технотронный, у них нет никаких представлений о внутренней энергии…

— Я без неё обойдусь.

— Нет единого планетарного правительства, а это значит, что на поверхности планеты идёт постоянная борьба за технологии и ресурсы. Ты же понимаешь, что это значит.

— Инга. Я не в первый раз лечу на развивающуюся планету.

— Но тебе далеко не всегда удаётся найти общий язык с местными властями.

Дезмонд вздохнул. Последнюю фразу можно было считать верхом дипломатичности, потому что куда вернее было бы сказать «ты всегда находишь неприятности на свою задницу, устраиваешь пальбу и в половине случаев доводишь дело до переворота».

— Однако, я всё ещё жив, — философски заметил он.

— Что можно считать весьма удивительным фактом. Дезмонд, мы оба прекрасно знаем, насколько опасны бывают отсталые миры.

Инга действительно знала это не хуже него — в первую их встречу её едва не сожгли по обвинению в ведовстве.

— Если что-то пойдёт не так — я позвоню, — пообещал он, и раньше, чем Инга успела продолжить, раздался мелодичный перелив коммуникатора.

Дезмонд с тоской посмотрел на раскуроченные внутренности мотоцикла и подумал, что так и не закончит сегодня своего занятия.

— Учитель, — озвучил Ричард общую мысль, потому что все трое узнали звонок.

— Да, — подтвердил Дезмонд. — Я пошёл.

Он уже догадывался, о чём будет идти разговор.

Галактион Аэций, старший магистр Ордена Терс Мадо, ждал его в своём кабинете. Окна помещения выходили на скалистый обрыв, поднимавшийся высоко над морем. Боковые стены были сплошь покрыты книжными полками.

Сам Аэций сидел в любимом кресле за массивным дубовым столом, развернувшись лицом к окну. Когда Дезмонд вошёл, из-за спинки виднелся только краешек головы.

Немного запоздало Дезмонд постучал по косяку, и, хотя магистр не мог не слышать звука открывшейся двери, только теперь он сказал:

— Входи, — и повернулся к нему лицом.

Аэций выглядел задумчивым и немного усталым — впрочем, сколько они были знакомы, это было самое естественное выражение его лица.

— Ты что-то хотел сказать по поводу Геи, — напомнил Дезмонд, закрывая за собой дверь.

Галактион кивнул. Взял в руки стоявший на столе полупустой стакан с водой и повертел в руках.

— С обстановкой на планете, думаю, ты уже познакомился сам.

— Мне её дважды пересказали за последние полчаса. Хотя да, вообще-то я перечитал справку ещё вчера.

Галактион хмыкнул.

— Ребята беспокоятся не на пустом месте.

Дезмонд промолчал. Спорить с учителем он не любил. Этот человек заслужил его уважение задолго до того, как они встретились в первый раз, и за всё последующее время Дезмонд ни разу в нём не разочаровался.

— Впрочем, я думаю, что они беспокоятся не о том.

Аэций поднялся с кресла и указал Дезмонду на диван, стоявший во второй половине комнаты. Всего таких диванов было здесь два, и вместе они образовывали небольшой уголок, где можно было спокойно поговорить за чашкой кофе. Кофе, правда, никто из них не любил. Аэций предпочитал крепкий коньяк, сделанный по рецептам имперских заводов. Дезмонд мог позволить себе любые напитки, но в обществе учителя обычно пил красное вино.

Дезмонд последовал его совету и сел.

— Я хотел поговорить с тобой об Инэрис, — закончил Галактион, усаживаясь на противоположный диван.

Дезмонд заледенел. Он и сам не заметил, как пальцы сжались в кулаки.

— Она на Земле, — продолжил Аэций, испытующе глядя на Дезмонда, но тот продолжал молчать. — И я опасаюсь… Сможете ли вы с ней взаимодействовать без лишних… проблем. После всего, что между вами произошло.

— После всего, что между нами произошло, — глухо повторил Дезмонд.

Инэрис была одной из немногих тем, о которых он с Аэцием никогда не говорил. Был уверен, что тот не поймёт. Всё, что знал Галактион — это то, что Инэрис до падения империи была главным защитником старого порядка. А значит для Дезмонда, изо всех сил пытавшегося этот порядок разрушить — была главным врагом.

Но Дезмонд никогда не рассказывал Аэцию о том, что они с Инэрис виделись потом ещё раз. Виделись лицом к лицу, и эта встреча совсем не походила на всё, что знали об их знакомстве другие.

Дезмонд и сам не знал, как её понимать теперь, спустя шесть сотен лет. И всё же при воспоминаниях о тех недолгих неделях, проведённых на Земле, его сердце замирало и грудь сжимало тоской.

Он знал, что это время не вернуть и не повторить. Знал, что оно было обманом, построенным на том, что ранее они не знали друг друга в лицо.

И всё же после этой встречи он уже не мог называть Инэрис врагом. «Иарлэйн…» — снова повторил он имя, которое здесь, в Ордене, не знал никто кроме него.

Инэрис стала легендой. Легендой о бескомпромиссном фанатизме и Свете, который способен выжечь любую тьму. Инэрис стала символом того, какую опасность может представлять их главный враг в новом мире, родившемся из руин Тысячеликой Империи — Орден Звёздного Света. Эц-Ин.

Однако те, кто поминали имя Инэрис, Снежного Вихря Среди Звёзд, ничего не знали ни о ней самой, ни об Ордене Звёзд, который остался после неё.

Дезмонду было смешно слушать их речи. Он не сомневался в том, что в этом новом Ордене нет никого, кто смог бы ему противостоять. Эта единственная прозябала на отсталой планете и напрочь отказывалась её покидать.

— Если ты опасаешься, что мы друг друга убьём — то напрасно, — глухо произнёс он. — То, что между нами случилось — случилось уже давно.

Аэций продолжал испытующе смотреть на него.

— Сколько я тебя знаю, — сказал он, — тебя никогда не останавливало то, что кто-то был твоим врагом тысячу лет назад. Многие вещи ты помнишь как вчера.

— И всё же — не в этот раз, — как мог спокойно ответил Дезмонд, хотя при мысли о грядущей встрече, пальцы сводило судорогой.

— Ты волнуешься, — этот маленький жест не мог ускользнуть от внимания учителя.

Дезмонд сделал глубокий вдох и заставил себя разжать пальцы.

— Не о ней.

Аэций мог не знать, что произошло на Гее семь сотен лет назад. Но своего первого ученика он всё-таки знал достаточно хорошо. Видел насквозь.

Некоторое время он молчал, продолжая ещё более пристально вглядываться в нахмуренное лицо. Несмотря на то, что каждому из них насчитывалось уже больше тысячи лет, и столько лет пролегло между датами их появления в этом мире, оба выглядели почти что ровесниками. Дезмонду одинаковым успехом можно было дать и двадцать семь, и тридцать шесть. Также и сам Аэций за все прошедшие годы ничуть не изменился лицом. Одна единственная седая прядь у виска выдавала то, что ему давно уже не двадцать, и не тридцать лет, хотя если бы не обстоятельства, в которых он провёл значительную часть своей жизни, не было бы и этого призрачного следа.

Подумав об этом, Галактион невольно коснулся пряди рукой и тут же вспомнил о той, второй опасности, которая заставила его завязать этот разговор.

— Инэрис, очевидно, обосновалась на Гее потому, что после битвы у Фаэны она оказалась ближайшей обитаемой планетой. Но верно также и то, что битва у Фаэны неспроста произошла именно в этом месте. Там, на Гее, — он коснулся пальцами столешницы, покрытой прозрачным материалом наподобие стекла, и тут же в воздухе замерцала звёздная карта, на которой отчётливо выделялась интересовавшая обоих планета. — Могли остаться следы последней колонии Авроры. Не мне тебе говорить, что может случиться, если технологии империи попадут в плохие руки.

— Слишком много линий сходится на этой планете… — мрачно произнёс Дезмонд.

— Поэтому нам и придётся выйти из тени и установить контакт с некоторыми представителями правительств Геи. Однако, несмотря на то, что Гея уже прошла через стадию первого контакта, пока мне кажется преждевременным заявлять о себе.

Дезмонд понимающе кивнул.

— Наш связной выведет тебя на человека, который может знать об остатках этой колонии больше других. В остальном решай по ситуации.

— Ты хочешь, чтобы я вывез оттуда артефакты? До сих пор ты ничего об этом не говорил.

— Не говорил, — подтвердил Аэций, и по лицу его промелькнула тень. — Для начала выясни, что именно там осталось. Потом свяжись со мной. Деталей не должен знать никто… Было бы хорошо, если бы их не знали даже Ричард и Инга. Это дело… носит личный характер. Понимаешь меня?

Дезмонд кивнул, хотя и не понимал. За всё время его знакомства с Аэцием, у того никогда не было по-настоящему личных тайн. Была лишь одна тема, о которой он предпочитал не говорить — это события двухтысячелетней давности, предшествующие тому, когда он оказался в изгнании. И всё же даже об этом времени нельзя было сказать, что Галактион что-то скрывал.

— Хорошо… я свяжусь лично с тобой, — подтвердил он и встал. — Если это всё, то я вылетаю прямо сейчас.