In-N-Out Burger. Взгляд из-за прилавка на сеть ресторанов быстрого питания, которая нарушает все правила

В Болдуин-Парке этот инцидент не вызвал особого резонанса. По понятным причинам новость о том, что председатель совета директоров любимой и полезной бургерной In-N-Out Burger был найден без сознания на обочине дороги и арестован за хранение наркотиков, была не слишком приятным событием для общественности. Готовясь к худшему, руководители In-N-Out собрали совещание о том, как справиться с тем, что, как они ожидали, вызовет шквал запросов в СМИ. Однако инцидент остался практически вне поля зрения прессы; даже местная газета сети, San Gabriel Valley Tribune, не опубликовала эту историю. Внутренний круг In-N-Out, казалось, был сильно удивлен, когда весь этот эпизод остался без комментариев. На самом деле история об аресте Гая всплыла на поверхность только спустя почти три года.

Гай был одиночкой, окруженным пособниками; они помогали ему питать зависимость, а потом убирали за ним. Его старые гоночные травмы послужили поводом для наркотиков. Мало кто, если вообще кто-либо, был готов противостоять Гаю и сказать "нет". У него была сложная сеть отношений, в которой друзья и деловые партнеры были одним и тем же, и почти все они так или иначе находились на его содержании. Они пользовались его детской щедростью. В такой жизни, которую обеспечивали неограниченные средства, проще было закрыть глаза, чем сказать "нет".

Несмотря на то, что Эстер была явно обеспокоена и расстроена проблемами сына, она старалась не терять надежды на то, что Гай скоро поправится. После эпизода в Клэрмонте она, как говорят, была благодарна за то, что он не был ранен или убит. Но Эстер не была женщиной, известной тем, что выкладывала свои эмоции и чувства на стол. Скорее, она спокойно придерживалась своей веры. Кроме того, мало кто хотел вступать в конфронтацию с Эстер и рисковать расстроить добродушную бабушку In-N-Out. Эта женщина никогда не говорила ни о ком плохого слова, предпочитая видеть в людях только хорошее. Когда Эстер все же расстраивалась из-за чего-нибудь, она говорила "о, Боже", выходила из себя, а потом заявляла: "Надеюсь, Господь простит меня, я уже набралась злости". Обычно этим все и ограничивалось.

Но проблема Гая с наркотиками была тем, что даже Эстер не могла полностью игнорировать. Когда Гаю было больно, Эстер, казалось, понимала его потребность в обезболивающих. Ее стратегия заключалась в позитивном мышлении и надежде на лучшее, но его падение вниз было трудно понять. Она часто звонила его окружению, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Более того, ее подход попахивал нездоровой снисходительностью. Эта милая старушка, знавшая цену грузовику картошки, казалось, решительно не знала, сколько стоит наркотик ее сына.

В худшие периоды жизни Гая он все чаще пропадал в In-N-Out Burger. Племянник Линды Том Райт стал правой рукой Гая. Среди тех, кто входил в свиту шефа бургерной, Райт, казалось, искренне заботился о Гае как о друге. В дополнение к своим обязанностям по защите активов он также был назначен членом совета директоров In-N-Out. Райт часто выступал в роли посредника, телеграфируя вице-президентам о намерениях Гая во время отсутствия председателя на корпоративных собраниях. В течение многих лет Рик Плейт выполнял аналогичную функцию, одновременно поддерживая и подстраховывая Гая. В 1994 году Плит упал в обморок в офисе In-N-Out в Ирвайне; у него случилась аневризма мозга, и он так и не пришел в сознание.

Отсутствие Гая не обязательно прерывало повседневную работу. Когда его не было, руководители сети обычно встречались и принимали решения сообща. После возвращения Гая он мог быть раздражительным и временами параноидальным по отношению к другим руководителям In-N-Out Burger во время совещаний. Иногда ему казалось, что некоторые менеджеры действуют так, чтобы подменить его, и в ответ он ставил их на место во время совещания. Как бы то ни было, в немалой степени благодаря талантливой и преданной команде руководителей In-N-Out Burger оставалась стабильной и успешной. Жизнь Гая Снайдера стала неустойчивой, превратившись в непредсказуемую череду хороших и плохих дней, ярких моментов и периодов мрака.

Во время одного из лучших периодов жизни Гая в 1995 году, когда он был разлучен с Линдой, он вновь встретился с Кэти Туше (урожденной Ниссен). Кэти была той самой девушкой, в которую он был влюблен, когда учился в школе, а ей было всего тринадцать. Разведенная мать троих детей, миниатюрная блондинка работала в ресторане своего отца, Norm's Hangar, расположенном на аэродроме Брэкетт-Филд в Ла-Верне. Местное заведение "У Норма" было известно как отличное место для наблюдения за взлетающими и поднимающимися над горами Сан-Габриэль самолетами, а также своими завтраками на весь день и болтливыми официантками. Хотя прошло много лет, у них по-прежнему было много общих интересов. Как выяснилось, они оба пережили глубокое горе. Примерно через две недели после смерти Рича Снайдера старший брат Кэти Джонни Ниссен погиб во время гонки на своем вездеходе в калифорнийской пустыне.

Пара начала общаться по телефону и встречаться всерьез. По словам Кэти, Гай прилетал в Брекетт-Филд и встречался с ней у Норма. На этот раз Гай, казалось, не проявлял своей школьной застенчивости. На первом свидании Гай заехал за Кэти на отреставрированном панельном грузовике 1936 года и отправился на романтический ужин в Эль-Энканто - ветхое поместье, расположенное посреди Национального леса Анджелеса в близлежащем каньоне Азуса. Своим голосом, который очень похож на песню Люсинды Уильямс "Меласса над гравием", она объяснила: "У нас было много общего. Мы любили уличные гонки и концерты, и нам было очень весело вместе". Однако в то время Кэти утверждала, что не подозревала о глубине его проблемы с наркотиками.

К тому времени, когда пара вновь встретилась, Гай уже начал свой долгий и мрачный путь. Но, как и многие наркоманы, Гай был в некотором роде волшебником. По словам Кэти, чаще всего Гай уходил в свой кабинет и закрывал дверь. В течение удивительно долгого времени ему удавалось скрывать свою зависимость, даже когда она переросла в другие вещества - , когда он кололся героином. В отличие от многих наркоманов, у Гая были средства, позволявшие ему бесконечно продолжать употреблять наркотики. Окруженному свитой помощников и помощниц, Гаю достаточно было щелкнуть пальцами, чтобы получить нескончаемый запас наркотиков.

По словам одних, его окружали подхалимы и прихлебатели; другие говорят, что его ближайшие друзья были просто в растерянности, не в силах сделать для Гая ничего, кроме как собрать осколки или нянчиться со взрослым человеком, склонным к саморазрушению, - человеком, которому многие из них были обязаны средствами к существованию. Небольшой отряд следил за тем, чтобы он проходил реабилитацию, и сопровождал его в больницах скорой помощи после многочисленных случайных передозировок. Но, как и все наркоманы, Гай не мог вечно скрываться от последствий своей зависимости. В январе 1996 года, примерно через месяц после ареста в Клэрмонте, у Гая случился сердечный приступ, связанный с наркотиками.

В это время, по словам друзей, его разлученная жена Линда Снайдер и ее дети (теперь уже взрослые) относились к Гаю с жесткой любовью. Они редко виделись с ним. Говорят, он был глубоко уязвлен разрывом; он помогал растить дочерей Линды, Трейси и Терри, и глубоко их любил. Но ничто не причиняло ему большей боли, чем разлука с дочерью, Линси, которая только начинала свой подростковый период и жила с матерью в Шинглтауне. По словам близких, Линда приняла решение держать Гая подальше от дочери из-за его употребления наркотиков. "Она была всем его миром", - сказал один из близких к семье людей. Дейл Райт вспоминает, что семья просто прекратила с ним общение. "Линда не разрешала Гаю часто видеться с Линси. Она ограничивала ее время. Он видел ее нечасто. Не знаю, как часто, но он хотел видеть ее чаще, чем получалось".

23 января 1997 года развод Гая и Линды Снайдер стал окончательным. Она оставила за собой ранчо "Летучий голландец", которое (по данным Orange County Register) оценивалось в 1,4 миллиона долларов, а также алименты на ребенка и супруга, которые, по данным газеты, составляли 500 тысяч долларов в год.

Восемь месяцев спустя, 28 сентября, Гай женился на Кэти Туше; ему было сорок шесть, ей - сорок два. Всего за два дня до свадьбы Гай дал ей на подпись брачный контракт. "Я сказала ему, что у нас должен быть такой договор", - резко вспоминает она. Но я сказала, что ему лучше не появляться с ним в неделю свадьбы". И именно так он и поступил". Как описывает Кэти, юристы In-N-Out составили длинное соглашение, которое мало что давало ей в случае развода. "Я отнесла его адвокату в Ньюпорт-Бич, чтобы он прочитал", - сказала она. Он посмотрел на меня и сказал: "Ты вообще нравишься этому парню?". В конце концов, она подписала его. "Мне не нужны были деньги Снайдеров, и я подумала, что, подписав его, я продемонстрирую свою любовь и преданность", - объяснила она. У меня был личный разговор с Гаем, и я сказала ему: "Ты сказал, что будешь помогать заботиться обо мне". И он понял, что я не собираюсь его подвозить".

Гай и Кэти поженились на небольшой церемонии в церкви в Ньюпорт-Бич в присутствии ста гостей - в основном родственников и старых школьных друзей пары. Пятнадцатилетняя Линси на свадьбе не присутствовала. Прием проходил на борту "Дикого гуся", минного тральщика времен Второй мировой войны 1942 года, который актер Джон Уэйн переоборудовал в свою личную 136-футовую яхту класса люкс. Свадебная вечеринка проходила недалеко от острова Лидо в гавани Ньюпорта. На фотографии, сделанной во время приема, Кэти, одетая в простое белое платье и жемчуг, танцует щека к щеке с Гаем, который крепко прижимается к своей новой жене, держа в руках фужеры с шампанским.

После приема пара отправилась в путь на классическом стальном Willys 1940-х годов Kaiser, на восстановление которого Гай потратил пять лет. Он получил от городских властей разрешение на однодневную езду на автомобиле по улицам Ньюпорт-Бич, и громадный винтажный джип американских военных был настолько громок, что включал все сигнализации припаркованных машин, когда они отъезжали.

После медового месяца на Гавайях Гай, Кэти и трое ее детей переехали в дом стоимостью 1 миллион долларов в Клэрмонте. Богатый город у подножия гор Сан-Габриэль в долине Помона, Клэрмонт был наполнен усаженными деревьями улицами, историческими зданиями и группой из семи Клэрмонтских колледжей. Благодаря огромному количеству деревьев и жителей с высшим образованием город получил прозвище "город деревьев и докторов наук". В новом доме Снайдеров было шесть спален, девять ванных комнат и огромный двор с бассейном, джакузи и сауной. Это был самый большой дом, в котором Кэти когда-либо жила , и она назвала его "подавляющим". На самом деле, говорила она позже, "он был слишком большим. Он не был похож на дом".

В это время Гай, казалось, работал хорошо. Он занимался бизнесом In-N-Out. Одной из его целей было выкупить как можно больше арендованных магазинов. Он переоборудовал часть дома в Клэрмонте под офис. Когда он ездил в штаб-квартиру компании, Гай путешествовал на самолете Lear Jet. Часто он прилетал обратно в Брекетт-Филд и встречался с Кэти, которая все еще работала в "Ангаре Норма" (который она в конце концов переняла у отца). Нередко Гай приезжал, надевал фартук Кэти и помогал убираться. "Люди бы умерли, если бы узнали, что генеральный директор In-N-Out убирает столы", - смеется она над воспоминаниями. "Он не любил ничего больше, чем есть пати-мелт в патио и обслуживать столики". В какой-то момент, по словам Кэти, он сделал предложение купить Norm's, но она отказалась. "Я сказала "нет". Оставьте в покое мой семейный бизнес, а я оставлю вам ваш".

Когда Линси уехала в Шинглтаун, а Гай общался с дочерью лишь урывками, он сосредоточился на жизни со своей новой семьей. Гай купил младший драгстер для тринадцатилетнего сына Кэти, Аарона, и отправил его вместе с командой Гая по гонкам In-N-Out на трек в Финикс. "Это было очень здорово, потому что их отец в то время не слишком участвовал в их жизни", - вспоминает она. А Гай брал своих новых тестя и зятя на рыбалку на Аляску. "Им было очень весело. Он очень восхищался моим отцом", - говорит она. "Он был просто большим ребенком. Ему нравилось водить тракторы и застревать в грязи. Он мог провести весь день, застревая в грязи. Иногда мне кажется, что он делал это только для того, чтобы его вытащили". Семья часто ездила на скотоводческое ранчо в Арройо-Гранде. (Это был своего рода утешительный приз, поскольку он потерял "Летучий голландец" при разводе с Линдой).

В сопровождении своей новой жены Гай Снайдер отправился за границу вместе с менеджерами (и их супругами), которые ежегодно получали вознаграждение в рамках 100-процентного клуба In-N-Out Burger. Любимым местом отдыха была Европа - в частности, Амстердам. Семья Гарри Снайдера была родом из Голландии. Помимо семейных связей, Гай был очарован городскими кафе, где можно было купить марихуану.

Особенно памятной для Гая стала поездка в Амстердам в рамках 100 Percent Club. Гай и Кэти летели в Европу на самолете Concorde, по пути остановившись в Нью-Йорке, где они остановились в двухуровневом семикомнатном президентском номере знаменитого отеля Plaza с видом на Центральный парк. После Нью-Йорка пара на три дня отправилась в Лондон, а затем прибыла в Амстердам для четырехдневного путешествия. В маршруте было представление "Призрака оперы" в Нью-Йорке, ужин в замке XVI века в Лондоне и посещение тюльпановых ферм в Голландии.

До этой поездки Гай нанял генеалога и частного детектива, чтобы разыскать родственников своего отца в Амстердаме. Там они впервые встретились, воссоединившиеся семьи совершили морскую прогулку и вместе пообедали. Именно во время этого визита Гай задумал купить танк "Шерман" и старинную ветряную мельницу, чтобы отправить их на родину. Однако когда Гай узнал, что стоимость доставки превысит 1 миллион долларов, он передумал.

Теперь, когда Гай стал председателем совета директоров In-N-Out, брат больше не присматривал за ним. Одним из первых дел, которые он сделал после смерти Рича, было расширение участия In-N-Out в гонках. Он приобрел номер-люкс в выставочном центре Помоны, где проходил турнир Winternationals, и стал раздавать билеты друзьям и сотрудникам In-N-Out.

В 1996 году Гай обратился к Джерри Дарьену, которого Гай знал с детства, когда тот в 1960-х годах бегал на ипподроме Ирвиндейла. Бывший учитель, Дарьен работал диктором в Dale, когда Гарри Снайдер был совладельцем трека. Они познакомились в мексиканском ресторане в Помоне. Помимо Funny Car, Гай был заинтересован в создании команды Alcohol Car, и он хотел, чтобы Дарьен возглавил ее. Гай согласился спонсировать команду. "Мы пожали друг другу руки, - вспоминает Дарьен, который за прошедшие годы не утратил своего звучного дикторского голоса, - и поехали". В апреле 1997 года команда выиграла свою первую гонку в Бойсе, штат Айдахо, в дивизионном соревновании. Шесть месяцев спустя, в конце сезона, Гай решил прекратить сотрудничество In-N-Out с бандой Over the Hill.

Два года спустя Гай снова позвонил Дарьену и спросил, может ли он собрать команду Top Fuel. Дарьену дали три месяца на то, чтобы собрать машину и нанять гонщика. Гай согласился заплатить от 1 до 2 миллионов долларов за спонсорство, которое должно было распределяться ежеквартально. Дарьен выбрал двадцатишестилетнюю Мелани Троксель, которая ранее участвовала в гонках Alcohol Car, для управления автомобилем Top Fuel. Она была одной из самых быстрых женщин-драгстеров NHRA (и дочерью чемпиона NHRA 1988 года в классе Alcohol Dragster Майка Трокселя). Первая гонка команды должна была состояться на Winternationals в Помоне в феврале 2000 года.

Глава 20

Время пребывания Гая на вершине оказалось недолгим. Его проблемы вскоре усугубились, лишив его способности функционировать, не говоря уже о выполнении обязанностей председателя совета директоров компании. Проще говоря, годы злоупотреблений доконали его. Гай уже редко проверял работу склада и мясного отдела. Он проводил все меньше времени в компании, и встречи, которые раньше откладывались из-за его отсутствия, теперь проходили без него. Профессиональная команда менеджеров, которую Рич поставил на место, те люди, которых Эстер называла "моими мальчиками", выполняли планы компании под ее руководством. В последние годы 1990-х каждый мог видеть, что Гай находится в плохой форме.

27 октября 1997 года Том Райт был остановлен в порту Сан-Исидро недалеко от Сан-Диего на границе с Мексикой. Агенты таможенной службы США обыскали принадлежащий Райту Ford Explorer 1997 года выпуска, где обнаружили тайник с наркотиками, включавший пятьдесят 120-миллилитровых бутылок смеси кодеина и эфедрина; четыре бутылки 21-миллиграммового рогипнола; около 1000 таблеток мышечных релаксантов; а также различные контейнеры с ингаляторами и назальными спреями.* Согласно документам об аресте, Райт рассказал агентам, что он ездил в Тихуану , чтобы приобрести "лекарства в ближайшей аптеке для личного пользования", заплатив за них около 1 500 долларов.

Однако жена Райта, Дейл, заявила, что ее муж отправился в Тихуану по просьбе Гая, чтобы купить снотворное, ингаляторы от астмы и другие лекарства по рецепту для своего употребления. "Это был не первый раз", - сказала она. "Но это был его последний раз".

Дейл, которая несколько раз сопровождала мужа в этих поездках в Мексику, говорит, что, оглядываясь назад, "я не очень хотела, чтобы Том этим занимался, но это была часть его работы - быть помощником Гая Снайдера. Он должен был что-то делать, или забирать результаты и отправляться в путь. Мы ничего не могли с этим поделать, и это было лучше, чем постоянно пытаться получить их у разных врачей".

Спустя годы Дейл до сих пор содрогается при воспоминании о том, что она назвала первым столкновением своего мужа с неправильной стороной закона. "Это было просто ужасно", - говорит она. "Мы боялись, что Том попадет в тюрьму". Гай сказал супругам, чтобы они не волновались; он заверил их, что оплатит все финансовые последствия этого эпизода. Некоторое время они держали все в тайне. Эксплорер был конфискован, и, как вспоминает Дейл, они объяснили его исчезновение менеджерам компании, сказав, что у него взорвался двигатель.

В декабре, через два месяца после ареста, Том Райт предстал перед окружным судом США в Сан-Диего. Ему было предъявлено обвинение в незаконном ввозе контролируемого вещества, он признал себя виновным в мелком правонарушении - хранении кодеина, и был приговорен к одному году испытательного срока без надзора и штрафу в 1000 долларов. По словам его жены, Райту пришлось заплатить еще 40 000 долларов, чтобы вернуть Explorer, и еще около 100 000 долларов ушло на судебные издержки. Гай сдержал свое слово, говорит Дейл, и оплатил всю эту историю.

К тому времени продолжающееся ухудшение состояния Гая уже трудно было игнорировать. Примерно в это время у Гая диагностировали порфирию - сложное заболевание, часто провоцируемое употреблением алкоголя и наркотиков и сопровождающееся различными недугами, включая нервные расстройства, тяжелое состояние кожи и синюю мочу. Из-за этой болезни, которую часто называют источником психического расстройства английского короля Георга III, руки Гая были покрыты открытыми язвами, которые нужно было часто чистить и заматывать.

Похоже, даже Гай не мог не замечать, что попал в ловушку, ведущую его по нисходящей спирали. Всего за четыре дня до ареста Райта, в один из своих самых ярких моментов, Гай принял меры для получения судебного приказа о назначении преемников доверительного управляющего траста Эстер Л. Снайдер на случай, если он умрет, станет недееспособным или не сможет исполнять обязанности доверительного управляющего до того, как его дочери Линси исполнится тридцать лет (когда она должна была получить второй взнос траста, дающий ей контрольный пакет акций компании). Гай, очевидно, понял, что ему нужно что-то предпринять, чтобы защитить своего единственного ребенка и единственного живого прямого потомка семьи Снайдер. Годом ранее по условиям траста большинство акций In-N-Out перешло к Гаю Снайдеру. Его дочь была всего лишь подростком, и она была единственным бенефициаром этих трастов на сотни миллионов долларов; Линси одна могла унаследовать In-N-Out Burger.

Были назначены три попечителя: Дуглас К. Аммерман, бухгалтер из компании Peat Marwick; Ричард Бойд, давний друг семьи Снайдер, член совета директоров In-N-Out и вице-президент компании по недвижимости и развитию; и Том Райт. На случай, если Аммерман, Бойд или Райт перестанут или не смогут выполнять обязанности содоверителя, в качестве содоверителя был назначен Марк Тейлор, бывший пасынок Гая и директор по операциям сети ресторанов, а также остальные попечители. 23 октября 1997 года Эстер Снайдер, доверительница, подписала распоряжение перед судьей Джорджем Олафсоном из Высшего суда Лос-Анджелеса.

Новое соглашение было составлено таким образом, что впоследствии не могло быть назначено ни одного нового преемника попечителя. Если двое из попечителей не справлялись с обязанностями или прекращали действовать, то оставшиеся двое выступали в качестве сопопечителей. Аналогичным образом, если трое названных лиц прекратят или не смогут действовать в качестве попечителей, то оставшийся попечитель станет единственным попечителем. Это было простое распоряжение, призванное защитить переплетенные судьбы компании In-N-Out Burger и ее молодой наследницы Линси Снайдер. Именно это, казалось бы, ясное распоряжение впоследствии стало фактором в уродливой и затяжной внутренней борьбе, ставшей поворотным пунктом в истории частной семейной компании.

Разногласия возникли в связи с назначением Марка Тейлора в качестве преемника. В это время среди близкого окружения (включая его жену Кэти) Гай сомневался в способностях Тейлора и, казалось, испытывал дискомфорт от того, что, по его мнению, было растущими амбициями Тейлора. По словам Кэти, "у Гая были все намерения уволить Марка". Другие пришли к выводу, что это мать Линси, Линда, дергала за ниточки в Реддинге, и добивалась назначения Тейлора, своего зятя, в качестве преемника сотрастового управляющего. Как бы то ни было, Гай был не в том положении, чтобы сопротивляться. Время для Гая поджимало.

In-N-Out стала разительным контрастом в неспешной жизни Гая. В феврале 1997 года эта сеть сместила Wendy's Old Fashioned Hamburgers с первого места после восьми лет пребывания на вершине ежегодного исследования журнала Restaurants & Institutions на звание лучшей сети бургерных в стране. Это был первый год, когда In-N-Out получила право на включение в рейтинг. Этот подвиг был тем более примечателен, что на тот момент у Wendy's было около 4 757 магазинов по всей территории США, а In-N-Out, имея 124 магазина всего в двух штатах, конкурировала со всеми крупными национальными сетями, опережая Burger King (третье место) и McDonald's (шестое место).

В тот же год, когда компания In-N-Out получила признание Restaurants & Institutions, Эстер Снайдер была удостоена особой чести. В возрасте семидесяти семи лет она была включена в Зал славы Калифорнийской ассоциации ресторанов. Годом позже Мемориальный фонд ВМС США вручил Эстер награду "Одинокий моряк". Награда "Одинокий моряк" присуждается тем, кто отличился на флоте, продемонстрировав честь, мужество и самоотверженность. Ранее ее получали президент Джон Кеннеди, бывший редактор газеты Washington Post Бенджамин Брэдли, писатель Герман Воук и сенатор Джон Маккейн.

У компании были свои планы. После более чем четырех десятилетий, проведенных вдоль съездов с автострад и пригородных перекрестков, руководство In-N-Out Burger решило на рубеже тысячелетий продвинуться в отдельные городские районы. Радикально нарушив традиции, In-N-Out открыла свой смело оформленный магазин под номером 119 в Вествуде, на окраине кампуса Калифорнийского университета. Он не был похож ни на один из магазинов In-N-Out, которые появлялись раньше. Стивен Каннер, знаменитый архитектор из Лос-Анджелеса , известный своим стилем поп-модерн, создал скульптурную вспышку ярко-красного и желтого цвета с парящими углами-бумерангами. Неоновая вывеска In-N-Out, казалось, пробивалась сквозь консольную крышу, а стеклянная проходная позволяла автомобилистам видеть кухню из своих машин. С улицы все здание служило своеобразным рекламным щитом. Магазин, который Каннер назвал "заказом мечты", быстро получил множество архитектурных наград.

Теперь сеть стремилась занять место в других местах с высокой плотностью населения и интенсивным движением. Далеко не всегда в отдаленных районах, где традиционно высаживались пальмы, In-N-Out все больше продвигалась, по крайней мере, в том, что касалось ее местоположения, изнутри.

Каннер надеялся, что новый магазин положит начало новому визуальному бренду сети. "Я был очень взволнован", - вспоминает он, и придумал серию компьютерных прототипов, которые позволили бы сети адаптировать дизайн Westwood к другим магазинам и сохранить конкурентоспособность по цене. Однако этому не суждено было сбыться. Каннеру сказали, что ресторан в Вествуде слишком визуальный. Вернувшись в штаб-квартиру In-N-Out, Каннер посетовал: "Они сказали, что главной звездой должны быть бургеры".

По мере того как Гай с трудом удерживал свою профессиональную деятельность, его брак с Кэти также быстро распадался. По словам Кэти, главной проблемой была развратная деятельность Гая. Она все больше разочаровывалась в браке и чувствовала себя обманутой из-за того, что муж все чаще употреблял наркотики. Сжимая в руках единственный в своем роде кулон из чистого золота "Двойной гамбургер" на шее, который Гай заказал для нее, она сказала: "Я чувствую себя такой дурой, я не заметила знаков", - и явно расстроилась. "Я понятия не имела, пока мы не поженились, насколько все серьезно. Это было похоже на Элвиса. Никто его не остановил. Никто не сказал Гаю "нет"".

28 апреля 1998 года Гай Снайдер подал на развод. Они ненадолго помирились - "Я все надеялась, что все наладится", - говорит Кэти, - но 18 мая 1999 года он снова подал на развод. Она съехала из большого дома в Клэрмонте, который они делили, и переехала в дом поменьше неподалеку. "Все было довольно взаимно и дружелюбно", - говорит она. "У Гая были проблемы с наркотиками, и я не хотела жить той жизнью, которую он выбрал". За время их недолгого брака Гай успел побывать в реабилитационном центре и передозировке. "Нельзя создать такой брак", - говорит она, оглядываясь назад. "Я знаю, что он отдал бы все, чтобы смириться с этим". Смягчив тон, она добавила: "Он был прекрасен, когда был чист и трезв. С ним было весело, и он был таким красивым".

Развод пары произошел довольно быстро. Брачный контракт, который подписала Кэти, не давал ей особых рычагов влияния. Все имущество супругов, по словам Кэти, было оформлено на имя In-N-Out: "наш дом, ранчо в Арройо-Гранде и все наши машины. У In-N-Out были свои руки на все". По словам Кэти, во время суда в округе Ориндж судья не проявил к ней особого сочувствия. "Он сказал мне, что я должна считать себя счастливицей, что мне удалось пожить жизнью жены миллионера, пока у меня было время", - смеется она. В итоге, по ее словам, "я ушла, получив больше, чем входила, и много прекрасных воспоминаний".

В последние годы его жизни вряд ли можно было догадаться, что Гай - наследник многомиллионной компании. Небритый и нечесаный, раздувшийся и набравший лишний вес, он напоминал бродягу. Гай уже не был похож на того молодого человека в джинсах с серебряной пряжкой на ремне и целеустремленной походкой. Исчезая за солнцезащитными очками и под бейсболками, большими футболками и мешковатыми шортами, он погружался в состояние дисфункции. Весной 1999 года он заболел пневмонией, а до конца года перенес три передозировки наркотиков и восстановился после них. Поведение Гая становилось все более нестабильным, он был склонен к провалам в памяти и просто уходил в себя.

Гай был очень отчужден от своей семьи, измотан и чувствовал себя все более изолированным. Он съехал из просторного дома, который делил с Кэти в Клэрмонте, и миллионер, который мог заселиться в любой роскошный отель, поселился в своем автоприцепе, припаркованном на территории старого склада In-N-Out Burger в Болдуин-Парке.

Временами, после развода, Гай оставался на ранчо "Летучий Голландец" в надежде увидеть свою дочь. По иронии судьбы, течение 1999 года Линда участвовала в госпитализации Гая после пневмонии и передозировки.

В конце лета 1999 года Гай снова прилетел в Шинглтаун, чтобы повидаться с дочерью, и поселился в гостевом домике на ранчо "Летучий голландец", где она жила. По словам Дейла Райта, Линда была недовольна этим, позвонила своему мужу Тому посреди ночи и попросила его прилететь и забрать Гая. "Она сказала Тому, что не хочет, чтобы он умирал там, у нее, и попросила Тома прилететь и забрать его", - вспоминает Дейл. Райт вылетел ранним утром с аэродрома Фокс-Филд в Ланкастере и прилетел в Реддинг.

В сентябре, вскоре после того, как Райт вывез Гая из дома своей бывшей жены в Шинглтауне, Гай переехал к Райтам. Гай перевез свой передвижной трейлер со склада в Болдуин-Парке на участок Райтов в Ланкастере, расположенный в сухих зарослях пустыни Мохаве на окраине долины Антилопы, к северу от Лос-Анджелеса.

В семье Райтов у Гая были и хорошие дни, и плохие - в некоторые дни он мог рассчитывать лишь на несколько хороших часов. Как вспоминал Дейл, "можно было сказать, что он катится под откос". Иногда он проводил ночи, просто бродя по дому. Райты установили в доме вторую телефонную линию для Гая, потому что, как объяснил Дейл, "он любил разговаривать по телефону". Сидя на крыльце, Гай рассказывал о In-N-Out и драг-рейсинге и, казалось, был взволнован планами по запуску своей новой команды Top Fuel.

А утром 6 ноября 1999 года Гай исчез. Дейл хорошо помнила этот день, потому что это был день свадьбы ее старшей дочери Джанет. Гай пропадал уже не в первый раз, но на этот раз его не могли найти. Около восьми утра Райты позвонили в полицию и сообщили, что Гай пропал. Помощники шерифа нашли его бродящим возле пустынной дороги и доставили в больницу. Когда они нашли Гая, он был растрепан, одет в серые треники и белую футболку с логотипом In-N-Out.

Не прошло и месяца, как 4 декабря, около полуночи, Райты сидели в гостиной и смотрели с Гаем канал TV Land , когда их восемнадцатилетняя дочь Дарси заметила, что Гай обмяк в кресле, где сидел. Он потерял сознание и не дышал. Я помню, как подумала: "Боже мой", - говорит Дейл. Ее муж надел на Гая манжету для измерения давления, но пульса не было, и они вызвали парамедиков. Бригада скорой помощи прибыла примерно в 12:30, но обнаружила, что Гай не реагирует. Ровно через две минуты после прибытия в больницу Долины Антилопы, в 1:10, Гай Снайдер был объявлен мертвым; ему было сорок восемь лет. Прибывшие на место происшествия помощники шерифа, не зная, кто такой Гай, обратили внимание на его простую одежду и непримечательный дом на колесах и написали в своем отчете "Безработный".

Это был трагический конец для человека, перед которым жизнь открыла столько возможностей. Не оправдав ожиданий отца, долгое время находясь в тени своего младшего брата, не в силах избавиться от наркотической зависимости, Гай погрузился в жизнь, полную наркотиков и отчаяния. После смерти Гая американский и калифорнийский флаги, а также флаг с надписью "Don't Tread on Me" были подняты в полупоясе перед штаб-квартирой In-N-Out в Болдуин-Парке. "Его смерть была печальной и немного шокирующей", - сказал старый друг Пол Альтхаус. "У этого парня было все, и все эти деньги". Позже он с тоской воскликнул: "Он был чертовски хорошим парнем. Наркотики испортили ему жизнь".

Коронерская служба округа Лос-Анджелес провела вскрытие Гая в 10:30 утра 5 декабря 1999 года. На его теле были обнаружены многочисленные медицинские проблемы и история злоупотребления наркотиками (в частности, опиатами и метадоном). Доктор Огбонна Чинва (Ogbonna Chinwah), принимавший участие в коронарной экспертизе, обнаружил вздувшееся тело Гая, покрытое шрамами, синяками и следами на руках. У него было нерегулярное сердцебиение и увеличенное сердце, а также активный гепатит В и неактивный С. Коронер объявил, что причиной смерти стала случайная передозировка гидрокодона, синтетического опиата, содержащегося в обезболивающем препарате "Викодин".

6 февраля 2000 года, через два месяца после смерти Гая, история его ареста в Клэрмонте тремя годами ранее стала достоянием общественности. Она появилась в длинном некрологе, опубликованном в газете Orange County Register под заголовком: "Генеральный директор In-N-Out боролся с употреблением наркотиков и травмой, которая разрушила его мечты о гонках".

В отличие от больших публичных поминок, устроенных после смерти его младшего брата, Рича Снайдера, похороны Гая были сугубо частным делом. Именно Линда Снайдер организовала похороны для всей семьи; Гая похоронили в его красной майке для гонок In-N-Out. Отпевание проводил шурин Линды, священник. Небольшие поминки прошли на гоночной трассе Помона - на них присутствовали Эстер, гоночная команда Гая, его бывшая жена Линда, их дочь Линси, а также его бывшие падчерицы и их мужья. Присутствовали также вдова Уилбура Стайтса, Ким, и их дочь Мередит. Эстер уже в третий раз за двадцать лет хоронила сына.

Во вторник после смерти Гая корпоративные юристы In-N-Out позвонили Джерри Дарьену, чтобы сообщить, что они прекращают спонсорство команды Top Fuel.

Похоже, последние дни жизни Гая были отмечены множеством обвинений и недоброжелательных чувств. Линда и Марк Тейлор не пустили на поминки нескольких друзей и членов семьи. Многие друзья Гая, включая тех, с кем он учился в школе, были исключены. Примечательно, что семья Райт также не была допущена. Кэти Туше рассказала, что ей позвонил Тейлор и сообщил, что ей не рады. "Моих родственников тоже не пустили, - фыркнула она, - а ведь они до чертиков любили его, это было жестоко. Там не так много христианства".

К моменту смерти Гая Снайдера сеть In-N-Out Burger выросла до 140 магазинов, в которых работало около шестидесяти пятисот человек. Ежегодный доход компании оценивался в 212 миллионов долларов, что на 8,7 процента больше, чем в предыдущем году. Вообще, за шесть лет, прошедших с момента назначения Гая председателем совета директоров после смерти его брата Рича в 1993 году, доходы сети выросли почти на 83 процента. In-N-Out вышла за пределы Невады и собиралась продвинуться в Аризону. Она заслужила безграничную преданность своих клиентов, зависть конкурентов и похвалу во всех мыслимых категориях. Когда Гая Снайдера попросили охарактеризовать след, оставленный им в любимой сети, один из инсайдеров заметил: "Он просто ничего не менял. Он знал все достаточно хорошо, чтобы просто оставить все как есть".

Глава 21

В семьдесят девять лет Эстер Снайдер взяла на себя управление сетью, которую она основала вместе с мужем более полувека назад. "Не позволяйте ее возрасту обмануть вас, - воскликнул Марк Тейлор, который быстро стал играть более заметную роль в компании, в интервью газете Los Angeles Times. "Она остра как стеклышко. Она самая трудолюбивая из всех, кто когда-либо работал в компании. Она остается президентом, нашим лидером и пользуется нашей поддержкой".

Пышные заверения Тейлора мало чем помогли развеять спекуляции о будущем In-N-Out. Сеть, которая на протяжении десятилетий мало что рассказывала о себе, слишком часто становилась предметом догадок. И, по крайней мере, со стороны компания выглядела уязвимой - как и шестью годами ранее, после смерти Рича Снайдера. В конце концов, единственная наследница сети, Линси Снайдер, еще училась в школе, до восемнадцатилетия оставалось всего пять месяцев; Эстер же стремительно приближалась к своему девятому десятку. Несмотря на очевидную решимость и силу духа Эстер, ее старый друг Карл Карчер выразил опасения многих, сказав в интервью газете Los Angeles Times: "Эстер очень, очень устала. У нее действительно были взлеты и падения".

В течение нескольких дней после смерти Гая группа экспертов, практически не связанных с In-N-Out, высказывала теории о том, что будет дальше. Выделились два лагеря. Первый размышлял о сложном вопросе преемственности. Второй продвигал идею распродажи. Билл Карлино, управляющий редактор Nation's Restaurant News, был на стороне последней фракции. "Я уверен, что недостатка в потенциальных покупателях не будет", - заметил он. "Люди были бы рады иметь в своем портфеле подобную концепцию".

Исторически сложилось так, что статистика не благоприятствует сохранению таких компаний, как In-N-Out Burger. По данным Форума семейного бизнеса при Университете Северной Каролины, только 30 % всех семейных предприятий успешно переходят ко второму поколению, и лишь 12 % - к третьему. После этого менее 3 процентов успешно переходят к четвертому поколению. Более того, обычно семейный бизнес имеет несколько ветвей потомков - братьев, сестер и других людей, которым можно передать эстафету. В In-N-Out осталось всего два члена семьи: стареющая Эстер Снайдер и ее внучка-подросток Линси.

К моменту смерти Гая Снайдера семейные бургерные, такие как In-N-Out, ушли в прошлое. Лишь немногие из них пережили десятилетия, среди них Apple Pan в Западном Лос-Анджелесе и Louis's Lunch в Нью-Хейвене, штат Коннектикут. Впервые открывшись в 1895 году как ланч-вагончик, Louis's (наряду со многими другими) утверждает, что изобрел сэндвич с гамбургером. Лишь немногие из них выросли в такую сеть, как In-N-Out, оставаясь при этом независимыми и знаковыми. Большинство современников-первопроходцев Гарри и Эстер Снайдер исчезли или были поглощены индустрией быстрого питания стоимостью 107,1 миллиарда долларов.

Старомодные ценности, которые представлял In-N-Out Burger, возрождались в тематических ресторанах, таких как Johnny Rockets, успешная сеть ретро-закусочных. Основанная в 1986 году покойным Ронном Тейтельбаумом, бывшим продавцом одежды, компания Johnny Rockets продавала бургеры и коктейли в воссозданной послевоенной закусочной Южной Калифорнии с настольными музыкальными автоматами, U-образной стойкой и мягкими кабинками. (Марта Гэмбл из The Apple Pan позже утверждала, что Тейтельбаум создал "Джонни Рокетс" по образцу ресторана ее семьи в Западном Лос-Анджелесе. Однажды, по ее словам, она застала его роющимся в ее мусоре, проверяя марку тунца, который они использовали).

Но в 1995 году, имея около шестидесяти магазинов, Тейтельбаум продал свой бизнес инвестиционной группе во главе с нью-йоркской венчурной фирмой Patricof & Co. в рамках сделки по выкупу за 35 миллионов долларов. Двенадцать лет спустя Red Zone Capital Fund II (частная инвестиционная компания владельца Washington Red-skins Дэниела Снайдера) приобрела сеть за 126 миллионов долларов. К тому времени сеть насчитывала 213 магазинов по всей территории США и за рубежом - в Дубае, Мексике и на Багамах, а также восемь кораблей, входящих в состав Royal Caribbean Cruise Lines. Новые владельцы надеялись расширить сеть и построить небольшие, более дешевые "Джонни Рокетс" в таких местах, как терминалы аэропортов.

Распродажи и франчайзинг были центральными элементами игры в фастфуд с 1950-х годов. Более сорока лет спустя появился новый поворот, и все стандартные нормы бизнеса были нарушены. В ту неделю, когда умер Гай Снайдер, газета Los Angeles Times была наполнена новостями о "новой экономике", движимой технологиями. Газета провозглашала, что Интернет - это "золотая жила", а заголовки трубили: "Ралли, о котором слышали во всем мире, промышленный индекс Доу-Джонса взлетел, поскольку бычий рынок продолжается" и "Сильные показатели занятости и оплаты труда способствуют росту фондового рынка".

Игра изменилась. В Кремниевой долине, расположенной в пяти с половиной часах езды к северу от Болдуин-Парка, новые бумажные миллионеры появлялись целыми автобусами. Идея создать небольшую компанию и наблюдать за ее ростом в течение длительного времени стала устаревшей. Все стремились к быстрой наживе, вкладывая и выкидывая деньги. Преданность компании давно ушла в прошлое. Сотрудники обменивались работой, как бейсбольными карточками, сдавая себя в аренду тому, кто больше заплатит, в обмен на ящик, полный опционов на акции.

In-N-Out Burger долгое время работала на собственной орбите. Сеть возглавляла более чем компетентная группа менеджеров, преданных принципам, изложенным Снайдерами, многие из которых работали в компании десятилетиями. Непосредственный переход оказался не таким уж проблемным и неопределенным, как некоторые ожидали (или даже надеялись). Как сказал Карл Ван Флит, вице-президент компании по операциям, в интервью газете Los Angeles Times: "У нас есть команда людей в наших магазинах, которые так же преданы своему делу, и я думаю, что это очень и очень многое говорит о том, как мы справились с трагедиями". Позаботившись о настоящем, все остальные считали, что будущее не за горами.

В штаб-квартире компании царили печаль и упреки. Менее чем через неделю после смерти Гая Тому Райту сообщили, что его услуги больше не требуются. Райту было предложено уйти из компании, из совета директоров и с поста сонаследника-доверителя семейных трастов, и он получил выходное пособие.

Со смертью Гая вступил в силу приказ о преемнике семейных трастов. Том Райт был исключен из списка, а вскоре после этого Даг Аммерман также вышел из состава сотрастовиков. По одной из версий, причиной послужил потенциальный конфликт интересов (Аммерман позже вошел в состав совета директоров Carl Karcher Enterprises и компании по производству повседневной одежды Quicksilver). Оставался Ричард Бойд. После ухода Райта и Аммермана на его место был назначен Марк Тейлор. Эти два человека стали сотрастовыми управляющими, а также соисполнителями наследства Гая Снайдера.

Бойд и Тейлор отвечали за управление значительными активами, включая почти две трети частных акций компании, для последующего наследования Линси Снайдер. По условиям траста Эстер Л. Снайдер и траста Линси Л. Снайдер, Линси должна была получить акции каждого из трастов только после того, как ей исполнится двадцать пять лет, и то только на поэтапной основе: первая треть акций должна была быть распределена по достижении Линси двадцати пяти лет; в тридцать лет она должна была получить половину оставшихся акций; а в тридцать пять лет она должна была получить остаток акций. По условиям траста Бойд и Тейлор, как содоверители, имели право голосовать половиной акций. Вскоре разделение обязанностей между Бойдом и Тейлор привело к обмену юридическими ударами.

После смерти отца Линси также стала единственным бенефициаром завещательного траста Гарри Гая Снайдера. К 2005 году стоимость активов траста превышала 12 миллионов долларов. Основными активами траста были 70-процентная доля в Snyder Leasing и 41,67-процентная доля в Snyder Properties, калифорнийском полном товариществе, которое владело коммерческим зданием и землей в Риверсайде, а также долями в ряде жилых и коммерческих объектов в Калифорнии, а также 80 обыкновенных акций в Garden Grove In-N-Out Burger и 1 175 обыкновенных акций в магазине In-N-Out в Фонтане. Наследство Линси также включало наличные деньги, различную недвижимость, доли акций в нескольких ценных бумагах, 1 000 акций Flying Dutchman Racing Inc. и обширную коллекцию автомобилей и других транспортных средств ее отца (Гай поставил условие, что дочь не получит ни одного из его Porsche, пока ей не исполнится двадцать один год). Линси имела право на треть этого траста по достижении тридцати лет, еще одну треть - по достижении тридцати пяти, а оставшуюся часть - по достижении сорока лет.

Тринадцатистраничная последняя воля и завещание Гая, подписанная 18 мая 1999 года (менее чем за семь месяцев до его смерти), не оставляла его первой жене Линде, бывшим падчерицам и их мужьям (включая Марка Тейлора) ничего. За исключением положений, в которых Линда Снайдер названа опекуном их несовершеннолетней дочери Линси и разрешены финансовые "расходы, необходимые в интересах несовершеннолетнего ребенка", его бывшая жена и ее семья были фактически вычеркнуты. "Он не оставил им ни цента", - объяснил один из друзей. "Он чувствовал, что они отвернулись от него".

Гай завещал подарки нескольким избранным. Четверым друзьям он подарил наличные на общую сумму 43 000 долларов, а одному из них - свои мотоциклы Harley-Davidson. Том Райт получил от Гая пистолет Glock, пистолет Desert Eagle 45-го калибра и 50 000 долларов наличными. Гай оставил дочерям Тома и Дейла Райт - Робин и Дарси - право совместной собственности на свой "Понтиак". Однако, по словам Дейла, Линда вмешалась и заявила, что право собственности на "Понтиак" по-прежнему принадлежит ей, и отказалась передавать машину племянницам.

Возможно, подчеркивая, насколько близкими стали эти два человека, ранее Гай назвал Райта душеприказчиком и доверенным лицом своего имущества.

Все внимание было приковано к Эстер. После того как два года назад Эстер сломала бедро, находясь в Реддинге на открытии магазина и в гостях у своей внучки Линси, ее здоровье ухудшилось. Перелом потребовал по меньшей мере двух операций и физиотерапии. В итоге она подхватила инфекцию, которая сильно ослабила ее, и ее поместили в дом престарелых в Северной Калифорнии, где она пробыла большую часть года. Она оставалась хрупкой, ей часто требовалась помощь трости или ходунков, а иногда она пользовалась инвалидной коляской, чтобы передвигаться. Движения Эстер стали болезненно затрудненными. Несколькими годами ранее она перенесла операцию на сердце, и теперь у нее появилось множество других проблем со здоровьем.

В результате ее повседневная жизнь значительно сократилась. Не имея больше возможности ездить каждые выходные в Коста-Меса на церковные службы в часовне "Голгофа", она часто слушала проповеди пастора на аудио- и видеокассетах. Теперь ей требовался водитель, который отвозил бы ее в штаб-квартиру компании в Болдуин-Парк или Ирвайн. Часто она работала в своем доме в Глендоре - ранчо, затененном дубами, с белым забором и почтовым ящиком, который был миниатюрной копией главного дома. Там она осуществляла бдительный надзор за финансовыми делами компании и занималась множеством общественных и филантропических мероприятий (включая фонд In-N-Out).

Часто бывая дома, Эстер консультировалась с менеджерами по вопросам компании. Заседания совета директоров проходили в ее гостиной или по телефону. Съемочная группа Burger Television приезжала в Глендору. Она выступала с речами, которые показывали сотрудникам сети. Ослабевшая, но не потерявшая трудоспособность, Эстер настаивала на участии во всех решениях сети. При любой возможности Эстер продолжала посещать магазины, заказывая бургер через проходную и разбирая его, чтобы убедиться, что булочка правильно поджарена и помидоры положены правильно (и что сотрудники улыбаются и дружелюбны).

Из-за ухудшения здоровья в феврале 2000 года Эстер отказалась от участия в ежегодном торжественном ужине компании в отеле Disneyland. Каждый год она выступала перед сотрудниками компании на этом празднике, и в тот раз, хотя она не присутствовала на нем, Эстер произнесла свою речь по громкой связи. Пользуясь огромной популярностью, группа аплодировала ей стоя. Спустя несколько месяцев после этого ужина Кэролайн Хейли, пятнадцатилетняя сотрудница и менеджер ресторана In-N-Out, расположенного рядом с международным аэропортом Лос-Анджелеса, сказала в интервью газете Los Angeles Times: "Она замечательная. Она так увлечена людьми в компании". Хейли, которая шокировала своих родителей, когда бросила колледж, чтобы продвинуться по карьерной лестнице в сети бургерных, объяснила: "Это действительно связано с тем, что она и ее муж заботятся о людях".

Эстер была закрытой женщиной и редко рассказывала о душераздирающей потере мужа и сыновей. Нежная и милосердная душа, ее вера поддерживала ее во время всех эмоциональных потрясений, и она отказывалась зацикливаться на трудностях и потерях, которые ее мучили. Мередит Стайтс, которая выросла во внучке Эстер, назвала ее невероятно скромной женщиной. "Бабушка всегда была очень любящей, такой счастливой и благодарной за все", - сказала она. "Она потеряла всех членов своей семьи, но по-прежнему верила в Бога. С ней случалось всякое, но у нее был такой прекрасный взгляд на жизнь".

Оптимистка по натуре, Эстер с ее позитивным мировоззрением была утешением для окружающих. Она всегда выражала свою благодарность за то, что дал ей Господь. "Она благодарила Господа за то, что у нее все еще есть глаза, чтобы читать свои книги", - часто вспоминал ее друг Вольф Кахлес.

Кахлес, немецкий бизнесмен из Битигхайм-Биссингена, города в четырнадцати милях к северу от Штутгарта, впервые встретил Эстер в 1999 году через общего друга. В то время он владел франшизами Kentucky Fried Chicken и Pizza Hut в Германии. Встреча произошла у нее дома. Она все еще восстанавливалась после операции на бедре и нуждалась в ходунках, но, как он вспоминает, "она сама открыла дверь, не было никакой прислуги". И он вспомнил: "Все ее деловые бумаги лежали на обеденном столе, и она работала там".

Сын Калеса учился в частной школе-интернате для мальчиков в Клэрмонте, и он старался навещать Эстер всякий раз, когда приезжал в гости. Между ними завязалась дружба. "Она была прекрасным, фантастическим человеком, - говорит он. Она очень гордилась In-N-Out. "Это был ее бизнес, который она создала вместе с мужем", - сказал он. "Она заботилась о каждой детали. Для нее дело было не в деньгах, а в том, чтобы ее партнеры по бизнесу были счастливы".

По словам Кейлса, они часто обсуждали индустрию быстрого питания. Кейлз разочаровался в материнской корпорации, владеющей его франшизами, и впоследствии продал свои доли в них. "Не соглашайтесь на крупную корпорацию , - посоветовала она. Она всегда говорила мне: "Делай все сам, делай все правильно, верь в Господа, и все будут счастливы"".

Когда Кейлс спросил о расширении In-N-Out на национальном уровне и даже предложил ей перенести концепцию в Германию, Эстер отмахнулась, сказав, что хочет, чтобы компания росла, но медленно - сначала в Калифорнии, потом в Неваде, а затем в соседних штатах. "Она никогда не хотела, чтобы бизнес взорвался, но чтобы он рос естественным образом в зависимости от спроса", - вспоминает он. "Если клиенты и сотрудники были довольны и возвращались, то именно так они и развивали бизнес".

Эстер знала, что компания расширяется, и это вызывало беспокойство. Она сказала своему племяннику Джо Стэннарду, что, по ее мнению, рост сети происходит слишком быстро и что качество и обслуживание In-N-Out могут пострадать. Казалось, что у других людей есть свои соображения по поводу того, как далеко и как быстро может развиваться сеть. Как бы Эстер ни была категорична в своем стремлении сохранить независимость и семейную принадлежность In-N-Out, она была также прагматична: она не будет рядом вечно. В течение нескольких лет друзья и наблюдатели отмечали в ней едва уловимое чувство тревоги, когда речь заходила о вопросах, связанных с будущим сети.

Эстер хотела, чтобы Линси со временем стала хозяйкой бизнеса, если она того пожелает. Будучи убежденной сторонницей образования, Эстер хотела, чтобы Линси управляла In-N-Out, но при этом надеялась, что ее внучка сначала получит образование в колледже.

Наследница In-N-Out Линси Снайдер родилась в мире богатства и привилегий. Единственный оставшийся в живых прямой потомок Гарри и Эстер Снайдер, будущее целой империи гамбургеров легло на ее стройные плечи. У Линси было круглое, широкое лицо и карие миндалевидные глаза ее бабушки. Единственная родная внучка, она была гордостью и радостью Эстер.

Когда Линси родилась, две ее старшие сводные сестры, Терри и Трейси Перкинс, были уже в подростковом возрасте. Их связывали узкие семейные узы с пересекающимися родословными и банковскими счетами. В очереди на наследство стояли сотни миллионов долларов, но деньги семьи были связаны в In-N-Out Burger, и Линси была единственной и неповторимой точкой доступа к ним.

Говорят, что, живя в Глендоре, она терпела насмешки других школьников, которые дразнили ее, узнав о ее связи с In-N-Out Burger. Они называли ее "принцессой бургера". Как объяснил тот, кто знал ее в то время, "ей не очень нравилось быть объектом шуток". Когда они узнавали, кто она такая, дети предвзято относились к ней, прежде чем она заводила друзей".

К тому времени, когда Линси было около двенадцати лет, дразнить ее перестали. Семья жила в Шинглтауне на ранчо "Летучий голландец". Это был небольшой городок с населением чуть больше двух тысяч человек. Там Гай и Линда построили для своей дочери частную неконфессиональную христианскую школу. На самом деле это была скорее сложная домашняя школа: Снайдеры купили дом и участок в округе и заполнили его партами, компьютерами, книгами и, возможно, десятью местными учениками. Они наняли учителя и разработали учебную программу, основанную на христианских принципах. Школа работала до тех пор, пока Линси не окончила среднюю школу.

Легкомысленная, но с острым чувством юмора, Линси, как говорят, жаждала внимания и любила рассказывать о своих идеях и мыслях. Она также была творческой натурой и обладала артистизмом. Как и ее отец, она рано увлеклась драг-рейсингом; обладая сильной волей, она также разделяла упрямство отца и его страсть. Линси росла вдали от посторонних глаз.

Несмотря на свои проблемы, Гай не скрывал, что надеется на будущее своей дочери. По словам друзей, он хотел, чтобы Линси изучила бизнес с нуля, как это делали он и его брат, а потом взяла его на себя, но только после того, как она "повзрослеет и наберется достаточно опыта, чтобы успешно управлять компанией". Говорят, он опасался, что его дочь станет избалованной из-за огромного состояния, в котором она родилась. Как сказал один близкий человек, "она никогда ни в чем не нуждалась". Как и его мать, Гай хотел, чтобы Линси поступила в колледж. Он хотел, чтобы она успешно распорядилась своим наследством. Предположительно, именно поэтому семейные трасты были построены таким образом, чтобы Линси не получила достаточно акций для управления In-N-Out до достижения тридцатилетнего возраста.

Как и многие подростки, Линси любила танцевать, заниматься спортом и ходить на рок-концерты. У нее была и подработка - какое-то время Линси работала в бургерной In-N-Out в Реддинге. В отличие от большинства подростков, она вышла замуж сразу после окончания школы, в возрасте восемнадцати лет. Мужем Линси стал местный парень по имени Джеремайя Сивелл, который был не намного старше. Пара познакомилась около четырех лет назад во время катания на сноуборде. Говорят, что Сивелл был просто очарован Линси; перед смертью Гай сказал друзьям, что, по его мнению, парень ходил за Линси по пятам, как "щенок".

Свадьба состоялась летом 2000 года. Это было сказочное представление молодой девушки. Церемония проходила в церкви Пасадены, а прием для двухсот гостей - в соседнем особняке. На торжестве был запряженный лошадьми экипаж, в небо выпустили бабочек и голубей, а над головой - самолет с надписью "Я люблю тебя".

Ходило несколько слухов о причинах свадьбы молодых. По одной из версий, это был классический побег из консервативного воспитания. Хотя Гай, как говорят, был против свадьбы, мотивируя это тем, что Линси слишком молода, по другой версии, именно его бывшая жена Линда подтолкнула ее к свадьбе.

После развода Линды и Гая Линда продолжала, по словам некоторых инсайдеров, проявлять очень большой интерес к делам Снайдеров и In-N-Out Burger. Фактически, именно Линда позвонила Эстер, чтобы сообщить ей о смерти Гая. В то время Линда, как говорят, была глубоко вовлечена в Международную ассоциацию служителей и церквей "Успешная христианская жизнь", расположенную в Реддинге, штат Калифорния. Основатель церкви Стивен А. Радич, самопровозглашенный "апостол", описывал себя как "призванного Богом еще во чреве матери, чтобы принести послание конца времен об исцелении и преобразовании для всех народов". Его миссия заключалась в том, чтобы "вести добрую борьбу за веру, участвуя в духовной войне против пяти врагов веры". Помимо того, что она называла "простым рационалистическим христианским учением", церковь выступала за более конфронтационный подход, включающий "личное спасение и избавление от демонического влияния". По мнению большинства, Линси находилась под сильным влиянием своей матери. Появилась и другая теория, касающаяся молодого брака; это была попытка Линды прибрать к рукам богатство In-N-Out. Хотя Линси была единственным бенефициаром семейных трастов Снайдеров, в случае ее смерти, не оставившей живых потомков (и не воспользовавшейся завещательным правом общего назначения), все активы трастов, включая все акции In-N-Out, которые не были ранее распределены между Линси, должны были перейти к живым братьям и сестрам Эстер и Гарри Снайдеров и их детям. Согласно условию траста, мать Линси Линда, две ее сводные сестры и любой ее муж не получат абсолютно ничего.

На свадебном приеме Линси и Джеремайи самый продолжительный танец невеста танцевала со своей матерью. Возможно, это был знак: брак продлился недолго. Через два года пара разошлась и тихо развелась.

В 2005 году Линси вышла замуж за Ричарда Мартинеса на небольшой церемонии в Сан-Диего. Мартинес работал в In-N-Out, занимаясь трейлерами для приготовления еды, и их познакомили, когда они стали партнерами для разучивания и исполнения танцевальных номеров на ежегодном пикнике сотрудников In-N-Out. Позже пара переехала в построенный на заказ дом с четырьмя спальнями на Вэлиант-стрит стоимостью 1,21 миллиона долларов.* в тупике Глендоры, застроенном мак-особняками. Дом кремового цвета с крышей из серой шиферной черепицы и окнами со стеклопакетами, окруженный идеально ухоженными газонами и девятью изящными пальмами, располагался среди предгорий гор Сан-Габриэль. В доме, расположенном всего в нескольких минутах езды от дома Эстер, имелись бассейн и спа, отдельно стоящий домик для гостей и гараж на три машины.

Вскоре, как говорят, супруги стали глубоко вовлечены в церковь "Успешная христианская жизнь". Говорили, что они проводят молитвы и церковные консультации в своем доме для групп из двадцати-тридцати членов церкви. Вскоре, по словам близких, новый муж Линси, Ричард Мартинес, стал священником.

Когда отца не стало, Линси, как и Гай и Рич, должна была освоить все тонкости работы в In-N-Out, чтобы получить свое немалое наследство. Некоторое время она поработала в разных отделах, чередуя отдел кадров и мясной отдел, а потом Линси назначили менеджером по товарам в фирменном магазине. Она помогала разрабатывать дизайн футболок и каталогов и создавала товары для рекламных поездок менеджеров. Это была работа на полную ставку, но Линси работала, когда хотела, как сказал один бывший коллега и близкий человек, "возможно, потому, что она знала, что не обязана". Она была преданной и ответственной, но на своих условиях. Если была встреча, она приходила; если встреч не было, она их не проводила".

Как и для многих других наследников, для Линси наследство было неоднозначным благословением. Как объяснили близкие, "она казалась перегруженной ответственностью, но с нетерпением ждала возможности взять все на себя и приспособиться". В то же время она проявляла определенную двойственность в отношении своего будущего. "Я думаю, большинство из нас выбирают, чем заниматься", - сказал близкий человек. "Это то, в чем она родилась. Это была роль, которую она должна была принять. Не знаю, хотела ли она этого".

Глава 22

Повседневная жизнь In-N-Out Burger продолжалась. К 2000 году сеть выросла до 142 магазинов, а выручка достигла примерно 220 миллионов долларов. Однако цифры были лишь малой частью истории In-N-Out. В течение некоторого времени - на самом деле довольно долгого - сеть выходила далеко за рамки своего скромного начала как забегаловка. Бесспорно, In-N-Out возвели в культовый статус.

В июне 2000 года тысячи зрителей, съехавшихся в Помону на ежегодный хот-род open легендарного магазина So-Cal Speed Shop, чуть не впали в ярость: компания So-Cal не успела за шесть-девять месяцев заказать один из трейлеров с едой In-N-Out. "Все, что мы получили, - это жалобы", - стонал Тони Тэккер, который в то время был директором по маркетингу So-Cal. "Там было пять тысяч человек, многие приехали из Австралии, Японии и Европы, и для всех них In-N-Out - это часть общего впечатления". Тэккер, который впоследствии стал директором музея Национальной ассоциации хот-родов, воскликнул: "Мы чуть не устроили бунт".

In-N-Out была не просто местом, где люди хотели есть, - это была компания, где люди хотели работать. Когда в 2002 году компания In-N-Out открыла новый ресторан в прибрежном городе Окснард (в сорока минутах езды к югу от Санта-Барбары), на семьдесят вакансий претендовали девятьсот человек.

Однако для остальных представителей индустрии быстрого питания рубеж тысячелетий оставил неприятный привкус. Разворачивался великий парадокс. Гамбургер в фастфуде был популярен как никогда. Об этом, безусловно, свидетельствовали продажи фастфуда в США, приблизившиеся к 150 миллиардам долларов. За столетие, прошедшее с тех пор, как гамбургер впервые был представлен на Всемирной выставке в Сент-Луисе в 1904 году, он превратился из еды бедняков в национальное блюдо Америки. Однако это была и самая очерняемая еда в мире - компания McDonald's, которая в свое время считалась такой американской иконой, что в 1971 году Норман Рокуэлл проиллюстрировал ее годовой отчет, теперь для многих стала олицетворением самых темных побуждений нации. Протестующие против глобализации атаковали золотые арки по всему миру как эмблему американского империализма. На родине репутация индустрии была не намного лучше. В 2002 году фастфуд занял последнее место в индексе удовлетворенности американских клиентов Мичиганского университета - ниже, чем даже Налоговая служба.

Поэтому, наверное, не стоит удивляться, что в это время всеохватывающее зло, которое эта индустрия оказывает на общество и человечество, было описано в паре медиасенсаций. Во-первых, в 2001 году был опубликован бестселлер Эрика Шлоссера "Нация фастфуда". Три года спустя Морган Сперлок выпустил документальный фильм "Суперразмер меня". В фильме Сперлок в течение тридцати дней питается только продуктами McDonald's и ведет хронику физических (учащенное сердцебиение, увеличение веса, высокое кровяное давление) и психологических последствий, которые в результате разрушают его организм. Книга Шлоссера взбудоражила страну; фильм Сперлока, получивший номинацию на "Оскар", оттолкнул ее. Оба фильма вызвали холодок по позвоночнику у руководителей ресторанов быстрого питания во всем мире. Вспышки бактерий кишечной палочки и коровьего бешенства, а также связь с ожирением еще больше подорвали авторитет фастфуда в общественном воображении.

Индустрия была разбита. В январе 2003 года компания McDonald's впервые в своей истории показала квартальный убыток - 343,8 миллиона долларов - с момента выхода на биржу в 1965 года.* По мере роста сети, которая насчитывала более тридцати тысяч магазинов по всему миру, обслуживание и качество снижались. Гигант фастфуда, постоянно выпускающий новые продукты в попытке увеличить продажи, не выпускал блокбастеров с тех пор, как в 1983 году представил чикен Макнаггетс. Казалось, что McDonald's выбивается из сил. В апреле 2003 года Fortune задал вопрос "Сможет ли McDonald's снова готовить?".

Компания McDonald's была не одинока. Индустрия, которая на протяжении десятилетий непрерывно развивалась, оказалась в канаве. Ее репутация была сильно подмочена. Проблемы со здоровьем, перенасыщение рынка, грязные рестораны и грубое обслуживание заставляли клиентов массово отказываться от фастфуда. В то же время идея употребления свежей, местной и не содержащей добавок пищи набирала обороты. Новый сегмент рынка под названием "fast casual", предлагающий высококлассные сэндвичи, начал оттягивать на себя потребителей из ресторанов быстрого питания. В течение следующих нескольких лет крупные сети агрессивно пытались бороться со своим имиджем продавцов нездоровой пищи и повысить продажи.

Новый генеральный директор McDonald's Джим Канталупо курировал стратегию возвращения компании, получившую меткое название "План победы". В течение следующих нескольких лет крупнейшая в мире ресторанная компания реализовала целый ряд новых инициатив, направленных на увеличение прибыли и привлечение новых клиентов. Новая тактика включала открытие меньшего количества магазинов и улучшение обслуживания, увеличение времени работы и акцент на завтраках. В 2002 году McDonald's создал свое "Долларовое меню". Биг-маки и йогуртовые парфе по доступным ценам способствовали росту продаж на 33 % в течение следующих трех лет.

По-настоящему смелый шаг - переманить четырехзвездочного шеф-повара Дэна Кудро из отеля Four Seasons, чтобы тот помог обновить меню. Компания также запустила ряд более легких и здоровых вариантов меню. Гигант фаст-фуда продавал кофе премиум-класса и куриные обертывания у себя дома и одновременно продвигался на зарубежные рынки. В 2004 году компания объявила о полном редизайне своих магазинов по всему миру: долой пластиковые сиденья и вводим чистые, современные линии, приглушенные цвета, кирпич и дерево, современные светильники, удобные кресла, диваны и wi-fi.

Пока бургерные бароны возвращались на свои испытательные кухни, обращались к фокус-группам и снижали цены, In-N-Out оставалась прежней и продолжала расти. В 2003 году объем продаж составил 302 миллиона долларов, что на 9,8 процента больше, чем в предыдущем году. Даже несмотря на беспорядки в отрасли и не слишком оживленный рынок IPO, наблюдатели все равно делали ставку на In-N-Out, полагая, что сеть способна привлечь большой капитал, если решит выйти на биржу.

Однако компания In-N-Out не была полностью изолирована от проблем, которые обрушились на индустрию. В мае 2003 года компания без лишнего шума урегулировала иск, поданный семьей девочки из Пало-Альто, которая утверждала, что заразилась кишечной палочкой после того, как поела в магазине In-N-Out в Кеттлман-Сити, расположенном на шоссе I-5 между Лос-Анджелесом и Сан-Франциско. Этот инцидент казался отклонением в безупречном послужном списке компании.

Эпизод в Кеттлман-Сити произошел в тот же год, когда редакторы ежемесячного интернет-журнала "Vegetarians In Paradise" из Лос-Анджелеса устроили акцию протеста против программы In-N-Out "Пища для размышлений". Эстер оставалась сторонницей чтения, и в рамках программы по борьбе с неграмотностью совместно с публичными библиотеками давала школьникам купоны на гамбургеры и сертификаты о достижении в обмен на прочтение пяти книг. В феврале редакторы Зел и Рубен Аллен начали кампанию по написанию писем - "Скажи "нет" бургеру In-N-Out", - направленную на 126 библиотек в тех штатах, где работает In-N-Out.

Демонстрация Алленов не имела того ошеломительного успеха, на который рассчитывали активисты-вегетарианцы. В своей рассылке от 2 апреля 2003 года они сообщили, что их искренний протест был "встречен гигантской волной безразличия". Среди немногих откликов, которые получили "Вегетарианцы в раю", был один от Брайана Льюиса, окружного библиотекаря округа Туларе в Калифорнии, который назвал неграмотность среди взрослых Туларе более серьезной проблемой, чем пищевые привычки молодежи. "Грамотность может помочь нашей молодежи узнать о здоровом питании", - написал он. Льюис и главный библиотекарь города Окснард, расположенного на сайте , рассказали Алленам о секретном меню, объяснив, что в In-N-Out по запросу готовят вегетарианскую или даже веганскую версию гамбургеров.

И все же в разгар того, что, по прогнозам многих, могло предвещать крах фастфуда, а вместе с ним и конец возвышенного места гамбургера как части кулинарного наследия Америки, игра снова изменилась. Это произошло в самый темный час гамбургера и от руки иностранного гражданина. В 2001 году, спустя почти полгода после выхода книги "Нация фастфуда", обладатель звезды Мишлен, шеф-повар и нью-йоркский ресторатор Даниэль Булуд представил то, что стало известно как бургер для гурманов. На просьбу прокомментировать протесты против McDonald's в его родной Франции (которые бушевали, несмотря на огромный успех McDonald's там), Булуд сказал New York Times: "Французы завидуют... они хотели бы изобрести McDonald's". Вскоре после этого Булуд изобрел бургер DB Bistro за двадцать девять долларов в своем недавно открытом ресторане DB Bistro Moderne на Западной Сорок четвертой улице.

Бургер, приготовленный из вырезки, фаршированной нежными тушеными в красном вине короткими ребрышками, фуа-гра, микстурой из корнеплодов и консервированным черным трюфелем, подавался на домашней поджаренной булочке с пармезаном и маком, посыпанной свежим хреном, запеченным в духовке томатом конфи, свежими помидорами, красным луком и салатом фризе. Гамбургер Булуда быстро стал самым обсуждаемым блюдом года. Газета Atlanta Journal-Constitution назвала блюдо Булуда "дебютом гамбургера для гурманов". В 2003 году Булуд добавил в DB Burger бритые черные трюфели и представил "Рояль" за шестьдесят девять долларов.* Вскоре после этого шеф-повара по всей стране представили свои собственные версии гамбургера для гурманов. В ресторане The Old Homestead, считающемся старейшим стейк-хаусом на Манхэттене, в местечке Бока-Ратон был представлен двадцатикилограммовый стодолларовый Tri-Burger, приготовленный из японской, американской и аргентинской говядины. В Миннеаполисе Винсент начинил бургеры короткими ребрышками и копченой гаудой. Вскоре появились слухи о рестораторе, который, по слухам, позолотил свои булочки для бургеров сусальным золотом в двадцать три карата.

Мантра органического движения о свежих, местных и сезонных ингредиентах была применена к этому самому прозаическому американскому блюду - гамбургеру. Стали появляться новые бургерные, которые рекламировали качественные ингредиенты и индивидуальные заказы. Такие заведения, как Father's Office в Лос-Анджелесе, Shake Shack и Five Guys в Нью-Йорке, ориентировались на бумеров и других людей с утонченным вкусом и хорошо набитыми кошельками. Казалось, что эти заведения используют растущее число движений гурманов, в то же время ведя свою родословную от послевоенной американской продовольственной революции, которая распространила фастфуд по всей стране. Их часто описывали как своего рода желаемый In-N-Out Burger. Вскоре крупные сети представили свои собственные версии бургеров для гурманов. И французы тоже приняли гамбургер: по всему Парижу шеф-повара, отмеченные звездами Мишлен, воплотили гамбургер в своей собственной гастрономии.

Сидя в DB Moderne, где он вошел в историю бургерных, Булуд философски рассуждал о репутации знаменитого бургера. "Странная вещь в бургерах - они такие простые и безвкусные, но при этом такие вкусные", - сказал он. Булуд, который вспомнил, что впервые попробовал бургер, будучи четырнадцатилетним мальчиком в Лионе, сказал, что его ничуть не удивляет, что бургер может вдохновить культ. "Люди неравнодушны к бургерам и готовы проехать много миль ради правильного бургера. Они говорят о бургерах как фанатики". По словам Булуда, в DB Moderne продается около тысячи его бургеров в неделю. "Клиенты прилетают к нам на частных самолетах, чтобы заказать бургер DB".

Несколько лет назад друг привел Булуда в ресторан In-N-Out в Лос-Анджелесе. Он был впечатлен. "Они не слишком большие, и мне нравится, что я могу держать их в одной руке", - объяснил он. "Американцы понимают, что люди живут в своих машинах; если вы можете вести машину и держать еду в руке, вас ждет успех". In-N-Out, по его словам, вдохновил его. "Люди вроде меня всегда ищут икону совершенства, но эталоном успеха не обязательно должен быть отель Four Seasons. Это не имеет значения. Всегда будут существовать успешные компании , которые сохранили свое видение качества. In-N-Out - это не размер. То, что они сделали, дает понять, что они заботятся о продукте". Он пошутил: "Может, мне стоит поменяться с In-N-Out - может, я чему-то научусь".

Даниэль Булуд был не единственным гурманом, который говорил о In-N-Out Burger; в мире, где мишленовские шеф-повара переворачивали гамбургеры, фаршированные фуа-гра, In-N-Out стоял в одном ряду с другими. Рут Райхл, бывший ресторанный критик New York Times (которая одно время жила в Лос-Анджелесе), сказала в интервью Times, что In-N-Out - это "великое калифорнийское заведение". По ее словам, это был предмет гордости.

Влияние маленькой бургерной в Болдуин-Парке распространилось далеко и широко. Сказать, что обладатель звезды Мишлен шеф-повар Томас Келлер был фанатом In-N-Out, значит преуменьшить. "У меня, наверное, тысячи подарочных карт, шляп, значков и футболок", - заявил человек, чьи рестораны для гурманов - French Laundry в Юнтвилле, Калифорния, и Per Se на Манхэттене - снискали ему звание лучшего шеф-повара Америки почти у каждого уважаемого гурмана. "Люди всегда дарят мне In-N-Out. Они знают, как мне это нравится". Спустя почти пятнадцать лет после того, как его познакомили с In-N-Out, Келлер все еще может вспомнить свой первый визит в маленькую сеть бургерных. Это было летом 1991 года, и познакомил его друг Дэвид Либерман, лос-анджелесский представитель художника и ценитель вина. Я рассказал ему, что люблю гамбургеры, и он сказал: "Я должен сводить тебя в In-N-Out. Ты должен это попробовать". Пара отправилась в заведение в Западном Лос-Анджелесе на бульваре Венис и приготовила чизбургеры и бутылку Ridge Lytton Springs Zinfandel. Это стало обычным делом: когда Келлер бывал в Лос-Анджелесе, друзья выбирали бутылку вина и шли в In-N-Out.

Как и Булуд, Келлер, чьи инновационные, насыщенные вкусом меню сравнивают с удовольствием от еды с "посыпкой из волшебной пыли", одновременно вдохновлен и ошеломлен In-N-Out. "Меня поражает, что компания сохранила свою целенаправленность", - объясняет он. "Конечно, это заведение с гамбургерами, но в то время как другие сети продолжают развиваться, стала частью тренда. Другие же всегда ищут следующую тенденцию". Хотя самым дорогим блюдом в In-N-Out является Double-Double за 2,75 доллара, в то время как во French Laundry меню prix fixe стоит 240 долларов, Келлер настаивает, что эти два заведения скорее похожи, чем нет. "Если вы подумаете о кулинарии, то обнаружите, что в In-N-Out или French Laundry речь идет о продукте и исполнении, которые неизменны. Качество ресторана зависит от качества продукта и его исполнения".

Возможно, самой большой валентиной Келлера в адрес In-N-Out стало его заявление в 2006 году о том, что он открывает собственную бургерную через дорогу от своей французской прачечной в долине Напа, которая будет называться Burgers and Half-Bottles и продавать именно это - гамбургеры и вино. "По-настоящему хороший гамбургер - это часть американской культуры", - объяснил он. "Это будет высококачественный гамбургер, такой же, как в In-N-Out. Что может быть лучше, чем выразить истинный смысл простоты?"

Действительно, пока индустрия пыталась выкарабкаться из пучины судебных исков, опасений за здоровье, ежеквартальных убытков и вращающейся двери руководителей и бизнес-стратегий, культовый статус In-N-Out укреплялся большими и малыми способами. Чувство осведомленности, вызываемое сетью ресторанов, становилось все более популярным среди широкой аудитории. Рэперы Западного побережья ссылались на сеть в своих песнях. "Did just that at In-N-Out Burger/No pickles, no onions, no playin'", - читает рэп Андре Никатина в песне "Cadillac Girl". В 1998 году язвительная отсылка к In-N-Out попала в культовый хит братьев Коэнов "Большой Лебовски". Диалог между Уолтером Собчаком, Донни и персонажем, известным как Чувак, происходит следующим образом:

Он живет в Северном Голливуде на Рэдфорд, рядом с бургерной "In-and-Out".

ЧУВАК: Бургерная "In-and-Out" находится на Камроуз.

Уолтер СОБЧАК: Рядом с бургерной "In-and-Out".

Это хорошие гамбургеры, Уолтер.

Заткнись, Донни!

Затем, в 2001 году, Грейдон Картер, редактор Vanity Fair, начал нанимать один из трейлеров In-N-Out для ежегодной вечеринки глянцевого журнала по случаю вручения премии "Оскар". Все начиналось почти как само собой разумеющееся. Мы начали подавать бургеры In-N-Out поздно вечером во время вечеринки "Оскар"", - объясняет Картер, который говорит, что впервые поел в In-N-Out где-то в 1970-х годах. "В ресторанах есть смысл, и они неизменно придерживаются своего мнения. К тому же они готовят отличные гамбургеры", - сказал он. Вскоре звезды в смокингах и с золотыми рукавами фотографировались, поглощая чизбургеры. Более того, знаменитости рассказывали о сети в СМИ, даже обсуждая свои дизайнерские наряды. На красной дорожке на церемонии вручения наград в 2004 году актриса Дженнифер Гарнер сказала комедиантке Джоан Риверс, что после церемонии она сразу же направляется в In-N-Out Burger. Маленькая сеть бургерных стала частью вечера, как и гламурные вечеринки после церемонии. Без особых усилий и формальных договоренностей In-N-Out обзавелась широкой базой очень влиятельных, обожающих и преданных поклонников.

Один из самых экстремальных (если не сказать странных) случаев обожания начался в 1999 году, когда шестидесятидвухлетний техасский бизнесмен по имени Джеймс Ван Бларикум разработал тайный план по владению частью сети In-N-Out Burger в районе Форт-Уэрта (по слухам, после того, как сеть отказалась от его предыдущих предложений инвестировать в бизнес или открыть его по франшизе). In-N-Out вряд ли была в восторге от этой затеи. Они утверждали, что это не просто дань уважения, а полное подражание. Ван Бларикум приложил столько усилий, чтобы повторить In-N-Out Burger, что в итоге оказался в суде, обвиненный в проведении "сложной схемы промышленного шпионажа". После открытия первого из запланированной им тысячи магазинов Lightning Burgers в торговом центре Six Flags Mall в Арлингтоне, штат Техас, в октябре 2001 года, компания In-N-Out Burger подала на него пару исков в федеральные суды Далласа и Лос-Анджелеса, обвиняя в нарушении торговой марки.

План, в конечном итоге изложенный в судебных документах и новостных сообщениях, напоминал сюжет захудалого магазинного боевика, с кротами и секретными лабораторными образцами. Ван Бларикум якобы поставил перед задачу воспроизвести необычайный успех In-N-Out, скопировав все - от диаметра булочек для гамбургеров до чертежей кухонь этой сети. Группа из восьми сотрудников (некоторые из которых были бывшими сотрудниками In-N-Out) во главе с Джейсоном Ньюлингом, вице-президентом по операциям (впоследствии ставшим разоблачителем), работала в различных In-N-Out, находясь в штате Ван Бларикума. Образцы гамбургеров замораживались в герметичных контейнерах kyro-vac и отправлялись в лабораторию для анализа (что позволило бы их продублировать). Как сообщается, во время работы под прикрытием группе было поручено украсть все, что не было прибито, а остальное сфотографировать в цифровом формате.

Иск был урегулирован 14 февраля 2002 года. Ван Бларикум должен был прекратить свою деятельность, передать все активы Lightning Burgers компании In-N-Out, заплатить 250 000 долларов и получить запрет на продажу гамбургеров в течение десяти лет. Семь ответчиков (не считая разоблачителя Ньюлинга) согласились выплатить по 250 долларов и получили запрет на работу в любом бизнесе, связанном с Lightning Burgers.

Ван Бларикум, однако, остался непокоренным. В апреле 2002 года в интервью газете Fort Worth Star-Telegram он отрицал все правонарушения, заявив, что In-N-Out "не смогла ничего доказать. Я лично заморозил немного мяса и привез его обратно [в Техас]. И я спросил у одной компании, могут ли они провести экспертизу", - пояснил он. "Но я сказал им, что мы не хотим ничего дублировать". Очевидно, что его возмутил весь этот опыт, и он написал в газете, что потратил "сотни тысяч долларов на то, чтобы убедиться, что мы ничего не копируем", а в результате "ничего не получил". Страдая от болезни сердца, Ван Бларикум заявил, что с ним покончено, и объявил, что даже стал вегетарианцем. "Я даже не собираюсь есть гамбургеры", - заявил он.

С годами успех In-N-Out распространялся все шире и шире, чем сама сеть. Дефицит магазинов In-N-Out, казалось, приглашал множество подражателей, что делало ее особенно уязвимой в сорока семи штатах, где ее не было. Такая ситуация не осталась незамеченной на верхних этажах Университетской башни в Ирвайне. Во главе с многолетним главным юристом компании Арнольдом Венсингером, In-N-Out приступила к реализации жесткой полицейской стратегии, чтобы защитить то, что она считала своим самым важным активом - свою репутацию. В частности, In-N-Out преследовала все организации, которые нарушали ее торговые марки, нанимая частных детективов для наблюдения и сбора доказательств, рассылая письма с требованием изменить названия и в конечном итоге подавая судебные иски. Зачастую их объектами становились предприятия, не имеющие никакого отношения к бургерам, например китайские рестораны, магазины автозапчастей и видеоигр в районах, где сеть даже не располагается.

За год до того, как In-N-Out сразилась с Ван Бларикумом, она была вовлечена в судебный спор с техасской компанией Whataburger. В декабре 2000 года In-N-Out Burger подала федеральный иск против этой сети из пятисот заведений (расположенных в десяти южных штатах), обвинив ее в нарушении Федерального закона о товарных знаках за использование слов "Double-Double". Утверждая, что использование Whataburger "уменьшило и обесценило стоимость знака Double-Double, а также деловую репутацию и добрую волю In-N-Out в глазах общественности", сеть ресторанов в Ирвайне потребовала 75 000 долларов в качестве компенсации ущерба, а также возмещения судебных издержек и других расходов. Стороны пришли к соглашению, и компания Whataburger (основанная в 1950 году) перестала называть свои сэндвичи "Double-Doubles".

In-N-Out очень серьезно относилась к своим торговым маркам. Сеть утверждала, что использует фразу "Double-Double" с 1963 года, а в 1981 году зарегистрировала ее в Бюро по патентам и товарным знакам США (в 1997 году был зарегистрирован испанский перевод Doble-Doble). Хотя "Animal Style", "Protein Burger", "3x3 Burger" и "4x4 Burger" уже давно были частью секретного меню, ни для кого не было секретом, что In-N-Out считает эти термины собственностью, и сеть зарегистрировала эти товарные знаки на федеральном уровне. In-N-Out - это бизнес.

Джерри и Марджи Ризза, супруги из Юджина, штат Орегон, убедились в этом на собственном опыте после того, как компания In-N-Out подала на них в суд в сентябре 2003 года, через несколько дней после того, как Риззы открыли бургерную In & Go Burger, оформленную в бело-красно-желтой цветовой гамме. В иске утверждалось, что Риццасы целенаправленно "присвоили и использовали в своих целях обширную деловую репутацию In-N-Out", и требовалось, чтобы Риццасы прекратили использовать название In & Go и передали им всю прибыль, полученную за время использования названия . Вместо того чтобы бороться в суде, Риццас заключили с In-N-Out мировое соглашение. Они согласились изменить свою цветовую схему и убрать слова "In" и "Go", оставив ресторану название & Burger.

А в мае 2007 года в городе Американ-Форк, штат Юта (население 22 387 человек), рядом с местным заведением Applebee's открылся новый бургерный магазин Chadder's. До открытия Chadder's Американ-Форк был известен в основном своим марширующим оркестром. Непобедимые чемпионы штата с 1990 года, оркестр гордился Америкэн-Форк, выступая на Роуз Боул, а также на Параде Мэйси в День благодарения. Но вскоре после открытия Chadder's в In-N-Out стали поступать запросы от клиентов, спрашивающих, не является ли эта бургерная новой сетью In-N-Out в Юте. Ведь внешний вид здания, цветовая гамма, вывеска, меню и одежда сотрудников Chadder's были обманчиво похожи на In-N-Out.

Возможно, к неразберихе добавилась новость о том, что в 2007 году в Вашингтоне, штат Юта, откроется In-N-Out. Это должен был быть первый In-N-Out в Юте и первый за пределами установленного радиуса действия сети в трех штатах. Учитывая, что распределительный центр в Лас-Вегасе уже работал, экономический смысл заключался в том, чтобы переехать как можно дальше, сохранив при этом возможность ежедневно доставлять свежее мясо и ингредиенты. По словам мэра города Террила Клова, место было выбрано на Телеграф-стрит, и там даже посадили пару скрещенных пальм. "Тысячи людей не могут дождаться, когда они придут сюда", - воскликнул Клоув в феврале, за три месяца до открытия Chadder's. Самый частый вопрос, который мне задают как мэру, - "Когда появится In-N-Out?".

В июне Арнольд Венсингер, взволнованный сообщениями о сходстве между двумя ресторанами, был отправлен в Американ-Форк. Оказавшись там, адвокат In-N-Out встал в очередь и заказал "Animal Style Double-Double с картофелем фри Animal", после чего ему подали блюдо в стиле In-N-Out: бургер был частично завернут в бумагу и подан в картонной коробке. Вскоре после визита Венсингера компания In-N-Out подала тридцатистраничный иск о нарушении прав на торговую марку против ресторана и владельца Чада Стаббса в Солт-Лейк-Сити и потребовала закрыть Chadder's, а также возместить денежные убытки.

Новость об иске быстро распространилась. Местные СМИ обрушились на Chadder's, что на некоторое время способствовало росту бизнеса. Как только иск был подан, компания Chadder's, которая отрицала обвинения, начала менять свой внешний вид. Фартуки и колпаки сотрудников сменили красный цвет на синий, цвет фона меню с белого на желтый, а шрифт на меню был изменен. В июле, через месяц после подачи иска, окружной судья США Тед Стюарт постановил, что Chadder's может оставаться открытой, но не может продавать, рекламировать или выполнять заказы с использованием названий торговой марки In-N-Out Burger. Если клиент попросит Animal Style, Protein Style, 3x3, 4x4 или Double-Double, все сотрудники Chadder's должны "сказать, что ресторан не предлагает эти блюда, и направить его к меню Chadder's".

Хотя In-N-Out не удалось вывести Chadder's из бизнеса, решение суда заставило других подражателей насторожиться. Еще в 1998 году, когда In-N-Out преследовала пять малых предприятий, Арнольд Венсингер сказал газете Los Angeles Times: "Мы не хотим прослыть хулиганами, особенно в юридической сфере. Мы просто пытаемся защитить права на свое имя". Однако, добавил он, "они думают, что могут оседлать хвост уже существующей компании. Почему кто-то должен иметь возможность использовать название за наш счет?" In-N-Out оказалась маленькой сетью с большим юридическим укусом.

Глава 23

Хотя большую часть своей жизни Линси оставалась в стороне от внимания и лишь номинально участвовала в принятии бизнес-решений In-N-Out, постепенно двадцатитрехлетняя наследница стала все чаще заявлять о своем присутствии в компании. Она присутствовала при том, как 30 декабря 2005 года In-N-Out Burger достигла очередной вехи: открыла свой магазин номер двести в сельском городке Темекула в округе Риверсайд, недалеко от Кэмп-Пендлтона. В то сухое зимнее утро возникло ощущение, что история вернулась на круги своя. Среди собравшихся на вечеринке перед открытием магазина был племянник Гарри Снайдера Боб Месерв. Он начинал с уборки мусора в In-N-Out Burger, а спустя сорок лет стал директором сети по новым магазинам. Джек Уильямс, который двадцать лет назад провел много часов верхом с Ричем Снайдером на его собственном ранчо в Темекуле, прибыл на праздник верхом на своей лошади. Среди местных жителей это событие вызвало чувство коллективного достижения, а также волнение. Член городского совета Майкл Наггар появился в рубашке, украшенной звездами и полосами.

На самом деле In-N-Out Burger было что праздновать. На момент перерезания ленточки в Темекуле продажи сети составляли примерно 350 миллионов долларов в год, что на 6,7 процента больше, чем в предыдущем году. В 2005 году, по данным консалтинговой и исследовательской компании Technomic Inc., магазины In-N-Out приносили прибыль в размере $1,79 млн. , что делает сеть одной из самых прибыльных среди заведений быстрого питания в стране и ставит ее на второе место после McDonald's, чьи продажи в магазинах составили $1,98 млн.* В связи с планами по продвижению на новые территории с помощью магазина в Вашингтон-Сити, штат Юта, появились тихие слухи о том, что In-N-Out может переключить передачу и планировать продвижение на юго-запад, а возможно, даже продвинуться дальше на север и восток.

На верхних этажах Университетской башни в Ирвайне и в офисах руководителей на втором этаже в Болдуин-Парке картина была не столь радужной. За несколько недель до открытия в Темекуле давний руководитель In-N-Out и друг семьи Снайдер Ричард Бойд подал иск в Высший суд Лос-Анджелеса против компании, Линси Мартинес, Марка Тейлора и нескольких других руководителей. Бойд, вице-президент сети бургерных, член совета директоров и соучредитель траста семьи Снайдер, обвинил высшее руководство компании в заговоре с целью его изгнания из компании. Заговор, по его утверждению, был частью более широкой схемы, направленной на то, чтобы вырвать контроль над компанией у больной Эстер Снайдер, чтобы ускорить преемственность ее внучки Линси. Убрав Бойда с дороги, Линси получила бы свободу действий для расширения сети за пределы основного рынка - а возможно, как утверждалось в иске, даже для выхода компании на биржу.

На тот момент Линси уже была значительным акционером. Она владела 23,59 % акций корпорации независимо от трастов (доля Эстер, согласно соглашению, сокращалась до 3 %). Через два года Линси начнет получать первый взнос в семейный траст, оцениваемый в 450 миллионов долларов. Пройдет еще двенадцать лет, прежде чем она станет полноправной владелицей компании. Согласно иску, Линси была не одинока в стремлении ускорить получение наследства; Бойд утверждал, что она вступила в сговор с Марком Тейлором и различными членами высшего руководства In-N-Out. Эти сотрудники, по его словам, "боялись потерять работу и льготы". Их махинации, по его мнению, не только подрывали выраженные желания Эстер Снайдер, но и противоречили условиям, прописанным в наборе безотзывных трастов.

Неудивительно, что взрывные обвинения вызвали глубокую тревогу в сети бургерных, которая долгое время считала себя большой и счастливой семьей. Чтобы подавить ощущение внутреннего разлада, семья выпустила видеообращение к своим сотрудникам по каналу Burger TV; в нем Линси сидела с бабушкой, а Тейлор призывал их к сотрудничеству. "Мы в хорошей форме", - сказал он. "Не верьте всему, что слышите".

9 декабря 2005 года, через два дня после подачи иска, Бойд отозвал свой иск. Наступил короткий период затишья, когда обе стороны и их команды адвокатов начали обсуждение мирового соглашения. Но они быстро сошли на нет. 5 января 2006 года Бойд вернулся в суд и повторно подал свой первоначальный иск. Неделю спустя In-N-Out подала встречный иск, обвинив Бойда в мошенничестве, растрате и нецелевом использовании средств компании, а также в нарушении контракта и фидуциарных обязанностей. 30 января In-N-Out уволила Бойда с должности вице-президента и вывела его из состава совета директоров. Судебная тяжба заняла большую часть следующих полутора лет. Прежде чем она закончилась, знаменитая частная сеть бургерных подверглась безжалостному изучению, ее будущая стратегия роста оказалась под угрозой разоблачения, а внутренняя борьба за власть переросла в безобразный обмен обвинениями, поливанием грязью и утверждениями об обмане и предательстве.

Судя по всему, в основе борьбы лежал классический спор за власть и деньги, в котором прошлое противостояло будущему, а давние менеджеры - кровным потомкам. Портрет, появившийся в судебных документах, поставил In-N-Out на пресловутый перекресток. Практически не меняясь с 1948 года, региональная сеть продолжит свой медленный, стабильный рост или быстро превратится в национальный бренд? Бойд олицетворял прошлое; он принадлежал к поколению основателей династии In-N-Out, защищая принципы, заложенные Гарри и Эстер Снайдер, и поддерживаемые их сыновьями, Гаем и Ричем. Линси была неугомонной наследницей, представительницей третьего поколения, которая хотела получить богатство , не работая за вознаграждение, а Тейлор, незадачливый и амбициозный парвеню, попал в компанию, женившись на самой слабой ветви семейного древа.

На кону стояло будущее компании In-N-Out Burger. Столкновение было из тех, что во все времена восхищали социальных критиков и наблюдателей: борьба поколений за контроль над семейным состоянием. Разумеется, это был именно тот вид борьбы, который отравлял отношения и разрывал на части многочисленные почтенные семейные сундуки. В последнее время в результате таких ожесточенных междоусобиц и судебных тяжб в клочья разлетелись состояния семьи Хафт из Вашингтона, чья розничная империя оценивается в 500-1 млрд долларов, чикагской семьи Прицкер, владеющей недвижимостью на 15 млрд долларов, и семьи Мондави, владеющей винодельней в долине Напа на 1 млрд долларов, причем пролито столько же дурной крови, сколько чернил пролито прессой, описывающей их развязки.

Разумеется, у разрыва с In-N-Out было две версии, которые вызывали ожесточенные споры. Вскоре после подачи первого иска Линси выступила с заявлением. Она заявила, что иск Бойда "содержит откровенную ложь и ужасные неточности, чтобы скрыть свои ошибки. Больше всего ее расстраивают его измышления об отношениях между мной и моей бабушкой". Особенно ее возмутило его утверждение о том, что она пытается совершить переворот против Эстер, которая, по ее словам, должна иметь возможность "продолжать исполнять обязанности президента столько, сколько она пожелает". Адвокат Бойда, Филип Хеллер, отверг обвинения, выдвинутые против его клиента. "Мы подали в суд, - объяснил Хеллер, - а потом они выдвинули это нелепое утверждение, которое было явно ложным и порочным".

Вражда началась примерно в 2003 году. Именно тогда, согласно судебным документам, Линси, которая принимала минимальное участие в делах компании, начала "пытаться установить контроль над [сетью], а также над ее директорами, должностными лицами и сотрудниками". Согласно иску Бойда, он пресек попытку Линси напечатать визитки In-N-Out, на которых она значилась как "владелец сети". Она владела миноритарным пакетом акций компании, как и Эстер, которая также была президентом компании, и Бойд посчитал этот шаг неуважительным и неуместным. Несколько раз перед смертью Бойд утверждал, что Гай Снайдер говорил ему, что не хочет, чтобы его дочь получала наследство до того, как она станет достаточно взрослой, чтобы распоряжаться им; он хотел, чтобы она сначала поняла всю ответственность и получила образование. Однако усилия Бойда, направленные на то, чтобы Линси "активно изучала все аспекты деятельности In-N-Out и посещала встречи вице-президентов In-N-Out" в рамках подготовки к тому, чтобы в конечном итоге получить контроль над компанией, по его мнению, привели к еще большему разрыву между ними.

Именно в это время религиозная жизнь Линси, как говорят, пересекалась с ее делами. Сеть, ранее закрывавшаяся только на Рождество и Новый год, теперь была закрыта и в Пасхальное воскресенье, как утверждается, по указанию Линси (она также, как говорят, попросила убрать антикварный бар из Liberty Room в Болдуин-Парке). Согласно материалам дела, Линси еженедельно проводила в своем доме молитвенные собрания для единомышленников, на которых звучали заранее записанные проповеди Стивена А. Радича, апостола церкви Successful Christian Living. Ее муж, Ричард Мартинес, просил сотрудников In-N-Out молиться вместе с ним во время рабочего дня. Бойд не согласился с тем, что, по его мнению, супруги "пытались навязать [свои] религиозные убеждения сотрудникам". Бойд утверждал, что Линси "не верила в то, что он Божий человек, и добивалась его увольнения из компании".

К началу 2004 года разногласия между Линси и Бойдом, казалось, достигли своего апогея. Бойд обвинила Линси в том, что та использовала Тейлора для передачи своих желаний, поручая зятю "увольнять, понижать в должности или переводить в другие отделы тех, кто, по ее мнению, относился к ней с пренебрежением". Бойд, очевидно, был одним из них. Согласно судебным документам, Марк Тейлор и Роджер Котч, исполнительный директор и вице-президент по администрации и финансам сети, обратились к Бойду и попросили его уйти в отставку с должности сотрапезника семейных трастов Снайдеров. Хотя эти двое мужчин указали, что Бойд может остаться на посту вице-президента по недвижимости и развитию, они утверждали, что действуют от имени Линси, которая хотела сместить Бойда и назначить Шона Принса (мужа ее сводной сестры Терри) котрастным управляющим. Возмущенный этой просьбой, Бойд отказался рассматривать это предложение, пока Линси не объяснит ему лично, почему она хочет, чтобы он ушел в отставку.

8 апреля 2004 года Бойд попросил о встрече с Линси, Тейлором и несколькими юристами, чтобы обсудить вопросы, связанные с налогами, причитающимися наследнику Гая Снайдера. После смерти Гая его имущество представляло собой огромное налоговое бремя, которое могло привести к финансовому краху компании. Чтобы уменьшить сумму налогов, составляющую около 47 миллионов долларов с его имущества, и погасить задолженность по федеральным налогам и налогам штата, Бойд и Тейлор, как сотрастовые управляющие семейных трастов и соисполнители наследства Гая, вместе со своими юристами разработали план, по которому трасты должны были занять у компании около 60 миллионов долларов для погашения задолженности; в результате было достигнуто соглашение, по которому трасты должны были выплатить компании около 147 миллионов долларов, включая проценты, в 2015 году. Однако Бойд утверждал, что Линси отказалась присутствовать на встрече. Тейлор и Котч объяснили Бойду, что, согласно документам, Линси сказала им, что если Бойд намерен присутствовать, то она не будет "находиться в одной комнате с этим сукиным сыном".

Согласно иску, через неделю, 14 апреля, Тейлор сообщил Бойду, что Линси спрашивает, не передумал ли он уходить с поста сотрастового управляющего. Ему предложили досрочно выйти на пенсию и снова настаивали на выходе из состава траста, чтобы на его место был назначен Шон Принс. Бойд продолжал упорствовать. Добавление Принса, утверждал он, напрямую нарушало условия траста, которые не позволяли назначать преемников доверительного управляющего. Кроме того, Бойд утверждал, что Принс "не имеет права управлять многомиллионным трастом". После того как Бойд категорически отказался, Линси воскликнула: "Неужели это зеленоглазое чудовище не знает, чего хочет семья Снайдер?".

С этого момента Бойд утверждал, что его не допускали к совещаниям вице-президентов и не консультировали по целому ряду управленческих вопросов. Бойд утверждал, что узнал об этом от других вице-президентов, которые выполняли хрупкую балансировку; Линси теперь отказывалась находиться с ним в одной комнате. Начиная с июня Бойда перестали просить привозить документы на дом к Эстер, чтобы она их утвердила и подписала. С тех пор как Эстер после перелома бедра стала практически не выходить из дома, Бойд регулярно приносил корпоративные документы и снимки открывающихся магазинов, чтобы Эстер могла их просмотреть. В течение этого времени, утверждал Бойд, ему регулярно отказывали в предоставлении информации и документов , которые были необходимы ему для выполнения обязанностей сотрастителя. В конце концов, утверждал он, Тейлор заменил многолетнего адвоката семейного траста Снайдеров, не уведомив об этом Бойда.

Тейлор все чаще реализовывал свои амбиции в высших эшелонах компании. В это время Бойд утверждал, что Тейлор был прозрачен в своем желании стать главным управляющим In-N-Out. Казалось, он стремился оставить свой след в сети, на который в действительности имел лишь слабые права, учитывая мандат траста, предусматривающий передачу компании прямым кровным наследникам. Тейлор, по мнению Бойда, настойчиво стремился превратить In-N-Out в национальную, а затем и международную компанию, "не обращая внимания на способность In-N-Out обслуживать эти рынки" или "обеспечивать традиционное превосходное качество и сервис In-N-Out".

Бойд утверждал, что в компании, которая долгое время принимала решения на основе консенсуса, Тейлор стал выдвигать собственные инициативы, не советуясь с другими вице-президентами. В какой-то момент Бойд заявил, что Тейлор пытался отличить эгалитарную униформу менеджеров от униформы сотрудников - по его мнению, этот шаг "существенно изменил бы корпоративную культуру In-N-Out".

В 2004 году Тейлор попыталась поместить Эстер в дом престарелых. Попытка была пресечена только после того, как в дело вмешался ее племянник Джо Стэннард (у которого была доверенность на медицинское обслуживание Эстер). Этот эпизод не очень-то расположил Марка к Эстер, которая, по словам Бойда, стала "чрезвычайно злой и враждебной по отношению к Тейлор".

По обвинению Бойда, кампания по изоляции Эстер началась всерьез. Тейлор и другие руководители не информировали и не консультировали ее о деловых решениях и событиях в сети, включая повышение цен и рост компании, в то же время проводя совещания руководства без ее ведома или присутствия. В это время Бойд настаивал на том, что продолжал регулярно консультировать Эстер по вопросам развития бизнеса, посещая ее дома или обсуждая вопросы по телефону.

Хотя она жила менее чем в двух милях от Эстер, близкие люди говорили, что Линси почти не виделась с бабушкой. Во время встречи, посвященной уходу за здоровьем Эстер, Джо Стэннард настоятельно попросил Линси навестить ее. "Она сказала: "Я не знаю, как разговаривать со старушкой", - вспоминает он. "И она все время достает меня рассказами о колледже и работе в In-N-Out".

К осени 2005 года атмосфера в рядах руководства компании стала проницательно напряженной. Компания инициировала внутреннее расследование, в результате которого In-N-Out заявила, что Бойд, за плечами которого было двадцать лет работы в компании, допустил рост стоимости строительства новых магазинов. Кроме того, утверждалось, что он отдавал предпочтение одному из подрядчиков, компании Michael Anthony Companies, предлагая неконкурентные предложения. 16 сентября 2005 года Бойд получил уведомление о невозобновлении трудовых отношений, подписанное Эстер Снайдер. Согласно судебным документам, когда Бойд показал Эстер это уведомление, она сказала, что не узнала его. Однако она вспомнила, что днем ранее Тейлор принес к ней домой документ, который она должна была подписать, не объяснив, что это такое. Этот инцидент, похоже, расстроил Эстер, которая, по настоянию Бойда, сказала, что не хочет, чтобы он уходил из компании. Вскоре после того, как он покинул ее дом, Бойд утверждал, что Тейлор позвонил ему, гневно воскликнув: "Как ты смеешь расстраивать старушку?".

После этого эпизода Бойд утверждал, что его общение с Эстер стало менее частым, а возможность связаться с ней все больше ограничивалась.

Бойд утверждает, что к сентябрю 2005 года Эстер была фактически заключенной в своем собственном доме. На территории дома была выставлена охрана, предоставленная компанией In-N-Out, и внутрь допускались только заранее одобренные посетители. Ее телефонные звонки и корреспонденция проверялись, и в какой-то момент, как утверждал Бойд, телефонная линия Эстер была отключена, а телефонные номера самих Бойдов заблокированы, что не позволяло принимать любые входящие звонки Эстер. (Другие утверждали, что ее номер был изменен, чтобы предотвратить звонки с просьбами о помощи.) К растущему количеству судебных документов была приложена зернистая, размытая фотография, на которой, по словам Бойд, видны охранники, стоящие на посту у дома Эстер на Оук Три Террас.

Примерно через полгода, в феврале 2006 года, старый друг Эстер Вольф Кахлес прочитал в газете Los Angeles Times статью о продолжающейся судебной тяжбе между Бойдом и In-N-Out Burger, и забеспокоился, позвонив Эстер из своего дома в Германии. Они часто общались, но когда он попытался позвонить на ее частный домашний телефон, то обнаружил, что номер был изменен и не внесен в список. "Я был расстроен", - вспоминает он. "Они изменили ее номер телефона и никому об этом не сказали". Кейлс позвонил в штаб-квартиру In-N-Out, но получил отказ. "Я попросил дать мне ее номер, но мне отказали. Тогда я оставил ей сообщение и попросил позвонить мне. Они не передали ей ни одного из моих сообщений".

5 ноября 2005 года компания In-N-Out Burger привлекла крупную налоговую фирму Grant Thornton для проведения судебно-бухгалтерской экспертизы Бойда; в частности, фирме было поручено проверить обвинения в неправомерных сделках. Фирме был предоставлен доступ к офисам и файлам отдела Бойда. Они опросили сотрудников Бойда, а также ряд подрядчиков и субподрядчиков, включая Майкла Мадрида, владельца компании Michael Anthony Companies. Было изучено и скопировано содержимое стола Бойда и сотрудников его отдела. Кроме того, они изучили информацию, хранящуюся в его компьютере, и извлекли ноутбуки сотрудников Бойда. Бухгалтерская фирма также провела поиск в открытых источниках информации о Бойде, его жене, сыне, дочери и сестре. Пять дней спустя компания In-N-Out уведомила Бойда о том, что 13 декабря состоится слушание, на котором будет решаться вопрос о его увольнении в связи с "неправомерным поведением".

Месяц спустя Лоуренс А. Росипайла, директор Grant Thornton, передал In-N-Out толстый семидесятивосьмистраничный отчет с копиями счетов-фактур и фотографиями второго дома Бойда в Аризоне от 5 декабря 2005 года. В отчете утверждалось, что Бойд использовал своего любимого подрядчика, компанию Michael Anthony Companies, для выполнения строительных работ в своей личной резиденции, а стоимость работ отнес на счет In-N-Out. В ходе расследования также были обнаружены доказательства того, что Бойд якобы присвоил средства компании , чтобы построить стену стоимостью более 5000 долларов на своем участке в Аризоне, а также патио и кабану в своем доме в Калифорнии. Чтобы замести следы, в отчете утверждалось, что Бойд уничтожил документы. Адвокат Бойда Филип Хеллер назвал расследование шарадой, равносильной уничтожению личности. По его словам, это была "не более чем охота на ведьм"; и вскоре команда Бойда представила контррасследование Discovery Economics, опровергающее выводы Grant Thornton.

По мере того как осень сменялась зимой, а 2005 год переходил в 2006-й, ситуация между Бойдом и In-N-Out Burger становилась все более неприятной. В январе совет директоров созвал специальное собрание, целью которого было обсудить увольнение Бойда. На тот момент в совет директоров In-N-Out входили Бойд, Тейлор и Эстер. (Бойд и Тейлор были введены в состав совета директоров после смерти Гая.) Ситуация была, мягко говоря, странной. Бойд возразил, что он должен присутствовать, а Эстер - нет, и попытался провести конфабль 27 января, но позже ему не удалось получить временный судебный запрет на проведение собрания совета директоров, назначенного компанией In-N-Out на 30 января 2006 года в доме Эстер. Бойд утверждал, что в дом его не пустили охранники. Ему не позволили поговорить с Эстер и сказали, что она не желает его видеть.

Битва переместилась в зал Высшего суда в центре Лос-Анджелеса. В марте жалобы Бойда пополнились иском о клевете против бухгалтерской фирмы Grant Thornton, якобы за то, что она сделала "запугивающие и вводящие в заблуждение заявления для сотрудников In-N-Out". В ходе расследования, проведенного Торнтоном в отношении Бойда, фирма (по обвинению его адвокатов) назвала Бойда "вором" и "неэтичным" во время интервью с сотрудниками In-N-Out. Кроме того, директор "Торнтона" Росипайла "запугивала и терроризировала сотрудников, угрожая им уголовным преследованием, гражданскими штрафами и неблагоприятными мерами при трудоустройстве, если они откажутся заявить, что Бойд совершал преступные действия". Поведение, описанное в судебных документах, было трудно совместить с безупречной репутацией In-N-Out.

In-N-Out расширила свой иск, включив в него Майкла Энтони Мадрида, подрядчика, обвиненного в получении льготных предложений и выполнении работ на личном имуществе Бойда (работы, которые, как утверждали адвокаты сети, были выставлены In-N-Out). В пространном заявлении, подписанном и датированном 31 октября 2005 года, Мадрид объяснил, что он работал над более чем сотней строительных проектов для сети с момента подачи первого предложения о строительстве магазина Thousand Palms около двадцати лет назад. In-N-Out, по его словам, составляла примерно 25-30 процентов от всего бизнеса его фирмы. "In-N-Out - очень важный клиент", - заявил он. "Я бы не стал ничего делать, чтобы поставить под угрозу эти отношения".

Согласно декларации, в конце 2003 года Бойд сказал Мадриду, что хочет построить стену на своем участке в Аризоне, который находился в двадцати минутах езды от Лафлина, штат Невада, где компания In-N-Out строила магазин. Бойд, по словам Мадрида, спросил, можно ли, чтобы бригада Мадрида работала над стеной, пока он работает над соседним магазином. По словам Мадрида, его фирма не создала номер задания для стены, потому что это был такой маленький проект. Кроме того, по его словам, он никогда не высылал Бойду счет за работу и не просил его оплатить ее.

Затем, где-то между августом и сентябрем 2005 года, в штаб-квартире Michael Anthony Companies в Блумингтоне, штат Калифорния, появились двое мужчин. Джентльмены сказали, что они из In-N-Out и проводят аудит. Они расспросили сотрудников фирмы о процессе ценообразования и объяснили, что изучают проекты сети бургерных в четырех городах. Они подробно расспрашивали о магазине в Лафлине, задавая "острые вопросы" о проекте стены Бойда. После почти часового допроса Мадрид попросил мужчин предъявить визитные карточки и объяснить, кто они такие. Один из них представился адвокатом. Другой мужчина сказал, что он контролер In-N-Out. Спустя еще тридцать минут Мадрид забеспокоился по поводу линии допроса. "Мне показалось, что речь идет не просто об аудите, как меня убеждали", - заявил он. "Это действительно не их дело, как мы используем выплаченные нам средства". Затем Мадрид проводил мужчин до двери, сказав им: "Я не уверен, что именно вы копаете, и, возможно, мне стоит пригласить адвоката, чтобы он помог мне это определить".

Дата судебного разбирательства была назначена на 17 октября 2006 года. До этого времени был проведен ряд слушаний, чтобы свести счеты с жизнью по поводу увольнения Бойда и его дальнейшей роли сотрастителя. Ожесточенная борьба продолжалась несколько раундов. 30 марта судья Митчелл Беклофф отстранил Бойда от должности сотрастового управляющего семейного траста, учитывая конфликт между Бойдом и Линси, и назначил калифорнийский банк Northern Trust Bank of California сотрастовым управляющим вместе с Тейлором до слушаний, на которых будет принято решение об урегулировании этого вопроса на постоянной основе. Первый раунд достался In-N-Out. Затем, 5 апреля, сеть бургерных потерпела неудачу, когда судья Аурелио Муноз отклонил два иска против Бойда - о нарушении контракта и нарушении фидуциарных обязанностей - заявив, что они нарушают права Бойда на свободу слова. (In-N-Out утверждала, что иски Бойда раскрывают коммерческую тайну и нарушают его соглашение о конфиденциальности). Для Бойда решение суда было сродни моральному оправданию.

Однако это была лишь частичная победа: 28 апреля Бойд проиграл свою борьбу за сохранение работы в In-N-Out. Судья Муноз постановил, что Бойд не может заставить компанию восстановить его на работе. "Это иск о незаконном увольнении, - заявил судья, - а не иск о восстановлении принца или короля на троне". На этот раз судебный раунд достался In-N-Out.

По мере того как приближалась дата осеннего судебного разбирательства, уродливые и непокорные претензии продолжались несколько месяцев и заполнили тысячи страниц судебных документов. В феврале Линси, Тейлор и In-N-Out подали ходатайство о том, чтобы из исков были удалены несколько описаний, которые они назвали "неуместными, сенсационными и необоснованными утверждениями". 28 апреля судья Муноз постановил исключить некоторые из них из судебного дела.

Однако его решение было принято уже после того, как "грязное белье", по мнению компании, стало достоянием общественности. На свет появилась семейная драма, наполненная ревностью, интригами, расколом лояльности, деньгами и трагедией. Бойд утверждал, что Линси почти не работала в компании, но ожидала, что сотрудники In-N-Out будут выполнять за нее поручения, например, убирать за ее собаками за счет компании. Личная жизнь Линси оказалась под особым вниманием; ее называли "безрассудной, импульсивной, безответственной", среди прочих личных недостатков.