Инкуб. Книга 3 (СИ)

Глава 27

Подозрительное гостеприимство. Божественный суд — акт первый.

Аспид не обратил внимания на происшедший инцидент. Он ни на мгновение не выпускал из виду высокого рыжеволосого юношу с восседающим на его плече соколом, который по-прежнему держал на руках спасённую им девушку. Подойдя к нему, он с достоинством поклонился и представился истинным именем.

— Зовите меня Аспидом, — проговорил он с извиняющейся улыбкой, видя, что юноша удивлённо приподнял брови. — Думаю, вы уже поняли, что я создатель этой вселенной и, в частности, Ойкумены.

Это заявление оказалось последней каплей.

«Блин! — Юлиан содрогнулся. — Да что ж это такое? Сначала леди Света, затем лорд Тьмы, а теперь ещё творец Ойкумены. Может, я уже в дурке и весь этот набор божеств, включая папочку дракона, мне просто грезится?» — промелькнула у него паническая мысль.

— Очень приятно, а я Юлиан Соколовский, — пробормотал он и прижал к себе спящую девушку, его спасительный якорь в море подступающего безумия. — Простите, у меня руки заняты.

— Ничего страшного, мой юный друг. Из-за вашего разительного сходства с отцом, я как-то забываю, что вы ещё очень молоды и не владеете своими силами, — на лице Аспида промелькнуло снисходительное выражение. — Впрочем, если вы и в остальном пошли в него, то такое положение дел продлится недолго. Ведь Эль-Эльйон не так далеко ушёл от вас по возрасту, а его сила уже такова, что даже всесильные лорды хаоса вынуждены с ним считаться.

— Да? Не подозревал, что отец настолько крут.

— Вы ещё много не знаете, но это не беда. У вас обоих всё ещё впереди.

— Надеюсь, что впереди у нас гораздо больше, чем позади, — буркнул Юлиан и поднял глаза, заворожённый чудесным смехом божества.

— Извините за неуместное веселье, — проговорил Аспид, прижимая пальцы к губам. Судя по глазам, он ни капельки в этом не раскаивался. — Похоже, характером вы пошли не в отца, а в своего дядю, — заметил он.

— Помнится, мне уже это говорили. Конечно, если вы имеете в виду дядю Николса.

— О да! Наш принц удивительный затейник. Вы сами это поймёте, когда поближе с ним познакомитесь…

Как и в случае с Лилит речь зашла о не понятных ему вещах, но Юлиан не перебивал собеседника. Какая-то пульсирующая в пространстве незримая, но тревожная жилка не давала ему расслабиться и поверить в благожелательность творца Ойкумены. Чтобы проверить себя, он поискал взглядом сокола, но его спокойствие не умерило тревогу, поскольку он уже на практике убедился в правоте отцовских слов. Вионет и в самом деле был простодушен как ребёнок.

— Не возражаете, если мы перейдём в созданный мной эдем?

С вежливой улыбкой на губах Аспид открыл проход в созданную им реальность. Но дичь, подспудно чувствуя ловушку, не спешила совать голову в петлю.

Не зная как отвертеться от нежелательного приглашения, Юлиан оглянулся по сторонам. Помощь была близка, он это чувствовал и всё что ему было нужно — это дождаться, когда она подоспеет. Чтобы потянуть время, он направился в дальний угол храма — под предлогом, что хочет пристроить там девушку, но ему не удалось обмануть Аспида.

— Думаю, ваше доверенное лицо сумеет присмотреть за девушкой, — любезно проговорил творец Ойкумены, возникая на его пути, и в следующее мгновение Цветанка оказалась на руках у Раймонда Адлигвульфа. — Прошу прощения за свою настойчивость, но нам нужно срочно поговорить.

— Это вы простите, Аспид! — Юлиан виновато улыбнулся. — Я беспокоюсь за жену. Хоть она вампир, но всё же потеряла слишком много крови.

— О! Вы напрасно беспокоитесь, мой юный друг! С вашей женой уже всё в порядке. Даю слово. Она просто спит, чтобы окончательно восстановить силы. Ну что, идём? — поклонившись, Аспид отступил, давая гостю дорогу в чудеснейший райский сад. — Прошу вас, заходите!

«Сказал паук мухе», — про себя добавил Юлиан, но деваться было некуда. В конце концов, это действительно мог быть всего лишь разговор, и его упорное нежелание принять приглашение могло обидеть гостеприимного хозяина.

— Благодарю, вы очень любезны, — он двинулся к входу в эдем и даже уже занёс ногу, чтобы шагнуть внутрь, и… не смог преодолеть себя.

Чуть ли ни бегом Юлиан вернулся к Раймонду и забрал у него девушку. Затем он с извиняющейся улыбкой повернулся к Аспиду, который глядел на него с недоумением, делая вид, что ничего не понимает.

— Простите, что веду себя как дурак. Просто я подумал, а вдруг Цветик тоже хочет побывать в райском саду, но не может сказать об этом, поскольку спит.

«Господи! Что я несу?!» — сокрушённо подумал Юлиан, готовый от стыда провалиться сквозь землю.

— Может, госпожу лучше оставить здесь? — проговорил Раймонд, встревожено глядя на юношу. Он понял, что тот неспроста тянет время.

— Нет. Что бы ни случилось, мы должны быть вместе.

— Тогда я иду с вами! — решительно заявил вампир. — В конце концов, я давал вам клятву верности и обязан вас защищать.

На лице творца Ойкумены проступила досада.

— Юлиан, я не понимаю, отчего вы опасаетесь меня. Я всего лишь хочу побеседовать с вами об одном деле. Оно действительно важное. Ведь речь идёт об угрозе вашей жизни.

— Даже так?.. Ну хорошо, давайте побеседуем, — согласился юноша.

— Не торопись, малыш! — раздался вдруг громоподобный голос. — Дай, сначала я побеседую с твоим чрезмерно гостеприимным хозяином.

В центре храма Рогатой луны разлилось золотое сияние, и Аспид склонился в низком поклоне.

— Эль-Эльйон! Польщён вашим неожиданным визитом.

— Так-таки и неожиданным? — прорычал пришелец.

Присутствующие попятились, давая место огромному белому дракону, вывалившемуся из разверзнувшегося пространства. Обрадовавшийся было Юлиан вдруг засомневался отец ли это — на лбу сверхъестественного существа красовался незнакомый ему чёрный кристалл, испускающий невыносимо яркое радужное сияние.

«Может, это очередной родственник? Тот же дядя Николс?» — подумал он.

«Сдурел? Перепутать меня с Николсом — это уже ни в какие рамки не лезет», — обиделся Лазарь, принимая человеческий облик.

«Ну, извини, пап! Сегодня родственники ходят ко мне косяком, а я ещё не привык к твоему драконьему облику».

«Ладно. Знаю, что ты ещё не умеешь толком видеть ауру. Какой-то ты запоздалый в развитии ребенок».

«Хочешь сказать, что я олигофрен?» — в свою очередь обиделся Юлиан.

«Не неси ерунды! Я пошутил. Ты нормально развиваешься, это я тороплю события. Хочется, чтобы ты поскорей миновал изначальную фазу и встал на крыло. Тогда я был бы спокоен за тебя».

«Не беспокойся, я не пропаду. Лучше скажи с Цветанкой действительно всё в порядке?»

Лазарь мельком глянул на девушку и покосился на Аспида.

— Да, — успокоил он сына. — Физически она в норме, но бабка бессовестно её обобрала, вытянула всю до капли магическую энергию. Пусть она спит. Это восстановит её силы.

— Спасибо, пап! — радостно воскликнул Юлиан, чувствуя, как с души свалился тяжёлый камень. — Надеюсь, Цветик не проспит лет эдак на сто? — уточнил он на всякий случай.

— Гарантирую, что на порядок меньше, — усмехнулся Лазарь.

— Уже лучше. Десять лет — это всё же не сто. А знаешь, кто у меня был…

— Знаю. Деда гони в шею. Свяжешься с ним, не обрадуешься. А Лилит навещала тебя по моей просьбе. С бабкой тебе повезло. Она хоть и с тараканами в голове, но всё же не такая стерва, как у твоей жены.

Царица вампиров открыла было рот, но не решилась возразить. При виде пришельца ей сразу вспомнился суд в мире Аспида. Правда, сейчас это было лишь слабое подобие того, что она испытывала тогда и всё же, — что-то такое было в нём, что она с трудом удерживала рвущуюся наружу дрожь.

Покосившись на Аспида, она изумилась. Несмотря на то, что творец Ойкумены был совершенно спокоен и невозмутим, чутьё подсказывало ей, что на каком-то глубинном уровне он нервничает, причём настолько сильно, будто от происходящего зависит его жизнь и даже больше.

«Вот как! Оказывается, божок не врал, говоря, что и на него есть управа!» — возликовала Царица вампиров. Не раздумывая, она бросилась к грозному пришельцу и упала на колени.

— Эль-Эльйон! Я прошу у вас защиты! Пожалуйста, выслушайте меня!

Аспид хотел было возразить, но Лазарь жестом остановил его.

— Пусть говорит, если не боится беспристрастного суда.

Красочное повествование с умело расставленными акцентами заворожило аудиторию, хотя большинство слушателей прекрасно знали, что представляет собой рассказчица. И всё же, как истинно талантливая актриса, Царица вампиров сумела вызывать в них искреннюю жалость к той несчастной девочке, какой она когда-то была, и которая не по своей воле угодила в сложный переплёт. Но когда она замолчала, с горестным видом утирая слёзы, на лице того, на кого был рассчитан весь этот спектакль, не появилось ожидаемого сочувствия.

«Проклятье! Похоже, слегка переиграла, а от богов ничего не скроешь», — с досадой подумала она, тщательно пряча свои мысли за максимально поднятыми ментальными щитами.

Но это был напрасный труд.

«Верно, — последовал немедленный ответ. — Проще было рассказать всё, как есть, без прикрас. Ведь правда теряет силу, если её слишком сильно разбавляют фальшью».

В голосе пришельца слышались явные высокомерные нотки, но её мысль, что это можно использовать в своих целях с ходу отверг издевательский смех.

Поняв, что проиграла, Царица вампиров зябко повела плечами. Она старалась не думать о предстоящем приговоре, зная по опыту, что мир богов безжалостен и за малейшую провинность наказывает без всякого снисхождения.

— Это всё? — поинтересовался Лазарь для проформы.

Царица вампиров согласно кивнула, и он повернулся к сыну.

— Ну, что скажешь?

— Я? — удивился Юлиан и чуть слышно фыркнул, поглядев на свои опустевшие руки. «Похоже, это распространённый божественный приём, чтобы полностью завладеть вниманием собеседника». На этот раз девушка переместилась на роскошное ложе под балдахином, где она продолжала спать, как ни в чём не бывало.

— Вообще-то, я с тобой разговариваю, а не сам с собой, — заметил Лазарь, усмехнувшись.

— Душещипательная история. Я чуть не прослезился.

— Я не об этом. Судьба Царицы вампиров в твоих руках. Как ты решишь, так и будет.

— Чего?!.. Ну, нет! Пап, даже не думай! Делай, что хочешь, но я ей не судья.

— Это ещё почему?

— У меня самоотвод… из-за родственных связей с подсудимой, — нашёлся Юлиан.

— Самоотвод отклоняется. Это неуважительная причина.

— Пап! — жалобно протянул он, меняя тактику. — Я же не юрист. Вдобавок, я не знаю всех обстоятельств дела. К тому же слышал, что в нём замешан наш родственничек. Согласись, это окончательно всё усложняет.

Лазарь нахмурился и выразительно посмотрел на творца Ойкумены.

— С Николсом я сам разберусь, — проговорил он, зловеще понижая тон. — Принц Хаоса и его приспешники ещё сильно пожалеют о своих закулисных делишках.

Под немигающим взглядом двух пар одинаковых глаз Аспид невольно смешался.

«Отец и в самом деле крут. Наш хозяин смотрит на него, как провинившийся школьник на учителя», — подумал Юлиан, уловив всплеск разноречивых эмоций, бушующих вокруг него.

«Ага! Попался, атримен! — возликовал Лазарь. — Ничего, господа заговорщики! Близок час, когда я выведу вас на чистую воду. Вы у меня ещё попляшете!.. Да что там! Будете у меня извиваться, как ужи на сковородке». Несмотря на разгорающийся гнев, внешне он был совершенно спокоен и продолжал дожимать сына, не желающего принимать на себя родовые обязанности.

— Что за паника? Думал, будешь вечно бездельничать? — проговорил он и засмеялся при виде умильной физиономии, которую состроил ему юноша. — Ни фига! Кончилась твоя вольница. Давай-ка, подключайся к божественным играм. Не дрейфь, малыш! Дело-то не сложное. Наша неисправимая лгунья на этот раз не слишком привирала, рассказывая об обстоятельствах, приведших её к столь плачевному результату. Только не слишком покупайся на её жалостливый рассказ. На руках этой милой красотки столько крови, что в ней можно утопить всё племя вампиров, которое она здесь развела.

На лице Лазаря появилось вопросительное выражение.

— Итак, каков твой вердикт? Казнить или помиловать?

Рука Юлиана невольно потянулась к затылку.

— Блин!.. Что такое не везёт и как с этим бороться. Что спрашивать-то? Как будто здесь есть варианты…

Собравшись с духом, он посмотрел на Царицу вампиров и оторопел — перед ним стояла Цветанка. Не в силах вынести её молящий взгляд и жалкую улыбку на лице, он поспешно прикрыл глаза. Со злодейкой всё было ясно, но никакие доводы разума, не могли убедить его вынести ей смертный приговор.

Поняв, что юноша крепко попался на простенькую уловку, Лазарь пришёл ему на помощь.

— Ладно. Задействуем полный регламент, чтобы ты пришёл в себя, — в воздухе возникло тяжёлое резное кресло, и он в полном облачении судьи откинулся на его высокую спинку. Подлокотники и изножье в форме чёрных грифонов с позолоченными гривами, лениво потянулись и, рыкнув, заняли самое удобное положение для конечностей своего хозяина.

«Блин! Кажется, отец, во что бы то ни стало, вознамерился вытрясти из меня приговор!» — расстроился Юлиан, обнаружив себя в аналогичном кресле. Он опасливо посмотрел на чешуйчатые спины зубастых химер, но в отличие от грифонов, они вели себя смирно. Звери не шелохнулись, лишь их шкура ощутимо нагрелась, даря рукам и ногам ровное тепло, и только тогда до него дошло, что с некоторых пор его бьёт внутренний озноб.

«Спасибо!» — мысленно сказал Юлиан неизвестно кому, и вдруг химера под его ногами приподняла голову. Прикосновение раздвоенного языка оказалось тёплым и шершавым, но совершенно его не пугало. Зверь излучал такую же радость, что и его любимец, золотистый ретривер[18], который был у него в детстве. Он почесал химере шею, и та утробно заурчала, довольная его лаской.

При виде девушки, сидящей по левую руку от председательского кресла, у Юлиана окончательно отлегло от сердца. Судя по тому, что на её личике вновь заиграли живые краски, она прекрасно себя чувствовала. Он послал ей воздушный поцелуй и, получив взгляд, полный любви, окончательно воспрянул духом. Хотя привычный мир рушился прямо на глазах, к нему вернулось ощущение былой уверенности в своих силах.

Поправив сползший ему на нос парик, которой ощутимо попахивал нафталином, Юлиан чихнул от поднявшегося облачка пудры, и с усилием распахнул огромный фолиант.

«Матерь божья! — оторопел он, поняв, что в нём подробно описаны преступления Царицы вампиров. — Здесь их столько, что я закончу чтение этого талмуда, дай-то бог, к Судному дню», — подумал он с подступающим унынием.

— А куда тебе торопиться? Впрочем, можно ускорить процесс, воспользовавшись показаниями свидетелей.

— Пап, какие свидетели? Они же все умерли. Во всяком случае, мне так кажется.

— Сын, в нашем деле это не помеха.

В тот же миг возник громаднейший зал, заставленный аккуратными рядами скамеек, имеющими даже на глаз видимую перспективу. Поначалу сидящие на них люди и вампиры удивлённо переглядывались между собой, а затем обнаружили знакомых и, не удовольствовавшись размахиванием рук и радостными возгласами, начали вскакивать со своих мест. В зале поднялся неимоверный шум.

— Молчать! — рявкнул Лазарь. — Не орать и не топать ногами!.. Эй, вам здесь не конюшня, а присутственное место!.. Ну-ка все заткнулись, пока я добрый!.. Блин! Я кому сказал? — видя, что его не слушают, он со всей силы ударил судейским молотком.

Поднялся такой грохот, что оглушённый зал поневоле притих и во все глаза уставился на сурового судью, окружённого золотым сиянием.

— Давно бы так! — буркнул Лазарь, поправляя пенсне на переносице. — Итак, слушается дело Царицы вампиров, известной также как Гемма Кушнир. Она обвиняется в геноциде, то есть в массовом уничтожении людей и вампиров… Ну, что опять не так?

Скривившись, он отшвырнул от себя огромнейший фолиант и тот, упав на пол, с протяжным стоном взорвался фонтаном пыли. Кожаная обложка приподнялась, и пожелтевшие страницы укоризненно зашелестели.

— Заткнись, гремуар! К чертям твой судейский регламент! И вообще, нечего придираться по мелочам!

Явно в знак протеста фолиант ещё громче зашелестел страницами, а затем запрыгал по полу, хищно щелкая позеленевшими застёжками.

Лазарь насупился.

— Ах, так! Можешь жаловаться сколько угодно. Заруби себе на носу, Коллегия двенадцати мне не указ. А сейчас пошёл вон, пока я окончательно не разозлился.

Спасаясь от любопытного голубоглазого дракончика, который, во что бы то ни стало, желал свести с ним близкое знакомство, фолиант неуклюже заскакал по полу, корча при этом зверские физиономии с барельефа, выгравированного на обложке. Малыш то и дело пыхал огнём и у гремуара наконец не выдержали нервы. Охваченный призрачным синим светом, он провалился в переносной портал. Правда, перед тем как исчезнуть, всемирно известный ретроград не преминул погрозить нарушителю судейского регламента внушительным бронзовым кулаком. И всё же поле боя осталось за Лазарем.

— Поскольку противник удалился в бессильной злобе, больше ничто не мешает нам сразу же перейти к сути дела, — проговорил он торжествующим тоном. — Ну, кто первый возьмёт слово по данному делу?

Народ загудел, как рассерженный пчелиный рой, и он с видимым удовольствием снова стукнул молотком.

— Не переговариваться! Желающие выступить просто поднимите руку.

Зал с готовностью ощетинился лесом рук. Поморщившись, Лазарь поправил сползающее пенсне.

— Ну, нет! Так дело не пойдёт. Как правильно заметил мой сын, эдак мы до Судного дня не закончим, — на его лице появилось задумчивое выражение. — Эврика! Пусть выступает кто-нибудь один, а у кого абсолютно идентичные иски, узнают об этом по горящей зелёной кнопке на спинке сиденья переднего ряда, и не вздумайте меня обманывать.

— Ваша честь, разрешите мне начать, — сказала девушка, которой достался жезл Зимы в Квадратуре круга.

Получив милостивое разрешение, она встала у трибуны истца.

— Меня зовут Луиза Ромери. Сейчас я призрак, потому что покончила жизнь самоубийством, и в этом я обвиняю Царицу вампиров, а также в зависти, подлости и прочих смертных грехах!..

— Спокойней, Луиза, не нервничайте! — прервал её Лазарь. — Не нужно перечислять все прегрешения Царицы вампиров, оставьте что-нибудь другим истцам.

— Хорошо, ваша честь, — чуть слышно прошептала взволнованная девушка и, подхватив юбку белого свадебного платья, присела в низком книксене.

— Мы слушаем вас, Луиза. Не молчите, рассказывайте, из-за чего у вас вышел конфликт с подсудимой.

— Ваша честь, это трагедия всей моей жизни и не только моей…

Голос возлюбленной Рихарда Адлигвульфа звучал неуверенно и срывался от слёз; она частенько путалась в словах, а иногда не в силах выразить эмоции невыносимо долго молчала. Но под конец её повести о неумирающей любви женщины в зале плакали навзрыд, а мужчины частенько опускали головы и громко шмыгали носами, делая вид, что у них внезапно прорезался насморк.

Юлиан посмотрел на каменное лицо Царицы вампиров, стоящей у трибуны ответчика, и впервые её пожалел. На фоне накала чувств девушки-призрака её собственный рассказ о любви выглядел довольно бледно, если не сказать больше. Похоже, это понимала не только она, но и Долгорукий. Засунув руки в карманы куртки, он с грустной гримасой глядел куда-то вдаль, не замечая любопытных взглядов, которые бросали на него ожившие на какое-то время женщины.

Закончив свою обличительную речь, Луиза вернулась на место и Рихард, поцеловав её руку, ободряюще улыбнулся. Она просияла и, потянувшись как кошка, прислонилась к его плечу. Нахождение в реальном теле доставляло ей видимое удовольствие.

Тем временем место на трибуне истца не пустовало ни минуты и, слушая многочисленные истории о страшных преступлениях прародительницы вампиров, Юлиан всё больше мрачнел. Цветанка тоже была в ужасе, тем не менее на её подвижном личике легко читалась, что она жалеет свою бабку, несмотря ни на что. Заметив, что он старательно избегает её взгляда, она вскочила на ноги, как только дали слово защите.

— Я знаю, что вы все ненавидите Гемму, но я прошу вас, дайте ей шанс исправить причинённое зло! — выкрикнула она, не обращая внимания на угрожающий гул зала. — Я понимаю, что это не оживит мёртвых, но она сможет позаботиться о тех, что остались в живых.

Народ почему-то сразу решил, что эта забота будет заключаться лишь в переселении живых на тот свет.

— Это не правда!.. — начала Цветанка, но поднялся такой шум, что дальнейшие её протесты не были услышаны, и она плюхнулась на место.

— Есть ещё желающие выступить в защиту кровопийцы? — поинтересовался Лазарь, постучав молотком. — Если нет, тогда суд удаляется…

— Всемогущий Аллах! Это нечестно!.. Пожалуйста, дайте мне слово! Я ещё не всё сказала! — выкрикнула девушка, снова вскакивая на ноги.

— Сядь, Цветик, тебе уже давали слово.

— Хабиб! — девушка сердито сверкнула глазами, но всё же послушалась.

— Подождите! Дайте мне слово, — вдруг раздался голос, легко перекрывший шум в зале.

Аспид не спеша поднялся с места и пошёл к свидетельской трибуне. Здесь он повернулся к притихшему залу, и грустно улыбнулся. На большинстве лиц, обращённых к нему, лежала печать восторженного почитания — тем, кто перешёл грань, отделяющую мир живых от потустороннего мира, не нужно было объяснять, кто он такой.

— Простите меня, дети, но я тоже хочу выступить в защиту Геммы. Это по моей прихоти погибла её душа. Следовательно, это я должен понести наказание.

— Вот именно! Я же говорила, что это он первопричина всему, а я всего лишь жертва его непомерных амбиций! — заявила торжествующая Царица вампиров.

В ответ на её реплику зал отозвался угрожающим гулом.

— Скопище недоумков! — выкрикнула она. — Хоть Аспид заявляет, что является вашим создателем, но он даже не похож на вас! Неужели вы верите, что это существо способно на доброту и милосердие?

— Да! — раздался единодушный ответ зала, и Царица вампиров захохотала.

— Тогда я нисколько не раскаиваюсь, что истребляла вас!

Лазарь грохнул молотком.

— Всем молчать! Здесь каждый отвечает за себя! В любом случае, низость поступков одного, не оправдывает низость поступков другого, — сказал он и строго поглядел в зал. — Ну, есть ещё желающие выступить в защиту обвиняемой?

— Да!

— Что да?

— Я её люблю, — тихо сказал Долгорукий, но был услышан из-за мёртвой тишины, внезапно наступившей в зале.

— Проклятье Тройной Эды! — расстроился Лазарь. — Это уже серьёзно.

— Я тоже! — выкрикнула Цветанка, снова вскакивая с места.

— Сядь, девочка! Ещё слово и тебе придётся учить азбуку жестов, в виду отсутствия голоса, — сердито проговорил Лазарь и сорвал с себя парик. — Уже до чёртиков надоела эта тягомотина! Как будто у меня нет других, более неотложных дел. Юлиан, выноси свой вердикт, хватит медлить! — приказал он сыну.

— Как скажешь, — отозвался тот и протянул руку. — Дай сюда свой молоток.

Получив требуемый судейский атрибут, вместе с председательским креслом, Юлиан нашёл глазами творца Ойкумены.

— Скажите, Аспид, — обратился он к нему, — на самом деле можно повернуть время вспять и дать шанс Царице вампиров начать всё заново?

— Да, ваша честь, — подтвердил творец Ойкумены.

— Значит, так тому и быть, — юноша грохнул молотком. — Царица вампиров, также известная как Гемма Кушнир, вернётся к человеческой жизни на том месте, где она была прервана. Но чтобы искупить свою вину, однажды она вспомнит всё, что с ней произошло.

— Нет, только не это!

— О Всемилостивый Аллах!

— Гемма из прошлого ни в чём не виновата, она этого не вынесет и её смерть будет на твоей совести, — хором проговорили Долгорукий и Цветанка и удивлённо посмотрели друг на друга.

— Как-нибудь переживу! — на лице Юлиана появилось незнакомое жёсткое выражение. — Если подсудимая совершит самоубийство, то потеряет право на искупление и её душа останется навеки проклятой.

Охваченный золотым сиянием он поднялся и, величественно выпрямившись, протянул руку в направлении замершей Царицы вампиров.

— Да, будет так, как я сказал!

— Постой! Я должен быть вместе с Геммой!

— Тогда поспеши!

Как только Долгорукий встал рядом с Царицей вампиров, вокруг них засветился сложнейший узор переносной пентаграммы. Загудев, её линии полыхнули пламенем, а затем ввысь ударил столб багрового света. Когда он опал, там больше никого не было.

— Дело закрыто и пересмотру не подлежит! — проговорил Юлиан и ударом молотка поставил точку в судебном разбирательстве.

— Аминь! — слаженно отозвался зал.

Набожно крестясь, народ начал прощаться друг с другом. Женщины горько заплакали, понимая, что каникулы закончились и пора возвращаться в загробный мир. И в самом деле, как только смолкло гулкое эхо, гуляющее под высокими сводами, судейский зал и все присутствующие в нём бесследно исчезли. Остались лишь те, кто изначально присутствовал в храме Рогатой луны.

Окружающее его сияние погасло, и опомнившийся Юлиан растерянно хлопнул глазами. «Блин! Что это я только что учудил?»

«Выполнил свой долг, — Лазарь ободряюще улыбнулся. — Молодец, сын! Неплохо для начинающего, хотя я вынес бы более жесткий приговор, но твой тоже хорош».

«Папа, я хоть на Землю их отправил?»

«Да! Можешь не сомневаться».

— Слава богу! — облегчённо произнёс Юлиан, и с улыбкой посмотрел на Цветанку. — Дело сделано, можно двигать по домам…

— Погодите! Думаю, теперь настала моя очередь предстать перед правосудием, — мягко проговорил Аспид и, опустившись на колени, склонил голову перед Лазарем. — Понимаю, Эль-Эльйон, моя вина велика, но я с радостью приму от вас любое наказание, каким бы суровым оно ни было.