Иннокентий 3

Глава 2 Рандеву у океана

Каско-Вьехо, старинная колониальная столица Панамы, считалась местом жутких контрастов. Древние двух-трехэтажные дома с террасами и балконами в типично испанском стиле, церкви, украшенные замысловатой лепниной, узкие улочки. Подкрашенные и отремонтированные здания выглядели стильно. Тут же неподалеку сиял великолепием президентский дворец. Театры, музеи, лавки для туристов, которых организованно свозили с круизных лайнеров именно сюда. Но вся эта цивилизованная кожура южнее Двенадцатой восточной улицы.

К северу же картинка резко меняется. Там дома никто не реставрировал с той самой поры, как их построили. Граффити на облезлых стенах, развалины, разбитые тротуары, множество сидящих тут же наркоманов. В основном черные, превратившие ту часть города в настоящее гетто. Туристов туда обычно не водят. А ведь всего в несколько сот метрах разница. Но это Латинская Америка. В ней социальные различия били в глаза, а ужасающая нищета никого не пугала.

Везде хорошо быть молодым и богатым!

Молодые люди ехали в сторону набережной. Таксист высадил их на Плаза де Франсия. От близкой «меркадо де марискос» остро потянуло рыбой, там разгружаются рыболовные суда. Ресторан расположился в старом форте, который и после реставрации казался старинным, еще помнившим времена знаменитого пирата Герни Моргана, разграбившего город давным-давно. Иннокентий сразу заказал охлажденное Бордо. Хотелось пить, а сухое вино отлично утоляет жажду. Вероника-Астрид, нисколько не смущаясь, пожелала «Плато де фрутс де мер». Это основательный двухъярусный поднос, засыпанный колотым льдом, поверх которого лежали различные морепродукты. Креветки, мидии, лангусты и моллюски. Отдельно поданы дольки лайма, соус резеда и горчичный. Вот что значит жить у моря!

Москвичка, до этого видевшая из рыбы разве что вездесущий минтай и котлеты из щуки, в первые месяцы пребывания на Карибах находилась в легком обалдении от количества морепродуктов в меню здешних островов. Понемногу под чутким руководством Иннокентия она начала разбираться в рыбе. Лишь удивляясь временами его осведомленности. Откуда у советского фотокорреспондента взялся навык отличать мясо тунца от рыбы-меча? Последняя на вид вообще страхолюдина огромная. Еще больше её поразило то, что есть её принято сырой, с различными соусами. Еще в их меню появились конк фритерс, моллюски во фритюре, крабы и даже жареная летучая рыба! Но по приезде в Панаму её желудок покорили здешние огромные лангусты.

— Нам не пора подбить кассу?

— Подожди, — Кеша ловко орудовал щипцами, вскрывая панцирь краба. — Закончим сделку с Норьегой и уедем на некоторое время. На север. Что-то мне в последнее время не нравится движуха вокруг нашей фирмы.

Вероника кинула в мужа сосредоточенный взгляд.

— Ты что-то подозреваешь?

— Пока нет, — Иннокентий прожевал нежное крабовое мясо и приложился к вину. — И это точно не наркомафия.

— Жуткие ребята.

— Но там деньги! Знаешь, сколько зарабатывает Эскобар? Он может всю Колумбию купить на корню! Поэтому его и боятся.

— Не начинай, пожалуйста!

Неожиданные, а главное, непостоянные деньги, получаемые от стоковой фотографии, заезжую пару не удовлетворяли. Больно уж источник доходов ненадежный. Сегодня ты мог получить и две тысячи фунтов или долларов, а завтра сущие копейки. Разве что годилось чиновникам из Кюрасао предъявить в качестве законных налогов. Да и повод оправдания постоянных переездов отличный. Творческий человек всегда в поисках чего-то нового.

Но раз они забрались так далеко и авантюрно, то стоило попытаться заработать больше. «На подушку» —так странно выразился Кеша во время их весеннего мозгового штурма. Веронике иногда становилось жутковато, когда она понимала, насколько этот парень не похож на не то что провинциального, но и даже столичного советского человека. Откуда у него это все? Невольно вспоминались странные намеки дяди Вити.

Иногда ей казалось, что все их поспешное бегство — суть прикрытие тайной операции советских спецслужб. Больно уж поведение Кеши в Испании после нападения американцев было хладнокровным. Как будто ему не впервой убивать людей и уходить от погони полиции. И тонкое знание нюансов деятельности преступных синдикатов временами настораживало. Но молодая женщина, к своему немалому удивлению, поняла, что чем дальше, тем больше любит этого белобрысого лоботряса. И его авантюризм ее здорово возбуждает. Что она видела интересного в тех московских кабинетах? А здесь жизнь била ключом! Вокруг столько экзотики, что никогда не увидишь в передачах Сенкевича.

Потому-то они сейчас здесь, в Панаме. Точнее, в Сьюдад Панама, столице государства. Ближайшие страны их не устроили. В соседней Колумбии расцветал созданный совсем недавно Медельинский картель. В джунглях шла беспрерывная резня между партизанскими группировками, армией, троцкистами и прочими маоистами. В Венесуэле очередной экономический кризис. Сальвадор и Никарагуа пылали в огне гражданских войн. Так что в Панаме под присмотром американских вояк было относительно спокойно.

Во всяком случае, никто не мешал им делать свой маленький гешефт. На многое они не замахивались, но после ознакомительной поездки по островам обзавелись связями, новыми паспортами, в этот раз датскими. Они, как ни странно, были настоящими, оставшимися от незадачливых дайверов. Возраст подходил, им просто поменяли фотографии. В Европу с ними, конечно, лучше не соваться, а здесь сойдет. Веронику и Иннокентия все равно постоянно принимали за скандинавов. Так что лучше не придумаешь!

Их маленьким, но доходным бизнесом ожидаемо управляла Вероника-Астрид. Будь она обычным советским экономистом, то, скорее всего, ничего бы не получилось. Но девушка как раз занималась международной экономикой и потому подобно опытной акуле нырнула в мир капиталистического чистогана. А с внешним, зачастую небезопасным миром дела вел расчетливый и наглый Иннокентий-Мадс. С крепкими кулаками датчанина Микельсона уже не раз ознакомились местные гопники и шестерки мафии. Кулачное право здесь уважали все.

Свежеиспеченные датчане предпочитали проводить свободное время на севере Панамы. Там находились туристические пляжи и море, более чистое и теплое. Поэтому жилье арендовалось, а не покупалось. Поначалу они побаивались внимания спецслужб, но понемногу напряжение спало. Если КГБ и ГРУ где-то и орудует, то скорее в революционном Никарагуа. Правда, еще оставались вездесущие кубинцы. Местные от них откровенно срались и рассказывали необыкновенные истории. Иннокентий же удивлялся. Как СССР, имея таких классных союзников, не подмял под себя Южную Америку? Во всяком случае, неприятности Америке устроить можно было запросто.

— Так все равно Медельинцам мы неинтересны. Наркотрафик у них идет по воздуху. Самолеты на низкой высоте летят сначала на Багамы. Там у них аэродромы подскока. Потом во Флориду. Тоннами кокаин перевозят. Вот где они, и где мы, Астрид?

Между собой они разговаривали на английском. В Панаме его знали далеко не все, так что можно было не бояться случайно проговориться.

— Откуда ты все это знаешь?

— Слышал при учебе, сама понимаешь где.

Вероника сморщила губки:

— Конторе из трех букв интересен наркокартель?

— Почему нет? Наркоту ведь в Америку возят. Подрыв, так сказать, империалистической системы. Плюс возможность заработать.

Молодая женщина чуть не уронила креветку в бокал:

— Ты серьезно, Мадс?

— Что не так? Деньги идут на поддержку революционного движения. Товарищ Коба также занимался силовой экспроприацией капиталов.

— Это кто?

— Иосиф Виссарионович, — Иннокентий как-то смотрел увлекательный фильм о русских революционерах и почему-то ему врезалось в память, что известный всему миру товарищ Сталин начинал свой путь, как отчаянный гангстер. Грабил банки и почтовые дилижансы. На молодого пацана эта новость произвела неизгладимое впечатление. А что еще ожидать от дитя девяностых?

— Это же жуткая антисоветчина, Ке… Мадс!

Вероника поняла, что сморозила глупость, и замолчала. Им ли об этом говорить?

— Девочка моя, революция не делалась в белых перчатках. Посмотри, что творится в Никарагуа. Сандинисты захватывают заложниками богатеев, устраивают теракты, жестоко воюют с полицией и армией.

Астрид выпила вина и успокоилась, тон её стал более деловым.

— Вот потому мне и не нравится Норьега. Он точно связан с сандинистами.

— Здесь полно им сочувствующих. Панамцам не по душе, что американцы держат канал и имеют с него доход.

— Но они же его построили!

— На чужой земле. Как там Господь говорил — делиться надо.

— С этим согласна. Но ты видел номенклатуру товара?

Мадс-Кеша кивнул:

— Оборудование двойного назначения.

Девушка вскинула голову:

— Это как?

— Можно и для охоты или рыбалки, а можно и для военных действия использовать.

— И мы подписали с ним договор? Ты куда смотрел?

— Спокойно, Астрид! Это абсолютно законно. Тем более что через Пита мы все достали по дешевке.

— Пит мне тоже не нравится.

Молодая женщина насупилась. Иннокентий вздохнул. Как с ней временами сложно, но он на нее ни на кого не променяет. Она вдобавок еще жертва советской пропаганды. А куда деваться белым в Южной Африке без системы апартеида? По уму черным требуется минимум пару поколений, чтобы хоть отчасти стать цивилизованными. Все хорошее, что есть в ЮАР, принесли туда белые. И Вероника не знает, куда начнет скатываться страна при «демократическом режиме».

— Астрид, мы сами влезли в это. Добровольно.

— Я хотела просто заработать денег!

— Не имея кредита и связей. Ты видела, как тут дела делаются? Если ты не из богатого клана, или у тебя нет крыши, то тебе светит лишь мелкая лавчонка, или кафешка. Будешь сводить концы с концами и при малейшем кризисе останешься без штанов.

— Потому что мы попали в нецивилизованное место.

Васечкин засмеялся.

— Дорогая, ты всерьез считаешь, что где-нибудь в Германии или Канаде у нас выше шансы? Поляна давно занята, и мы там никто. Максимум, что тебе светит — хорошая должность к чьей-то компании, или государственной структуре. У нас в Союзе дела таким же образом обстоят.

Глаза Астрид нехорошо сузились.

— Я и раньше замечала в тебе лютую антисоветчину, но сейчас ты себя превзошел.

Иннокентий еле сдержал возглас изумления. Хотя должен был давно перестать удивляться поведению заурядного советского человека. Тот предпочитал или не видеть очевидное, или цинично травить анекдоты про вождей. Это надо было пару лет повариться в бульоне советской идеологии, чтобы хоть немного начать понимать этих несчастных. В будущем Кеши Петрова и вовсе не оказалась никакой идеологии. «Делай деньги любой ценой!», «Ты этого достойна!» и «Бери от жизни все!» Рекламные ходульные модули для общества потребления. То есть в СССР власть партноменклатуры, а в ЭреФии власть капитала. И куда бедному крестьянину податься?

— Ты про своих мажорных приятелей не забыла? Они что, с нуля начинали? А где же справедливость?

Астрид чуть не подскочила с места:

— Удар ниже пояса.

— Зато без соплежуйства. Думаешь, я почему связался с Питом? Он с Южной Африки. Там все просто. Ты белый, и хозяин жизни, черный, и ты никто. Они так живут. Понимаешь? И ЮАР — довольно развитая индустриально держава. Они могут экспортировать высокотехнологичные изделия по вменяемой цене.

— Но там режим апартеида!

— У всех есть недостатки.

Женщина покачала головой.

— Ты готов на все ради наживы.

— И еще я комсомолец и хочу помогать никарагуанским коммунистам.

Астрид, раскрыв глаза, уставилась на мужа:

— Ты просто негодяй какой-то! Это же надо так вывернуться!

В этот момент в ресторане заиграла музыка. Подвыпившая публика выкатилась на небольшую танцевальную площадку. К их столику подошел черноволосый крепыш с явной примесью индейской крови. Его глаза нехорошо поблескивали.

— Могу я пригласить сеньориту на танец?

Мадс-Кеша поднял голову. Вечер перестал быть томным.

— Сеньора не танцует. Извини, амиго.

— А я настаиваю. Как и мои друзья.

Наглец кивнул в сторону столика, занятого небольшой компанией крепких молодых людей.

— Но мы не танцуем, Пидо, пэрдон.

Крепыш что-то глухо пробормотал и отошел с недовольным видом. Астрид вздохнула:

— Это колумбийцы. Охрана языки в жопу засунет.

— Сеньора, как вы выражаетесь? — Иннокентий сделал глоток и незаметно начал разминать плечи.

— Все по плану?

— Разумеется.

Зверская улыбка загорелого блондина не осталась незамеченной метрдотелем ресторана. И у него сразу появились неприятные предчувствия.

Вероника ушла первой. Незаметно. Чем вызвала нездоровый ажиотаж сидевших за столиком колумбийцев. Иннокентий цены знал и оставил на столе наличности с учетом чаевых. Он резко поднялся и уверенно направился к дверям. Наглый крепыш догнал его уже в вестибюле. Никаких киношных драк. Подсечка и крепкий удар по затылку. Оторопевшему «вратарю» Иннокентий с улыбкой сообщил:

— Амиго немного перебрал текилы.

Встретились они уже на улице, тут же нырнув в тень деревьев. Ночи в Панаме очень темные. Выскочившие на крыльцо ресторана подгулявшие колумбийцы несколько минут побегали взад-вперед, поорали о наглом гринго и убрались несолоно хлебавши.

Вероника тихонько хохотнула, глядя на ухмыляющегося до ушей мужа:

— Весело тебе!

— Но как технично мы смылись!

— И главное без полиции! Этот хмырь метрдотель уже набирал телефон. Больше сюда ни ногой.

— Да и мне тут не особо нравилось. Хочу на север или на острова. Городской шум уже порядком надоел. Может, взять послезавтра лодку и съездить тут рядом?

Они пересекли аллею и подошли к освещенному проспекту. Кеша поднял руку. Таксисты любили заезжих богатеньких туристов, потому вскоре поблизости остановилась машина с логотипом фирмы. Васечкин помог подруге сесть и обошел такси, не забывая просканировать улицу. Все было тихо. Как и должно быть. Впереди их ждут скромные апартаменты и жаркая ночная постель. Он уже в предвкушении приобнял женщину, как внезапно спереди на чистом русском языке произнесли совершенно неожиданную фразу:

— Вы ловко умеете избегать неприятности, Иннокентий Петрович.