Иннокентий 3

Глава 27 Диксиленд и его обитатели

— Спасибо за кофе!

В кои веки им повезло и на третий день пути. На завтра попалось кафе в стиле пятидесятых, где варили хороший кофе. Наверное, оттого что его держал Пуэрто-Риканец. Он с интересом выслушал пересыпанный латиноамериканским сленгом спич Иннокентий, заверил его, что почти забыл родные пенаты, и сварил кофе лично.

Да и кухня в его кафе отличалась разнообразием. Такосы с различной начинкой, энчилады, и блюда креольской кухни — дажмбалайя и банановый пудинг. Ведь они уже в Луизиане, некогда колонии Франции. Жаль им не заехать в Новый Орлеан или Батон-Руж. При других обстоятельствах он бы сделал это точно!

Иннокентий лишь завис над картой. Впереди Миссисипи, легендарная река для сверстников Вероники. Марк Твен, индейцы ГДР и все такое прочее. А вот мостов через нее немного. Вот и решай — уйти далеко на север к городку Видалия или проехать через Батон Руж. Нет, пожалуй, рисковать пересекать такой большой населенный пункт не следует. Они могут привлечь внимание.

Так что решено — делаем крюк на север, добавив миль двести.

Они уже начали привыкать к дороге и штатовским реалиям. Хотя, наверное, где-нибудь в Нью-Джерси или в Колорадо все совсем не так. Да и Калифорния с Монтаной отличаются от остальных штатов довольно сильно. Но что есть, то есть. Гнусавящие под нос старички, восседающее на верандах фанерных домиков, непрерывное кантри по радио, уже сводящее с ума.

Хорошо около больших городов стали попадаться более современные радиостанции. Современная рок-музыка, диско, ритм энд блюз. Под такую и ехать приятней. Заодно бывшие москвичи пополняли свой музыкальный багаж. Ведь частенько по радио шли чарты.

Иннокентий двигался по трассам извилистым зигзагом, стараясь обходить крупные населенные пункты. Один раз они сделали глупость и поехали через Хаттисберг штата Миссисипи. Так их три раза полиция остановила. И совсем не дорожная. Хотя заметив внутри автомобиля белую парочку, полицейские обычно вскользь просматривали документы и быстро отпускали их. Штаты белой нетолерантности.

И сегодня они въехали в самый нетолерантный из всех регионов Америки, в Алабаму.

Вот именно на узкой дорожке, соединяющей углы нужных трасс 41 и федералку 65, и произошла неприятность. Машину внезапно повело, Кеша успел аккуратно затормозить. Он знал, что в подобных ситуациях нельзя ни в коем случае резко давить на тормоз. Худшие опасения подтвердились. Проколота шина.

— Что делать будем? — спросила обеспокоенно Вероника, но заметив хмурый взгляд мужа, подняла руки. Мол, поступай, как знаешь!

— Достань, пожалуйста, из бардачка перчатки, — попросил он и начал вынимать из багажника инструменты и запаску. Васечкин специально настоял, чтобы Джонсон все это положил. Пусть и старую.

— Помочь?

— Да не надо.

Болты на колесах отошли без проблем. Силушкой Кеша был не обижен, да видать, те недавно меняли. Аналога «ВД» с собой не было. Домкрат был странным, реечного типа, но работал и минут через десять Иннокентий укладывал все обратно.

— Нам нужно починить колесо, дорога еще дальняя. Треть пути осталась.

— Придется заехать туда, — Вероника показала в сторону утопающего в зелени городка. В этих местах пошли странные кипарисовые леса, цвели магнолии, на полях росла кукуруза и соевые бобы.

— Надо, так надо! Садись в машину и надень очки.

Городок явно был не из богатых. На окраине вообще стояли какие-то лачуги. Машины по улице попадались все больше старые, незнакомых моделей. Но они уже привыкли, что в сельской местности предпочитали пикапы и грузовички старых марок.

— Столько негров вокруг!

— Подруга, ты вот так только на улице не выражайся!

— Как?

— Не говорит им, что они негры.

Вероника вытаращилась:

— Но если они негры и есть?

Иннокентий вздохнул и задумался. Как все-таки в семидесятые годы люди не зашуганы мнимым гуманизмом и толерантностью. Веганы — это просто придурки, негры — это негры, пидарасы — это мужеложцы. Как здорово! Но не здесь!

— Это черный штат, у них свои порядки. А как у нас говорят?

— Поняла! В свой монастырь со своим квасом не суйся, — на недоуменный взгляд супруга женщина ответила с хохотком. — Дядька у нас так любил выражаться. Говаривал, что раньше каждый монастырь своим сортом кваса хвастался.

— А я думал пивом.

— Нет, они мед варили. Поговаривают, что в старину такой был крепкий, что богатырей с ног валил.

— Да? То-то меня с медовухи не втаскивало на прогулки.

— А ты где умудрился мед пить?

Васечкин чуть не простонал. Надо же так запалиться! Но ответил предельно для такой ситуации честно:

— В Суздале. Там для туристов варят.

Вероника кивнула. Город старинный, интуристов, да и советских много. Затем она вздохнула:

— Давно хотела Суздаль посетить.

— Какие наши годы…

Он внимательно посматривал по сторонам. Что-то шиномонтажка или другая автомастерская им по дороге не попались Зато много гуляющих или просто так сидящих негров. Он инстинктивно напрягся, мало ли что они выкинут. Но так можно кататься до самого вечера. А это расход времени и бензина. И то и другое стоит денег. Мало ли их уже ищут? Рассчитывать следует на самое плохое.

Они проезжали мимо овощного магазина, как Кеша решил остановиться. На уличном прилавке высокий и невероятно черный негр аккуратно выкладывал свежие овощи.

— Эй, бро! Не подскажешь, где мы можем отремонтировать колесо?

Продавец оглянулся, и некоторое время хмуро рассматривал путешественников.

— Белый мне не бро.

— Homie, да мне по барабану.

— А мне нет! Ты белый, я черный. Между нами нет дружбы.

— Странно. Слушай, бро, я из Европы, с севера. У нас там вообще нет черных.

Негр заинтересовался. Одет он был прилично. Сетчатая шляпка, рубашка без рукавов и светлые брюки.

— Совсем-совсем нет?

— Откуда? У нас все такие же светлые, как мы.

Лицо продавца тронула скромная улыбка.

— Не знал.

— Поэтому мне нет ни какого дела до вашей вражды. Понимаешь?

— Сейчас да. Езжай прямо еще пару кварталов, затем поверни налево и увидишь висящее высоко колесо. Наши все там у Сэма ремонтируются. Скажешь, что от Грэми.

— Спасибо….

Сэма можно было снимать в боевиках девяностых. Не человек, а машина-убийца. Выше Иннокентия на голову, широченные плечи и гора мускулов, что переливались под черной кожей.

— Привет, ты Сэм?

— Допустим да.

— Мы от Грэми. Он сказал, что ты нам поможешь.

— В чем проблема? — тон механика заметно потеплел.

— Колесо прокололи, — Кеша приметил недоверчивый взгляд здоровяка. — Оно в багажнике.

— Доставай.

Сэм бросил тряпку на станок.

Иннокентий вынул колесо и некоторое время наблюдал, как механик на специальном устройстве его разбирает. Затем тот быстро в небольшой ванночке находит прокол и начинает проклейку и вулканизацию.

— Ловко ты работаешь.

— Да тут делов-то! Может, сразу и поменяем?

— Давай. Я пока окручу запаску.

То ли ровный тон общения, то ли тот факт, что клиент вовсе не белоручка институтская. Но отношение у них налаживалось. Сем с интересом выслушал рассказы о далекой стране, снеге, сугробах и зимнем лесу. В конце он высказался с юмором:

— Теперь я понял, почему вы такие белые.

Расстались они на хорошей ноте.

Но не все в нашей жизни происходит гладко. Буквально через квартал перед «Понтиаком» притормозила полицейская машина. В Америке это обычно значит, что с тобой хотят переговорить. К ним неспешно в вразвалочку подошел пожилой человек в коричневой форме и широкополой шляпе. Он внимательно оценил сидящих в автомобиле. Кеша предусмотрительно держал руки напоказ на руле.

— Мы что-то нарушили, сэ?

— Шериф Даунтан. Ваши документы.

Взяв права и техпаспорт на машину, шериф не стал их рассматривать, а кивнул в сторону своего автомобиля.

— Садитесь ко мне. Есть разговор.

Путешественники переглянулись. Смысла убегать они не видели. Но шериф какой-то странный.

Офис шерифа оказался обычным для этих мест приземистым деревянным зданием. Построен давно, немного запущен. Краска местами отскоблилась, дерево потемнело, петли скрипят. Даунтан кивнул в сторону двери с характерной надписью, пропустил их вперед и прошел сам. Обычный кабинет. Мебель в темных тонах. На стене портрет какого-то политического деятеля времен Конфедерации. Наверху крутится большой пропеллер, стараясь разогнать июньскую духоту.

— Кофе?

— Нет сэ.

— Можно просто шериф. Присаживайтесь.

Сам Даунтан не только присел, но закинул ноги на стол, здорово удивив Веронику. Оказывается, это вовсе не карикатурный образ, а так на самом деле и есть. Шериф взял в руки документы.

— Ну что же, Патрик. Так ты из Техаса? Хотя говоришь, как эти недоделки с Джорджии.

— Я учусь в Атланте, шериф.

— А твоя подруга голландка, получается, и купила эту рухлядь? Тогда почему она не за рулем?

— У нее нет американских прав, шериф.

— Хорошо, — Даунтан кинул документы на стол и вышел из комнаты. Путешественники перевели дух. Вроде прокатило. Шериф вернулся с чашкой кофе и внимательно посмотрел на молодых людей. — А что вы делали у Сэма?

— Я проколол колесо, шериф. Вот ремонтировал.

— Почему у него?

Иннокентий пожал плечами:

— А где еще? Мне сказали в магазине, что это можно сделать у Сэма. И он помог.

— Какой-то ниггаар дал совет, и ты, белый парень из Техаса его послушал?

«Мдя, до толерантности здесь далеко!»

— Шериф, в чем наше преступление?

— Если бы оно было, то я бы с тобой, сынок, так мило не разговаривал.

А взгляд шерифа буквально прожигал. Один из «последних могикан» расовой сегрегации в Штатах. Правда, будущая обстановка вседозволенности и потакания меньшинствам не особо лучше. Из огня да в полымя!

— Тогда мы можем ехать дальше, шериф?

— А куда вы едите?

— В Чарльстон, к друзьям на море.

— Вот и правильно. Нечего любителям ниггеров типа вас делать в моем городе. Чтобы я больше вас тут не видел.

Уже на улице Вероника удивилась:

— Кем он себя возомнил?

— Кем? — Кеша криво усмехнулся. — Обычный алабамский расист. Добро пожаловать в Америку, подруга! Или ты считаешь, что советская пропаганда врет?

— Нисколько. Мы уже повидали достаточно, чтобы понять, что она во многом права насчет мира капитала. И даже их жалеет.

— Хочешь обратно?

Женщина погрустнела:

— У нас своих проблем хватает. Так что я даже не знаю.

Иннокентию стало её неожиданно жалко, он притянул жену к себе и поцеловал. Внезапно послышался незнакомый хрипловатый голос:

— Эй, парень! Тебе же сказали проваливать отсюда.

На пороге офиса стоял deputy, помощник шерифа. Толстый и неприятный тип с сигаретой в зубах.

— Вот гады! Увезти, увезли, а обратно пешком.

Уже на трассе Вероника заметила:

— Может, не будем пока резать углы? Что-то говорит мне, что в таких городках опасностей больше.

— Договорились!

Иннокентий выехал на трассу 65, повернул на юг и поддал газу. Но в этот раз он скоростной режим старался не нарушать. Тише едешь — дальше будешь! Остаток дня они пересекали Алабаму и вкатились во Флориду по семьдесят пятой. Если бы очень торопились, то сменяя друг друга, могли быть к утру в Майами. Осталось менее четырехсот миль.

Обстановка вокруг снова изменилась. Стало больше лесов, появились реки и болота. Жара стояла просто невозможная, спасал лишь кондиционер. Все-таки Патрик выбрал отличную машину! Заправившись, они порулили к двухэтажному кемпингу. Он был подороже — тридцать баксов за ночь, но зато имел свой бассейн.

— Как здорово, что я приобрела купальник!

Вероник стремглав побежала в душ, а затем первой в бассейн отмокать от дороги. Рядом находился бар, стояли столики. И когда Иннокентий появился, несколько постояльцев пускали на его жену слюни. Но появление рослого мускулистого атлета тут же поломало их планы. Или мечты? Пусть идут в душ к Дуньке Кулаковой!

— Я возьму пива?

— Тогда и мне. И орешков.

Как здорово лежать в прохладной воде, пить вкусное пиво и грызть странные орешки пекан.

— А все не так уж плохо.

— Везде жизнь!

— Неужели наступят временами, когда можно будет свободно путешествовать по всему миру?

Иннокентий с улыбкой глянул на супругу. Эх, она еще не знает, сколько ради этого придется заплатить. Его мысли внезапно вернулись к куратору из ЦК. А ведь идея по туризму неплоха. Надо больше общаться и сводить людей напрямую. Путешественники обычно люди более открытые и обладают широким кругозором. Не все же путешествовать лишь с Сенкевичем.

А тут один СССР и страны Восточной Европы огромнейший кластер. Мало мы возим людей к себе и отправляем их по миру. Для соцстран конвертируемая валюта не нужна, да и отменить ограничения на обмен и ввоз шмоток. Понятно, что мера временная, но уж лучше так, чем неконтролируемый черный рынок.

Жаль, блокнота под рукой нет. Он оставил его в родной Панаме. Эх, уже и она кажется Родиной. Хорошо там, где нам хорошо!