Иннокентий III и альбигойский крестовый поход

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

Предлагаемая вниманию читателя издательством «Евразия» книга принадлежит перу знаменитого французского историка Ашиля Люшера (1846—1908) и посвящена одному из важных событий в истории западноевропейского Средневековья — организованному Папой Римским Иннокентием III крестовому походу северо-французских баронов против катарской (альбигойской) ереси.

Понтификат Иннокентия III (1198—1216 гг.) был периодом расцвета политического могущества папства. Сам Иннокентий (в миру Лотарио, сын графа Сеньи), человек необычайно одаренный, получил прекрасное образование в Болонье и Париже, занял видное положение в римской курии и вскоре был избран Папой Римским. В эпоху его правления традиционные претензии наследников св. Петра на теократическую власть над всем христианским миром, заложенные еще при Григории Великом в конце VI в., обрели наиболее завершенную форму. Подобно своим предшественникам Иннокентий III считал себя «главой и основанием христианства», которому надлежит править всем миром (totum seculum). Вмешательство Иннокентия III ощущалось во всех сферах жизни средневековых государств Западной Европы. Имея характер властный и решительный, Папа требовал от светских правителей подчинения в тех вопросах, которые, как ему казалось, находились в его ведении как высшего арбитра: вакантность трона, греховность государя, связи с еретиками. Папа строго охранял свободы и независимость Католической Церкви средневекового Запада: в его переписке часто можно встретить приказ светским властям вернуть епископам их имущество и светские права. Добиваясь выполнения своих требований, Иннокентий не останавливался перед самыми решительными мерами. За время своего правления он отлучил от Церкви английского и французского королей Иоанна Безземельного и Филиппа II Августа, германского императора Оттона IV Брауншвейгского. Полагая себя вправе судить монархов за их вмешательство в дела Церкви и моральные прегрешения (Филиппа Августа он предал анафеме за то, что тот бросил законную супругу и женился на знатной немке Агнессе Меранской), Иннокентий III одновременно рассматривал королей как своих непосредственных вассалов и добился от некоторых из них вассальной присяги верности: арагонский король Педро II и английский государь Иоанн Безземельный принесли Папе оммаж и обязались выплачивать в папскую казну ежегодные феодальные взносы. Активно участвуя в европейской политике и стараясь подчинить Европу своей верховной власти, Папа сделал излюбленным метолом политику равновесия, избегая резких изменений на политической карте Европы. Это четко прослеживается во всех конфликтах между европейскими правителями и монархами, в которые вмешивался Иннокентий III: отлучив от Церкви в 1213 г. Иоанна Безземельного и предложив французскому королю Филиппу II занять «вакантный» трон, Папа через своего легата оказал на Иоанна сильное давление и заставил покориться своей воле, после чего запретил Филиппу захватывать Англию. В конфликте между двумя претендентами на германский престол: Оттоном Брауншвейгским и Филиппом Швабским — Иннокентий поочередно поддерживал обе стороны. В 1209 г. после убийства Филиппа он короновал Оттона императорским венцом, но вскоре низложил его и передал императорскую власть юному Фридриху Гогенштауфену (будущему Фридриху II). С подобным же пылом Иннокентий наводил порядок и во вверенной ему Церкви: без колебаний взимал строгие штрафы с провинившихся церковных лиц, снимал с церковных должностей недостойных пастырей, стремился следить за нравственным обликом духовенства.

Став Папой Римским, Иннокентий III столкнулся со множеством проблем, оставшихся от его предшественников. В XII в. римская Церковь, несмотря на благодатные последствия реформ Папы Григория VII, вновь подверглась тяжким испытаниям. Папа и германский император по-прежнему продолжали оспаривать друг у друга право на высшую власть. Положение омрачало еще и то, что Папы поставили перед собой цель минимизировать реальную власть императоров в Италии, заменив ее своею. Очередной разрыв наступил в правление императора Фридриха II Барбароссы (1152—1190 гг.), когда германский государь и его сторонники из числа римской курии выбрали своего Папу Римского, а их противники — своего (1159 г.). Схизма, которая завершилась лишь в 1177 г., полностью поглощала внимание соперничавших сил и компрометировала высшую церковную власть в глазах верующих. Раскол Римской церкви на два лагеря глубоко смущал сознание человека XII в. Пагубное влияние оказали и нравы католического духовенства, жившего в роскоши и являвшего дурной пример народу. Находясь в состоянии войны, папство просто не смогло вовремя обратить внимание на грозную силу, которая поднималась на юге Франции — катарскую ересь.

К XII в. в историю ереси было вписано уже немало страниц. До XI в. они сводились, в основном, к догматическим спорам о Божественной сущности, Троице, пресуществлении и предопределении. Но начиная со второй трети XI в. в Западной Европе возникают несколько иные виды ереси, которые основываются на требовании возвратится к евангельской чистоте и бедности, которые одни могут спасти человеческую душу. Фактически то был призыв к реформе Церкви и нравом духовенства, погрязшего в пороках и симонии (продажа церковных должностей). С адептами новых воззрений или расправились, или уговорами возвратили в лоно истинной Церкви. В то время папство, которое возглавил суровый Григорий VII смогло сдержать удар, само проведя реформы (т. н. григорианские реформы). Своеобразный выход из создавшейся ситуации предоставили и основатели новых монашеских уставов (цистерцианцы, премонстранты), которые стремились удалиться от мира и жить по правилам, продиктованным Евангелием. После некоторых колебаний папство признало и санкционировало деятельность монахов-отшельников. Но эти реформы сверху лишь ненамного отсрочили удар. Новые монашеские ордены, несмотря на выдающихся руководителей (например цистерцианца Бернара Клервоского), постепенно отходили от того строгого образа существования, которому всецело отдавались вначале, и занимали свое место в традиционной церковной иерархии. И в XII в. старые призывы к евангельской чистоте вспыхнули с новой силой. Теперь они исходили и от мирян, таких, как, например, Пьер Вальдо, зажиточный лионский купец, и встречали поддержку в самых широких массах населения: от простых крестьян до рыцарей и даже в сословии клириков. Мятеж вальденсов, а затем и катаров, чье учение имеет манихейские корни, был направлен, по существу, не столько против христианской веры, сколько против Церкви как организации: недаром Пьер Вальдо бросил фразу, которую можно считать своеобразным лозунгом его приверженцев: «Господу следует подчиняться больше, нежели людям».

Ашиль Люшер, который посвятил Папе Иннокентию шесть томов исследований, в томе «Иннокентий III и альбигойский крестовый поход» поставил перед собой цель изучить, как зарождалось движение катаров, как Католическая Церковь отреагировала на рост ереси: в центре повествования находится политика Иннокентия III, который считался душой крестового похода и из Рима руководил всем ходом операции. Тщательно изучив переписку Папы с христианскими государями, духовенством и легатами, Люшер пришел к выводу, что контроль Иннокентия III за действиями северо-французских крестоносцев вовсе не был столь полным, как представлялось до того. Наоборот, ученый пришел к выводу, что указания Папы проходили сквозь призму представлений и намерений его чрезвычайных представителей (легатов и нунциев), местных епископов: высшие иерархи Церкви, открыто опасаясь противоречить понтифику, на деле тормозили, искажали его приказы и предложения. Автор наглядно продемонстрировал, как на Лютеранском Соборе Папа был вынужден уступить давлению большинства и пойти наперекор своим убеждениям. Церковная организация, по мнению Люшера, вовсе не была столь строгой и основанной на полном подчинении понтифику. Папство сильно зависело от представителей почитаемых монашеских орденов (таких, как цистерцианский) епископата, который зачастую вел себя очень независимо, сохраняя внешние знаки почтения к главе Церкви. Благодаря анализу писем Иннокентия III Люшер смог раскрыть перед читателем мир интриг и закулисной борьбы, в которую были вовлечены враждующие силы. И во главе этого мира автор показал Иннокентия III, чье поведение было далеким от фанатичного рвения. Как это ни удивительно, глава христианского мира иногда резко менял курс собственной религиозной политики, удерживая своих слишком ретивых помощников от чрезмерного кровопролития и жестокости, а иногда даже вставая на сторону обвиняемых в ереси.

Со свойственным ему мастерством Ашиль Лютер раскрывает перед читателем мир Италии и Южной Франции, где разворачивались драматические события, приведшие к завоеванию Южной Франции северо-французскими баронами, а позднее — и французскими королями.