Инобытие: жизнь по ту сторону смерти

От автора

Эта книга посвящена поиску ответов на подобные вопросы, естественно, в соответствии с уровнем сегодняшних знаний. Она адресуется в основном неподготовленным читателям, чьи представления о том, что происходит с человеком после его смерти, не поспевают за принципиальными изменениями ранее существующих взглядов в этой исключительно важной сфере духовных проблем каждого человека. Таких людей подавляющее большинство. Их сознание вынужденно существует в обстановке ошибочных представлений о смерти, приносящих им страх и страдания. Для них смерть — это безусловный трагический конец всего сущего. На самом же деле собственно смерть человека — это, по сути, закономерная, хотя в чем-то драматическая трансформация, означающая переход его личности к новой фазе существования в ином и, чаще всего, более прекрасном мире.

Умирает только наше тело, а наша душа — носитель разума, нашей памяти, индивидуальности и интеллекта — переживает физическую смерть.

Эта истина уже доказана, но большинство людей тем не менее, никогда не станут “перелопачивать” сотни статей и книг, чтобы доподлинно убедиться в этом. Кто-то другой должен выполнить эту работу и предложить им результат в доступном и относительно сжатом виде.

Такая попытка была предпринята в недавно вышедшей монографии “За гранью земного бытия” (2005). В ней я постарался в научно-популярной форме обобщить накопленные к настоящему времени сведения о жизни человеческой личности после смерти ее физической оболочки. Основу книги составили факты, полученные известными исследователями мирового уровня и авторитетными научными и медицинскими центрами США, Великобритании, России, Германии, Голландии и некоторых других стран.

Судя по читательским отзывам, которыми я очень дорожу, эта книга была воспринята с большой заинтересованностью. Для потерявших родных или близких она стала некоторым утешением и обретением осторожной надежды на будущую встречу. Для других она существенно уменьшила страх перед окончанием земного пути. Для большинства же читателей представленные в ней материалы оказались неожиданным откровением, и я надеюсь, что это побудит их сделать пусть маленький, но шаг к обретению подлинного знания, очищенного от предрассудков, накапливающихся веками

На сбор, анализ, сопоставление и критический отбор приведенных в книге фактов ушло довольно много лет. В то время я был совершенно убежден, что это моя первая и последняя книга по этой проблеме. Но я недооценил притягательность самой темы. Освободиться от нее не удалось. Кроме того, за последние несколько лет в мире были осуществлены новые, чрезвычайно интересные исследования этой безбрежной проблемы. Результаты многих из них оказались беспрецедентными. В таких условиях совершенно естественно возникло побуждение вновь возвратиться к этой теме, чтобы дополнить и углубить вышедшую ранее книгу за счет новейших результатов и, кроме того, рассмотреть ее аспекты, не затронутые или недостаточно затронутые предыдущем обобщении. В значительной мере это касается одного из главных вопросов — вопроса о жизни души между смертью и следующим воплощением.

Так появилась эта книга.

Хочется заранее предупредить будущего читателя: вас ожидает много неожиданного, часто совершенно не укладывающегося в привычную картину мироустройства. Встретившись с этим, не захлопывайте книгу сразу, доверьтесь автору, постарайтесь прочитать ее до конца. Все в ней написанное основано на многочисленных, скрупулезно проверенных и признанных мировым научным сообществом данных, какими бы фантастическими они нам сегодня не казались.

И еще одно последнее замечание. Прежняя книга уже практически полностью разошлась, и желающим ознакомиться с ней сделать это будет довольно трудно. Поэтому к некоторым изложенным в ней фактам и основополагающим идеям, связанным со смертью, пришлось снова вернуться. Этих неизбежных повторов не очень много, однако без них для новых читателей многие важные моменты могут оказаться недостаточно ясными. Думаю, что для “старых” читателей не составит труда пропустить знакомые места и идти дальше, хотя я не рекомендовал бы этого делать. Упомянутые повторы значительно расширены за счет новых, наиболее интересных и важных научных данных. Это следует учитывать, но, разумеется, решение, как поступать в таком случае, — дело самого читателя.

* * *

“Смерть для того поставлена в конце жизни, чтобы удобнее к ней подготовиться”, — писал в начале прошлого века известный сатирик Кузьма Прутков. Это парадоксальное высказывание, похожее, на первый взгляд, на некий изящный афоризм, по сути, им не является. Оно отражает его философскую позицию, не сатирика, конечно, а глубокого мыслителя, каким он, в частности, предстает в главной своей книге “Повесть о разуме”.

“Отношение к смерти — писал Кузьма Прутков в ней, — это одна из величайших проблем, с которой непременно сталкивается человек в своей жизни. Однако эта проблема не только не разрешена, но она даже мало продумана. Решение ее представляется каждому человеку в отдельности. А ум человека — слаб, пуглив. Он откладывает этот вопрос до последних дней, когда решать уже поздно. И тем более бороться. Поздно сожалеть, что мысли о смерти застали врасплох”.

Это, конечно, не единичное высказывание. Их довольно много, но одно из них, принадлежащее человеку, выросшему в стране, где физические и духовные аспекты смерти, очевидно, знают лучше всех землян, было бы, кстати сейчас привести. Речь идет о религиозном и светском правителе Тибета его Святейшестве XIV Далай-ламе Тензине Гьяцо[3].

“В конце концов, — писал он, — ни один из нас рано или поздно не избежит смерти. Поэтому, как приготовиться к ней, как пройти процесс умирания с наименьшим страданием… — все это вопросы жизненной важности для каждого из нас”.

Не секрет, что большинство людей весьма агрессивно отвергают саму мысль о подготовке к смерти. “Кто придумал эту чушь, — говорят они, — призывать нас жить с мыслью о смерти и, более того, как-то готовиться к ней?” В молодости эта идея кажется особенно абсурдной. Но и тогда древняя заповедь “Memento mori” (помни о смерти) зачастую оставляет интуитивное ощущение некой неосознанной истины, мимо которой мы, замотанные текущими делами, суетно и бездумно проходим. К сожалению, эти интуитивные проблески быстро угасают, сохраняется лишь живучий предрассудок, утверждающий, что “ощущение смерти за плечами” годится разве только на то, чтобы еще более ухудшить качество нашей и без того непростой жизни.

Последняя установка, конечно же, совершенно неверна, однако она все-таки находит своих сторонников, преимущественно в западной культуре. В философии же и традициях Востока сама тема смерти и подготовки к ней вообще не является дискуссионной.

“На Востоке, — писал великий йог Рамчарака (2006), — встречаешь много людей, высокоразвитых психически, для которых феномен “той стороны” кажется столь же простым, как феномены на “этой стороне”, столь же понятным, как обычная житейская среда. Для восточных людей “та сторона” не представляет собой неизвестное море; они так же хорошо знакомы с его течениями, глубиной, островами и всякими особенностями, как западный моряк знаком с Атлантическим океаном. К тому же всякий развитой восточный человек знает, что феномен “той стороны” может быть проверен всяким, кто согласен потратить время и старания на развитие тех высших чувств, которыми потенциально обладают все люди”.

В теме подготовки к смерти бесчисленное множество граней. Об одной из них, наиболее простой и понятной для восприятия, трогательно и проникновенно написал Паоло Куэльо в своей повести “Вероника хочет умереть”.

— Сколько мне еще осталось? — повторила Вероника, пока с нею возилась медсестра.

— Сутки. Двадцать четыре часа. Может быть, меньше.

Она опустила глаза и закусила губу. Но сохранила самообладание.

— Тогда я хочу попросить вот о чем. Во-первых, дайте мне какое-нибудь лекарство, сделайте какой-нибудь укол — что угодно, но только чтобы я не засыпала, чтобы я использовала каждую оставшуюся мне минуту. Меня сильно клонит в сон, но я хочу не спать, мне нужно успеть сделать многое — то, что я всегда откладывала на потом, думая, что буду жить вечно, и к чему утратила интерес, когда пришла к выводу, что жить не стоит.

— Во-вторых, я хочу выйти отсюда, чтобы умереть там, на воле. Я должна подняться к Люблянскому замку, который так и не удосужилась рассмотреть вблизи. Я должна поговорить с одной женщиной, которая зимой продает каштаны, а весной цветы. Сколько раз мы виделись, но я ни разу не спросила, как ей живется. Хочу прогуляться по морозу без куртки и почувствовать пронизывающий холод — я всегда куталась, боялась простудиться.

Короче, я хочу ощутить таяние снежинок на своем лице, улыбаться мужчинам, которые мне нравятся, с удовольствием соглашусь, если кто-нибудь предложит выпить по чашке кофе. Я должна поцеловать маму, сказать, что люблю ее, выплакаться у нее на груди, не стыдясь своих чувств, которые раньше скрывала. Может быть, я зайду в церковь взглянуть на те иконы, которые никогда ничего мне не говорили, зато теперь что-нибудь скажут. Если какой-нибудь понравившийся мне мужчина пригласит меня в ночной клуб, я с ним протанцую всю ночь напролет. Потом пойду с ним в постель — но не так, как прежде с другими — то с деланным безразличием, то с деланной страстью. Я хочу отдаться мужчине, городу, жизни — и, наконец, смерти”.

Приведенный отрывок говорит о глубокой иронии человеческого существования, когда только лишь после тяжкой болезни или при близости смерти мы осознаем истинную цену и красоту подаренной нам жизни и понимаем, сколько возможностей сделать ее более достойной и счастливой мы упустили. К сожалению, для того чтобы воспользоваться этим новым знанием, у нас зачастую не остается времени, возможностей и сил.

Подготовка к смерти и умиранию, конечно же, не ограничивается только осознанием неповторимости каждого момента жизни. Спектр проблем здесь неизмеримо шире.

В древние времена пифагорейские школы, египетские посвященные, последователи герметизма, йоги и других эзотерических доктрин буквально учили своих учеников умирать. В современной культуре на Западе эта сторона просвещения была почти полностью разрушена материалистическим мировоззрением. Правда, сейчас она начинает постепенно возрождаться.

Рам Дасс (Ричард Алперт)[5] много лет проработавший с умирающими, в своей книге “Все еще здесь” (2006) писал, что большинство его пациентов, находясь в терминальной[6] стадии болезни, задаются тремя основными вопросами:

— Что делать в процессе умирания?

— Что произойдет в момент кончины?

— Что ждет меня после смерти?

На самом деле вопросов значительно больше, но эти три, по-видимому, являются самыми распространенными. Они заботят не только покидающих наш мир и их близких, но и, пусть подсознательно, значительную часть живущих.

Приступая к поиску ответов, следует сразу сказать, что по объективным причинам сделать это зачастую будет нелегко. Ведь смерть — один из самых таинственных объектов нашего познания. Но тем не менее мы находимся на том этапе, на котором находимся, и, задаваясь подобными вопросами и обсуждая их, мы все же не стоим на месте, а, так или иначе, приближаемся к истине.

Современная западная танатология (наука о смерти) сегодня развивается весьма успешно, о чем свидетельствуют недавно появившиеся прекрасные книги психологов, работающих с умирающими, регрессивных гипнологов, специалистов в области транскоммуникации и т. д. Однако при этом в духовных планах западная танатология все еще находится в статусе ученика восточных традиций. Сегодня влияние знания и опыта Востока становится все более востребованным.

В США предприняты первые шаги в организации обучения людей искусству умирания. Хотя это совершенно непривычно для людей, придерживающихся традиционных психологических стереотипов, тем не менее недавно в Нью-Йорке, в Дачис Каунти, открылся монастырь тибетских буддистов, возглавляемый прибывшим из Индии XV Гиалва Кармапа — признанным тибетским авторитетом в области обучения умиранию.

Буддийская община Виджадату в Боулдере (штат Колорадо), основанная ламой Чигиамом Трангпа, занимается обучением людей всех возрастов осознанному умиранию и проводите этом отношении большую работу с безнадежно больными (Кренстон, Уильямс, 2001).

Кроме того, теологи и ученые США приступили к составлению учебника, который когда-нибудь назовут американской “Книгой мертвых”. В США создана крупная профессиональная ассоциация “The Association for Death Education and Counseling” (ADEC), объединяющая ученых, врачей, психологов и философов, которая занимается широким кругом теоретических и прикладных вопросов, связанных со смертью и умиранием, и, кроме того, выпускает сертифицированных специалистов в области танатологии (Certified in Tanatology: Death, Dying and Bereavement). В Америке же, по инициативе Рам Дасса и Стивена Левина[7] создан Центр для умирания, который, помимо прочего, руководит приютами, ориентированными на работу с умирающими.

Сравнительно недавно профессор психологии Гарвардского университета Дж. Уильям Уорден начал на базе больницы в Бостоне осуществление проекта “Омега”, направленного на изучение смерти и подготовку к ней неизлечимых больных. Его программа “Личное осознание смерти”, возникшая в результате многолетних наблюдений за умирающими и их семьями, и книга с тем же названием, по словам этих больных, в корне изменили последние недели их жизни. Даже здоровые люди, участвующие в этой программе, получали совершенно новый взгляд на смерть.

Возникли и другие подобные организации, прежде всего в США, Англии и Канаде. Вообще, на Западе создана внушительная информационная база, посвященная проблемам смерти и умирания, возникли многочисленные научные, медицинские и коммерческие организации, призванные подготовить человека к уходу из жизни. К сожалению, России и стран СНГ эта тенденция еще коснулась весьма слабо.

Эти ветры все же достигли и наших краев. Обучение Пхове, методике, позволяющей подготовить человека к смерти, в России и Украине, начиная с 2003 года, наездами осуществляет лама Оле Нидал, который уже провел несколько курсов в Санкт-Петербурге, Москве, Владивостоке и в Украине. В Москве создан и уже несколько лет успешно работает Институт танатотерапии, концентрирующий свое внимание на “культуре правильного умирания”. К сожалению, из методологии достижения человеком этой “культуры” полностью исключены духовно-нравственные аспекты. Как следствие этого, зарождающаяся в России танатология практически превращается в “технологию умирания” (В. Сабиров. 1995).

Нисколько не принижая эффективности специальных техник, особенно развитых в буддийских традициях, я все же считаю, что подготовку, особенно неподготовленного читателя, прежде всего следует начинать с научно обоснованного, доверительного рассказа о самом феномене смерти и постсмертном существовании, избавленного от укоренившихся веками негативных стереотипов. Этой задаче и посвящена настоящая книга.

Скептически настроенный читатель может с полным правом спросить: если правильное представление о смерти человека и последующей его жизни в Духе столь важно для каждого человека, почему же оно до сих пор не закрепилось в обществе? Этот вопрос задают мне постоянно.

Выдающийся французский астроном Камиль Фламмарион, много сил отдавший изучению феномена смерти, автор трехтомника “Смерть человека и ее тайны” (2005), отвечает на этот вопрос так:

“Большей частью люди невежественны. На сотню не умеющих или же не желающих думать находится в лучшем случае один мыслитель. Остальные спокойно живут на планете Земля, не задаваясь вопросом, кто они такие, откуда пришли, и даже обычное человеческое любопытство не заставляет их этим интересоваться. Эти невежды лишь едят, пьют, занимаются любовью, воспроизводят себе подобных, спят и в основном озабочены лишь тем, чтобы заработать побольше денег. Какое им дело до этого мира, до чудес творения. Заботы о повседневном существовании объясняют полное равнодушие землян к философским размышлениям… Мыслящие люди — это, скорей, исключение”.

Опыт заставляет, хотя и с оговорками, согласиться с подобным объяснением. Но следует ли с этим смиряться? Конечно же, нет. В эту пока еще закрытую дверь рядового человеческого сознания нужно неустанно стучаться. Данная книга, так же как и предшествующая ей, написана именно с этой целью.

К сожалению, признанной методологии непосредственной подготовки человека к окончанию своего земного бытия пока еще вообще не существует. И, возможно, никогда существовать не будет. Ведь каждое окончание жизни, как и каждый человек, уникальны. Очень многое зависит от массы причин — психологического статуса человека, его возраста, расы, вероисповедания, образования, интеллектуального уровня, качества прожитой жизни и мн. др. Нельзя забывать также, что ужас разрыва, отчаяния и тоски могут даже сильнее, чем сам умирающий, переживать его родные и близкие, и, естественно, процесс подготовки должен учитывать этот фактор, существенно влияющий на сам процесс перехода. Кроме того, по мере углубления и расширения знаний в этой области сама методология подготовки к осознанному умиранию и смерти, несомненно, будет меняться, однако она еще долго будет оставаться событием, близким к искусству с его непохожестью решений и бесчисленными интерпретациями внутри заданной темы.

Я постоянно спрашиваю себя, как же преодолеть названные и неназванные сложности и за какое звено здесь надобно ухватиться.

Совершенно очевидно, что вопросы умирающих, о которых писал Рам Дасс и которые волнуют практически каждого человека, продиктованы вовсе не любознательностью. Они продиктованы самым великим из наших страхов — страхом перед неизбежным концом нашего земного бытия. Этот страх многолик, он порождает целый сонм других страхов, тревог и беспокойств. Достаточно сказать, что на симпозиуме, проведенном в Нью-Йорке в 1978 году, психологи и специалисты в области психотерапии пришли к выводу, что причина, лежащая в основе большинства психических расстройств, заключается в “страхе небытия и ужасе пустоты”.

Если это так, а это в большинстве случаев действительно так, то, уменьшив этот страх или, в лучшем случае, развеяв его, мы способствуем решению одной из главных проблем, затрудняющей подготовку к неизбежному финалу нашего земного существования.

Эльза Баркер[9] — известная французская писательница и медиум — в предисловии к одной из своих книг выразилась по этому поводу очень четко:

“Самое мучительное из всех страданий европейского мира — это страх смерти. Он происходит от полного неведения — что ждет человека по ту сторону могилы. Этого мучительного страха нет на Востоке; там смерть рассматривается как состояние, за которым последует новая земная жизнь. Поэтому там не возникает того бездонного провала в неведомое, который проносится в сознании европейца при мысли об ожидающей его смерти. Из этого следует, что страх смерти не есть неизбежность, а лишь следствие определенного миросозерцания”.

Нельзя оспорить это мнение, однако нужно понимать, что настойчивое внедрение в коллективное сознание нового миропонимания, несомненно, будет способствовать снижению страха смерти и укреплению веры в посмертное существование человеческой личности. Но одновременно оно может привести к уменьшению ценности человеческой жизни. Признаки такой реакции появляются уже сегодня.

В заключение хотелось бы сказать о следующем. Нередко в книге мы будем обращаться к восточным источникам. Возможно, у некоторых читателей возникнет сомнение в правомочности сочетания результатов современных исследований с представлениями индийских и тибетских авторов, живших за много веков, а то и тысячелетий до них. В этой связи хотелось бы предостеречь от возможных мыслей о примитивности этих древних воззрений на смерть и умирание. Думать так — это чисто интеллектуальное тщеславие, культурный и духовный снобизм. Культура индийцев и тибетцев — одна из наиболее развитых и духовных культур, существовавших на Земле за всю известную нам историю. Для нас это особенно важно, поскольку умирание и смерть являются, по существу, событиями не столько физиологическими, сколько духовными.

Не следует также забывать, что еще в доисторическом Тибете в восьмом веке была записана ранее существовавшая в устной форме непревзойденная до сих пор “Тибетская книга мертвых” (“Бардо Тхёдоль”), вобравшая в себя многовековые наблюдения и исследования смерти и умирания, призванные помочь человеку в период перехода в духовный мир. Выдающийся психолог Карл Густав Юнг, ознакомившись с ней в 1927 году, с восторгом отметил, насколько глубоко проникли мудрецы Востока в тайны жизни и смерти и насколько выше их знание человеческой психики по сравнению с представлениями европейцев.

Дело, очевидно, не только в том, как долго и как результативно восточные мудрецы познавали духовные миры, тайны и смысл человеческой жизни и смерти. Дело в подходах, которыми они пользовались и пользуются до сих пор. Их методология радикально отличается от применяемой в материалистической науке.

Поскольку смерть принадлежит духовному миру, изучить все ее таинства способами, которыми владеет современная наука, представляется нереальным. Если древняя наука изучала мир и жизнь человека с позиций круговращения и эволюции последней, то современная наука изучает в основном их состоявшиеся формы и процессы, их соотношения и динамику. Очевидно, что последний путь бесконечен, ибо форм и процессов бесчисленное множество, а их соотношения беспредельны. В буддийских же концепциях жизнь рассматривается в виде великого дерева Ашватты, корни которого находятся на небесах, а ветви распростерты по всей земле. Так что современная наука изучает листья, древняя наука и религия — ствол. И только в последнем случае можно представить себе цели творения, в том числе, естественно, жизнь и смерть человека. По образному выражению Анни Безант: “Прежде религия открывала двери науке. В наши дни наука требует от религии только одного: чтобы она стояла в стороне”.

Именно потому я считал вполне допустимым и продуктивным наряду с современными научными данными, которые в этой книге являются базисными, использовать некоторые религиозные постижения и данные восточных исследователей, познавательная мощь которых очевидна.

“Все, к чему сейчас подошла физика, — пишет директор Международного института теоретической и прикладной физики академик А. Е. Акимов, — практически без формул, но в содержательном план изложено в древнеиндийских ведических книгах. Существовали и существуют два на правления познания Природы. Одно представлено западной наукой, то есть знаниями, которые добывались на той методологической базе, которой владеет Запад, то есть доказательство, эксперимент и т. п. Другое — восточной, то есть знаниями, полученными извне, эзотерическим путем, в состоянии, например, медитации. Эзотерические знания не добывают, их человеку дают. Получилось так, что на каком-то этапе этот эзотерический путь был утерян, и сформировался другой путь, чрезвычайно сложный и медленный. За последнюю тысячу лет, следуя этим путем, мы пришли к тем знаниям, которые были известны на Востоке 3000 лет назад”.