Интеллигенция (февраль 2008)

VI.

На книжной полке Арбатова рядом с портретом Андропова - портрет Михаила Горбачева, и я, понимая, что к Горбачеву Арбатов относится, по крайней мере, не хуже, чем к Яковлеву, спрашиваю:

- К Горбачеву, наверное, тоже хорошо относитесь?

- Горбачев? - Арбатов начинает заметно волноваться. - Горбачев был самым выдающимся руководителем страны за всю нашу историю, и мне очень жаль, что никто этого сейчас не понимает. Вы не представляете, какое впечатление на меня произвело его появление в ЦК. Мало того, что молодой, по тем меркам - почти комсомольского возраста, так еще и с настоящим образованием, а не с эрзацем, как у большинства первых секретарей. Человек по-настоящему окончил Московский университет, такого в Политбюро никогда раньше не было.

- Я, - продолжает академик, - впервые услышал его имя от Андропова. Однажды я пришел к Юрию Владимировичу в таком расстроенном состоянии… Говорю ему: «Смотрю на наших руководителей и думаю: Боже, ни одного яркого человека, а ведь на смену им придет еще большая серость». Андропов обиделся: «Зачем ты говоришь о том, чего не знаешь? Ты хотя бы слышал фамилию Горбачев?» Я, конечно, не слышал, а Андропов говорит: «Ничего, думаю, вы скоро познакомитесь». Это было после смерти Федора Давыдовича Кулакова, который был секретарем ЦК по сельскому хозяйству, и Андропов хотел перевести Горбачева на его место, но сторонников этого предложения в Политбюро не нашлось, и пару раз Андропов мне говорил в сердцах: «Гады, не пускают Горбачева!» Но через какое-то время все получилось, Горбачева перевели в Москву, и мы действительно с ним познакомились. Он мне очень понравился при первой же встрече. Это трудно объяснить - но вот пришел просто нормальный человек. Нормальный, понимаете? Мозги не забиты идеологическим хламом, может нормально мыслить. Умный живой человек.

Все биографы Горбачева и он сам относят к ключевым эпизодам жизни последнего генсека его визит в конце 1984 года во главе делегации Верховного совета СССР в Великобританию (например, по мнению Александра Зиновьева, то, что Горбачев не поехал возлагать венок на могилу Маркса, можно было считать доказательством опасности этого человека для советского строя; слова Маргарет Тэтчер по итогам знакомства с молодым членом Политбюро известны, наверное, всем: «С этим человеком можно иметь дело»). Когда стало ясно, что в Лондон придется лететь именно ему, Михаил Сергеевич пригласил к себе Арбатова.

- Он говорит: «Вот тут мне в ЦК дали какие-то бумаги к визиту, посмотри, все ли там правильно». Я прочитал и за голову схватился. Незадолго до этого в парламенте выступал Рейган - это было то самое выступление, в котором он назвал СССР империей зла. Международный отдел ЦК почему-то решил, что Горбачев должен взять в Лондоне реванш за эту рейгановскую речь. Это как если бы вице-президент США поехал в Польшу или Болгарию и попытался бы ее переманить на американскую сторону - ну, бред, понимаете же. Я сказал Горбачеву: «Забудьте, что вам там понаписали, Америки не касайтесь вообще, обсуждайте только советско-британские отношения». Он так и поступил, а когда вернулся, позвонил мне: «Спасибо, Георгий, ты мне все правильно посоветовал».