Интервью с масоном

Заключение

Я улетал поздно ночью, вернее рано утром. Ложиться спать смысла не было, к тому же все те, кто помогал мне в моем деле на Святой Земле пришли проводить меня. Я достал заветную бутылку водки, привезенную из Москвы, и мы отправились в старый квартал Тель-Авива в одно из многочисленных модных кафэшек оформленных под старину. Борис – оператор из Питера. Мишель – свободный продюсер, рожденная в Израиле, папой ленинградцем и мамой москвичкой. Сергей – фронтовой корреспондент русскоязычного телевидения Израиля, живущий на территориях и я. Жаль, что с нами не было Абира Риттергоффа, брата Алекса, как просил он его называть, но уж больно далеко жил он от этого кафе. Мы подняли рюмку за благополучное окончание экспедиции и за то, что нам открылись немного другие горизонты нашей жизни. Общение со странными людьми, называющими себя Вольными Каменщиками, объединенными в некоторые клубы по интересам, однако считающими себя вправе думать о строительстве Духовного Храма для всего человечества, заставило нас посмотреть на себя со стороны. Мы подняли вторую рюмку за то, что работа эта нас сблизила и объединила. Третью рюмку я поднял за всех тех, кто сидел за этим столом, и без кого было просто не мыслимо все это сделать, и за тех, кто помог нам в нашей работе. Но все-таки какая-то рука вела нас по этому пути. Рука, которая открыла нам запертые двери Масонских Храмов и монастыря Креста, куда уже год не пускают туристов. Рука, которая свела нас таких разных вместе.

Я улетал из аэропорта Бен-Гурион с чувством выполненного долга и легким сердцем. Я оставлял на Святой Земле друзей и добрые пожелания «Счастливого пути!», что в наше время редкость.

В Москве я пришел по первому снегу, как-то сразу легшему на ее улицы, в переулки Старого Арбата. Нашел тот маленький двухэтажный особнячок.

По улицам торопился народ, делавший покупки к католическому рождеству. Теперь мы справляем все праздники, не глядя, к каким религиям они принадлежат. Может это тоже веяние нового времени. Я подошел к дому одиннадцать, остановился напротив и подумал, что наверно у каждого из нас есть мечта, цель. Главное все-таки дать ей осуществиться, или по крайне мере стремится к этому. На фронтоне дома также как и все годы его существования, зримо и выпукло выступали символы масонства – циркуль и наугольник. Я вспомнил вопрос заданный там, на Святой Земле:

– Чем пахнет истина? – И осознал, что я начинаю понимать, что она пахнет. Тем камнем, из которого мы должны построить Храм.

– Храм в душе! – Кажется, раздался в моих ушах голос Абира.

– Да в душе, – Вслух ответил я, – А тебе старый дом, спасибо, что указал мне путь поиска истины. Даже если он и тупиковый, – Добавил я словами Абира, – Но ведь главное искать его, а не сидеть сиднем, думая, что за тебя его найдут другие. Ищите и обрящите! Стучите и откроется! Спасибо старый дом!

А с неба падал наш родной московский снежок, и мягко ложился: на символы масонства, на асфальт, на плечи прохожих, напоминая, что за католическим Рождеством, придет Новый Год, уже не високосный, а за ним православное Рождество, языческая Масленица, еврейский Песах, мусульманский Курбан-байрам….. А мы все живем в общем доме, и все дети одной семьи, как те три побега, что выросли из посохов святых архангелов, отделяясь от одного ствола.

Я пошел в сторону метро, хрустя свежим снегом и, думая, что вот мы чуть-чуть отдернули завесу тайны, а за ней уже открылось новое неизведанное и неисхоженное поле. Нас приглашают туда и не надо бояться пройти по неизведанным дорожкам, показать, то, что лежит за гранью, ту неизвестную планету, которая живет в нашем мире и которая скрыта от наших глаз.

Впереди еще столько дорог и столько нового, что только держись!