Исчезающие девушки

7 января. Запись в дневнике Дары

Доктор Лизни — ой, простите, Личми — говорит, что мне следовало бы выделять пять минут в день на выражение своих чувств на бумаге. Ну что же:

Я ненавижу Паркера. Я ненавижу Паркера. Я ненавижу Паркера. Я ненавижу Паркера. Я ненавижу Паркера.

Теперь я чувствую себя лучше!

Прошло пять дней с того ПОЦЕЛУЯ и сегодня он даже не дышал в мою сторону. Как будто он боялся, что я загрязню воздух, которым он дышит.

Мама и папа также находятся в списке дерьма этой недели. Папа — потому что он пускается во все тяжкие и раздражителен из-за развода, когда на самом деле, знаете, он просто раздувает из мухи слона. Я имею в виду, что если он не хочет уезжать, он не должен этого делать, правильно? А мама — потому что она не может постоять за себя, она так не плакала даже на похоронах Пау-Пау. Она делает всё на автомате: занимается в своём «SoulCycle»[5], затем изучает всевозможные рецепты из киноа, как будто всё будет отлично, если она будет получать достаточное количество диетических пищевых волокон подобно аниматорному роботу-чудиле в штанах для йоги и свитере колледжа Вассар.

Ники ведет себя так же, как они. Это сводит меня с ума. Она не была такой раньше. Возможно, я просто не придавала этому значения раньше. Но как только она начала ходить в среднюю школу, то стала умничать, раздавая советы направо и налево, как сорокапятилетняя, несмотря на то, что она старше меня ровно на 11 месяцев и 3 дня.

Помню в прошлом месяце, когда мама и папа сообщили нам об их разводе, она даже не моргнув, сказала: «Окей».

О-гребанный-кей. В самом деле?

Пау-Пау мертв, мама с папой ненавидят друг друга, а Ники так смотрит на меня так, словно я наполовину инопланетянка.

Слушайте, доктор Лизни, это все что я хотела бы сказать — все НЕ хорошо.

Всё.