Ищу мужчин для совместного одиночества

Глава 2

— Ты сегодня классно выступала! — искренне хвалит Павел и дает мне смачную пятюню, отчего ладонь горит от боли.

— Спасибо. А ты классно снимал, — решаю обменяться любезностями, прижимая к груди ушибленную руку.

Паша — наш лучший и незаменимый оператор, а также по совместительству мой хороший друг. Я же сурдопереводчик, хотя эта профессия уже давно официально называется переводчик русского жестового языка (РЖЯ). Благодаря специфике работы мы часто пересекаемся на разных концертах и проектах для слабослышащих людей.

Вы можете удивиться, что моя специальность все еще востребована. Раньше сурдопереводчиков можно было увидеть в маленькой рамочке в углу экрана во время вечерних новостей, а теперь их заменила бегущая строка.

Нет, это не означает, что нас совсем списали со счетов. Наоборот, новых возможностей и сфер для работы открылось предостаточно. В коммерческой среде наши услуги нашли широкое применение: мы переводим корпоративные тренинги и семинары, сопровождаем деловые встречи, переговоры и, конечно же, конференции. Ладно, заодно и похвастаюсь — каждый год перевожу президенту на его прямых линиях.

В маркетинге переводчики участвуют в создании доступных рекламных материалов и кампаний, ориентированных на глухих клиентов, что помогает компаниям расширять аудиторию и улучшать имидж. Не исключено, что вы могли меня даже где-нибудь видеть — относительно часто мелькаю в промо-видео.

Мы также очень удачно вписались в сферу культуры и искусства, где обеспечиваем доступность различных мероприятий и контента. Мы работаем на театральных спектаклях, переводя диалоги и действия актеров. В кино и на телевидении готовим перевод фильмов, сериалов и других программ. Нас часто можно встретить в музеях и на выставках, а также участвуем в литературных чтениях, встречах с писателями и поэтами, переводя их произведения и обсуждения на жестовый язык.

Но особенно я люблю переводить концерты и музыкальные фестивали. Да-да, мои зрители кайфуют от звуковых вибраций и читают тексты с моей помощью.

Часто слабослышащие делятся, что предпочитают именно мой перевод. Ведь если в разговорном русском языке более ста тысяч слов, то в жестовом — их меньше шести тысяч. Поэтому многие тексты приходится адаптировать. И тут уже зависит от ловкости и воображения переводчика, насколько жестовый текст звучит красиво в глазах смотрящего.

— Ты отлично получилась в кадре, — подмигнул коллега, демонстрируя экран компьютера, где с растрепанными волосами в углу сцены скачет безумная женщина, играющая на воображаемой гитаре. Я. А что вы хотели? Это был рок-концерт. — Такой крутой макияж еще намутила. Я сначала реально подумал, что у тебя такие синяки под глазами. Отлично вписалась в банду.

Ага, банду лошар.

Хмыкаю и одариваю друга улыбкой с черными губами. Не признаешься же, что темные круги вокруг глаз действительно мои родные, а не нарисованные тенями.

После ухода из дома я еще минут двадцать сидела и рыдала от злости в машине, заедая негодование всеми купленными сырками.

— Подкинешь опять до метро? — уточняет товарищ, когда все оборудование было упаковано и аккуратно погружено по грузовикам, чтобы временно отправиться на склад.

Несмотря на свои немалые габариты (Паша издалека весьма напоминает медведя, который запасливо отъел пузо перед тем, как залечь в зимнюю спячку), Демидов крайне мобилен: с тяжеленной камерой наперевес он может перемещаться по площадке с прытью молодого кенгуру и запечатлевать порой безумные кадры. По городу он также предпочитает либо колесить на самокате (да-да, бедная каталка), либо пешкодралить и раскатывать на подземке.

— Без проблем, только я тебя на синюю ветку сегодня, хорошо? — легко соглашаюсь, потому что для нас это обычная практика.

— А что так? — Паша убирает самокат в багажник и садится на пассажирское место, отчего моя легковушка сильно проседает с правой стороны. — Куда-то намылилась?

— Я сегодня на другую квартиру.

— Что еще за великое переселение народов? — участливо интересуется коллега, врубая на полную мощь кондиционер. Еще, хитрый, лицо свое подставил под вентилятор, чтобы быстрее охладиться.

Лето в этом году выдалось крайне жаркое. Уже ближе к восьми вечера, а солнце все еще нещадно печет. Чтобы еще больше соответствовать летнему вайбу, Павел настраивает радиоприемник на любимую волну и сразу попадает на модный нынче трек.

— От меня вообще-то муж ушел, — решаю поделиться горем.

— Ого! Неужели Леха осмелился?

В его голосе вовсе не читается сопереживание или жалость ко мне.

Только явное уважение к мужу. Бывшему мужу.

— В смысле осмелился?! — возмущаюсь и делаю музыку потише.

— Ты же его яички очень так крепко держала в своих стальных кулачках. Так что я крайне удивлен, как он посмел устроить бунт на корабле.

Да, в профессиональной среде мое прозвище — «Стальной кулак».

Почему?

В нашей работе руки, а конкретно ладони — это реальный рабочий инструмент. Однажды так получилось, что в стычке мне пришлось применить силу. Обидчик сломал челюсть, я вывихнула запястье. Я подала на него в суд, что испортил мое «снаряжение» и на несколько месяцев лишил возможности к заработку.

Кейс я тогда выиграла и даже получила компенсацию, отсюда и пошла кликуха.

Кстати, так с мужем и познакомились. Он защищал мои интересы в суде, а там все закрутилось завертелось.

Еще занимательный факт, что глухие и слабослышащие обычно не называют друг друга по имени. Обычно личные имена обозначаются дактильными жестами, где каждой букве соответствует один жест. Чтобы в разговоре быстрее обращаться друг к другу, чаще используют прозвища.

На языке жестов мое имя обозначают жестом «сталь» (указательный и средний палец одной руки бьют по пальцам другой, будто выбивают искру) и «кулак» (просто показывают кулак).

А в целом я очень миролюбивый человек.

Если не выбесить.

О чем очень ненавязчиво напоминаю Паше:

— А ты в харю не хочешь?

— Всё-всё, я же шучу, — ржет Демидов в голос. — А я еще думаю, какая ты сегодня чистенькая.

— Это еще что за намеки?!

Видит бог, товарищ явно нарывается.

— Шерсти нету на одежде, — поясняет мужчина и шарится в бардачке в поисках воды.

Он успешно находит бутылку минералки, но от жары жидкость превратилась в горячее адское месиво с пузырьками. Напиток, видимо, так плох на вкус, что после маленького глотка Паша морщится, как от кислейшего лимона, и кидает тару на место.

— А, ну да, — оглядываю свою одежду и расстроенно киваю: — Кактус пока с Лешей остался. Кстати, дай проверю, кормят его там или нет.

Достаю телефон и запускаю приложение автоматической кормушки. Ужасно удобная вещь. Помимо того, что насыпает корм по определенному графику, что позволяет вашему пушистому ребенку не голодать в дневное время, пока вы на работе, в него также встроена камера.

На экране сразу высвечивается огромная морда кота, который с максимальным энтузиазмом пережевывает сухой корм.

Своего «сыночка» я нашла пять лет назад на помойке, в плотно завязанном пластиковом пакете. Котенок тогда весил примерно с крошечную мандаринку и еще даже не открыл глаза. Сейчас пушистый уже перевешивал два нехилых помела и отъел жирную харю с другими жирными частями тела.

— Отлично, Лёша, по ходу, опять забыл наложить ему влажного корма. Вон, бедный хрустит. Так, подожди, а это что такое?

Когда Кактус заканчивает вечернюю трапезу всухомятку и удосуживается освободить экран, на заднем фоне вижу проходящие мимо… женские ступни. Мадама отходит чуть подальше, и мне уже открываются длиннющие стройные ножки в одних кружевных трусиках.

— Ах, мразина, не только кота не покормил, так еще и бабу свою к нам на квартиру потащил, прикинь? — демонстрирую любопытному Паше телефон с прямой трансляцией. — Меня нет меньше суток!

— Жесть, Карапуз, тебе надо с этим что-то делать!

Почему Карапуз?

Нет, Павел не питает ко мне нежных чувств и не является моим старшим братом. Если среди переводчиков у меня весьма грозное имя, то для друзей я просто Карапуз. Впридачу к тяжелой женской доле обманутой жены от Лёши мне досталась еще его дурацкая фамилия Карапузова.

— Предлагаешь ехать и бить им морду?

В это время на кухне появляется благоверный собственной персоной, который заключает красотку в крепкие объятия. Так сильно Леша держал меня в последний раз, когда мы боролись за единственно оставшийся кусок пиццы.

Сейчас он переходит к более откровенным активностям: лапает ее по всем доступным и даже труднодоступным местам.

Они страстно целуются, отчего у меня сжимает желудок.

Видимо, не только у меня. В стороне за всем этим безобразием наблюдает Кактус, который рыгает, затем вываливает на пол кучу.

Парочка, слишком сильно увлеченная друг другом, этого не замечает, приторно-сладко смеется и резво, как два молодых лося, удаляется в сторону спальни.

Чтоб вы на блевотину потом наступили, голубчики мои.

— С тобой всё в порядке? — аккуратно уточняет друг и внимательно смотрит на мое ошарашенное лицо.

— Паш, так вон где моя губная помада! — увеличиваю картинку, где под холодильником виднеется круглый черный футляр. — А я-то думала, что потеряла. По ходу, закатилась, а я всё на Кактуса грешила.

— Эй, это у тебя шок такой, да? — Павел щелкает пальцами у меня перед носом. — Там Лёша, если что, только что лобызался с любовницей.

Выключаю телефон и кидаю в сумку.

— А, да ну фиг с ним.

— Ты серьезно?

— Хз, честно говоря, — пожимаю плечами. — Знаешь, наверное, это больше похоже на чувство отвращения, чем ревность.

— Точно? — не сильно верит Демидов.

— Точно.

— Мне же не переживать, что ты наложишь на себя стальные ручки? — лыбится друг и застегивает ремни безопасности.

— Отвали, а? — бью его в плечо. Но несильно. Когда прибегаешь к рукоприкладству в отношении Павла, правило номер один — не навредить себе самой же.

— Давай тогда бухнем? — неожиданно выдает мужчина идею на миллион.

— Что?

— Ева, поехали в наш любимый бар «У Шишкаря».

— Тебе же Маша потом все мозги съест.

— Карапуз, тут вообще все планеты сошлись, — глаза Паши горят как две вечерние звезды на небосводе косматой бороды. — Машка к маме уехала, а завтра у нас никаких проектов нет. Давай, а?!

— Я же за рулем, — слабо протестую.

— Вот отлично. До бара доедем, там машину и кинешь. У них же круглосуточная охрана, плюс еще камеры понатыкали: ничего с твоей тачкой не случится.

— Блин, Паш, умеешь же ты, сучара, уговаривать, — вздыхаю и выруливаю на оживленную дорогу.