Ищу мужчин для совместного одиночества

Глава 8

— Только тихо, ладно? — истерически хихикаю, отчего руки дрожат и ключи звенят, как колокольчики.

Карапузова, ты, конечно, женщина безумная, но чтобы в четыре утра похищать из квартиры кота… Видимо, нашелся твой идеальный партнер по преступлениям.

— Всё, дай мне, — Никита понимает, что я не в той кондиции, чтобы играть в шпионские игры, поэтому отбирает ключи и очень аккуратно вставляет их в замок.

Дверь медленно отворяется, и мы будто в замедленной съемке заходим в прихожую. Темно, хоть глаз выколи. Из недр квартиры доносится храп Алексея. Это хорошо, значит, они крепко спят и мы сможем чисто провернуть дело.

Теперь главная загвоздка плана — непредсказуемый и бесконтрольный Кактус. Он может уютно дрыхнуть в объятиях Лёши и не захотеть даже покидать теплую постель. Также вероятно, что, учуяв мой запах, прибежит просить пожрать и своим ором разбудит весь дом. Не исключено, что увидев Никиту, психанет и начнет метаться по квартире и скидывать все подряд на пол.

Решаю запустить автоматическую кормушку и высыпать немного корма, чтобы выманить обжору. Обычно Кактус всегда прибегает на этот звук, а Лёша, если даже и проснётся, то ничего не заподозрит — автомат периодически глючит и выдает лишнюю порцию еды.

Не успеваю кликнуть на приложение, как в полнейшей темноте загораются две глазки-пуговки, которые на фоне абсолютной черноты подобны фарам.

Кактус, как ни странно, очень спокоен и не проявляет агрессию. Разве только тарахтелку свою включил и, подобно вибромассажеру, трется о мои ноги. Сделав несколько восьмерок вокруг моих лодыжек, переключается на Никиту. Забавно, чужих он обычно либо избегает, либо демонстративно игнорит. А тут прямо запускает вторую скорость и с новыми силами обхаживает моего кавалера, как родного.

— Бери Кактус, а я сейчас вернусь. — Шепчу Никите и иду в сторону кухни. — Только стой на месте, а то включится лампа с датчиком движения.

Именно сейчас, когда нужно быстро уносить ноги, вдруг вспоминаю про губную помаду, которая закатилась под холодильник. Мой полусонный мозг распорядился, что лучшего момента уже не будет и хотелку надо выполнить именно сейчас!

Шмыгаю на кухню и лезу под морозильник. Темно, холодно, зато очень вкусно пахнет. Кажется, сегодня у них на ужин были котлетки с пюрешечкой.

Ммм… Света та еще хозяюшка. Через камеру кормушки наблюдала, как она пекла какие-то бомбические пироги, а полы мыла почти каждый день.

Хотя какого хера я ее тут восхваляю? Она меня так ни разу ничем не запотчевала, мол, не даю ее мужчине развод. Ну а нефиг мне кота не возвращать.

Уже почти нашариваю колпачок помады, как в коридоре внезапно включается свет. От неожиданности щурюсь, но не забываю схватить находку и спрятать в карман.

— Никита Александрович? — раздается из коридора заспанный голос Лёши.

По спине пробегает дрожь.

Выскакиваю в прихожую, где мужчины испуганно таращатся друг на друга.

Так, стоп. Какая-то нестыковка.

Они что, знакомы?

Неужели Никита — самый востребованный стриптизер города, что его узнают даже в таком (одетом) виде?

Или, может, они вместе ходили в детский сад?

Но тогда вряд ли бы Алексей называл ночного гостя по имени-отчеству?

— И почему у вас мой кот?! — следующий вопрос супруга только усиливает абсурдность ситуации. Затем бывший наконец замечает меня, округляет глаза и произносит с нескрываемым удивлением: — Ева, и ты тут?

Лихорадочно соображаю, как поступить или объяснить ситуацию, но лишь хватаю Никиту за рукав и ору:

— Бежим!

Мы, словно герои какого-то безумного фильма, мчимся по лестнице вниз. За спиной раздаются яростные крики Лёши, который явно не намерен мириться с похищением любимого питомца.

Буквально вылетаем из подъезда и запрыгиваем в такси, который Никита предусмотрительно попросил подождать.

— Газуй, газуй, газуй! — орем мы в один голос, колотя по спинке водительского сиденья.

Машина с визгом рвет с места. Далеко позади посреди пустой улицы остаётся стоять босой и очень злой Алексей.

Битва выиграна, но я все же не могу удержаться и высунувшись из окна кричу ему на прощание:

— Выкуси, лошара! Тут я возглавляю эту банду!

— Офигеть! Офигеть! Офигеть! — продолжаю безостановочно кричать от переизбытка адреналина в крови. Если бы Никита не заткнул меня жарким глубоким поцелуем, так бы и охала и ахала дальше как безумная.

Крепко-прекрепко обнимаю его, и вновь по телу расползается волна жара и желания. Мне уже хочется сорвать с себя одежду и просто заняться любовью с ним прямо в машине, как неожиданно получаю мохнатой лапкой по животу.

Оказывается, Кактус устроился на коленях у брюнета и с большим негодованием отталкивал меня от своего спасителя.

— Котёныш, серьезно? Ты посылаешь меня на фиг? — возмущаюсь на выходки полосатого.

Я тут горевала несколько месяцев, согласилась на авантюру и буквально вырвала его из цепких рук бывшего, а кото-сын вот так вот променял меня на нового знакомого?

Явно здесь какой-то подвох!

— Никита Александрович, либо ты объяснишь, что тут происходит, либо я начну подозревать всех в заговоре против себя! — безапелляционно заявляю родственнику Аполлона, который виновато гладит полосатого. — Откуда Лёша тебя знает?

— А ты меня не помнишь? — с иронией спрашивает в ответ молодой человек.

— Откуда?

Честно говоря, я испугалась до чертиков. Бабушкин Альцгеймер оставил в памяти неизгладимый след: потерянные ключи, забытые имена, бесконечные повторы одних и тех же вопросов. Врачи предупреждали о наследственности, и каждая забытая вещь, каждая потерянная мысль отзывались в моей голове тревожным звоночком.

— Ты кажешься мне ужасно знакомым, — признаюсь я и принимаюсь перечислять возможные варианты: — Мы вместе работали над каким-то проектом? Ты был моим заказчиком? Ты выступаешь в баре «Утренний закат»?

— Выступаю?

Наш диалог все больше напоминает разговор слепого с глухим.

— А ты разве не стриптизер? — выдаю свое предположение, позабыв о том, что Никита не в курсе всей предыстории с Феей Крестной.

— Я так сильно на него похож? — смеется в голос мужчина.

Боже, какой же у него сексуальный смех — глубокий и бархатистый, пробирает аж до мурашек. Человек просто хохочет, а у меня уже трусики намокли.

— Я очень удивлюсь, если ты этим не зарабатываешь на жизнь. Грех такое тело прятать. Были бы у меня такие кубики, я бы их всему свету показывала при любой возможности. Везет вам, красавчикам.

Снова смеется, но уже краснеет.

Он что, стесняется комплиментов?

Да ему, небось, каждая вторая, нет, каждая первая девушка об этом говорит!

— Нет, я просто ветеринар, — скромно признается Никита и с интересом на меня смотрит.

— Да не может быть! — его слишком приземленный ответ вызывает у меня полный диссонанс. — Ты не можешь быть ветеринаром! Кактус терпеть не может врачей! Однажды перекусал всех сотрудников клиники, когда привезла его на ежегодный осмотр. С тех пор просят только высылать видео, если с ним что-то не так.

— То есть ты реально до сих пор меня не можешь вспомнить? — хмыкает как-то грустно молодой человек.

Верится с трудом, но у него в голосе даже сквозит легкая обида.

Как я, Ева Карапузова, обычная городская сумасшедшая, могла так зацепить внимание этого мачо-ветеринара?

Да и как я, встретив его, сумела позабыть?!

Такие мужчины разве только во снах снятся. Эротических снах.

— Никита Александрович, вы заставляете меня снова и снова испытывать чувство тревоги. Сначала меня затмевает ваша красота, а теперь еще и хорошая память. Но честно, хоть убей, не могу вспомнить.

— Ладно, год назад ты привозила Кактус к нам в клинику.

— Подожди. Ты и есть Н. А. Черноус?

Наконец, в памяти вспыхивают болезненные воспоминания. Тот период я стараюсь забыть как страшный сон. Когда у Кактуса обнаружили опухоль, мир перевернулся. Мой колючий зубастый малыш, всегда такой жизнерадостный и игривый, лежал на операционном столе, слабый и беззащитный. Анализы подтвердили худшие опасения: рак стремительно пожирал его. И даже в таком состоянии, полосатый бандит успел искусать нескольких врачей.

Оперировал его некий хирург Черноус. Какая ирония! Кактус получил свое имя именно благодаря темным длиннющим колючим усам. В тот момент я была готова поверить в любые приметы.

Помню, как металась по коридору больницы, как будто мои суетливые движения могли как-то повлиять на исход операции. Алексей же отправился в столовую, так как его раздражало мое постоянное мельтешение вокруг.

— Когда вышел из операционной и сообщил, что всё прошло успешно, ты прыгнула на меня и поцеловала в губы. Через маску! Я реально офигел, — Никита тепло улыбается, будто мысли обо мне реально греют ему душу. — А потом сделала два раза колесо посреди коридора клиники.

— Ой, я так сделала? — Вжимаю голову в плечи подобно черепашке и тупо улыбаюсь.

— А то. Думал, еще на шпагат как сядешь. Тогда я увидел тебя впервые и, признаюсь, очень сильно впечатлился.

— Теперь понятно, почему Кактус так тепло тебя принял. Он узнал своего спасителя. — Тяну руку и глажу усатого. Кот снова включает моторчик, довольный тем, что все наконец прояснилось. — Но все равно. Ты был в маске. Я бы тебя точно не запомнила.

За мутноватым стеклом город начинает медленно пробуждаться ото сна. Небо на востоке постепенно светлеет, окрашиваясь в нежные оттенки розового и лавандового. Фонари вдоль дорог все еще горят, но их свет кажется тусклым и ненужным в преддверии рассвета. У светофора замечаю первых пешеходов — ранние жаворонки, спешащие на работу или утреннюю пробежку.

Никита откидывается на спинку сидения и взъерошивает растрепанные волосы, наблюдая за размытыми в полумраке силуэтами.

— Потом мы встретились еще раз, — его голос звучит устало, но не лишен ноток иронии.

— Когда?! — я уже хватаюсь за голову. — Неужели я была настолько слепа, глуха, пьяна, чтобы такое не запомнить?!

— В точку! В «У Шишкаря» ты спрыгнула с барной стойки прямо мне в руки. Ты была чертовски бухая.

— Так это был ты!

— Я, — тихо кивает Черноус.

— И ты отвез меня домой?

— Да.

Так вот почему он так хорошо ориентировался по квартире!

Машина останавливается у подъезда, избавив меня от самобичеваний и дальнейших попыток провалиться под землю.

На новом месте Кактус чувствует себя хорошо, потому что квартира уже пропахла мною. Сделав почетный круг и быстро ознакомившись с новым жильём, он запрыгивает на кровать и, свернувшись клубочком на моей подушке, отрубается.

Найдя на балконе мешок с опилками, сооружаю ему временный туалет в тазике. Конечно, не навороченный автоматический толчок как у Лёши дома, но до завтра перетерпит. Надо будет полностью закупить все необходимое, а то шерстяной ребёныш выскажет свое фи.

Кот с детства уже проявлял характер. Один раз обоссал меня посреди ночи, потому что тем утром впервые привела его на прививку. Во второй раз передвинула туалет не туда, где ему нравилось. Пришлось сделать лёгкую перестановку дома, чтобы угодить мордастому.

Закончив хлопотать, уставшие, мы наконец заваливаемся на кровать. Никита крепко прижимает меня к себе и целует в макушку. От него все еще вкусно пахнет соусом от шаурмы и остатками кокосового масла, и почему-то эта смесь звучит так уютно!

Чувствую себя желешкой. Голова гудит, а руки до сих пор немного дрожат от пережитых эмоций.

Кактус слезает с моей подушки и перебирается на грудь к своему любимому хирургу под личиной стриптизера.

Боже, какая милота.

— Почему ты даже не оставил номер телефона тогда, когда отвез меня домой? — шепчу я, чувствуя, как щеки покрываются румянцем. — Почему мы встретились только через два месяца?

Никита молчит, и его дыхание смешивается с мурлыканьем Кактуса, создавая убаюкивающую мелодию, которая уносит меня в объятия Морфея.