Искаженный мир: Ключники

Пролог

Пролог

Кому суждено утонуть — утонет. Кому суждено быть повешенным — задохнется в петле. Так? Не совсем, хотя определённая доля правды в этих изречениях присутствовала. Те или иные силы, которые люди так любят назвать богами, порой забавляются с «нитями судеб» подстраивая их так, что они сплетаются в забавные клубки, приближая или удаляя человека от тех или иных событий. Однако… Если есть сила духа и готовность пробивать стоящие преграды и в клочья рвать стоящих у тебя на пути — вот тогда «демоны судеб», одобрительно и в то же время цинично усмехаясь, отходят в стороны, позволяя человеку самому плести нити своей судьбы. Хотя бы на некоторое время. Вот только будет ли к тому времени это существо человеком? На этот вопрос у меня до сих пор нет ответа.

А началось всё… давно, ещё в среднешкольные времена.

Без малого четырнадцать лет — забавная пора. Очень «забавная», особенно если учитывать пробуждающиеся гормоны и соответственно интерес к прекрасной половине человечества, а ещё изначально сложный характер. Тот самый, который на любую попытку давления и тем более агрессии отвечает агрессией ещё большей. В общем, «туши свет, бросай гранату», по-другому и не выразиться. Точнее сказать, выразиться то можно, но исключительно нецензурными словами.

Всё? Естественно, нет. Ибо было это в середине девяностых, да ещё в весьма своеобразном городе под названием Сталеград — в недавнем прошлом одному из ведущих промышленных центров, а по совместительству одному из лидеров по концентрации шпаны на квадратный метр. А где у нас больше всего мелкой шпаны, откуда она произрастает? Правильно, из различного рода школ, которые по тем или иным причинам не относились к элитарным лицеям и прочим гимназиям.

Вот в одной из таких школ я и учился… Точнее сказать, не столько учился — учёба давалась легко и без проблем — сколько принимал участие в разного рода развлечениях с одной частью одно- и параллельноклассников и грызся с другой частью. А что поделать, жизнь такая! Если нет сил и воли грамотно себя «поставить», то мигом затопчут и низведут до ничтожного положения те, у кого более всего прочего развита тупая физическая сила, пусть и с минимумом мозга в голове.

В общем, обычная жизнь была… для того места и времени. Была! До тех пор, пока кое-кому из моих знакомых не пришла в голову, скажем так, мысль. Почему «скажем так»? Просто почти все подобные мысли заканчивались разного рода хлопотами, а порой проблемами. То битие морд и прочих частей тела любимчикам классной руководительницы, то подстава недругов из параллельного класса или тех, которые на класс выше обучались. То ещё, хм, своеобразные затеи вроде забрасывания «дымовухи» в приоткрытую дверь ларька, продавец которого чем-то сильно насолил нашей шатии-братии. Хорошо ещё, что почти всегда лично мне удавалось улизнуть, скрыться от карающей длани право- и кривосудия в различных обличьях. Вот другие, не такие расторопные, порой и в детскую комнату милиции прогуливаться изволили, состоя там на учёте или находясь на грани постановки на оный.

Середина мая была. Тепло светло, скоро и вовсе каникулы. Благодать, да и только! И вот эту самую благодать, когда я уже рвался свалить из остозвизденевшей до судорог школы — контрольная по математике была, а значит, прогуливать не стоило, в отличие от других дней — нарушил Лёха, ухвативший буквально за рукав и выпаливший:

— Ник, я тут такую штуку нашел. Ты просто закачаешься!

— Гонишь небось, — тяжко вздохнул я. — В лучшем случае что-то вроде того полупустого баллончика со слезогонкой…

— А что, он разве не крутой штукой оказался⁈ Те придурки его как нюхнули… на тараканов после дихлофоса похожи были.

— Угу, были, — согласился я, но тут же добавил. — А потом мы пару недель шухерились, чтобы нас где не надо не прижали. Они ж из старшаков, на следующий год должны были вообще выпускаться из школы.

Лёха лишь гнусным образом заржал. Ну да, понимаю, теперь если откуда выпускаться и будут, то не отсюда, это факт. Пойманными за распитием винища или вообще водки в нашей школе никого не удивишь, да и не выпнут за такое. А вот «трава» — это совсем другое дело. Тот же факт, что «косяк» был нами доблестно спёрт у совсем других торчков, а затем спровоцированно продан этим дебилам через третьи руки… а потом ещё и учителя по физкультуре навели в нужное время на излюбленное «место некультурного отдыха» этих придурков. Мда, было дело, причём совсем недавно. Только я ещё от последствий этого не отошёл, повторения покамест не хотелось. Хорошего, хм, понемножку или хотя бы в меру. Только объяснять это Лёхе в принципе нереально. Шило у него в жопе, да не одно.

— Не, Ник, это другое, никого бесить не будем. Я тут случаем такое нашёл… Типа печатное слово, вот! Не простое, а вроде как сказочное. Ну или волшебное. Хрена разберёшь. Старое такое, из какой-то книги вырванное. Да ты сам посмотри, а потом уже рожу кривить станешь!

— Ну давай, гляну уж.

— Только не при всех. Давай к гаражам, там всякие не шляются.

«Всякие» — это учителя и просто добропорядочные люди, от которых мы старались по возможности держаться подальше в большинстве случаев. Не понимали они наших естественных душевных порывов на предмет повеселиться.

Гаражи… Железные коробки, каких в нашем городе хватало. Рассыпанные то тут, то там, по большей части находящиеся в полулегальном состоянии, но по-другому было нельзя. Оставленная на улице машина могла быть и «разута», избавлена от многих «потрохов», а то и просто угнана. Гараж же… не то чтобы действительно спасал, но на вшивый потрёпанный «жигуль» шпана польстится, лишь если он стоит на улице, весь из себя приглашающий. А вскрывать ради этого металлическую коробку… Руки то у них в большинстве случаев из задницы произрастают, значит только ломиком, а это грохот, который и мёртвого разбудит.

Впрочем, пофиг. Для нас гаражи были местом, где можно было собраться, посидеть, неумело подымить скверными сигаретами не в затяг. Хотя я как-то пока не испытывал к этому тяги, больно уж надрывно кашляли и отплёвывались те, кто пытался приспособиться к «крутому и взрослому занятию».

— Давай уже, показывай, — сказал я, бросая на чахлую травку пакет с парой учебников, тетрадями и прочей школьной хурдой. — Но если это окажется хрень из журнала типа «Оракул» — уши оторву и к жопе приклею.

— Обижаешь, Ник! Сам посмотри, разве это похоже на журнальную страницу?

Не похоже от слова «совсем». Это я понял сразу, стоило лишь взглянуть на листок бумаги. А бумаги ли? Скорее уж материал был похож на кожу, точнее тот пергамент, о котором я чего-то мимолётом и читал, и слышал. Да и буквы были странные. Русские, складывающиеся во вполне понятные — местами понятные — слова, но с избыточным количеством твердых знаков и прочими «ятями». Значит по любому не позднее начала века, а то и гораздо раньше. Или подделка? Но подделок просто так не бывает, их создают исключительно за ради получения выгоды. Поэтому я спросил у Лёхи лишь одно:

— Ты это вообще где достал?

— Ну это… на толкучке.

Судя по вильнувшему в сторону взгляду, достал он там, но явно не купил, понятное дело.

— Спёр.

— Ага, — вздохнул приятель. — Тому мажорчику он точно не нужен был, у него на роже написано, что если что и читал, то только пейджер. Зато ты, Ник, с детства с книгами возишься. С разными, в том числе и такими вот странными. И откуда только берёшь?

— Сам же знаешь, у меня дед был доктором исторических наук, профессором, лауреатом нескольких премий, изучал разное. В том числе и религии, но не христианство там и ислам, а менее известные. Ты сам попробуй почитать, оно интересно. Не всё же морды бить. Дело нужное, сам этим порой занимаюсь, но надо же и мозги развивать.

— А на кой? Списать я и у тебя могу, а в институты поступать… Им же копейки платят, как грузчикам. Не, грузчикам больше. Намного.

Паразит. И ведь правду говорит, не в почёте в нынешнем дурдоме вокруг нас ум человеческий, это даже я в свои неполные четырнадцать лет понимал, оттого и всерьёз налегал на физическое развитие себя родимого. Правда и про разум не забывал, в отличие от Лёшки, забившего на сей нюанс большой и толстый.

Та-ак, и что тут у нас? Ага… угу. Понятно, что мало что понятно.

— Что, интересную штуку я подрезал?

— Угу, есть такое, — охотно соглашаюсь я. — Вот сейчас я домой приду да попробую по книгам пошарить. Сперва там, потом может и в библиотеке. Слова совсем незнакомые. Это ж типа как заклинание, а откуда оно и зачем… Мифы с легендами, они интересные.

— Если бы ещё были правдой, задолбала эта серость и уныние вокруг. Денег мало, а хочется чего-то такого… ну этакого, — вздохнул Лёшка и тут внезапно просиял. — Слушай, а давай попробуем сделать так, как тут написано.

— Сдурел что ли? Опиум для народа в мозг ударил?

— Да похер! Это ж так, для вида. Заодно потренируемся. Я хочу Ленке потом целое представление устроить. Буду большим и страшным шаманом… или колдуном. Это уж как пойдёт. Но если бубен достану, то точно шаман, большой и страшный.

Тут только и оставалось, что улыбнуться. Если на страшного Лёшка ещё годился, то на большого ни при каком раскладе. Мелкий, пусть и крепко сбитый, на физре стоял одним из последних, в то время как я вторым, лишь чуток уступая дважды второгоднику Руслану — действительно большому, тупому и крайне злобному ушлёпку.

— Да бес с тобой, Лёх! Хочешь поизображать из себя невесть что перед девчонками — я не возражаю. Если же круто выйдет, я и сам присоединюсь. А сейчас зрителем побуду, оценю, что там и как. Дерзай!

Ага, расплылся в улыбке — а одного зуба так и не хватает, вот уже больше месяца увиливает всеми правдами и неправдами от посещения стоматолога — и начал извлечённым из кармана перочинным ножиком чертить на земле символы, которые должны были сложиться в довольно сложную фигуру. Не пента- или там гексаграмму, а именно фигуру, где не имелось ни единого острого угла, а все части были какими-то округлыми что ли. плавными. И лишь в центре присутствовало свободное от символов место, где должен был находиться «заклинатель». Выглядело это, надо сказать, внушительно, особенно учитывая то, что на листах этого пергамента имелось сразу несколько разновидностей ритуальной фигуры, которые зависели от числа задействованных в спектак… в ритуале. Нет, как по мне, до ритуала это явно не дотягивало. В исполнении Лёхи уж точно.

Я же призадумался над тем, откуда вообще могли взяться эти самые страницы, из какой книги их вырвали? Присутствовала в них некоторая… неестественность что ли. Какого рода? Вроде написано старым стилем, но все обороты более чем понятны не то что мне, но и Лёшке, которого в излишней начитанности точно не обвинить. Забавная такая штука и одновременно интересная. Эх, взять бы эти страницы да в нормальную библиотеку, во взрослую! Есть у нас в городе такая, лишь самую малость уступающая тем, которые в Москве и Питере располагаются. Однако… К матери я с просьбой подобного рода в страшном сне не сунусь, а отец в командировке, да не в соседний город, а заграничной. Приедет же минимум месяца через два, а то и три, тут многое зависит от того, насколько у него получится заморочить голову бельгийцам. Если хорошо получится, то для семейного благополучия — с финансовой стороны, ибо в моральном плане большая задница и улучшаться ситуация точно не собирается — будет совсем хорошо. Так что явно придётся подождать до момента возвращения, а уж отец точно не откажет мне в подобного рода мелочи. Я его слишком хорошо…

С-сука! Вот уж действительно, отвлекаться вредно для здоровья, порой в самом прямом смысле этих слов. Я замечтался, Лёха слишком увлёкся черчением на земле и сверкой получающегося с образцом на пергаменте. Результат… К нам почти вплотную подобралась троица тех, с кем я на одном поле присесть бы побрезговал: Руслан, тот самый дважды второгодник, и двое его дружков-одногодков, Максик и Арсен, которые оставались куковать в том же классе лишь единожды, а потому учились на класс старше нас. Повадки целиком и полностью под стать Руслану, учитывая же мою с ним «холодную войну», часто переходящую в горячие стычки… Мда. Осенью он вообще от меня стулом по башке схлопотал. Череп оказался прочным и выдержал, а вот мебель, жалобно хрустнув, развалилась. И слава хоть богам, хоть кому то ещё, что свидетели были не из болтливых, иначе гулять мне до той самой детской комнаты милиции с постановкой на учёт! А так… От души попинал рухнувшую на пол тушу, приговаривая, что если ещё раз бычить будет, так ножку от этого самого сломанного стула в жопу вставлю и проверну тридцать три раза до характерного щелчка, да к тому же на виду у хотя бы нескольких свидетелей. Что это значит, ему объяснять не требовалось — знал Рустик о том, как людей в определённой среде «парафинят». Вот и впечатлился… относительно.

Впечатления хватило как раз до весны. Тогда, по видимому отогретый первыми теплыми деньками, этот «альфа» с полуотсутствующим мозгом вновь начал нехорошо посматривать в мою с Лёхой сторону, закономерно видя в нас по сути единственное реальное препятствие над тем, что он считал властью… в пределах класса. Что под этим понималось? Обкладывание «данью», пусть и относительно мелкой, равно как и предоставления разного рода услуг вроде списывания, пробежек за сигаретами, таскания за ним учебников и прочей хрени.

— Лёх… гости.

— В сраку мамонта гостей, — отмахнулся тот, даже не соизволив посмотреть, что именно за «гости дорогие» пожаловали. — Гони их, я занят!

— Ну типа гони, да, — гыгыкнул Руслан. — Слышь, нас тут гнать собрались, а?

Твою мать! Это называется одним простым словом — вляпались. Пьяному ёжику понятно, что эта троица сюда не просто так припёрлась, поговорить «о х**х, о пряниках», а с целью подловить столь нелюбимых нас и ввалить звездюлей по полной программе. Устраивать «рыцарский турнир» в формате три на два, да к тому же без столь полезных для нас вспомогательных средств как палки или цепи… чревато получением множества шишек, синяков, а то и более серьёзных травм. Бежать со всех ног? Тут вилами по воде писано — трое уродов хоть и тупые, но ноги у них хорошо работают, не успели пока ещё спиться-скуриться до такой степени, чтобы это бегу мешало и серьёзно отразилось на иных физических возможностях.

И что остаётся? Разве что навалить на уши по доброму половнику лапши каждому а уже потом, загрузив до полного изумления, свалить. Причём тут уже чисто моя прерогатива, Лёха в этом плане ни разу не Склифосовский. Вон он, обернулся, кулаки сжал, готов хоть драться, хоть убегать, но лишь когда поймёт, что буду делать я. Меня же, своего друга, он однозначно не бросит, не то у нас у обоих воспитание.

— Может собрались, а может и нет, если не зассыте увидеть то, что сделать собираемся, — этак призадумался я в порыве вдохновения, простимулированного нешуточной угрозой, поняв, как именно можно задурить головы трём уродам. — Только я по-хорошему даже вам свалить посоветую!

— Ты чо? Ты ваще о чём, а?

— Ша, Русик, — с классическим таким акцентом выговорил Арсен. — Он нас всё сказать-показать, да?

Третий из подваливших к нам уродов, Макс, тупо молчал, лишь хрустя костяшками пальцев и гнусно лыбясь. Строение черепа как у типичного неандертальца, выдающаяся вперёд массивная челюсть, маленькие глазки и абсолютно лысая, шишковатая башка… Тот ещё тупица. Ну и такой же бессмысленно жестокий и ограниченный, как остальные двое. Тут и сомневаться не приходилось. Плесень, проще то говоря. Зато тупая плесень, на чём и предстояло сыграть.

— Вы, парни, фильмы разные по видику или там телику зырили? Ужастики и прочую мистику.

— Типа Фредди Крюгер? Ага! — после напряжённой, секунд на десять, работы лобной кости, заменяющей мозг, изрёк Арсен. — Крутой чувак и перчатка крутая.

— Уже хорошо, — напустив на себя предельную важность, изрёк я. — А что, если я скажу, что не такие, но подобные существа действительно есть. Но не в нашем мире, а словно за стеной, за дверью, в которую надо как следует постучать и попросить прийти?

— Гонево, — презрительно сплюнул Руслан, растерев собственным плевок подошвой. — Эт тока малышня может поверить.

— Я похож на малышню? Или всерьез думаешь, что своего кореша заставил бы надрываться и чертить вот это всё забавы ради? Вроде тупостью не отличаюсь, в отличие от некоторых. Тихо-тихо! — выставленной перед собой рукой я, словно беснующегося зверя, осадил естественный порыв Русланчика броситься на меня. — Башкой своей подумай, мне оно надо, сейчас хрень нести. Я бы вообще ничего не говорил, но…

Пауза. И мучительные попытки троицы умственно не одарённых искать в головах хотя бы обрывки мыслей.

— Это… Я…

— Не мучай голову, болеть будет, — шило в заднице у Лёхи вновь о себе напомнило. — Тут крутая штука, я вообще…

— Уймись, Лёх, не грузи пацанов. Просто я выбирал подходящее место и время, вот и всё. А если в течение получаса не закончить то, что уже начато, придётся заново искать, потом ждать. Не мешайте важному делу, а? Можете даже в сторонке постоять, посмотреть.

Бессмысленное лупанье глазами, отвисающие челюсти. Кажется, я их реально загрузил. Понимаю, они ведь такого ожидать никак не могли. Впариваемая мной туфта явно прокатывала по единственной причине — все трое никак не могли поверить, что я стал бы тратить время на вдумчивое расчерчивание непонятной фигни. Привыкли, заразы, к моей склонности делать лишь нечто выгодное и имеющее смысл. Страдать бессмысленной чушью — это явно и однозначно не про меня. Лёха — другое дело, но вот это уже они сопоставить не могли. Чересчур сложная для них задачка.

— Ну что, договорились?

— Ну это… может да.

— Тиха, Русик! — опять Арсен, чтоб ему собственным языком подавиться. — Ты типа с мозгой, Ник, просто так на земле рисовать своего дружка не заставил б. Тока нам чё с того? Ты ж сам поиметь что-то хотел, а? Колись давай!

Делаем задумчивое выражение физиономии, словно колеблясь, стоит ли рассказывать. Пауза… и как только на лице Арсена и остальных появляются признаки злости, произношу:

— Что-то хорошее это дать должно всем участвующим, но вот что именно — этого пока не скажу. Может удачу, может крепкое здоровье, а может чемодан с бабками на улице найти получится. Точно в описании ритуала не говорится, у меня только обрывки из книги, а не сама она в целом. И гарантий я не даю, тут то ли получится, то ли нет, бес его разберёт. Какую мелочь неправильно нарисуешь или в интонации произносимых слов ошибёшься — всё сначала начинать!

— Мы в деле и только попробуй отказаться, — нездорово так воодушевился Руслан.

— Ага, бля буду!

— Э-э… Типа круто.

Арсен с Максом тоже голоса подали, пробулькали всяческое своё желание чемодана с баблом и прочих полезных по жизни вещей. Купились на тупую разводку, на какую всякие «МММ» и «Хопер инвесты» лохов ловят. Так они эти самые лохи и есть, откровенно то говоря. Лох — это состояние души, а не отсутствие мускулов или денег в кошельке. Многие этого не понимают, но оно и к лучшему… для некоторых, конечно.

В разводке главное что? Правильно, подобрать нужные декорации и произнести правильные слова в нужный момент. И чтобы всё это не шло совсем уж вразрез с твоей репутацией или специально подготовленной маской. В конкретном случае на меня работала именно репутация. Раз Ник вписался во что-то мутное и странное, да ещё и дружка своего припряг — значит рассчитывает поиметь нечто полезное. Так оценили ситуацию в меру своего соображения три долбоклюя и оттого готовы были вписаться чуть ли не в откровенный блудняк. Вот и получат соответствующий спектакль, благо разумения провести его у меня хватить должно. Не зря ж читал разные книги, в том числе и те, в которых описывались, пусть и в чисто художественной форме, разные обряды чёрной и не только магии. Фильмы опять же многочисленные, дающие чисто визуальную часть. Спецэффектов, конечно, не предвидится, но и так справиться должны.

А что потом? Окончательно заморочить головы этим трём, заявив, что ритуал прервался из-за неосторожного шевеления одного из них или иного случайного события. Проглотят, облизнутся и даже будут упрашивать насчёт участия в повторе «стр-рашного и ужасного» ритуала. Культы с вербовкой паствы, они именно так и создаются… только с добавкой ловкости рук и прочего мошенничества вкупе с чисто психологической обработкой. Читал кое-что, вот в памяти и отложилось. Пока же…

— Лёха, страницы гримуара сюда верни. Основу ты вычертил, а сейчас я добавлю новые элементы, с учетом добавившихся участников ритуала. Ведь вы обратку не дадите, не свалите в последний момент?

Не свалят, что и доказывают возмущенными высказываниями пополам с неумелыми, но эмоциональными матюгами. Я, взяв у друга те самые страницы, делаю вид, что усиленно размышляю. Хотя стоп, никакого вида делать не приходится, потому как действительно есть над чем поразмыслить. Имелось в представленной фигуре, которую Лёха совсем недавно, высунув язык от усердия, вычерчивал на земле, место для заклинателя с несколькими странными символами вокруг, а помимо этого… Да, это был некий центр паутины, от которого отходило всё остальное, включая и «жгуты» к «помощнику» и «источнику силы». Или «источникам», так как допускалось использование сразу нескольких.

Слишком заумно и завуалировано. Такое впечатление, что составитель этого ритуала ставил себе целью создать некий ребус, скрывая правду под слоем специально напущенного тумана. Интересненько!

Казалось бы, а на кой оно всё мне надо? Обычная же постановка с целью обвести вокруг пальца трёх уродов, напрочь запудрив им мозги. Ну и Лёхино неуёмное любопытство удовлетворить, ведь изначально он за ради этого начал из себя «мага и чародея» корчить. Но нет, моё чисто научное любопытство, явно передавшееся по отцовской линии, заставляло вникать и даже находить ответы.

«Источники силы», как я понял из недосказанностей и недомолвок в описании, были как бы не обязательными. В теории ритуал мог тянуть силы из окружающего мира… и из собственно заклинателя. А если сил окажется недостаточно — кердык-каюк. Не только ритуалу, но и тому, кто его проводит. Потому и необходимость в источниках той самой силы. Можно в артефактах, а можно и жертвах, пребывающих в полном сознании. Типа жертвоприношение, но не с перерезанием глоток ритуальным кинжалом, а с иссушением в процессе собственно призыва неведомой хрени.

Ай да я, ай да молодец! Аж похвалить себя захотелось… если бы было из-за чего. Вроде как разгадал загадку, только совершенно никчёмную и бесполезную. Магия-шмагия и прочие фокусы, которые если где и есть, то на книжных страницах да на экранах телевизоров. Тьфу ты!

Вот реально захотелось плюнуть и не заморачиваться, но внутренний перфекционист возопил нечеловеческим голосом, требуя хоть как-то применить разгаданное. Вроде как не зря ж свой мозг насиловал, пусть даже совсем недолгое время. Пришлось вытащить из кармана складной ножик, раскрыть его и начать вносить необходимые дополнения, да по максимуму. Типа представить себя великим оккультистом — или, что более логично, начинающим создателем культа типа Кроули, Кастанеды или там Шандора, мать его, Ла Вэя.

Смотрели все внимательно. Даже Лёха, который выглядел особенно прифигевшим, потому как знал моё ко всему этому отношение. И вдруг столь показательная серьёзность и старательность, да к тому же с пояснениями. Я действительно объяснял, что делаю, хотя не до конца. То есть три места под «источники жертвенной силы» стали тремя местами для участников ритуала, обеспечивающими безопасность всего построения в целом, ну и ещё по мелочи. Например, удалось найти несколько усиливающих защиту заклинателя символов, которые снижали общую эффективность призыва непонятно чего, а потому не входили в обязательный и даже рекомендуемый набор.

Мля, вот и зачем мне всё это? Загадка, как есть загадка!

Хватило чуть более десяти минут для прорисовки того, что я посчитал нужным добавить к рисунку. Теперь можно было начинать «ломать камедь», чем я и занялся, заявив:

— Лёха — тебе вот сюда, на место «помощника». И аккуратно, чтоб ни одного знака не смазать!

— Усё готово, шеф! — ответил он, одним прыжком оказавшись в свободном овале «помощника». Тоже, кстати, окружённого символами защиты. — Стою и жду приказаний.

— Вот и стой. Желательно молча, читать призыв буду я, а остальные молчать в тряпочку и трепетать. Теперь вы трое, — взгляд поубедительнее и посмотреть на каждого по очереди. — Занять свои места тут, тут и тут. Стоять тихо-тихо, даже руками не шевелить и дышать ровно. Плеваться тоже не вздумайте! Поняли? Если нет, лучше свалите от греха подальше, я из-за чужой дури огребать не хочу.

— Да ты чо…

— Тихо, Мась, он дело базарит, — остановил приятеля Арсен. — Мы всё поняли, будем стоять и не дышать.

Вот что жажда богатства, удачи и прочих ништяков даже с самыми тупыми хомо делает. Все трое заняли свои места внутри каких-то ни разу не правильных геометрических фигур, напоминающих вздувшиеся в паре мест треугольники. И защитных символов вокруг них не было. Зато имелись другие, сути которых я не мог понять… да и особенно не стремился, поскольку серьёзно не воспринимал. До такой степени мой перфекционизм не доходил. Сказано жертвы, так и хрен с ними. По условиям игры — расходный материал, а значит и беспокойства испытывать не стоит.

Занимаю место сам и, вглядываясь в другую страницу, где были пропечатаны строки звуковой части ритуала, начинаю.

Первое слово, ни разу не русское и вообще не похожее по фонетике ни на один из мельком слышанных языков, падает, словно камень с крепостной стены. За ним второе, третье, десятое. И сперва к изумлению, а потом и к постепенно накатывающему ужасу я понимаю — это всё уже не игра, не представление. А как ещё воспринимать происходящее, если мир вокруг словно накрывает туманной дымкой, а тени под ногами начинают шевелиться сами по себе. Более того, вырезанные прямо на земле извивающиеся линии и символы начинают светиться жемчужно-серым. Сияние это ни разу не разгоняет туман, становящийся всё более и более густым, зато дышать становится реально тяжело, да ещё и уши закладывает, словно в самолёте при наборе высоты.

Искреннее непонимание в глазах Лёхи, который явно не ожидал того, что сейчас творилось. Тупое, но смешанное со страхом на лицах дубоголовой троицы. Вижу, что один из них, который Арсен, пытается было дёрнуться, но… Но тут вспыхивают символы вокруг «вспученного треугольника», «гнезда» под жертвенного бычка, одного из них. И тут же эту самую жертву сковывает параличом. Стоит, как статуя в лучах заката, хоть лопаты вроде как и не имеется. Двух других примораживает пару секунд спустя. Не вижу, но ощущаю, как из них, всех троих, словно капля за каплей уходит не кровь, но сама жизнь.

Слова становится произносить всё тяжелее, я словно выталкиваю их из горла, настолько чуждые они, страшные, кажется, что им вовсе не место в мире, привычном и понятном с самого детства. Казалось бы, почему я продолжаю, почему не прекращаю этот страшный ритуал, оказавшийся вовсе не игрушкой, а окном в мир оккультизма? Просто из-за понимания, что прервись я и огребу даже не проблем, а участь похуже смерти. Не удивлюсь, если прерывание ритуала может разорвать сами души тех, кто в нём участвует. Мне это точно не надо! А эти три урода… да пусть дохнут, они мне нет никто, звать никак и вообще бурдюки с дерьмом.

Листы в руках тоже сияют, но изнутри. Более того, начинают осыпаться невесомым пеплом по мере того, как текст, который нужно прочитать, подходит к концу. И чем ближе к этому самому концу, тем более наглядные проявления вовне расчерченной кракозябры. В сгустившемся тумане, сквозь который не видно уже совсем ничего, образуется коридор до ближайшей стены. Не дома, а того самого гаража, стальной или там жестяной «ракушки». Только теперь это не обычная стена, на ней видна дверь. Не нарисованная мелом, а такая, место которой разве что в викторианском особняке или иной обители аристократа. Резная рама, вычурная медная или там бронзовая ручка, основа из неизвестного, но солидно выглядящего дерева. Золотые, серебряные и хрен пойми какие ещё узоры… Совсем недавно она была словно внутри, а потом всплыла из «глубины», проявилась, затем закрепилась в реальности. Или в нереальности? Не знаю, не понимаю! Хочется свернуться в клубочек, закрыть глаза и просить не пойми у кого, чтобы всё прекратилось. Хочется… Или это не мне хочется?

Завершающие слова. И как только последнее из них — такое же непонятное, как прочие — прозвучало, листы вспыхнули особенно ярко и оставшееся от них просочилось сквозь пальцы. Даже пепла не осталось, он растворился, не долетев до земли. Или не земли, а то, что сейчас её заменило? Действительно, больше похоже на камень, но никак не на обычный грунт и попадающиеся в нём камешки и редкую чахлую траву.

Смотрю вокруг. Трое «жертв»-источников стоят всё ещё живые, но явно истощённые, парализованные, не в силах даже моргнуть, не говоря уж о движении. Лёха… Он как раз жив, здоров и перепуган до предела. Даже не бледный, а реально посеревший, только губы шевелятся. Ругань? Ан нет, по ходу попытка молитв. Точняк. Вон даже креститься пытается, что может быть…

— Никаких молитв, — рискую подать голос. — Вообще ничего! Мало ли что и как. Просто стой, молчи и ни за что не выходи из круга. Ну как Хома Брут в Вие, помнишь, в прошлом году на уроках проходили?

— Д-да… Блять, неужто тут тоже кто-то вроде этого, Вий который? Вон, дверь светится! Я ж ща обосрусь!

— Главное, чтоб в пределах круга… овала. Выйдешь — хана! Хоть там Вий, хоть «панночка», помни, что с Брутом приключилось. И не уподобляйся бедолаге.

Упс! Заканчиваем разговор, потому как дверь, скрипнув, начала открываться. Изнутри. И появившийся изнутри силуэт был похож на… Фигура ростом самую малость пониже двух метров, закутанная в плащ и что-то бормочущая. Слов не разобрать, но будто не один человек, а сразу несколько друг к другу обращаются. Интонации то печальные, то жалостливые, но даже всхлипы прорываются. Акустика на радость любому театру, чтоб ей пусто было! Ощущение, что теперь шепчут и бормочут со всех сторон, да и плач периодически слышен. Мужские, женские… даже детские голоса. Ничего не разобрать, а вот жути они нагоняют ещё сильнее.

Фигура делает первый шаг, переступая порог. За первым следует второй, а я никак не могу понять, что же теперь делать, какое поведение будет верным. Верным — это значит не приводящим к смертельному исходу для меня и Лёхи. Видно же, что этот «гость из-за порога» не просто так пришёл, а с конкретной целью. Он — может она или вообще оно, как в прочитанной мной недавно одноименной книге «короля ужасов», временно позаимствованной у маман, да так, что она того не заметила — видел нас всех. Видел и целенаправленно шёл вперёд. Куда? К одному из «источников», к Руслану. Остановившись в одном шаге, фигура издала смешок и из-под плаща появилась затянутая в перчатку рука, протянувшаяся к жертве и дотронувшаяся до лба. Касание всего лишь кончиками пальцев, но этого оказалось достаточно. Тело грозы одно- и младшеклассников содрогнулось, сбрасывая с себя паралич, но лишь частично. Теперь Русланчик мог моргать, вращать головой и даже издавать звуки. Именно звуки, но не членораздельные слова. По ходу, голосовые связки у него остались частично примороженными по хотению этого… существа. Того самого, что сейчас выпивало его суть, при этом доставляя нечеловеческую боль, а заодно внушая страх на грани и за гранью безумия.

Шёпот и бормотание голосов почти затихли. А ещё стали иными, более довольными. Плач так и вовсе прекратился, сменившись какими-то томными вздохами. И звонкий, мелодичный смех, который не мог принадлежать мужчине. Так смеются только девушки, причём красивые, уверенные в себе, знающие, как их движения, слова, жесты действуют на окружающих парней.

Выходит это — женщина? И точно — капюшон под действием непонятной силы — ветра не было, движения руки или там рывка тоже — слетел с головы существа, открывая вид на доселе скрываемое. Идеальные черты лица, чёрные как смоль волосы, чувственные губы и холодное, брезгливое выражение. Рука — та, что доселе касалась лба жертвы лишь кончиками пальцев, теперь дотрагивается всей ладонью. Секунда, две… и отдёргивается назад. Не просто, а вместе с самим лицом, которое с каким-то влажным хлюпаньем отрывается от плоти. Крови почти нет, она по каким-то причинам не течёт, лишь набухая каплями. Оторванное же от тела жертвы не обвисает как тряпка, хотя вроде бы просто кожа, там нечему сохранять жёсткость. Чисто биология или там анатомия!

Так, да не совсем. Где у нас мистика, там обычные законы природы явно не работают. Женщина криво усмехается и подносит превратившееся в маску из кожи лицо к уже своему лицу, после чего ме-едленно так вжимает его в собственную плоть. И оно сливается с ней в единое целое. На несколько бесконечно тянущихся мгновений я наблюдаю лицо своего недавнего одноклассника-третьегодника, обрамлённое женскими волосами и на женском же теле. Затем оно уплывает куда-то вглубь, сменяясь иным, но тоже мужским, искажённым в жуткой помеси удовольствия и страдания. Затем третьим, уже женским, потом шестым, десятым. Калейдоскоп лиц, выражений, гримас… и вновь то самое, которое мы увидели первым.

Знакомые, но совершенно неуместные звуки с той стороны, где находится Лёха. Взгляд… Твою же мать! Понимаю, что зрелище жуткое и омерзительное, но блевать в этой ситуации значит рисковать разрушить начертанную конструкцию. Ведь если повредить хоть один символ, то…

…то ничего. Вообще и в частности. Плоды «естественного порыва организма» тоже рассеивались, не долетая до поверхности. Хочешь блюй, хочешь не блюй… На тупые шутки пробивает. Случается это со мной в самые сложные моменты, было всего пару раз, вот и сейчас. Сейчас да, самый жуткий момент за все тринадцать с хвостиком лет пока очень короткой жизни. Мне ведь тоже страшно. Очень! Но один умный знакомый моего отца сказал как то, будучи у нас в гостях: «Страх, Ники, это болезнь. Если тебя научат его пережить, перебороть — он перестанет иметь над тобой власть. Или ты сам можешь этому научиться». Прозвучавшие тогда слова как запали мне в душу пару лет тому назад, так никуда и не исчезли. Я старался и раньше избавиться от такой болезни как страх раз и навсегда. Окончательно и бесповоротно, порой творя такое… Хорошо, что родители, особенно отец, не знали о большей части выходок. Теперь понимаю — всё это было так, мелкими штуками. Зато здесь, в этом не пойми где, рядом с кровью, смертью и безумием… Если я каким-то чудом сумею выбраться, снова очутиться в нормальном, привычном мире — испытывать страх перед чем-то обычным у меня точно не получится. И захочу — всё равно не выйдет.

Тело Руслана, уже мёртвое, оплывало, словно свеча, но куда как быстрее и… противнее. Плоть, одежда, даже кости — всё это сливалось в единую массу и растекалось смердящей как две недели не выносимое мусорное ведро. Ах да, ещё противно шипело, просачиваясь куда-то вглубь, вместе с тем не нарушая сияющих линий и даже не проплавляя то, что было у нас под ногами вместо обычной земли.

Существо же, вроде являющееся женщиной, паря в нескольких сантиметрах над поверхностью, приблизилось ко второй жертве. Тот же процесс, только немного более быстрый. Затем последний «источник» также стал добычей вызванного из непонятных и жутких глубин существа, аналогично подарив не только жизненные силы, но и лицо. И после каждой «иссушенной» жертвы от призванного создания исходила всё более сильная ауры притяжения, обаяния, влияния на сознание. Я догадывался, что только пребывание внутри «мелового круга» позволяло что мне, что Лёхе оставаться в относительно здравом рассудке и не уподобиться детям, завороженным дудочкой Гаммельнского Крысолова.

Меж тем сущность замерла, смотря то на меня, то на друга. Приложив немалые усилия, напрягаю память и, припомнив то, что было в конце листов с описанием ритуала, произношу:

— Жертвы принесены! Приношение сильно воздаянием.

Не знаю уж, необходима была именно эта фраза или сгодилась бы другая, схожая по сути, но рисковать точно не собирался. Не в этой ситуации, когда не только жизнь, но и целостность души висели на волоске. Вот хоть режь меня, а имелось чёткое ощущение предельной серьёзности ситуации. Равно как и понимание возможности выбраться, может даже с некоторыми плюшками. Ну а то, что эти самые «плюшки» будут под кровавым соусом… жизнь вообще штука сложная и жестокая.

Шёпот и бормотание десятков голосов стали откровенно злобными, негодующими. Слова явно не пришлись призванной по душе, однако… Никакой прямой агрессии не наблюдалось. Медленно, очень медленно она подплыла предельно близко, оказавшись на одинаковом примерно расстоянии от нас двоих. Руку протяни и сумеешь дотронуться. Вместе с тем… Ну да, чисто панночка, не способная пересечь начертанный мелом круг. Тут нет собственно круга, про мел и вовсе говорить не приходится. Всё не по детски, максимум эффективности и эффектности, насколько могу догадываться.

Секунда, другая, пяток… И резкое изменение висящего в воздухе существа. Оно остаётся женского рода, но вот прекрасный мгновение назад облик меняется на нечто запредельно уродливое. Поражённая тлением кожа, местами шелушащаяся, а то и вовсе свисающая лоскутами; пустые глазницы, из которых стекают не слёзы, а капли гноя, а внутри копошатся не то черви, не то личинки. «Обаятельная» улыбка разваливающимися от гнили зубами и чёрный, раздвоенный, похожий на змеиный, язык, который то выстреливает, ощупывая воздух, то вновь втягивается обратно.

Как будто этого было мало! Одеяние вроде чёрного шёлкового плаща, скрывающее до поры тело призванной, распахивается, открывая нашим глазам то, чего лучше б и не видеть! Лица, лица, лица… Они пытаются всплыть изнутри, открывая рты в беззвучных или не очень криках, не пытаясь что-либо сказать, а просто не то страдая, не то находясь в полном помрачении разума. Действительно ужас во плоти… ужас, сокрытый в плоти и не имеющий выхода наружу без воли той, кто им управляет.

Управляет и довольно смеётся, вновь становясь олицетворением красоты, перед которой меркнут модели журналов для взрослых вроде «Плэйбоя» или «Хастлера», которые ходили по рукам что во дворе, что в школе. Естественно, за получение такого в собственность нужно было заплатить тем или иным образом, а держать подобное дома… Кто-то мог, но большинство опасались естественной выволочки от родаков той или иной степени тяжести. Но дело не в этом…

Лёха! Он… испугался. Сильнее, чем был испуган до этого. А когда страх окончательно берёт верх над разумом, приходит в гости дочка бога Пана — паника. Иногда на долгое время, иногда человек приходит в себя быстро. Только вот в нашей ситуации хватило и одного мгновения. Хватило одного шага, сделав который, мой друг оказался за пределами защищённого пространства. И тварь этим воспользовалась. Быстро, жестоко, даже не пытаясь растянуть удовольствие, как с теми тремя, которых поглощала медленно и со вкусом. Раз — и вот неестественно вытянувшаяся рука пробивает насквозь грудь моего друга и тут же отдёргивается обратно, сжимая в кулаке ещё бьющееся сердце.

А на лице Лёшки никакой гримасы боли — только ужас и удивление, неверие в происходящее. В смерть, что пришла так быстро и окончательно.

— Сука! — цежу я, но даже не пытаюсь сделать шаг из безопасного места. — Как я тебя ненавижу…

— Ненависть сладка, — томным грудным голосом изрекает тварь, сжимая ещё бьющееся сердце, кровь из которого втягивается внутрь её тела. — Я чую её в тебе, юный призыватель. Жертвы получены… Души врагов, кровь и боль друга. Право на воздаяние нерушимо. Оно всегда пребудет с тобой, напоминая о себе через взгляд, слух, восприятие. И сделай мне подарок — пойди по открывающейся перед тобой с этого мига дороге. Пройди по ней далеко, не споткнись на первых шагах. Тогда приду сама, без зова. И я сожру твою плоть и заберу лик, спаянный с душой. Сильной, многое повидавшей и научившийся душой. Душки, душонки…. Пресно. Но душа познавшего силу Ключей! Ты будешь долго развлекать меня в бесконечных чертогах.

Вновь рука тянется ко мне, проходит через вроде как непреодолимую границу защитного контура. Бежать в нелепой попытке скрыться? Не-ет, тут другое, я чувствую это даже сквозь передаваемый отродьем в облике прекрасной женщины ужас. Прикосновение, одновременно леденящее и обжигающее, к левому предплечью, затем к правому. Кожу приморозило, как после действия качественного обезболивающего, но я вижу, что с ней происходит. Сложно не увидеть, если ткань рубашки растворило, а на коже образуются… Татуировки? Пожалуй, что не они, но нечто близкое. Никаких проколов. Никаких чернил — исключительно изменение самой плоти, преобразование её в особую материю. Дверной замок — не висячий, а нормальный, куда более эстетичный — не левом предплечье. Ключ вычурной формы, но простой, не «фигурный» — на предплечье другом, правом. Цветные, словно из бронзы и серебра, очень похожи на настоящие металлы, утопленные под слоем кожи. Хочется дотронуться, но… не рискую этого делать. Это делать не рискую, но осознаю, что полученные «украшения» останутся со мной навсегда. Аккурат до смерти. И вот эта вот тварь, вновь оказавшаяся за пределами защитного контура, при первой же возможности ускорит эту самую смерть, если я оступлюсь, буду неосторожен, сделаю хотя бы одну серьёзную ошибку.

А ещё… Мигающая перед глазами надпись «Внедрение симбионта запущено. Ждите окончания процесса».

Ничего не понимаю, но смотрю на тварь с множеством голосов. Сейчас она… уходит. Развернулась и величаво плывёт в сторону всё так же открытой двери, напевая что-то радостное и весёлое сразу на несколько женских голосов. Вот тварь в облике роковой красотки переступает порог открытой при помощи ритуала двери. Прощальный смешок и… Хлопок закрывающейся двери, заполняющий пространство туман начинает рассеиваться. Больше, больше… Становится видным привычный пейзаж недалеко от школы, гаражи, хлам вокруг, грязная, замусоренная бычками и пустыми битыми бутылками земля. Вот тумана и вовсе не стало. Или почти не стало? Теперь пришла очередь ритуального рисунка. Линии гаснут, затем и вовсе исчезают. И вот уж нет ничего: ни рисунка, ни крови с гнилью, ни таинственной двери. Только я и оставленные подарочки под кожей.

Находясь в состоянии идущей кругом головы и самого настоящего адреналинового отходняка, дотрагиваюсь до правого и левого предплечья. Кожа, мышцы под ней, прощупывающиеся кости — всё как всегда, как обычно.

Шалишь! Совсем не как обычно. Стоило мне только подумать о неестественном происхождении «ключа» и «замка» как первый словно бы потеплел, а затем и затвердел, превращаясь во вполне себе материальный предмет, просто неведомым образом загнанный под кожу. Тёплая волна, прошедшая по всему телу, толкнувшаяся изнутри в глаза, она как будто смыла пелену, которая была с самого детства, сколько я себя помнил и осознавал.

«Симбионт внедрён. Произведена начальная инициация».

Инициация чего? Опять же ноль представления. Вот только мир вокруг, он изменился. Не во многом, но с явственной жутью. Или правильнее будет сказать, что произошло искажение, которому радоваться никак не получится?

Вот она, дверь, из которой вышло нечто, убившее моего друга и трёх уродов, по которым вряд ли даже родичи плакать станут. Просматривается не очень чётко, но она есть. К ней можно подойти, присмотреться… только ну оно на хер! Вот и следы крови, гнили, оставшиеся от убитых. В обычном взоре их нет, а вот в новом, который я неожиданно приобрёл — любуйтесь на здоровье, если блевать или хотя бы отвернуться не потянет. И ритуальный рисунок тоже есть. Светится, пакость этакая, едва-едва. След? Эхо? А черти его разберут!

Краем глаза вижу движение, а присмотревшись, уже вполне чётко наблюдаю вроде мелкую, совершенно не опасную на вид, но ранее не виданную живность. Уверен, такой ни в одном справочнике биолога-зоолога не найти, даже если очень-очень постараться. Червь с перепончатыми крылышками, что позволяли существу не слишком быстро перемешаться над землёй. Невысоко и недолго. А ещё сей червяк длиной около двадцати-тридцати сантиметров имел вполне себе различимую зубастую пасть, которой сейчас и вгрызся в искажённые остатки плоти, бывшие ранее получеловеком по имени Руслан. То есть биологически он был хомо, а вот психологически — сильно в том сомневаюсь.

Глаза б мои всего этого не видели! Инстинктивно пытаюсь отстраниться, одновременно словно отстраняясь от вшитого в тело ключа, и… Вокруг совершенно привычный мир, без контура двери, червя с крыльями и прочего. Что за?.. Опять тянусь к ключу, но уже не руками, а как бы мысленно. Р-раз! Опять мир изменился, точнее исказился. Вот дверь, совсем уж потускневшие, исчезающие линии ритуального начертания, жрущий червь. Мерзость прожорливая! Припечатываю не успевшего убраться пожирателя даже не падали, а не пойми чего, каблуком, поддавшись естественному душевному порыву, размолов голову занятого исключительно жратвой создания.

Порыв порывом, но невзначай он помог мне понять ещё кое-что. Голова червя неведомого науке вида расплескалась по земле и подошве, тело билось в агонии, но появилось, помимо агонизирующей тушки, нечто особенное. Ма-ахонькое такое облачко неопределённого цвета, зависшее в воздухе и не стремящееся никуда исчезать.

Любопытство! Вот та эмоция, которая явно не оставит меня даже в самой тяжёлой жизненной ситуации. Ведь даже чудом оставшись в живых, не просто потеряв друга, а видя саму его смерть — я всё равно не смог устоять перед искушением прикоснуться к очередной загадке. В самом прямом смысле прикоснуться! Дотрагиваюсь до облачка и… оно втягивается внутрь меня, вливаясь и сливаясь с моей сутью. Это не значит, что суть червя с крыльями стала моей, вовсе нет! Зато та сила, может часть жизненной энергии, которой тот обладал — вот она и впрямь стала моей. Очень-очень малая толика, но всё равно ощутимая. Ощутимая и подсказывающая, что для развития себя, для собственной безопасности ввиду возможной встречи с той самой призванной по неосторожности тварью, мне необходимо становиться сильнее. Значительно сильнее! А как это делать, когда не знаешь ровным счётом ничего?

Искать знания! Верный ответ, но где они, источники тех самых знаний? Вот и я про то же. В самом лучшем случае их только предстоит найти. Зато если в подобных странных существах есть сила и возможно её забирать — я это сделаю. Сегодняшний день дал мне сразу несколько уроков, которые были усвоены, которые останутся на всю жизнь. И главный из них заключался в том, что слабого готовы сожрать не только в привычном мире, но и в другом, лишь недавно открывшемся. Более того, в новом это сделают самым непосредственным образом, а не иносказательно. Хр-рум и нет тебя! Или ты есть, но такое бытие будет хуже любой смерти. Доказано тварью, похищающей души, заключаемые в сорванных с людей лицах.

«Ознакомьтесь с системным интерфейсом, мысленно или вслух произнеся слово „механизм“».

Поехавшая крыша? Нет, точно не она. А вот то, что меня угораздило вляпаться по самые уши в нечто непонятное. Но однозначно мистическое и фантастическое — это вне всякого сомнения. И ничего не поделать — раз попал, то нужно барахтаться, ни в коем случае не уподобляясь беспомощной жертве или безвольно плывущему по течению мусору. Значит…

— Механизм,- шепчу я, одновременно надеясь на срабатывание и реально опасаясь, что сейчас случится очередной сюрприз, не факт, что хоть немного приятный.

Неяркая вспышка, рябь перед глазами. Недолгая, поскольку мельтешение, словно в калейдоскопе, прекращается, собираясь в опять же полупрозрачные буквы и цифры. Чем-то это похоже на… данные из игры. Какой? Компьютерной или там приставочной. Только там всё это грубое, видно, что искусственное. А то, что я наблюдаю сейчас…Мда. наблюдаю.

Имя: Ник;

Класс: мистик начальной инициации;

Уровень: 1 (1/100); (рост и распределение заблокированы до малого совершеннолетия)

Возраст: 13 лет;

Жизнь: 45/45;

Энергия: 10/10;

Характеристики (физические):

Сила: 3 (0/100);

Сила как она есть. Позволяет поднимать тяжести, укрепляет тело, даёт устойчивость к болезням, обеспечивает ускоренное естественное выздоровление. Важна для работы с оружием.

Ловкость: 5 (0/100);

Влияет на реакцию, скорость движений, увёртливость, гибкость суставов. Без высокой ловкости крайне сложно использовать большую часть холодного оружия и достичь высот в рукопашном бою.

Выносливость: 3 (0/100);

Физическая выносливость. От её значений зависит, как долго вы сможете выдерживать разного рода нагрузки.

Восприятие: 7 (0/100);

«Пограничная» характеристика. Являясь формально физической, является важной и для идущих по преимущественно мистическому пути. Представляет собой способность «считывать» информацию из окружающего мира, подмечать различные мелкие детали. Чем более развита данная характеристика, тем легче разум воспринимает новые знания и концепции.

Характеристики (мистические): заблокировано до малого совершеннолетия (16 лет)

Объем: 1 (0/100);

Количество доступной мистической энергии: чем ее больше, тем больше заклятий можно использовать подряд. Некоторые чары будут недоступны без нужного количества энергии. При высоких значениях ускоряет регенерацию и укрепляет тело.

Плотность: 1 (0/100);

Качество магической энергии. Чем выше плотность, тем дольше и эффективнее ваши чары работают, лучше преодолевают сопротивляемость объектов. На которые направлены. Снижает затраты на заклинания. При высоких значениях позволяет скрывать оставляемые в астральных и эфирных слоях бытия энергетические следы.

Контроль: 1 (0/100);

То, как хорошо вы управляете своим Даром. Снижает затраты на заклятья, позволяет использовать чары более высокого ранга, увеличивает скорость и простоту плетения заклятий. При низком контроле невозможно применять высокоранговые заклятья. При высоком контроле можно сбрасывать с себя слабые проклятия и магические эффекты, а также ослаблять те, которые сбросить не выйдет.

Восполнение: 1 (0/100);

Скорость восстановления мистической энергии как с помощью специальных техник, так и без их использования. При высоких значениях позволяет восполнять силы даже в сражении.

Сопротивляемость: 1 (0/100);

Способность сбрасывать с себя вражеские проклятия, игнорировать мистические атаки и сопротивляться им. При высоких показателях демпфирует часть повреждений, полученных от мистических воздействий. При еще более высоких показателях слабые или средние заклятия в полной мере игнорируются.

Свободных характеристик: 0;

Очки навыков: 0;

Изучено общих умений: нет.

Навыки: нет.

Грани Дара: нет.

Знания: нет.

(Навыки, Грани Дара и Знания получаются за очки навыков)

Особое: Ключник первого замка.

Как говорится, смотри и тихо офигевай. Уровень, два типа характеристик, некие пока отсутствующие общие умения, Навыки, Грани Дара, Знания… И нечто особое, названное Ключник первого замка. Вот тут вполне понятно, почему такое образовалось. На одной руке ключ, на другой замок. Другое дело, что ни разу не понятно, что они из себя представляют, на что способны. Хотя… Ключом открывают замки, которые находятся в… Правильно, в дверях. Обычные ключи для обычных замков и дверей. А вот мистические для особенных. Ну таких, на одну из которых я сейчас продолжаю смотреть. Не удивлюсь, если таким вот ключиком можно её если не открыть, так чуток приоткрыть. Очень не удивлюсь.

Буду ли я это делать? А ведь буду, только не здесь и не сейчас. Сейчас я по сути никто, ничего толком не знаю и не понимаю. Нужно искать знания, тренироваться, становиться сильнее. Благо кое-что я понял уже сейчас. Опыт, который сейчас 1/100 — он появился после того, как мной был придавлен червь-падальщик. Вот оно как. Следовательно, есть как минимум один путь, по которому можно идти, желая стать сильнее — уничтожение подобного рода существ.

Ах да, ещё. Сам не знаю, по какой именно причине, но в памяти чётко и ясно отпечатался тот самый, недавно проведённый ритуал. Вместе с собственно памятью присутствовала даже не уверенность, а знание — это завязано именно на возможности Ключника, пусть и «первого замка». Опять таки думать надо много, думать хорошо. Только не здесь, а в иной, лучше всего домашней обстановке. Думать.

Что делать сейчас? Идти домой, ведь ничего этому не мешает. Исчезновение сразу четырёх людей так и останется неразгаданным, поскольку нет ни тел, ни каких-либо следов тут случившегося. Останется лишь память, да и то лишь внутри моего разума. Тварь в то прекрасной, то ужасной оболочке я не считаю — она точно ни с кем из простых людей разговаривать не станет, разве что перед тем, как их иссушить и сделать одной из многочисленных своих игрушек. Вот только как объяснить появившиеся на руках аж две татуировки моей маман? Ж — жопа!