Искушай меня снова

Глава 9 ЧЕЛОВЕК С ЛИЦОМ – ЧЕРЕПОМ

– Что ты предпочитаешь? – спросил Майкл, открыв бар, где стояло множество хрустальных графинов.

Гейб расположился в кресле-качалке возле огня. Кабинет выглядел почти так же, как и в пору его юности. Тяжелые зеленые шторы на окнах, на полках – альбомы, десяток свечей. Он был почти уверен, что увидит потертый ковер, на котором стоял, выслушивая нудные нотации отца.

– Все, кроме джина.

Майкл ухмыльнулся:

– Странно, что никто из нас не стал алкоголиком.

– Или религиозным деятелем, как мама.

Когда Гейб был мальчишкой, мать заставляла его часами стоять на коленях в церкви на гранитном полу, склонив голову и скрестив на груди руки. Но вместо того чтобы каяться в своих грехах, Гейб представлял себе драконов и другие диковинные существа, которые ему рисовало воображение.

Когда ему исполнилось восемнадцать, он сбежал из дома и уехал в Лондон в поисках развлечений. Он увлекался женщинами, но как огня боялся мамаш, у которых были дочери на выданье. Однажды он проснулся в постели незнакомой женщины. Видимо, накануне хватил лишку, и ему пришлось выпрыгнуть в окно – в дверь ломился муж.

Он пробовал писать портреты, но очень скоро ему это прискучило, и он стал ездить по окрестностям, делая наброски. Скитания привели его в шумный Оксфорд. Там он совершенно случайно попал на лекцию Генри Талисфорда о древних цивилизациях. Гейб предложил сделать иллюстрации к книге, которую профессор собирался написать. А потом, охваченный страстью к приключениям, оплатил это несчастное путешествие в Африку.

Все это осталось в прошлом, и пора было подумать о настоящем. Он взял со стола тетрадь, пролистал. Это был словарь. Английские слова и еще какие-то на незнакомом ему языке были написаны ровным почерком Майкла.

– Это цыганский? – спросил Гейб, когда Майкл протянул ему стакан виски.

– Романский, – ответил брат, устраиваясь в кресле напротив, и тоже снял пиджак и жилет. Как и Гейб.

– Я хочу научиться говорить на языке народа Вивьен. Но пока не могу похвастаться успехами.

Вспомнив свою стройную темноволосую невестку, Гейб с удивлением пожал плечами:

– Значит, ты женился на женщине, которая выросла среди цыган? А бабушка считает, что только я нарушаю семейные традиции.

Майкл поднял бокал:

– Давай выпьем за страстную любовь.

Они чокнулись, Гейб не стал говорить о своем скептическом отношении к любви. Одна лишь мысль о женитьбе вызывала оскомину, стоило вспомнить о несчастливом браке родителей и рассказах отца. Его мысли перешли на брата. Он подумал о том, как изменился старший брат. Четыре года назад Майкл овдовел и пустился во все тяжкие, чтобы заглушить боль утраты. Теперь его было не узнать. И Гейб невольно подумал о том, не упустил ли он сам чего-то важного в жизни.

И почему-то вспомнил о Кейт с ее холодными зелеными глазами и чопорными манерами. Уж она-то превратит жизнь любого мужчины, решившегося на ней жениться, в сущий ад. Слава Богу, это будет не он.

Откинувшись на спинку, он наслаждался своей свободой и вкусом напитка.

– Хорошее виски. Ради этого стоило вернуться в цивилизацию.

– Расскажи о своем путешествии, – попросил Майкл. – А главное, о том, что случилось с Генри Талисфордом.

Гейб глотнул еще виски и почти не почувствовал вкуса. Даже в тридцать он боялся признаться старшему брату в своем поражении.

– Это длинная история, – попытался он вывернуться.

Майкл пристально посмотрел на него:

– Сегодня вечером я свободен.

Повернувшись к окну, Гейб вспомнил ту страшную ночь и содрогнулся.

– В тот вечер я вышел в город, – начал он неохотно. – Неподалеку от гостиницы познакомился с женщиной. Очень красивой...

Она игриво улыбнулась ему. Темнокожая, глаза с поволокой, в просторном одеянии. Он забыл обо всем. Ведь целых четыре года он провел в дикой пустыне. Ясмин, так звали женщину, привела его в маленький домишко неподалеку от рынка, напоила густым сладким вином и стала плясать. Кровь у него забурлила...

Много часов спустя он очнулся и понял, что уже далеко за полночь и Ашраф, должно быть, уже отправился в гавань.

Несмотря на протесты Ясмин, он поднялся и шатаясь вышел в темноту. Каким-то чудом нашел гостиницу, и как только он вошел в апартаменты, почуял опасность.

Голова закружилась, и он схватился за стену. Грубый камень все еще хранил дневное тепло. Вино, с досадой подумал он. Она что-то в него подсыпала?

Он заморгал, пытаясь сосредоточиться, и постепенно стал различать столы и стулья, банку с водой возле двери. Ничего необычного. И все же что-то было не так.

Он потянулся к поясу за ножом, но его не оказалось на месте – забыл в доме Ясмин.

Слегка пошатываясь, он направился к спальне. Там было тихо. Слишком тихо. Балконная дверь открыта, прохладный ночной бриз колышет шторы, деревянные ставни распахнуты. Лунный свет змейками извивается на полу. Постель профессора пуста.

– Генри, – прошептал он. Никто не ответил.

Гейб внимательно всмотрелся в угол комнаты. В полутьме увидел открытый сундук. В душу закралась тревога. Статуэтка!

Он направился к сундуку и заметил, что кто-то лежит на полу. Опустился на колени. Ужас охватил его. Генри Талисфорд лежал неподвижно. С замирающим сердцем Гейб потрогал шею профессора, но не нащупал пульса. Темная лужица растеклась у его головы. Гейб почувствовал запах крови.

Убийцы!

Легкое движение в темноте заставило его напрячься. Сжав кулаки, он вскочил на ноги. Фигура в длинном балахоне стояла в темном углу. Озаренный лунным светом мужчина держал в руке золотую статуэтку. Его бледное аристократическое лицо показалось Гейбу знакомым.

– Кто вы такой, черт возьми! – вскричал Гейб. Мужчина рассмеялся.

Гейб метнулся к нему и получил удар ножом в спину. Жгучая боль пронзила его. В следующий момент он увидел грабителя.

Нож блеснул, и Гейб получил второй удар. Ноги у него подкосились. По спине текла кровь. Перед глазами все поплыло. Уже теряя сознание, он услышал смех...

Гейб вскочил с кресла.

Он пересек кабинет, подошел к окну, открыл его и полной грудью вдохнул прохладный ночной воздух. Пальцы крепко сжали белый подоконник. Глядя в темноту, он бесстрастно произнес:

– Ясмин вошла в сговор с грабителями. Подсыпала мне в вино опиум.

– Ты не пытался ее отыскать? – спросил Майкл.

– Она исчезла. Соседи о ней ничего не знали. Видимо, сняла дом на один день.

– А убийцы?

– Их и след простыл. – Гейб стукнул кулаком по подоконнику. – Надо же быть таким идиотом! Это из-за меня Генри погиб.

– Но тебя могли убить, – возразил Майкл. – Слава Богу, ты жив.

– Жив. – Именно это и мучило Гейба. – Я должен был охранять статуэтку. И Генри.

– Почему? Ты кому-нибудь о ней говорил?

– Нет, черт возьми. А вот Генри говорил. Доверчивый как ребенок, он готов был любому рассказать о нашем путешествии и находках, в том числе и о статуэтке богини. Судя по его записям в дневнике, он поделился тайной с Дэмсоном.

– Прошлого не вернешь. Что собираешься делать? – Майкл взволнованно посмотрел на него. – Похоже, ты знаешь, кто похитил статуэтку?

Гейб потер подбородок. Плохо, что Кейт об этом узнала.

– Да, – выпалил он. – Я заставлю их заплатить.

– Кого именно?

– Не имеет значения. Это моя забота. Только моя.

– Не будь идиотом. Я тоже имею право знать. Поставь себя на мое место.

Майкл прав. Возможно, Гейбу понадобится союзник в борьбе с Кейт и бабушкой.

– Того, кто меня ранил, зовут Фиггинз. Его хозяин, сэр Чарлз Дэмсон, держал статуэтку.

– Дэмсон... – Майкл задумался, будто что-то припоминая. – Фатоватый, со светлыми волосами, остер на язык. Несколько лет назад он был замешан в скандале, пытался обесчестить одну юную леди, но ему удалось убедить общество, что она истеричка.

– Как всякий блудливый кот, Дэмсон всегда приземляется на четыре лапы. – Гейб сжимал и разжимал кулаки. – Но на этот раз ему не уйти от ответа.

Брат кивнул.

– Опиши статуэтку.

– Есть идея получше. Если дашь мне карандаш и бумагу...

Майкл указал на стол:

– Бери все, что нужно.

Гейб нашел в ящике листок бумаги с гербом рода Стоукфордов. Опустив заточенное перо в серебряную чернильницу, он набросал силуэт статуэтки, овальное лицо и пухлые губы, округлые груди и пышные бедра.

Майкл склонился над столом, рассматривая рисунок.

– Какой она величины?

– Приблизительно в две мои руки. Это наиболее впечатляющая деталь. – Гейб нарисовал камень между бедер статуэтки. – Самый большой бриллиант, какой я когда-либо видел.

Взяв в руки рисунок, брат присвистнул:

– Твоя богиня стоит целое состояние. Ты уверен, что Дэмсон не продал ее?

– Статуэтка нужна ему для коллекции.

– Коллекции?

– У Дэмсона огромная коллекция реликвий. Особенно его интересует эротика.

Майкл ухмыльнулся:

– Понятно. Женщин, видимо, ему не хватает, нужны еще и неодушевленные предметы.

– Вот именно. – У Гейба кровь стыла в жилах при мысли, что Кейт могла оказаться в руках этого негодяя. Будь на то его воля, он запер бы ее, чтобы не приближалась к Дэмсону даже на расстояние пушечного выстрела.

– Как только найдешь статуэтку, – сказал Майкл, – тебе понадобится ордер, чтобы вернуть ее. Ты связывался с властями?

– Дэмсон и есть власть.

– Господи! Тогда я поеду в Корнуолл с тобой.

Гейб покачал головой:

– Достаточно Ашрафа. Он когда-то служил телохранителем у принца пустыни. – Гейб свернул рисунок трубочкой. – Но есть у меня к тебя одна просьба.

– Все, что угодно.

– Проследи, чтобы бабушка глаз не спускала с Кейт Талисфорд.

– Подозреваю, она хочет ехать с тобой, чтобы отомстить за отца.

– Она ужасно упряма и может попасть в беду. Не понимает, что это мужское дело.

В глазах брата вспыхнули веселые искорки.

– Разъяренная женщина может оказаться полезной. Да и в качестве ангела-хранителя тоже. Как бы ты все не испортил.

Гейб зарычал.

– Я отвечаю за Кейт, вот и все. Единственное, чего я хочу, это защитить их от опасности... – Из коридора донесся какой-то шорох. Гейб насторожился. – Ты слышал?

– Что?

Гейб не ответил. Дверь была полуоткрыта, и Гейб подскочил к ней. Открыл пошире и выглянул на лестницу. В коридоре никого не было.

Гейб сделал несколько шагов и стал всматриваться в темноту длинной картинной галереи.

Подошел Майкл:

– Что случилось?

– Я слышал шаги.

– Наверное, слуги.

– Возможно. – Они вернулись в кабинет. Однако Гейб не сомневался, что их кто-то подслушивал.

Этим же вечером три женщины сидели, потягивая шерри, в будуаре вдовы леди Стоукфорд. Люси пригласила их провести вечер в Эбби и сообщила потрясающие новости.

– На самом деле, Люси, тебе должно быть стыдно, – заметила Оливия, леди Фейвершем. – Как можно шпионить за внуками!

– Ослабь корсет, Оливия, – проговорила Инид. – Если бы не подслушивание и не подглядывание, сложно было бы узнать, что происходит в мире.

Несмотря на защиту Инид, Люси смутилась. Она не собиралась шпионить. Она пошла пожелать внукам спокойной ночи и еще раз полюбоваться своим дорогим Гэбриелом, высоким, красивым, сильным мужчиной, в которого превратился ее любимый внук.

Но, услышав его рассказ о смерти профессора Генри Талисфорда, не в силах была уйти. К своему ужасу, она узнала, что отец Кейт жестоко убит, а древняя статуэтка похищена. Через некоторое время она почувствовала, что ее ноги затекли от долгого стояния, и поменяла позу, шаркнув тапочками по полу.

– Меня чуть удар не хватил, когда я пряталась в галерее, как шпион Бонапарта, – пожаловалась она подругам. – И наверное, зря пряталась. Гэбриел просто обязан был мне все рассказать.

Оливия засопела:

– Мужчины никогда ничего не рассказывают женщинам. Они слишком уверены в своем превосходстве.

– Или опасаются, что мы станем их поучать, – добавила Инид, тряся головой. Она сняла свой необъятный тюрбан, скрывавший жидкий пучок седых волос.

– Поэтому и приходится прибегать ко всевозможным уловкам, – попыталась оправдаться Люси.

– То, что он затеял, очень рискованно, – высказалась Оливия. – Помню, как он однажды забрался на крышу и чуть не свалился оттуда.

– Гэбриел всегда обожал приключения, – со вздохом произнесла Инид. – Но преследовать убийцу – это безумие. Надо ему помешать.

Глядя на подруг, Люси не скрывала отчаяния.

– Увы, я больше не могу указывать своим внукам, что делать. И в данном случае совершенно бессильна. Он считает, что зло должно быть наказано.

– Но у него вряд ли что-нибудь получится, – заявила Оливия. – Сэр Чарлз Дэмсон вхож в высшее общество. Его род ведет свое начало от Вильгельма Завоевателя. Никто не поверит, что он способен на безрассудный поступок.

– А помните случай три года назад, – проговорила Инид. Люси выпрямилась в кресле.

– Какой случай?

Инид устроилась поудобнее в мягком розовом кресле.

– На балу у Абернати юная леди заявила, что сэр Чарлз затащил ее в пустую спальню. К счастью, их обнаружили, прежде чем он успел ее обесчестить. Он заявил, что девушка неправильно поняла его намерения, и позже она отказалась от своих слов. А он стал еще популярнее у женщин.

– Если Гэбриела поймают с поличным в доме сэра Чарлза, он отправится прямиком в Ньюгейт. А потом прямо на виселицу.

Инид вздохнула:

– Имя Кеньон спасет его.

Оливия с сомнением покачала головой:

– Те времена прошли. Все до сих пор помнят кровавый мятеж крестьян. Вор-аристократ будет осужден еще более жестоко, чем простой смертный.

Она дрожащей рукой поднесла к губам бокал и со вздохом произнесла:

– Боюсь, он не ограничится статуэткой. Не знаю, на что толкнет его жажда мщения.

Наступила тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов и потрескиванием огня в камине.

– О Господи! – едва слышно произнесла Инид. – Надеюсь, он не собирается убивать сэра Чарлза.

Люси была слишком взволнованна, чтобы ответить, и лишь пожала плечами.

– Тогда не будем терять времени, – заявила Оливия и встала, опираясь на палку. – Надо нанять уличных разбойников. Они вернут статуэтку и отомстят.

– Гэбриел ни за что не согласится на это, – простонала Люси. – Он не доверяет разбойникам.

– А как насчет Кейт Талисфорд? – спросила Инид. – Ты сказала, что она хочет поехать с ним.

– Уж ее-то мы сможем остановить, – промолвила Оливия, шагая по спальне. – Задержим ее, как и просил Гэбриел.

Люси задумалась. Она почувствовала в Кейт скрытую силу, способную победить ее внука.

– Она очень упрямая. И... не думаю, что надо ее останавливать.

Возгласы недоумения нарушили тишину.

– Надо, – сказала Инид. – Леди не должна подвергать себя такой опасности.

– Это повредит ее репутации, – заявила Оливия. – Ты об этом подумала?

Люси подняла руку:

– Выслушайте меня! Кто-нибудь из вас замечал взаимную симпатию между моим внуком и Кейт?

– Во время обеда он смотрел на нее, как султан на новую наложницу, – произнесла Инид, налив себе еще хереса. – А мы не могли оторвать взгляд от ее дяди. Видели, как у него блестели глаза?

– Натаниэль Бэбкок – старый повеса, – строго сказала Оливия. – Стоит ему увидеть богатую вдову, как у него загораются глаза.

– Ты все еще не можешь простить мне рождественский бал полвека назад, – произнесла Инид, тыча пухлым пальчиком в Оливию. – Потому что Натаниэль тогда танцевал со мной дважды, а с тобой всего раз.

– Ерунда. Он три раза танцевал с Люси, и я была счастлива за нее...

– Леди, пожалуйста, – остановила их Люси. – Мы говорили о Кейт и моем внуке.

Оливия сжала тонкие пальцы.

– Если это твой очередной план, Люси, умоляю тебя, вспомни, какая произошла трагедия, когда мы вмешались в жизнь Вивьен.

– Но ведь у них с Майклом теперь все прекрасно, – сказала Люси.

Роузбады ухмыльнулись. Их дружба к старости стала еще крепче. Раньше они уделяли много внимания детям, мужьям, домашнему хозяйству. А теперь у них было достаточно времени, чтобы проводить его вместе, и они стали ближе, чем сестры. Поэтому Люси знала, что может рассчитывать на поддержку Оливии и Инид.

– Гэбриел обещал побыть здесь три дня. Надо сделать все, чтобы их роман с Кейт развивался.

– К сожалению, он не однолюб, – заявила Оливия. – Есть такая категория мужчин.

– Не могу с этим не согласиться, – вздохнула Инид. – Боюсь, он разобьет сердце бедняжки Кейт.

– Не разобьет, – сказала Люси скорее с надеждой, чем с уверенностью. – Пожалуй, это наш единственный шанс привязать его к дому.