Искусство войны

Глава 19

Кажется, я только что лег, а Гвидо уже трясет меня за плечо:

— Три часа. Вставай.

Рядом резко сел на своей постели Лео. Мы с ним выбрались из палатки и спустились к ручью: пусть Гвидо будит остальных. Еще совсем темно, и на небе не видно звезд, значит, день будет серый и пасмурный, дождя, правда, нет. Я опустил лицо в холодную воду: просыпайся!

Проснулся — это точно, потому что есть хочется, жуть… мы же с Роберто вчера не ужинали.

Я бегом вернулся в палатку, схватил первый попавшийся контейнер и устроился у входа, чтобы позавтракать. Гвидо встал напротив — выслушать мои последние распоряжения.

— В пять утра выставишь дальний заслон, чтобы Джорджо или Скандиано не могли застать нас врасплох. Постарайся всё устроить так, чтобы половина ребят у тебя спала.

Гвидо кивнул и полез в палатку раскидывать вахты. У него уже синие круги под глазами, а я на него навалил черт знает сколько всего…

Минут через пять вокруг собралась команда, с которой я сейчас пойду в рейд.

— Питайтесь! — велел я с полным ртом. — В двадцать минут выступаем.

Гвардейцы послушались.

— А как мы будем их искать? — поинтересовался Лео.

— Посмотри на карту.

— Да там полно полянок!

— И только две подходящего размера находятся около воды. А ведер он не взял, ты бы это заметил. И ходить за водой — это такая морока. Одна из этих полянок у самой границы с «Дельфином». А вот вторая… Почти в центре зоны, к тому же там сливаются два ручья. Формально это самое безопасное место. Вспомни, что наш лагерь-приманку все нашли совершенно безошибочно.

— Понял.

Я взял кусок светящейся ленты и разрезал ее на десять частей.

— Это чтобы ходить в темноте колонной, — пояснил я. — Наклей мне на спину, ну и всем, кроме замыкающего. Как подойдем — обдерем, — я посмотрел на часы и оглядел своих бойцов: вроде все дожевали. — Ну, двинулись.

Подняв фонтаны холодных брызг, мы форсировали наш ручей и побежали к «орлиному гнезду» (если оно там есть).

Я неплохо вижу в темноте и чувствую ямы и препятствия под ногами. Включать шестое чувство я не стал — так нечестно — одно дело, когда мы спасаем своего бойца от вполне настоящих пыток, и совсем другое, когда мы играем в войну с хорошим парнем Эрнесто.

Мы уклонились к северу и вышли к ручью метрах в пятистах западнее предполагаемого расположения противника.

— Снимаем бантики, — пошутил я, подставляя Крису свою спину. — Лео, вы идете вдоль ручья по этой стороне, забираетесь на деревья. Как они проснутся и вылезут из палаток, мы начнем стрелять, они залягут. Ну и вы их…

Лео кивнул.

— Крис, за мной.

На часах 3:50. Через сорок минут взойдет Феб. А через пять минут уже начнет понемногу светать. Рота форсировала поток и направилась на запад, растянувшись в редкую цепочку. И где же Эрнестовы колокольчики? Ага, вот они. Слишком близко к лагерю, мы займем позиции, не пересекая их круг.

На полянке стояли палатки. Куда-то они собрались пойти повоевать, потому что лагерь просыпался, а значит, часовые наверняка утратили бдительность.

— Крис, возьми двоих и — к северному ручью, они сейчас умываться пойдут.

Потом я ткнул пальцем в сторону ближайшего солдата и показал: иди за мной. Мы с ним спустились к ручью, огибающему лагерь с юга. Сюда уже пришли умываться несколько ребят с гордо расправившими крылья орлами на эмблемах.

Светлело стремительно. У нас минут пять за всё про всё.

— Лео, ты наверху?

— Да.

— И скольких ты видишь? — поинтересовался я.

— Девять, нет, одиннадцать.

— Ясно. Крис? Сколько их там у тебя?

— Четверо.

И они не пересекаются с теми, что видит Лео.

— Начали, — скомандовал я.

В южном ручье смывали себя остатки сна человек пять. Но Лео их уже учел. Не важно, лучше уже не будет.

Первым делом я подстрелил стоящего на берегу часового. Другие ребята тоже начали стрелять, и кто в кого попал, было уже непонятно.

— Тревога! — раздался громкий крик.

Тут на меня что-то упало сверху, я ткнулся лицом в землю. Летучие коты! Я рванулся. Тот, кто меня держал, не отпускали.

Меня! В плен! Да ни за что! Я забарахтался, но вдруг краем глаза увидел на рукаве лежащего сверху парня эмблему с хорошо знакомым скалящимся тигром: меня держит мой собственный солдат, которому я приказал идти вслед за мной. Он закрыл меня своим телом, и шарик из бластера попал в него, а не в меня. Я замер. Он облегченно вздохнул и сразу же вздрогнул: в него попали еще раз. Черт! Это больно. Он берет на себя уже второй предназначенный мне выстрел. Я осторожно высунул нос и огляделся: в ручье отыгрывали смерть все пятеро умывавшихся там ребят. Их пострадавшие от наших выстрелов комбинезоны окрашивали воду в цвет настоящей крови. Противники залегли и пытались понять, где мы находимся. Я услышал «чпок, чпок» — разбрызгивались шарики с краской. И чьи-то недовольные чертыхания: Лео зря времени не теряет. Я связался с ним:

— Лео, ты меня видишь?

— А ты «жив»?! — радостно откликнулся он.

— За меня «погиб» другой, — ответил я резко. — Где тот, что в нас стрелял?

— Полежи спокойно, я его сейчас найду.

Лежу. Долго лежу и ничего не вижу и не знаю. Лет через сто Лео наконец снизошел до своего злополучного командира:

— Я его подстрелил. И больше никого «живого» не вижу.

— Ясно. А «убитых»?

— Э-э-э, сейчас, — Лео помолчал. — Четырнадцать. Но я не вижу северный ручей.

— Ясно. Крис!

— Семь.

— Десять.

— Как у тебя дела?

— Мы подстрелили шестерых.

— Прекрасно. Некоторых Лео уже сосчитал, так что скажи, сколько плавает в воде.

— Трое, и еще один у самого берега, Лео не может его видеть.

Четырнадцать плюс восемнадцать будет тридцать два. Прекрасно.

— Крис, врагов еще пятеро. Осторожно иди в лагерь и проверь там всё. Лео тебя прикроет. Минуту подожди, и давай. Лео, — я снова связался со своим снайпером, — сейчас Крис пойдет прочесывать лагерь. Прикрой его.

— Понял.

— Отвались чуть-чуть, — попросил я славного героя, до сих пор прижимающего меня к земле.

Он придавил меня еще сильнее. Черт бы его побрал! Кто тут кем командует?!

— Гром тебя разрази! — начал ругаться я. — Ты «мертв». Ты настоящий герой, но ты не можешь меня удержать, так нечестно.

Парень отодвинулся в сторону. Я перекатился к ствол старого вяза и огляделся: поле боя почти как настоящее, повсюду в живописных позах лежат «убитые» в камуфляжке. Насмотрелись боевиков.

«Живых» противников не наблюдается. Я поднялся и побрел к лагерю. Навстречу мне выскочил Крис:

— Там было только трое раненых, один в ногу, он подстрелил Поля, ну и мы его тоже, а двое других — в руки, они не стреляли… — Он замялся.

Чего он стесняется? Того, что не может стрелять в раненых, пусть даже условно? Я тоже не могу и думаю, что это хорошо.

— Ясно, — ответил я, — сосчитай, сколько у них спальников было разложено.

Я залез в палатку к раненым «орлам». Они были без защитных очков и смотрели на меня с некоторой опаской: шариком в упор — это не просто больно.

— Я не стреляю в раненых, — успокоил я обоих. — Будем считать, что мы вас «убили». Так что выходите из леса вместе со своими.

— Вот еще! — фыркнул один из них.

Я поморщился:

— Зачем тебе это надо?

Он не ответил. В этот момент в палатку просунулся Крис:

— Энрик! Спальников двадцать два, а в наличии только двадцать одна гордая птичка.

Значит, одного «орла» Роберто вчера не сосчитал, или, может быть, Эрнесто принял меры и отправил кого-то прятаться в лесу до конца игры? Нет, непохоже, слишком уж он бесхитростный парень. Взять этого упрямого в плен и спросить? А что ему помешает соврать? Имеет право. Вывод: я сейчас не могу принять никаких разумных мер для проверки своего предположения, и мне придется с этим смириться. А во-вторых, у них утром куда-то ушел разведчик.

— Думаю, их разведчик сидит сейчас рядом с нашим лагерем, — ответил я. — Найдем его на обратном пути. Ну так как? — спросил я у раненого «орла». — Предпочитаешь плен?

— Пока меня не подстрелили — мы не проиграли!

— По правилам нет, а по сути дела… Ты хочешь быть или казаться?

— Ну, стреляй!

— Крис, у нас пленный. Забери его с собой и позаботься, чтобы он не сбежал. Комм сними, — приказал я посаженному в клетку пернатому.

Парень послушался. Крис кивнул и поймал брошенный ему комм.

— Выходи, — недовольным тоном приказал он, — тебя как зовут?

— Иди к дьяволу!

— Не бывает таких имен, — заметил я. — Ты тоже выходи, мы предъявим тебя капитану Ловере как «убитого», — обратился я ко второму парню.

Улыбаясь моей шутке, все четверо выбрались наружу.

— Этот «убит», — заявил я громко, обращаясь к равнодушным небесам, указывая на сговорчивого парня. — А этот — нет, — я ткнул пальцем в упрямого Идикдьяволу.

Крис стянул пленнику запястья веревкой и намотал ее конец на левую руку, чтобы не было проблем по дороге домой. Стрелять «раненный в руку» упрямец не может, но сбежать вполне в его силах.

Метрах в пяти, на травке, положив голову на руку, растянулся Эрнесто. Он усиленно делал вид, что ему не обидно до слез.

Я остановился над ним, он посмотрел на меня вопросительно.

— Мои ребята выйдут вместе с вами, ладно? — попросил я.

Он утвердительно опустил ресницы: кивать головой и говорить он не имеет права.

Я пошел благодарить своего спасителя и, подойдя, обнаружил, что все наши ребята собрались вокруг него, обнять и пожать руку. Я тоже пожал ему руку и вздохнул:

— Давай, выходи из леса, герой.

С дерева спустился страшно злой Лео: «орлы» подстрелили лучшего его парня.

И впрямь, потери у нас просто колоссальные: от роты Криса осталась половина, у Бенни та же ситуация, в двух других линейных ротах трое убитых, и сверх того один раненый и снайперов у меня теперь только четверо. Разведчики по игре целы, но реально Марко сегодня небоеспособен. А Джорджо еще почти никого не потерял. И «драконов» мы тоже пока не перебили… И это еще не кончились первые сутки игры.

Я связался с Гвидо:

— Гвидо, это Энрик.

— Девять.

— Восемь. Как твои дела?

— Заслон я выставил. Но у меня проблема.

— Что такое?

— Тут Эрнестов разведчик близко подобрался и даже на дерево залез…

— И кто это так лопухнулся? — зловещим тоном поинтересовался я.

— Ну, командир, все же устали, и темно… Он спит, — неохотно признался начальник штаба.

— Как проснется — сто отжиманий! — приказал я резко. — И что, ты не можешь снять этого разведчика?

— Он упал с дерева. Наверное, расшибся, но сдаваться не хочет, я ему предлагал.

— Значит, подстрели его!

— В голову стрелять нельзя. А больше никуда не попасть. Мы тут нормально ходить не можем. Он меня уже два раза чуть не уложил.

— Ясно. Свяжись с Лео и объясни ему подробно, где этот парень засел. Мы возвращаемся.

— Как ваши дела?

— Перебили всех «орлов», ведем пленного.

— Поздравляю, — с завистью в голосе потянул Гвидо.

— Конец связи.

Две поредевшие роты ждали моей команды.

— Лео, один из твоих ребят пусть прикрывает нас с тыла. Вдруг сюда «Дельфин» заявится. А ты поговори по пути с Гвидо, ему есть что тебе сказать. Всё, выступаем. И, ребята, никогда не ходите и не стойте такой тесной толпой, ясно?

Я повел своих назад но кратчайшему пути. Когда до нашего лагеря оставался примерно километр, Лео поймал меня за рукав:

— Обойдите с востока, а то вы мне птичку спугнете.

Я кивнул и хлопнул его но плечу:

— Удачи! И не вздумай «погибнуть». Понял?

— Ага, — ухмыльнулся Лео.

— Куда ж мы без тебя? Только кого ты оставил сзади?

— Франсуа. Он сейчас придет. Там пока ни души.

Наши палатки мы увидели около шести утра. Хорошо, надо дать ребятам еще отдохнуть.

— Энрик! — со мной связался Гвидо. — Пригнитесь, как будете входить, а то этот тип кого-нибудь подстрелит.

Я помахал рукой, приказывая ребятам не высовываться.

— Вон там, — показал я, — сидит их разведчик, осторожно. Давайте но местам, поспите, пока еще можно.

Бойцы покивали головами и расползлись по своим палаткам. Последний «орел» нас увидел: «чпок, чпок» раздалось над моей головой. Летучие коты! Я метнулся в штаб. За мной Крис втащил пленного Идикдьяволу.

Роберто задушил бы меня в своих объятиях, если бы Алекс не треснул его ребром ладони по бицепсу:

— Прикончишь командира — проиграем! — ехидно заявил он и сам почти повис у меня на шее.

— Почему вы не спите, обалдуи? — грозно поинтересовался я.

Алекс сразу стал серьезным:

— Я сейчас в дозор. И уйми своего братишку, а то раскомандовался.

— Правильно! Молодчина! — Я на мгновение прижал к себе Гвидо, а то он стесняется проявлять свои чувства.

Проводив Алекса и пожелав ему удачи, я велел Роберто наконец поспать.

— А то не возьму в следующий рейд, — пригрозил я.

Через тридцать секунд наш медведь уже похрапывал.

Притворялся. На самом деле он не храпит.

Я помотал головой, чтобы прочистить мозги: что еще надо сделать? Пристроить пленного; прогнать Криса, пусть он тоже поспит, вон какой измученный; узнать, как дела Лео; выслушать, что хочет мне сказать Гвидо. Всё.

— Послушай, — мягко обратился я к пленному. — Ну нельзя же обращаться к человеку «Идикдьяволу»! Как тебя зовут.

— Джентиле, — немного смущаясь, представился он. — Джен.

— Вот и хорошо, — сказал я. — Ты дашь слово, что не сбежишь?

— Нет!

— О-о-о, — застонал я, — как мне надоели эти упрямцы.

— Сам! — огрызнулся Джен.

— Мне — можно. Гвидо, свяжи его и поглядывай.

— Есть, — откликнулся начальник штаба.

— Крис, иди отдыхать, — я поймал его за рукав, слишком уж резво он попытался выскочить наружу, — осторожно, там еще этот…

Он кивнул.

— Ты молодец, и твои ребята тоже. Не пишу я приказов, а то бы благодарность в нем…

— Ага, — ухмыльнулся Крис и отправился к себе.

У стенки палатки, никак не реагируя на поднятый нам тарарам, спал Марко. Я подошел поближе: глаза у него все еще заплывшие. Надо, наверное, позвонить врачу? Скандиано, конечно, заявит, что я на него настучал, ну и что? Это не игрушки.

Я так и сделал:

— Капитан Ловере?

— Дежурный по лагерю, сержант Меленьяно, слушает.

— Синьор Меленьяно, это Энрик Галларате. Мне нужна консультация врача.

— Хорошо, — покладисто согласился он, — соединяю.

Не рассказывая синьору Адидже, как Марко дошел до жизни такой, я объяснил, что он долго смотрел на источник яркого света, и описал симптомы.

Врач посоветовал нам закапывать в глаза Марко то самое лекарство, которым мы уже воспользовались, и не счел необходимым эвакуировать больного, если он сам не захочет.

Я связался с Лео.

— Подожди, — шепнул он в ответ.

Подожду, а что делать?

Я воззрился на своего начальника штаба:

— Вечером не спросил, ты вражеские потери учитываешь?

— Ага. Доложить? — Гвидо завязал веревку на ногах у Джена и обернулся ко мне.

— Давай.

— Ну, «Орел». Ты лучше меня знаешь: один вот сидит, а второго Лео сейчас…

При этих словах я метнул на Джена быстрый взгляд: он скрипнул зубами, очень огорчен и недоволен. Великий артист? Вряд ли. Я, возможно, сумел бы сохранить невозмутимое выражение лица и не улыбнуться, но так здорово сымитировать досаду… Нет, не верю.

— …«Дракон»: по моим данным, восемнадцать «убитых», включая Альфредо, — Гвидо довольно ухмыльнулся. — «Дельфин»: пятеро «убитых» точно. Но, Энрик, Джорджо еще воевал со Скандиано, и я не знаю, сколько при этом потерял каждый из них, — с виноватым видом закончил Гвидо.

— Ясно. Не переживай, как ты мог это узнать?

В этот момент ожил мой комм:

— Энрик! Это Лео. Я его подстрелил.

— Герой! — воскликнул я вслух. — Лео подстрелил этого типа, — пояснил я для Гвидо.

— Я возвращаюсь, — спокойно, как будто ничего не случилось, добавил мой драгоценный снайпер.

— Пойду подберу этого парня. Может, он и ходить-то сам не может, — сказал Гвидо.

— Пошли вместе.

Мы отправились на другой берег, там, в кустах лицом вниз лежал мальчишка, причинивший нам столько хлопот. На спине у него уже подсыхало пятно краски: Лео, наверное, забрался на дерево и подстрелил его сверху. На нас парень не реагировал.

— Эй, — окликнул я его. Он передернул плечами. Слава Мадонне, а то мне на мгновение показалось, что он и в самом деле мертв.

Мы с Гвидо подошли поближе:

— Ты сильно ударился? — заботливо спросил Гвидо. Он поднял голову:

— Черт бы вас побрал!

— Еще один чертов упрямец! — простонал я, осторожно его приподнимая — Где болит?

— Ай!

С помощью Гвидо я взгромоздил мальчишку себе на плечи и потащил в наш лагерь. Лео присоединился к на когда мы перебирались через ручей.

В штабной палатке Джен пытался зубами развязать узел на связывающей его веревке и не успел сделать невинный вид, когда мы вошли внутрь.

— Ты мне надоел! — повысил я голос. — Сиди смирно.

Джен спокойно опустил вниз связанные руки и посмотрел на меня исподлобья. Я перебросил «убитого» на Лео.

— Он здорово расшибся, когда падал с дерева, — пояснил я.

— Угу, — ответил Лео и свалил парня на мой спальник.

— Спасибо большое! А спать я буду на красном пятне.

— Гвидо, сними с него комбинезон, — скомандовал наш снайпер, командир элитной роты, мой первый зам, по совместительству фельдшер и прочая, прочая, прочая, доставая аптечку.

Я грозно воззрился на нашего пленника:

— В лагере «Дракона», — проникновенно промурлыкал я, — я одному выстрелил в ягодицу, сантиметров с тридцати. Больно, наверное, очень. И потом будет стыдно признаваться, куда тебя подстрелили. Или ты сию же минуту даешь слово, что не сбежишь и не будешь вредить моей армии, или я и тебя так подстрелю.

— Ну подстрели!

Черт бы его подрал! Чего он добивается? Понятно, чего! Вопрос вовсе не риторический! Парень — действительно последний из «орлов».

— Ладно, — примирительно сказал я. — Давай договоримся так: ты даешь мне слово, а я объявляю тебя «убитым» после того, как мы разберемся со Скандиано.

— А «Дельфина» ты за что так любишь?

— Второго места Эрнесто не заслужил. А Джорджо заслужил, — возразил я.

— Ты так уверен в победе!

— Я обязан.

— А если я дам слово, а потом нарушу?

— А вот это будет твоя проблема! Лично я после этого руки тебе не подам. И не только я.

— Ладно… — проворчал он.

Я поднял брови в ожидании.

— Я обещаю не бежать и не вредить армии «Прыгающий тигр».

— Хорошо, — я разрезал веревки на руках и ногах Джена.

Он потер затекшие запястья. Я опустился на спальник Гвидо и начал разуваться: война подождет, я сейчас надену сухие носки, поменяю белье и только после этого вновь влезу в грязный, как я не знаю что, комбинезон и непромокаемые ботинки, в которых громко хлюпает вода.

Я еще только расстегивал липучки у себя на груди, как Алекс связался со мной по комму:

— Энрик!

— Семь.

— Десять. «Дельфины», не меньше двадцати пяти, вдоль ручья в нашу сторону, минут через двадцать будут.

— Понял.

Я прервал связь.

— Гвидо. Буди всех, занимаем оборону, только тихо.

— Что?!

— Джорджо решил нас перебить.

Гвидо ракетой вылетел из палатки. Я продолжал расстегиваться, Лео обернулся ко мне:

— А ты спать собрался?

— Я успею.

— Ну-ну.

— Как этот парень? — спросил я.

— Хуже, чем Тони после скалолазания. Вздохни еще поглубже. Ты точно ничего не сломал? — обратился Лео к своему пациенту.

Тот помотал головой.

— Да ладно, — сказал я, — я разрешаю тебе разговаривать. Тебя как зовут?

— Карло.

— Джен, — решительно велел я, — бери аптечку, займись Карло, а мы идем драться. Скоро вернемся. Роберто, вставай!

— Что?! — подскочил он.

— Пошли, перебьем «дельфинов».

Не теряя ни мгновения, Роберто выскочил наружу. Лео осуждающе покачал головой в мой адрес и направился за ним. Я переоделся, вылил из ботинок воду, натянул сухие чистые носки, которые, разумеется, сразу же промокли, и отправился отражать нападение. Вчера Джорджо был такой мирный-мирный, а сегодня такой агрессивный. Половина «тигров» сидела на ветвях окрестных деревьев. Да… надо было выбрать какую-нибудь птицу в качестве эмблемы. Я пристроился на животе рядом с Гвидо.

— Переберись вон за ту кочку, видишь? — приказал мне начальник штаба. — Они будут минут через пять.

Я отполз, куда мне было велено: действительно хорошая позиция.

— Кажется, — раздался в наушнике голос Гвидо, — они надеются застать нас врасплох.

— Ага, — согласился я. — Я тоже надеюсь. Командуй. Ты тут лучше ориентируешься. Включи общий канал.

— Есть, — откликнулся донельзя довольный оказанным доверием братишка.

— Энрик!

— Десять.

— Семь. Это Тома. Человек пять пересекли ручей.

— Ясно. Дальше докладывай Гвидо.

— Есть.

Я пересказал начальнику штаба сообщение разведчика.

— Все в порядке, — откликнулся Гвидо, — у нас там на деревьях… Внимание! — сказал он по общему каналу. — Сразу после меня можно стрелять.

Через пару минут, в зловещей мертвой тишине (даже птицы примолкли), в секторе обстрела появились солдат противника.

— Огонь, — скомандовал Гвидо и сам сразу же подстрелил двоих.

Любоваться братишкой в бою было некогда. Я выстрелил дважды — и оба раза попал. «Дельфины» залегли. Я видел три головы, но стрелять не мог. Настало время наших дриад. «Чпок, чпок, чпок», — раздавалось со всех сторон.

— Уходим! — услышал я чей-то голос. Наверняка, Джорджо. Ох, хорошо бы его кто-нибудь подстрелил. Один раз он попал в засаду, второго не будет.

— О черт! — услышал я на общем канале.

В этот момент разверзлись небеса:

— Владелец бластера 7312, ты «убит»! — раздался очень сердитый голос капитана Ловере. — В голову стрелять нельзя. Тот, кому попали, считается выжившим.

Гвидо не стал дожидаться моего вопроса:

— Бенни получил прямо по очкам.

— Ясно. Они уходят. Не вздумай поднимать всех в атаку.

— Ладно, — с разочарованием в голосе согласился Гвидо.

Мы услышали еще несколько выстрелов: наши ребята на деревьях всё еще видят отступающих «дельфинов».

— Не вставать! — приказал Гвидо ребятам. — Лео, проверь, не осталось ли кого.

— Есть.

Десять минут ожидания.

— Тут лежит один, я не знаю, «мертв» он или нет.

— Ну так подстрели его!

— Не могу, вижу только голову.

— Лео, где он? — вмешался я в разговор.

— На другом берегу от тебя, у гравийной отмели.

— Ага, понял. Следи за ним, если он поднимет голову, сразу докладывай.

— Есть.

Я перекатился к ручью.

— Энрик! — услышал я сразу несколько голосов.

— Заткнитесь! — рявкнул я и плюхнулся в воду.

Народ притих. Холодная вода просочилась в комбинезон, но зато, пока у меня только голова снаружи, по игре я неуязвим. Перебирая руками по дну я приблизился к отмели: вот он лежит и косит под «мертвого», очень хитрый «дельфин», а может, просто не знает, как выкарабкаться. Никак! Я быстро высунулся из воды и выстрелил ему в бок, он ничего не успел предпринять.

— Все, — сказал я по общему каналу, — считайте потери.

— У нас двое раненых, убитых нет, — откликнулся Гвидо.

— Отлично! Прекрасно! Молодцы, ребята! — Я не стал сдерживать переполнявший меня восторг. — А кого ранили?

— Меня, — откликнулся Крис.

— И меня, — это Тома.

— Понятно.

Я поднялся и, оставляя за собой мокрые следы, отправился в штабную палатку переодеваться еще раз. «Убитых» врагов сочтут без меня.

В штабе армии проснувшийся Марко моргал все еще распухшими веками.

— Отоспался! — весело приветствовал я его. — Как глаза?

— Всё на свете проспал, — недовольно проворчал он, — и не подстрелил никого…

— Это не твое дело, — твердо заявил я. — Твое дело, чтобы я знал всё, что мне надо знать.

Марко кивнул, согласившись. Хорошо. А то соревнование «кто больше подстрелил» может привести к самым неприятным результатам.

Ботинкам и комбинезону, чтобы высохнуть изнутри, надо пятнадцать минут в режиме просушки. И плевать на всё! В ближайшие четверть часа на нас никто не нападет. А если нападет, я со своих разведчиков шкуру сниму!

— Энрик! — услышал я в наушнике голос Алекса. Легок на помине.

— Пять.

— Двенадцать. Мимо меня отступают «дельфины». Вижу восьмерых.

— Не стреляй! Алекс, будь лапочкой. Проводи хвостатых до их стоянки и возвращайся «живой». И чтобы они тебя не засекли.

— Понял. Есть. Вообще-то, я собирался это предложить. У них раненые, так что они — явно домой. И что-то они очень торопятся.

— Удачи! — пожелал я Алексу.

Они торопятся. Хотя мы их не преследуем! В палатку вернулся Гвидо:

— А почему ты обсыхаешь на моем спальнике? — поинтересовался он с иронией в голосе.

— Потому что в моем спит «убитый» Карло, — объяснил я. — Сколько?

— Тринадцать. Но Джорджо среди них нет.

— О! Мое счастливое число. Значит, так, слушай боевой приказ.

Гвидо встал по стойке смирно.

— Вольно. Во-первых, Алекс ушел провожать «дельфинов» до норы, свяжись с ним, с этой минуты он докладывает тебе. Во-вторых, накормить всех завтраком. В-третьих, ты остаешься в лагере. С тобой Крис, Бенни и разведчики Алекса. Как я высохну и оденусь, обоих командиров рот — на инструктаж. В-четвертых, Ари, Берн, Лео и Роберто идут со мной убивать «Дракона». Через час, — я посмотрел на часы: 7:51, — пусть будет в 9:00. Их тоже на инструктаж, после Криса и Бенни. Всё.

Гвидо вышел. Джен смотрел на меня во все глаза.

— Что тебя так удивило? — поинтересовался я.

— У вас все так организованно! — восхитился он.

— Как?

— Ну, роты. Эрнесто говорит «двадцать человек идут со мной» — и все еще полчаса спорят, кто идет, а кто нет.

Я хмыкнул:

— Понятно. И караулы он тоже расставлял сам.

— Конечно.

— Бедолага. Когда же он думал?