Испорченная принцесса

15

БРИАННА

Пока мое сердце колотится так сильно, что зрение расплывается, тело приходит в себя после оргазма.

Осознание того, что он не прикасался ко мне прошлой ночью, имеет много смысла, особенно после того, что сказала мне Джоди. Но… это было так реально.

Он смотрит на меня, и выражение его лица так отличается от того, к которому я привыкла. В его темных глазах мелькает боль, и я ненавижу чувство вины, которое захлестывает меня. Мне должно быть все равно после того, что он со мной сделал. Но мне не все равно. Так было всегда.

Он сбросил маску безразличия и смотрит на меня так, словно ждет, что я либо вырву его сердце, либо исполню все его мечты.

Моя голова кричит, что я должна послать его подальше.

Он непостоянен и зол на весь мир. Едва сдерживаемая бомба, которая вот-вот взорвется и, возможно, унесет меня с собой. Он причинит мне боль. Я уверена в этом так же, как в собственной смерти в один прекрасный день.

Но мое сердце и мое тело… они находятся на совершенно разных страницах.

Мое тело жаждет его, как и всегда. А мое сердце, эта глупая, непостоянная, безнадежная штука… оно хочет его исцелить. Оно хочет, чтобы я обхватила его грешное тело и крепко прижалась к нему, пока он пытается справиться со всем, что подбрасывает ему жизнь.

Но из-за его вспыльчивости ты чуть не погибла.

— Нико, тебе нужно…

— Я знаю, Брианна, — говорит он, заползая по моему телу и усаживаясь на мою талию. — Я знаю, почему я сделал то, что сделал. Я знаю, что я видел в твоем телефоне.

У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю в его темные, завораживающие глаза.

— Ты…

— Я собираюсь стать дядей, — признается он, его глаза блестят от эмоций, которые я не могу понять. Здесь так чертовски темно, что трудно сказать, потому что это такой необычный взгляд для него.

Мне нужно увидеть больше, и я протягиваю руку, чтобы включить лампу на прикроватной тумбочке, но не успеваю.

Его пальцы обхватывают мое запястье, и одна рука, а затем и другая оказываются зажаты над моей головой в одной из его огромных ладоней.

— Нико, — произношу я, покачивая бедрами, как будто этого будет достаточно, чтобы он от меня отстранился.

— Я видел снимки. Я… я видел его.

Внутренне я закатываю глаза от того, что он, как и Деймон с Алексом, предполагает, что ребенок Калли должен быть мальчиком. От этого я еще больше хочу, чтобы это была маленькая принцесса.

— И ты почувствовал необходимость прийти и рассказать мне об этом прямо сейчас, потому что? — спрашиваю я.

— Я здесь, как и каждую ночь, потому что не могу оставаться вдали от тебя, Сирена. И я здесь после того, как обнаружил это, потому что должен перед тобой еще раз извиниться.

— Ну да, этот оргазм едва ли исчерпывает то, что ты мне должен, но я ценю то, что ты позволил мне кончить, так что спасибо, я думаю.

Меня распирает гордость за то, что я могу постоять за себя, пока я прижата к его соблазнительному телу.

Я не отрываю взгляда от его глаз, боясь, что сломаюсь, если только посмотрю вниз и увижу очертания его твердого члена, прижимающегося к ткани спортивных штанов.

— Оргазм не был моим извинением.

— А что же тогда? Потому что смотреть на то, как я сплю, словно жуткий урод, — это не—

Мои слова прерываются, когда его губы приземляются на мои. Его язык проникает сквозь мои приоткрытые губы, лижет мой рот, пытаясь заставить меня поддаться ему.

Каждый мускул в моем теле напрягается, и когда он сдвигает бедра, позволяя своей эрекции упереться в мой живот, моя сдержанность почти рушится.

— Нет, — говорю я сквозь его язык. — Нико. Нет. Мы не будем этого делать. — Он отстраняется, хоть раз восприняв мое «нет» всерьез.

Его брови сходятся, разочарование и поражение заливают его черты.

— Я не шутила, Нико. Мы закончили. Ты знаешь, где находится дверь.

Я стискиваю зубы так сильно, что становится больно. Но я должна что-то сделать, иначе его жалкое, грустное щенячье лицо победит. А ему меня не победить.

— Брианна, — вздыхает он, его голос трещит от эмоций.

— Ты не сможешь вернуть меня с помощью оргазмов, Нико. Неважно, насколько они хороши. Прошлой ночью ты сам убедился, что на самом деле ты мне не нужен.

В мгновение ока его грусть превращается в гнев. Меня охватывает облегчение. Я могу справиться с сердитым Нико. А вот с эмоциональным Нико — не очень.

— Ты — чертова дразнилка, Сирена.

— И что ты собираешься делать? Снова попытаешься протиснуться сквозь мои губы, а потом кончишь мне на лицо, когда я отвергну тебя, как хорошая маленькая шлюшка? — спрашиваю я, мысленно возвращаясь в ванную комнату Тео.

— Мне стоило бы, — говорит он, грубо беря одну из моих обнаженных грудей в свою горячую руку.

Я проглатываю стон удовлетворения, который хочет сорваться с моих губ, когда он начинает пощипывать мой сосок. Электрические разряды бьют прямо в мой клитор, делая мою и без того уже скользкую киску еще более влажной.

Я не лгала. Оргазм, который он мне подарил, был необходим.

Несмотря на здравый смысл, я жаждала его прикосновений всю неделю, поэтому и оказалась в таком состоянии, как прошлой ночью.

— Уходи, Нико. Я не хочу, чтобы ты был здесь, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы.

Печаль снова проступает на его лице, заглушая гнев.

Он не двигается, и на несколько секунд я думаю, что он собирается игнорировать меня.

Но затем он в спешке отпускает мои запястья и поднимается с моего тела.

Несколько мгновений он стоит и смотрит на меня, давая мне возможность сделать то, что я отчаянно пыталась не делать всего несколько мгновений назад, — скользнуть взглядом по его телу.

Его член чертовски тверд и отчаянно желает принять участие в действии. Мысль о том, чтобы обнажить его и втянуть в рот, вызывает у меня слюноотделение.

И когда я снова поднимаю глаза на него, я понимаю, что он уже знает об этом.

Часть меня ожидает, что он протянет руку, стащит меня с кровати и заставит встать на колени, чтобы сделать именно то, чего мы оба хотим.

Но он этого не делает.

Вместо этого он делает совершенно противоположное — выходит из моей спальни, не говоря ни слова и не оглядываясь.

— Черт, — шиплю я, как только за ним закрывается дверь.

Меньше чем через мгновение я уже на ногах и стою у двери, обхватив пальцами ручку. Но я замираю, прежде чем надавить на нее.

Я не могу преследовать его. Это даст ему надежду.

Я приняла решение и сказала ему уйти.

Я должна быть тверда в этом решении.

Погоня за ним только запутает ситуацию, которая и так уже зашла в тупик.

Поэтому вместо того, чтобы распахнуть дверь и погнаться за ним, как кричит мое тело и сердце, я отпускаю ручку и делаю огромный шаг назад, следуя своему разуму. И следую за ним до самой ванной комнаты, чтобы принять душ, который смоет его запах с моей кожи.

Не знаю, что такого в душевой кабине, но как только я встаю под этот безумный водопад, обрушивающийся на меня, я срываюсь.

Громкие, отвратительные рыдания вырываются из моего горла, а слезы заливают глаза.

Я даже не знаю, почему я плачу. Но я плачу, сильнее, чем когда-либо.

Скользя по кафельной стене, я ударяюсь задницей о поддон душа, подтягиваю ноги к груди и обхватываю их руками.

В глаза бросается бинт, который очень плохо прикрывает плечо и верхнюю часть руки, и это только заставляет меня плакать сильнее.

Зацепив свободный край, я отрываю его, глядя на покрасневшую кожу. Вечное напоминание о Нико. О том гневе, который он держит в себе и который может взорваться в любой момент.

Время расплывается, пока я сижу здесь, потерявшись в собственных мыслях, мои слезы смешиваются с водой, стекая в канализацию, как будто моя боль, мое разочарование от всей этой дерьмовой ситуации — ничто.

Я не слышу ни голосов, ни открывающейся двери, поэтому, когда на меня падает тень, я испуганно вскрикиваю.

— Бри? — тихо говорит Джоди, опускаясь на корточки и протягивая руку к моей неповрежденной руке.

— Я в порядке, — слабо отвечаю я.

— Не лги мне. — Она бросает на меня строгий взгляд, от которого на моих губах появляется улыбка.

— Мне послать Тоби к нему в квартиру, чтобы он надрал ему задницу?

Я качаю головой. В кои-то веки он не сделал ничего плохого.

Это я. Это я разорвала свои внутренности на две части, отправив его прочь.

— Ты закончила? — спрашивает она, глядя на меня обеспокоенными глазами.

— Да, — шепчу я. Не успело это слово сорваться с моих губ, как она встает, выключает душ и тянется за одним из массивных пушистых полотенец Тоби, чтобы завернуть меня в него.

— Пойдем. — Взяв меня за руку, она ведет меня в спальню и выдвигает табуретку. — Садись.

Я делаю то, что мне говорят, слишком эмоционально истощенная, чтобы делать что-то еще.

Очистив мое лицо с помощью специальной салфетки, она наносит на него увлажняющий крем, а затем начинает приводить в порядок мои волосы.

После визита Нико они были в полном беспорядке, и душ без шампуня и кондиционера не очень-то помог.

Она аккуратно распутывает колтуны, ее молчаливая поддержка обволакивает меня, как теплые объятия.

Удовлетворившись, она выжимает лишнюю воду и достает фен — вещь, которой, как мне кажется, не было здесь до ее переезда в холостяцкую квартиру Тоби.

Она скрупулезно работает, сушит и выпрямляет волосы так, как, как она знает, мне нравится, но у меня никогда нет на это времени.

Мои глаза становятся все тяжелее и тяжелее, пока она работает, а желание свернуться калачиком и отключиться становится все сильнее с каждой секундой.

— Ты хочешь поговорить об этом? — спрашивает Джоди, когда заканчивает работу и кладет фен и расческу на место.

— На самом деле рассказывать не о чем. Он вспомнил кое-что из пятничного вечера и пришел поговорить со мной об этом, — признаюсь я, не желая вдаваться в подробности. Избегая ее заинтригованного взгляда, я встаю и иду к комоду за чистой пижамой.

— Из нашей комнаты не было слышно никаких разговоров, — поддразнивает она. — Он вспомнил, почему вышел из себя? — спрашивает она, когда я ложусь в постель.

— Да.

— И ты все еще не собираешься мне рассказывать, — предполагает она, и в ее глазах мелькает обида.

— Я не могу, Джоджо. Дело не во мне и даже не в Нико.

— Дело в Калли. — Это не вопрос. Да он и не нужен — она сама это сказала, когда ехала сюда из больницы.

Мои губы открываются, но быстро закрываются.

— Пока все в порядке, она может хранить любые секреты.

— Все в порядке.

— Тебе нужно поспать, — говорит она, наклоняясь ко мне и прижимаясь поцелуем к моей голове.

Комок снова подползает к горлу, не давая мне ответить.

— Хочешь, я останусь? — предлагает она, бросая взгляд на другую сторону моей кровати.

Я качаю головой. — Я в порядке. Я просто устала.

— Как и должно быть после такого оргазма.

— Джоди, — укоряю я.

— Что? Ты действительно ожидала, что я не обращу внимания на то, как громко ты кричала? Я точно знала, что в этот раз ты была не одна.

— Спасибо, за то, что не сказала мне, что он был здесь прошлой ночью, а также за то, что наблюдала за мной, когда я удовлетворяла себя.

Она подняла руки в знак защиты.

— Я думала, ты не спишь и полностью в курсе ситуации.

— Ну, это не так, — дуюсь я, заставляя ее рассмеяться.

— О, просто убирайся и отправляйся будить своего мужчину минетом.

Она удивленно вдыхает, но быстро приходит в себя. — Знаешь, это неплохая идея. Если я тебе понадоблюсь, просто крикни, хорошо?

— Я в порядке. Иди и наслаждайся им.

Я смотрю, как она обходит кровать, и хмурюсь, когда она резко останавливается перед дверью.

— Что случилось?

Когда она наклоняется, чтобы что-то взять, я сажусь ровнее, более чем заинтригованная.

— Это… — Она стоит с белым конвертом в руке. — Для тебя.

Я озадаченно сдвигаю брови, но в тот момент, когда она протягивает мне конверт, меня озаряет понимание. Я знаю этот почерк.

— Тебе стоит прочитать его, — подбадривает Джоди.

Я беру его у нее дрожащей рукой.

Письмо от Нико — последнее, чего я ожидала.

Если только это не так, и целая куча гнусных фотографий вот-вот упадет мне на колени или что-то в этом роде. Это кажется более вероятным.

Я не замечаю, что Джоди ушла, пока до моих ушей не доносится щелчок закрывающейся двери.

Я падаю на кровать и смотрю на свое имя, написанное его почерком на конверте.

Рука дрожит, а сердце колотится, когда я переворачиваю конверт и вскрываю его.

Я не нахожу фотографий, только сложенный лист бумаги.

Развернув его, я кладу его перед собой, и мои глаза снова начинают слезиться от одной только первой строчки.

Сирена,

Моя сирена.

Сегодня у меня была встреча с психологом, и, помимо всего прочего, она спросила меня, чего я хочу. Чего я действительно хочу.

Я смог придумать только две вещи, которые были достойны того, чтобы рассказать ей.

1. Я хочу доказать свое право пойти по стопам отца. Неважно, будет ли это на следующей неделе, в следующем месяце или через десять лет, я хочу этого.

2. Ты.