Испорченная принцесса

30

БРИАННА

Я смотрю на Нико в полном недоумении.

Его разворот в вопросе о том, чего он хочет в жизни, заставляет меня чертовски нервничать.

Желание поспорить пылает в моем животе, а ярость от того, что он думает, будто я снова упаду на колени и приму все подачки, которые он мне предлагает, бурлит в моих венах. Но я борюсь с ними обеими.

Он говорит все это не для того, чтобы быть мстительным или контролирующим. По его глазам я вижу, что он говорит это, потому что искренне хочет помочь.

Но я не соглашусь с этим.

Неважно, если он решит, что хочет надеть на меня кольцо и дать мне свою фамилию, я все равно не приму его состояние.

Я зарабатываю то, что трачу. Я работаю ради того, что у меня есть.

Ладно, если я когда-нибудь перееду к нему, мне, возможно, придется немного отступить от своих правил. Но это вопрос будущего. Сейчас у меня нет причин думать, что мы доживем до конца недели.

Все это, все эти обещания будущего, отсутствие финансового бремени, когда я почти всю жизнь считал гроши… Это слишком. Это… все это слишком.

— Мне нужно домой, Нико. Мне нужно подготовиться к завтрашнему дню, и я… — Я нервно сглатываю, зная, что это причинит ему боль. — Мне нужно немного пространства.

Он хмурит брови, его глаза темнеют от замешательства.

Я чертовски ненавижу это, но я знаю, что мне нужно, и я собираюсь сделать это, несмотря ни на что.

Я не потеряю голову спустя всего несколько часов. Оргазмы были безумными, но они еще не полностью одурманили мой мозг.

— Я отвезу тебя за всем необходимым, а потом мы сможем…

— Нико, ты меня не слышишь, — говорю я, подходя к нему и сжимая в ладонях его щетинистые щеки. — Я всю жизнь заботилась о себе, не позволяя никому из близких влиять на мои решения. А это… — говорю я, жестикулируя между нами двумя: «К этому нужно привыкнуть».

Кажется, он с головой окунулся в это, но я не могу так просто забыть все причины, по которым я действую как одинокий рейнджер.

В последний раз, когда я действительно полагалась на кого-то…

Я содрогаюсь, вспоминая все те ситуации, в которых мама оставила меня все эти годы назад.

— Один шаг за раз, ладно?

Схватив с кровати телефон, я открываю приложение Uber.

— Нет, — говорит он, выхватывая у меня телефон.

— Извини? — возмущаюсь я. — Ты не должен так делать.

— Ты не вызовешь гребаный Uber. Кто угодно может ждать у этого здания, пока кто-нибудь появится.

— У меня новая охрана, не так ли? — спрашиваю я, вспоминая вчерашнюю встречу с Тео, когда они с Дэмиеном изложили план дальнейших действий.

— Да, но…

— Он может отвезти меня домой, и тогда ты сможешь спать спокойно, зная, что я в безопасности.

— Я вообще не буду спать, если ты не будешь рядом со мной.

— Кто бы мог подумать, что именно у тебя будут проблемы с привязанностью. — Честно говоря, после того, сколько терапии я прошла благодаря дорогой мамочке, я бы подумала, что это буду я.

— Это не… я не… Брианна, — вздыхает он, в его голосе звучит крайнее раздражение, — я просто пытаюсь защитить тебя. Если что-то случится, я никогда себе этого не прощу.

— Со мной ничего не случится. Я буду в безопасности в своей квартире, а завтра поеду в школу на машине, и охрана, без сомнения, будет следить за мной. Мой телефон отслеживается, верно? Ты сможешь увидеть, где я нахожусь.

— Я все еще думаю, что мы должны пойти и забрать твои вещи и…

— Нет. — Я твердо стою на своем. — Если тебе станет легче, можешь отвезти меня обратно, но сегодня я сюда не вернусь. Мне нужно провести ночь в своем собственном доме. Это было… слишком давно, — говорю я, потеряв представление о том, как долго меня не было.

Бросив телефон на кровать, он снова обхватывает мою шею руками и притягивает меня к себе.

— Я думал, что теперь все должно стать проще, — тихо признается он.

— Почему ты думал, что жизнь со мной будет легкой? — поддразниваю я, желая стать тем человеком, который сможет упростить его жизнь, вместо того чтобы бороться с ним на каждом шагу. Но, честно говоря, что в этом интересного?

— Останься здесь со мной завтра вечером, — умоляет он.

— Как вы думаете, мистер Чирилло, это уместно? У вас завтра двойной урок по английской литературе, помните?

— К черту уместность. Я уверен, что у тебя есть много вещей, которым ты можешь меня научить.

Я внутренне содрогаюсь, жалея, что заговорил об отношениях между учеником и учителем. Это неправильно. Так чертовски неправильно, и все же это меня не остановит.

— Миссис Хендрикс знает, Брианна. Миддлтону будет все равно, потому что он не может позволить себе пойти против Дэмиена. И я обещаю вести себя хорошо.

— Скучно, — пробормотала я.

— Или не буду, — дразнит он, улыбаясь до дрожи в коленях. — Думаю, тебе придется подождать и узнать.

Я качаю головой, пытаясь отойти, чтобы он мог отвести меня домой.

— Еще кое-что, — говорит он, притягивая меня к себе и прижимаясь к моим губам для еще одного сокрушительного поцелуя.

К тому моменту, когда он хватает мою сумку и перекидывает ее через плечо, чтобы мы могли уйти, я уже всерьез сомневаюсь в своем выборе. Будет ли так плохо, если завтра я приду в школу совершенно неподготовленной?

Да. Да, будет.

С гордо поднятой головой и с решением отправиться домой, я прохожу через парадную дверь Нико и направляюсь к лифту.

Поездка домой проходит в некотором напряжении. Он не в восторге от этого, это очевидно, но, к счастью, он не пытается спорить со мной или снова переубедить меня.

У меня болезненно сводит желудок, когда я в очередной раз сомневаюсь в своем решении, когда он останавливается возле моего дома.

Странно. Это место уже давно стало моим домом, но, сидя здесь, я не испытываю того чувства удовлетворения, того ощущения возвращения домой, к которому привыкла.

Нико глушит двигатель, и я совершаю ошибку, взглянув на него.

На кончике моего языка вертится требование, чтобы он снова развернулся, но мой отказ склониться, мое упрямство следовать собственному плану побеждают.

— Я провожу тебя, потом ты должна сообщить мне, прежде чем уйдешь утром, а потом еще раз, когда придешь в школу.

Я поджимаю губы, чтобы поддразнить его завышенные требования, но потом смотрю ему в глаза, вижу его искреннюю заботу, и мои слова поглощает чувство вины.

Его беспокойство оправдано. И с моей стороны эгоистично требовать этого. Но это то, что мне нужно. Меня душили почти с того момента, как я очнулась в той больнице. Я сказала Джоди, что завтра перед школой поеду домой, и я полностью намерена довести это до конца.

— Обязательно, — соглашаюсь я, открываю пассажирскую дверь и вылезаю наружу.

Знакомый запах дома доносится до меня, когда я распахиваю входную дверь и осматриваюсь.

Все выглядит точно так же, как я помню. Стакан, который я оставила на журнальном столике, все еще там, как и куча посуды в раковине.

— Тебе помочь прибраться? — спрашивает Нико., разглядывая хаос, в котором я обычно живу.

— Нет, все в порядке. Уверена, у тебя есть дела поважнее.

Он хочет возразить, я практически вижу это на кончике его языка. Но, к счастью, у него нет возможности высказаться, потому что у него звонит телефон.

Достав его из кармана, он смотрит на экран.

— Мне нужно ответить, — неохотно говорит он.

— Я буду в порядке здесь. Я буду держать телефон включенным. Все будет хорошо.

— Мне все равно это не нравится, — признается он.

— Я знаю, но так уж получилось. Иди и проведи ночь, разрабатывая стратегию с ребятами. Я просто буду работать и рано лягу спать.

— Позвони мне утром, хорошо?

— Будет сделано, здоровяк.

Нагловатая ухмылка дрогнула на его губах при упоминании этого прозвища.

— Иди сюда. Я не уйду без напоминания о том, почему ты согласилась на это.

— Ты думаешь, о тебе можно забыть? — быстро говорю я, прежде чем он снова крадет мои губы.

Его телефон звонит снова, прежде чем он наконец отступает назад, изучая меня голодными глазами из-под капюшона.

— Уходи, — призываю я. — У меня есть дела.

В последний раз целомудренно поцеловав меня в губы, он поворачивается и уходит.

Его пальцы обвились вокруг ручки, прежде чем меня осенила мысль, и я позвала его по имени. Он замирает, а затем оборачивается с самодовольной ухмылкой.

Не обращая на это внимания, я бросаюсь к комоду рядом с ним и открываю верхний ящик.

— Я знаю, что тебе это не нравится, но вот.

Вытащив два ключа, я передаю их ему.

Он смотрит на них, на его лице написано замешательство.

— Они от здания. И этой квартиры, — добавляю я на случай, если он еще не понял.

— Черт, я…

— Для экстренных случаев. Для душевного спокойствия.

— А не для того, чтобы впустить себя посреди ночи и трахнуть тебя до потери сознания?

— Думаю, это зависит от того, что ты считаешь чрезвычайной ситуацией.

Телефон снова звонит, и он поднимает другую руку, чтобы еще раз взглянуть на экран.

— Иди, пока я не заставила того, кто это, вытащить тебя отсюда.

Он снова целует меня и наконец уходит.

Я закрываю за ним дверь и плотно запираю ее. Но в последнюю минуту я снова отодвигаю засов, полагая, что он не успеет дожить до заката, как снова появится с каким-нибудь дерьмовым срочным делом.

Усмехнувшись, я бегу по квартире, быстро наводя порядок. Затем я бросаюсь в душ, чтобы освежиться, и принимаюсь за работу.

У меня не так много времени на подготовку к работе с утра. Пока я торчала у Джоди на прошлой неделе, мне было нечем заняться, и я занялась обновлением своей библиотеки, так что уже скоро я окажусь в постели с Kindle и горячим шоколадом, погружаясь в горячий роман о разнице в возрасте, который был в самом разгаре, пока моя жизнь не стала такой драматичной.

Неудивительно, что вскоре я с трудом удерживаю глаза открытыми, слова расплываются и кружатся на экране передо мной.

Положив его на прикроватную тумбочку, я бегу в ванную, чтобы почистить зубы и пописать, а затем возвращаюсь в постель. Однако что-то пугает меня, когда я уже почти подхожу к двери своей спальни, и я не могу удержаться от смеха, когда за мной открывается входная дверь.

— Я знала, что ты не сможешь остаться в стороне.