Испытание весной

ГЛАВА 8, в которой верховный магистр Вальдих возвращается в столицу и тут же оказывается чрезвычайно занят

Его подопечная спокойно проспала до утра, и лейтенант фор Ганц был ей за это искренне и от души благодарен. Все же настолько здравомыслящая, не склонная к панике и истерикам барышня — редкость, настоящее сокровище для будущего мужа. Иная и сама бы глаз не сомкнула, и служанке не дала, и охрану извела бы тревожными вопросами и жалобами, но Джегейль фор Циррент оказалась достойна своей фамилии.

Бертон фор Ганц не понимал, что происходит, и был этим крайне раздосадован. Внезапная паника практически на ровном месте, со смехотворным, почти сразу же затушенным пожаром, с бестолковой беготней и воплями и с попыткой неизвестного проникнуть в комнату барышни фор Циррент… Более чем подозрительно!

Еще более подозрительно, что в этой бестолковой беготне пострадали исключительно охранники барышни. Причем ощущение такое, что выводил их из строя один и тот же человек, очень уж совпадало все — всплеск необъяснимого ужаса, людской затор в дверях, давка, удар сзади, короткое беспамятство, которого, однако, хватило бы, чтобы добить. Но вместо того чтобы добить, всех вытащили в безопасное место, только карманы обчистили. Очень странные воры, а может, чрезмерно осторожные: вытряхнули деньги из кошельков, а сами кошельки положили обратно. Не взяли оружие, перстни, амулеты. И зачем бы им рисковать, грабя гвардейцев, когда там же, в той же толпе, были и купцы, и вполне состоятельные, судя по одежде и манерам, горожане?

Совпадений таких не бывает, значит, на девушку и впрямь нацелились злоумышленники, вот только кто? Банальные воры? Враги графа фор Циррента или принца Ларка? К счастью, утром все оказались в состоянии продолжать путь — из чего, к слову, можно было сделать вывод, что похищения или чего-либо столь же фатального не планировалось. Впрочем, полицейские расследования — не его стезя, так что лейтенант спокойно оставил это на компетентных людей. Вернется в столицу, доложит, а там пусть разбираются, кому и чем помешала барышня фор Циррент. Его же дело — доставить оную по назначению в целости и сохранности. Чем он и собирался заняться незамедлительно.

— Отдохнули, называется, — проворчала барышня, дожидаясь, пока лейтенант осмотрит коридор и разрешит ей выйти и спуститься вниз. Нервы у нее, очевидно, были стальные. Ни упреков в адрес охраны, ни истерики с паникой, зато взгляд стал внимательней, так и кажется, что всех окружающих норовит насквозь просветить. Вот уж точно, достойная племянница своего дяди!

Никто не встретился покидавшей гостиницу виконтессе фор Циррент, кроме хозяина. Тот рассыпался в извинениях и сетованиях, и барышня, выслушав его с абсолютно спокойным лицом, вежливо кивнула:

— Я не в претензии, вы не можете отвечать за каждого забредшего к вам мошенника.

Правда, любой достаточно умный человек услышал бы в интонациях прямо противоположное: должен был бы отвечать, а раз не может обеспечить порядок в своем заведении и безопасность постояльцев, то… Но, как любит говорить тетушка Дариана, намеки тем и хороши, что, во-первых, каждый волен их не понять, а во-вторых, намекнувший всегда может сказать, что его неправильно поняли.

— К счастью, следующую ночь мы проведем уже на территории Тириссы, — заметил лейтенант, придержав для барышни дверь. Его люди тщательно проверили двор, карету и выезд со двора, но, если уж честно, лейтенант немного опасался, что барышня и его осчастливит подобным намеком. Мол, не поздновато ли бдительность проявлять? Но та лишь спросила:

— Почему «к счастью»?

— Они не оставят отряд, подобный нашему, без надзора, и я обязан буду предупредить о том, что за вами, барышня, охотился некий злоумышленник. Таким образом, мы получим дополнительную охрану.

— Все равно, скорее бы уже доехать, — печально вздохнув, барышня фор Циррент еще раз окинула двор крайне внимательным взглядом и, подобрав юбку, поднялась в карету.

По чести говоря, лейтенант Бертон фор Ганц думал сейчас о том же: скорее бы доехать. Джегейль фор Циррент была удобной подопечной, всячески старалась помочь охране или хотя бы не доставлять лишних проблем, и тем страшней оказалось понять, что этой ночью все могло сложиться иначе. Лишь благодаря очевидному нежеланию злоумышленника убивать и невероятному благоразумию барышни фор Циррент они едут сейчас дальше. А потерять племянницу начальника Тайной Канцелярии и возможную будущую королеву… после такого ужасного провала Бертон фор Ганц потерял бы право не только на уважение, но и на жизнь.

Такого ужасного провала мэтр Вальдих не ждал. Он решительно не понимал, что произошло! Влияние на разум младшей виконтессы фор Циррент было успешным, наведенная тревога завладела ею даже в большей степени, чем магистр рассчитывал. Вспыхнувшая в гостинице паника позволила легко подтолкнуть страх девушки и ее старой служанки до крайней степени, а две перепуганные дамы — намного более легкая добыча, чем одна, ведь известно, как склонны женщины воспринимать и усиливать чужие чувства.

Но в том, как она с ним говорила — в голосе, интонациях, словах — слышалась злость, а не страх. Вместо того чтобы кинуться к первому же возможному защитнику, барышня фор Циррент восприняла его как явную и категорическую угрозу!

Что он сделал не так? Чего не учел?

Создал панику, позаботившись, тем не менее, чтобы гостиница не слишком пострадала. Аккуратно, без непоправимых последствий, нейтрализовал охрану. Внушил девушке мысль, что опасность реальна. Пришел на помощь в точно рассчитанный момент — и напоролся на запертую дверь и здоровые опасения! Право, будь Джегейль фор Циррент его родственницей, он мог бы лишь похвалить ее на редкость разумное поведение. Что ж, хвалить ее будет, очевидно, начальник Тайной Канцелярии — племянница стоит дядюшки!

А верховному магистру Вальдиху пора возвращаться в столицу, так что работу с будущей королевой придется отложить на будущее. Но королева из нее и впрямь получится достойная — теперь, после провала собственного плана, мэтр Вальдих весьма зауважал виконтессу фор Циррент. Идеальная спутница жизни для Ларка — куда как умней его, но не склонная выпячивать свой ум. Наверняка и его величество разглядел этот великолепный потенциал, потому и не препятствует газетной шумихе: вполне недурной способ подтолкнуть события. Если Ларк еще не задумался о женитьбе, это ничего не значит.

Однако к возвращению барышни фор Циррент из Тириссы нужно как следует обдумать, как добиться ее доверия. Наскоком такую не взять.

Впрочем, пока что думать о барышне фор Циррент было некогда, и так довольно много времени потерял на неудачную попытку, и это в череду важнейших ритуалов, начатых Зимним переломом! Первый Перелом в роли главы Гильдии куда важнее будущих интриг. Будущее растет из настоящего, сейчас важно показать силу и умение, убедить, что он, Вальдих, на вершине по праву. Поэтому, вернувшись в столицу, магистр целиком погрузился в гильдейские дела.

Однако надолго выкинуть из головы фамилию «фор Циррент» не удалось. Уже на следующий день после возвращения начальник Тайной Канцелярии запросил встречи с верховным магистром.

Было бы ложью утверждать, что мэтр Вальдих встретил гостя без опасений. Однако мгновенную слепую панику он подавил сразу же: граф никак не мог знать о попытках повлиять на его племянницу и даже о том, что она могла как-то пересечься с магистром в своем путешествии. Нет, речь наверняка пойдет о политике, о делах на юге, в худшем случае о том, что Гильдия не желает в полной мере поддержать корону в трудные времена. Темы, конечно, скользкие, но тем лучше: в обмен на лояльность и помощь вполне можно ждать некоторых уступок.

— Итак, граф, что привело вас ко мне? — мэтр Вальдих указал визитеру на гостевое кресло. — Можете говорить без опасений, кабинет защищен.

— Я и не сомневался, — граф улыбнулся, не размыкая губ, уселся и свел кончики пальцев «домиком». — Не сомневаюсь также, что вы, господин верховный магистр, и сами могли бы многое мне рассказать о целях моего визита. В конце концов, вы умный человек и видите, каковы дела.

— И все же? — захватывать инициативу в разговоре Вальдих не собирался: он никуда не спешит, а в торге выигрывает тот, кто меньше выдает заинтересованность.

Очевидно, граф фор Циррент тоже это знал и прекрасно понял, что или начнет серьезный разговор сам, или они так и будут упражняться друг перед другом в пустой вежливости. Он прикрыл глаза, вздернул вверх уголки губ — на улыбку это походило мало, но некоторым образом демонстрировало дружелюбие, — и сказал:

— Господин верховный магистр, я полагаю, вам будут интересны оба моих предложения. Первое — принять участие в некоем эксперименте, представляющем, как мне сказали, совершенно новое слово в магической науке и весьма важном, замечу, лично для его высочества Ларка. И второе… впрочем, второе некоторым образом вытекает из первого, скажу лишь, что это уже не наука, а чистая практика. Оба дела абсолютно секретны, поэтому о деталях мы будем говорить, если вы заинтересованы в сотрудничестве в принципе и принесете клятву мага о сохранении тайны.

— И, разумеется, оба дела не терпят отлагательств? — мэтр Вальдих постарался вложить в вопрос как можно больше скепсиса. Он уже знал, что согласится, было бы невероятнейшей глупостью упускать такое предложение, но знал и то, что долго торговаться фор Циррент ему не позволит. Совсем не нужно читать мысли, чтобы понять, когда твой собеседник уверен в незыблемости своих позиций и цену сложил заранее.

— Разумеется, — на скепсис фор Циррент ответил небрежной усмешкой. — Вы ведь и сами понимаете, как важны для магических экспериментов некоторые даты, не так ли, господин магистр? — «магистра» он выделил вполне уважительной интонацией, и это было явным намеком. — Даже я знаю, как важен для магов Зимний перелом и ближайшее время после.

Если точнее, поправил мысленно мэтр Вальдих, время от Зимнего перелома до Весеннего… Время по-настоящему сильных ритуалов, глубинной магии, время постижения. Что они там задумали?! Магистр сглотнул: от смешанного с легким ужасом предвкушения пересохло в горле. Он встал, и граф торопливо поднялся следом.

— Я принесу любые клятвы, которые вы посчитаете необходимыми. И, поверьте, вовсе не из-за ваших намеков на возможную благодарность короны. Конечно, я не откажусь, если его величество или наследный принц посчитают нужным отметить мои заслуги. Но, господин граф. В ответ на свои клятвы я потребую знаний. Полного знания об этом вашем эксперименте и возможности пользоваться его плодами наряду с короной.

— Это приемлемо, — граф фор Циррент слегка склонил голову в вежливом поклоне; впрочем, на какое-то мгновение мэтру Вальдиху показалось, что он спрятал быструю улыбку. — Что ж, тогда не будем тянуть, время дорого, а разговор будет длинным. Клянитесь, господин верховный магистр, вот текст. Да, кстати, не удивляйтесь пункту о безусловной верности лично его величеству и лично принцу Ларку и не принимайте на свой счет, после вашего предшественника это всего лишь разумная необходимость.

Ларк знал, разумеется, о планах графа фор Циррента касательно мэтра Вальдиха. Более того, дед настоял, чтобы он лично принял участие в составлении клятвы: полезный опыт, это первое, а второе — так он сможет спокойно, не опасаясь подвоха, допустить верховного магистра к секретным исследованиям. Разумная необходимость…

И все же, когда мэтр Вальдих шагнул за полог отводящих чар, осмотрел исчерченную Тилом заклинательную площадку и остановил взгляд на серебристой капле готового к полету шара, Ларку стало не по себе. Как будто выдаешь на суд совершенно постороннему, равнодушному человеку нечто родное и выстраданное. Признаться, Ларк даже порадовался, что оба профессора сегодня заняты лекциями, а Тила забрал «на пару дней» Фенно-Дераль. Мастер Курб отличался редкостным равнодушием к посетителям, но остальные, как называл их фор Циррент, «заговорщики от науки» дергались бы сейчас, наверное, куда сильнее Ларка. А нервозность отнюдь не способствует успешным переговорам.

— Итак, — деловито сказал Вальдих. — Граф фор Циррент весьма кратко ввел меня в курс дела, пообещав, что вы, ваше высочество, объясните все подробно и даже продемонстрируете. Однако прежде чем мы начнем, я хотел бы обозначить как можно более полный список тех целей, для достижений которых вам нужен я.

— Может, после? — возразил принц. — Разве для начала вы не должны уяснить все детали?

Вальдих снисходительно улыбнулся:

— Поверьте, ваше высочество, куда разумнее вникать в детали, уже зная стоящие перед тобой задачи.

— Хорошо, господин магистр. Только не удивляйтесь, прошу вас, задачи, — Ларк вернул магистру улыбку, — нетривиальные, я полагаю, даже для такого мага, как вы. Вы слышали об инциденте в доме графа фор Циррента?

— Убийцы с амулетами невидимости? Слышал кое-что. Разумеется, официально меня не сочли нужным посвятить, и не скажу, что считаю подобное умолчание разумным. Корона хочет от меня лояльности и помощи, но первой демонстрирует недоверие.

Ларк напрягся:

— Простите, мэтр Вальдих, могу я узнать, от кого вы получили… неофициальные сведения?

— Можете, ваше высочество, отчего нет, — на этот раз улыбка магистра показалась принцу ничуть не снисходительной, а скорее полной превосходства и некоторого презрения. — Мало кто из ваших и графа фор Циррента людей может по-настоящему надежно закрыть свой разум от менталиста-магистра. Знаете ли, ваше высочество, такие вот умолчания несут вреда куда больше, чем ограничительные эдикты. Для ограничений хотя бы есть объективная причина, пусть она сто раз нам не нравится, но демонстрация недоверия вбивает клин между короной и гильдией. Граф фор Циррент уже напомнил мне о моем предшественнике, вызывавшем у короны вполне обоснованное недоверие, но я — не он.

— Это тайна не только от вас, — примирительно заметил принц. — В нее посвящены всего несколько человек.

— Вы говорите, ваше высочество, о новом изобретении враждебных нашей с вами стране магов. Вы можете сами разработать меры противодействия? О-о, прошу вас, не отвечайте, это был риторический вопрос.

— Хм. Я вас понял, господин магистр. Собственно, именно мерами противодействия таким вот невидимкам я и прошу вас заняться. В числе прочего.

— Что ж, я полагаю, ради этого стоило принести почти вассальную клятву, хотя сама клятва, признаюсь, не вызвала у меня приятных чувств. Надеюсь, ваше высочество, вы оцените откровенность. Будущему королю надо располагать к себе, его решения могут быть неприятными, но он не должен проявлять неуважение к подданным.

— Я понял, — повторил Ларк. — Признаю, я не рассматривал ситуацию с такой точки зрения. Поверьте, господин магистр, я способен прислушаться к разумному совету.

Вальдих слегка склонил голову, показывая, что подобия извинений услышаны и поняты.

— Итак, невидимость. Очевидно, здесь два направления: воссоздать сами амулеты и разработать надежный способ обнаружения или хотя бы пассивной защиты. Кто-нибудь уже занялся этой проблемой? Полагаю, подмастерье Бретишен?

— М-м, да. Он неплохо сработался с Фенно-Дералем, поэтому оказался на месте событий сразу же, вместе с полицией. Тил, я думаю, сам расскажет вам о своих успехах.

— А у него есть успехи? — скептически переспросил Вальдих. — У подмастерья?

— Не знаю, господин магистр, как в вашей гильдии выясняют, кто чего достоин, но без Тила мы не продвинулись бы так далеко ни с невидимостью, ни с тем экспериментом, ради которого я привез вас сюда. Если это действительно уровень подмастерья, то подключение к делу магистра решит все наши проблемы за пару дней.

Вальдих вдруг рассмеялся.

— Да вы меня уесть пытаетесь, ваше высочество! Что ж, я поговорю с вашим Тилом. Если он и впрямь чего-то стоит — получит соответствующий ранг незамедлительно. Итак, если я правильно вас понял, в детали вопроса о невидимости меня посвятит подмастерье Бретишен. Однако сейчас я не вижу его с нами, значит, вы намерены уделить внимание другому вопросу. Итак, ваше высочество, что это за таинственный эксперимент?

Ларк улыбнулся и указал магистру на ожидающий пассажиров шар:

— Прошу. Здесь мы все же начнем с демонстрации.

Демонстрация… впечатляла.

Шар поднимался над землей медленно, плавно и удивительно легко. Отдалялась, становясь все меньше, коренастая фигура мастера, стоявшего у барабана с канатом, уплывали вниз деревья, раскачивая голые ветви, вот стала видна дорога, по которой они сюда приехали, скованная льдом река — серебристая лента среди белого покрывала, и едва припорошенный снегом мост — серая черточка на этой ленте. Угадывалась вдали, в снежной дымке, столица — башнями университета и ратуши.

— Раньше мы управляли канатом из корзины, — негромко объяснял принц, — но в итоге решили, что выгодней с земли. Канат — это лишний вес, и немалый, но даже не это главное. Шар должен поднять двоих наблюдателей, и тогда можно будет видеть местность во всех подробностях, со всеми передвижениями врага, засадами, резервом…

— Понимаю, — кивнул Вальдих. — Грандиозная идея, но лишь в том случае, если ваши наблюдатели сумеют быстро передать информацию вниз.

— Это еще одно из направлений работы, в котором мы надеемся на вашу помощь, — кивнул принц. — Невидимость, быстрая связь, безопасность.

— Защита от вражеских стрелков? Осмелюсь заметить, ваше высочество, рассматриваете ли вы защиту от внутренней измены? Достаточно перерубить канат при нужном направлении ветра, и ваш шар вместе с наблюдателями отнесет в расположение неприятеля. Весьма ценный приз.

— И лазутчики, — принц едва заметно поморщился. — Надеюсь, мэтр, вы подумаете и над этим. Признаться, ума не приложу, как мы будем перевозить шар и размещать его вблизи вероятного поля боя. Была даже отчаянная мысль — своим ходом, но… Знаете, мэтр, можно было бы впрячь пару ломовиков, если не пожалеть магии и прикрыть все это от чужих глаз. Но если бы придумать, как не зависеть от ветра! Вот сейчас, к примеру, мои люди и люди графа фор Циррента ищут в горах на юге некую таинственную базу, на которой одарские маги готовят лазутчиков-невидимок. А представьте, если бы подкрепить поиски разведкой с воздуха!

— Не знал, что вы настолько азартны, ваше высочество, — Вальдих невольно улыбнулся. — Вот так воспарить над землей, как сейчас, будучи привязанными к ней лишь не слишком надежным канатом…

— Что вы, мэтр, он вполне надежен. Тил укрепил его магией.

— Не делайте вид, что не поняли мою мысль. Вот так воспарить — уже чудо, а вы тут же мечтаете о куда большем.

— Мечта — двигатель прогресса, — усмехнулся принц.

Что-то мелькнуло в его голосе, что заставило Вальдиха сказать:

— Это не ваши слова, ваше высочество.

— Да, одной милой девушки. Но от этого они не перестают быть верными. Итак, мэтр, как вам задачи? Грандиозно, не правда ли?

Глаза принца горели азартом, но мастер-менталист прочел в них и некую неуверенность, скрытую, может быть, даже неосознанную. Ларк искренне волновался за свое детище и ждал приговора с трепетом.

Что ж…

— Мне нравится, ваше высочество. С удовольствием займусь.

Магистр Вальдих не добился бы нынешнего положения, если бы не умел оценивать по достоинству самые безумные на первый взгляд идеи. Выходец из бедной, если не сказать нищей семьи, он поднялся к вершине без поддержки, без протекции, исключительно собственным трудом. Вот только одного труда мало. Мало даже незаурядного ума и недюжинной магической силы. Нужен талант, а что такое талант мага, как не способность видеть новое в обыденном? Вальдих понял это очень рано и развивал в себе незаурядность мышления целенаправленно и даже, можно сказать, фанатично.

Наставники не понимали, приятели смеялись, но ученик, подмастерье, молодой маг Вальдих знал — он прав. Тренировки не сделают бездарь гением, но середнячка подтянут изрядно. Это верно для фехтовальщиков, стрелков и прочих господ военных, верно для воров и шулеров, для борцов и ярмарочных фокусников, так почему не должно быть верно для магов? А что прочие маги не понимают, так и не надо, ему же лучше — меньше конкурентов!

После Страунгера, который слишком много внимания уделял интригам, многие желали видеть на посту верховного магистра не столько политика, сколько по-настоящему сильного мага. И если по уровню магической силы магистр Вальдих все же не был лучшим, то по умению применять ее — безусловно. Так самый молодой и, что уж греха таить, самый амбициозный из высших магистров Гильдии надел перстень Верховного…

И обнаружил, что мало взять власть, нужно еще и удержать ее.

Не то чтобы раньше он не понимал этой банальной истины, но одно дело понимать теоретически, и совсем другое — испытать на себе. Оказалось, что влиятельные друзья, союзники и покровители куда нужнее верховному магу, чем сопливому ученику. Что ограничительный эдикт мешает не столько творить волшбу в свое удовольствие и во имя новых знаний, сколько торговать талантом и силой, предлагая магические услуги богачам и аристократам. Что независимость и самоуважение — слишком дорогое удовольствие для того, кто отвечает отныне не только за себя, но за благополучие всех магов страны.

Пожалуй, стоило признать, что фор Циррент и принц Ларк оказали ему услугу со своей слишком жесткой клятвой. Магия, как и любая сила, не терпит прилипал и прихлебателей: берешь — будь готов платить. Поэтому, чем жестче клятва для одной из сторон, тем больше обязательств берет на себя другая. И теперь, помимо и впрямь весьма интересной задачи, у верховного магистра Вальдиха появились лучшие покровители из возможных: король нынешний и король будущий.