Испытание Виктории

М. К. Айдем

Испытание Виктории

Серия: Высшие (книга 2)

Автор: М. К. Айдем

Название на русском: Испытание Виктории

Серия: Высшие_2

Перевод: Танюшка Баюр

Бета-коррект: Светлана Андреева

Редактор: Eva_Ber

Вычитка: Mari

Обложка: Таня Медведева

Оформление:

Eva_Ber

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Глава 1

— Виктория Линн Чемберлен.

Глубоко вздохнув, Тори направилась через сцену, чтобы получить диплом.

Она сделала это! Она не только догнала сверстников, но и превзошла их. Сегодня ей исполнилось восемнадцать! Сегодня она — самая молодая из тех, кто когда-либо оканчивал Монтре. Улыбнувшись профессору Несволду, девушка получила диплом, оглядела толпу и помахала своей семье.

Пришли все — это не то чтобы удивляло, просто девушка хорошо понимала, насколько им непросто собраться на публике всем вместе, ведь ее тетя — королева Дома Знаний, а дядя — Верховный адмирал Коалиции. Они пришли все, хотя… все, кроме Лукаса. Пришлось собраться и выбросить его из головы, довольствуясь теми, кто уже был здесь.

— Виктория, мы так гордимся тобой! — Кассандра обняла ее, а охрана тут же сомкнулась вокруг группы.

— Спасибо, тетя Кэсси, дядя Уильям. Привет, дружочки, как дела? — наклонившись, Виктория обняла своих «братьев».

— Хорошо! — ответили те хором.

«Как же быстро они выросли! Уже совсем большие. Особенно Кайден», — с восхищением подумала она. В свои восемь это был крепкий, высокий молодой человек. «Так много изменений за последние девять циклов, и это только начало», — Тори не могла не улыбнуться при этой мысли. Ей уже восемнадцать, и она уже не ребенок.

— Так ты приедешь попозже, на втором транспорте? — привлекла ее внимание тетя.

Накануне родные решили позволить Виктории немного побыть с друзьями после церемонии, отправив за ней второй шаттл. Но сейчас она передумала. Девушка окинула взглядом людей за охранным кольцом и не нашла никого, с кем ей хотелось бы провести время.

— А в вашем найдется еще одно место? — Тори увидела, как удовольствие расцветает в глазах Кассандры.

— Всегда.

— Тогда я готова отправиться домой.

* * *

Полет был не таким длинным, как ожидала Виктория. Возможность собраться всем вместе, чтобы просто побыть рядом, стало большой редкостью в отличие от нескольких месяцев, когда их с тетей Кэсси спасли с Земли. Тогда они были вместе каждый день. Сначала на «Возмездии», потом под защитой короля Джотэма. Девочка не понимала тогда важности такой близости — их жизни постоянно была под угрозой — а ужас от потери близких и дорогих людей переполнял сердце горечью и печалью. И все же это было особенное время, время особой близости между ними.

Теперь семья собиралась вместе только по особым случаям. Последний — союз Кайла и Киры — больше двух циклов назад. И это была последняя встреча с Лукасом. Он выглядел таким красивым в своей белой форме, с новыми майорскими нашивками на воротнике и сверкающими медалями на груди. Отбросив воспоминания, Виктория вернулась к разговору с тетей.

— Пазель сам смоделировал для тебя платье на сегодня.

— Какого цвета? — немного равнодушно спросила Тори.

— Ты будешь удивлена, — Кассандра самодовольно улыбнулась.

— Ты ведь знаешь, что мне не нужен этот бал?

— Не каждый день моя племянница получает диплом об окончании учебы и ей исполняется восемнадцать. И всё в один и тот же день. Восемнадцать… как быстро пролетело время. — Взгляд Кассандры был немножко грустным.

— Ну, давай посмотрим… — Виктория не собиралась позволять тете грустить. — За последние девять циклов ты вступила в союз с замечательным, любящим мужчиной, ты стала королевой, и, о, да, родила троих сыновей. Я бы не сказала, что время пролетело, оно было хорошо использовано.

— Ты забыла, что стала красивой молодой девушкой. Ты так похожа на Синди, — Кассандра не удержалась и прикоснулась к волосам племянницы.

— Только немного выше ростом, спасибо предкам.

Слова Тори вызвали у обеих улыбки.

— Любой был бы выше Синди, — ответила Кассандра.

Мать Виктории была только пять футов десять дюймов (прим. ок. 155 см), в то время как ее отец, брат Кассандры, был шесть футов и два дюйма (прим. ок. 189 см). Виктория была немного выше мамы — пять футов и четыре дюйма (прим. ок. 164 см).

— Это были хорошие циклы, тетя Кэсси. Мы их заслужили.

— Да, так и есть, — Кассандра посмотрела на мужа и сыновей.

Почувствовав взгляд жены, Уильям тотчас повернулся. Любовь в его глазах была очевидна. Это то, о чём мечтала сама Виктория, — чувства, с которыми они смотрели друг на друга. Такая же связь. Уверенность, что есть человек, который будет любить тебя также пламенно, как Уильям — свою Кассандру.

— Он действительно хороший человек.

— Лучший, — Кассандра повернулась к Виктории. — Твое время еще придет.

— Я надеюсь.

Ещё в девять лет Тори поведала своей тете, что Лукас, первый сын дяди Уильяма, — ее спутник жизни, её половинка. Почему девочка так решила? Она просто знала это. Но пришлось ждать совершеннолетия, прежде чем заявить на него свои права. Сейчас ей восемнадцать, и она ждёт уже достаточно долго.

* * *

Прибытие королевской семьи было встречено всеобщей радостью. Зал наполнился музыкой и людьми. Королева Кассандра, Верховный адмирал Зафар, его второй сын Кайл с женой Кирой, Виктория, остальные почетные гости — все чинно вошли в зал. Заиграл вальс, и Уильям повернулся к своей «дочери».

— Можно пригласить тебя на вальс?

Виктория ответила ослепительной улыбкой.

— С удовольствием.

Кассандра наблюдала за грациозными и уверенными движениями мужа. Почти десять лет совместной жизни не смогли охладить их страсти, а каждый взгляд на любимого заставлял ее сердце учащенно биться. Девять циклов назад он учил Тори танцевать, позволяя встать ему на ноги. Сегодня они выглядели великолепной парой, непринужденно вальсируя.

— Я очень горжусь тобой, Виктория, — Уильям уверено вел ее в танце.

— Спасибо, дядя Уильям. Я бы не справилась без тебя и тети Кэсси.

— Ты добилась всего самостоятельно.

— Я не об этом, — взгляд Виктории стал серьезнее. — Я говорю обо всем остальном. Земля, «Возмездие», «Светящийся человек». Ты всем рисковал ради нас, защищал нас при любых обстоятельствах, твоя помощь неоценима.

— Это было необходимо, Виктория, — Уильям был так же серьезен. — Ты дорога мне не меньше, чем Кассандре. Я люблю тебя. Потеря любой из вас уничтожила бы меня.

— Я знаю, но риск… жертвы…

— Когда любишь, это не жертва, а риск не может быть слишком большим, если ты защищаешь самое дорогое в жизни.

— Вы делаете это так легко, вы оба.

— Это не так. Мы два совершенно разных человека с очень ответственной работой. Бывает, мы ссоримся, часто спорим, но не по принципиальным вопросам, потому что, в конце концов, мы неразделимы.

Тори была свидетелем некоторых разногласий, и дядя прав, даже горячие споры никогда не препятствовали их нежным отношениям.

— Я хочу такого же.

— Мы бы очень хотели сделать для тебя всё возможное, Виктория.

— Знаю. Так ты обдумал мое предложение? — хитрая улыбка девушки напомнила Уильяму, что племянница снова плетет интриги.

— Кассандра не будет счастлива. Она надеялась провести с тобой немного времени.

— Она все поймет.

— Поймет, но она не будет счастлива.

Музыка закончилась, и Верховный адмирал проводил Викторию с танцпола

* * *

Лукас наблюдал за танцем двух самых дорогих ему людей. Виктория напоминала лёгкое неземной красоты видение. Лиф её изумрудного платья был достаточно скромным, но само платье, струясь по тонкому девичьему стану, облегало его так, что подчеркивало все соблазнительные изгибы. Сбоку, чуть выше колена, шел разрез, открывающий длинные стройные ножки. Огненно-рыжие волосы были высоко подняты, оставляя шею и плечи открытыми, словно умоляли о поцелуе.

Когда было объявлено начало танцев, Лукас пытался быстро пробраться через всю комнату, но опоздал. Он стремился прибыть к началу церемонии, но мятежники помешали. Мужчина подошел ближе, когда Кассандра официально открыла праздник.

— Кайл, потанцуй со своей женой, я в порядке, — услышал он слова Виктории.

— Сегодня твой праздник, тебе нужно танцевать, — попытался возразить его брат.

— Так и будет.

Сердце Виктории встрепенулось от голоса Лукаса. «Он здесь!» — повернувшись, она увидела своего возлюбленного. — Ты здесь, — девушка ослепительно улыбнулась.

— Где же мне ещё быть? Пойдем?

Все присутствующие мужчины Зафар повели своих женщин в танце.

* * *

— Уильям… — рука Кассандры сжалась на плече мужа.

— Я вижу.

— Это ты вызвал Лукаса, — она погладила его кольцо. — Виктория будет в восторге. И я тоже в восторге.

— Кассандра… — протянул Уильям с предупреждением.

— Я знаю. Я буду держаться подальше от него, — она подняла бровь. — А что касательно тебя?

— Что ты имеешь в виду? — спросил он слишком невинным голосом.

— Виктория хочет учиться на «Возмездии».

— Как ты об этом узнала?

— О том, что она просила тебя об этом, или о том, что ты согласился?

— И то и другое, — Уильям притянул ее ближе.

— У меня есть свои методы, — Кассандра посмотрела прямо в глаза мужа. — Да, я расстроюсь, но они должны найти путь друг к другу. Я просто надеюсь, что они не наломают дров по неопытности.

— Они найдут свой путь.

— Да, точно так же, как и мы.

* * *

— Как ты здесь оказался? — сердце Тори едва не выпрыгивало из груди, когда Лукас повел ее в танце. Боже, он был таким красивым в темно-фиолетовых брюках и белом кителе от парадной формы. Медали украшали его широкую грудь, а от лица захватывало дух. Лукас — знатный каринианский мужчина в расцвете сил. Его темные волосы были немного длиннее, чем принято, и пальцы девушки зудели от желания погладить их. Ее всегда впечатляли эти выразительные фиолетовые глаза — признак принадлежности королевскому Дому Защиты — как и закрытое пиджаком родимое пятно на руке, в форме стрелы.

Майор — более молодая версия своего отца — ростом шесть футов девять дюймов (прим. ок. 210 см), был на несколько дюймов ниже (прим. ок. 204 см). Когда он притянул Тори в свои объятия, а ее грудь прижалась к его груди, у нее перехватило дух от желания.

— Папа прислал за мной корабль, — ответил Лукас, заставив себя придерживаться надлежащего расстояния между ними, когда хотелось прижать ее ещё крепче.

— «Феникс»? — девушка не смогла скрыть своей взволнованности.

— Откуда ты знаешь о «Фениксе»? — Лукас удивленно смотрел на нее сверху вниз.

— Я летала на нем, прекрасный корабль.

— Ты… что? — мужчина был шокирован.

— Лукас, я получила сертификат пилота три цикла назад.

— Я… я этого не знал, — нахмурившись, он задался вопросом, чего еще он не знает.

* * *

Во время бала Лукас наблюдал за каждым мужчиной, что боролся за внимание Виктории. Почему бы и нет? Она сверкающая, жизнерадостная, свободная и самая красивая девушка в этом зале.

— Она выросла, — тихий комментарий удивил мужчину.

— Барек, не знал, что ты здесь, — Лукас повернулся к своему другу, человеку, который вскоре станет королем Дома Защиты.

— Мы с отцом только что приехали, — Барек вновь взглянул на Викторию. — Она действительно красавица и лучшая в своем классе в Монтре. Красота и ум — удивительное сочетание.

— Виктория всего лишь ребенок, — нахмурился Лукас.

— Ей восемнадцать, она уже давно не ребенок, — Барек оглянулся на друга. — Она перестала быть ребенком, когда выстояла перед полным Советом, перед Одриком.

— Восемнадцать… Всего восемнадцать.

— И каждый свободный мужчина обхаживает ее, — поддел Барек.

— Я вижу, — сквозь сжатые зубы выдавил майор.

— Собираешься вот так просто смотреть, старший брат?

— Я ей не старший брат, — взгляд Лукаса заставлял задуматься.

— Нет… это не так… никакого кровного родства, — они оба посмотрели на приближающегося короля Джотэма. При виде венценосной особы, Виктория счастливо улыбнулась и, игнорируя протокол, положила руки ему на грудь, чтобы поцеловать правителя в щеку.

— Король Джотэм, как замечательно, что вы пришли! — ее глаза сияли искренней радостью и нежностью.

— Я бы никогда не пропустил этот день.

Приняв приглашение на танец, девушка с лёгкостью вложила свою маленькую ладошку в надёжную руку мужчины.

* * *

— Виктория очаровала отца с тех пор, как приехала несколько циклов назад, — усмехнулся Барек, наблюдая за танцующей парой.

— А кого она не очаровала? — возразил Лукас.

— Было несколько случаев. Она всегда готова назвать дурака дураком. Обычно она делает это вежливо, но не всегда.

— О чем ты вообще говоришь? — майор повернулся к другу.

— Сын члена Ассамблеи Станика — первый пример. Видимо, он думал, что Тори должна быть более благосклонна к нему, ведь его отец тот, с кем стоит считаться. Но он не показался ей привлекательным и сильно разозлил, когда зажал в угол возле ее комнаты. Тори использовала один из приемов твоего отца, доказав, что он неправ.

— Она что!? Как… — зарычал Лукас, ища взглядом девушку. — Когда это произошло?

— Черт, Лукас, больше двух циклов назад. Разве вы не общаетесь? — Барек смотрел оценивающе.

— Конечно, разговариваю! — ответил друг сердито.

— Видимо, не так часто. Может быть, вам стоит почаще разговаривать? А теперь я прошу меня извинить, я собираюсь потанцевать с Викторией.

* * *

Прохладный ночной воздух ласкал кожу, когда Тори шла по королевскому саду. Это была чудесная ночь. Много танцев, много разговоров, много смеха. Но осталось еще одно очень важное дело.

— Привет, мама, папа, дедушка Джейкоб, младший брат, — она села на скамейку в саду Памяти, который обустроила здесь тетя Кэсси. Девушка смотрела на залитые лунным светом гравированные камни. — Сегодня был замечательный день. Тетя Кэсси сделала его замечательным…

Лукас стоял в тени и слушал, как Виктория рассказывает погибшей семье о своем празднике. Она всегда так делала — говорила с ними обо всем происходящем, делилась своими радостями и печалями. Они погибли на Земле, но память о них жила здесь, на Кариниане.

Майор был там в тот день, — день, когда мятежники разрушили Землю. Он держал Викторию в крепких объятиях, утешал, пока она оплакивала родных, но не смог прогнать ее кошмары.

Когда девушка поднялась, чтобы уйти, мужчина отошел глубже в тень, оставаясь незамеченным. Скоро он сможет заявить на нее свои права — она стала почти взрослой — и никогда не отступит. Виктория будет его.

Глава 2

Корабль «Возмездие» не так сильно изменился, как представляла Тори. Он все еще был гордостью Коалиции, только теперь им командовал адмирал Куинн Тар.

Заняв свою каюту, девушка оценивающе ее осмотрела. Комната была меньше той, что занимали они с тетей, когда появились здесь впервые. Лукас нашел последнюю свободную каюту на палубе «G». Теперь же Тори педагог, а не беженка. Она будет обучать детей команды и жить на палубе «С», в секции для персонала, не участвующего в военных операциях. Она сделала это! Ее взяли на «Возмездие», и теперь она всегда будет рядом с Лукасом. Тори теперь будет видеться с любимым каждый день, а не раз в два или три цикла. У нее есть время в запасе. Она проведет здесь целых шесть лунных циклов вместе с ним, и Лукас сможет разглядеть в ней свою половинку.

* * *

В первую очередь нужно подготовиться к первому уроку. Предыдущая учительница оставила свои записи и характеристики на каждого ребенка. Пришло время познакомиться со своими новыми учениками.

Информация в файлах не удивила Тори. У детей экипажа почти не было дисциплинарных нарушений — большинство из них собирались поступать в Академию. Плохие же отметки в постоянном файле станут помехой для зачисления. Но читая следующий файл, девушка нахмурилась. Пришлось вернуться к началу файла. Взгляд задержался на визуальном изображении неулыбчивого мальчика девяти циклов с серьезными карими глазами. Кейд Реймонт. Его оценки были просто превосходными вплоть до шести лунных циклов назад. Но теперь положение было удручающим. Ребенок был либо необщительным и замкнутым из-за переходного возраста, либо в его жизни произошло что-то серьезное. Запись в конце файла сообщила, что его мать была убита шесть лунных циклов ранее при атаке мятежников.

Откинувшись назад, Виктория вздохнула. Еще одна жертва мятежников. Она знала, каково это — потерять мать. Но сможет ли она помочь мальчику?

* * *

После трудовой недели Виктория тяжело вздыхала — она не ожидала, что будет так трудно. Ее ученики были яркими и смышлеными, они с удовольствием отвечали на все вопросы, но только не Кейд. Общение с родителями учеников тоже не удовлетворяло. Многие родители знали, кто она, и сколько ей циклов. Многие по возрасту были ближе к Лукасу, и, конечно же, сомневались в её педагогических способностях. В их глазах читался немой вопрос: «А чему она сможет выучить наших детей?» Теперь Виктории придется доказать их неправоту.

Закрыв класс, девушка пошла в свою каюту, но в конце коридора увидела Кейда с его отцом.

— Капрал Реймонт, — окликнула их девушка. — Привет, Кейд, — Тори мягко улыбнулась, но не получила ответа.

— Кейд! — Реймонт довольно сильно ударил сына по плечу.

— Госпожа Чемберлен, — наконец, пробормотал Кейд.

— Капрал, я хотела поговорить с вами, если у вас есть свободное время.

— Мы направляемся на палубу «F», чтобы Кейд мог спустить пар.

— Не возражаете, если я присоединюсь? — брови мужчины удивленно приподнялись, но он всё же кивнул, соглашаясь. Войдя в игровую зону, девушка оглянулась. Комната не изменилась с тех пор, как она сама играла здесь девять циклов назад.

— Что Кейд сделал на этот раз? — немного гневно спросил Реймонт.

Нахмурившись, Виктория посмотрела на мальчика, все еще стоявшего рядом.

— Кейд ничего плохого не сделал, но я хотела бы поговорить с вами, пока он будет играть, — она смело посмотрела в жесткие глаза мужчины.

— Кейд, иди, поиграй, — приказал капрал.

— Да, сэр, — мальчик бросил быстрый взгляд на учительницу и медленно отошел.

— Так что случилось с Кейдом?

— С Кейдом все в порядке. Я читала его досье, он исключительно умный ребенок, но в последнее время стал сопротивляться новым знаниям, всему новому.

Реймонт промолчал.

— Надеюсь, я не перехожу границы, но я очень сожалею, что вы недавно потеряли свою жену…

Мужчина застыл на месте.

— И что с того?!

— Я надеялась, что вы позволите мне поговорить об этом с Кейдом. Я знаю, каково это, потерять мать из-за мятежников. Этот разговор может помочь ему. Важно, чтобы кто-то, кроме вас, поговорил с ним об этом, разделил его детское горе.

— Кто сказал, что мы говорим об этом? Она умерла, не о чем тут разговаривать!

Виктория была шокирована, но не успела ничего ответить, как их прервали.

— Привет, Табор, — к ним подошел улыбающийся мужчина. — Что случилось?

Виктория не была в восторге от вмешательства, но сумела сохранить улыбку на лице.

— Джагер. Это госпожа Чемберлен, учительница Кейда. Госпожа Чемберлен, мой шурин.

— Здравствуйте, — Виктория вежливо улыбнулась.

— Проблемы?

— Кейд, конечно, — зло выплюнул Реймонт.

— Капрал… — девушка была шокирована полным безразличием Реймонта к переживаниям сына. Если бы тетя Кэсси поступила с ней также, то…

— Для меня все эти разговоры — пустая трата времени. Мальчику нужно стать жестче. Поступайте, как считаете нужным, но только в отведенное для занятий время, — в голосе Реймонта явно звучало отвращение к сыну.

— Конечно, — голос Виктории стал ледяным. — Я поговорю с Кейдом после занятия. А потом отведу его к каюте, если вы не возражаете.

— Хорошо! — отмахнулся Реймонт.

— Спасибо, капрал. Лейтенант, — кивнув, она развернулась и ушла.

* * *

Садясь ужинать, Виктория все еще хмурилась. Она понимала, что разговор с Реймонтом будет непростым, но поражало его полное пренебрежение чувствами сына. Неудивительно, что Кейд был всегда угрюм и неразговорчив.

— Почему ты хмуришься? — Лукас сел напротив. Все это время он пытался держаться от девушки подальше, даже в кафетерий ходил в разное с ней время. Он намеревался незаметно уйти, но ее задумчивый и подавленный вид остановил мужчину.

— Что? — хмурый взгляд Тори тут же сменился улыбкой. — Привет.

Прошло уже немало дней с их последней встречи.

— У тебя проблемы?

— Никаких проблем, просто беспокоюсь об одном ученике, — Виктория рассказала про Реймонта и Кейда. Она и раньше все ему рассказывала. Лукас хмурился, слушая ее.

— Ты уверена, что должна этим заниматься? — Лукас и раньше слышал о Реймонте, но рассказ Тори ему совсем не понравился.

— Кто-то же должен это сделать. Кейд — умный маленький мальчик, он был отличником до смерти матери. А теперь ему просто все равно.

Лукас видел искреннюю заботу в глазах девушки, и это его беспокоило.

— Для этого нужны врачи, а не педагоги, — он заметил шок в ее глазах.

— Но…

— Майор Зафар, на взлетную палубу! — объявил комм.

— Мне нужно идти, — Лукас не заметил смущенного взгляда, которым его проводили.

«Почему Лукас так сказал? — Виктория задумалась. — Он же был на моем выпускном балу. Я и так являюсь врачом».

* * *

— Что случилось, Додж? — обратился Лукас к работающему с лазером Доджу.

— У нас проблемы с разъемами для лазерной системы, — доложил тот.

— Что ты имеешь в виду? — тон майора стал ледяным.

— Больше половины из них неисправны.

— Что?! Кто за них расписался?

Додж просмотрел документы.

— Капрал Реймонт.

— Тащи его задницу сюда! Сейчас же! Установили уже много?

— Нет, Лорре обнаружила их прежде, чем продолжила установку.

— Хорошо.

* * *

Лукас сидел в рабочем кабинете за своим столом. Лейтенант Бакке, начальник Реймонта, неподвижно замер по стойке смирно, молча ожидая прибытие подчиненного. Когда тот, наконец, явился, всем стало понятно, что капрал пьян.

— Смирно, капрал! — потребовал Лукас.

— Сэр, — Реймонт встал рядом с Бакке.

— Майор, — начал Бакке. — Могу я узнать, почему нас вызвали сюда?

— Вы здесь потому, что все разъемы, сделанные капралом для лазерной системы «Клинок», неисправны!

— Что? — Бакке побледнел. — Но…

— Вы его начальник, не так ли?

— Сэр, да, сэр.

— Тогда вы так же ответственны, как и он, — майор взглянул на Реймонта. — Я жду объяснений, капрал.

— Я сделал все в соответствии со спецификациями (прим. технические характеристики), — воинственно ответил Реймонт, не отрывая взгляда от майора.

— На самом деле, в спецификациях четко указан разъем из восьмидесяти фрез вольфрама, твои содержат всего восемь!

— Если они содержат восемь, значит, так было указано в спецификациях, — лицо Реймонта покраснело от ярости.

— Лейтенант?

— Майор, спецификации очень конкретны, — Бакке обвиняюще смотрел на капрала. — Восемьдесят фрез, иначе запуск лазера вызовет взрыв.

— Правильно.

— Это чушь собачья! — капрал повернулся к Бакке. — Ты не повесишь это на меня!

— Это уже на тебе, капрал! — в голосе Лукаса явно звучала ярость. — Ты неправильно истолковал спецификации, сделал дефектные детали и отправил их на установку! Если бы ошибку не заметили, погибла бы половина пилотов!

Реймонт открыл было рот, но промолчал. Ненависть в его глазах зашкаливала.

— Лейтенант, кто инспектирует работу твоих людей? — потребовал Лукас.

— Сэр… — с заиканием начал Бакке.

— Вы же инспектируете их, лейтенант?

— Сэр, выборочная проверка.

— А кто проверял Реймонта?

— Сэр, мне нужно посмотреть журнал…

— Не беспокойтесь, я уже это сделал. Никто!

— Сэр?

— Никто не проверял его работу!

— Это невозможно, сэр! Есть уставная процедура. Вся работа проверяется на месте.

— Мою работу не нужно проверять! — прошипел капрал сквозь стиснутые зубы.

— Вы сознательно вышли за рамки процедуры, капрал? — глаза Лукаса вспыхнули, когда он повернулся к Реймонту.

Реймонт не желал признавать, что у него серьезные проблемы.

— Я ведущий машинист, ты, чертово ничтожество!

— Ненадолго! — Лукас ударил кулаком по столу, игнорируя оскорбление. — Ты не только сделал дефектные детали, но и, будучи пьян, выказываешь оскорбительное неподчинение.

— То, что я делаю в свободное от вахты время, тебя не касается, Зафар!

— Касается, если это отразится на жизни моих людей. Вы свободны, капрал!

Реймонт не торопился уходить, и майору пришлось встать. Он был намного выше и плечистее своих подчиненных. Капрал мгновенно развернулся и ураганом пронесся к открытому люку. Неожиданно он понял, что вся палуба слышала их разговор. Покраснев и что-то пробормотав, он поспешно вышел.

— Бакке, я хочу, чтобы ты лично проверил каждую деталь Реймонта — осмотрел и подписал. Это понятно?

— Да, сэр! — Бакке ужаснулся предстоящему объему работы.

— Я отправлю свой отчет и рекомендации адмиралу в течение часа. Вам лучше быть готовыми к тщательному расследованию. Свободны!

— Да, сэр!

* * *

Виктория не смогла выплеснуть накопившийся гнев, набросившись на боксерскую грушу, но сделала это на беговой дорожке. Она не ожидала, что работа с Кейдом вызовет столько тяжелых воспоминаний. Воспоминаний о мятежниках, о Земле, о гибели родителей… Девушка думала, что уже смирилась за прошедшие девять циклов. Но как же тяжело терять семью… Иногда Тори представляла, что они все живы, но понимала, что это лишь несбыточные мечты.

Вытирая полотенцем пот с лица, она сошла с тренажера, и подошла к Лукасу, наблюдавшему за ней. Улыбнувшись, Тори спросила:

— Привет, что случилось?

— Слышал, что ты довольно хорошо поработала здесь. Что тебя так расстроило?

— Что?

— Додж сказал, что ты упорно занималась с грушей.

— О, я разговаривала с Кейдом. Это зацепило сильнее, чем я могла предположить.

— Проклятье, Виктория! — Лукас разочарованно провел рукой по густым черным волосам. — Я просил тебя позволить доктору разобраться с этим.

— Лукас, что происходит? — Тори смотрела на мужчину с искренним изумлением.

— Что ты имеешь в виду?

Ее сердитый взгляд встретился с его.

— Я знаю тебя. Ты ничего не забываешь.

— Не здесь, — Лукас за руку потащил девушку в комнату наблюдения и закрыл за собой люк. — Давай проясним одну вещь, — он сверлил ее свирепым взглядом, — ты не знаешь меня, Виктория. И я совсем не знаю тебя!

— Что…? — она испуганно сделала шаг назад.

— Ты должна повзрослеть! — недоумение в ее глазах бесило его еще больше. — Я взрослый мужчина. А у тебя детские фантазии, будто я какой-то герой. Но это не так!

— Я… — разум Тори отказывался воспринимать его слова. Лукас кричал на нее?! Лукас, ее спутник жизни?! Естественно, она его знала. Естественно, он знал ее. Она заботилась об этом. Тори постоянно рассказывала ему все в своих сообщениях. Но при этом он не знал, что у нее есть сертификат пилота. Он не знал, что она врач. Как он мог этого не знать? Тошнотворная мысль начала пугающе расти. — Сообщения… ты никогда их не слушал, — прошептала она.

— Нет, — тон мужчины был слишком резким.

— Почему? — она никак не могла понять.

— Я не хотел этого делать!

Глубокий шок отразился в ее глазах, и девушка резко отвернулась, смотря на звезды.

Потирая виски, она пыталась думать, дышать. «Что здесь происходит? Что Лукас хотел этим сказать? Думай, Виктория, думай!»

Во время его службы Тори посылала ему еженедельные сообщения, подробно рассказывая обо всем происходящем в ее жизни, о своих проблемах и о своих успехах. Ей нужно было иметь связь с единственным человеком, который, как она надеялась, всегда будет рядом. Теперь же он говорит, что никогда не слушал их, потому что не хотел.

«Что это могло значить? — девушка чувствовала, как жизнь покидает ее. — Лукас никогда не заботился обо мне, как о своей спутнице жизни. Но как такое могло быть? Он всегда защищал меня во время Испытания, я была его приоритетом. Тем, чем тетя Кэсси была для дяди Уильяма, но сейчас… — ее глаза наполнились слезами. — Конечно, Лукас не любит меня. Как он может? Кто я и кто он!»

Тори потерла грудь в районе разбитого сердца. Она не каринианка, но убедила себя, что это не имеет никакого значения для Лукаса, ведь он так отличался от других. Но он не отличался, разве он должен был? Тори ему не подходит, не вписывается в каринианские стандарты. Она просто слишком другая. И он совершенно прав. Девушка не знала его, потому что Лукас этого не хотел. Она поверила в эту фантазию, потому что ей нужно было выжить. А ему это совсем не нужно, ведь это его мир, а она так мало его видела. Вот почему ей не сообщили о церемонии его повышения.

Глухим голосом девушка спросила:

— Твоя церемония повышения — ты попросил тетю Кэсси и своего отца не говорить мне о ней? Ты не хотел, чтобы я там была? — она закрыла глаза в ожидании ответа.

— Нет, не хотел, — двумя словами мужчина лишил ее последней надежды.

Лукас наблюдал за девушкой. Он хотел одного — чтобы она поняла — он не герой ее детства. Он — мужчина с мужскими потребностями, и ему важно, чтобы Тори видела его именно таким. Все их будущее зависит от этого. Если она не расстанется с детскими фантазиями, они никогда не продвинутся вперед — это все, чего он хотел.

Но все почему-то пошло совсем не так.

— Ты так редко бывал дома за последние девять циклов. Только во время официальных событий, которые не мог избежать. Я всегда думала, что это твоя преданность Коалиции. Но все было совсем не так? Ты просто не хотел меня видеть?

— Да, — ответ был грубым, и невидимая стена мгновенно образовалась между ними.

Когда Виктория повернулась к мужчине, ее глаза были сухими и ничего не выражали.

Ее голос звучал абсолютно холодно.

— Извини. Если бы я знала, что мое присутствие удерживает тебя от семьи, я бы исправила это. Ты должен был сказать об этом раньше. Но больше это не проблема.

Лукас вдруг осознал, что Тори разговаривает с ним как с незнакомцем. Девушка всегда была общительной и откровенной с ним. Теперь она была настоящей незнакомкой. Протянув руку, он сжал ее запястье.

— Виктория.

— Не прикасайся ко мне! — резкость ее тона заставила его немедленно отпустить ее руку. — У тебя осталось меньше четырех лунных циклов в этом туре, верно?

— Да, — он сжал кулаки, не понимая, почему Тори спрашивает об этом.

— К сожалению, сейчас я не могу поменять корабль. Я понимаю твои чувства. Я бы попыталась сделать все по-другому, но сейчас это просто невозможно. Но ты не волнуйся, я больше не попадусь тебе на глаза. Это меньшее, что я могу сделать за неудобства, причиненные тебе. У меня теперь другие планы, так что тебе не придется избегать меня. Кейду, особенно сейчас, нужна моя поддержка.

— Что? Где ты будешь? — Лукас пытался в её глазах найти ответы на свои вопросы.

— Это не твоя забота, — пройдя мимо него, девушка остановилась у люка, уточнив. — Мои сообщения… они все еще у тебя?

— Я уничтожил их все.

— Хорошо, — ее голос сорвался, но Тори быстро открыла люк и бросилась прочь, чтобы не разрыдаться при нем.

* * *

Лукас был настолько ошеломлён, что пришлось присесть.

«Что только что произошло?» — он потер лицо руками.

Все, чего Лукас хотел, — чтобы Виктория увидела в нем мужчину, а не героя. Он злился, что девушка пыталась помочь проблемному ученику, ситуация которого, очевидно, вернула ей болезненные воспоминания. И его гнев выплеснулся на Тори, причинив боль. Но он не хотел этого! Мужчина говорил не совсем то, что имел в виду. Он не мог лгать, но его ответы представили все так, будто он не хотел видеть Викторию и что-то знать о ней. Что она только что сказала? Она попыталась бы сделать все по-другому, но это невозможно! Виктория думала, что доставляла ему неудобства, ему — ее спутнику жизни? Что она теперь будет держаться подальше от его семьи?

Девушка полностью от него отгородилась и не позволила даже прикоснуться к ней. Разве она не понимает, что для Лукаса — это единственное утешение, в котором он нуждался последние девять циклов? Лишь одно прикосновение. Мужчина редко позволял себе это, только на людях. Виктория же никогда не закрывалась от него раньше. Он не знал, как больно быть отрезанным от нее, когда с тобой говорят как с незнакомцем.

Лукас никогда не слушал сообщения, потому что ее голос вызывал в нем тоску и желание все бросить и мчатся к ней. Но то, что она посылала их… это так много значило для него. С каждым походом становилось сложнее покинуть ее, и он перестал возвращаться. Он даст ей время успокоиться, и Тори поймет все, что он пытался ей сказать.

Она придет к нему… не так ли?

* * *

Заблокировав люк, Виктория сползла на пол. Боже… Господи… что… что только что произошло? Она потеряла его? Потеряла? Но у нее никогда его и не было. Все эти циклы… одна только мысль о нем помогала ей в сложных ситуациях, но это было лишь в ее голове, ее фантазией. Как такое могло произойти? Как тетя Кэсси могла скрывать это от нее? Тетя знала, что Лукас не любит ее. Она знала, что Тори убеждена, что Лукас — ее спутник жизни. Если бы она только знала… Дядя Уильям знал… У них не было секретов друг от друга. Дядя Уильям знал, что она влюблена в его сына. И он знал, что Лукас ее не любит.

Это он имел в виду, сказав, что не может ей этого дать? Почему они просто не сказали ей правду? Тори была настолько жалкой?

Неожиданно комм издал сигнал, и девушка взглянула на него сквозь слезы. Когда включился рекордер (прим. звукозаписывающий аппарат), зазвучал голос Кассандры.

— Тори… ты слышишь меня? — тетя сделала паузу. — Надеюсь, ты развлекаешься. Я не смогу принять твое сообщение как обычно. Я буду на собрании, так что наберу тебя в 21:00 в последний день обучения на этой неделе. Если для тебя это неудобно, позвони мне и дай знать, мы можем связаться в другое время. Я люблю тебя, Тори. Береги себя.

Как она могла теперь им доверять? Мир Виктории рухнул. Снова. Только на этот раз она действительно была одна. Девушка больше не могла спросить тетю Кэсси, больше не могла доверять ей. Как Кассандра могла? Ведь она поощряла Викторию посылать те сообщения. Она позволила ей поверить, будто Лукасу это важно… Почему?

Слишком измученная, чтобы думать, Тори переоделась и рухнула на кровать.

* * *

Взгляд Виктории безразлично блуждал вокруг стола. Девушка прислушивалась к нескольким разговорам. Она пришла в кафетерий «Эманс» на борту «Возмездия» в надежде за несколько часов вне каюты придумать, что говорить тете Кэсси, когда та позвонит. Когда Джагер, шурин Реймонта, пригласил ее к столу членов экипажа, Тори с удивлением обнаружила, что наслаждается общением. По крайней мере, до тех пор, пока в помещение не зашел Лукас.

— Виктория, хочешь еще выпить?

— Что? — она повернулась на голос.

— Еще выпить? — Джагер улыбался, глядя на нее.

— Нет… Нет, спасибо, — она рассеянно посмотрела на часы. — Мне нужно идти.

— Что? Нет. Останься подольше, — стал умолять Джагер.

— У меня связь с домом в 21:00. Прости, — она посмотрела на группу за столом. — Было очень приятно со всеми вами познакомиться. Спокойной ночи, — девушка встала и направилась к двери.

* * *

— Я принесу напитки, а ты занимай стол, — сказал Додж Лукасу.

— Да. Конечно.

Подойдя к барной стойке, Додж увидел Викторию, подходившую к двери.

— Виктория!

— Лейтенант, — Доджа удивили холодный тон и ее сухое обращение.

— Мы с Лукасом зашли выпить, почему бы тебе не присоединиться к нам?

— Нет, спасибо. Спокойной ночи, — пройдя мимо, она вышла из бара.

Лукас наблюдал, как Виктория приостановилась, разговаривая с Доджем, а затем пошла к выходу, ни разу не посмотрев в его сторону. Он не видел ее уже четыре дня. Он был уверен, что девушка придет к нему, как делала всегда в прошлом. Мужчина был растерян и не знал, что ему делать.

— Это было очень странно. — Додж передал ему выпивку.

— Что именно? — взгляд Лукаса все еще был прикован к двери, в которую вышла Виктория.

— Виктория. Я не смог заставить ее улыбнуться. Она назвала меня лейтенантом, — когда майор не ответил, Додж вспомнил о его плохом настроении за последние дни. Лейтенант надеялся, что виновата усталость, а, значит, выходные помогут. Но все оказалось намного хуже. — Что происходит, Лукас?

— Ничего, я просто не в настроении. Увидимся завтра утром, — оставив свой напиток нетронутым, майор покинул «Эманс».

* * *

Телефон зазвонил, когда Виктория вошла в свою каюту.

— Чемберлен.

— Виктория! Привет! — счастливый тон королевы вызвал напряжение.

— Привет. Как ты? — от прохладности тона Виктории возникла пауза.

— Я в порядке. Что случилось? — забеспокоилась Кассандра.

— Ничего плохого не случилось, — девушка готовилась к этому разговору всю неделю и решила говорить прямо, не скрываясь. — Когда ты собиралась рассказать мне?

— Рассказать тебе что?

— То, почему Лукас избегал меня все эти циклы. Что он был против моего присутствия на его церемонии повышения, — девушка не смогла скрыть свою боль.

— Виктория…

— Ты знала! — в ее голосе зазвучали сердитые нотки. — И все же позволила мне выставить себя полной дурой.

— Ты ничего подобного не делала! — возмутилась Кассандра.

— А как бы ты это назвала? — потребовала Тори. — Я говорила тебе много циклов назад, что Лукас — мой спутник жизни, а ты знала, что он не чувствовал ко мне того же. Ты знала, что он избегал дворец и мальчиков из-за меня!

— Лукас сделал свой выбор… — попыталась Кассандра снова.

— Ты передала дяде Уильяму мои слова, не так ли? — ответная тишина подтвердила правоту девушки. — И все это время дядя знал, что я чувствую к его сыну. Знал, что это отдаляет его от братьев. А ты не думала, что я тоже я тоже имею право знать?

— Виктория, что случилось?

— У нас с Лукасом состоялась интересная беседа, и я узнала много нового. Вещи, которые должна была знать с самого начала. Ты не имела права, тетя Кэсси, не сообщить мне, почему он держался подальше от меня. Ты не имела права выдавать Верховному адмиралу мои секреты.

— Верховному адмиралу? — мягко спросила Кассандра.

— Когда тур закончится, я проведу некоторое время с Аминой. Майор собирается приехать во дворец и провести время со своим отцом и братьями. Ему не придется избегать меня.

— Его отец… его братья… — шептала Кассандра.

— Да. Я была бы признательна, если бы в будущем ты сообщала мне, когда майор будет во дворце, чтобы я могла ограничить свои визиты. Это меньшее, что я могу сделать.

— Подожди минутку. Это ведь и твой дом!

— Нет, тетя Кэсси. Вы с мужем многим пожертвовали ради меня, и я всегда буду благодарна вам за это, но пришло время позаботиться о себе самой. Вы должны заботиться о своей семье, включая майора.

— Виктория, ты нам такая же семья, как и Лукас!

— Тетя Кэсси… ты сделала для меня больше, чем мама и папа могли ожидать от тебя.

У тебя есть муж, два пасынка, невестка, падчерица и три сына. Они все нуждаются в твоей помощи, советах и внимании. Я уже повзрослела. Ты выполнила свой долг.

— Долг?! Виктория Линн! Не надо меня оскорблять.

— Прости. Я никогда этого не хотела, — девушка вздрогнула. — Мне нужно сделать шаг назад, тетя Кэсси, и получить более четкое представление о том, чего я хочу, почему хочу этого, и что я буду делать дальше. Мне важно твое понимание, и ты должна дать мне некоторое пространство. Пожалуйста.

— Расскажи мне, что случилось? Что Лукас тебе сказал?

— Правду. Правду, которую я игнорировала, не желая замечать. Ты не должна была позволять мне обманывать себя все эти циклы, тетя Кэсси, — голос Тори все же сорвался, и слезы потекли по щекам. — Это был всего лишь сон, мечта, и ты знала это. Ты знала, что это невозможно, и все же позволила мне поверить… — она больше не могла продолжать.

— Виктория…

— Обними мальчиков за меня, хорошо? Скажи им, что я скоро с ними поговорю. Я люблю тебя, тетя Кэсси, — она быстро отключилась.

* * *

Уильям вошел в королевский люкс и с облегчением вздохнул. Так приятно быть дома.

Это был долгий и утомительный день бесконечных встреч, но, наконец, он дома. Обнаружив, что гостиная пуста, адмирал направился в личные покои. Кэсси сидела у окна. Приблизившись, он улыбнулся и замер, увидев стекающие по ее щекам слезы.

— Кассандра? Что случилось? — бросился к ней муж.

— Что-то случилось, — прошептала она.

— Что? Ребенок? Я звоню Блайанту! — адмирал потянулся к комму.

— Нет! Дело не в ребенке и не во мне. Это Виктория.

Пытаясь успокоить участившееся сердцебиение, Уильям присел рядом с ней.

— Что ты имеешь в виду? Она в порядке, она на «Возмездии».

— Она на «Возмездии», но она далеко не в порядке. Я только что с ней говорила.

— Что же случилось?

— На самом деле она ничего толком не сказала.

— Я позвоню Лукасу, он узнает.

— Уильям… — Кэсси дождалась, когда муж посмотрит на нее. — Я думаю, Лукас — это и есть проблема. Он ей что-то сказал. Не могу поверить, что он имел это в виду, но…

— Сын сказал ей, что он — ее спутник жизни?

— Нет… он сказал ей, что держался подальше от дома из-за нее.

— Хорошо, что он сделал это.

— Нет, Уильям. Из-за нее. Лукас признался, что просил, чтобы ее не было на церемонии. Что он не хотел ее там видеть. Она думает, что мы позволили ей выставлять себя дурочкой все эти циклы.

— Виктория ничего подобного не делала!

— Она знает, что я рассказала тебе… о ее чувствах к Лукасу…

Закрыв глаза, Уильям тяжело вздохнул.

— Она обвинила меня в нарушении конфиденциальности.

— Но Виктория не имела права говорить тебе это.

— Имела, потому что так и есть. Уильям, она не вернется.

— Что значит, не вернется? — его тон был невозмутим.

— Тори сказала Лукасу, что после тура он должен вернуться домой и провести время со своим отцом и братьями, не беспокоясь о ее присутствии, — слезы Кассандры снова потекли. — Уильям, когда я сказала, что это и ее дом, она возразила, что это не так. Ее дом находится на Земле. Виктория отдаляется.

— Мы не позволим ей это сделать.

— Она сказала, что мы выполнили свой долг, и пришло время сосредоточиться на нашей собственной семье.

— Что?!

— Уильям, она не называла Лукаса по имени, она называла его «майор»…

— Что еще? — мужчина чувствовал, что было еще что-то, чего ему не захочется слышать. — Кассандра, скажи мне.

— Она не называла тебя дядей. Верховный адмирал, отец майора, отец мальчиков или твой муж. Она верит, что мешает счастью нашей семьи, что мы все страдаем.

Уильям не знал, что его сердце может так болеть. Он до сих пор помнил день, когда малышка Тори спросила, может ли называть его дядей, потому что тогда он станет только ее, особенным. Теперь же она пытается забрать все это. Но он никогда не позволит этому случиться.

— Я свяжусь с Лукасом и узнаю, что случилось.

Рука Кассандры остановила мужа, когда он начал подниматься.

— Ты не можешь. Девочка просила дать ей пространство. Дать ей время определиться. Теперь, когда она знает правду.

— Но она не знает правду! Она не знает, что он ее любит.

— И это не нам рассказывать, Уильям. Если ты свяжешься с сыном, Тори никогда больше не будет нам доверять, ты же знаешь. И тогда мы действительно потеряем ее.

— Вот черт, — Уильям притянул свою спутницу жизни, и они в молчании стали смотреть на восход луны Кариниана.

Глава 3

— Очень хорошо, Кейд.

Мальчик весь засиял, когда Виктория вручила ему его работу.

— Теперь, когда вы все проделали такую замечательную работу над эссе, я собираюсь порадовать вас, — девушка улыбнулась самым нетерпеливым ученикам. — Никаких домашних заданий на выходные! — радостные возбужденные крики в ответ заставили ее покачать головой. — Идите, наслаждайтесь свободным временем.

Открыв люк, она улыбнулась массовому бегству своих учеников. Когда она была в их возрасте, выходные без домашней работы были для нее наказанием, а не наградой.

Покачав головой, девушка навела порядок в учебной комнате, и собрала свои вещи.

* * *

С Доджа было достаточно. Лукас сводил с ума летные экипажи, вызывал инспекторов в последнюю минуту, менял патрули, рассылал людей без причины. Все были как на иголках. Это продолжалось уже две недели. И это не было похоже на майора.

— Какого хрена происходит? — возмутился лейтенант, войдя в кабинет.

— Что ты имеешь в виду? — Лукас откинулся назад, бросив на него тяжелый взгляд.

— Ты гоняешь всех, будто мы курсанты первого цикла! Экипаж на палубе боится даже пошутить. Ты запустил «Вспышку» для передвижения слишком быстро! Что происходит?

— Ты сомневаешься во мне, Додж? — его голос мог заморозить.

— Когда ты так себя ведешь? Да! Это не в твоем стиле: запугивать, запутывать и быть просто подлым, Лукас. Так что да, я сомневаюсь!

Майор вскочил на ноги, но Додж не отступил. Он стоял с закрытыми глазами, пока Лукас тяжело не вздохнул и не отвернулся, потирая шею. Придвинувшись к картам, майор задумался. Он огрызался на людей, был требовательным, но не думал, что все стало настолько плохо. Прошло больше двух недель после разговора с Викторией, и мужчина не мог больше терпеть разлуку.

— Неужели я был настолько плох?

— Черт, да!

— Дерьмо.

— Так что с тобой?

— Ничего. Слушай, извини… — он успел закончить — на взлетной палубе прогремел взрыв, закричали люди, и завыл сигнал тревоги. Оба мужчины побежали к люку.

* * *

— Тори, ты пойдешь сегодня вечером в «Эмансе»? — Джагер стоял рядом, когда девушка закрывала люк в классе.

— «Эманс»? — Виктория посмотрела на него через плечо. — Не знаю, не думала об этом. Та же компания? — она направилась к своей каюте.

— Да, ну, за исключением Танка, он со взлетной палубы, там убирают после взрыва.

— Взрыва? Какого взрыва? — они добрались до ее каюты.

— Рядовой из экипажа работал над системой «Клинок» с пилотом Хоттдогом внутри, получился хот-дог. Поняла? — он рассмеялся над собственной шуткой, так как пилот едва не стал хот-догом. Но Виктория не засмеялась, и Джагер быстро продолжил. — Емкость взорвалась. Зафар едва вытащил пилота, пока его не поджарило. Их обоих отвезли в медпункт.

— Лукас ранен?! — Джагер опешил от напряженности в голосе девушки.

— Я так слышал. Черт, я забыл, что он твой брат.

— Он мне не брат, — отрезала она. — Слушай, Джагер, мне нужно идти, может, увидимся позже, — открыв люк, Тори резко закрыла его прямо перед носом мужчины.

* * *

«Лукас ранен. Он ранен», — уронив книги, девушка опустилась на кровать. Но тут же вскочила на ноги. Никто ей не позвонил. Он не стал ей звонить. Не может быть все так плохо, если ей никто не позвонил. Верно? Вышагивая по комнате, она провела дрожащими пальцами по волосам. Она должна пойти и выяснить это? Такой ведь следующий шаг?

— О, черт! — он может не любить ее, но он часть семьи тети Кэсси.

Переодевшись в джинсы и рубашку, девушка направилась к медикам.

* * *

— И я сказал тебе, что не останусь здесь! Я выше тебя по званию, так что достань мне гребаную одежду! — услышав голос Лукаса, Виктория немного успокоилось. Он сидел за ширмой, спиной к ней и спорил с Габор. Девушка увидела его обгоревшую и порванную одежду на полу и подобрала ее двумя пальцами.

— Ты имел в виду это? — Лукас повернулся на ее голос. Он не видел ее после встречи в «Эмансе». Когда майор повернулся, Тори увидела его перевязанные руки и проглотила вздох. Их глаза встретились. — Насколько все плохо?

— Это все ерунда… — начал он отрицать.

— Да, именно так это и выглядит, — отбросив его одежду, она подняла с койки планшет.

— Что ты делаешь?

Игнорируя его, девушка вчиталась в карту.

— Только вторая степень? — нахмурившись, она посмотрела на ассистентку. — Ты Габор, не так ли?

— Да, Габор, — та была удивлена, что Виктория помнит ее. — И, да, только вторая степень. Ладони и руки обожжены до локтей, еще несколько ожогов на бедрах и груди, но не в жизненно важных местах.

— Извините! Но я все еще тут! — майор сердито уставился на Габор.

— Заткнись, майор, — абсолютно спокойный и авторитетный тон Виктории потряс и его, и медсестру. — Только 3 мг турпидиана? Почему не 6? — последовал вопрос.

— У него легкое сотрясение мозга. Вторым взрывом их обоих отбросило на палубу.

— Приземлился на голову, да? Вероятно, на палубе осталась вмятина.

Габор усмехнулась.

— Слушай, я не знаю, задумываешься ли ты о том, что делаешь, но… — начал Лукас.

— Как там Хоттдог? — Виктория вновь проигнорировала его и посмотрела на Габор.

— В основном вторая степень — летный костюм защитил его. Третья — на нижних конечностях. Было бы намного хуже, если бы майор не вытащил его оттуда.

— Вы закутали его в послеожоговое одеяло? Дали ему сапофин?

— Да… — Габор задумчиво посмотрела на нее. — Хочешь поговорить с доктором Магнесом? Он сейчас этим занимается.

— Да, конечно. Н о это может немного подождать.

— Минуточку… — Лукасу надоело, что его игнорируют.

— Майор, перестань сверкать голой задницей и ложись. Я разберусь с тобой через минуту

Лукас открыл рот, чтобы возразить, но Тори остановила его жестким взглядом и последовала за Габор в смотровую. «Какого черта?» — посмотрев через плечо на свою спину, майор убедился, что Тори не шутила. Больничный халат действительно не прикрывал его задницу! Но Тори? Она вела себя так, будто знает, о чем говорит, и даже Габор слушает ее. Как, черт возьми, она могла вспомнить Габор?

* * *

Виктория вошла в смотровую и вспомнила время, когда была здесь последний раз.

После очередного взрыва, который чуть не убил тетю Кэсси, той было очень больно, но она выглядела намного лучше, чем сейчас Хоттдог. Его обернули в ожоговое одеяло от плеч по самые ступни. Виктории взглянула на мониторы, чтобы оценить его травмы. Его нижние конечности были слишком горячими. Перейдя к пульту управления, она перенастроила одеяло.

— Какого черта ты делаешь? — потребовал Магнес.

— У вас неправильно отрегулирован нижний квадрант, ожог распространится дальше. За ним необходимо пристально следить.

Проверив монитор, Магнес убедился, что девушка права.

— Ты Чемберлен. Откуда ты знаешь о сокращении ожогов?

— Я стажировалась у доктора Селфридж в Камотесе последние три цикла.

— Я думал, что ты педагог.

— Я в отпуске. Пытаюсь решить, хочу ли сменить специальность. Могу я взглянуть на его карту?

Магнес передал карту и стал разглядывать Тори, пока та читала.

— Куда вы его отправите?

— В Камотес, его увезут в течение часа.

— Пусть его возьмет доктор Селфридж. Не забудьте сказать ей, что это ожоги от топлива. Она его лучший шанс вернуться в кабину. Она возьмет его, — увидев, что Хоттдог слушает, Тори наклонилась к нему. — У нее есть приятное место для хороших пилотов, — девушка подмигнула ему, но получила в ответ лишь слабую полуулыбку от всегда кокетливого пилота. — Она лучшая. Она заставит тебя гоняться за красивыми медсестрами прежде, чем ты сам это поймешь, просто не щипай ее за задницу. Ее мужу это не нравится, — шутка все же заставила раненого улыбнуться.

— У вас есть Регисон? — она оглянулась на Магнеса.

— Да, а что?

— Сначала вам нужно связаться с Селфридж, но она захочет, чтобы вы добавили его к жидкостям в портах, 5 мг в расчете на упаковку. Это ее новый способ лечения ожогов третьей степени, и это поможет регенерации клеток, особенно если начать в ближайшее время.

— Я с ней поговорю.

— Что вы будете делать с Зафаром?

Магнес поднял бровь.

— У него легкое сотрясение мозга. Он должен быть под наблюдением, по крайней мере, следующие двадцать четыре часа. Его уровень боли нуждается в мониторинге, он будет…

— Большая заноза в заднице, — закончила за него Виктория. — Да, знаю. Так, где вы хотите его видеть? Здесь или в его каюте?

— Ты готова наблюдать его? — спросил Магнес.

— Если вы доверите мне его лечение, я заберу его с ваших глаз.

— Заберешь с моих глаз…

— Извините, земное выражение. Уберу с вашего пути.

— Если будут какие-то изменения…

— Вы будете первым, кто об этом узнает, — заверила девушка.

— Тогда убери его с моих глаз… я думаю, мне это нравится, с моих глаз, — Магнес улыбнулся ей, потирая лысую голову. — Удачи.

* * *

Виктория стояла со скрещенными на груди руками и смотрела на Лукаса. «Боже, ему сегодня повезло. Могло быть намного хуже», — с облегчением подумала девушка. Майор этого не знал, но такое могло случиться. Тори, взяв сканер, стала водить им над его забинтованными руками, пристально изучая скрытые травмы. Да, на его ладонях определенно вторая степень ожогов. Не глубоко, но состояние пальцев беспокоило. Не нужно много времени, чтобы все значительно ухудшилось.

— Что ты здесь делаешь? — ее аромат заставил Лукаса открыть глаза.

— Оцениваю твои травмы.

— Как там Хоттдог?

— Готовим к транспортировке. Мы считаем, что у него действительно хорошие шансы вернуться на работу.

— Черт! — Лукас протянулся к волосам и скривился.

— С ним все будет хорошо, майор. Селфридж позаботится об этом.

— Кто это?

— Лучший ожоговый врач на Кариниане. Хоттдога направят прямо к ней. Теперь давай поговорим о тебе.

— Я в порядке.

— Нет, это не так. Вопрос в том, где ты хочешь восстанавливаться?

— Не здесь.

— Хорошо, тогда мы отвезем тебя в твою каюту. Ты будешь под наблюдением из-за сотрясения мозга, также из-за этого тебе уменьшат дозу обезболивающего. Тебе будет некомфортно, и я уверена, ты стаешь очень раздражительным.

— Я не буду раздражительным, — сказал он так раздраженно, что Виктория подняла бровь.

— Хорошо, а мой рост шесть футов. В любом случае, мы возьмем кресло, отвезем тебя

в каюту и уложим в постель. Потом принесем ужин, ну, что-нибудь легкое. Вопросы есть?

— Нет. Теперь позволь мне рассказать, как это будет. Кто-нибудь принесет мне мою одежду? — крикнул он. — Сейчас я пойду на взлетную палубу, а когда сделаю все необходимое, вернусь в свою каюту и лягу спать! — к концу его речи все в медблоке съежились. Все, кроме Тори.

— О, правда? Бери, — она подобрала его испорченную одежду и швырнула в него. — Надевай, — Лукас молча смотрел на нее. — Давай. Посмотрим, как ты их наденешь, — девушка напряженно смотрела на майора. — Что? Не можешь сделать этого? — она сдернула покрывало с койки, открывая его ожоги.

— Прекрати! Что с тобой? — Лукас схватился за простыню и поморщился от боли.

— Со мной? Со мной?! Что с тобой происходит? У тебя ожоги второй степени, а ты слишком упрям, чтобы признаться, что тебе больно. И это не имеет ничего общего с шишкой на голове. Твоему телу нужно время для восстановления, майор, и ты дашь ему это время. Это значит, что на несколько дней ты заткнешься и будешь выполнять приказы. Или я настучу по твоей голове так, что у тебя будет настоящее сотрясение. Понятно? — все вокруг оцепенели. — Хорошо. Сейчас я найду тебе штаны, и неважно, что у тебя классная задница. Никто не хочет видеть ее блеск из-под больничного халата.

Лукас с открытым ртом смотрел, как она уходит. «Что это было? Откуда, черт возьми, это взялось? Ей только восемнадцать, ради всего святого! Когда она стала такой жесткой?» Разум вернул его к давнему событию, когда маленькая девочка стояла перед полным Советом, требуя внимания и заявляя о своем праве пострадавшей. Тори потребовала лишить Одрика свободы, а не жизни. Она хотела, чтобы тот прожил долгую, очень долгую жизнь. Она была сильной, сражаясь за свою семью и за свои убеждения.

* * *

Придвинув кресло, Виктория за ширмой ждала Уингейта, который должен помочь Лукасу влезть в пижамные штаны. Она не будет испытывать судьбу, помогая ему сама. Когда ширма отодвинулась, девушка переместила кресло к койке.

— Садись, — она жестом указала на кресло.

— Я могу ходить, — майор не собирался признаваться, что боль усилилась, но не был уверен, что сможет идти.

— Садись, майор, — Виктория видела, как тот напрягся. Он был бледным и вспотевшим, и если упадет, то поранится. — Пожалуйста, — это «пожалуйста», видимо, дошло до него. Повернувшись, Лукас тяжело опустился в кресло.

Позволив Уингейту толкать кресло, Тори подхватила медицинскую сумку Габор и последовала за ними. Дойдя до его каюты, она подошла к панели безопасности.

— Какой у тебя код, майор?

— Мой… что? — боль отразилась на его лице.

— Твой код от двери.

— Я сам введу, — он поднял руку, но больше ничего не смог сделать.

— Скажи свой код, — тихо попросила Тори.

— 16–03 — 5254.

Вводя код, девушка задавалась вопросом, почему эти цифры ей так знакомы.

— Давай уложим его в кровать, Уингейт.

— Я в порядке.

— Конечно в порядке, — согласилась Виктория и посмотрела на Уингейта. — Ты хочешь остаться или принесешь суп?

— Суп, — Уингейт не колебался. Девушка понимающе ему улыбнулась.

Лукас сел на кровать.

— Майор, сейчас дадим тебе обезболивающее.

— Я в порядке!

— Это не так! Тебе больно, а это пустая трата энергии. Энергии, которую твое тело должно использовать для выздоровления. Я сделаю тебе укол, а ты будешь лежать и отдыхать, пока Уингейт не принесет ужин. Тогда ты поешь.

— Ты не будешь указывать мне, что делать.

Не обращая на него никакого внимания, Тори наклонилась и сделала укол.

— Так и есть. Теперь укладывайся.

— Нет, и перестань называть меня майором.

Один маленький толчок разрушил его сопротивление, и Лукас с усталым вздохом откинулся на спину. Его тело было полностью истощено. Положив под его руки подушки, Виктория накрыла его одеялом. Он заснул до того, как она закончила. Довольная его жизненными показателями, девушка приглушила свет.

Виктория засмотрелась на любимого мужчину и не смогла сдержаться, чтобы нежно не откинуть волосы, упавшие на лоб. Две недели! Две недели она его почти не видела и убеждала себя, что не любит его, что это просто фантазия, созданная ее разумом. Никто не мог по-настоящему любить ее, не после того, что она сделала. Все было ложью. Но как только Лукас получил ранение, девушка признала свои чувства к этому великолепному мужчине. И не имело значение, любит ли он ее, или нет.

Это будет длинная ночь. Девушка повернулась к двери и стала ждать Уингейта.

* * *

— Открывай рот, майор, — выражение глаз Лукаса оставалось неизменным за последние полтора дня. Он опять будет сопротивляться. — Тебе нужно подкрепиться.

— Тогда дай мне что-нибудь нормальное, а не этот чертов суп!

Вздохнув, Виктория опустила ложку.

— Мы уже проходили через это. Завтра ты вернешься к твердой пище, — девушка сидела на диване и не сводила с него глаз. Она знала, что он злится из-за своей беспомощности и зависимости от нее. Но она единственный человек, кто мог противостоять ему. Она просто должна ненадолго смириться с этим.

— Слушай, у тебя нет побочных симптомов сотрясения, и завтра Магнес снимет с тебя бинты. Тогда у тебя появится некоторая мобильность, и ты сможешь, по крайней мере, отправиться на взлетную палубу. Пока все выглядит хорошо. Значит, скоро ты сможешь пройти реабилитационный аппарат.

— Мне не понадобится реабилитация.

— Понадобится, если ты снова хочешь летать. Смирись с этим.

Сигнал коммуникатора отвлек Тори.

— Чемберлен.

Лукас видел, как она напряглась, и нахмурился. Что за обращение к отцу?

— Верховный адмирал. Да, это закончилось. Хочешь с ним поговорить? Да, я в порядке, спасибо, что спросил, — сняв гарнитуру, девушка подошла к Лукасу. — Я пойду в каюту, пока ты разговариваешь со своим отцом, — настроив гарнитуру, она повернулась и ушла.

* * *

— Как дела, сын? — спросил Уильям.

— О, здорово! Просто замечательно! Я сижу с руками, перевязанными до локтей, и меня кормят как ребенка. Я просто чертовски хорошо!

Уильям откинулся на спинку кресла. У Виктории дел невпроворот!

— Приятно слышать. Я тут подумал, ты захочешь узнать, что Селфридж вылетает, чтобы перехватить «Фокион». Она везет собственный арсенал врачей и аппаратуру. Отчет Виктории о состоянии пострадавших требует ее скорейшего присутствия.

— Отчет Виктории? — удивился Лукас.

— Лукас, она связалась с Селфридж лично, дав оценку состояния Хоттдога.

— Когда она это сделала?

— Полагаю, когда ты спал.

— Спал? Как вообще можно спать, если она будит меня каждый гребаный час?

— Она должна была проснуться, чтобы разбудить тебя. Дай ей поблажку, ее голос был уставшим.

— Нет, это не так, — уперся майор.

— Так, Лукас. Ты просто не обращаешь внимания. Ты всегда был отвратительным пациентом.

— Послушай, папа, они не снимают бинты, они кормят меня супом, выдавая его за еду,

и пытаются доказать, что я нуждаюсь в реабилитации.

— Ты сможешь.

— К черту это!

С адмирала было достаточно. Если это то, с чем Виктория мирилась, наряду со всем остальным, она заслуживает медаль.

— Этого достаточно, майор! Ты будешь делать то, что тебе говорят. Ты не знаешь, как тебе повезло, тебе и Хоттдогу.

— Я знаю, что взрыв мог быть намного хуже, больше людей…

— Я говорю не о взрыве. Я говорю о Виктории. Если бы она не осмотрела его, предложив правильное лечение, и не составила бы отчеты, шансы Хоттдог снова летать были бы нулевыми! Ты меня понял? Виктория увидела то, что другие пропустили. Она составила настолько новые протоколы, что только горстка людей на планете знает о них. Не говоря уже о том, как их реализовать. Как думаешь, почему Селфридж захотела перехватить вас? Это жизненно важно. Виктория купила для вас это время.

— Откуда, черт возьми, она знает все это, папа? Ей восемнадцать.

— Лукас, она была лучшей в своем классе. Все медицинские учреждения на планете хотят, чтобы она работала на них.

— Что ты имеешь в виду? Да, она выпустилась рано, но это…

— Лукас, она закончила медицинскую академию в Монтре.

— Что? Нет. Этого не может быть.

— Она врач. Она просто пытается решить, хочет ли специализироваться на жертвах ожогов.

— Как я мог этого не знать? — голос Лукаса звучал так, будто его трясло.

— Потому что ты не хотел этого. С тех пор, как прошел вызов! Ты держал дистанцию до такой степени, что отрезал себя от всего, что связано с Викторией.

— Ты знаешь, почему.

— Да, но ты дошел до крайности, — предупредил Уильям.

— Я понимаю. Но я не мог этого выносить по-другому. Я мог остаться и быть вовлеченным в жизнь Тори, но не участвовать!

— Зато теперь вы стали незнакомцами. Это помогло?

— Нет, — Лукас сделал глубокий вдох. — Она прекрасна, папа.

— Да, это так. И внутри, и внешне. И она не заслуживает того, чтобы твой дурной нрав выплескивался на нее. Она знает, что делает, сын. Позволь ей, доверься ей.

— Ей всего восемнадцать лет. Как я могу ей доверять?

Уильям понял, что они только что коснулись сути проблемы. Лукас не доверял чувствам Виктории.

— Тебе придется выяснить это самому, Лукас… — Уильям сомневался, стоит ли вмешиваться, но, черт возьми, она ему как дочь!

— Что?

— Я не знаю, что у вас происходит, и некоторые моменты — не мое дело…

— О чем ты вообще говоришь?

— Ты сказал что-то Виктории, но я не знаю, что. Теперь она сомневается во всех нас, включая Кассандру, и я этого не потерплю. Если ты решил, что она не для тебя, это одно, но она всегда будет частью нашей семьи.

— Я никогда не говорил ничего другого! — воскликнул Лукас.

— Тогда исправь то, что натворил. Если ты действительно ее любишь, то не захочешь потерять из-за недоразумения.

* * *

Виктория сделала глубокий вдох и открыла люк в каюту Лукаса. «Я могу это сделать. Это всего лишь Лукас. У него просто началась черная полоса в жизни», — уговаривала себя девушка. Ее любимый безмятежно спал на диване, а на столе стояла нетронутая миска с супом. Вздохнув, Тори вылила все в раковину. Если бы это был кто-то другой, она без раздумий залила бы ему это в глотку. Но не с Лукасом. Девушка не могла заставить себя сделать это, даже сейчас.

Взяв сканер, Тори начала считывать показания, проводя им по рукам мужчины. Она нахмурилась. Мышцы начали затвердевать, и скоро понадобится реабилитация. Девушка зевнула. Недостаток сна, наконец, догнал ее, и она калачиком свернулась в кресле. Не успев ни о чем больше подумать, она мгновенно заснула.

* * *

— Что ты собираешься делать?

Виктория открыла глаза и обнаружила себя, сидящей возле костра.

— Дедушка?

— Привет, дружочек, — Джейкоб Чемберлен улыбнулся внучке.

— Что происходит?

— Ты всегда забрасываешь меня своими вопросами.

— Как же я буду учиться, ничего не спрашивая?

— Ты поняла, что я имею в виду. Так что ты собираешься делать?

— О чем ты?

Джейкоб указал пальцем вниз. Опустив глаза, Тори увидела в своих руках ястреба.

— Дедушка, он прекрасен! — она залюбовалась удивительными глазами птицы.

— Да, это так, но он ранен.

Виктория заметила сломанное крыло.

— Что же случилось?

— Я не знаю, это же ты его нашла. Так что ты собираешься делать? — терпеливо спросил дедушка в третий раз.

— А что я могу сделать?

— Ты собираешься помочь ему исцелиться? Ты ведь знаешь, что сможешь?

— Это причинит ему боль.

— Это правда.

— Он улетит, как только исцелится.

— Да.

— И я никогда его больше не увижу.

— Возможно.

— Что же мне делать, дедушка?

— Я не смогу тебе помочь, дружочек. Чтобы он стал сильным воином, ты сама должна исцелить его. Чтобы вылечить его, тебе придется причинять ему боль. Но причинив ее, ты можешь навсегда потерять его доверие. Или же позволишь ему остаться, удержишь его рядом с собой и будешь каждый день смотреть, как он страдает от беспомощности и знания, что никогда не полетит снова.

— Это было бы жестоко.

— Страшнее, чем причинить ему боль?

— Нет, — тихо прошептала она.

— Итак, ты готова рискнуть и потерять его, когда он больше не будет нуждаться в тебе?

— Ты оставил меня одну, дедушка… — слезы полились из глаз Виктории.

— Никогда. Я всегда был рядом с тобой. Ты моя душа, дружочек. Я люблю тебя.

* * *

Виктория медленно открыла глаза. «Где я? Где дедушка?» Она села и судорожно оглянулась. Тихий храп привлек ее внимание. Лукас мирно спал. Ей снился сон о дедушке и ястребе, раненом ястребе, ястребе с красивыми глазами. Лукас.

Тори подошла посмотреть, как он. Она понимала значение своего сна и того, что пытался сказать ей дедушка. Достаточно ли она сильна? Достаточно ли она его любит? Даже если он не любит ее в ответ? Достаточно ли ее чувств, чтобы желать лучшего для него, даже когда это не лучшее для нее? Просканировав его руки еще раз, девушка подняла гарнитуру, которую он уронил на стол и, подойдя к комму, соединилась с доктором Магнесом.

— Сейчас я приведу майора. Ему нужно снять повязки. Сейчас. Подготовьте манипулятор, — отложив гарнитуру, она увидела, что Лукас проснулся и смотрит на нее.

— Что случилось?

— Ничего. Пока. Мышцы рук и пальцев начали затвердевать, а нам нужно, чтобы они были гибкими. Твое желание исполнится, майор, бинты снимут. Давай одеваться.

* * *

Магнес ждал их в медблоке. Зная нетерпеливый характер Зафара и его бурные реакции на любое медицинское вмешательство, доктор готовился к предстоящей буре. Когда же майор вошел в смотровую, то выглядел спокойным и отдохнувшим. Чемберлен следовала за ним, и по выражению ее глаз стало понятно, что девушка готовится к худшему.

— Ну, Зафар. Давайте снимем так надоевшие вам бинты.

— О, как вовремя, а то все уже чешется.

Лукас сел на раскладушку.

— Это хороший знак, он означает ваше исцеление.

Магнес осторожно снял бинты и порадовался, что на коже нет инфекции. Он взглядом нашел Викторию и убедился, что девушка в курсе происходящего. Лукас внимательно смотрел, как снимают повязки. Он был убежден, что готов ко всему, но увидев последствия аварии на своих руках, испытал шок. Кожа была красной и сырой, а там, где пламя въелось слишком глубоко, зияли воспаленные раны. Руки были опухшими, с рваными кусочками кожи и волдырями, но шокировали именно пальцы. Они сильно болели и были неестественно согнуты под другим углом.

Виктория внимательно наблюдала за Лукасом. Ее сердце заныло от понимания того,

через что ему придется пройти, чтобы вернуться в строй и снова сесть на истребитель.

Ее сон оказался верным.

— Что случилось с моими пальцами? — лицо Лукаса застыло нечитаемой маской.

— Ничего необычного.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Посмотри на них! — взорвался мужчина.

— Майор, сухожилья сжались из-за травм, поэтому и нужна реабилитация. Где ваше оборудование, доктор?

Магнес жестом указал на стол позади себя, продолжая осматривать раны Зафара.

— Доктор Магнес, — привлекла его внимание Тори. В ее голосе не было ни одной эмоции. — Я могу поговорить с вами снаружи, пожалуйста?

— Через минуту.

— Нет, доктор Магнес, сейчас, вы вернетесь уже через минуту, — девушка вышла первой. Когда доктор плотно закрыл за собой дверь, она заговорила. — Что это за машина, черт возьми!

— Это наша аппаратура для реабилитации, — Магнес был крайне удивлен.

— Для какой реабилитации? Гребаный истребитель! — Тори сердито сделала два шага и встала перед доктором.

— Это все, что у нас есть, Виктория!

— Черт! Черт! Черт! Почему я не спросила раньше? Он должен быть на «Фосин».

— Я ничего не понимаю. Мы всегда используем эту машину для реабилитации.

— Для сломанных пальцев и рук, правильно?

— Да, конечно.

— С ожогами нужно работать по-другому. Каждая мышца должна работать — одинаково и систематически — или одна одолеет другую.

Виктория пригладила руками свои волосы.

— Мы же можем запросить другой аппарат?

— Нет времени, вы же видели его пальцы, — закрыв глаза и глубоко вздохнув, девушка приняла неизбежное решение. Ее зеленые глаза остановились на Магнесе. — Мне необходимо разрешение на бурионик, весь, что у вас есть. Регулируемые шприцы под давлением с сапофином, турпидианом, и афритеком в них. Мне нужны скобы, чтобы закрепить пальцы под правильным углом. О, и мне понадобятся защитные перчатки.

— Что ты собираешься делать?

— Ручную манипуляцию.

Доктор побледнел при одной только мысли.

— Ты знаешь, что для этого нужно?

— Да, все только что перечисленное. Я уже делала это раньше. — Виктория показала свои руки. — Преимущество маленьких рук.

— Он будет ненавидеть тебя всю оставшуюся жизнь, — предупредил Магнес.

— Все в порядке, он уже это делает, — Тори вспомнила свой сон. Ее не остановит потрясенный взгляд Магнеса. «Это правильный выбор. Я должна это сделать. Но я не буду делать это здесь. Майор не захочет, чтобы кто-нибудь слышал его крики». — Собери все нужное, Магнес, а я пойду и расскажу ему свой план.

— Он ничего не поймет.

— Сначала нет, но потом он поймет, — девушка вернулась в смотровую.

* * *

— Виктория, что происходит? — Лукас смотрел на ее колебания. — Только правду.

— Тебе нужна немедленная реабилитация, если ты в дальнейшем собираешься пользоваться руками и пальцами в полной мере. Но этот аппарат бесполезен для тебя, — она посмотрела на машину с отвращением. — Придется делать ручные манипуляции.

— О'кей…

— Это долгий и болезненный процесс. Каждая сессия займет от трех до пяти часов. Необходим один сеанс в день. Затем твои руки и запястья будут жестко зафиксированы, чтобы ты не мог ими шевелить.

— Как долго? — Лукас тяжело вздохнул.

— Это будет зависеть от тебя — насколько хорошо ты отреагируешь на манипуляции — минимум две недели. Магнес собирает все необходимое.

— Хорошо, давай начнем.

Виктория придвинулась и слабо перевязала его руки.

— Что ты делаешь?

— Мы будем делать процедуры в твоей каюте.

— Почему?

— Потому что я считаю это необходимым.

Лукас, наконец, осознал происходящее.

— Это будешь делать ты?!

— Да. Магнес не обучен этому.

— А ты обучена?!

— Я делала это и раньше, да, — закончив с бинтами, Тори выпрямилась.

В смотровую вошел Магнес с собранной сумкой, и девушка внимательно осмотрела содержимое.

— Скобы?

Доктор обошел ее, открыл шкаф и вытащил нужное.

— Тебе требуется ассистент?

Виктория серьезно посмотрела на Лукаса. Чем меньше людей его услышит, тем лучше.

— Нет. Я свяжусь с вами, если понадобится, — она положила скобы в сумку. — Готов, майор?

— Чем раньше мы начнем, тем раньше закончим.

* * *

В каюте Лукаса Виктория направилась прямо в ванную. Простерилизовав раковину, она наполнила ее горячей водой, чтобы согреть, а затем налила в нее раствор бурионика. Обернувшись, девушка увидела, что Лукас наблюдает за ней. В его глазах застыл вопрос.

— Мне нужно захватить стул. Ты будешь сидеть?

— А что на счет тебя?

— Мне придется стоять. В чем ты хочешь спать?

— Что?

— Как только лечение закончится, ты захочешь спать.

— Виктория.

— Поверь мне, так и будет. Так что, нижняя часть?

— Да. Виктория… — он ждал, когда она посмотрит на него. — Я действительно полностью доверяю тебе.

Тори задержала на нем задумчивый взгляд. Даже сейчас в нем — раненом и беспомощном — она видела все, о чем когда-либо мечтала. Но этому не суждено случиться, у нее этого никогда не будет. Не после всего, что он испытает от ее рук. Натянуто кивнув, девушка еще раз убедилась, что все необходимые инструменты на месте. Как только Лукас подготовился, она достала шприц с сапофином, отрегулировала нужную дозировку и приложила к его руке.

— Что это такое и зачем?

— Сапофин, он от боли. Ты должен сообщить, если будет слишком больно, — она твердо посмотрела в его глаза. — Я серьезно. Мы должны контролировать боль. Когда ее станет слишком много, я вколю турпидиан.

— О'кей, я крепкий орешек, — пошутил Лукас, пытаясь снять растущее напряжение.

— Никто не может быть настолько крутым, — Тори, не отвечая на его улыбку, сделала укол. — Сядь, — натянув перчатки, она шагнула прямо перед ним, осторожно развернув одну руку. Бросив на мужчину последний взгляд, понимая, что он никогда не простит ей этого, девушка решительно опустила его руку в раствор.

— Что за черт! — Лукас весь напрягся. — Такое чувство, будто руку засунули в кипяток.

— Расслабься, майор.

— Как я могу это сделать? — мужчина с трудом заставил себя не вырвать руку. — И перестань называть меня майором! Черт! Что ты делаешь? — дикая боль пронзила его тело, как будто она забивала ему гвозди прямо в руку.

— Я работаю с твоими сухожильями, расслабляю их.

— Почему бы тебе не вырвать их?

Сердце Виктории сокрушалось от боли, которую она сейчас причиняла любимому.

— Поговори со мной. Расскажи мне о возвращении на флот после Испытания. На какой корабль ты был назначен?

Лукас говорил, пока она разрабатывала каждое сухожилие, каждую мышцу, сквозь стиснутые зубы. Когда он надолго умолкал или колебался, девушка задавала новые вопросы. Она пыталась отвлечь его от боли, находя занятие для разума. Когда мужчина начал дрожать, Тори подняла на него глаза. Он был бледным и вспотевшим, зрачки были сильно расширены.

— Черт бы побрал тебя, Лукас! Я просила тебя, дать мне знать.

— Просто закончи!

Потянувшись к турпидиану, она ввела обезболивающее. Внимательно наблюдение подсказало, когда лекарство начало действовать. Виктория закончила работать с большим пальцем. Оценив всю руку и поняв, что сделала все правильно, она тщательно просушила и перевязала ее, прежде чем закрепить в скобе. Девушка снова простерилизовала раковину, наполнила ее, сменила перчатки и развернула к себе другую руку.

— Виктория…

Оглянувшись, Тори увидела боль на любимом лице. Но она и так все это время чувствовала ее — глубоко внутри — что почти сокрушило ее. Она ничего не могла изменить! И не собиралась. Это необходимо сделать — если Лукас хочет снова летать — чтобы у него была жизнь, о которой он мечтал, даже если в ней не будет Виктории. Борясь с болью в сердце, девушка подняла другую руку.

— Это нужно сделать, — крепко сжав губы, Лукас кивнул. — Обязательно скажи мне, когда понадобится укол, — засунув его руку в раствор, она вздрогнула он его протяжного стона.

— Так что же произошло на Родэм? — когда он не ответил, Тори одернула его. — Давай, Лукас, поговори со мной, я помогу тебе пройти через это. Я слышала, что это была одна из лучших вечеринок.

Медленно он начал рассказывать о каринианском эквиваленте земного Нового года.

Они пришвартовались на космической станции Родэм, и, по слухам, им не разрешили вернуться. Во время рассказа Лукас положил голову девушке на спину, ища небольшого комфорта и силы.

— Лукас, — его затянувшееся молчание беспокоило.

— Что?

Тори повернулась, и его голова уперлась в ее грудь.

— Позволь мне помочь.

Его глаза, наполненные болью, пронзили ее насквозь.

— Я больше не в силах принимать твою помощь! — его взгляд стал пустым.

Сделав ему еще один укол, девушка повернулась к раковине.

— Виктория… — он еще не так глубоко ушел в себя, чтобы не понять, что снова причинил ей боль.

— Итак, Додж танцевал… — Тори не собиралась плакать. Она знала, что это произойдет!

«Я врач, ради всего святого. Я сильнее, чем думаю. А если нет, то нужно пересмотреть выбор профессии. Хорошо, что он рассказал мне о своих чувствах до аварии, иначе…»

Вскоре девушка почувствовала, что Лукас снова прислонился к ней. Он не знал, что лежал на ней почти всем своим немалым весом, и Тори пришлось собрать все свои силы. Наконец, процедура была завершена, и она повторила обертывание и фиксацию второй руки.

— Давай уложим тебя спать.

— Что? — его речь была невнятной.

— Мы закончили, и тебе нужно отдохнуть. Идем, — поднимая его, она поняла, что нужно было позвать на помощь. Если он упадет… — Шаг, еще шаг, вот и все, почти все. Садись. Вот, держи. Теперь откинься назад. Хорошо, — как только Лукас удобно устроился на кровати, Тори направилась в ванную за афритеком.

— Что это такое? — глаза, переполненные болью, внимательно следили за ней.

— Это поможет тебе уснуть.

— Не хочу.

— Очень жаль, но ты ведь понимаешь…

— Черт возьми! Разве ты недостаточно сделала? — Виктория не могла говорить, ее глаза заполнились слезами. После инъекции его глаза медленно закрылись, и только тогда девушка позволила себе разрыдаться.

* * *

Ночь показалась Виктории очень долгой: перенастройка скоб, мониторинг обезболивающих, выслушивание ночного бреда Лукаса — все это выбило Тори из сил. Она решила позвонить Магнесу и договориться о сиделке для майора, пока она будет в классе.

Лукас попытался сесть и застонал.

— Полегче. Позволь мне помочь.

Открыв глаза, он увидел уставшую Викторию.

— Виктория? — он в замешательстве осмотрелся.

— Да.

— Который сейчас час?

— Рано. Около 05:30, выпей вот это. Это просто вода, обещаю, — сказала она в ответ на его недоверчивый взгляд. И только выпив всю кружку, он понял, какую испытывал жажду. — Еще?

— Да, — выпив еще один стакан, Лукас откинулся назад и закрыл глаза. Боже, он чувствовал себя таким слабым, таким истощенным.

— Ты будешь чувствовать себя так еще какое-то время, — мужчина понял, что сказал это вслух. — Магнес скоро освободится. Он будет наблюдать тебя до конца дня, поможет тебе поесть и все такое.

— Мне не нужна чертова нянька!

Тори сердито уставилась на мужчину.

— Ну, тогда ты останешься один! — она направилась к двери. Это не тот способ, которым можно справиться с Лукасом.

— Проклятье, Виктория…

— Послушай, — она повернулась к нему, ее взгляд ничего не выражал. — Есть вещи, которые я не смогу сделать, да и ты не позволишь — использовать туалет, вытереться после душа — но ты позволишь это Магнесу. Он поможет тебе с этим и накормит, — Тори подняла руку, останавливая его порыв. — Настоящую еду. Но ему придется разрезать ее для тебя и кормить тебя. Я не хочу, чтобы эти скобы сдвинулись. Ты слышишь меня? Ешь столько, сколько сможешь. Твоему телу это необходимо. Отдохни, твое тело нуждается в этом. Сегодня вечером я проведу следующую процедуру.

Лукас побледнел при мысли, что придется снова пройти через это. Минимум две недели — это четырнадцать процедур!

— Не думай об этом. Все, что тебе нужно сделать, это выдержать сегодня, только сегодня.

— Как будто это помогает, — саркастически ответил он.

— Так и будет. Только сегодня, сконцентрируйся на этом.

— Где ты будешь до процедуры? — потребовал он, осознав, что жаждет ее присутствия рядом. Она утешала его.

— В классе, сегодня учебный день.

— Виктория, ты не спала всю ночь.

— Я в порядке, — сигнал люка прервал их спор. — Это Магнес, — открыв люк, Тори впустила доктора. Она выдала мужчинам подробные инструкции о том, что можно делать и чего нельзя, и неохотно ушла.

* * *

В последующие дни была полная рутина: ночью они проводили болезненное лечение, а днем кто-нибудь оставался с больным, помогая восстанавливаться. Виктория очень мало спала, но была очень довольна результатами. Ей больше не приходилось так часто регулировать скобу между процедурами. Лукас уже начал двигать пальцами самостоятельно, не нуждаясь в болеутоляющих средствах во время лечения.

— У тебя хорошо получается, — заметила девушка на шестом сеансе. — Завтра школы не будет, и я рада, что мы сможем начать лечение пораньше.

— К черту все это! Проклятье! Просто отрежь их, — проклинал все майор.

— Итак, новая лазерная система… — подсказала она.

— Что?

— Ты говорил о новой лазерной системе на истребителях, — Тори пыталась отвлечь его, когда они приблизились к проблемной зоне.

— Какая разница!

— Это спасает жизни. Давай, поговори со мной, майор.

Наконец, сдавшись, он стал рассказывать, и, к его удивлению, это помогло. Так же, как и положив голову ей на спину, слушать ее сердцебиение и впитывать ее спокойствие.

— Вот, закончили на сегодня. Давай поднимем тебя.

— Я могу сделать это сам.

Стоя в дверях ванной, Тори наблюдала за мужчиной, чтобы убедиться, что он в порядке. Но вместо кровати тот направился к дивану.

— Почему здесь?

— Я устал лежать на этой проклятой постели.

— О'кей.

* * *

Виктория прибралась в ванной комнате, и, вернувшись в комнату, увидела, что Лукас сильно расстроен.

— Что я могу для тебя сделать?

Мужчина внезапно разозлился.

— Ты можешь оставить меня в покое?! Я так чертовски устал от того, что ты все время рядом! — это его просто убивало. Быть рядом и не иметь возможности прикоснуться к ней. Она не хочет произносить его имя. Лечит его, как больного ребенка. Невыносимо смотреть, как Тори изнуряет себя, пока он спит в кровати.

Побледнев, девушка резко выдохнула. Это ранило ее, ранило глубоко. Она думала, что готова к любым неожиданностям. Виктория и раньше проводила такое лечение, но никогда с тем, кого любила. Если он смог такое сказать… она пережила так много, но не уверена, что переживет и это.

— Я позвоню Доджу на комм.

— Сделай это, и убирайся отсюда!

Тори осторожно подошла к коммуникатору и связалась с Доджем. Тот подтвердил, что будет у майора в течение часа. Лукас откинул голову назад, закрыл глаза и отгородился от девушки. Открыл их, лишь когда просигналил комм.

* * *

— Чемберлен. Доктор Селфридж? Нет, только что закончили шестую процедуру, — нахмурившись, она откинулась назад. — Результаты? — Лукас прислушался, увидев ее легкую улыбку. — Все действительно хорошо, в целом? — улыбка вдруг пропала. — Хорошо. Именно этого я и ожидала. Решайте. Если это станет проблемой, вы узнаете первой.

Майор хотел бы знать, на какие вопросы отвечает Тори.

— Сделаю это в ближайшее время, придет друг. Что? — теперь она смотрела на Лукаса. — Я не знаю. Если надеетесь, что это поможет, я спрошу, — поставив линию на удержание, она посмотрела на Лукаса. — Ты готов поговорить с Хоттдогом? У него некоторые проблемы. Доктор Селфридж считает, что разговор поможет ему дотянуть до базы.

— Дай мне эту штуку! — Лукас начал подниматься.

— Сядь! — от сухости ее тона ему стало холодно.

— Доктор? Он готов. Я только надену на него гарнитуру, — девушка подошла и тщательно подстроила ее, затем переместила микрофон ближе к его полным губам, которые очень хотелось поцеловать. Заставив руки не задерживаться, она отошла.

— Хоттдог! Как поживаешь, дружище? — Лукас заставил свой голос звучать оптимистично.

— Бывало и лучше, — обескураживающий ответ.

— Да, я слышал, — согласился Лукас.

— Итак, сколько пыточных сеансов ты выдержал? — майор удивленно поднял бровь. Он не ожидал такого вопроса.

— Только что закончил номер шесть.

— Я на втором. Черт возьми, я знаю, что она тебе как сестра и все такое, но если бы она была здесь, я бы с радостью сломал ей шею.

— Хоттдог… — Лукас был в ужасе.

— Она помогла создать чертову аппаратуру для этих манипуляций. Если бы такая машина была у Коалиции, мятежники сдались бы добровольно! — ярость в голосе Хоттдога ошеломляла.

— Да ладно, все не может быть так плохо, — попытался смягчить его майор.

— Не плохо?! Они помещают тебя в комнату, подключают машину и оставляют кричать.

— Тебе не колют обезболивающее?

— Как будто они, нахрен, помогают!

— Тебя не наблюдают?

— Как будто им не все равно. Они заставляют тебя говорить о глупом дерьме. Говорят, чтобы ты думал только о сегодняшнем дне, беспокоился только о сегодня. К черту! — Хоттдог почти кричал.

— Послушай, Хоттдог, это работает, оно помогает.

— Иди нахрен! Что, черт возьми, они заставили тебя делать, что ты можешь так говорить! Ты на какой-то специальной машине? Бьюсь об заклад, сын великого Зафара получил специальную машину, поэтому они отправили меня сюда!

— Нет, Хоттдог, нет никакой машины. Виктория делает ручную манипуляцию. Это то, что делали, пока не было аппарата.

— Правда? Хорошо! Я надеюсь, что это убьет ее так же, как ту другую!

— Какого хрена ты говоришь? — глаза Лукаса были устремлены на Викторию.

— Они перестали делать это вручную — это слишком тяжело для бедных врачей. Какое-то дерьмо о том, что они не могут справиться с причинением такого количества боли, как будто знают, что такое настоящая боль. Три цикла назад один из интернов покончил с собой.

— Что?

— Да, и скатертью дорога.

— Они пытаются помочь, Хоттдог!

— К черту это!

— Майор Зафар! — послышался строгий женский голос.

— Да, с кем я разговариваю?

— Это доктор Селфридж, я забрала гарнитуру у Хоттдога. Я надеялась, что разговор с вами поможет ему. Виктория говорит, что у вас замечательный прогресс, вы очень хорошо справляетесь с ручными манипуляциями. Я знаю, что это более сложный путь. Я надеялась, вы сможете передать это Хоттдогу, и он поймет, что это необходимая часть процесса, но сейчас он слишком поглощен болью. Надеюсь, у вас не так. Отношения людей в процессе восстановления так же важны, как и само лечение. Передайте Виктории, что я свяжусь с ней позже, — Лукас слышал, как Хоттдог кричал на заднем плане, прежде чем доктор отключилась. Подцепив гарнитуру скобой, Лукас сорвал ее с головы и швырнул через всю комнату. Виктория подняла ее и поставила на стол, затем повернулась, чтобы открыть люк.

* * *

— Привет, лейтенант.

— Виктория. Как поживает наш больной?

— Устал смотреть на меня и нуждается в мужском общении.

— Ты уверена, что у него не мозговая травма? — Додж улыбнулся ей. — Я никогда не устану смотреть на тебя.

— Ты такой милый болтун, — она подарила ему усталую улыбку. — Он на диване. Я пойду, мне еще нужно кое-что сделать, а потом буду у себя в каюте. Позвони мне, когда будешь уходить, и я вернусь.

— Виктория, я могу подежурить ночью. Иди спать.

— Ты уверен?

— Ты вымоталась. Я позвоню, если будут проблемы, обещаю.

— Да, хорошо. У него обезболивающий укол. Он должен действовать до утра, если нет, то обязательно позвони.

— Я понял, иди, — Додж мягко вытолкнул ее через люк и закрыл дверь.

Глава 4

Упав в одно из кресел, Додж оценивающе осмотрел друга.

— Ты выглядишь лучше, чем я ожидал.

Лукас же был поглощен далеко не радостными мыслями. Он видел, как Додж флиртовал с Викторией и как она ему улыбнулась. «Мне она больше не улыбается», — разочарованно подумал мужчина. Ему пришлось собраться, чтобы переключить внимание на лейтенанта.

— О, я просто великолепно себя чувствую! Это лучшее время в моей жизни. Спасибо.

— Смотрю, удар не изменил твое отношение.

— Пошел ты, Додж.

— Да, все тот же Ястреб, — последовал скептический ответ.

Лукас попытался сжать кулаки, но скривился от боли. Глубоко вдохнув, он снова откинулся на диване.

— Это убийственно, Ник. Я думал, что я достаточно жесткий, что нет ничего, с чем бы

я не мог справиться. Но это… мне еще осталось, по крайней мере, восемь процедур. Не знаю, смогу ли я.

— Сможешь. Каждый день по одной, — Додж кивнул в знак одобрения.

— Это то, что постоянно говорит Виктория, сегодня — все, что мне нужно пройти.

— Хороший совет. Прими его.

— Я просто только что разговаривал с Хоттдогом. У него не очень получается.

— А я слышал совсем другое.

— Черт, Ник, ты бы слышал его! Он кричал, говорил глупости про Викторию.

— Он должен кого-то винить, сосредоточиться на ком-то. Похоже, он сосредоточился на ней. Как только Хоттдог продвинется дальше в лечении, то начнет видеть вещи в другом свете, — сказал Додж со знанием дела.

— Откуда тебе это знать?

— Ты ведь не помнишь, не так ли? — он поднял бровь, взглянув на Лукаса.

— Помню что?

— Мой брат, Таннер. Он пострадал при пожаре около трех циклов назад. Меня не было два лунных цикла.

— Черт, я совсем забыл об этом. С ним все в порядке?

— Да, теперь это действительно так. Но в самом начале было тяжело. У него была вторая степень ожогов на руках, как и у тебя. Глупый пацан разлил топливо на мокрую древесину, чтобы развести костер, но все взорвалось. Прошло двенадцать часов, прежде чем его нашли. К тому времени ожоги распространились. Медики привезли его на Камотес, — Ник посмотрел на Лукаса. — К тому времени, как я добрался туда, прошла уже неделя. Они перевязывали его, как и тебя, целую неделю! Я имел удовольствие наблюдать, как ему удаляют повязки. Его пальцы были так сильно согнуты, что я не мог на них смотреть.

В тот день началась реабилитация. Тогда врачи делали только ручные манипуляции.

Им пришлось привязывать его, чтобы сделать это. То, что он кричал… он знал такие ругательства, которых я даже не слышал. Санитарам пришлось удерживать меня, чтобы я не помешал доктору, работающему с ним. Черт, я хотел убить того доктора, — он немного помолчал. — Возвращаясь в свою комнату, брат умолял меня убить его. Проклятье, Лукас, я думал об этом. Как он мог это выдержать? Позже, я сидел снаружи, пытаясь понять, что мне делать, а Виктория села рядом. Я орал на нее, — Ник поднял полные раскаянья глаза на Лукаса. — Черт, сколько ей было, пятнадцать, шестнадцать максимум? Я осудил ее, как никогда никого в своей жизни. А она просто сидела и принимала это. Когда я закончил, Тори стала спокойно объяснять, что происходит с конечностями после ожога, почему это происходит, что еще нужно сделать, чтобы Таннер снова мог работать своими руками. Затем она рассказала, что доктора работают над новым протоколом, и она хотела бы попробовать его с Таннером. Это введение в разное время различных лекарств, что помогает контролировать боль. Нужно погружать руки в специальный раствор во время манипуляций, чтобы избежать инфекций и ускорить регенерацию мышц. Она была честна со мной, Лукас. Сказала, что будет чертовски больно, но нет никакого способа избежать этого. Мышцы и сухожилья в руках Таннера были сильно сокращены и задубели. Не было никаких гарантий, что Виктория сможет вернуть их к нормальной жизни, но она обещала сделать все, что в ее силах. Ты не поверишь, но после того, как я едва не разорвал ее прямо там, она все еще была настроена помочь.

— Это Виктория.

— Да. В любом случае, она занялась братом. Каждый день по восемь часов она работала с ним. Я не знаю, как она смогла это сделать. Я никогда не проходил через такое лечение. Я не мог выносить, когда ему было так больно. Но уже через три недели стало лучше! Я столкнулся в зале с Викторией и Селфридж, когда они спорили. Селфридж требовала прекратить лечение! Я не мог в это поверить! Ты знаешь меня, я вскочил и начал кричать, что они не могут его бросить. Селфридж хлопнула меня по спине и заставила посмотреть на руки Виктории.

— Что?

— Они все были изранены, Лукас. Решение, которое помогало Таннеру, разъедало ее руки. А потом произошло то самоубийство. Интерн двадцати двух циклов не мог больше работать с этим. Селфридж волновалась за Викторию. А Тори утверждала, что она в порядке и будет носить перчатки, но ни за что не остановится. Черт возьми, но зрелище, когда эта девушка защищает то, во что верит…

— Да.

— В любом случае, она продолжила работать с братом. Таннер ненавидел ее, но это ничуть не беспокоило Викторию — ни это, ни то, что он говорил. А к тому времени, как я ушел, Таннер уже ел самостоятельно.

— Ему понадобилось два лунных цикла, чтобы поесть самому? — Лукас не мог скрыть своего удивления.

— Да.

— Но теперь-то Таннер понимает, почему она сделала это?

— К сожалению, хоть брат и понимает необходимость всех этих болезненных процедур, он никогда не поблагодарит Викторию, никогда не сочтет ее своим другом.

— Это…

— Так и есть. Я пытался заставить его поблагодарить Тори перед отъездом, даже поссорился из-за этого с ним. Но Таннер не захотел, и я сделал это за него, сказав ей, что однажды он тоже поблагодарит ее. Виктория на минуту стала очень грустной, но сказала мне прямо, что Таннер никогда не сделает этого — он всегда будет ассоциировать ее с болью. Никто и никогда не будет благодарить кого-то за причинённую ему боль.

— Но Тори же помогла ему!

— Я знаю. Я просто рад, что она не помнит, как я ругал ее.

Лукас смотрел на друга, решая, стоит ли говорить ему, что Виктория все помнит.

* * *

Виктория проснулась в 07:00. Она очень устала, поэтому проспала так долго. Поднявшись с кровати, она направилась к коммуникатору. Нет, Додж не звонил. Если бы возникла какая-нибудь проблема или ему пришлось уйти, он бы сообщил. Девушка развернулась и направилась в душ, позволяя потоку воды стекать по больным мышцам. Давненько она не делала столько ручных манипуляций. Обычно такая необходимость возникала лишь для того, чтобы подготовить пациента к реабилитационному аппарату. Осмотрев свои руки, Тори с радостью увидела всего несколько ранок-пятен, все выше линии перчаток. Этого стоило ожидать. Но это было не так опасно и не помешает лечению Лукаса.

Девушка с трудом расчесала свои густые рыжие волосы и принялась закалывать их в простую прическу. Это всегда было тяжело — ее волосы всегда были непослушными и сопротивлялись любой укладке. Когда-нибудь она наберется смелости и отрежет их, но не сегодня. Когда ее желудок заурчал, девушка оделась и отправилась в столовую поесть.

* * *

— Эй, Чемберлен! Сколько лет, сколько зим! — Джагер сел напротив нее.

— Привет, Джагер. Да, я была очень занята.

— Да, я слышал. Помогаешь своему брату.

— Он мне не брат, — подчеркнула Виктория.

— Хорошо… Ты свободна сегодня вечером? — на нее смотрели полные надежды глаза.

— Пока ничего не планирую. А что? — спросила она, откусывая кусок фрукта.

— Наша компания собирается в «Эманс».

Тори жевала и размышляла: «Может лучше дать себе время отдохнуть, а Лукасу — немного пространства? Он выздоравливает удивительно быстро, и я даже не уверена, что ему понадобится четырнадцать процедур». Девушка посмотрела на Джагера, понимая, что он ждет ответ.

— Во сколько? Я постараюсь прийти.

— Я зайду за тобой, — его нетерпеливый тон привлек ее внимание.

«Черт, да он заинтересован?!» Остановившись, Тори пригляделась к мужчине. Она действительно смотрела?! Привлекательный блондин, худощавый, ростом шесть футов четыре дюйма, низкий для каринианца, но красивый и опрятный — мужчина производил приятное впечатление. Возможно, пришло время ей оглядеться вокруг.

— Спасибо, но я еще не уверена, что пойду. Так во сколько вы собираетесь? Я посмотрю, смогу ли прийти.

— 20:00. С тебя танец.

— Посмотрим, — посмотрев на часы, девушка встала. — Мне нужно идти. Позже увидимся.

* * *

— Вчера вечером я выучил несколько новых слов, — Додж смотрел на Лукаса, пока кормил его.

— Что? — не понял майор.

— Ты говорил во сне или, я бы сказал, ругался и проклинал.

— Не знаю, — отрицал Лукас.

— Таннер тоже так делал. Врачи говорили, что так разум пытается справиться с болью.

— Что я такого говорил? — потребовал он.

— Не думаю, что ты хочешь знать. Удивительно, что Виктория не затыкает тебе рот, — подняв кусок еды, Додж ждал, но друг проигнорировал его возмущение.

— Она слышала и раньше, как я ругаюсь, — Лукас ждал пояснений.

— Это не ругань, это то, что ты говорил о ней.

Лукас побледнел.

— О чем я говорил?

— Лукас…

— Если я говорил последние восемь ночей, мне нужно знать, что она слышала.

— Послушай, она знает, что ты не хотел этого.

— Как Таннер? О чем я говорил? — требовал он.

— Всякое дерьмо, «почему бы тебе просто не убить меня» и «такую благодарность я получаю за то, что защищал тебя». Все дерьмо вроде этого.

— Она не сказала мне ни слова, ни одного гребаного слова, — Лукас не мог оставаться неподвижным и, встав, принялся нервно ходить по комнате.

— Ты думаешь, она бы сказала? Уверен, она все это уже слышала и раньше.

— Не от меня. Не о событиях из ее прошлого, о том, что произошло между нами. Черт!

* * *

Стук в люк спас Доджа от дальнейших расспросов. За открывшимся люком стояла Виктория. Идеальная.

— Что случилось? — она прошла мимо Доджа, и увидела Лукаса в дальней части комнаты. Так же она заметила немного еды на столе. — Тебе нужен болеутоляющий укол?

— Нет.

Девушка повернулась к Доджу. Он просто пожал плечами в ответ.

— Он проспал всю ночь. Принял душ. Съел большую часть завтрака, потом разозлился.

— С ним часто такое бывает. Что еще?

— Я стою прямо здесь, спроси меня.

Лукас ненавидел, когда эти двое вели себя так, будто его не было в комнате.

— Верно, — зеленые глаза сковали его прежде, чем она отвернулась от Доджа. — Нет температуры, необычной боли?

— Нет, майор же уже сказал. Ты выглядишь лучше.

Даже Лукас увидел, что Тори выглядит отдохнувшей.

— Чувствую себя лучше, спасибо.

— В любое время. Хочешь, чтобы я вернулся ночью подежурить?

— Я могу сообщить тебе позже? Думаю, мы можем снять скобы сегодня вечером.

— Правда? Так скоро? — удивился Додж.

— Да, он очень хорошо реагирует на лечение. Как там Таннер поживает?

— Хорошо, действительно хорошо, уже полноценно работает, — Доджа потрясло то, что она вспомнила.

— Это приятно слышать. Я дам тебе знать к 16:00, это не поздно?

— Да, конечно. До встречи, друг!

* * *

— Додж не верил, что ты можешь это помнить, — Лукас пристально смотрел на Викторию.

— Помню что? — она подошла к его тарелке. — Тебе нужно больше есть.

— Я в порядке. О Таннере.

— Почему бы мне не помнить? — она не стала спорить, собирая тарелки на поднос.

— Думаю, он очень надеялся, что ты не вспомнишь, как он кричал на тебя.

— Ему просто нужно было выговориться, и это ничего не значило, — повернувшись, девушка посмотрела на него. — Так ты собираешься сказать мне, что случилось?

— Почему ты не сказала мне? — Лукас остановился в дюйме от нее.

— Не сказала о чем? — дыхание Виктории перехватило. Она с трудом соображала, когда он был так близко.

— Что я говорю во сне, — если бы мужчина не смотрел так внимательно, то пропустил бы мимолетную вспышку сильной боли в ее глазах.

— Это обычное дело, разум…

— Справляется с болью, — перебил он. — Да, Додж рассказал мне. Почему ты этого не сделала? — подняв руку, он коснулся ее щеки костяшками пальцев. Ее зеленые глаза расширились, и она быстро отошла.

— Не было никакой причины. Ты имеешь право говорить все, что захочешь, — горло Тори сжалось от его прикосновения.

— Не тогда, когда тебе больно.

— Со мной все в порядке, майор, — девушка отпрянула, сделав глубокий вдох. Лукас ее растревожил, ей срочно нужно успокоиться, чтобы разум был ясным и сосредоточенным.

— Перестань называть меня долбанным майором! Ты знаешь, как меня зовут!

— Ты не страдал без дополнительных лекарств? — Тори проигнорировала его гнев.

— Виктория…

— Отпусти это, позволь мне сделать то, что нужно сейчас. Пожалуйста…

Это «пожалуйста» отрезвило его, дав понять, что девушка расстроена больше, чем показывает.

— Хорошо, но мы поговорим об этом позже.

«Не придется, если я смогу помочь». Виктория не была уверена, что снова сможет «поговорить» с ним. Не после вчерашнего вечера.

* * *

— Хорошо, садись, — указав на диван, она собрала свои инструменты. Девушка села на стул с подушкой на коленях и взяла его руку. Она тщательно разрезала бинты, а затем сняла скобы.

— Как ты?

— Все нормально, — Лукас наблюдал, как она затянутыми в перчатки руками осторожно снимала повязку, как обхватила его ладонь и подняла, чтобы тщательно изучить каждую рану.

— Согни указательный палец, — приказала Тори.

— Что? — смущение проскользнуло в его ответе.

— Согни, — она не сводила глаз с его пальца. Когда тот двинулся, девушка кивнула. — Теперь обратно, — коснулась среднего сустава. Немного вспотев, мужчина подчинился. — Как чувствуется? — Виктория подняла на него глаза.

— Туго.

— Просто туго? — она ждала подробности. — Нет боли?

— Не совсем. Чувствую его напряженным, как будто я никогда не использовал его раньше.

— Так ты и не использовал. У тебя слишком много недавно заживших сухожилий и мышц. Теперь придется заново всему учиться, — девушка повторила процедуру с оставшимися пальцами. — Хорошо, теперь попробуй сделать это сам, — Тори коснулась его большого пальца и мизинца, показав, что нужно соединить их. Наблюдая, как мужчина старался, но смог пройти лишь половину пути, она подарила ему широкую улыбку. Ее глаза сверкали довольством.

— Это замечательно, Лукас.

— Что в этом такого замечательного? — он увидел, как исчезла ее улыбка. Ее взгляд вновь стал ровным. — Виктория…

— У тебя уже работает каждая мышца и сухожилие, — она осторожно положила его руку на подушку. — Давай проверим другую.

Подняв неперевязанную руку, Лукас протянул ее, чтобы прикоснуться к девушке.

— Не надо! — Тори резко дернулась. Взяв другую руку, она повторила процедуры. Наблюдая за Викторией, мужчина послушно выполнял все ее указания, осознав, что не может говорить. Когда девушка дернулась от его прикосновения, ему стало нестерпимо больно. Больнее, чем лечение, которое она проводила, — что было невозможным. Она единственный человек, которого он любит, и она отдалялась от него.

* * *

— Ты хорошо продвигаешься, майор, — вернув ему руку, Тори поднялась и начала убирать принадлежности. Посмотрев на часы, она увидела, что уже 12:00. — Ты готов пообедать? Я могу обернуть твои руки и пальцы, чтобы ты мог поесть сам. Я бы посоветовала то, что не надо резать, но все зависит от тебя. Мысль о том, чтобы поесть самому, отвлекла его от всего остального, как она и надеялась. Виктория действительно не хотела сейчас выяснять с ним отношения.

— Я уже готов к этому? — Лукас не мог скрыть своего удивления. — Таннер смог только через два лунных цикла.

— Я предложила попробовать, — ее улыбка была натянутой. — Это будет неаккуратно,

но можно считать частью терапии.

— Да, я хотел бы попробовать. Виктория…

— Оставь это в покое, — она вернулась и перевязала ему руки от пальцев до локтей. — Я принесу что-нибудь поесть. Ты ничего не будешь поднимать без меня, — от выражения его лица взгляд Тори стал тяжелым. — Любым действием ты можешь порвать сухожилия или мышцу — они еще не зажили. И если ты это сделаешь, то вернешься к началу лечения. Это серьезно.

Лукас слушал ее и понимал, что это будет значить.

— Я буду сидеть, как хороший мальчик, — сказал он, заставив ее губы дрогнуть.

— Сомневаюсь, что ты когда-нибудь был хорошим мальчиком, — девушка встала и отправилась за обедом.

* * *

Ожидая возвращение Виктории, Лукасу совершенно нечего было делать, кроме как думать. Думать о взрыве. Думать о Хоттдоге. Думать о лечении. Думать о Виктории. Виктория. Вздохнув, он откинул голову назад. Что он собирается делать с Викторией?

Лукас точно знал, что хотел сделать. Черт возьми, он настоящий мужчина. Она женщина… женщина. Когда он перестал думать о Тори, как о ребенке? В комнате наблюдения? После взрыва, когда она ворвалась в больницу и взяла все под контроль? Когда сделала все необходимое, зная, что ему будет чертовски больно? Причинив боль себе, делая больно ему? Во время процедур? Эти чертовски болезненные процедуры! А она позволяла опираться на нее, буквально, утешала его единственным способом, которым могла, чувствуя, что вызывает мучительную боль.

Если бы они только сейчас встретились здесь, на «Возмездии», Лукас бы захотел ее. Преследовал бы ее. Влюбился бы в нее. Так почему же он этого не делает? Потому что он не хотел, чтобы ему было больно, боялся испытать боль, когда Тори выберет кого-то другого. Что если она не разделяет его чувств, если это действительно поклонение герою?

Это уничтожит его! Тихо рассмеявшись, мужчина закрыл глаза. Что может быть больнее, чем то, что Виктория отвергнет его?

* * *

— Это может быть больно, — Мэтью Зафар смотрел на внука.

— Что? Дедушка? — Лукас растерянно смотрел в глаза, которые не видел циклы. Оглядевшись, он обнаружил, что они с дедом стоят на высоком берегу озера возле домика.

— Привет, Лукас.

— Что происходит?

— Ты хочешь совершить прыжок, но боишься возможной боли.

— О чем ты вообще говоришь?

Мэтью показал веревку в руке. Лукас улыбнулся — дед снарядился для плаванья. Прыжок Зафара! Прыгнуть с берега через скалы в прохладные глубокие воды озера! Каждый Зафар делал это до поступления в Академию.

— Это риск, ненужный риск. Ты можешь получить травму — увещевал Мэтью.

— Ты всегда говорил, что жизнь — это риск.

— Конечно. Ты уверен, что веревка выдержит тебя? Что, если она оборвется?

— Она не оборвется, — уверенно ответил Лукас.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что ты специально положил веревку туда, зная, что она мне понадобится. Ты никогда не причинишь мне боль.

— Я припоминаю, как бил тебя по заднице пару раз.

— Ну да, но это другое, это же для моего блага.

— В то время ты так не думал.

— Нет. Но сейчас я стал старше — самодовольно возразил Лукас.

— Это все еще ненужный риск. Твоя жизнь не закончится, если ты не прыгнешь.

— Но тогда я всегда буду задаваться вопросом, а смог бы я. А это будет хуже, чем боль. По крайней мере, после прыжка я буду знать наверняка.

Мэтью кивнул, соглашаясь.

— Всегда лучше знать, даже если тебе не понравится ответ. Ты должен доверять себе, Лукас. Верь веревке… что она не оборвется… держись крепче…

* * *

— Лукас? — Виктория нежно коснулась его плеча. То, как дергались его руки, беспокоило ее. — Лукас, — поставив колено на диван, она склонилась над ним, готовая хорошенько его встряхнуть. Но его глаза вдруг резко распахнулись и уставились на нее. Тори не понимала этот взгляд, но знала точно, что это не боль…

— Что? — резко сев, мужчина притянул ее к себе на колени.

— Лукас! Что ты делаешь?

— Помолчи, ладно? Просто дай мне минутку, — она идеально ощущалась у него

на коленях, в его руках. Прижав ее крепче, мужчина прислонился лбом к ее лбу и вдохнул.

Он знал, о чем говорил сон. Ему нужно решиться! Но готов ли он рискнуть? А вдруг Тори его отвергнет? Готов ли верить, что связь, которую они создали девять циклов назад, все еще существует и поможет им быть вместе? Лукас знал, что причинил Виктории боль, но ведь он может это исправить, не так ли? Он просто должен сказать ей правду! Всю правду!

«О Боже, я в его объятиях». Закрыв глаза, девушка вдохнула его запах. Это же Лукас, ее спутник жизни. Она не ошиблась девять циклов назад. Это мужчина, который ей необходим. Как она переживет это? Как выживет, потеряв его, потому что заставила его ненавидеть себя. Почувствовав подступившие слезы, Тори решила действовать. Если Лукас увидит слезы, то решит, что она некомпетентна и не сможет ему помочь.

— Позволь мне встать.

— Через минуту.

— Нет, сейчас, — ее тон заставил его ослабить объятия.

Виктория быстро встала и подошла к подносу за тарелкой.

— Вилка или ложка? — она подняла глаза, пустые и ничего не выражающие.

«Боже, я не могу навредить ей сейчас!»

— Майор…

— Вилка и Лукас!

— Ты не сможешь держать ее так, как привык. Пока нет. Считай это пробной попыткой. Не принуждай себя, — она проигнорировала его последний комментарий.