Истина всегда одна

Глава 25

Глава 25

— Я сейчас вырублюсь... — тихо пискнула Варя. — Плохо, как при высокой перегрузке...

Ваня растерялся, но потом вспомнил о трофеях и зашипел летчице:

— Грызи шоколад, у тебя в кармане. Он с первитином! Грызи живее...

первитин — стимулирующее наркотическое средство. Широко применялся в немецкой армии во время второй мировой войны. Выпускался как в таблетках, инъекциях, так же добавлялся в пищевые продукты, к примеру — в шоколад.

Варвара тут же извлекла шоколад, ободрала с него обертку и, держа плитку двумя руками, мелко захрумкала, словно заяц капустный лист.

Ваня хотел предупредить ее, чтобы не переборщила, но тут колонна подошла к въездному КПП аэродрома.

Навстречу выбежал караульный, но головной БРТ чуть не раздавил его вместе со шлагбаумом и будкой. Наружу сыпанули солдаты, оттеснив постовых, и замахали машинам: мол проезжайте.

Колонна, не снижая хода въехала на аэродром. Бронированные машины по широкой дуге разъехались по сторонам и начали останавливаться, из них ломанулись солдаты, шустро вставая в оцепление.

Опель-адмиралы подкатили прямо к здоровенному транспортнику уже раскручивающему винты. Ваня, едва не теряя сознание от напряжения, пристроил свой «Капитан» туда же, но чуть поодаль.

Опознал самолет как Юнкерс Ю 90* и приготовился к тому, что сейчас его выведут на чистую воду.

Юнкерс Ю 90 (нем. Junkers Ju.90), — немецкий пассажирский военно-транспортный самолёт фирмы Юнкерс. Ju 90 был создан в 1937 году на базе Ju 89, имел 4 двигателя BMW-132H.

«Жан Жаныч прав, попаданцам везет... — отрешенно думал он. — Но как ни крути, рано или поздно везение заканчивается. Мы и так исчерпали все его лимиты...»

Из машин вышли несколько офицеров и по очереди стали неспешно подниматься по трапу. Ваня не смог определить кто они по званию, но по форме было видно, что звания у них не ниже генеральского.

— Мне уже лучше! — бодро отрапортовала Варя. — Еще есть шоколад? Ну хоть кусочек...

— Бля... — ругнулся Иван от избытка чувств, после чего, приняв внезапное решение, выпихнул Варвару из машины, нагрузил ее чемоданами и тоже ринулся к трапу.

На пути тут же стал целый полковник в полевой форме, вместе с двумя здоровенными автоматчиками в маскировочных куртках.

— Кто такие, куда?! — возмущенно заорал он. — Стоять!

— У меня предписание! — нагло и заносчиво ответил Иван и сунул полковнику в лицо ворох бумаг. — Я военный корреспондент «Фёлькишер беобахтер» Карл Бахтер! Со мной мой оператор Вилли Моллер! Мы везем отснятый материал! Это возмутительно! В чем дело полковник? Проверьте документы! Вилли, черт побери, если ты уронишь пленки, я тебя сам расстреляю! Мы снимали материал под русскими пулями!

Полковник слегка ошалел от такого напора, отослал одного из автоматчиков, видимо для проверки списка пассажиров, а сам принялся разбираться с документами.

Ваня понял, что наступил момент истины и уже примеривался, как вырубить полкана, но тот, сравнив фотографии на удостоверениях, гневно забрюзжал:

— Вы что, не могли привести себя в порядок, гауптман? Посмотрите на себя и на вашего, как его там! Безобразие! Вы похожи на чучело! Что с лицом? Что вы себе позволяете! Вы позорите немецкую форму! Неслыханно!

Иван на всякий случай вытянулся в струнку и утер лицо рукавом, еще сильней размазав грязь на нем. Варвара энергично повторила движение, чуть не огрев чемоданом с пленками полковника.

— Прошу прощения, господин полковник! Больше не повторится! Мы спешили...

Полковник довольно ухмыльнулся и презрительно процедил:

— Будь моя воля, я бы гнал гражданских недоумков взашей с армии. Открывайте чемоданы, для проверки, живо!

Тут вернулся автоматчик и, перекрикивая рев двигателей сообщил, что оные гражданские недоумки в списке пассажиров есть.

Полкан было наладился опять брюзжать, но один из техников начал орать, что пора взлетать.

Полковник ругнулся и рукой показал Ване с Варварой, чтобы лезли в самолет.

Иван от восхищения чуть не выругался по-русски и потащил Варвару по трапу за собой.

Уже в самолете, Ваня было нагло сунулся в салон, но тощий шкет в комбинезоне и шлемофоне, вытолкал их в самый хвост, на откидные сиденья, объяснив, что сидеть рядом с целым фельдмаршалом у них рыла не вышли.

— Эй, камрад! — Ваня поймал его за рукав. — Какой фельдмаршал? Неужели...

— Генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн! — гордо отчеканил шкет, окидывая Ваню с Варварой презрительным взглядом. — Сидеть здесь, в салон не входить! Надеюсь, все понятно?

«Да ну нахер...» — восторженно прокомментировал Иван. Кто такой Манштейн он толком не знал, но звание фельдмаршала внушало.

В голове чередой замелькали картинки: как он лично вводит этого самого Манштейна с шикарным фингалом под глазом в кабинет Сталина, как на заседании Политбюро Калинин вешает ему на грудь Золотую звезду Героя и прочие восторженные образы. Впрочем, он очень быстро пришел в себя и толкнул локтем Варвару:

— Ты как?

Летчица покосилась на него затуманенным взглядом и хрипло поинтересовалась:

— Шоколада нет?

Судя по всему, она не совсем понимала, где находится.

Тем временем, движки транспортника загудели на полную мощь, а сам он начал разворачиваться.

— Бля... — Ваня выдохнул и вспомнил, что все оружие осталось в машине.

Украдкой вынул из кобуры малюсенький Вальтер ПП, который таскал корреспондент, потом запасной магазин из кармашка и еще раз выматерился. Четырнадцать хилых патрончиков выходило маловато для захвата.

Варвара вообще оказалась безоружной — оператору, судя по всему, оружие было не положено.

Но Ваня себя утешил тем, что пальба из автомата в летящем самолете может закончится плачевно для всех. А мелкокалиберные пистолетные патрончики особого вредя обшивке не принесут. Опять же, пассажиров всего пятеро. Так что патронов должно хватить на каждого.

Самолет дернулся и взлетел.

Иван немедленно начал прикидывать, как будет захватываться самолет, понимая, что надо поторопиться, чтобы Юнкерс не успел улететь далеко от линии фронта.

И начал с того, что поймал проходящего шкета в шлемофоне и аккуратно придушил его. Поморщился от вони и запихнул тело под сиденья. Обрадовался Люгеру в его кобуре и пихнул Варвару.

— Вставай. Начинаем.

Летчица слабо кивнула и опираясь о борт с трудом встала:

Ваня загнал патрон в патронник и отдал ей Люгер.

— Слушай команды. Говорить ничего не надо. Поняла? У тебя все получится. Все, пошли... — Иван аккуратно открыл дверь в салон и четко сказал по-немецки:

— Вы все арестованы. Тот, кто не подчинится, умрет.

Генералы мирно распивали коньяк за откидными столиками и дружно уставились на Ивана. Кто из них Манштейн Ваня так и не разобрал.

Пауза затянулась, пришлось красноречиво покачать стволами пистолетов и резко скомандовать.

— Живо на пол, сказал!

Ближайший к Ване генерал брезгливо бросил:

— Идите проспитесь...

Иван вежливо улыбнулся и выстрелил ему в голову из Вальтера.

Сухо щелкнул негромкий выстрел, почти не слышный из-за рева двигателей. Немец откинулся и сполз по борту, оставляя на обшивке кровавый след.

Какой-то обер-лейтенант, видимо адъютант или порученец, попытался вытащить из кобуры пистолет, но не успел и рухнул на пол, судорожно похрипывая.

Из кабины пилота неожиданно вышел плотный коротышка, в летном комбезе и шлемофоне. Увидев Ивана он на мгновение застыл, а потом попытался юркнуть назад.

Ваня даванул дважды на спусковой крючок и ринулся в пилотский отсек, по пути крикнув Варе:

— Стреляй, если шевельнутся...

В полутьме кабины на панелях мелькали огоньки, Иван не сразу сориентировался и пропустил момент, когда кто-то ринулся на него с бокового сиденья. Но успел садануть его рукояткой Вальтера по голове. Добавил еще раз и заорал:

— Сидеть, не шевелиться! Берем курс на русскую территорию! Живо, застрелю нахрен...

— Да пошел ты к черту! — презрительно процедил один из пилотов, бросая штурвал.

— Сука! — хлопнул выстрел, пилот осунулся в кресле. — Ну!!!

Второй неожиданно выхватил пистолет.

Бабахнуло, глаза ослепила вспышка, а плечо рванул резкий удар. Ваню развернуло, но он успел трижды выстрелить.

Пилот опрокинулся на спинку кресла, закинув назад голову, одна из панелей сильно заискрила, а самолет резко рыскнул, а потом накренился на нос.

И тут, в пассажирском салоне чередой захлопали выстрелы.

— Твою же мать! — зажав плечо ладонью, Ваня выбежал из кабины и увидел, как Варвара стреляет в пассажира. Остальные уже уж были мертвы или при смерти.

— Они на меня кинулись! — обиженно заявила летчица, утирая нос рукавом. — Кинулись, понимаешь!

Ваня обреченно выдохнул и потащил Варю в кабину.

— Кажется мы падаем. В общем, сделай что-нибудь...

И принялся вытаскивать пилота из кресла.

Дальнейшее происходило как в тумане. Варя кричала, что у нее ничего не получается и что она не может сориентироваться, но самолет все-таки прекратил снижаться, а потом накренился на крыло и начал разворачиваться. Ваня сидел прямо на полу, скрипя зубами от дикой боли, пытался перевязывать себе плечо, а потом вырубился.

Очнулся снова от крика Варвары:

— Да они же нас собьют! Мы же свои, свои, надо передать им по рации. Ваня, Ваня...

Аккомпанементом прозвучал гулкий и частый стук. Самолет задрожал, из пассажирского салона донесся противный свист, а в кабине резко запахло горелой изоляцией. Через мгновение темноту через остекление кабины разорвала ослепительная вспышка.

— Сволочи! — надрывалась Варя. — За что? Ванечка, я попытаюсь сесть! Не умирай, пожалуйста, не умирай...

Ваня хотел встать, но не смог.

Юнкерс перешел в резкое пикирование, через пару минут раздался страшный грохот, а потом звуки резко исчезли и все покрыла мгла...

---

— Приговаривается к высшей мере социальной защиты — расстрелу...

Иван криво ухмыльнулся трибуналу.

Ему очень хотелось послать всех нахрен, но не хватило сил разжать намертво заклинившие челюсти.

Тогда он подумал:

«Идите все нахер! Я все равно попробую еще раз! И буду пробовать, пока не получится!..»

Караульные взяли его за локти и поволокли на выход из зала.

— Лицом к стене!

Ивана повернули лицом к стене, лязгнул ключ, следом противно заскрежетала дверь камеры...

И тут внезапно он проснулся и слегка ошалел от давно забытых ощущений.

Было непривычно тепло и комфортно. Вкусно пахло свежезаваренным чаем и сдобой, через которые пробивался легкий запах хорошего табака и одеколона...

Непередаваемое ощущение чистоты, а еще, кожа чувствовала вместо заскорузлых, грубых подштанников и нательной рубахи, какую-то странно мягкую ткань...

— Что за нахрен? — в голос удивился он и открыл глаза.

Сразу же зажмурил их от ослепительного света, но успел заметить, что окружающая обстановка очень сильно отличается от уже привычной одиночной камеры.

«Что за хрень?» — подумал Ваня и быстро прогнал последние события в голове.

К счастью, Варвара смогла благополучно посадить подбитый самолет на нашей территории. Что было дальше, Иван не помнил, потому что очнулся уже в одиночной камере. А потом начались изнурительные ежедневные допросы. Правда никто особо не зверствовал, Ваню даже качественно подлечили, но последние два месяца он провел за решеткой. Варвару тоже больше никогда не видел, но подозревал, что с ней происходит то же самое.

Так вот, сейчас он неожиданно очутился в комфортабельной больничной палате, возможно в гостиничном номере, но уж точно не в тюрьме.

Иван был уверен, что заснул в своей камере, а как он оказался здесь пока оставалось загадкой.

Впрочем, Ваню больше удивила не резко сменившаяся остановка, а сидевший рядом с кроватью очень знакомый военный, в накинутом на плечи белоснежном халате.

Коренастый и смуглый, с ледяными пронзительными глазами. Майор госбезопасности Черный. Вот только на выглядывающей из-под халата петлице вместо одного ромба сейчас почему-то алели целых три. *

комиссар госбезопасности третьего ранга — специальное звание высшего начальствующего состава в органах государственной безопасности СССР.

Ваня немного поколебался, потом открыл глаза и вопросительно посмотрел на комиссара третьего ранга.

Первым желанием было поинтересоваться: какого, собственно, хера? Но Иван уже давно научился прежде думать, чем говорить.

— Очнулся? Молодцом, Ваня! — добродушно улыбнулся Черный.

И взглядом выгнал из палаты непонятно откуда взявшуюся женщину в медицинском халате со шприцом в руках.

— Прежде чем мы с тобой поговорим, красноармеец Куприн, надо познакомится поближе, я комиссар госбезопасности третьего ранга Черный Николай Семенович. — Он протянул руку Ивану.

Ваня осторожно пожал ее, но опять смолчал.

— Вот и познакомились. Закуришь? — Черный вытащил из портсигара папиросу «Герцеговина Флор».

— Нет...

— Молодец! А я все не могу никак бросить, — удрученно заметил Черный и неспешно раскурил папиросу, — ну что же, задавай свои вопросы, красноармеец Куприн. Хотя подожди! Что же это я! — он спохватился, открыл кожаный портфель и начал выкладывать небольшие коробочки. Последней на прикроватную тумбочку легла толстая пачка денег.

И пояснил в ответ на недоуменный взгляд Вани.

— Награды, твои, красноармеец Куприн. Награды...

— Какие награды? — потерянно прошептал Ваня. Он ничего не понимал и даже втайне ущипнул себя, проверяя не спит ли он.

— Это «За отвагу», — Черный показал медаль. — Если не ошибаюсь, за взятого в плен немецкого летчика. А это орден «Красной Звезды» — за захваченный немецкий танк. А это «Красного Знамени», а это — Орден Ленина и Золотая Звезда Героя! За прорыв немецкой линии обороны. А это вторая Звезда Героя и еще один орден Ленина — за Манштейна. Извини, я понимаю, такие награды положено вручать торжественно, но... — Черный виновато пожал плечами. — Но обстоятельства складываются таким образом, что сейчас не до торжественных мероприятий. Впрочем, возможно, все в скором времени изменится и тебе вручат их как положено. Но об этом немного позже. А деньги — денежное довольствие и премии за подвиги за все время твоей службы. Все представления на тебя были удовлетворены. Но, сам понимаешь, война, бюрократия, куда без нее, в общем, все сильно затянулось. Да ты и сам, на месте не сидел и награды дошли до тебя только сейчас. Теперь задавай вопросы.

Ваня судорожно сглотнул и тихо спросил:

— Это вы меня в штрафники засунули?

Черный спокойно ответил:

— Извини, пришлось. Мы тебя взяли на заметку сразу после того, как ты перешел фронт. Можно было обойтись без трибунала, но у нас были и есть на тебя очень большие планы, поэтому не хотелось, чтобы тебе твое блуждание в окружении аукнулось поздней. А штрафбат, смывает начисто с людей все прегрешения, как реальные, так и мнимые. Все было рассчитано правильно, ты бы отбыл свой срок даже не доехав до фронта, но, как всегда, вмешались обстоятельства. Роту раньше срока отправили на фронт, а там закрутилось, мы на время потеряли тебя из вида, а потом просто не смогли найти. Но, как видишь, к счастью, все получилось...

В Иване плеснулась злость. Но уже давно научившись сдерживать себя он спокойно поинтересовался.

— А сейчас зачем два месяца под замком держали и всю душу вытряхивали?

Черный пропустил вопрос мимо ушей и спокойно поинтересовался:

— Ты, скорее всего, хочешь спросить, что дальше?

Иван помедлил и сухо бросил:

— Где Варвара?

— С ней все в порядке, — с легким оттенком недовольства, словно Иван не оправдал его надежд, ответил комиссар. — Возможно, вы скоро встретитесь. Но об этом, пока рано говорить. Следующий вопрос, красноармеец Куприн.

— Красноармеец Петр Петров и врачи, о которых я сообщил во время допроса? — продолжил гнуть свою линию Ваня. — Вы знаете, что с ними?

Черный картинно вздохнул:

— Тяжелый человек ты, Иван. Ох, тяжелый. Ну хорошо, отвечу, заслужил. Петр Петров месяц назад вышел из окружения и вывел с собой всех тех людей, о которых ты спрашиваешь. С ними тоже все нормально. Петров сейчас инструктор в школе снайперов, бомбардирует вышестоящее начальство рапортами о переводе на передовую, а врачи — успешно работают по своей воинской специальности. В отношении всех них обошлось ускоренной процедурой фильтрации, во многом благодаря тебе. Еще вопросы?

Ваня помедлил и угрюмо поинтересовался:

— Что дальше?

— Ну наконец-то! — наигранно всплеснул руками комиссар, но тут же сменил тон на сухой, можно даже сказать — ледяной:

— У тебя два варианта, красноармеец Куприн. Первый — на фронт ты уже не попадешь, будешь служить при политотделе РККА. Ты уже совершил все свои подвиги и теперь будешь своим примером вдохновлять остальных. Извини, с твоим пылом, ты очень быстро сложишь свою голову на фронте, а дважды Героев Советского Союза не напасешься. В этом случае, тебе вручат все твои награды как положено. О чем немедленно узнает вся страна. Соглашайся — работа на самом деле непыльная, опять же продвижение по службе. Начнешь с младшего лейтенанта, приказ уже отпечатан, а там, глядишь, вскорости и меня обгонишь.

Ваня уловил иронию в голосе Черного и зло поинтересовался:

— Какой второй вариант?

— Второй вариант... — протянул комиссар. — Второй — это очень интересная, но очень сложная и тяжелая работа. Но ты станешь дважды героем Советского Союза посмертно. А красноармеец Куприн будет значиться геройски погибшим. Твои родные будут получать пожизненно пенсию за тебя, но ты их больше никогда не увидишь. Но, как раз в этом случае, возможно, ты и встретишься с Варварой. Выбирай.

Ваня хмыкнул:

— Вы же уже знаете мой ответ.

— Знаю, — согласился Черный. — Но важно, чтобы ты сам ответил, потому что дороги назад уже не будет.

Иван зачем-то улыбнулся и четко ответил.

— Второй вариант, товарищ комиссар третьего ранга.

Эпилог

Западный Берлин.

Район Тиргартен, площадь Республики.

1956 год.

— Господин Хартманн, через пятнадцать минут у вас встреча с избирателями, а еще, ваша жена просила напомнить вам, что ждет вас на открытии ее аэроклуба. Сами понимаете, ваше присутствие, сразу обеспечит аэроклубу известность. А вечером, ваш ждет американский комендант Берлина на ужин...

— Подожди, Пауль... — худощавый, широкоплечий мужчина, отмахнулся, быстрым шагом поднялся по ступенькам центральной лестнице Рейхстага и подошел к одной из колонн.

На красивом, но суровом и немного злом лице проявилось странное, слегка виноватое выражение.

«Извини Жан Жаныч, — думал он на русском языке. — Обещал тебе расписаться на рейхстаге, но обманул. Невольно, но обманул. Столько всякого случилось, что голова до сих пор кругом. Нет, я честно отвоевал сколько получилось, а потом... в общем, не смог я отказаться. А к рейхстагу вот только сейчас довелось попасть...»

Он провел рукой по шершавому мрамору, неожиданно что-то нащупал, присмотрелся и беззвучно, одними губами прочел едва заметную корявую надпись:

«Здесь был граф божьей милостью Жан V Арманьяк! Служу Советскому Союзу!»

Тут мужчина не выдержал, улыбнулся и восхищенно прошептал:

— Ах Жан Жаныч, ах да сукин сын!!!

После чего быстро сбежал вниз по ступенькам и сухо скомандовал секретарю, стоявшему возле машины:

— Не понял, Пауль? Кто торопил меня? Избиратели ждать не будут. И да... передай фрау Эльзе, что я буду на открытии аэроклуба. Комендант? Передай, что я занят...

Конец второй книги

Германия, Росток.

2023 год.