Источник вдохновения

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Молли решила дать Алеку немного поспать. Они вообще могли бы остаться в номере на всю ночь и продолжить это восхитительное сексуальное приключение. Но теперь, пока Алек дремал рядом с ней и восторги секса немного улеглись, в голову Молли снова полезли неприятные подробности утреннего разговора с Бенджамином. Возможно, агент сам не знал, о чем говорит, да и на писательских курсах ей твердили, что любой критик судит субъективно.

Бенджамин видел в ней писателя-детективщика, который не способен сочинить горячую историю. Возможно, он читал ее новый роман, руководствуясь системой оценок, совершенно не годившейся для этого текста. Молли должна сама перечитать книгу еще раз. Если она по-прежнему будет ей нравиться, то стоит искать нового агента, а не сексуальных авантюр.

Но Молли не жалела об этом дне. И в душе благодарила Бенджамина за то, что его замечания придали ей храбрости сделать Алеку предложение.

Итак, рукопись у нее под рукой, а Алек крепко спит. Молли выскользнула из его объятий и ступила на пол. Потом, поскольку она еще не окончательно превратилась в раскованную, неистовую соблазнительницу, вынула из шкафа халат и надела. Взяла рукопись, села в кресло, обтянутое белым и синим бархатом, и взглянула на титульный лист. «История в Мануа». Наверно, этому названию не хватает изюминки. Оно чем-то похоже на названия детективов. Может, заменить на что-то более откровенное? Например, «Тропическая жара». Молли схватила ручку, лежавшую на телефонном столике, и написала новое название. Упоминание о тропиках каким-то образом волновало, возбуждало, оно вызовет у читателя представление о первобытных инстинктах… как те, которые просыпались в ней, когда рядом был Алек.

Молли открыла первую страницу, но после десяти минут чтения со вздохом откинулась на спинку кресла. Она искренне верила, что книга хороша, но теперь не была в этом уверена. Критические замечания Бенджамина то и дело всплывали в ее памяти. Возможно, он и прав. Возможно, текст создает впечатление, что его писал интроверт-детективщик, меньше всего в жизни склонный к риску.

Проклятье. Ей очень хотелось, чтобы Бенджамин ошибался, но первая эротическая сцена и в самом деле казалась… натянутой, неестественной. Или нет? Молли закрыла глаза, вспоминая слова, звуки, ощущения прошедшего дня. Вот от них ее бросило в жар, а от этого…

— Молли?

Она открыла глаза и обнаружила Алека, который стоял перед ней в одном полотенце, обернутом вокруг бедер. Молли была так поглощена мыслями о своей книге, что не заметила не только то, как Алек вылез из постели, но и что он успел побывать в ванной.

Смешно, что он тоже решил как-то прикрыть свою наготу. Интересно, может, Алеку такое эротическое приключение так же внове, как и ей?

— Чем занимаешься? — спросил он.

Молли бросила взгляд на рукопись. Она пообещала Алеку рассказать о встрече с Бенджамином по пути домой, по глупости решив, что дело выгорит, но все обернулось иначе. И открыть Алеку страхи, связанные с творчеством, труднее, чем лечь с ним в постель.

Правда, ей не обязательно давать ему прямой ответ. Она может сказать, что это проект, над которым она работает в данное время, добавить еще пару неопределенных фраз и спрятать рукопись в сумку. Или напротив, рассказать чуть больше, чем намеревалась сначала.

Взвешивая доводы в пользу обоих решений, Молли внимательно посмотрела на Алека. Она сделала ему откровенное предложение воплотить их сексуальные фантазии в номере этого отеля. Когда они выйдут отсюда, Алек будет знать о ней гораздо больше других людей. Будет знать интимные подробности. Но только писатель может понять, что тайны творчества бывают пострашнее тайн секса.

Наконец Молли приняла решение.

— Я написала книгу. — И она приподняла стопку листов.

— Ты написала целую книгу?

Молли улыбнулась. Интересно, что сказал бы Алек, если бы узнал, что она написала не одну книгу?

— Да. И сегодня встречалась со своим агентом, чтобы узнать, что он о ней думает. — Молли решила разделаться с неприятными подробностями сразу. — Она ему не понравилась.

— О, Молли. — Алек опустился на колени, положил руки ей на плечи и серьезно посмотрел в глаза. — Но это же мнение только одного человека. Тебе не следует принимать его слова близко к сердцу. Готов спорить, что книга отличная.

То, что Алек без колебаний поддержал Молли, взволновало ее не на шутку. Ей пришлось покашлять, чтобы ответить, мешал комок в горле:

— Не знаю, насколько уж она хороша, но Бенджамин…

— Твой агент?

— Да, и он…

— Он просто сыграл на твоей неуверенности. Тебе следует найти другого агента.

Молли рассмеялась, обрадовавшись подобной реакции Алека, пусть даже он понятия не имел, о чем говорит. Но он сам решил это выяснить.

— А о чем книга?

— О сексе.

Алек заморгал.

— Ты имеешь в виду руководство?

— Нет, просто откровенный роман.

— Правда? — Алек приподнял брови. — И он не понравился Бенджамину? Наверно, у него что-то с ориентацией.

Молли представила, как ужаснулся бы Бенджамин, услышь он подобное мнение, и прыснула.

— Нет, не натуралам тоже нравятся подобные книги. — Ее улыбка погасла. — Он сказал… — Молли остановилась, чтобы набраться сил и повторить слова Бенджамина, — он сказал, что создается впечатление, будто у автора недостаточно опыта, чтобы писать о сексе.

Глаза Алека расширялись по мере того, как до него доходил смысл сказанного.

— И весь этот день явился следствием этих слов?

Молли заколебалась, но потом решила, что Алек должен знать правду.

— Надеюсь, ты не обидишься, но частично — да.

— А я даже и не знаю, считать себя обиженным или польщенным.

— Пожалуйста, не обижайся. Да, все началось из-за слов Бенджамина, но, как только ты согласился на мое предложение, я поняла, что просто хочу тебя. Хочу уже давно. И если это критика Бенджамина придала мне храбрости, то я искренне благодарна ему. — Молли коснулась его щеки. — Алек, я получила удовольствие от каждой минуты с тобой. Ты заставил меня позабыть и о книге, и о словах Бенджамина. Неважно, что будет дальше, я благодарна судьбе за этот день.

— Я тоже. — Алек поймал ее ладонь и поцеловал тыльную сторону. — И не обижен. Как я могу обижаться после самого замечательного секса в моей жизни?

— Спасибо.

— Это правда. И я даже благодарен твоему агенту, если он натолкнул тебя на эту мысль. — Алек снова заглянул ей в глаза. — Но я отказываюсь верить, что твоя книга так уж плоха. Дай мне почитать ее.

Свободной рукой Молли прижала листы к груди.

— Ой, нет, мне кажется…

— Перестань, Молли. Я много лет провел в колледже и помимо всего прочего изучал литературу и язык.

— Да, а что насчет прочего? — Молли решила сменить тему разговора, чтобы выиграть не много времени. — Сколько еще профессий ты изучал?

— Ммм, наверно, пять. Если не считать зоологию. Но теперь я твердо решил стать юристом.

— Значит, поиски призвания закончены?

— Да. Мне тридцать один, пора закончить с порханием туда-сюда и остановиться на чем-то одном.

— Из тебя выйдет прекрасный юрист. — Молли легко могла представить Алека перед судом присяжных; он в два счета убедит кого угодно.

— Спасибо, но мы отклонились от темы. Речь шла о твоей карьере. — Алек потянулся за рукописью. — Позволь мне прочитать книгу.

Молли отвела руку с листами.

— Сейчас? Может, ты найдешь занятие поинтереснее? Или тебе нечем занять время?

— А я быстро читаю.

— Алек, в книге триста восемьдесят четыре страницы.

— Значит, я ограничусь парой глав. Этого должно хватить, чтобы понять, прав был старина Бенни или нет.

Молли смотрела на Алека в горячей надежде, что второй вариант ближе к истине.

— Если я дам тебе почитать первые главы, ты обещаешь, что выдашь мне искреннюю оценку?

— Обещаю.

С гулко бьющимся сердцем Молли отделила первые две главы и передала их Алеку. Он взял их и наклонился ближе, чтобы поцеловать Молли.

— Спасибо за доверие, — прошептал он.

— Я всегда доверяла тебе, — ответила Молли.

Так и было на самом деле. Она доверяла Алеку свою жизнь, когда пользовалась его услугами как шофера. Она доверяла ему, когда пригласила в свою постель, зная, что он не подвергнет опасности ее сердце. И еще он был единственным человеком, помимо Бенджамина, которому она показала свою рукопись.

Алек уселся поудобнее в кресле, и, несмотря на доверие к нему, Молли нестерпимо захотелось забрать у него рукопись. Она испугалась выставить напоказ свои чувства.

— Алек, подожди, я передумала.

Он бросил на нее взгляд.

— Слишком поздно. Но хочу заметить, что, когда я закончу, мы еще раз воспользуемся этой кроватью и ее замечательными четырьмя столбиками. И неважно, нужен тебе опыт или нет.

Молли мгновенно ощутила слабость в коленках.

— Ты хочешь занять мои мысли, пока будешь читать рукопись?

Он усмехнулся:

— А что, получилось? Замечательно. Правда, я всего лишь хотел предупредить тебя, приготовить, так сказать.

— Я уже готова. — Молли не отводила взгляда от его глаз, страстно желая, чтобы Алек отбросил страницы и обнял ее.

— Тогда постарайся удержать это состояние, пока я не закончу. — Он подмигнул и погрузился в чтение.

В последние десять лет Алек в основном читал научную литературу, к тому же не был знаком ни с одним автором романов, тем более романов эротических. Так что он горел желанием узнать, что же написала Молли.

А еще он завидовал ее свободе. Наверно, ей досталась по наследству приличная сумма, так что она может просто сидеть и творить в свое удовольствие. Если бы Алек мог выбирать, чем заниматься, он бы…

Алек с удивлением обнаружил, что, если бы не надо было думать о деньгах, он бы всю жизнь так и работал шофером. Правда, его отец не желал сыну судьбы рабочего, каким он был сам, и слышать не захотел бы о таком решении Алека. Но он собирается стать юристом и тогда окажется в одном обществе с Молли. Это дополнительный стимул.

Писала она хорошо, поэтому первоначальное мнение Алека об интеллектуальных способностях Бенджамина было не самым лестным. Но потом он добрался до первой постельной сцены.

Она была… неуклюжей. Алек не мог представить, что мужчина может так общаться и обращаться с женщиной, да и реакция героини казалась неестественной. Их разговор до секса был вполне убедителен, но ни одна женщина не употребляет в подобной ситуации полных предложений, грамматика же героини Молли была безупречна.

К тому же они были слишком вежливы друг с другом. Герой просил у героини разрешения на следующий шаг, и в его речи встречалось слишком много четырехсложных слов.

Мисс Молли Дрейк явно требуется новое исследование, и Алек готов быть ее ассистентом.

Он положил рукопись на стол и поднял глаза. Молли смотрела на него, не скрывая волнения.

— Ты хороший писатель, — наконец сказал Алек.

Он не добавил слова «но», однако Молли уловила это по интонации.

— Что еще?

Алек поднялся на ноги.

— Не волнуйся. Я знаю, как помочь делу.

Она застонала.

— Тебе тоже не понравились эротические сцены?

— Они кажутся слишком… церемонными. Им не хватает страсти, непосредственности.

Молли зажмурилась.

— Проклятье! Они должны быть иными. Чувственными и откровенными.

— Я знаю. — Алек шагнул к ней. — Вот над этим мы и будем работать. Давай дадим друг другу слово быть чувственными и откровенными. А потом ты опишешь все произошедшее. Или можно воспользоваться магнитофоном. Так даже лучше, потому что…

— Подожди-ка. — Молли смотрела на Алека, краснея. — Я ценю твое предложение, но во-первых, у нас нет магнитофона, а во-вторых… — Молли нахмурилась. — Магнитофон? — Она зарделась еще ярче. — Ты понимаешь, о чем говоришь?

Алек взялся за отвороты ее халата и притянул к себе.

— Я предлагаю заняться доскональным исследованием в данной области. Поверь мне, после десяти лет в колледже я стал королем в том, что касается исследований. Самый лучший способ заставить героев действовать в постели подобно реальным людям — это записать то, как это происходит на самом деле. Кстати, я забыл о видео. Мы могли бы взять напрокат…

— Камеру? Алек, не смеши меня! Я не могу представить, что поставлю камеру посреди своей спальни, а потом займусь перед ней сексом.

Однако в глазах Молли загорелся огонек, который противоречил тону и содержанию слов. Алек наклонился и поцеловал ее.

— Мне кажется, что одна мысль о таком эксперименте заводит тебя.

— Ничего подобного.

В ответ Алек распахнул ее халат и взглянул на напряженные, твердые соски. Он коснулся их пальцем.

— Прошу занести это в протокол в качестве улики.

Молли сглотнула.

— Возможно, идея о съемке и возбуждает меня, но, когда дойдет до дела, я испугаюсь до смерти.

— Почему же? — Алек запустил пальцы за ее пояс и развязал его. — Ты прекрасна и будешь отлично смотреться на пленке.

— Я… я стесняюсь!

— Но ведь тебя никто не увидит! Эта пленка будет только в твоем распоряжении, и ты не обязана показывать ее даже мне. Разве только я попрошу тебя позволить мне взглянуть. — Его пальцы принялись ласкать грудь Молли. — Подумай, милая, какая прекрасная возможность — ты увидишь со стороны, как мы смотримся, как двигаемся, что говорим.

Ее дыхание стало неровным.

— Я могла бы… взять напрокат порнокассеты.

Алек покачал головой.

— Это совсем не то. Там все развивается по сценарию, а наша запись будет подлинной, естественной. Ты написала отличную книгу, и, как только улучшишь эротические сцены, у тебя получится бестселлер.

Голова у Молли кружилась, на коже выступили бисеринки пота, глаза затуманились и потемнели от желания.

— А как насчет… твоей учебы?

— Позволь мне побеспокоиться и об этом. Я как-нибудь найду время для занятий. — Он готов не спать и заниматься по ночам, лишь бы воплотить в жизнь их совместный исследовательский проект.

— О, Алек, я не знаю…

— Зато я знаю. — Алек скинул халат с плеч Молли и подхватил ее на руки. — А теперь нас ждет кровать с балдахином. Очень жаль, что нет магнитофона или камеры, но мы запишем все, что вспомним, потом.

Молли обвила его шею руками и улыбнулась улыбкой сирены.

— А ты не хочешь вести протокол?

— Я не смогу. — Алек поцеловал ее и положил на кровать. — Я буду занят только тобой.