Исторические записки. Т. VIII. Жизнеописания

ГЛАВА СТО ТРЕТЬЯ Вань Ши, Чжан Шу ле чжуань — Жизнеописание Вань Ши и Чжан Шу[786]

Вань Ши-цзюня звали Фэн, его отец был чжаосцем[787]. Он был из рода Ши. После гибели Чжао их семья переехала в Вэнь[788]. Когда Гао-цзу на востоке наносил удар по Сян Цзи [и] проходил через [земли] Хэнэя, Ши Фэну было пятнадцать лет[789], и он стал служить Гао-цзу в качестве мелкого чиновника. Поговорив с ним, Гао-цзу оценил его старание и почтительность. [Как-то государь] спросил [Фэна]: «Какие у тебя есть родственники?» Тот ответил: «У меня только мать, но, к несчастью, она ослепла; в доме у нас бедно; есть еще младшая сестра, [она] умеет играть на цине». Гао-цзу его спросил: «Можешь ли ты последовать за мной?» Ответ был: «Хотел бы приложить все силы». Тогда Гао-цзу призвал к себе младшую сестру Фэна, включил ее в число придворных дам, а самого Фэна поставил чжунцзюанем, поручив ему принимать почту и секретарствовать. Его семью [император] переселил в Чанъань, разместив ее в одном из дворцовых зданий, поскольку младшая сестра Фэна стала придворной дамой. Прослужив до времени [царствования] Сяо Вэня, благодаря своим заслугам и усилиям Фэн поднялся до поста дачжундафу. И хотя Фэн не имел образования, ему не было равных в отношении почтительности и тщания.

Во время [правления] Вэнь-ди тайфу наследника Дунъян-хоу по имени Чжан Сян-жу был освобожден со своего поста, и, когда встал вопрос о выборе наставника, все предложили Фэна, и он был поставлен тайфу наследника. Когда воцарился [император] Сяо Цзин, [Фэн] вошел в число девяти цинов, [но], став одним из близких к трону чиновников, он стал раздражать государя, и его тогда сделали сяном [одного из] чжухоу. Старшего сына [Вань] Фэна звали Цзянь, следующего сына — Цзя, еще одного — И[790], а последнего — Цин. Все его сыновья отличались прекрасным поведением и сыновним послушанием, и все они дослужились до постов с жалованьем в две тысячи даней. В связи с этим император Цзин-ди [230] сказал: «Ши и его четыре сына все получают содержание по две тысячи даней, благосклонное отношение людей как бы собралось у их дома». [И он] даровал Фэну титул Вань Ши-цзюнь.

В последние годы правления Цзин-ди Вань Ши, получая содержание старшего сановника, из-за своих почтенных лет стал жить дома и только по случаю наступления нового года и начала сезонов приезжал на дворцовые приемы[791]. Проезжая дворцовые ворота, он непременно сходил с экипажа, а когда встречал в пути государеву колесницу, исполнял все необходимые обряды. Его сыновья и внуки были не столь уж крупными чиновниками, но когда они приезжали домой повидаться с Вань Ши, то он встречал их одетым в парадные одежды [и] не называл их по именам. Если же кто-то из его сыновей или внуков имел провинности, то он их не укорял, но усаживал в боковых залах, и они принимали пищу не за главным столом семьи. Затем все дети принимались укорять [провинившегося], после чего виновный просил прощения за свою ошибку у старших по возрасту членов семьи и обещал исправиться, обнажая в знак клятвы свое плечо[792]. И когда виновные исправлялись, он прощал их. Если кто-либо из сыновей или внуков Вань Ши достигал совершеннолетия и ему надевали шапку взрослого[793], то этот обряд совершался в его присутствии. Даже на отдыхе он непременно носил шапку, всегда оставался спокойным и умиротворенным[794]. В отношении рабов и слуг [он] всегда был строг. Он отличался особой почтительностью. Когда государь присылал в его дом что-либо съестное, то Вань Ши, [принимая дар], низко кланялся, падал ниц и, коленопреклоненный, вкушал присланное, как будто делал это перед лицом императора. Во время траура [по родным] он выражал сильное горе. Его сыновья и внуки с уважением принимали [его] поучения и подражали ему. Вань Ши-цзюнь и его семья своим скромным поведением и почитанием старших стали известны во [всех] областях и княжествах. Даже конфуцианцы в княжествах Ци и Лу, известные своими достойными поступками, считали, что им [до них] далеко.

На втором году [правления У-ди под девизом] цзянь-юань (139 г.) ланчжунлин[795] Ван Цзан навлек на себя гнев из-за своей учености. Вдовствующая императрица [Доу] считала, что конфуцианцы много пишут, но от них мало пользы[796], а поскольку в это время стало известно, что в семье Вань Ши-цзюня не говорят, но делают все возможное, их старшего сына Цзяня назначили ланчжунлином, а младшего, Цина, — нэйши[797]. [231]

Хотя Цзянь [уже] был стар и сед, его отец, Вань Ши-цзюнь, оставался еще вполне бодрым. Цзянь, исполняя обязанности ланчжунлина, раз в пять дней отлучался навестить отца. Он проходил в боковые помещения и тихонько расспрашивал слуг [о здоровье отца], всегда забирал его нательное белье, стирал и возвращал его слугам, делая это так, чтобы Вань Ши-цзюнь не узнал об этом. Ланчжунлин Цзянь в случае, если дело требовало разъяснений, отводил людей в сторону и говорил [с ними] без обиняков и по существу. Когда же [он] представал перед троном, то могло показаться, что он лишен дара речи. Поэтому государь относился к нему по-родственному, уважал его и обходился с ним учтиво[798].

[Потом] Вань Ши переехал жить в Линли[799]. Как-то нэйши Ши Цин возвращался домой пьяным и, вступая во внешние ворота, не сошел, [как полагалось], со своей повозки. Вань Ши-цзюнь, узнав об этом, перестал принимать пищу. [Ши] Цин перепугался и, оголив плечо, стал каяться в своей провинности, [но Вань Ши] не принял [оправданий]. Тогда все члены рода и его старший брат Цзянь тоже оголили плечо [и стали просить о прощении Цина]. Вань Ши-цзюнь с осуждением сказал: «О, конечно, когда нэйши — знатный человек — въезжает в ворота селения, почтенные люди уходят и прячутся, а нэйши сидит себе в повозке, как будто так и надо!» Он все же простил и отпустил Цина. С тех пор Цин и все его потомки, въезжая в ворота своего селения, [сходили со своих повозок] и шли пешком до дома. Вань Ши-цзюнь умер на пятом году [правления Сяо У-ди под девизом] юань-шо (123 г.)[800]. Его старший сын ланчжунлин [Цзянь] так скорбел и страдал от горя, что не мог ходить без посоха. Через год с небольшим Цзянь тоже умер. Все сыновья и внуки Вань Ши отличались сяо — почтительным отношением к родителям, но среди них особо выделялся Цзянь, который в этом превосходил [самого] Вань Ши-цзюня.

Когда Цзянь был ланчжунлином, он написал донесение государю. Когда же донесение вернулось к нему, перечитав его, он воскликнул: «Я написал с ошибкой: внизу знака «лошадь» вместе с хвостом должно быть пять черт, а у меня всего четыре, не хватает одной черты. За эту ошибку император приговорит меня к смерти»[801]. Все это его страшно напугало. Он был весьма осмотрителен и почтителен и так же относился к любому, даже самому мелкому делу.

Младший сын Вань Ши-цзюня по имени Цин служил тайпу. [Как-то государь], выезжая [из дворца] на колеснице, спросил у [232] него, сколько запряжено в колесницу лошадей. Цин пересчитал коней по поводьям и, подняв руку, сказал: «Шесть лошадей». Цин среди всех сыновей Вань Ши был самым простодушным, что хорошо видно в этом ответе. Став чэнсяном в Ци, он добился того, что во всем княжестве [люди] относились к своим семейным обязанностям с почтением, и он, даже не прибегая к речам, сумел установить в Ци большой порядок, и [там] воздвигли молельню в честь чэнсяна.

В начальном году правления под девизом юань-шоу (122 г.) У-ди назначил себе наследника, и среди сановников стали выбирать человека на пост наставника. Тогда Цина перевели с должности начальника [уезда] Пэй[802] и назначили тайфу. А через семь лет он стал юйшидафу.

Осенью пятого года правления под девизом юань-дин (112 г.) за преступления был снят с должности чэнсян[803]. В декрете государя, направленном юйши, говорилось: «Вань Ши-цзюнь почитался покойным императором, его сыновья и внуки отличаются своим примерным поведением в семье, поэтому юйшидафу Цина назначаю чэнсяном и дарую ему титул Муцю-хоу».

Как раз в это время ханьцы на юге расправились с обоими юэскими государствами[804], на востоке напали на Чаосянь (Корею), на севере преследовали сюнну, на западе нанесли удар по [царству] Давань (Фергана)[805]. И в самом Срединном государстве было много дел. Сын Неба объезжал с инспекцией внутренние области, восстанавливались древнейшие храмы и молельни духов, [государь] совершал жертвоприношения Небу и Земле[806], процветали ритуалы и музыка. В казне не хватало денег.

Сан Хун-ян[807] и ему подобные ставили во главу угла выгоду и богатство, а такие, как Ван Вэнь-шу[808], ужесточали законы. А такие, как Ни Куань, благодаря знанию классических книг[809] выдвигались в число девяти цинов. Эти люди попеременно вершили дела. Положение уже не зависело от чэнсяна, он просто оставался внимательным и заботливым [человеком]. Так он прослужил девять лет, и ему не удалось внести какие-либо предложения по наведению порядка в управлении. Когда же он попытался предъявить обвинения Со Чжуну и одному из девяти цинов Сянь Сюаню[810], то их вину доказать не смог и, напротив, сам был обвинен [в ошибках] и должен был возместить им ущерб.

В четвертом году [правления императора Сяо У под девизом] юань-фэн (107 г.) на землях восточнее застав скопилось два [233] миллиона беженцев, из них четыреста тысяч остались без крова[811]. Гуны и цины стали обсуждать создавшееся положение и предложили выслать бесприютный народ в приграничные земли, дабы люди могли как-то обустроиться. Император считал, что чэнсян стар и [слишком] осторожен, чтобы участвовать в обсуждении этих предложений. Он отдал распоряжение чэнсяну подать доклад об уходе [на покой]. Он передал эти дела юйшидафу и нижестоящим чиновникам для обсуждения. Но чэнсян стыдился того, что не может выполнять свои обязанности, и подал государю доклад, в котором писал: «Я, Цин, удостоился счастья принять на себя обязанности чэнсяна, но ныне из-за своей бесталанности не смог способствовать управлению. Склады и закрома государства пусты, множество людей бегут от опасностей, своими преступлениями я заслужил того, чтобы лечь под топор. Но если государь смилуется и не применит ко мне законы, хотелось бы, чтобы мне вернули печати чэнсяна и [ле]хоу и чтобы я официально подал в отставку по старости и уступил дорогу более способным». Сын Неба сказал: «Наши хранилища пусты; народ, попав в беду, скитается и бежит, а вы просите переселить этих людей. Народ еще больше возбудится, потеряет покой, и это поставит его на грань гибели. И в это время вы отказываетесь от своего поста! На кого же вы хотите возложить эти трудности?» И он осудил Цина в специальном послании. Цин был сильно пристыжен и вновь взялся за дело. Цин славился глубокой ученостью и взвешенностью суждений, но так и не предложил другого серьезного плана помощи людям (беженцам). Через три с небольшим года, на втором году [правления] под девизом тай-чу [императора Сяо-у] (103 г.) чэнсян Цин умер. Посмертно ему был пожалован титул Тянь-хоу.

Средний сын Цина [имел имя] Дэ. Цин любил поручать ему дела. Государь назначил его преемником отца, поставив на княжение. Позднее его сделали тайчаном. [Через какое-то время] он был отдан под суд, и его ожидал смертный приговор, но он избежал казни благодаря выкупу и стал простолюдином[812]. Когда Цин исполнял обязанности чэнсяна, все его сыновья и внуки служили чиновниками, причем тринадцать из них дослужились до должностей с жалованьем в две тысячи даней [зерна]. Но после кончины Ши Цина некоторые были осуждены и сняты с постов, а их репутация людей особой сыновней почтительности и взвешенности в суждениях померкла. [234]

Цзяньлин-хоу Вэй Вань был родом из Далина в области Дай[813]. За свое умение управлять колесницей он стал ланом, служил Вэнь-ди и за добросовестную службу был повышен до ранга чжунланцзяна. Он был человеком великодушным и почтительным, других [достоинств у него] не было. Еще когда [будущий император] Сяо Цзин был наследником и созвал своих приближенных на пирушку, Вэй Вань сказался больным и отказался прийти. Перед смертью Вэнь-ди, наставляя Сяо Цзина, говорил ему: «Вань — человек превосходных качеств, ты хорошо относись к нему». Когда же Вэнь-ди скончался и на престол взошел Цзин-ди, он в течение года не сказал ни одного дурного слова о Ване, а тот изо дня в день старательно прислуживал государю.

Как-то Цзин-ди собрался ехать в Верхний парк Шанлинь и призвал чжунланцзяна Ваня быть третьим в колеснице. Возвратившись [из поездки, он] спросил: «Знаешь ли ты, почему я взял тебя третьим в колесницу?» Вань ответил: «Я начал свою службу колесничим и затем был переведен в следующий ранг, став чжунланцзяном, [но сейчас я] не знаю, [почему вы выбрали меня]». Государь опять спросил его: «А почему, когда я был еще наследником и звал тебя на пирушку, ты не захотел прийти?» Вань отвечал: «Я смертельно виноват перед вами, но я действительно был болен!» Тогда государь поднес ему меч. Вэй Вань сказал: «Покойный император поднес мне шесть мечей. [Еще один] меч я не осмеливаюсь принять». Государь сказал: «Но мечи люди легко пускают на обмен. Они у тебя целы?» Вань отвечал: «Они все у меня». Государь послал чиновника проверить [наличие] всех шести мечей, и они оказалась в ножнах, не побывав еще в деле. Когда кто-либо из служителей дворца совершал проступок, Вань часто брал на себя вину; он не соперничал с другими начальниками, а когда имел какие-то заслуги, часто уступал честь другим командирам. Император считал его бескорыстным [человеком], преданным подданным без каких-либо задних мыслей и назначил Ваня старшим наставником Хэцзянь-вана[814].

Когда восстали У и Чу, то Вэй Вань был назначен военачальником. Он возглавил хэцзяньские войска и ударил по армиям У и Чу, имел успех и был поставлен чжунвэем. Через три года, на шестом году первого периода правления императора Сяо Цзина (151 г.) за военные заслуги Ваню был пожалован титул Цзяньлин-хоу.

На следующий год государь сместил наследника и казнил Ли Цина и других[815]. Государь, зная благородство Ваня и считая, что он [235] не стерпит [расправ], освободил его от должности и разрешил вернуться домой, поручив Чжи Ду[816] расправиться с родом Ли. Покончив с этим делом, государь назначил наследником Цзяодун-вана[817], [а затем вновь] призвал Вэй Ваня и назначил его наставником наследника. Спустя какое-то время перевел его на должность юйшидафу. Через пять лет его вместо Тао-хоу Лю Шэ назначили чэнсяном[818]. Докладывая о делах при дворе, он не выходил за рамки своих полномочий. С первой ступеньки чиновничьей службы и вплоть до поста чэнсяна он ничего не предлагал от себя. Сын Неба считал [Ваня] честным и преданным служакой, который может помочь наследнику, поэтому он уважал его и, благоволя, осыпал его наградами.

Когда Вэй Вань пробыл чэнсяном три года, Цзин-ди скончался, на престол взошел У-ди. Во [время годов его правления под девизом] цзянь-юань[819] Вэй Вань был снят с должности чэнсяна, так как во время болезни Цзин-ди много чиновников было отправлено в тюрьму и осуждено безвинно, а чэнсян с этим не разобрался. После этого Вань умер; ему наследовал сын Синь, но он был обвинен в несоблюдении подношений на жертвенное вино и лишен княжеского звания.

Сай-хоу [по имени] Чжи Бу-и был уроженцем Наньяна, служил ланом при Вэнь-ди. Однажды человек, который проживал с ним вместе, испросил отпуск и отправился к себе домой, по ошибке прихватив деньги другого лана, также проживавшего с ними. Когда потом хозяин денег обнаружил пропажу, то подумал, что это совершил Бу-и. Тот принял на себя вину, принес извинения [и], достав необходимые деньги, восполнил утраченное. Когда же вернулся уезжавший домой человек и вернул деньги, то лану, лишившемуся денег, стало очень стыдно. Из-за этого случая Бу-и получил репутацию выдающегося человека. Вэнь-ди похвалил этот поступок, заметил [Бу-и], и тот постепенно дослужился до должности тайчжундафу. [Однажды] на приеме во дворце какой-то человек, желая опорочить [Бу-и], сказал: «Бу-и своей внешностью весьма привлекателен, да только вот беда — вступил в преступную связь с невесткой — женой своего старшего брата». Бу-и, услышав [такое], сказал: «У меня нет старшего брата». Но так до конца и не смог обелить себя.

Когда восстали У и Чу, Бу-и в ранге чиновника, получающего две тысячи даней [зерна], руководил войсками при нанесении [236] удара по мятежникам. В первом году заключительного периода [правления] Цзин-ди (143 г.) [Бу-и] был назначен юйшидафу. Когда же Сын Неба стал отмечать заслуги тех, кто отличился в борьбе против У и Чу, он пожаловал Бу-и титул Сай-хоу. В годы цзянь-юань [правления] У-ди Бу-и, так же как и чэнсян Вань, был снят с должности за проступки. Бу-и изучал учение Лао-цзы и, какую бы должность ни занимал, ничего не менял в ведении дел; он заботился только о том, чтобы люди знали о результатах его деятельности как чиновника, но он не добивался славы и карьеры, и [потому] его называли выдающимся. Когда [Чжи] Бу-и умер, ему наследовал сын Сян, [но его] внук Ван был обвинен в недостаточном подношении золота для жертвоприношений и лишен княжеского звания.

Ланчжунлина Чжоу Вэня звали Жэнь. Его предки были родом из Жэньчэна[820]. Он хорошо разбирался в медицине. Когда Цзин-ди был [еще] наследником, [Чжоу Вэня] назначили шэжэнем. Накапливая заслуги, он постепенно продвигался [в должности], дослужившись при Сяо Вэнь-ди до тайчжундафу. Как только Цзин-ди взошел на престол, он назначил Жэня ланчжунлином.

Жэнь был человеком скрытным, серьезным и молчаливым. Обычно он носил потрепанную и залатанную одежду, грязные штаны, которые никогда не чистил, чем и привлек внимание императора. Цзин-ди допустил его в свои внутренние покои, а когда в хоугуне устраивались закрытые пиршества и представления, Жэнь обычно присутствовал на них[821].

После кончины Цзин-ди Жэнь оставался ланчжунлином и, как и прежде, не выступал ни с какими предложениями. Когда государь спрашивал [его] о людях, Жэнь отвечал: «Вы, государь, сами проверьте их». Однако он и ничего плохого ни о ком не говорил. Цзин-ди не раз удостаивал своим посещением дом Жэня, а его семью переселил в Янлин[822]. Государь постоянно жаловал ему награды, [но Чжоу Вэнь] часто отказывался их принимать. А когда чжухоу и многочисленные сановники из корыстных побуждений подносили ему дары, он их никогда не принимал. У-ди, взойдя на престол, ценил Чжоу Вэнь Жэня как сановника прежнего императора. Однако Жэнь из-за болезни ушел со своего поста. Ему было предоставлено содержание в две тысячи даней [зерна], чтобы он мог доживать свои дни дома. Все его сыновья и внуки достигли высоких чиновничьих постов. [237]

Юйшидафу Чжан Шу по имени Оу был сыном наложницы князя Аньцю-хоу Юэ[823]. В годы [правления императора] Сяо Вэня, хорошо разбираясь в учении синмин[824], он стал служить наследнику престола. И хотя Оу и занимался учением синмин, [все же] он был выдающимся мужем[825]. При Цзин-ди он был высокоуважаемым лицом, часто входил в число девяти цинов. На четвертом году [правления] У-ди [под девизом] юань-шо Хань Ань-го был освобожден от должности [юйшидафу][826]. Указом императора Оу был назначен юйшидафу. С тех пор как Оу стал чиновником, он не предпринимал шагов, которые могли бы навредить кому-либо[827]. Он специально подбирал себе чиновников из числа действительно выдающихся людей, а те, в свою очередь, почитали его за старшего и никогда не обманывали. Если судебное дело, которое передавал ему на рассмотрение государь, можно было затормозить, то он его тормозил; если же это оказывалось невозможным, то он со слезами на глазах ставил свою печать на приговоре. Так он любил людей! В старости Оу сильно заболел и попросил освободить [его от должности]. Тогда Сын Неба, приняв его отставку, пожаловал ему земли и установил содержание шандафу, чтобы он провел старость у себя дома в Янлине, где проживала его семья. Все его сыновья и внуки дослужились до высоких чиновничьих постов.

Я, тайшигун, скажу так.

Конфуций говорил: «Совершенномудрому подобает быть неторопливым в словах и скорым в делах»[828]. Разве это сказано не о Вань Ши, Вэй Ване и Чжан Шу? Их наставления давали результат без суровости, наводили порядок без строгости. Сай-хоу был тонок и искусен, Чжоу Вэнь [Жэнь] ставил на место [придворных] льстецов. Благородный муж высмеивает людей, подобных краснобаям. Можно назвать их (Вань Ши, Вэй Ваня и других) благородными мужами с безукоризненным поведением![829]