Историко-бытовой музей XVIII в. в Петергофе: Большой Дворец

Церковь и милитаризм

Являясь идеологической крепостью самодержавия, церковь верно служила интересам захватнической политики царского правительства и приспособлялась к потребностям милитаристической пропаганды. На объявление войны церковь откликалась изданием специальных молитв и листовок, пропитанных духом военщины, призывающих „братьев воинов положить души своя за святыни Руси православной". Для назидания солдат пояснялось, что „собираясь в бой" следует предварительно исповедаться и приготовить себя к бесстрашной смерти, а перед боем перекреститься и броситься вперед на врага: „разве не великое счастье отдать жизнь за веру, за царя, за родную землю!" При объявлении войны духовенство принимало энергичное участие в организации патриотических манифестаций, в своих проповедях тщательно скрывало истинные цели войны и весь свой служебный аппарат в армии переводило на „военное положение". [1]

[1 См. щит № 4]

Поддержка милитаризма не ограничивалась только пропагандой. При Петре I церковь предоставляла правительству колокола для переливки на пушки. В 1812 году Троице-Сергиевская лавра дала на военные нужды 5 пуд. серебра и более 70000 рублей. Во время империалистической войны церковь отчисляла на „военные нужды" проценты от своих доходов и предоставляла в распоряжение царского правительства свои золотые запасы. По официальному отчету синода видно, что одними деньгами за первый год войны поступило от церкви 1 044 355 руб., а в 1916 году некоторые монастыри обратились к правительству с предложением изготовлять снаряды и прочее снаряжение. К числу этого "снаряжения" нужно отнести те несметное количество чудотворных икон, образков и ладанок, которые целыми транспортами отправлялись на фронт в качестве „подкрепления".

За верную службу духовенство получало многочисленные награды, чины, ордена и знаки отличия. За годы империалистической войны деятельность военного духовенства была отмечена выдачей 955 штук крестов на георгиевской ленте.