Историко-бытовой музей XVIII в. в Петергофе: Большой Дворец

Как пользоваться путеводителем?

Настоящий путеводитель рассчитан на массового читателя и в значительной своей части должен быть прочитан до или после экскурсии. Основная его цель - подготовить к осмотру музея и закрепить и углубить знания, полученные в экскурсии.

Возможно пользоваться этой книжкой и при непосредственном осмотре музея и выставок; при этом следует иметь ввиду, что минимум текста, необходимый для прочтения при осмотре музея, выделен боковыми линейками и что начиная со стр. 13 изложение согласовано с экскурсионным маршрутом по музею, и что главы „Возникновение Петергофа", „Дворцовое строительство", „Работные люди" и „Назначение дворца" соответствуют введению выставки, находящемуся в бывших служебных помещениях дворца.

Развернутая в музее выставка заключает наряду с диаграммами, планами, гравюрами и другим изобразительным материалом - значительное количество текстов (архивные документы или свидетельства современников), которые часто приводятся в этой книжке и выделены кавычками.

Историческое просвещение масс входит в задачи культурной революции. Ибо знание прошлого, которому рабочий класс противопоставляет великие завоевания Октября, облегчает сознательное строительство новой жизни, новой пролетарской культуры. Ибо „пролетарская культура должна явиться закономерным развитием тех запасов знания, которые человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества" (Ленин).

В истории нашей страны, ставшей первым отечеством международного пролетариата, 1917 год ознаменовал гигантский шаг от полуфеодальной царской России к социалистической революции. Буржуазная революция оказалась только трамплином, толкнувшим страну к революции пролетарской, и Россия в своем политическом развитии догнала и перегнала „передовые" капиталистические страны. Но исторический процесс закономерен и не знает случайностей; быстрый темп революционизирования России был подготовлен некоторым своеобразием всего ее предшествующего развития. Понять это своеобразие - одна из задач, которые следует перед собой ставить, изучая историю царской России.

Изучать прошлое помогают не только лекция и книга: огромную роль играет массовая экскурсионная работа в исторических музеях. А среди них видное место принадлежит бывшим царским дворцам, превращенным революцией в музеи истории царской России. И не напрасно каждое лето сотни тысяч трудящихся из Ленинграда и со всех концов Союза осуществляют культпоходы в музейный Петергоф. Они получают здесь наглядные уроки истории, укрепляющие их классовое самосознание и расширяющие их политический кругозор. Эти уроки полезны нам, а еще больше нашей смене, знающей дореволюционную жизнь только со слов. Плохо если комсомольцу крепостная Россия представляется легендой, а носители дворянской власти полумифическими существами. Плохо потому, что историческая неграмотность - это прорыв на культурном фронте.

Просветительное значение музейного Петергофа разнообразно. Творческий гений лучших европейских художников - архитекторов, садоводов и живописцев спроектировал на финском болоте великолепный парк с фонтанами и дворцами. Тяжелый труд многочисленных безымянных исполнителей претворил эти проекты в действительность. Но недостаточно удивляться мастерству, вложенному в художественные произведения: необходимо осмыслить служение художников интересам господствовавшего класса. И нигде более отчетливо не выступает эта служебная роль искусства, как в создании и украшении царских дворцов. А еще более значительны те моменты в прошлой жизни Петергофа, которые разрывают узкие рамки царского быта и вводят нас в сложность и многообразие политической и экономической жизни страны. И эти моменты не исключение, а правило. За великолепием дворцового строительства, за нарочитой пышностью и мишурным блеском придворного быта то и дело прощупывается неприглядная действительность и жестокая классовая природа крепостнического государства. Петергоф в целом служит прекрасной иллюстрацией к двухвековой истории „императорской" России. Дворцы-музеи - это не только овеществленная история монархии, это зеркало, отразившее в себе историю господствовавшего в царской России класса. Эта командующая роль почти на всем протяжении двух веков принадлежала дворянству, и „самодержавие" было послушным орудием в его руках. Понятно, что интересы дворянского землевладения направляли политику дворянской власти; понятно, что судьбы монархии и дворянства были тесно связаны. Экономический и политический расцвет последнего в XVIII веке вознес монархию на предельную высоту, а неуклонное умирание дворянства в течение следующего столетия влекло за собой к закату и самодержавную власть. Однако понять до конца историю царизма нельзя без учета всей сложности классовых противоречий.

В начале XVIII века, в эпоху решительного наступления торгового капитала, именно его интересы определяли поведение правительства: но это продолжалось недолго и с крушением буржуазной политики установилась дворянская диктатура. Безраздельное политическое владычество дворянства обусловливалось тем, что в течение XVIII века крепла и расширялась его экономическая база, до невиданных размеров увеличивалась эксплоатация крепостного труда. Лишь к концу XVIII века на безоблачном доселе небе дворянского благополучия появились зловещие тучи. Пугачевское восстание, всколыхнув трудовые массы восточной России, грозило распространиться еще шире. Отголоски французской революции, прокатившись по всей Европе, заставили и русское дворянство дрожать за свое существование. Эта двойная опасность послужила толчком к укреплению диктатуры помещика-потребителя через посредство централизованной бюрократической монархии. Война с революционным движением, угрожавшим самому существованию монархии, продолжала для нее и впредь оставаться в порядке дня. Перегруппировка классовых сил окончательно определила во второй половине следующего XIX столетия союз дворянства и буржуазии против подымавшейся снизу рабоче-крестьянской революции. Этот союз нашел выражение в буржуазно-дворянской монархии последних трех „самодержцев", и крушение монархии оказалось крушением обоих эксплоататорских классов.

Политической истории монархии сопутствовала история дворцового строительства и быта, с исключительной полнотой и отчетливостью представленная памятниками Петергофа. Одновременное подражание скромному быту буржуазной Голландии и показному великолепию французского королевского двора - в петровскую эпоху, безудержная роскошь в эпоху расцвета дворянской монархии, и, наконец, в XIX веке все более фальшивое и неустойчивое сочетание парадного быта с замкнутостью и буржуазностью личного царского жилища. Этим трем основным периодам истории дворцового строительства соответствуют три части Петергофа: дворцы Петра I, Большой дворец и „Александрия".

Большой дворец был на всем протяжении двухсотлетия от Петра I до Николая II центром парадной жизни двора. Но он особенно характерен для XVIII века, когда парадный быт еще не был только дополнением к другому менее официальному царскому быту, а представлял самую его суть. В соответствии с развернутой по дворцу выставкой мы будем иметь дело только с этой, наиболее интересной, эпохой в жизни дворца и поставим себе целью раскрыть социально-политический смысл парадного царского быта.

Остается ответить на вопрос, стоит ли внимания эта далекая эпоха и ее памятники со стороны не только специалистов-историков, но и широких масс экскурсантов? Этот вопрос вызывает гораздо меньше сомнений в отношении поздних памятников царского быта, ибо стоит в непосредственной связи с изучением революционного движения, с естественным желанием узнать, как боролось самодержавие и чем оно защищалось против надвигавшейся гибели. Но нельзя пренебрегать и более ранней эпохой, ибо в противном случае многое в предреволюционной истории царизма останется непонятным. В частности, в XVIII веке следует искать корни той военно-полицейской организации царизма, которая дожила до 1917 года. Именно тогда была разработана сложная система эксплоататорской государственной машины, - чиновничество, армия и церковь особенно отчетливо были сделаны орудиями классового угнетения, наука и искусство были призваны безоговорочно обслуживать и превозносить командовавший класс. Именно в XVIII веке отчетливо оформилась хищническая завоевательная политика, плата народной кровью за прибыли дворян и капиталистов. Наконец, именно из этой эпохи мы узнаем примеры, особенно наглядно показывающие служебную роль самодержавия, бывшего игрушкой в руках безраздельно господствовавшего дворянства. И тогда же величественное и, казалось, вечное здание дворянского государства зашаталось под напором объединенных пугачевским восстанием народных масс.

Количество иностранных кораблей, посетивших Петербург и Архангельск:

_ Петербург _ Архангельск

1713 г. ___ 1 _ 31

1718 г. __ 54 _ 28

1724 г. _ 180 __ 7

„Имея надежду на бога, желаем получити прибыль".

Надпись на медали, выбитой в честь первого иностранного корабля, посетившего Петербург (1713 г.).