История Авиации спецвыпуск 2

Прорыв и победа

Вначале февраля советская сторона заканчивала сосредоточение сил для очередного штурма линии Маннергейма. В отличии от предыдущих попыток на этот раз все делалось основательно, после тщательной разведки и подготовки.

Первая декада месяца сопровождалась непрекращающимися боями местного значения, в которых командование Красной Армии преследовало цель отвоевать выгодные исходные позиции для наступления и окончательно дезорганизовать систему огня противника. Лесные массивы, служившие оптимальной маскировкой для ДОТов, буквально сметались массированным огнём крупнокалиберной артиллерии и ударами авиации, надолбы подрывались, проделывались проходы в минных полях. Атаки с частными задачами преследовали и другую цель – дать возможность вновь прибывшим частям и соединениям приобрести боевой опыт, отработать взаимодействие с другими родами войск на поле боя.

Готовились к штурму и авиаторы. Начальник штаба ВВС Северо- Западного фронта А.А.Новиков вспоминал: «Сначала были трудности и неувязки, тем более, что авиация впервые привлекалась к боевым действиям в таком большом количестве. Полеты с летчиками убедили меня в том, что при совместных действиях авиации с наземными войсками на поле боя огромное значение имеет знание летным составом района и участков действий своих войск. Объекты противника в этом случае атакуются более уверенно и метко, а возможность поражения своих войск исключается. Поэтому мы при подготовке наступления стали, как правило, практиковать выезды командиров авиачастей и авиаподразделений с их штурманами на наблюдательные пункты дивизий и корпусов. Находясь на передовой, они вместе с командирами пехотных и артиллерийских частей изучали характерные ориентиры, тщательно знакомились с расположением своих и чужих войск, конкретно договаривались с общевойсковиками по всем вопросам взаимодействия. Такой способ изучения местности, занимаемой противником, полностью себя оправдал, особенно, если он сочетался с ознакомительными полетами экипажей ведущих групп над районом предстоящих боевых операций».

Параллельно продолжалось наращивание сил авиационной группи ровки фронта. Кроме частей дальней авиации, о которой уже говорилось, за период между концом января и первой половиной февраля на Карельский перешеек прибыли в состав ВВС 7-й армии: 7-и ШАП (с 29 января), 43-й ЛБАП (с 3 февраля), в состав ВВС 13-й армии: 60-й СБАП (с 8 февраля), 4-й ЛБАП (с 13 февраля): в составе ВВС фронта был сформирован 149-й ИАП. К 11 февраля – дню начала генерального штурма линии Маннергейма не считая авиации флота наши войска готовы были поддержать 1134 самолета.

Все это время не прекращались и боевые столкновения в воздухе. Каждый день армады советских бомбардировщиков в сопровождении истребителей сбрасывали десятки тонн бомб на линию Маннергейма, а также объекты ближнего тыла финских войск. В воздухе висели многочисленные корректировщики. Для срыва подвоза финнами подкреплений удары теперь наносились не только по станциям и узлам, но и по путям на перегонах. Предполагалось, что восстановительным железнодорожным бригадам будет труднее работать на расчистке путей и восстановлении сообщения вдали от места своего базирования – и этот расчет оправдался.

Ничего сопоставимого массированному огню советской крупнокалиберной артиллерии и ударам бомбардировочной авиации финны противопоставить не могли. Вверху. Тяжёлые бомбардировщики ТБ-3 в групповом полёте. Внизу справа. Эту 203-мм гаубицу в советских войсках называли «карельский скульптор». Финские солдаты о присвоили ей ещё более уважительное прозвище – «сталинская кувалда», что наглядно отражало возможности этой артиллерийской системы в борьбе с ДОТами. Внизу справа. Весьма эффективно себя показали и мощные 152-мм гаубицы-пушки (справа), ставшие в годы Второй Мировой войны основой артиллерии дивизионного и корпусного звена

Перерывы в движении после бомбардировок стали увеличиваться, на ряде участков оно стало надолго прерываться. На перегоне Пюхяярви – Кякисалми в конце февраля сообщение прекратилось вовсе. Также заметили, что штурмовка железнодорожных составов в пути приносила значительно больший эффект, чем удары бомбардировщиков. Правда, отмечалось, что на роль штурмовика подходил только пушечный И-16, который огнем 20-мм ШВАКов легко выводил из строя паровоз; пулемётный же огонь оказывался для последнего практически безвредным. Вражеская истребительная авиация пыталась препятствовать этим ударам, избегая, тем не менее, схваток с очень большими группами советских самолетов. Так, 2 февраля пять И-16 и семь И-153 59-й ИАБР, прикрывавшие бомбардировщики, провели в районе станции Сайтола 20-минутный воздушный бой с 20 финскими истребителями. Любопытно отметить, что единственный реально сбитый «Фоккер» в нашем донесении превратился в 12! С нашей стороны лишь один из И-16 получил около 40 пулевых пробоин. Всего же за период с 1 по 10 февраля финская сторона лишилась в боях трех истребителей, советская – шести истребителей и бомбардировщика.

С 5 февраля погода начала ухудшаться. До 17-го в небе перешейка преобладала низкая облачность, которая часто дополнялась снегопадом или метелью. Подавляющее большинство бомбардировщиков на протяжение этого периода беспомощно отстаивались на аэродромах, в то время как поддержка войск на поле боя легла на истребители и легкие бомбардировщики.

Штурм начался утром II февраля. Ему предшествовала мощнейшая артиллерийская подготовка, продолжавшаяся на участке 7-й армии 2 часа 20 минут, 13-й – 3 часа. Главный удар в районе Сумма – Ляхде наносили три стрелковые дивизии при поддержке двух танковых бригад. Еще в предыдущие дни и в ходе артподготовки противник на данном участке лишился всех (кроме одного) противотанковых орудий, а также сети проводной связи. Гарнизоны многих сооружений фактически утратили боеспособность из за контузий или психических травм, вызванных долговременными бомбёжками и мощным артиллерийским огнём. К исходу суток штурмовые части овладели семью ДОТами, продвинулись вперед на 1 – 1,5 км и частично преодолели первую позицию главной полосы финской обороны. На других участках, несмотря на частные успехи, финским войскам в результате ряда контратак удалось восстановить положение. Во многих случаях наступление пехоты захлебывалось из-за того, что исходное положение для атаки выбиралось слишком далеко от переднего края, а между окончанием артподготовки и началом атаки допускалась большая пауза. Танки останавливались перед надолбами и маневрировали вдоль фронта в поисках обходных путей. Потеряв скорость и подставив борта они становились легкой добычей для уцелевших противотанковых пушек врага.

Последующие шесть суток продолжалась борьба за расширение участка прорыва. Бои достигли крайнего ожесточения всилу того, что финнам удалось перебросить в район сражения часть сил с других направлений. Приказ Тимошенко о нанесении в ночь на 14 февраля ударов по прибывающим из района Выборга и Кякисалми резервам противника силами ВВС остался не выполненным из-за резко ухудшившихся погодных условий. Но даже несмотря на это, наше наступление продолжало развиваться – после того, как противник оказывался в поле, сразу же начинало сказываться численное, и особенно техническое, превосходство советских войск.

Результаты бомбардировочного удара по нефтяному терминалу порта Турку 29 февраля 1940 г. В выделенном фрагменте фотоснимка хорошо видна горящая ёмкость с топливом.

Нефтяной бак. повреждённый в ходе штурмового удара попаданиями 20-мм снарядов автоматических пушек ШВАК советских истребителей И-16

Фотоснимок удара по железнодорожной станции. Хорошо видно, что наряду с промахами зафиксированы и достаточно результативные попадания.

А так выглядит штурмовой удар по эшелону с земли. Любопытно, что в книге финских авторов Э.Энгл и Л.Паананен «Зимняя война. Советское нападение на Финляндию. 1939 – 1940», напечатанной издательством *АСТ* в 2006 г. этот снимок сопровождает подпись следующего содержания: «Железная дорога Виипури – Хельсинки, но которой вывозились беженцы, была излюбленной мишенью для воздушных налётов.».

Всё бы ничего, да только беженцы какие-то странные – в шинелях и маскировочных халатах. Может быть это дезертиры?..

* В составе базировавшихся в районе Ленинграда 8-й БАБР. 61-й ИАБР. 15-го МРАП ВВС КБФ на 10 февраля 1940 г. насчитывалось 62 бомбардировщика, восемь сухопутных и 62 морских разведчика, а также 191 истребитель. С учетом этих самолетов численность советской авиации в районе Карельского перешейка составила 1457 единиц, с учетом 54-й ИАБР ПВО – около 1600

Как уже говорилось, единственными силами авиации, оказывавшими поддержку сухопутным частям в кульминационные дни наступления, оказались истребители, штурмовики и легкие бомбардировщики. Наиболее эффективно, безусловно, работали истребители, поскольку обладали лучшими скоростными и маневренными качест вами, что играло свою роль и при штурмовке, и при уклонении от огня зениток. На Северо-Западном фронте были, конечно, и специализированные штурмовые полки, но они, имея на вооружении машины Р-5, ССС и P-Z, с истребителями в боевой обстановке конкурировать не могли. Для повышения эффективности ударов «ишаки» и «чайки» приспосабливались для сброса бомб ФАБ-50 и ФАБ-100. И, тем не менее, необходимость действовать с малых высот в районах с неподавленной зенитной артиллерией иногда приводила к чувствительным потерям. Так, 14 февраля при штурмовке финских позиций в районе деревни Мурила противнику удалось сбить четыре из восьми И-15бис 5-го ИАП ВВС КБФ. Все пилоты погибли. Не исключено, что причиной трагедии стала недостаточная отработка летчиками противозенитного маневра – все они лишь недавно прибыли на Балтику из состава 32-го ИАП Черноморского флота. Необходимо отметить, что находившиеся на аэродромах в районе Ленинграда главные силы ВВС Балтфлота широко привлекались к ударам по береговым укреплениям линии Маннергейма, а также по объектам ближнего тыла. С 18 февраля морская авиация была официально подчинена штабу Северо-Западного фронта.

К вечеру 16 февраля центральная часть главной полосы обороны была прорвана на всю глубину, а её защитники понесли тяжелые потери. Ещё за сутки до этого главком финской армии Маннергейм разрешил войскам отойти на промежуточный рубеж, находившийся в 12 км южнее Выборга. Теперь их задача заключалась в том, чтобы продержаться на этих позициях хотя бы около месяца(П), чтобы можно было успеть подготовить новый рубеж Выборг – Купарсаари и, возможно, дождаться высадки союзного экспедиционного корпуса, но этим надеждам не суждено было сбыться.

День 17 февраля ознаменовался безоблачной погодой, чем в полном объеме воспользовалась наша авиация, подвергшая массированной бомбардировке укрепления промежуточной полосы. Истребители атаковали подходящие резервы. В воздухе произошел ряд воздушных боев, в результате которых мы лишились одного СБ из состава 31-го СБАП (еще два или три самолета сбили зенитки). Самолет упал на вражеской территории, но, спасшийся из состава экипажа лейтенант И.С.Худяков, несмотря на ранение, сумел выйти к своим. Другой бомбардировщик получил серьезные повреждения, но сумел дотянуть до аэродрома. Его стрелок-радист младший командир Г.Д.Гуслев продолжал вести огонь по наседавшим истребителям несмотря на то, что был дважды ранен. Очередной подвиг по спасению экипажа сбитой машины совершил в этот день летчик 68- го ИАП ВВС 13 й армии младший лейтенант В.Г.Масич. Впоследствии все три авиатора были награждены Золотыми Звездами Героев Советского Союза. Противник же в этот день, по его официальным данным, в воздухе потерь не понес.

Следующие четыре дня также прошли весьма активно. Наша авиация наносила чувствительные удары по отступавшим финским войскам, но части Красной Армии не могли воспользоваться этими успехами в полной мере – движение вне дорог по прежнему было для наших войск крайне затруднительным, да и командованию явно не хватало умения быстро реагировать на изменения в обстановке. В результате большое количество выгодных моментов оказалось упущено, а отход противника прошел сравнительно организованно.

18 февраля бомбардировочная авиация фронта сосредоточила усилия на Выборге, который командование предписывало бомбить «не считаясь ни с кем и ни с чем». По донесениям финской службы ВНОС, в течение нескольких часов город атаковали следовавшие одно за другим звенья краснозвездных самолетов, общим числом около 200 машин. Начальник выборжской пожарной части докладывал: «… ущерб неизмеримо велик. Пожары повсюду, также и в Уурасе (город в выборжском заливе в 20 км от Выборга – Прим. Авт.) и в пригородных деревнях. Целые районы города лежат в руинах. Выборг окутай дымом и объят пламенем. Сотни домов горят либо уничтожены. Ввиду всеобщего хаоса детальных сведений о на несенном ущербе собрать невозможно». В результате удара полностью вышло из строя электро- и водоснабжение, прекратился выход газет. Второй по величине центр страны покинули последние группы мирного населения. Группа финских истребителей попыта лась оказать противодействие, но быстро вышла из боя. Потерь в самолетах ни с одной стороны не было, но стрелок-радист 50-го СБАП младший командир А.М.Салов, мужественно дававший отпор противнику, из-за многочисленных ранений погиб. Посмертно он был удостоен звания Героя Советского Союза.

Между тем, почувствовав результаты от массированного применения авиации, командующий ВВС Северо-Западного фронта Е.С.Птухин продолжил и в последующие дни наносить имевшими ся в его распоряжении силами сосредоточенные удары. 19-го числа до сотни бомбардировщиков атаковали Антреа, Уурас и Вяртсиля, а спустя два дня – Кякисалми и Хитола. Навстречу отходившим финским войскам ветер нёс дым и пепел сгоравших под ударами советской авиации городов и деревень.

К вечеру 21 февраля начался сильный снежный буран, который кто-то из финских генералов назвал «нашим последним союзником» – именно в этот период Англия и Франция окончательно дали понять финскому правительству, что в ближайшее время ему придется рассчитывать только на собственные силы. Непогода продолжалась по 23 февраля включительно, что, впрочем, не помешало нашим частям предпринять безуспешную попытку прорвать промежуточную линию. Бои сопровождались большими потерями с обеих сторон, и вечером этих суток командующий финской «Армией Перешейка» генерал-лейтенант Эрик Хейнрике отдал приказ подготовиться к отходу на тыловую оборонительную линию. Одновременно финские войска, чтобы избежать окружения, без боя оставили острова Бьеркского архипелага, что имело весьма далеко идущие последствия. В период с 24-го по 27-е число на фронте наступила оперативная пауза, связанная с необходимостью советской стороны подтянуть артиллерию и боеприпасы. Противник, пользуясь нелетной погодой, перебросил из района Северного Приладожья 23-ю пехотную дивизию.

К концу Зимней войны в советких ВВС на самолетах начал появляться зимний камуфляж. На фотографии запечатлён бомбардировщик из состава 1 -го минно-торпедного авиаполка ВВС КБФ.

Конечно, прямых бомбовых попаданий в доты (подобно этому ) было не так уж много, Но даже близкие разрывы тяжёлых бомб наносили серьёзный ущерб защитникам линии Маннергейма.

Укрепления линии Маннергейма позади. Сквозь скошенный крупнокалиберной артиллерией лес танки Т-28 выходят на оперативный простор, вторая половина февраля 1940 г.

Финны начали отход на тыловой рубеж вечером 27 февраля, а на следующий день по всему фронту загрохотала артиллерийская подготовка. И в этот раз советская пехота пошла в атаку не будучи поддержанной эффективными усилиями бомбардировщиков. Наши соединения заняли оставленные противником позиции, но с наступлением темноты прекратили продвижение, благодаря чему финны вновь оторвались и отошли на очередной рубеж.

С рассветом 29-го и советские и финские войска продолжали двигаться на север. В этот день были заняты станция Перо (9 км восточнее Выборга) и селение Сяйние, находившееся в 2 км южнее города. В ряде случаев советским танкам удалось настигнуть отступающих и рассеять их. Среди солдат противника началась паника, которая усиливалась массированными налетами авиации, действовавшей в этот день безо всяких ограничений. Другие группы истребителей атаковали аэродромы в Иммоле и Руколахти. На этот раз нашим удалось застать врага врасплох. В бою над Руколахти 17 И-16 и шесть И-153 из состава 68-го ИАП 13-й армии, ценой потери одного истребителя уничтожили шесть «Гладиаторов» и один «Фок кер» (по донесению 10 «Бульдогов» и 8 «Фоккеров») из 15 (по донесению 27) финских самолетов. На «Фоккере» погиб финский ас лейтенант Хуганантти, имевший на своем счету 6 побед. Необходимо отметить, что этот успех был во многом достигнут благодаря быстроте использования полученных данных и реализации фактора внезапности. Вкратце дело обстояло следующим образом.

Возвращавшееся из утренней разведки звено наших истребителей обнаружило тройку заходящих на посадку «Гладиаторов». Не мешкая, тройка «сталинских соколов» атаковала замыкающую машину, которая была сбита практически над ледовым аэродромом. Финское командование отреагировало очень быстро, решив спешно передислоцировать обнаруженные истребители. Но наши лётчики всё-таки успели раньше, что объяснялось во многом тем, что командир 68- го ИАП решил не тратить времени на доклад и согласование удара с вышестоящим штабом и оперативно организовал удар по вы явленному аэродрому противника только силами только своего полка. В результате наши истребители подошли в тот момент, когда основная масса базировавшихся на этом аэродроме «Фоккеров» уже находилась в воздухе, а пилоты «Гладиаторов» ещё только собирались взлетать. На последние, выруливавшие со своих стоянок, тут же набросились «чайки». Пытавшихся противодействовать штурмовке «Фоккеров» взяли в оборот «ишачки», которые смогли обеспечить вполне приемлемые условия для работы истребителям-штурмовикам. В результате на лётном поле остались догорать несколько не успевших взлететь бипланов. Этот день, по признанию финских историков, стал «чёрным днём» для авиации «страны Суоми», никогда больше не терявшей в одном бою столько самолётов. Любопытно, что одновременная потеря трёх истребителей, имевшая место 25 февраля, была сочтена просто неблагоприятным стечением обстоятельств, и вот теперь очевидность скорого конца стала ощущаться и в холодном небе Карелии…

В три последующих дня боевые действия продолжались с прежней ожесточенностью. На выборгском направлении части Красной Армии достигли города и начали обтекать его с востока, а затем и северо-востока. Левофланговые соединения 13-й армии с боями продвигались по направлению к важной станции Антреа. Другие попытки охватить финскую группировку в восточной части перешейка при помощи прорывов через Таиполе и верховья реки Вуокса закончились безрезультатно. Но наиболее опасное для финнов наступление в этот момент вел 28-й стрелковый корпус генерала Д.Г.Павлова. Начав продвижение 29 февраля из района Койвисто, к вечеру 3 – утру 4 марта его части пересекли по льду Выборгский залив и перерезали дорогу Выборг – Хельсинки!

«Финский сокол» после неудачного боя пришел сдаваться в плен. На фото ниже запечатлена группа летчиков из состава 68-го истребительного авиаполка. Снимок сделан весной 1940 г. в Закавказье, куда в преддверии новой войны (на этот раз с Великобританией и Францией) был в числе многих других авиачастей переброшен и этот полк Судя по всему, наши авиаторы в хорошем настроении Они доказали, что могут упешно бить противника в небе и на земле. На двух нижних фото запечатлены обломки финских «Гладиаторов», сбитых в воздушном бою 29 февраля 1940 г. Эта дата навсегда вошла в историю финских ВВС, как «чёрный день».

Этот удар оказался совершенно внезапным для противника. Ликвидировать прорыв было нечем. Подходившие немногочисленные резервы несли серьезные потери от действий нашей истребительной и штурмовой авиации. Отдельные роты за день боев теряли 40 и более процентов личного состава. Весьма примечательна картина потерь финской армии по месяцам. Так, если в декабре финны потеряли убитыми и раненными 13.200 человек, а в январе – 7700, то в феврале этот показатель увеличился до 17.200, а за 12 с половиной дней марта возрос до 28.900! Зачастую истребители полностью заменяли собой артиллерию и даже танки, продвижение которых по занесенным снегом дорогам и целине было затруднено, а иногда и просто невозможно. Штурмуя выдвигавшиеся на угрожаемые направления финские подразделения, эскадрильи пушечных «ишаков» и «чаек» порой буквально подчистую выбивали пехоту противника, выдвигавшуюся на угрожаемые направления из глубины своей территории.

Эти два «Фоккера DXXI» получили тяжёлые повреждения в воздушном бою 5 марта 1940 г

Экипажу этого танка Reno FT-17 не повезло по-крупному: конструкция антиквариата времен Первой Мировой войны была явно не рассчитана на Прямое попадание 50-кг бомбы (слева).

Советские солдаты знакомятся с добытым в боях трофейным оружием и боевой техникой.

К штурмовкам была привлечена даже авиагруппа «Фоккеров», которая действовала в охранении «Фиатов» и «Моранов», ранее осуществлявших функции ПВО глубинных районов страны. С 4 марта начался очередной период ухудшения погодных условий, что было на руку более слабой стороне, поскольку появлялась возможность наносить внезапные колющие удары. Нашим истребителям удалось до окончания боевых действий сбить над плацдармом почти десяток вражеских самолетов, но при этом урон, нанесенный воздушными налетами противника, оценивался как весьма существенный.

В последние дни войны с новой силой разгорелась борьба за Выборг. Первоначально наше командование отказалось от штурма города в лоб, резонно полагая, что это приведет лишь к ненужным потерям. Теперь же обстановка изменилась – нужен был крупный успех, чтобы оказать давление на финнов на переговорах. К счастью, руины Выборга не успели превратиться во второй Сталинград – к моменту заключения мира наши части успели овладеть лишь южными окраинами города, а посол Советского Союза в Швеции Александра Коллонтай прямо дала понять представителям правительства Финляндии, что в случае их упорства после Выборга наступит очередь Хельсинки, который нам был на самом деле совершенно не нужен…

В последние погожие дни войны бомбардировщики Северо-Западного Фронта продолжали систематические рейды на ближние тыловые объекты противника. Основную опасность теперь представляла зенитная артиллерия противника, количественно и качественно значительно выросшая за время войны. Несмотря на опасность, воодушевленные успехом наступления летчики смело шли в бой и совершали многочисленные подвиги. 1 марта при возвращении с задания был сбит бомбардировщик 50-го СБАП. Экипаж (командир экипажа старший политрук В.В.Койнаш, штурман лейтенант Б.А.Корнилов и стрелок- радист младший командир Ф.Я.Аккуратов) спасся на парашютах и начал пробиваться к своим. Сначала авиаторам удалось оторваться от погони, но затем в одной из стычек они погибли. 11 марта задолго до Гастелло аналогичный подвиг совершил командир эскадрильи 31-го СБАП капитан К.Н.Орлов. В этот же день при попытке спасти сбитого комэска погибли от зенитного огня летчики 44-го ИАП старший политрук А.С.Пасечник и младший лейтенант М.П.Тюрин. Все упомянутые авиаторы были посмертно удостоены званий Героев Советского Союза.

Вообще же успех, достигнутый на Карельском перешейке, был щедро оценен наградами. Девять авиаполков (10, 24, 44, 50, 54, 58-й скоростные бомбардировочные и 7, 19 и 25-й истребительные) и две разведэскадрильи стали краснознаменными. 54 человекам присвоили звания Героев Советского Союза, в том числе командующему ВВС Северо-Западного фронта комкору Е.С.Птухину, командующему ВВС 7-й армии комдиву С.П.Денисову (вторично), заместителю командующего ВВС 13-й армии полковнику В.И.Клевцову, командиру 15-й СБАБР полковнику В.Н.Пя тыхину, 18-й СБАБР полковнику В.В.Наиейшвили и 59-й ИАБР полковнику Е.Е.Ерлыкину. По количеству летчиков-героев абсолютный рекорд принадлежал 50-му СБАП – 10 человек, затем шли 7-й ИАП (шесть награждений), 68-й НАЛ (пять), 25-й ИАП, 31 и 44-й СБАП (по четыре награждения).

Захваченные в ходе наступления финские противотанковые и полевые пушки.

Зримое свидетельство разгрома финнов – брошенные знамёна воинских частей.

К исходу первой декады марта ситуация, сложившаяся для финнов на фронте, достигла катастрофической отметки. С начала февраля протяженность линии фронта на перешейке возросла со 128 до 170 км, причем на некоторых участках между их частями имелись внушительные разрывы. Движение поездов на многих перегонах практически полностью прекратилось или осуществлялось с большими перерывами. Противник с трудом выдвигал к линии фронта новые резервы, тем более что таковых у него оставалось крайне мало. В войсках все более ощущалась усталость и безнадежность дальнейшей борьбы. В результате 7 марта в Москве начались прямые переговоры о заключении мирного договора, а уже буквально через пару дней Маннергейм, окончательно разуверившись в перспективе реальной помощи западных держав, посоветовал финской делегации заключить мир как можно скорей – до окончательного раз вала фронта. Его мнение было услышано – в 02:00 ночи 13 марта мирный договор был подписан.

Утром в войсках получили сообщение: в полдень 13 марта боевые действия прекращаются. Несмотря на бессмысленность дальнейшей борьбы, обе стороны одновременно получили довольно жесткие приказы – одни захватить, другие отстоять как можно больше территории. Артиллерийская канонада и атаки не прекращались вплоть до последних минут войны. Из-за низкой облачности авиация в этот день над Карельским перешейком осуществляла только разведывательные полеты. Экипажи, вылетевшие на разведку утром следующих суток, докладывали: стороны отводят свои войска от линии фронта на оговоренное расстояние; солдаты обе их армий машут руками краснозвездным самолетам. Наступало время залечивать раны и подводить итоги.

Доблестная советская пехота, как и положено победителям, с развёрнутыми знамёнами входит в Виипури, которому вскоре будет возвращено его историческое название Выборг. Справедливости ради, стоит отметить, что этот город исторически никогда не был финским. Он был основан шведскими колонизаторами и был взят штурмом русской регулярной армией иод командованием императора Петра Великого в ходе Северной войны.

* Вылеты легких бомбардировщиков, разведчиков и штурмовиков Р-5. ССС и P-Z учтены в графе бомбардировщики, штурмовиков И-15 – в графе истребители В феврале (с учетом 27-й ДБАБР и 85-го ал ОН) сброшено 1075 ФАБ-500. 6795 ФАБ-250. 40222 ФАБ-100. 24982 ФАБ-50; в марте – 86 ФАБ-500. 830 ФАБ-250, 8806 ФАБ-100 и 16297 ФАБ-50.

Парад победителей в Ленинграде.