История Авиации спецвыпуск 2

Введение

Прежде чем перейти к сути повествования авторам хотелось бы сделать небольшой экскурс в историю отношений Финляндии и России, что, несомненно, позволит читателю более глубоко вникнуть в проблематику Зимней войны.

Современные исследователи не могут точно определить когда на территории современной Карелии появились первые племена людей. По одним данным, это произошло в III тысячелетии до н. э., по другим, гораздо раньше – уже в VIII тысячелетии до н. э. Как бы там ни было, но уже в IX веке н. э. восточнославянские племена объединились, образовав Киевскую Русь. В состав этого древнepyccкoro государства вошли и карелы. В XI – XII веках в результате дробления древнерусского государства территория Карелии отошла к Новгородской Руси. Вместе с тем, примерно в этот исторический период, территория Карелии становится ареной столкновения интересов римско-католической и православной церквей, которые разделились в 1054 г. Обе ветви христианства продвигались на север, обращая язычников в «истинную» веру. Вместе с тем, господствовавшие здесь новгородцы не ломали местный уклад жизни и не вводили здесь своей администрации, в тоже время Корела (так называлось княжество), будучи зависимой от Новгорода, платило ему дань. Пытаясь нейтрализовать шведское влияние, новгородский князь Ярослав Всеволодович в 1227 г. принудительно произвёл массовое крещение населения Корелы.

Однако ослабление Руси в результате татаро-монгольского нашествия привело и к усилению экспансии с запада, в результате которой в ходе крестового похода 1293 г. Швеция захватила часть Корелии, начав строительство Выборгского замка, быстро превратившегося в сильную приморскую крепость и город. Уже в 1295 г., опираясь на эту базу шведы продвинулись до берегов Ладожского озера. В этом районе, на месте карельского поселения Кекисалми они заложили новую крепость – Кексгольм, но вскоре были вынуждены отступить под ударами новгородцев, которые захваченную шведскую крепость назвали Корела (ныне г.Приозёрск).

В последующие три десятилетия стороны обменивались многочисленными походами и набеговыми операциями, в результате которых ни русские, ни шведы не добились доминирования в регионе, а заключенный в 1323 г. Ореховецкий мирный договор («Вечный мир») фактически определил первую официальную государственную новгородско-шведскую границу, узаконив тем самым сложившиеся на тот момент зоны влияния противоборствующих сторон.

На протяжении трёх столетии этот рубеж официально считался неизменным, но приграничное население по обе стороны от него подвергалось регулярным опустошительным набегам. Стоит отметить что каждый поход новгородцев был ответом на шведское вторжение. Более того, беспристрастный анализ сохранившихся документов того периода, проведённый в последнее время российскими, финскими и шведскими историками, показал, что нараставшая экспансия с северо-запада грозила карелам полным уничтожением, а потому помощь сильного Новгородского государства давала маленькому народу шанс на выживание.

В XV веке территория Карелии, как и всё Новгородское княжеств, вошла в состав Русского государства. Перейдя под власть Москвы, Карелия освободилась от значительной доли повинностей, оплачиваемых Новгороду. Вместе с тем, существенного повышения уровня безопасности этих территорий и проживавших на них населения не произошло, что приводило к многочисленным инцидентам на границе. Фактически, Карелия рассматривалась как мощное предполье, защищавшее исконно русские земли от проникновения шведских интервентов, однако серьёзно усилить свои северо-западные рубежи Москва тогда по ряду причин не могла. В результате, несмотря на заключение в 1508 г. нового договора между Русским государством и Швецией, в рамках которого прямо предписывалось местным пограничным властям полюбовно решать все вопросы о конфликтах, в реальности напряжённость только нарастала, вылившись в 1554 г. в войну со Швецией, продолжавшуюся до 1557 г. Этот вооружённый конфликт также закончился «вничью», но в 1580 г. воспользовавшись неудачным для русских ходом Ливонской войны, шведы возобновили боевые действия, в ходе которых захватили крепость Корела и весь Корельский уезд. О том, насколько варварскими методами велись боевые действия, говорит тот факт, что в ходе новой войны шведы почти полностью уничтожили лопарское население, а из 4041 крестьянского хозяйства, находившегося на территории России, попавшей в зону шведского нашествия, уцелело менее 11% – всего 440!

Подписанный в 1583 г. мирный договор закрепил завоёванные русские территории за Швецией, но, не удовлетворившись достигнутым, уже в 1590 г. Швеция начала новый «drang nah Ost. На этот раз зоной интересов интервентов стало русское Поморье и, в частности, порт Архангельск, который предполагалось полностью уничтожить, что привело бы к переориентации торговли на порты, располагавшиеся в восточной части Балтийского моря, находившиеся под шведским влиянием. Но боевые действия сложились для агрессора неудачно и в результате заключённого в 1595 г. Тявзинского мирного договора, шведам пришлось вернуть Русскому государству крепость Корелу, город Кола, Двинские земли, Ладожское озеро и реку Неву.

Однако в результате длительных боевых действий территория Карелии была фактически полностью разорена. Сознавая важность этого региона, Москва установила значительные льготы для жителей региона с целью его скорейшего восстановления.. В частности, население освободили от уплаты оброка срокам на десять лет и дали право на беспошлинную торговлю в столице.

Но начавшийся процесс восстановления экономики региона продолжался недолго. Начавшаяся знаменитая Русская Смута в начале XVII века подвигла Швецию к новым захватам, и к 1617 г. Россия потеряла весь Карельский перешеек и часть территорий, относившихся к новгородским владениям (в частности Йжорская земля). Административным центром отторгнутых территорий стал г. Нарва, в котором шведы основали столицу генерал-гебернаторства Ингерманландии. В результате этой войны Россия оказалась полностью изолированной от побережья Балтийского моря. Одним из результатов этой экспансии явилось то, что свыше 30 тыс. человек предпочли покинуть свои исконные места обитания, попавшие под власть оккупантов.

Ввязавшись в Тридцатилетнюю войну в Европе, Швеция на длительное время оказалась отвлечённой от походов на восток, и в течение всего этого времени Москва пыталась усилить оборону своих северо-западных рубежей. Основным способом решения этой задачи было введение института «пашенных солдат», которые фактически были сведены в полурегулярные территориальные подразделения и части, наряду с защитой решавшие и задачу освоения обезлюдевших в результате длительных конфликтов территорий. Практически аналогичные меры для закрепления захваченных территорий предпринимала и Швеция.

Интенсификация развития России, предпринятая Петром Великим вызвала и естественную борьбу за утраченные исконно русские земли и, что было ещё важнее, за выход к Чёрному и Балтийским морям. В результате длительной Северной войны Швеция потерпела серьёзное поражение и вынуждена была уступить России всё Северное Приладожье, южную часть Карельского уезда, значительную часть Прибалтики и острова в Финском заливе. Справедливости ради стоит отметить, что в начатых ещё в ходе боевых действий на так называемом Аландском конгрессе переговорах Швеции предлагались куда более мягкие условия мира, нежели те, на которые она вынуждена была согласиться при подписании Ништадского мирного договора 1721 г. В немалой степени экономическому развитию Карелии способствовало основание в начале XVIII века Санкт-Петербурга, ставшего новой столицей Российской Империи.

Как показали дальнейшие события, Швеция не смирилась с этим поражением, и в 1741 г. попыталась взять реванш в союзе с Францией в ходе войны за наследование престола в Австрии. Но русская армия и русский флот вновь продемонстрировали своё превосходство, а по условиям мирного договора заключённого в Або в 1743 г. граница со Швецией отодвинулась ещё дальше на запад до реки Кюмень. Фактически русские войска очистили от шведов всю территорию современной Финляндии. Вместе с тем удовлетворившись, тем фактом, что на шведский престол взошёл родственник императрицы Елизаветы, последняя согласилась отвести русские войска с захваченных территорий, благодаря чему большая часть Финляндии осталась под шведским господством.

Две неудачные войны вызвали в Швеции ограничение роли монархии во внешней и внутренней политике страны, но с таким положением не смирился Густав III, который в ходе государственного переворота 1772 г. практически полностью вернул себе все полномочия единовластного политического лидера, а уже летом 1778 г. он решил снова взять реванш на востоке. Однако, в находившейся под шведским контролем финской армии многие офицеры были недовольны началом новой кампании против России, и в результате на имя императрицы Екатерины было отправлено послание, в котором высказывалась просьба о помощи в отделении Финляндии от Швеции и создании независимого государства. Ответом на это послание стало предложение финским войскам о нейтралитете в войне между Россией и Швецией. В целом же война не привела к заметным изменениям начертания границы.

Новое обострение обстановки в этом регионе произошло зимой 1807 – 1808 гг., когда после заключения Тильзитского договора, император Александр I обязался принудить Швецию и Данию к континентальной блокаде Англии. Поскольку шведский король отказался от всяких отношений с Наполеоном, то в феврале русские войска перешли границу Финляндии и начали наступление. В царском манифесте всем лояльным к русской власти жителям края было обещано покровительство и полное сохранение обычаев и законов, существующих в Финляндии. Спустя месяц всем державам было объявлено, что Финляндия является российской областью, покорённой русским оружием и навсегда присоединяется к империи. Как признают многие западные исследователи, только сдержанность русской монархии позволила в этот период сохраниться Швеции как самостоятельному государству. Это было учтено политическими кругами этой страны, и впоследствие в 1812 г. Швеция заняла очень выгодную для России позицию на мировой арене.

С этого времени началось мирное развитие Финляндии. Надо заметить, что оно проходило в весьма «тепличных» условиях. Например, до 1878 г. финны были освобождены от воинской повинности, после же её введения для Финляндии были предусмотрены значительные послабления. Находившиеся на территории страны русские войска ежегодно платили за своё размещение и снабжение около 3 млн. рублей в местную казну. Финляндия не несла расходов и на строительство военного флота.

Заметим, что в период нахождения под шведским контролем, население этой страны обязано было поставлять в два раза больше рекрутов на военную службу, чем собственно Швеция, и несла 48% всех расходов на содержание вооружённых сил.

К началу первой Мировой войны Финляндия пользовалась необычайно широкими правами автономии в составе России. Достаточно сказать, что на её территории наряду с русской денежной единицей рублём имела хождение финская марка, а её органы государственного управления были практически полностью сформированы и жизнеспособны (за исключением полиции). Вместе с тем, благодаря наличию собственной системы законодательства, а также определённой обособленности от всей остальной империи, Финляндия медленно, но верно дистанцировалась от России. Этому способствовали усилия правительства Николая II по русификации Финляндии, выразившиеся во введении русского языка во всех госучереждениях, установление цензуры, слиянии финских войск с русской армией. Всё это закреплялось в своде Основных законов Российской империи 1906 г., где во 2-й статье говорилось, что «Великое княжество Финляндское, составляет нераздельную часть Государства Российского, во внутренних своих делах управляется особыми установлениями на основании особого законодательства.». Всё это способствовало возникновению русофобских настроений, которым в немалой степени способствовал и неудачный для России ход Первой Мировой войны. Постепенно в стране сформировались достаточно влиятельные политические круги, ориентировавшиеся на Германию, которая была заинтересована в антироссийском восстании в Финляндии и начала подготовку военных кадров для последней.

Толчком к выходу Финляндии из состава России послужила Октябрьская революция 1917 г., в ходе которой был полностью изменён политический режим в стране. Объявленная же 2 ноября 1917 г. Правительством Советской России декларация прав народов, в которой провозглашалось право наций на самоопределение, оказалось последней каплей, окончательно склонившей финскую буржуазию к выходу из состава России. Подталкивало их к этому и обострившаяся классовая борьба, так как финские социал-демократы при поддержке местного пролетариата предприняли попытку взять власть в свои руки. При этом, надо признать, что и финские «красные» и финские «белые» считали, что Финляндия должна стать независимой. 15 ноября 1917 г. парламент Финляндии взял власть в свои руки, а уже 28 января 1918 г. III Всеросийскbй съезд Советов, в работе которого приняла участие и финская делегация, утвердил декрет СНК и ВЦИК о предоставлении Финляндии независимости.

Как это ни покажется странным, но альтруизм в политике не в чести. Это в полной мере продемонстрировали и лидеры Финляндии, ставшей новоявленным субъектом международного права. Едва успели высохнуть чернила на подписанных договорах, как правительство Свинхувуда начало разрабатывать при поддержке Германии планы по созданию «Большой Финляндии» (Suur-Suomea). На первом этапе финский шакал собирался откусить от ослабленной России весь Карельский перешеек, Петроградскую губернию вместе с Петроградом, а также большую часть Олонецкой и Архангельских губерний. Эти территории с 1323 г. по Ореховецкому мирному договору, заключённому со Швецией, принадлежали России. Помимо этого к «Великой Суоми» на втором этапе предполагалось присоединить и Кольский полуостров. Согласно заявлениям Свинхувуда, после захвата этих территорий, Германия должна была заставить Советскую Россию заключить с Финляндией мирный договор и уплатить последней контрибуцию (в основном продовольствием).

Разрыв экономических связей с Россией больно ударил по экономике Финляндии. Первое, чего лишились финны – это поставок продовольствия. Полное прекращение военных заказов, в том числе на строительство укреплений, которое велось силами местного населения, вызвало всплеск безработицы. На этом фоне продолжало раскручиваться противостояние между местными красными и белыми, но последние оказались гораздо лучше организованы. Будучи возглавлены генерал-лейтенантом Маннергеймом, они начали процесс разоружения русских воинских частей 42-го корпуса, ещё остававшихся в это время на территории Финляндии и сохранявших нейтралитет.

В конце февраля 1918 г. Советская Россия заключила Брестский мирный договор с Германией, в рамках которого был начат вывод русских войск из Финляндии, а уже в марте на её территории появились немецкие войска численностью в 12 тыс. чел. (дивизия фон дер Гольца) и шведские добровольческие формирования, без которых разгром Финляндской рабочей социалистической республики в трёхмесячный срок был просто невозможен. Уже к началу лета к северо-западной границе Советской России были стянуты германо-финские войска общей численностью примерно в 200 тыс. чел. Из них примерно четвёртую часть составляли немецкие части. Этот потенциал постепенно начал кружить головы финским лидерам, быстро раздувая ветры финского империализма, вызвавшие, в свою очередь, уверенность в том, что в ближайшее время белоснежные знамёна с финским голубыми крестами будут водружены на вершинах Урала!

Уже весной белофинны без объявления войны начали нападения на населённые пункты, находившиеся в северных пограничных землях Карелии под лозунгом «освобождения карел и финнов». Первых, согласно официальной переписи населения Российской империи, проводившейся в 1897 г. в подвергшемся нападению регионе проживало 43,2%, а вторых – 0,9%, при этом этническое русское население составляло 51,4%, а ещё 2,5% относились к другим национальностям. В апреле 1919 г. началось полномасштабное вторжение, и в конце месяца войска агрессора взяли Олонец. Борьба быстро принимала ожесточённый характер, поскольку финские интервенты беспощадно уничтожали всех недовольных. И всё же основная масса карелов, не говоря уже о русском населении, не желала менять родину и, по существу, это определило успех контрнаступления Красной Армии, к середине 1920 г. освободившей от оккупантов почти всю территорию Карелии. Поражение контрреволюции почти на всей территории бывшей Российской Империи, а также усталость стран Антанты от длительной войны в Европе, фактически привели к крушению надежд финских реакционных кругов отторгнуть Карелию от Советской России в ближайшем будущем, но навсегда отказываться от своих планов им пока не хотелось.

Очередные попытки пересмотра заключённых с Советской Россией договоров были предприняты Финляндией в Лиге Наций и Международном Суде в Гааге. Однако эти уважаемые международные организации на запросы Финляндии по пересмотру статуса и принадлежности Восточной Карелии ответили отказом даже в предварительном рассмотрении вопроса, заявив, что это внутреннее дело Советской России. В самой же Финляндии парламент отказался ратифицировать военный договор с Польшей, Латвией, Литвой и Эстонией, не без основания посчитав, что страна может стать заложницей непредсказуемой ситуации на континенте. Альтернативой этому был только договор о ненападении с Советским Союзом, к которому финское руководство и обратилось с этим предложением. Советское руководство пошло навстречу желанию соседнего государства, и 21 января 1932 г. Финляндия заключила с СССР договор о ненападении.

И всё же обе стороны с недоверием относясь друг к другу. Быстро набиравший мощь Советский Союз откровенно пугал финское руководство, которое вскоре пришло к выводу, что следующая война с Первым Государством Рабочих и Крестьян может быть только коалиционной. При этом в Хельсинки продолжалась разнузданная антисоветская пропаганда. Неудивительно, что в этих условиях граница с обеих сторон быстро укреплялась. Финны ещё в 1929 г. начали строительство своей знаменитой «линии Маннергейма». а наши – Карельского укреплённого района. Мощь этих рубежей уже в ближайшем будущем оказалось неприятным сюрпризом для солдат обеих сторон, но пока о них мало что было известно иже военным специалистам. Однако другие факты, свидетельствовали о подготовке будущего ТВД, сохранить в тайне не удалось. Так ёмкость строившихся на территории Финляндии аэродромов в разы превосходила численность собственных ВВС. Конечно, сам по себе этот факт ещё ни о чём не говорил, но в 1935 г. финский парламент ратифицировал договор с Германией о свободном транзитном переходе немецких войск через территорию Финляндии. В том же году был заключён договор с Великобританией, в рамках которого самолётам Королевских ВВС разрешалось пользоваться этими аэродромами в случае начала войны с СССР.

Даже из перечисленных выше фактов становится очевидно, что финское руководство готовило свою страну в качестве плацдарма для нападения на СССР 1* . По образному выражению Наркома иностранных дел М.Литвинова, «ростки реализма во внешней политике Финляндии, появившиеся в конце 20-х годов, окончательно увяли». Как бы там ни было, но в конце 1935 г. финский парламент сделал заявление о нейтралитете своей страны и её ориентации во внешней политике на Скандинавские страны.

В середине 1939 г. практически всем здравомыслящим политикам было очевидно, что Европа находится накануне большой войны. Но их было, к сожалению, очень не много. Считалось, что рвавшуюся к господству Германию можно умиротворить ещё одной-двумя уступками, а там, глядишь, и германский «паровой каток» повернет на восток. К сожалению, советские идеи о коллективной безопасности не были восприняты большинством политических лидеров ведущих держав. Это заставило Советский Союз предпринять меры безопасности в одностороннем порядке. Уже после окончания войны нашу страну неоднократно критиковали за аннексию Прибалтики, подписание Договора с Германией и раздел Польши. Однако, насколько обоснованны были эти обвинения? Увы, даже главный антикоммунист и по совместительству премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль прямо написал в своих мемуарах, что политика Советского Союза накануне и в начале Второй Мировой войны была глубоко продуманной с точки зрения обеспечения собственной безопасности.

Стремительно обозначившаяся военная слабость стран западных демократий позволила Советскому Союзу уже 17 сентября приступить к возвращению Западной Белоруссии и Украины, что привело к совместному с Германией разделу Польши. В октябре СССР заключил договоры «о взаимопомощи» с Эстонией, Латвией и Литвой, правительства которых разрешили развернуть на своей территории ограниченные контингенты советских войск. Следующей на повестке дня стояла финская проблема, обострявшая близостью границы к Ленинграду – важнейшему промышленному и политическому центру на северо-западе нашей страны. Договор о взаимопомощи, подготовленный по образцу договоров «балтийскими республиками, финны отвергли, подозревая русских в попытке подготовить мирную оккупацию страны. В Москве решение Хельсинки расценили как нежелание участвовать создании системы коллективной безопасности в Восточной Европы. Тогда было выдвинуто предложение о переносе границы на Карельском перешейке от Ленинграда и ряда участков Кировской железной дороги западнее. Кроме того, СССР намеревался взять аренду ряд островов в Финском заливе и полуостров Ханко, на котором предполагалось возвести крупную военно-морскую базу 2* .

Взамен этого, СССР предлагал Финляндии крупные территории в советской Карелии. Фактически, в случае заключения соглашения, предполагалось отдать финнам Ребольскую и Поросозёрскую волости КACCP, за которые Финляндия вела с Россией необъявленную войну в начале 20-х годов. Одновременно предлагалось увеличить товарооборот между обеими странами. В частности, СССР был заинтересован в импорте изделий финской деревообрабатывающей промышленности. Было предложено также заключить договор о взаимопомощи и провести переоснащение вооружённых сил Финляндии нашей техникой.

Для финского правительства и этот вариант оказался неприемым. Во-первых, из-за опасений нарушить нейтралитет; во-вторых, из-за необходимости пожертвовать вместе с территорией частью оборонительных сооружений «линии Маннергейма», на строительство которой была затрачена значительная часть оборонных ассигнований страны в 30-е годы. Вместе с тем, обоснованность, практическая реализуемость, а самое главное полезность советских предложений для нормализации отношений между обеими станами была признана будущим командующим финскими вооружёнными силами в Зимней войне маршалом К.Маннергеймом. Вдвойне ценно то, что эти признания им были сделаны не после войны, когда всем стало всё ясно, а до неё, летом рокового 39-го…

Увы, правительство Эркко – Таннера не желало прислушиваться ни к голосу разума, ни даже к пророкам в своём отечестве, хотя тот же Маннергейм прямо предупреждал, что «в случае возникновения крупномасштабного конфликта с Советским Союзом, финские вооружённые силы, как организованная сила, продержаться в лучшем случае пару месяцев»!.

Фактически, финское руководство рассчитывало на два обстоятельства:

– Советский Союз, верный своей справедливой миролюбивой политике, в рамках которой предполагалось решать все конфликты за столом переговоров (о чём постоянно заявлялось в Лиге Наций и СМИ), не будет доводить дело до вооружённого конфликта;

– в случае начала боевых действий Финляндия немедленно получит помощь от стран Запада.

1* Эти предположения, с учетом проведенной Вермахтом весной 1940 г. операцией против Дании и Норвегии, были отнюдь не безосновательны. Поскольку многие подробности Второй Мировой войны, как не трудно понять, стали известны только после её окончания, а некоторые «всплывают» только теперь, потому ряд политических и военных решений той поры, которые сегодня выглядят не вполне обоснованными или вовсе ошибочными, нужно рассматривать исключительно в контексте информации, имевшейся именно в ТО время.

2* Фактически идея строительства этой базы восходила ещё к временам Первой Мировой войны, когда в Главном Морском штабе было высказана идея о создании минно-артиллерийской позиции, которая бы преграждала путь главным силам германского Флота Открытого моря к Санкт-Петербургу. Некоторый комизм ситуации заключается в том. что в германском Главном Морском штабе даже не рассматривалась идея подобной операции. Однако ясно это стало только спустя много лет, а в конце 30-х наши морские специалисты этого знать не могли и, в условиях вакуума информации о вероятном противнике, предпочли «проверенные временем» решения.

Карта, опубликованная в газете «Правда», которая показывает размер предложенных советским правительством взаимных территориальных уступок. Советские территории, которые должны были перейти Финляндии, заштрихованы по направлению от левого верхнего угла до правого нижнего, финнские – наоборот. Оцените размеры советских уступок..

Хотя по большинству лётно-технических характеристик бомбардировщик оставался на уровне требований времени, его боевые характеристики и особенно обороноспособность не отвечали возросшему уровню истребительной авиации

Исходя из этих расчётов, получалось, что надо просто тянуть время, пока напряжённая ситуация не разрешится сама собой или пока советское руководство не потеряет интерес к этому вопросу. Однако в Хельсинки не учитывали, что время длительных переговоров на международной арене уже закончилось. Отказ западных стран подписать с СССР договор о коллективной безопасности и неясная ситуация на мировой арене автоматически толкнули Советский Союз на сближение с Германией как с наиболее мощной силой в Европе на тот момент. Уяснив, с какими целями Берлин начинает боевые действия в Европе (разгром Польши), Москва вполне обоснованно пошла на разграничение сфер влияния с Германией, при этом Финляндия безоговорочно попадала в советскую зону со всеми вытекающими последствиями, что, помимо прочего, позволило начать процесс возвращения в состав государства земель, отторгнутых от Российской Империи в ходе Первой Мировой, а затем Гражданской войны.

Всего этого, конечно, в Хельсинки не знали. Как не знали и того, что Германия, сама оказавшаяся в зависимости от экономических поставок из СССР, не только не сможет оказать эффективную помощь Финляндии, но и будет препятствовать это делать другим странам (Италии и Швейцарии), а Великобритания и Франция будут слишком заняты подготовкой обороны на континенте, чтобы серьёзно сражаться где-то в Карелин или на Крайнем Севере без особых шансов на успех. За свою недальновидность и неуступчивость финнам теперь предстояло заплатить государственной независимостью, поскольку из деятелей Коминтерна в Москве началось формирование «народного правительства Финляндии», которому надлежало возглавить страну после оккупации.

Встретить серьезное сопротивление со стороны финской армии в генеральном Штабе РККА не предполагали. Согласно данным раз ведки, военная инфраструктура Финляндии была развита слабо, боевая техника – разнотипная и устаревшая, людские ресурсы – ограничены… Складывался образ слабого в военном отношении государства. В частности, отмечалось наличие в финской авиации всего 388 самолетов, из них 315 боевых, при этом истребители составляли ничтожно малую долю – 63 машины 3*. Все это придавало уверенности в победе. Другой отличительной чертой кампании стало время её приведения – зима. Традиционно считается, что данное время года не подходит для наступательных действий вообще, а с применение» большого количества техники – в особенности. Основной причине- выбора момента начала войны, по всей видимости, стала спешка – до тех пор, пока ведущие капиталистические державы были связаны борьбой на западе, нам было нужно успеть разрешить «территориальные споры» с ещё несколькими соседями. Кроме того, в «Стране Тысячи Озер» финны считали водную систему своей лучшей оборонительной линией, но в условиях зимних морозов поверхность водоемов превращались в «бронемагистраль», способную выдержать даже тяжелые танки. С другой стороны, советская сторона не могла расчитывать на качественную поддержку авиацией в условиях северной зимы. И это стало первым по важности фактором, предопределившим низкую эффективность действий ВВС РККА в ходе «Зимней войны» и особенно её начального периода.

Выполнить задачу партии и правительства поручалось войскам Ленинградского военного округа (командующий – командарм 2 ранга К.А.Мерецков), усиленным рядом частей и соединений Бел русского и Киевского особых военных округов, а также базировавшейся в Подмосковье 1-й авиационной армии особого назначена (АОН-1; комбриг П.П.Беличенко). Замысел плана военного сокрушения Финляндии, представленный Мерецковым 29 октября 1939 г., состоял в том, чтобы одновременно вторгнуться на вражескую территорию на пяти основных направлениях, «… с целью растащить группировку сил противника и во взаимодействии с авиацией нанести решительное поражение финской армии». Отсюда вытекали задачи, которые предстояло решить ВВС: уничтожить авиацию и аэродромы противника, прекратить движение железнодорожного транспорта (т.е. изолировать район боевых действий) и работу оборонных и других важных предприятий, прочно прикрыть с воздуха Ленинград, Кронштадт, Мурманск и группировки свои сухопутных войск и флота от ударов с воздуха. Поддержка операций сухопутных войск в число главных задач не выделялась – считалось, что значительное количество артиллерии и танков сможет обеспечить быстрое продвижение стрелковых частей.

В составе действующей группировки округа выделялось 33 авиаполка 4* (около 1200 боевых самолетов из 1839 имевшихся в содействии ЛВО), из которых 18 полков (954 самолета; четыре истребительных, девять скоростных бомбардировочных, три дальнебомбардировочных, а также по одному тяжелобомбардировочному и легкобомбардировочному полку) должны были поддерживать действующую на главном направлении 7-ю армию (комдив Яковлев: действиями ВВС руководил командующий ВВС ЛВО Е. С. Птухин). Армии предписывалось нанести поражение главным финской армии, сосредоточенным на Карельском перешейке, прорвать укрепленную линию Маннергейма, овладеть вторым по величине городом Финляндии – Выборгом и в дальнейшем наступать на хельсинкском направлении. Остальные пять (два смешанных, два истребительных и скоростной бомбардировочный), в состав действующей армии авиаполков ЛВО, сосредотачивалист либо еще только формировались для действий в полосах 8, 9-й и 14-й армий, оперировавших на 1700-км фронте между Ладожским озером и Баренцевым морем.

8-я армия (комдив И.Н.Хабаров; командующий ВВС комбриг Копец)наступала в северном Приладожье на сортавальском и леймовальском направлениях.

9-я армия (комкор М.П.Духанов; командующий ВВС комдив П.В. Рычагов) должна была выйти к Ботническому заливу в районе Кеми и Оулу, разрезав Финляндию пополам.

14-я армия (комдив В.А.Фролов; командующий ВВС комбриг С.а. Красовский) – захватить единственный в Баренцевом море финский порт Петсамо, отрезав страну от прямых поставок военнной техники из стран западных демократий.

В целом блокада финских портов и содействие наступающим войскам являлись главными задачами для Краснознаменного Балтийского и Северного флотов, имевших в своем составе пять авиаполков и многочисленные отдельные эскадрильи, насчитывавшие в своем составе около 500 боевых самолетов.

С учетов значительного количественного и качественного превосходства советской стороны быстрая победа не вызывала сомнения. Вообще же в войсках царили «польские», как тогда называли «шапкозакидательские» настроения, подогреваемые политической пропагандой. У бойцов пытались создать впечатление, что финские рабочие и крестьяне только и ждут дня и часа, чтобы, воспользовавшись вступлением Красной Армии, начать восстание против против и капиталистов. На самом же деле на защиту своей страны от агрессин поднялись даже бывшие бойцы финской Красной Гвардии, сражавшиеся с войсками фон дер Гольца в 1918-м…

Подготовка ВВС ЛВО (командующий комбриг Е.С.Птухин, начальник штаба – полковник А.А.Новиков) к военным действиям началась во второй половине ноября 1939 г. 26-го числа части были приведены в боевую готовность, после чего началось их развертывание на оперативных аэродромах. Боевой состав ВВС не был однороден: с одной стороны, многие полки относились к ядру ВВС Красной Армии, были давно сформированы, укомплектованы и сколочены. Например, полки 16-и и 55-й скоростных бомбардировочных бригад, а также часть полков из состава 59-й истребительной бригады имели ограниченный опыт «польского» похода. При этом многие летчики воевали на Халхин-Голе, получили закалку в Испании и Китае. В то же время имелись полки, сформированные или получившие новую технику лишь в самое последнее время. Нельзя забывать, что 1939 – 1941 гг. был периодом многократного увеличения Красной Армии. Так, если на 1 января 1939 г. ВВС имели в своем составе 115 авиаполков (причем, переход на полковую систему начался только в начале 1938 г.), то к 1 октября их количество составляло 136, а к 1 марта 1940 г. увеличилось до 147! Неудивительно, что уровень боевой подготовки летчиков и слётанность подразделений новых частей оставлял желать много лучшего. Такой важный показатель, как аварийность, в 1938 г. подскочил по сравнению с предыдущими годами более чем в два раза. Так, если в 1936 г. в ВВС произошло 43 катастрофы и 237 аварий с гибелью 94 человек, то в 1937 г. уже 62 катастрофы, 336 аварий с гибелью 110 человек. В 1938 г. эти показатели составили уже 148, 423 и 273 соответственно! Налет в часах на одно происшествие упал с 1590 в 1936 г. до 933 в 1938 г. В 1939-м эти тенденции проявились ещё резче. В частности, в этом году в воздушных происшествиях погибли даже четыре Героя Советского Союза: командующий АОН-1 B.С.Хользунов, комбриг А.К.Серов, кавалер двух Золотых Звёзд C.И.Грицевец и легендарная лётчица Полина Осипенко.

Ещё более напряженная обстановка сложилась с руководящими кадрами. В принципе она мало отличалась от той, которая имела место накануне Великой Отечественной войны. В настоящее время подсчитано, что тогда 43% авиационных командиров всех степеней находились на своих должностях менее полугода, а еще 22% – от 6 до 12 месяцев. Картина с командирами соединений была ещё более разительной. Там стаж руководства не более полугода имел 91% комсостава. Достаточно сказать, что пробывший на должности начальника ВВС Красной Армии около двух лет А.Д.Локтионов 19 ноября, накануне начала войны с Финляндией, был назначен командующим войсками ПрибВО, а его место ненадолго занял Я.В.Смушкевич.

Уже после окончания войны на совещании командования ВВС Ленинградского военного округа, состоявшегося в апреле 1940 г. и посвящённом анализу действий авиации в войне с Финляндией отмечалось, что из всего числа руководящего состава авиачастей привлечённых к боевым действиям, лишь на 37% должностей находились кадровые военные! В подавляющем большинстве должности заместителей командиров авиаполков, комиссаров полков и эскадрилий, инженеров всех рангов и уровней занимали призванные из резерва партийные и советские работники, заводские инженеры, школьные учителя и даже… колхозные счетоводы!!..

3* Реально 58 истребителей. 37 разведчиков. 17 бомбардировщиков. 14 морских 19 учебно-тренировочных и связных. Всего 145, в т.ч. 115 исправных.

4* Кроме того, еще три авиаполка 54-й истребительной бригады должны были обеспечить ПВО Ленинграда.

Советский истребитель И-16. несмотря на интенсивные работы по модернизации его силовой установки и вооружения, к концу 30-х годов уже начал устаревать, хотя все еще являлся весьма грозным противником

Фотоснимки советских объектов, сделанные финским разведывательным «Бленхеймом» (борт. BL-110) с высоты 8000 м в августе 1939 г. Состав экипажа: пилот – капитан А. Эскола, штурман – лейтенант Л. Рати, стрелок-радист – старший сержант О.Ойнонен На фото слева – район Большое Суздальское озеро и Шувалово – Озерки, на фото справа – советская авиабаза Левашово.

Однако подобное положение только на первый взгляд кажется невероятным, поскольку по среднему уровню грамотности населения страны, СССР в указанное время находился на одном из последних мест в Европе. Это было в общем и не удивительно, так как обязательный «Всеобуч», а проще говоря обязательное начальное школьное образование было введено лишь в 1930 г. Стоит ли после этого удивляться результатам Крымской, Русско-Японской и Первой Мировой войнам! Ведь в той же Германии обязательное (и бесплатное!) школьное образование было введено ещё в XVIII ве ке(П) и как сказал канцлер Бисмарк, «победу во франко прусской войне обеспечил германский школьный учитель». При этом, если у нас обязательными в начале ЗОх годов были семь классов, то в той же Германии – десять! В результате по состоянию на середи ну лета 1933 г. уровень образования у курсантов школ ВВС РККА всех типов был следующим: курсанты, окончившие 9 – 10 классов, составляли всего 12,4%;

– окончившие 7 классов – 26,1%;

– начальное образование 3 – 4 класса имели 58,1%

– вообще не учились в школе 3,4%.

Только в 1935 г. было принято решение принимать в военные школы (а с 1937 г. и в училища) лиц с общим образованием не менее чем в 7 классов, а в 1937 г. этот уровень подняли до 8 классов. Но сказываться эти нововведения начали только уже после окончания Второй Мировой воины, а к концу 30-х годов в РККА было ещё немало командиров с начальным общим образованием 3 – 4 класса или вообще без оного. Но даже наличие образования в 7 – 8 классов ещё ни о чём не говорило. Как с горечью отмечал в 1933 г. начальник Главного управления военно-учебных заведений РККА Б.М.Фельдман, «даже лица, формально имеющие 7-летку, фактически имеют очень низкие знания…». В свете этого высказывания уже совершенно неудивительной выглядит реплика Наркома обороны маршала К.Е.Ворошилова, сообщившего на заседании Военного Совета РККА, что «наши слушатели всех академий воют, что им такими темпами преподают, что они не успевают воспринимать…» А ведь всего через несколько лет выпускникам военных школ, училищ и академии предстояло вести людей в бой!

Именно уровень общей и профессиональной образованности командного и лётного состава стал вторым по важности фактором, определившим результаты боевой работы ВВС РККА в ходе финской кампании. Особенно это сказалось опять же на начальном её этапе, когда ощущалась известная нехватка сил и средств.

Определённые дивиденды командование РККА извлекло из участия наших вооружённых сил в так называемых «малых войнах». В результате к концу 1939 г. заметную часть среди людей, командовавших ВВС общевойсковых армии в «финскую войну», составляли вчерашние лейтенанты и капитаны, выдвинувшиеся на высокие посты и получившие звания Героев Советского Союза за личную храбрость и мастерство, проявленные в небе Испании и Дальнего Востока. Такими были Ф.П.Полынин (1906 г.р.), И.И.Копец (1908 г.р.), С.П.Денисов (1909 г.р.), Т.Т.Хрюкин (1910 г.р.), П.В.Рычагов (1911 г.р.), Г.П.Кравченко (1912 г.р.) и ряд других, сделавших во второй половине 30-х годов стремительную карьеру.

Однако наряду с рядом положительных моментов, среди которых определяющую роль играл фактор наличия у абсолютной массы таких выдвиженцев довольно значительного боевого опыта, отсутствие необходимого уровня общей культуры, причиной чего была всё та же нехватка образования, неоднократно вызывало у героев, отмеченных высокими наградами, откровенное пренебрежение служебными обязанностями. Типичной иллюстрацией этого может служить следующий документ:

«Начальнику Военно-Воздушных Сил РККА командарму 2-го ранга тов. Локтионову.

Согласно приказа по войскам ЛВО №00128 от II июля 1938 г., 54 истребительная авиабригада подчинена командиру 2-го корпуса ПВО.

Однако командир бригады полковник Благовещенский являясь пом.начальника командира корпуса ПВО по авиации своих обязанностей не выполняет и работает изолированно от других средств ПВО.

На вызовы командира 2-го корпуса ПВО комбрига Крюкова не является.

В июне м-це с.г. командиром корпуса ПВО была организована поверка дежурного звена. Благовещенский всеми мерами пытался не допустить к поверке.

Во время поверки, командир звена лейтенант Кривошеев вследствии недостаточной отработки техники пилотированаг при посадке подломал самолёт.

Благовещенский в Военный Совет ЛВО написал жалобу на якобы незаконные действия командования корпуса ПВО i результате чего произошла поломка самолёта. Однако в беседе с полковником Процветкиным, Благовещенский заявил, что поломка произошла благодаря слабой обученности лётчика, кроме того жалобу в Военнный Совет ЛВО он написал по приказанию нач. ВВС округа комбрига Птухина.

Общие недочеты по взаимодействию истребительной авиации с другими средствами ПВО и сработанности штабов можно иллюстрировать следующими фактами: 14-16 июня с.г. командование авиабригады к учению по ПВО не подготовилось, экипажи выделены не были.

Командованием бригады без разрешения командования корпуса летному составу были розданы новые сигналы, в то время как посты (ВНОС – Прим. Авт.) имели старые.

Участие авиабригады в учениях 21-22 июня с.г. Благовещенским было отменено. Приказ командира корпуса ПВО №0119 от 13.II.с.с. о совместных штабных тренировках не выполнен.

План полётов истребительной авиации для тренировки зенитной артиллерии не выполнен под разными предлогами.

Приказание о личных докладах командиру корпуса ПВО о состоянии УБП (учебно-боевой подготовки. – Прим. Авт.) 3 раза в месяц Благовещенским не выполняется.

Помощник Начальника Особого отдела ГУГБ НКВД СССР старший майор госбезопасности Бочков.» 5*

5* Стиль и орфография цитируемых документов полностью сохранены.

Еще пара снимков, сделанные экипажем капитана Эсклы. На этот раз под объективы германских фотокамер фирмы "Цейс Рейхенбилвд" Rb30/30 и Rb30/50 попал район железнодорожной станции Дибуны (вверху) и авиабаза Касимово.

Над этим объектом финский самолет пролетел в 08-45 утра. 12 сентября 1939 г.

Рыба, как известно, согласно народной пословице, тухнет с головы. Наблюдая подобное откровенно наплевательское отношение к службе со стороны высшего руководства, аналогично относились к своим обязанностям многие средние и младшие командиры. В ряде авиачастей органами НКВД отмечалось повальное пьянство среди летно-технического состава. О таких же вещах как небрежное ведение всех видов документации, безответственность при организации полётов, слабое знание матчасти, её порча, разбазаривание казенного имущества (особенно ГСМ и обмундирования) и говорить не стоит. Любопытно, что в течение 1939 г. Нарком внутренних дел Л.П.Берия свыше десяти раз собирал высшее руководство Главного Штаба ВВС РККА на совещания по вопросу обсуждения абсолютно нетерпимого состояния дисциплины в среде «Сталинских соколов». Однако результаты были почти нулевые: большинство расследований происшествий, повлёкших даже гибель людей(!!), командованием спускалось «на тормозах».

Таким образом, третьим фактором, определившим результаты войны в воздухе зимой 1939 – 1940 гг. был уровень дисциплины в ВВС РККА, оставлявший желать много лучшего даже в авиачастях, входивших в состав Действующей армии.

Неудивительно, что, наблюдая сложившееся положение, новый глава НКВД вновь задействовал испытанное средство, опять раскрутив маховик репрессий, хотя и далеко не до уровня «ежовских оборотов». Впрочем, в вынужденном «омолаживании» кадров репрессии не сыграли той роли, которую им обычно приписывают. Всего за период 1937 – 1941 гг. поставили «к стенке» и отправили «на лесоповал» лишь около 5 тыс. авиаторов, в первую очередь из числа высших и старших офицеров. Однако в несколько раз больше «сталинских соколов» отправились на нары по уголовным делам. Другую, куда более заметную часть (существенно превосходящую число репрессированных), составляли уволенные по состоянию здоровья. Даже число погибших в ходе боевых действий и авиакатастрофах за указанный период значительно превосходит количество так называемых «без вины виноватых».

С учётом быстрого наращивания числа частей и авиасоединений, необходимо признать, что ВВС РККА испытывали к концу 30-х годов настоящий кадровый голод, а уровень боевой подготовки всех категорий личного состава к началу советско-финляндской войны оставлял желать много лучшего и по некоторым оценкам в среднем был даже ниже чем в первой половине 30-х годов. Именно этот фактор необходимо вынести на четвёртое место при анализе действий нашей авиации зимой 1939 – 1940 гг.

Финляндия же была отнюдь не невинной белой и пушистой овечкой, внезапно оказавшейся жертвой сталинской агрессии, как её обычно изображают в настоящее время отечественные иторики демократической окраски. Ещё в ходе переговоров, когда о боевых действиях даже речи не было и шло лишь обсуждение различных предлагаемых советским правительством вариантов размена территорий, Генштаб Финляндии приступил к проведению мобилизации, а финская разведывательная авиация начала осуществлять вылеты на фотографирование объектов на сопредельной территории. Судя по всему, ни один из этих полётов из-за черезвычайно низкой боеготовности советских средств ПВО он не был замечен. Об этом можно судить на основании того, что в отечественных арохивах не удало найти даже следов полётов экипажа Бленхейма Мк.1» (борт. BL-1I0) капитана А.Эсколы, выполнявшего свои разведывательные рейды над советской территорией на высотах около 8000 м.

Гвоздём всех советских воздушных парадов были армады туполевских четырёхмоторных бомбардировщиков ТБ-3, проплывавшие в плотном строю над трибунами ликующих зрителей и потрясённых иностранных военных атташе. Ничего подобного на Западе в то время не было.

Важным ключем к пониманию произошедшего в небе Финлядии является анализ взглядов наших армейских и авиационных военноначальников на роль и место военно-воздушных сил в тогдашней войне. Начавшаяся в ходе Первой Мировой войны военно-техническая революция характеризовалась быстрым изменением тактико-технических характеристик самолетов, что с каждым годом всё более расширяли возможности авиации. В военной мысли все это отразилось через возникновение теорий, отводивших военно-воздушным силам решающую роль в будущей войне. Хотя подобные взгляды никогда не признавались в Советском Союзе, работы авторитетов авиации, таких как У.Митчелл и Дж.Дуэ, широко изучались, будоража умы молодых советских авиаторов. В конце 20-х – начале 30-х годов развитию бомбардировочной авиации придавалось исключительное значение, и не случайно удельное количество бомбардировщиков в составе наших ВВС изменилось с 10,1% в 1929 г до 50.6%. к концу 1937 г. Игравшая важную роль в теории "глубокой" наступательной операции бомбардировочная авиация должна была сокрушать артиллерийские позиции и вторые эшелоны вражеских войск, вести борьбу с резервами и осуществлять разрушение транспортной системы, изолируя тем самым районы активных боевых действий. Кроме того, перед авиаторами ставились стратегические задачи по уничтожению военного производства, а также парализации жизни экономических и политических центров вражеских государств.

Естественно , что при этом вероятным противником в будущей войне рисовалось одно или несколько ведущих капиталистических держав Запада, обладавших современными и хорошо вооруженными армиями. То, что нам может встретиться армия, почти не имеющая тяжелой техники и ведущая боевые действия полупартизанскими методами, никто не ожидал. Основным методом выполнения задачи являлось бомбометание с горизонтального полета с высот от 1800 до 3000 м. Некоторые коррективы эта теория претерпела в связи с первым опытом современной войны, накопленным в небе Испании и Дальнего Востока, а также утратой части (вследствие репрессий) кадров авиационных теоретиков. Как реакция на возросшую роль истребителей в борьбе за господство в воздухе началось развертывание дополнительных истребительных авиачастей. В результате их удельный вес возрос с 30.3% в 1937 г. до 53,4% к лету 1941 г. (включая истребители штурмовых авиаполков), за счет некоторого снижения темпов роста числа бомбардировщиков. Не последнюю роль в этом играло два чрезвычайно важных обстоятельства, вытекавшие одно из другого. Дело в том, что в рассматриваемое время авиапромышленность Советского Союза, несмотря на колоссальный рывок первых пятилеток, испытывала острую нехватку легких сплавов. В среднем в год выплавлялось около 60 тыс. тонн аллюминия, в то время как в Германии, строившей меньше самолетов, этот показатель составлял почти 200 тыс. тони! Дефицитный металл закупался за рубежом где только можно, но и этого было мало. В этих условиях пришедшее на ответственные посты в ВВС РККА уже упоминавшееся молодое «истребительное лобби> вполне здраво рассудило, что если современные бомбардировщики можно строить только из металла, то истребители еще могут производиться «из недефицитных материалов», вырабатываемых отечественной промышленностью.

В то же время штурмовая и особенно разведывательная авиация находились в плачевном состоянии. Удельный вес разведчиков снизился с 69,2% в 1929 г. до 19,1% к 1937 г., достигнув рекордно малой отметки в 41-м – всего 3,2%. При этом в ВВС Красной Армии наметилась практика списания в разведчики пилотов и штурманов из числа экипажей истребительной и бомбардировочной авиации которые по каким-либо причинам не удалось «вписаться» в уровень подразделения или части. В аттестациях многих пилотов разведчиков можно было прочесть «из-за плохой техники пилотирования и слабой общеобразовательной подготовки использовать в бомбардировочной или истребительной авиации не представляется возможным. Подлежит переводу в разведывательную авиацию». Нетрудно догадаться о том, что уровень боеготовности этого рода авиации был весьма невысоким, если не самым низким по ВВС. Недостаточная подготовка лётного состава усугублялась чрезвычайно устарелой матчастью, представленной в основном бипланами Р-5.

В штурмовых авиачастях были свои проблемы. В период широкомасштабного развертывания ВВС число штурмовых полков оставалось практически неизменным (13 по состоянию на 01.10.1939 г.), в связи с чем удельный вес этого рода авиации также неуклонно снижался 6*. Все это объяснялось недооценкой важности создания специализированных самолетов данных типов, что выражалось в недостаточно продуманных конструктивных требованиях к будущим штурмовикам. Да и полной ясности в том, каким должен быть самолёт поле боя тогда также ещё не было. Впрочем, практически аналогичная ситуация с этим родом авиации наблюдалась и в ВВС других стран и в том числе в Люфтваффе.

Чрезвычайно слабым звеном оставалось взаимодействие авиации и наземных войск на поле боя. Хотя сопровождение атаки пехоты и танков силами штурмовиков и планировалось в боевых уставах, реально для этого не было создано ни технических (обеспечение войск полотнищами и сигнальными ракетами), ни организационных (утверждение четкой системы взаимодействия сухопутных и авиационных штабов) предпосылок. Совместные действия авиации и войск на поле боя в ходе учений отрабатывались крайне редко, а поскольку из-за начавшихся репрессий начиная с 1937 г. проведение крупных учений и вовсе прекратились, то можно считать, что к ноябрю 1939 г. таким опытом вооружённые силы практически не располагали, растеряв то немногое, что было накоплено ранее. Именно специфика нашей теории применения авиации, её неготовность к действиям против такого весьма специфического противника как вооружённые силы Финляндии стала пятым важнейшим фактором, который необходимо учесть при оценке событий, произошедших в 1939 – 1940 гг.

6* Причем эта тенденция сохранилась и после "Зимней войны", поскольку по состоянию на 01.01 1941 г. в составе ВВС КА насчитывалось всего 11 штурмовых полков. Ясности с этим родом авиации не было и накануне Великой Отечетественной, поскольку возможности Ил-2 предстояло ещё только раскрыть.

К началу ноября 1939 г. высшему советскому государственному руководству стало ясно, что финны не согласны ни на одно из советских предложений, и потому война неизбежна. 11 ноября советские разведывательные самолёты появились над Финляндией.

В числе объектов, представлявших интерес для нашего командования, был и порт Койвисто. Его фотографирование выполнил экипаж бомбардировщика СБ, который пилотировал командир 1-й эскадрильи 57-го скоростного бомбардировочного авиаполка ВВС Балтийского флота капитан В.И.Раков.