История британской Ост-Индской компании

Часть III

В 1656 году умер первый португальский король из династии Браганса. Королем Португалии дон Жуан стал по недоразумению. Во время Тридцатилетней войны испанское правительство (а Испания и Португалия были тогда в унии) решило повысить налоги не только в собственно кастильских и арагонских землях, но и в других своих владениях. И вот, 1 декабря 1640 года во дворец вице-королевы Маргариты Мантуанской в Лиссабоне ворвались 150 португальских дворян, которые быстро нейтрализовали охрану (убив трёх и ранив одного королевского гвардейца), принудили Маргариту отречься и провозгласили новым королем Португалии Жуана Браганса. Комизм ситуации заключался в том, что герцог Браганский как раз вербовал (в том числе и с помощью прессинга) армию для испанцев, и восстание стало для него полнейшей неожиданностью. Но Жуан сразу понял, что ни Филипп IV, ни его всесильный министр граф Оливарес после такого фортеля повстанцев не поверят в его невиновность, и, скрепя сердце, принял титул. Португалия последовала примеру Лиссабона. Жуан был признан королем во всех городах и торжественно короновался 15 декабря 1640 года. Собравшиеся в 1641 году кортесы утвердили его избрание. Правление его проходило в полном согласии с кортесами. Он отменил противозаконные налоги и объявил свои громадные имения государственной собственностью, оставив себе малую их часть на содержание двора. Португальские колонии в Азии, Америке и Африке признали власть новой династии, торговля с ними постепенно улучшила финансовое положение страны. Тем не менее Португалия всё ещё оставалась очень слаба.

Герцог Браганский сразу же заключил с Голландией договор о дружбе и союзе, и вступил в войну с Испанией. Война с испанцами оказалась очень долгой — Жуан умер в 1656 году, а она все еще продолжалась. В поисках естественного союзника руку дочери Жуана — Катерины — предложили французскому королю Людовику XIV, однако кардинал Мазарини отверг подобный марьяж, ибо планировал породнить между собой семьи Габсбургов и Бурбонов, чтобы иметь возможность претендовать на испанское приданое.

Свято место пусто не бывает. Уже начиная с лета 1660 года английские дипломаты вели секретные переговоры с Португалией о женитьбе короля Карла II на португальской принцессе. О любви или влечении там не было никаких разговоров (официальная любовница короля, Барбара Вильерс, леди Кастлмейн, была беременна вторым ребенком и готовилась к родам). Споры велись исключительно о размере португальского приданого. Наконец смогли договориться, решив, что Англии в случае марьяжа достанутся Танжер (город на побережье Марокко, расположенный на входе в Гибралтарский пролив) и Бомбей — крупнейшая торговая площадка в Индии. Кроме того, договорились о свободной торговле Англии с португальской Бразилией и Ост-Индией, и 300 тысячах фунтов стерлингов, которые Португалия должна была выделить Англии в качестве подарка новой королеве. Взамен британцы гарантировали, что королева и ее придворные сохранят свою католическую веру и получат место для отправления своих обрядов. Ну и самое важное: Англия должна была помочь Португалии в ее войне с Испанией и начавшейся войне с Голландией.

8 мая 1661 года король Карл объявил, что женится на Екатерине Браганса. 23 июня 1661 года был подписан брачный договор. В начале марта 1662 года в устье Тахо для перевозки принцессы в Англию прибыла английская эскадра из 17 кораблей (флагман — 80-пушечный «Роял Чарльз» под командованием контр-адмирала Эдварда Монтегю); эскадра объединилась с португальским флотом. Послана она была не только в качестве демонстрации мощи Англии и из уважения к португальской принцессе — на кораблях надо было перевести в Англию те самые 300 тысяч фунтов золотом, а берберийские пираты и испанцы не дремали. Король Карл золото любил ничуть не меньше женщин, поэтому эскорт королевы и сундуков с серебром был соответствующим. Монтегю пришел в Средиземное море еще осенью 1661-го, его задачей была атака алжирских корсаров, а также высадка 2.5-тысячного гарнизона в теперь уже английском Танжере.

23 апреля, когда эскадра двинулась в обратный путь, к ней присоединились 120 торговых английских кораблей, делавших обширные закупки в Средиземноморье. 10 мая, преодолев по пути сильный шторм, англичане бросили якорь в Дувре, где королеву встречал сам король. Вскоре, 21 мая, началась свадебная церемония (по католическому обряду). На венчание из англикан был допущен только сам король, и всё происходило в совершенной тайне, ибо в протестантской Англии католиков не любили — дело могло закончиться поножовщиной, а то и погромами. Наконец, 31 мая были проведены свадебные празднования по англиканскому обряду — теперь уже без католиков.

Согласно англо-португальскому свадебному договору, британская ОИК получила португальскую колонию Бомбей, то есть доступ на богатейший рынок султаната Гуджарат, и всю инфраструктуру, построенную португальцами. Первым губернатором торговой фактории Бомбея 19 марта 1662 года был назначен представитель британской Ост-Индской компании Абрахам Шипман (прибыл в Бомбей 18 сентября). Вместе с Шипманом на 5 кораблях в Бомбей прибыл и Джеймс Лэй, граф Мальборо с 500 солдатами, которые должны были составить первый постоянный гарнизон в фактории. То, что произошло дальше, напоминает дешевую комедию, или сказ о том, «как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».

В Бомбее Мальборо поссорился с бывшим португальским губернатором — Антониу де Мелу де Кастро. Дон Антониу заявил, что у Мальборо «не все бумаги короля в порядке» и отказался передавать колонию. Англичане с помощью военной силы пытались выгнать вице-короля, но у португальцев в Бомбее было более 3000 солдат, а британцы привели с собой всего около 700 человек. При этом португальские дипломаты организовали и политическое давление на англичан в Лондоне — согласно договору, Англии должен был быть передан исключительно Бомбей, острова же Тана и Сальсетте (запирающие выход из гавани Бомбея), должны были остаться португальцам. Португальцы угрожали разорвать договор и выкинуть англичан из города.

В качестве прямой и явной угрозы у Бомбея появилась голландская эскадра Питера Риклофа ван Гунса, ненавязчиво напоминая, кто здесь хозяин. Между Нидерландами и Португалией шла война, и голландцы показывали свою готовность атаковать и португальцев, и англичан.

В Гоа из Португалии были посланы подкрепления (прибыли в 1664-м), однако сведения о посылке войск в Бомбей пришли к англичанам гораздо раньше, и Мальборо, понимая, что против португальцев он бессилен, в ноябре 1662 года просто выбросил (другого слова не подберешь) всех купцов и солдат на острове Анджедива у побережья Карнатаки, в 12 милях к югу от Гоа. Пожелав им «всего доброго, хорошего настроения и здоровья», Граф сел на корабли и уплыл в Европу — пусть теперь сама ОИК и солдаты разбираются, кто кому и чего должен.

Почему Мальборо не высадил людей в одной из английских колоний, о которых мы говорили в прошлой части, например, в Сурате? Да все очень просто — местные губернаторы ОИК отказали ему в подобной просьбе, поскольку «это может нанести обиду представителям Великого Могола». Таким образом, чтобы не разбираться в хитросплетениях индийской политики, граф просто выкинул солдат и поселенцев на необорудованный берег и ушел от греха подальше.

Тем временем дон Алонсу сообщил английскому королю, что Шипман предъявил ему документы, написанные на латыни и английском (а где португальский вариант?), кроме того, скрепленные не подписью короля, а всего лишь печатью. Разве король Англии не обязан собственноручно завизировать документы подобного уровня? На самом деле более всего де Мелу взбесило другое — Шипман предъявил ему жалованную грамоту (Letters Patent), а не акт о приеме-передаче прав на колонию. То есть получалось, что король Карл II подарил колонию британской ОИК в лице Шипмана, а португальцы здесь вообще ни при чем! Король, по мысли дона Антониу, посмел дарить не свое, а чужое.

Второе письмо де Мелу отправил уже в Португалию — королю Афонсу VI: «Сир, отдать Бомбей — очень плохая идея. Не отдавайте его, это лучшая гавань в Индии. Дайте англичанам в компенсацию, 100, или 300, или даже 500 тысяч крузейро, а Бомбей оставьте под своей рукой». Далее де Мелу резонно указывал: король поставил телегу впереди лошади. Карл II после передачи Бомбея обещал поспособствовать мирным переговорам между Португалией и Голландией. Но почему бы не передать Бомбей после переговоров, не авансом, а по получении реальной помощи? Ну и потом — это сейчас между Португалией и Англией мир; кто знает, что будет дальше.

Чтобы это письмо не перехватили, дон Антониу послал его с иезуитским священником Мигелем Гаутиньо, который совершил целую одиссею — отплыл из Гоа до Маската, далее проследовал через Ормуз в Басру, откуда караванными путями добрался до Средиземноморья и переправился в Португалию.

Вдогонку полетело и второе послание, где среди всего прочего говорилось, что де Мелу поссорил страну с единственным португальским союзником в Европе. Король посоветовал дону Антониу начать выполнять приказы из столицы.

Что касается англичан, высаженных на острове — в 1664 году умер Шипман, его преемником был назначен Хэмфри Кук, а потом английский контингент из купцов и солдат был атакован португальцами, голландцами и наемниками из китайцев и японцев. Англичане попали в безвыходное положение. Ночью, с большим риском для себя, они смогли пробиться на свои корабли, но при этом потеряли 300 из 680 человек. Куку ничего не оставалось, как плыть обратно в Англию, однако тут его настигли португальские корабли де Мелу, которые… предложили последовать в Бомбей. Дон Антониу попросил незамедлительно привезти в Гоа Эбрахама Шипмана, чтобы передать ему все бумаги и дела по Бомбею. Узнав, что Шипман умер, де Мелу опять затормозил передачу.

Англичане болтались на рейде Бомбея, в самом порту стояли португальские корабли, на внешнем рейде их подпирали голландцы ван Гунса. Дон Антониу пишет королю снова: Шипман мертв, бумаги были оформлены на него, кому сейчас передавать Бомбей? Неясно.

Но тут прибыл поверенный короля Афонсу, который решил все на месте — 5 ноября 1664 года португальская фактория в Бомбее вместе с инфраструктурой и запасами была передана исполняющему обязанности генерал-губернатора с английской стороны Хэмфри Куку. При этом де Мело отказался подписать акт о передаче, что обещало новые козни со стороны местной португальской администрации.

Таким образом, пока в Европе правительства заверяли друг друга в дружбе и сотрудничестве, в Ост-Индии полыхала война всех против всех.

Примерно в это же время голландцы, которые воевали с Португалией, осадили на Малабарском берегу португальский город Кочин (ныне Коччи). 26 июля 1662 года у португальской колонии появился голландский флот из трех кораблей под командованием Лисбранда Годске, который начал блокаду порта. Наученный прошлым опытом, Годске разослал по всем колониям Малабарского берега большой заказ на производство пороха (голландская ОИК имела пороховые заводы на индийском побережье) и начал вербовать индусов и европейцев. К августу он обладал отрядом в 800 европейских солдат и 134 индуса. Португальцы имели в крепости 300 солдат, плюс еще 100 человек было переброшено в качестве подкрепления.

В середине сентября показался флот ван Гунса. 17 октября голландцы стянули к Кочину все возможные силы (14 кораблей, 4500 человек), и был проведен военный совет. Гунс советовал просто атаковать город через гавань, не мудрствуя лукаво. Хустарт, генерал-губернатор Батавии, придерживался иного мнения — он предложил высадить десант к югу от города, и штурмовать его с суши. Последний план и был принят.

28 октября 1600 человек высадились в двух милях к югу от Кочина, однако там они были атакованы 600 португальскими солдатами и 2000 кочинскими союзниками португальцев, наярами. Со слов очевидца:

Если для боя в открытом поле у голландцев было достаточно бойцов, то вот для штурма хорошо укрепленного города — нет, поэтому ван Гунс отрядил с кораблей сводный отряд в 400 моряков. Кроме того, с Цейлона он привез 500 вооруженных мушкетами ласкаров. Начались осадные работы, которые продвигались довольно медленно — начался сезон дождей. И тогда Гунс сделал ход конем — с моря он захватил удобный плацдарм перед гаванью города, остров Папейнланд (голландское название), и отрезал Кочин от реки Пурракад, а следовательно и от помощи извне.

Португальцы не сдавались — ночью они обстреляли с речных фрегатов флагманский корабль Гунса. Как писал адмирал: «они выпустили по нам 10 ядер и осыпали палубы пулями. Убит наш штурман, квартирмейстер, уоррент-офицер, 4 солдата и 5 матросов».

Попытка наказать португальских моряков закончилась провалом — де Рур, возглавивший абордажные партии на шлюпках, попал в реке в засаду и был расстрелян практически в упор. Голландцы потеряли 5 шлюпок и до 112 солдат.

Начались обстрелы города, продолжавшиеся до конца года. А 6 января 1663 года голландцы пошли на штурм. Первую атаку португальцы отбили, но очень дорогой ценой — было потеряно 200 защитников, тогда как потери противника составили всего 120 человек. Голландцы имели больше людей и больше артиллерии. Ван Гунс приказал готовиться к новой атаке ночью, но это не понадобилось. После обстрела на стене появился португальский солдат с белым флагом.

Кочин пал 7 января. Португальцам разрешили покинуть город со знаменами, оружием и имуществом. Голландцам эта осада стоила 360 человек, еще 500 скончались от болезней.

Ну а 15 февраля пала последняя крепость португальцев на Малабарском побережье — Каннанур. Теперь местной торговлей безраздельно владели голландцы.

Но новые хозяева тоже внезапно получили по зубам, причем с неожиданной стороны. У китайского побережья голландцы схлестнулись в конкурентной борьбе с пиратами вако (wokou). Изначально так называли японских пиратов, однако к 1660-м это был китайско-японско-корейский интернационал, занимающийся грабежом и контрабандными операциями в треугольнике Китай-Корея-Япония. Организация голландской фактории на Тайване в 1622 году сильно не понравилась пиратам. Сначала они пробовали договориться и поделить рынки сбыта, однако в прошлом эпизоде мы уже обсуждали методы конкурентной борьбы голландцев — вако к 1660-м годам в совершенстве изучили эти приёмы и решили применить их теперь к своим учителям.

В 1661 году один из генералов династии Мин, Чжен Ченгун, приютил сбежавшего с Тайваня бывшего служащего голландской ОИК китайца Тинбина и решил организовать вторжение на Формозу. Несмотря на генеральское звание, Ченгун командовал крупнейшим пиратским флотом на побережье, а начинал как лидер обычной банды, которую сколотил по молодости в своей родной провинции. Голландцы были для него не просто «рыжеволосыми обезьянами» (так величали их в цинской и минской переписке), но и торговыми конкурентами. Тинбин привез с собой подробнейшие карты Тайваня, а также сведения о денежных запасах и доходах компании.

К 1661 году дела у династии Мин шли неважно, маньчжурская династия Цин выигрывала гонку за Китай, и сторонникам Мин как воздух нужна была собственная база рядом с китайским побережьем — как плацдарм для нового вторжения в Поднебесную, когда Мин перегруппируют и накопят силы. В 1659 году Чжен Ченгун проиграл сражение за Нанкин, а в 1660-м с большим трудом отразил цинское вторжение в Шамен.

Голландцы загодя узнали об этих планах и срочно вызвали из Батавии флот. На защиту колонии прибыла эскадра адмирала Яна ван дер Ланна из 12 кораблей. Ланн направил к Чжен Ченгуну переговорщика, чтобы выведать планы генерала, однако тому удалось усыпить бдительность голландцев: «если я хочу напасть на востоке — я распространяю слухи, что вот-вот нападу на западе, и наоборот» — ответил главарь пиратов. Успокоенный Ланн уплыл обратно, губернатора Коветта сняли с должности «за паникерство», заменив Херманусом Кленком ван Одессе (он прибыл на Тайвань в июне 1661-го), ну а 30 апреля 1661 года у Тайваня появились паруса джонок Ченгуна. На 400 крупных джонках находился десант в 25 тысяч вако и минских солдат. Голландцы могли противопоставить этой силе лишь 3 малых корабля и 3000 человек гарнизона Зеландии и малых крепостей.

Ночью к месту высадки пробрались 240 голландских мушкетеров, которые начали обстрел позиций китайцев и обратили в бегство передовые отряды китайских солдат — те не привыкли к шуму и поражающему действию мушкетов. Однако вскоре в дело вступили вако, которые мушкетов не боялись: у них у самих имелись аркебузы и большое количество луков. По признанию одного из голландцев, «небо в тот день внезапно стало темным от стрел».

Голландцы заняли оборонительную позицию, но были атакованы и во фронт, и с тыла (оказалось, что во время перестрелки отдельный отряд вако решил обойти голландцев), и, потеряв буквально за пять минут от стрел и пуль 78 человек убитыми, безропотно сдались.

До этого голландские колонизаторы сталкивались с плохо вооруженными крестьянами, здесь же их атаковали пираты и ветераны маньчжурских войн, привычные и к перестрелкам, и к виду крови. Форты Провинтия и Саккам были сданы без боя. Если бы голландцы знали, что ахиллесовой пятой войска Чжен Ченгуна было снабжение! Его армия просто шаталась от голода, находясь на грани голодной смерти — не хватало провизии. Быстрая сдача фортов с запасами зерна буквально спасла пиратов.

Но проблемы с провизией все равно оставались очень существенными, поэтому Ченгун пока начал завоевания и реквизиции в сельской местности, а столица Голландской Формозы — форт Зеландия — получила передышку. Грабежи, которые устроили вако и китайцы, вызвали сопротивление аборигенов, и Ченгун, встревоженный этим, собрал деревенских старейшин у себя. При старейшинах были казнены обвиненные в грабежах местного населения солдаты, и после этого сельский Тайвань безоговорочно признал власть генерала. В качестве жеста доброй воли деревенские поймали голландского сборщика податей, отрубили ему голову, выскоблили, высушили, вырезали из черепа чашу, и поднесли в дар Чжен Ченгуну. Вокруг обезглавленного трупа, посаженного на кол, началось веселое празднество.

Группа из 48 голландских миссионеров и сборщиков податей смогла бежать и добраться до форта Зеландия. Зеландия представлялась им последним оплотом. Действительно — крепость была построена по последнему слову техники, защищена очень достойно, имела большие запасы оружия и провизии и могла держаться год или даже два.

Ченгун и здесь оказался на высоте. Судьба Зеландии зависела от того, насколько быстро голландцы смогут сообщить в Батавию о нападении. Высадившись 30 апреля с начавшимся восточным муссоном, Чжен тем самым как бы заблокировал голландские корабли в гавани, пока муссон не сменится.

Один из нидерландских капитанов решил рискнуть, и, лавируя, выйти в открытое море, чтобы взять курс на Батавию. Миновав ночью китайские дозоры, он прошел вдоль берега до южной оконечности острова и на полных парусах ринулся в штаб-квартиру ОИК. Принесенные им 28 мая 1661 года вести оказались сродни раскатам грома — только что Коветта «за паникерство и плохое управление колонией» посадили в тюрьму, а оказалось — он во всем был прав, и Ланна провели как последнего простака!

К тому же восточный муссон, который помог зеландскому кораблю дойти до Батавии, теперь мешал флоту доплыть от острова Ява до Формозы. Но тут, в июне, у берегов Тайваня появился Кленк ван Одессе с 10 кораблями и 700 солдатами. Он с удивлением обнаружил у берега китайскую армаду, спешно высадил 700 солдат на помощь зеландцам (вместе с освобожденным Коветтом, который возглавил оборону города), а сам от греха подальше решил уйти… в Японию, в Йокогаму, ибо управлять Тайванем из Японии не так опасно, как из осажденной крепости.

Что касается Чжен Ченгуна, увидев голландские корабли, он принял их за авангард флота вторжения и не на шутку разозлился на Тинбина, который обещал, что завоевание Тайваня будет легким и беспроблемным.

Меж тем голландцы в форте Зеландия, узнав от прибывшего подкрепления, что «спасение утопающих — дело рук самих утопающих», решили перейти к активным действиям.

На военном совете было решено ночью послать корабли для обстрела лагеря Ченгуна, а с берега атаковать его 400 мушкетерами. Одновременно еще 2 голландских корабля должны были атаковать брандерами флот вторжения, стоящий у берега. Действие было назначено на 16 сентября. Утром погода благоприятствовала выполнению плана — корабли с бризом вышли из гавани, однако в обед наступил штиль. Основная проблема была в том, что европейцы достаточно далеко отошли от крепости и теперь могли надеяться только на себя и свои пушки. Но тут с носа и кормы к ним рванули до 30 сампанов вако, которые начали многочисленные абордажи. Голландцы сопротивлялись до вечера, ибо китайцы в этот день не брали пленных. К вечеру все было кончено — голландские потери составили 5 кораблей и 130 человек, причем 2 корабля были потоплены китайской артиллерией. Из описания столкновения:

Теперь у голландцев оставалась надежда установить контакт с цинскими маньчжурами, поскольку они тоже являлись врагом Ченгуна, и попытаться объединиться против общего неприятеля. Капитан Якоб Кав (Caew) отплыл к побережью Китая, однако противные ветра помешали ему достичь маньчжурских владений, и он взял курс на Джакарту.

В декабре 1661 года произошло событие, предопределившее падение голландской Формозы.

К Ченгуну перебежал швейцарский наемник Ханс Юрген Радис, который отлично знал систему обороны Зеландии. Он указал генералу слабое место — недостроенный редут, расположенный на холме, находящийся чуть выше самого форта. С этой точки город и форт были как на ладони и могли подвергаться обстрелам безнаказанно. 12 января редут был взят сильнейшей атакой вако и минских солдат. Там была установлена артиллерия (28 орудий большого калибра), и 1 февраля 1662 года начались обстрелы крепости.

17 февраля Зеландия сдалась. По договору с Ченгуном, голландцы выходили из форта с оружием, знаменами и личными вещами. Разрешалось забрать с собой небольшую сумму денег (по 30 гульденов на человека) для переправы на материк или в голландские владения. Голландцы должны были предоставить Ченгуну списки всех китайских должников и арендаторов ОИК, ибо теперь долги и аренду они должны были платить не голландцам, а лично Чжен Ченгуну.

Остатки гарнизона вместе с Коветтом добрались до Джакарты в июне 1662 года. Коветт вторично загремел в тюрьму, позже его выпустили, но отправили в импровизированную ссылку — управлять самым восточным и далеко расположенным островом архипелага Банда.

Удар, который китайский генерал нанёс голландцам, был силен, стремителен и унизителен. Оказалось, что организованные азиатские армии вполне могут на равных сражаться с белыми и выигрывать у них не только сражения, но и войны. В принципе, взятие Тайваня ещё раз показало, что европейцы смогли закрепиться в Азии только из-за своего превосходства в организации. Как только они сталкивались с профессиональными солдатами и регулярными частями, победы заканчивались и начинались поражения.

Англичанам повезло — захват Тайваня Ченгуном приковал взгляд голландцев к северовосточному направлению и отвлек их от Индии, поэтому британцы получили передышку. Но она была недолгой.

4 марта 1665 года началась вторая англо-голландская война. Потерпев сокрушительное поражение в колониях, Англия решила попытаться отыграться в водах Европы. Ситуация для голландской ОИК сильно осложнилась — согласно указанию Генеральных Штатов, они были вынуждены отдать 20 кораблей на государственную службу, плюс платить по 120 тысяч гульденов в год — налог на вооружение государственных кораблей. Сопровождать конвои и захватывать новые территории теперь было нечем.

Еще до официального объявления войны, в декабре 1664 года, в Голландию из Батавии отбыл ежегодный Индийский конвой голландской ОИК. На 13 судов загрузили следующий товар — 4 миллиона кэтти (мера веса в юго-восточной Азии, равна 600 граммам) перца, 440 тысяч фунтов гвоздики, 314 фунтов мускатного ореха, 121.6 тысяч фунтов базилика, полмиллиона фунтов корицы, 18 тысяч фунтов черного дерева, 8690 отрезов шелка, 200 тысяч фунтов хлопчатобумажной индийской ткани, 22 тысячи фунтов индиго, 18.5 тысяч единиц черного жемчуга, 2933 рубина, 3084 алмаза, 16580 фарфоровых заготовок — рыночная стоимость каравана равнялась приблизительно 11 миллионам гульденов (1.1 миллиона фунтов стерлингов). Сами голландцы заплатили за груз 3 648 490 гульденов, что эквивалентно 36 тоннам серебра.

Этот торговый флот в середине июня достиг Бискайского залива. Слух о начале новой войны с Англией застиг конвой у французских берегов. На военном совете было решено не идти Ла-Маншем, а обогнуть Шотландию и привести корабли в Норвегию, где их смогли бы взять под защиту дружественные датчане или голландские эскадры. 29 июля в Берген прибыли первые 3 судна конвоя — яхта «Когге» (груз ценностью 67 972 гульдена), а также флейты «Димермеер» (груз ценностью 272 087 гульденов) и «Йонге Принс» (грузовая ценность — 438 407 гульденов). 10 августа еще 7 отставших судов присоединились к конвою — флейты «Вальчерен», «Гульден Феникс», «Бредероде», «Вапен ван Хоорн», «Амстеланд» «Слот Хоонинген» и яхта «Рийзинде Зон», везущие товаров общей ценностью на 2.2 миллиона гульденов. Кроме этих 10 кораблей еще два судна ОИК с товаром на 400 тысяч гульденов смогли прийти в Тронхейм, а одно судно погибло во время шторма у Мадагаскара во время перехода.

За исключением «Димермеер» и «Амстеланд» остальные корабли каравана несли довольно сильную артиллерию — доказательство их двойного назначения.

В то время эскадра английского адмирала, уже известного нам Эдварда Монтегю, крейсировала в Северном море, имея задачей перехватить отряд возвращавшегося из Африки голландского адмирала де Рюйтера. Однако все спутал пришедший 3 августа доклад Джорджа Даунинга, английского атташе в Ростоке. Вести о сказочно богатом караване сломали Монтегю все планы — военный совет был против атаки на конвой, настаивая на уничтожении флота де Рюйтера, однако граф Сэндвич вопреки мнению совета решил разделить флот надвое.

11 августа к Бергену был послан отряд из 9 линейных кораблей и 4 фрегатов под командованием контр-адмирала Томаса Тэддимана[2]. Отряд достиг Бергена вечером 12 августа и заблокировал вход в залив. Однако начало блокады получилось скомканным — флагман Тэддимана, 58-пушечный «Ривендж», вылетел на мель и лишь к утру, с приливом, корабль удалось освободить.

У входа в залив шириной 400 метров англичане расположили семь своих кораблей — «Прудент Мэри», «Бреда», «Форсайт», «Бендиш», «Хэппи Ретерн», «Сапфайр» и «Пэмброк». Оставшиеся суда взяли под прицел датские береговые батареи.

На северной стороне залива Ваген располагалась крепости Свартберг и Бергенхус (ныне один из муниципалитетов Бергена), с юга вход в бухту Бергена контролировали пушки форта Норднес. Командовали гарнизоном и фортами норвежский полковник Ян Гаспар фон Сисигнон и комендант Клаус фон Алефельд. Англичане завязали переговоры с комендантом, намекали на секретное соглашение между королем Англии Карлом II и королем Дании и Норвегии Фредериком III, однако фон Алефельд заявил, что ему лично ни о каких переговорах неизвестно, Берген является нейтральным портом, и согласно правилам в гавань Бергена не могут зайти более 5 военных кораблей одного государства. Тэддиман сообщил, что по его данным в Карльс-фьорде присутствуют аж 10 голландских кораблей, на что фон Алефельд резонно заметил, что суда ОИК нельзя считать военными — тем более что они идут домой с грузом явно невоенного назначения.

Стоит отметить, что в это время действительно шли переговоры между английским послом Гилбертом Тэлботом и датским королем Фредериком III. Согласно секретному договору король Дании (несмотря на заключенный с Соединенными Провинциями союзный договор) разрешил англичанам атаковать голландцев в гавани Бергена, требуя взамен, чтобы добыча была поделена пополам. Однако эти указания не достигли коменданта Бергена вовремя. Англичане послали к Тэддиману авизо с приказом перенести нападение на более поздний срок, когда фон Алефельд получит распоряжения короля, однако этот посыльный был перехвачен по дороге голландцами. Тэддиман все же получил такой приказ, через придворного авантюриста Эдварда Монтагью (не путать с адмиралом Монтегю!), но на словах посланец короля передал, что если атака состоится раньше, то призовые будут гораздо больше, поскольку делиться с датчанами не придется.

Таким образом, датчане отказались сотрудничать с английской эскадрой. Чтобы исправить ситуацию, Тэддиман послал в Берген прибывшего к нему уже упомянутого нами Эдварда Мотагью. Английский командующий поручил проныре осмотреть местность и приготовления голландцев к бою. Монтагью, появившись в городской ратуше, сразу же заявил, что английская эскадра располагает 2000 орудий и 6000 бойцов (завысив силы Тэддимана в три раза), и что если датчане не помогут, это может плохо для них кончиться. Фон Алефельд хотел сразу же выставить наглеца вон, но посланник начал уговаривать коменданта помочь британцам в этом деле, обещая ему ни много ни мало Орден Подвязки, если дело выгорит. Норвежцы заявили, что аудиенция окончена, и попросили Монтагью удалиться. Тот на своем корабле сделал небольшой обход порта, задержавшись у голландских кораблей. Голландцы, уважая датский нейтралитет, сыграли голландский гимн и поприветствовали Монтагью тремя орудийными залпами.

Тем временем фон Алефельд, зная, что часть экипажей находится в городе, приказал бить набат. Глава Индийского конвоя де Биттер собрал всех моряков и сообщил, что англичане хотят напасть на корабли и город. Он сказал, что готов выплатить тройное жалование в случае, если удастся победить британцев. Заканчивая свою речь, де Биттер сказал: «Господа, есть ли у вас храбрость, чтобы противостоять врагу?», на что голландские матросы дружно закричали: «Да, монсеньор! Мы либо победим, либо умрем! Сдать такие сокровища англичанам без боя глупо».

Де Биттер выстроил полностью перекрывавшую залив линию в следующем порядке: 60-пушечный «Слот Хоонинген», 40-пушечный «Катарина» (этот корабль случайно оказался в Бергене), 70-пушечный «Вальчерен» (флагман), 66-пушечный «Йонге Принс», 66-пушечный «Вапен ван Хоорн», 65-пушечный «Гульден Феникс» и 40-пушечный «Бредероде». 50-пушечная яхта «Рийзинде Зон» с более мелкими судами образовали вторую линию. Часть артиллерии переместили на борта, смотрящие в залив, с остальных кораблей сняли 30 пушек и устроили батарею на южном берегу. Т ысяча голландских матросов усилила форты города.

В свою очередь англичане, получившие от Монтегю подкрепления, выстроились в 300 метрах у входа в бухту в следующем порядке: 58-пушечный «Ривендж», 50-пушечный «Хэппи Ретерн», 46-пушечный «Форсайт», 46-пушечный «Голден Лайон», 38-пушечный «Саппайр», 36-пушечный «Гвинеа», 42-пушечный «Бендиш» (приватир), 36-пушечный «Соусети» (приватир), 36-пушечный «Прудент Мэри» (приватир), 34-пушечный «Коаст Фригат» (приватир), 28-пушечный «Жерсей», 28-пушечный «Пэмброк», 24-пушечный «Норвич». За линией находились 14-пушечная галера «Мартин Галей» и брандеры «Брайар» и «Хаунд».

Рано утром, 13 августа 1665 года, когда развеялся туман, две линии обнаружили друг друга на расстоянии 300 метров в заливе Ваген. Тэддиман отказался от использования брандеров, чтобы не подвергать опасности бесценный груз. Но ветер с самого утра был юго-западным, и атаковать англичане просто не могли. Тэддиман приказал открыть огонь. Однако оказалось, что подветренная позиция и в этом деле вещь очень невыгодная — британские комендоры быстро ослепли, южный бриз сносил на них пороховой дым, островитяне стреляли наугад, не видя результатов своих трудов. Часть ядер попала в датскую крепость, убив четырех человек, что вызвало шквал огня со стороны доселе нейтральных норвежцев. На эти залпы англичане ответить уже не могли — они стояли носом к берегу, поэтому норвежцы могли вести безнаказанный продольный огонь.

После трех часов беспощадного обстрела британские команды не выдержали — корабли один за другим обрубали якорные канаты и уходили из залива. За все время боя англичане потеряли 112 человек убитыми (среди них — почти все кэптены) и 309 ранеными. Голландские потери — 25 человек убитыми и 70 ранеными.

19 августа фон Алефельд получил распоряжения короля о невмешательстве в голландско-английские дела. Поняв, какую ошибку он совершил, комендант поехал к селению Хельда, где приводил себя в порядок потрепанный английский флот. Фон Алефельд предложил англичанам еще раз напасть на конвой, на этот раз он обещал, что крепостные орудия будут молчать. Однако Тэддиман отказался. Его корабли были сильно повреждены, голландцы теперь сильно укрепили свою позицию, через залив Ваген была протянута цепь, на берегах расположились сильные голландские батареи. 21 августа Тэддиман отбыл на соединение с Монтегю.

Тем временем 30 августа эскадра адмирала де Рюйтер достигла Бергена. Под защитой боевых кораблей суда ОИК почувствовали себя в безопасности. 22 сентября конвой достиг мелей Солебея (Соулбэя). Для англичан удачное возвращение Индийского конвоя в Голландию стало ударом. Напомним, что денег на вооружение и оснащение флота катастрофически не хватало, Карл II и герцог Йоркский надеялись, что именно захват «Восточного Экспресса» даст столь необходимые средства на войну с Голландией. Теперь оказалось, что все это пустые мечты.

Лорд Сэндвич делился потаенными мыслями с британским секретарем Адмиралтейства Сэмьюэлем Пипсом: «Король Дании — просто идиот! Имея перед Голландцами большие долги, отказаться от обладания сокровищем, стоящим больше, чем вся его занюханная Дания! Он просто мог обменять его на все свои долги Голландии! Это было самое большое сокровище в мире!»

Все же Монтегю в сентябре 1665 года смог перехватить 10 голландских торговых судов, среди них три корабля ОИК. Эти призы еще до прихода в Англию были разграблены английскими моряками. Сэмьюэл Пипс вспоминал: «На призах огромное богатство разбросано в беспорядке. На каждом шагу под ногами хрустит рассыпанный перец, гвоздика и мускат, ранее заполнявшие все трюмы. В беспорядке разбросаны рулоны шелка и медные слитки». Но прибыль с этих призов не превысила 20 тысяч фунтов (200 тысяч гульденов).

Начало войны прошло под диктовку англичан — им удалось у Лоустофта разгромить голландский флот ван Опдама. Однако после назначения командующим Микаэля де Рюйтера голландцы взяли реванш — в Четырехдневном сражении (июнь 1666 года) они смогли потопить или захватить 10 английских кораблей, потеряв 4 своих. В сражении в день Св. Якова (4 августа 1666 года) Рюйтер потерпел поражение, разменяв 2 своих корабля на 1 английский. Ну а летом 1667 года голландцы внезапно атаковали английский флот на его стоянках в Чатэме и Ширнессе. Английский флот из-за недостатка финансирования был невооружен и неоснащен, поэтому рейд голландцев превратился в полное избиение противника. Цитата:

Это был разгром.

Англичане вышли из войны с громадным дефицитом бюджета, множество английских купцов были разорены. Секретарь Адмиралтейства Сэмьюэл Пипс в своих воспоминаниях назвал Бредский мир «жалким».

У британской Ост-Индской компании тоже были известные проблемы — в 1666 году Карл II реквизировал у нее «на войну» 50 тысяч фунтов, в 1667-м — еще 70 тысяч. По сути это была вся прибыль компании, и ОИК балансировала на грани самоокупаемости. Это было чревато разорением компании. Единственная радость — в Китае, в португальском Макао, в 1667 году открылось британское представительство (опять-таки, последствия женитьбы Карла II на Екатерине Браганса), что позволило закупать китайские товары, однако мало было закупить — их требовалось еще и довезти через дозоры голландцев, минуя пиратов. Так что дело на первых порах из-за больших накладных расходов и потерь особой прибыли не приносило.

А в Индии появился новый конкурент. 1 апреля 1664 года Шарпантье, протеже Кольбера, поднес королю Людовику XIV 57-страничный мемуар, названный «Записка верноподданного Вашего Величества о создании французской торговой компании в Индии, полезной для всех французов». Людовик благосклонно встретил подношение и уже 21 мая по инициативе Кольбера было организовано собрание парижских купцов, где один из коммерсантов — господин Фавероль — озвучил некоторые положения о создании во Франции Ост-Индской компании.

Первый поход в Индию французы совершили в 1665–1666 годах, как раз во время англоголландской войны, где Франция выступала как союзник Голландии. Естественно, что этот поход закончился плачевно — 9 июля 1666 года недалеко от острова Герсней (Ла-Манш) единственный сохранившийся корабль «Виерж-де-Бон-Пор» был атакован английским капером «Оранж». Из отчета «Оранжа»:

Англичане взяли на абордаж корабль ОИК, забрали себе все ценности, а сам корабль потопили. Из 120 человек команды «Виерж-де-Бон-Пор» 36 человек утонули (их английский капер, загруженный под завязку товарами, отказался брать на борт), погибли 2 человека (убиты во время абордажа), 33 человека (в том числе и капитан) взяты в плен, остальные отпущены на шлюпке. Капитан ля Шене умер в плену на острове Уайт, а секретарь де Ренефор (отплывший на корабле во Францию) был освобожден после окончания второй англо-голландской войны — в апреле 1667 года.

Что касается французской ОИК, уже следующий поход, 1667–1669 годов, дал французам торговую факторию в Сурате, а 12 марта 1669 года на рейд Порт-Луи пришел корабль «Сен-Жан-де-Батист» с грузом товаров из Индии. Согласно отчетам, общая стоимость привезенного товара составила 2 796 650 ливров, из которых 84 тысячи было выплачено в качестве акцизных сборов, 10 процентов король соизволил выплатить акционерам в качестве прибыли предприятия, и это событие спровоцировало резкое увеличение желающих вступить в ряды пайщиков — за три месяца денег было собрано больше, чем за предыдущие 5 лет.

Таким образом, можно констатировать, что за 1660-е годы британская ОИК получила хороший бонус в виде Бомбея, однако количество сильных конкурентов увеличилось на порядок. Теперь это были не только голландцы и португальцы, к ним добавились французы, а также китайцы и японцы.

К 1670-м назревал глобальный экономический передел рынков в Азии. Долгое противостояние династий Цин и Мин в Китае заканчивалось. К 1651 году стало понятно, что Цин побеждает. Пришедший к власти император Шуньчжи укрепил свою власть на границах, изгнал остатки сторонников Мин за пределы империи (Чжен Ченгун — один из них, как мы уже говорили). После Большой Чистки (Great Clearance), в ходе которой все население прибрежных районов, симпатизирующее Мин, было переселено во внутренний Китай, было взято под контроль все китайское побережье. Эти меры, а также налаживание работы таможенных и налоговых служб, покончили с беспределом, контрабандой и неравными договорами с европейцами, а также резко снизили прибыль англичан, голландцев и португальцев. Кроме того, началась китайская торговая экспансия в Индию, что угрожало вытеснением европейских товаров с индийского рынка.

С Китаем никакая из Ост-Индских компаний состязаться не могла. Более того, никакая из стран — тоже. Китай был намного многолюднее и богаче своих конкурентов. Во времена императора Канси (1667 год) расходная часть бюджета Цинского Китая составляла гигантскую сумму в 15 миллионов таэлей (таэль, он же лян — серебряная монета весом в 36,7 грамм), или, в английской валюте, 5 миллионов фунтов (английский серебряный фунт, согласно указу Карла II, в 1660 году весил 117.6 грамм). Бюджет Англии в то время колебался на уровне 1.8–2.5 миллиона фунтов.

В 1681 году расходная часть бюджета Китая возросла до 27 миллионов таэлей или до 9 миллионов фунтов. Английский бюджет в то же самое время составлял 3 миллиона фунтов стерлингов.

Войной дело тоже не решалось — император мог выставить в поле 400 тысяч бойцов, причем с пушками и огнестрельным оружием. Кроме того, в случае непредвиденных ситуаций было предусмотрено и быстрое развертывание 150-тысячного ополчения.

Последствия отлично иллюстрирует падение торговли голландской ОИК с Китаем. В 16431661 годах из Китая было вывезено товаров на сумму 2.7 миллиона гульденов. За период с 1665 по 1683 год — на сумму лишь в 1.7 миллиона гульденов.

Не зная, куда податься, британцы решили наладить торговлю с Персией, чем занялся в 1671 году с благословения генерал-губернатора Бомбея Генри Гари сэр Томас Рольт. Пока же англичане укрепляли те немногие точки присутствия, в которых они смогли закрепиться.

В 1672 году началась третья англо-голландская война — Англия и Франция выступали в союзе против Голландии. Голландцы, пользуясь этим, фактически уничтожили французскую ОИК. Голландцы заблокировали французскую эскадру (5 линейных кораблей, 1 фрегат, 2 флейта) генерал-адмирала Бланке де Ла Э у датского Транкебара. Туда же подошел уже известный нам ван Гунс с 13 кораблями. А потом случилось вот что:

В Европе наступал период новых потрясений, и будущее британской ОИК было совершенно неясно. Конкуренты, прежде всего голландцы, были очень могущественны, азиатские государства вовсю укреплялись, собственных сил не хватало. Было понятно, что надо что-то менять. Компания в том виде, в каком она существовала в 1602–1668 году, исчерпала возможности к расширению и развитию.

Как мы уже говорили в предыдущей части, важным источником дохода оставалась реализация индийских тканей с Коромандельского берега. За 20 лет объемы возросли с 40 тысяч тюков до 120 тысяч тюков, но далее рост экспорта остановился. Голландцы ввозили в Европу 127 тысяч тюков ежегодно, однако главный заработок голландские конкуренты получали с продажи специй, чая, муската и тому подобных вещей. После начала третьей англо-голландской войны голландская ОИК оказалась временно отрезана от Европы. Первые конвои пошли только в 1674 году, и за это время цена на перец и специи в Старом Свете успела подскочить втрое. Продажи 1674–1675 годов принесли голландской компании 9.5 миллиона гульденов прибыли. Так что ткани для голландцев были лишь приятной добавкой к основной марже. Для англичан же ткани, по сути, стали единственным источником дохода.

На 1683 год британская ОИК была близка к банкротству. Цены на ее 200-фунтовые акции упали с 600 фунтов (1662 год) до 250-ти, и продолжали неуклонно снижаться. У компании возникли большие задолженности перед держателями акций и кредиторами.

Ну а войны между конкурентами продолжались.