щества нашел полезным сократить программу наук, коим обучались слепые, не ограничивая числа принимаемых определенным комплектом, a призревая столько слепых, сколько по средствам института будет возможно ; а дабы отвлечь сих несчастных от вредной праздности, занимать их полезными, физическому их состоянію приличными, упражненіями (9).

Тогда-же Император Александр соизволил утвердить Положеніе Совета Человеколюбиваго общества, об учрежденіи „Дома воспитанія бедных детей", на 120 воспитанников ('").

Мы уже имели случай изложить, до какого состоянія доведен был казанскій униперситет, благодаря преобразованію, или — так называемому — обновленію его Магницким. В харьковском университет также отозвалось, хотя и гораздо слабее, задуманное в главном правленіи училищ, измененіе общей системы народнаго просвещенія : профессор Шад был выслан за границу, как последователь опасной новейшей философіи; Осиповскій, гордость университета, принужден был оставить преподаваніе в нем. Попечитель представил предположеніе о новом образованіи университета, домогаясь, чтобы ректор назначался не по избранію совета и факультетов, а по усмотренію начальства, из чиновников сведущих в науках и опытных по службе, или из профессоров, кои, в таком случае, лишались бы-права читать лекціи; на местоже деканов он предлагал непременных советников, также назначаемых начальством. Ученый комитет, изменив проскт попечителя, признал необходимость избирать ректора, по прежнему, из


профессоров ; но самый выбор предоставил попечителю, а не совету, и одобрил замену деканов непременными чиновниками (1!).

С.-петербургскій университет подвергся разгрому в самом начале своего сіществованія. Составленіе устава для новаго университета затянулось, по разногласію лиц, участвовавших в этом деле. Чтобы дать университету правильный ход, главное правленіе училищ, по представленію исправлявшаго должность попечителя Рунича, в заседаніи 17 сентября 1821 года, постановило: ввести временно в действіе по петербургскому университету и округу инструкціи, утвержденныя для директора и ректора казанскаго университета (|2).

С самаго открытія университета в Петербурге, 14-го февраля 1819 года, он считал в среде свой многих лиц, составивших себе почетное имя своими сиеденіями и полезными трудами: попечителем был филолог Уваров; в числе профессоров находились: ректор университета, бывшій профессор политических наук в педагогическом институте, Балугьянскій; преподаватель богословія, замечательный знаток еврейскаго языка, Павскій; профессор философіи—Лодій; исторіи философіи—Галич; всеобщей исторіи—Раупах; географіи—Зябловскій; статистики—Герман; астрономіи—Вишневскій. К сожаленію, иедагогическій института с переменою названія не преобразовался в университет, и лишась прежняго порядка в управленіи, подвергся крайнему разстройству: введеніе столь-же строгих, сколько и мелочных инструкцій, по примеру казанскаго университета, не поправило дела, испорченнаго в начале, a прееледованіе профессоров, отличавшихся глубокими сведеніями и любовью к науке, поставило вновь открытый университет на край ги-


бели. Первоначальный состав петербургскаго университета и направленіе читаемых в нем курсов напоминали университеты первых годов царствованія Александра, когда в самой государственной администраціи преобладали либеральный начала. В философских науках служили основаніем идеи Шеллинга, с которыми знакомил своих слушателей и русское общество профессор Галич. Заметим, что он при том действовал с большею осторожностью, не усвоивая крайних выводов Шеллинга и отзываясь с сочувствіем о Якоби, заменившем пытливую философію верою в откровеніе и утверждавшем, что источник всего существующаго не природа и не разумный дух человека, а Бог, коего бытіе столь-же мало нуждается в доказательстве, сколько и бытіе человека. Но признавая философ! ю нужною для утвержденія христіанских верованій, допуская, что сомненіе необходимо для развитія философіи и что изследованіе заблужденій самонадеяннаго ума есть вернейшій способ к утвержденію откровенных истин, Галич подал повод к обвиненію его „исторіи философских систем» и его самаго в неверіи. Подобным образом Арсеньев и наставник его Герман, преподавая статистику по Шлецеру, подверглись преследованію за то, что не ограничиваясь одними фактическими показаніями, цифрами, допускали критическій разбор и оценку фактов, касаясь вопросов: об ассигнаціях—при обозреніи монетной системы в Россіи; о крепостном праве—по поводу большей или меньшей производительности труда, и проч. При разсмотреніи государственнаго управленія. в книге Арсеньева, было сказано: „Судьи и подчиненные чиновники в Россіи руководствуются в производстве и решеніи дел разными древними законами и многими ука-


зами. Старых и новых указов и учрежденій считается более семидесяти тысяч. Многіе из последовавших противоречат и даже отвергают предшествовавшіе. Люди, опытностію, или прилежным чтеніем, пріобревшіе познаніе в законах, одни имеют силу вязать и решить, и хорошо, еслиб суд их был праведен; но, к сожаленію, знающіе стряпчіе, руководимые не безпристрастіем, а лихоимством, часто разрешают виновных и запутывают невинных, но неопытных, в сетях ложнаго толкованія законов», и т. д. Вместе с статистикою Арееньева подверглись обвиненію и лекщи наставника его Германа; а также осуждали профессора всеобщей исторіи Payuaxa, за то, что он выводил происхожденіе еврейской и христіанской религіи вз языческих верованій, и будтобы внушал своим слушателям понятія ведущія к атеизму и матеріализму.

На втором курсе со времени открытія университета, в 1821 году, исиравляющій должность попечителя с.-петербургскаго округа Рунич донес главному правленію училищ, что философскія и историческія науки преподаются в университете в духе иротивном христіанству и поселяют в умах студентов идеи, разрушительныя для общественнаго порядка и благосостоянія, в доказательство чему были представлены студентскія тетради, составленныя по лекціям профессоров: Германа и Арсеньева— из статистики, Галича—из философіи и Раупаха— из всеобщей исторіи. Главное правленіе, раземотрев указанный Руничем места студентских тетрадей, немедленно пріостановило чтенія обвиненных профессоров и потребовало от них ответы на вопросные пункты, составленные членами правленія: Лавалем. Магницким, Руничем и директором!».


департамента народнаго просвеіценія Поповым. Эти вопросные пункты были препровождены в университет для отобранія ответов и для представленія их, вместе с мненіем университетской конференціи, в главное правленіе училищъ(13).

3, 4 и 7-го ноября, в университете происходили чрезвычайныя собранія, продолжавшіяся каждое от девяти до одиннадцати часов. В заседаніях участвовали двадцать членов, но все дело было, ведено попечителем Руничем и директором университета Кавелиным, обвинителями и грозными судіями четырех профессоров. Из записки о деле исправлявшаго в сих собраніях должность конференцъсекретаря, профессора Плисова, очевидно, что в понятіи Рунича обвиненные были заранее осуждены окончательно, и что цель конференцій исключительно состояла в том, чтобы профессоры согласились с мненіем попечителя. В начале перваго собранія, Рунич прочел представленіе свое, на имя министра духовных дел и народнаго просвещенія, князя Голицына, заключавшее в себе обвиненія Раупаха в безбожіи, а Германа, Галича и Арсеньева во многих преступленіях, и в числе их —в миритизме и робеспьеризме. За тем, Рунич предъявил собранно вопросные пункты, на которые предлагал требовать от обвиняемых ответы, для обсужденія их в конференціи, и приказал экзекутору позвать в присутствіе профессора Германа, а, между тем, позволил себе неприличный насмешки на счет лежавпіих на столе собствен нор у чных его тетрадей, называя их „гадкими, смердящими", и зажимая нос, как будтобы от дурнаго в них запаха. При этом, не пощадил он не только Германа, но и бывшаго учителя его, покойнаго Шлёцера, Когда-же явился в ирисутствіе Герман, Рунич стал чи-


тать ему вопросы, а Кавелин - выписки из студентских тетрадей, нослужившія к его обвиненію. Во все время чтенія, Герман, сев на одном из стоявших в особом ряду стульев, сохранял молчаніе, а на требованіе Рунича, чтобы он дал тотчас письменные ответы, обращался три раза к собранію, прося о дозволеніи ему взять вопросные пункты на-дом, дабы получить возможность отвечать на них в спокойном духе; но Рунич отказал ему в том, продолжал глумиться над тетрадями его лекцій, и наконец, с трудом, согласился, чтобы Герман писал ответы в особой комнате, под надзором профессора Плисова,

Между тем, по приказанію Рунича, призвали Раупаха, который, по прочтеніи обвиненій, на требованіе попечителя—писать немедленно ответы, сказал, что „это в настоящем его положеніи невозможно, и что он может отвечать только тогда, когда ему будут возвращены собственныя его и студентскія тетради".—„И так — сказал ему Рунич,—вы не повинуетесь собранію, следовательно— и главному правленію училищ, а по сему — и министру, а по сему—и государю (указывая на зерцало), словом, не повинуетесь верховной власти, постановленной от Бога, и не признаете никакого закона"— „On ne peut pas m'imposer une loi, que je suis incapable de remplir *) (невозможно подчинить меня закону, котораго я не в силах исполнить), сказал Раупах. „Ah! On ne peut pas vous imposer une loi?" вскричал Рунич, пропустив последнія слова профессора. „Que je suis incapable de remplir"—прибавил Раупах. „Ну посмотрим, что будет далее", про-

*) Раупахі, не зналг русскаго языка, и но тому объяснялся по франдузски.


должал Рунич — „садитесь и отвечайте, как можете". Раупах сел за особый стол и написал ответ, в котором подтвердил свой прежній отзнв о невозможности исполнить требованіе конференціи. По врученіи сего ответа председателю собранія, Раупах получил приказаніе выдти, и тогда Рунич опять стал ругать его, называя бунтовщиком, зажигателем, гоеударственным изменником, и проч. К чести ученаго сословія, составлявшаго собраніе, должно заметить, что безстыдство и дерзость Рунича возбудили протест большинства членов; профессоры: Лодій, Балугьянскій, Грефе, Чижов, Соловьев, Деманж, Шармуа, Вишневскій, Ржевскій, адъюнкт Радлов и директор училищ Тимковскій, старались убедить попечителя, что в поведеніи Раупаха не было ничего преступнаго; но Рунич стоял на своем, Кавелин поддерживал его, a прочіе профессоры, запуганные ими, выказали какое-то странное равнодушіе к судьбе своего товарища.

Между тем Плисов принес данные Германом письменные ответы, в которых профессор, приводя себе в оправданіе свою совесть, просил разсмотренія всех выраженій, действительно ему принадлежащих, (ибо в выписках из студентских тетрадей были превратныя мысли, кои он не признавал своими), людьми сведущими в политичеСКИХ науках (la révision faite par des juges compétens, versés dans les sciences politiques). Эта просьба навлекла на него новые упреки Рунича, который, объявив ему, что такой отзыв не может быть принят, приказал ему выдти. За тем, когда Рунич спросил собрате, чтоделать с объясненіем Раупаха, все члены единогласно отвечали, что надлежит позволить ему, подобно Герману, писать ответы в особи комнате; но когда Раупах вторично


явился, председатель выразил заключеніе конференціи в таком смысле, будтобы она требует, чтобы професгор вепременно отвечал на каждый вопросный пункт особо, и притом в приеутствіи конференціи. Уступая принужденію, Раупах сел в углу и написал ответы, в которых ограничился отрицаніем обвиненій, требуя времени и законных средстн к своему оправданію; по прочтеніи ответов, ему велели выдти, и тогда Рунич опять стал называть его возмутителем, бунтовщиком, оскорбившим собрате своими ответами, и, обратясь вообще к конференціи, спросил: „какой приговор сделаем по ответам профессоров Германа и Раупаха?" Одни из членов изъявили готовность подать голос; другіе, в числе коих были: Бгілугьянскій, Соловьев, Грефе и Чижов, отозвались, что они из начатаго дела не видят, в чем должно состоять их мненіе. Несколько профессоров и адъюнкт-профессоров, прелыценных надеждою получить награды, либо занять кафедры обвиняемых профессоров, безусловно осудили и Германа, и Раупаха; напротив того, профессоры: Плисов, Ржевскій, Вишневскій, Шармуа, Деманж, Чижов, Грефе, Балугьянскій и Лодій, директор учили щ Тимковскій и адъюнкт Радлов отвечали, что, не имея возможности из производства дела вывести какое-либо заключеніе о виновности профессоров, и будучи принуждены подать мненіе о тех преступленіях, в коих они обвиняются, полагают, что, судя по сделанным из их лекцій выпискам, ученіе в них содержащееся не может быть терпимо ни в каком заведеніи, и тот, кто преподавал-бы такое ученіе, не заслуживал-бы никакого доверія. Некоторые из профессоров требовали—


предоставить обвиненным все законныя средства к их оправданію.

На другой день, 4 ноября, заседаніе открылось чтеніем вопросных пунктов, заготовленных в главном правленіи училищ для Галича; а Кавелиб читал выписки из книги Галича: „Исторія философских систем», подавшія повод к обвиненію его в неверіи, безбожіи, и проч. Заметим, что Галич в своем сочиненіи излагал системы знатвейших древних и новых философов, не прибавляя к тому собственных сужденій, и по тому некоторые из членов конференціи осмелились сказать, что он не может подвергнуться ответственности за мненія людей, коих уже несколько тысяч лет нет на свете; что, как-бы эти мненія ни были ложны, профессор не мог изменить их, и что пропущенная в цензуре, печатная книга Галича служить доказательством, что в ней не нашли ничего вреднаго. Но Рунич, в ответ на эти представленія профессоров, сказал, что Галич виноват в том, что в своей книге не опровергал сих систем, и сравнил сочиненіе Галича с тлетворным ядом, или заряженными пистолетами, положенными среди неразумных детей, либо диких, не знающих употребленія огнестрельнаго оруягія. Такое сравыеніе вовсе не шло к сочиненно Галича, по которому он читал лекціи не детям и не диким, а студентам, уже проелушавшим курс философіи; но Рунич, не заботясь о верности сравненія, поставил сам себя в число этих детей или диких: „я сам—сказал он— еслибы не был истинным христіанином и еслибы благодать свыше меня не осеняла, я сам не отвечаю за свое поиолзновеніе при чтеніи книги Галича".


Когда-же Галич был призван в присутствіе, попечитель обратился к нему с столь-же длинным, сколько и неприличным увещаніем, в коем, осыпав ругательствами всех иностранцев живущих в Россіи, напомнил Галичу, что он Русскій, упрекал его в неблагодарности к месту своего воспитанія, к отечеству, Государю и Богу, и обвинял ого в неверіи и безбожіи. „Вы явно предпочитаете— сказал он—язычество христіанству, распутную философию—девственной невесте, христіанской церкви, безбожнаго Канта — самому Христу, а Шеллинга— Святому Духу". Потом, когда Галич вышел в особую комнату с адъюнктом Роговым, для написанія ответов |на вопросные пункты, и был призван Арсеньев, Рунич увещевал его, подобно Галичу, но вслед за тем стал упрекать и бранить его, называя невежею, глупцом и проч. За тем, читаны были вопросные пункты и выписки из книги Арсеньева; когда-же он сказал, что преподавал теорію статистики по печатной книге профессора Германа, изданной в 1807 году от главнаго правленія училищ и одобренной правительством,—„это не послужить вам в оправданіе—прервал его Рунич; тогда было время, а теперь другое". Обвиняя Арсеньева в открытіи величайпшх государственных тайн, Рунич и Кавелин привели то место из его книги, где говорил он о сумме выпущенных в обращеніе ассигнаций, на основаніи не только публичных актов, но и высочайших манифестов, изданных во всенародное известіе (!). В такомъже роде были и другія обвиненія, взведенныя на Арсеньева. По выходе его в особую комнату, для составленія письменных ответов, адъюнкт Рогов принес письменный ответ Галича: „сознавая невозможность опровергнуть предложенные мне вопросные


пункты, прошу непомянуть грехов юности и неведенія". По прочтеніи этого ответа, Рунич зарыдал и примеру его последовали несколыш членов; когда-же Галича призвали в присутствіе—попечитель вскричал: „после этого, могу-ли я решиться бросить на вас камень", и с этими словами кинулся обнимать Галича, называя его „заблудшею овцою", „оглашенным просветившимся", и уверяя собраніе, что такое обращеніе грешника на путь истины есть чудесное действіе благодати Вожіей, коснувшейся его сердца, и т. п. За тем, внезапно переменив тон, строго спросил Галича: „не согласится-ли он запечатлеть свое признаніе тем, чтобы издать вновь составленную им Исторію философских систем, поместив в предисловии к оной свое обращеніе и отреченіе от мнимаго просвещенія, на лжеимянитом разуме основаннаго"? Как Галич на это предложеніе не отвечал ни слова, то Рунич, поняв, что зашел слишком далеко, опять принял веселый вид и с прежним восторгом обратился к собранію- „На чтЬ нам другіе доводы?—сказал он.— Самое сознаніе г. Галича не явным-ли служит доказательством, что вредныя и опасныя ученія действительно были в здешнем университете, a следственно и во всем округе, а этого и довольно".— „А этого и довольно" — повторил он несколько раз. Потом, обратясь к Галичу, стал уверять его, что он непременно получит прощеніе. „Я сам буду ходатайствовать за вас у г. министра"—сказал он. Наконец, Галич вышел из присутствія. Призванный на его несто Арсеньев подал свои письменные ответы Руничу и был осыпан ругательствами за то, что требовал законных средств к своему оправданію. Окончив чтеніе ответов профессора. Рунич велел ему выдти, и потом предложил на


обсужденіе конференции: удовлетворительны-ли ответы Арсеньева; могут-ли книги „Исторія философских систем» Галича и „Статистика Россіи" Арсеньева служить руководствами к иреподаванію, и заслуживают-ли Галич и Арсеньев, как наставники юношества, доверіе правительства? Хотя члены конференціи изъявили по сим предметам различныя мненія, однакоже из них можно было сделать следующій общій вывод: 1) что ответ Арсееьева, судя по времени и предоставленным ему к тому средствам, не мог быть достаточен; 2) что Галич и Арсеньев, как по своим познаніям, так и по нравственным достоинствам, заслуживают доверіе правительства в качестве наставников юношества, и наконец 3) что даже и тогда, когда изданныя ими для руководства книги признаны будут негодными к классическому употребленію, они могут преподавать лекціиподругимъкнигамъ(14): таков был истинный смысл мненія изъявленнаго большинством конферендіи; но в представленной Р^ничем в главное пранленіе училищ записке дело было изложено в ином виде, и донесено, будтобы, не смотря на сопротивленіе Балугьянскаго и других, единогласно (?), и благонамеренными, и противодействовавшими членами общаго собранія, признано:

„1) Ученіе всех четырех преподавателей вредным; первыми — положительно; последними — под условіем: если обвинительные акты основательны, безпрістрастн ы.

.,2) Сами преподаватели неблагонадежными и опасными; первыми—положительно; последними—условно, если преподаватели действительно будут изобличены в преступном учепги, им приписываемо.м».

Далее сказано, что: „Сознаніе Галича служить


непреложным доказательством того, что ученіе, обличенное вредным и опасным, действительно таково и в университете допущено было"; а в заключеніе сделан следующій вывод: ..Из всего виденнаго и слышаннаго мною я удостоверился, что самый опасный дух партій существует в университете между некоторыми членами, и что. при их расположеніи, правительство на каждом шагу встречать будет противодействія. если не явныя, то тайныя, который всегда полагать будут препоны всякому наилучшему намеренію" (15).

Главное правленіе училищ, не смотря на голоса, поданные в защиту обвиненных профессоров, признало ученіе Германа, усвоенное и Арсеньевым, и Раупаха опасным для государственнаго благосостоянія и постановило: Германа и Раупаха удалить из университета, запретив им преподаваніе по министерству просвещенія вообще; книги Германа и Арсеньева, по предмету статистики, и Галича, Исторію философских систем, совершенно запретить в употребленіи по всему ведомству министерства народнаго просвещенія. А как обвиненные профессоры требуют, чтоб им даны были средства к формальному оправданію. то предоставить разсмотреніе их дела судебному месту уголовным порядком. Замечательно, что Магницкій, котораго отнюдь нельзя заподозрить в излишней гуманности, подал мненіе против отданія профессоров под суд, полагая, что и подсудимые, и общество, назовут людей, подвергающих бездоказательно обвиненных уголовной ответственности, не судьями, а палачами; тем не менее однакоже он предложил выслать Германа и Раупаха за границу, и по долгу, налагаемому Священным Союзом (?), предостеречь от этих опасных людей союзныя державы (16). Другой член правленія


училищ, граф Лаваль заявил о необходимости вывести вовсе из употребленія излишвія науки, введенный в новейшее время в университеты, без всякой нужды и к явному вреду частному и общественному (17).

Министр духовных дел и народнаго просвещенія, князь А. Н. Голицын, получив мненіе главнаго правленія училищ, по делу о петербургских профессорах, представил в комитет министров все дело, с еобственным заключеніем, в котором, возставая против „систем отверженія истин св. писанія, всегда соединяемых с покушеніем ниспровергать и законныя власти, сих ужасных систем, заразивших головы новейших ученых и имевших последствіем отпаденіе от веры христовой и революціонныя бедствія, которыя потрясли многія государства, пролили потоки крови и ныне еще не перестают нарушать спокойствіе Европы", министр считал необходимым положить такому вредному духу ученія скорыя и твердыя преграды. По его мненію: „от образа решенія этого дела зависла возможность остановить распространеніе пагубнаго ученія не только в петербургском университет и округе, но и в прочих». И по тому он полагал: Германа и Раупаха выслать из Россіи, дав им некоторую сумму для выезда за границу, из человекрлюбія, но напечатав в иностранных газетах причину их высылки; книги их запретить; Галича оставить при университете, но в другой должности; Арсеньеву запретить преподаваніе в учебных заведеніях, предоставя избрать другой род службы; Рунича утвердить попечителем и наградить за открытіе (18).

А, между тем, раздался в пользу обвиненных голос мужа добра, человека столь-же просвещен-


наго, сколько и благонамереннаго, бывшаго попечителя петербургскаго учебнаго округа Сергія Семеновича Уварова. Находясь не в силах бороться с глашатаями мракобесія, он решился обратиться к самому Государю. В письме на Августейшее имя Императора Александра, Уваров, непринимая на себя защиты профессоров, выказал и недоказанность взводимых на них преступленій, и неприличные поступки их иреследователей. „Но голос истины не будет заглушен—иисал Уваров.—Она достигнет до вашего великодушнаго сердца. Вы узнаете все, как только соизволите, чтобы вам все было сказано. Да если и правда, что в петербургском университете существовало безбожное и вольнодумное ученіе, то ответственность в том не должна падать ни на кого, кроме руководивших его министра и попечителя", Основываясь на том, Уваров, в качестве бывшаго попечителя округа, признавая себя обязанным оправдать университета, не только принимал на себя свою часть ответственности, но просил о строжайшем изследованіи дела, умоляя Государя, чтобы: во 1-х, предоставлены были обвиненным профессорам все средства к защите; во 2-х, чтобы все акты и протоколы университетской конференціи были поднесены Его Величеству, не в сокращенном виде и не в копіях, а в оригинале, и в 3-х, чтобы дозволено было ему самому объяснить дело (19). Чтобы представленіе Уварова имело успех, надлежало князю Голицыну быть столь-же смелым ходатаем за правду у подножія престола; но он, при всей душевной доброте и других похвальных качествах, не был одарен твердым характером и не отважился сознаться пред лицем Монарха, что причиною университетских безпорядков была собственная его


слабость, допустившая столь-же бездарнаго, сколько и безчестнаго Р^нича, под личиною ревнителя веры и поборника правительства, взводить на скромных тружеников Науки небывалыя преступленія. Профессоры, подвергнутые обвиненію, были удалены, а самое дбло о них, по разногласію, возникшему в комитете министров, затянулось на годы, пока наконец, в феврале 1827 года, объявлено Выеочайшее повеленіе: считать дело о професоорах оконченным (20).

А, между тем, последовал целый ряд прави'гельственных распоряжение в духе реакціи.

В іюле Ib22 года, запрещено принимать в дерптскій университет обучавшихся прежде в иностранных университетах студентов — „которые ежели когда и не вредны со стороны политических их идей и разсужденій, то большею частію однакож всегда имеют пагубное вліяніе на порядок в университете, привозя с собою и распространяя в оном своевольные обычаи иностранных университетов» (21).

В феврале следующаго года (1823), Высочайше повелено распространить на все вообще губерніи запрещеніе отправлять юношество для обученія в университеты: гейдельбергскій, іенскій, гиссенскій и вюрцбургскій—„соделавшіеся с некотораго времени театром всякаго рода неустройств, и где молодые люди почерпают понятія, самыя противныя религіи и нравственности" (22).

В 1824 году, последовало Высочайшее повеленіе распространить на все учебные округи меры, принятыя Новосильцовым по виленскому университету, именно: по учебной части, исключить из числа предметов, преподаваемых в гимназіях, право естественное и науки политическія, а, в замен того,


умножить число уроков для преподаванш языков: латинскаго, греческаго и русскаго; уменьшить число уроков для преподаванія Риторики и Поэзіи; предоставить выбор тем, для ученических сочиненій, не учителям, а университетскому правленію. По части-же училищнаго надзора, вместо двух положенных по штату смотрителей или педелей, назначено иметь их пять, и усилен самый надзор за студентами (23).

По случаю безпорядков, происшедших в харьковском театре, при чем замешаны были несколько студентов тамошняго университета, князь А. Н. Голицын полагал необходимым запретить студентам всех университетов посещеніе театральных зрелищ, ибо молодые люди, оставаясь в университетах не более трех лет, не имеют времени заниматься театрами. Но Государь ограничил запрещеніе ходить в театр, (да и то на время), харьковскими студентами, не распространяя его на прочіе университеты (м).

В последніе годы царствованія Императора Александра I, центра ііечатных книг получила реакціонный характер.

Ценсурный істаь 1804 года, составленный в таком-же духе, какой отличал все первоначальныя преобразованія Александра, предоставлял полную свободу благонамеренным писателям. Но, к сожаленію, ценсоры, мало но малу, отступили от правила, охранявшаго свободу печати—именно: „когда место, (в сочиненіи) подверженное сомненію, имеет двоякій смысл, то лучше истолковать его выгодвейшим для сочинителя образом, нежели его нреследовать", и действовзли совершенно противно этому


правилу. В таком неопределенном деле, каков суд над литературными и учеными твореніями, всегда являются в числе судій люди, желающіе выказать свою безплодную деятельность, либо неведящіе что творят; таким судіям настал золотой век при князе Александре Никол. Голицыне, человеке честном и благодушном, но получившем образованіе весьма поверхностное и до того слабохарактерному что он, при всем усердіи своем к православію, покровительствуя сам отпавшим от него сектам, допускал преследовать сочиненія и авторов их, за мнимыя отступленія от догматов православной церкви. Шишков, ультра-консерватор, котораго отнюдь нельзя было заподозрить в угодливости духу века, упрекал справедливо тогдашнюю ценсуру в неразуменіи силы языка, от чего происходили вредные промахи, в доказательство тому привел одно стихотвореніе, в коем поэт сказал:

«Что в міре, мне где все на миг? что в міре, Где смерть и рок—цари?»

А ценсор, считая неприличным роптать на судьбу, вымарал слово: рок, и таким образом были напечатаны стихи:

«Что в міре ыне, где все на миг? что в міре, Где смерть и—царп?»

„Один сей пример —по словам Шишкова— показьтвает, что недовольно иметь строгую цензуру, но надобно, чтоб она была умная и осторожная" (25).

В 1818 году, издана была, одобренная духовною цензурою, книга Станевича: Беседа на гробе младенца о безсмертт души. Вслед за тем, князь Голицын донес, будтобы это .сочиненіе содержало


в себе вредныя и противныя православному исповеданію мысли, и по Высочайшему повеленію книга запрещена, сочинитель ея выслан из столицы, а ценсору, пропустившему ее, архимандриту Инокентію, сделан строжайшій выговор. Но когда, в мае 1824 года, был назначен министром народнаго просвещенія Шишков, одним из первоначальных его действій было разсмотреніе вновь этой запрещенной книги, порученное, по просьбе его, митрополитом Серафимом духовному ведомству. Известные своею ученостью, протоіерей Вещезеров и профессор академіи, священник Кочетов, разсмотрев ее, подали мненіе, что „книга сія по духу своему совершенно сообразна с ученіем веры и нашей православной церкви, и даже есть плод сильной ревности по вере и пламеннаго усердія к церкви" (26). По донесеніи о том Государю, последовало Высочайшее повеленіе: напечатать помянутую книгу вновь на казенный счет (27).

Совершенно противную участь испытала другая книга: „О Евангеліи от Матфея, сочин. Госснера". Автор ея, католик, проповедывал какой-то протестантски мистицизм в церкви Св. Екатерины, на Невском проспекте, и снискав покровительство князя Голицына, пріобрел много слушателей, посещавших проповедника из угодливости к его патрону; в числе их были Магницкій и Рунич. Набожный фон-Поль одобрил его книгу, написанную на немецком языке; за тем, приступлено было к переводу на русскій язык и к напечатанію этого пресловутаго творенія, для назиданія соотечественников. Но, между тем, Шишков был назначен министром народнаго просвещенія, и Магницкій, передавшись на сторону графа Аракчеева, явно возстал протии бывшаго своего покровителя,


князя Голицына, обвиняя его в том, будтобы он способствовал шайке безбожников и злодеев стремиться к ниспроверженію веры и правительства. Одним из главных доказательств такому страшному обвиненію послужила Госснерова книга. Комитет министров поручил министрамь народнаго просвещенія и внутренних дел, А. С. Шишкову и Вас. Серг. Ланскому раземотреть печатный перевод ея. Шишков, (с котораго мненіем согласился и Ланской), предстаиил в комитет министров разбор помянутой книги, в коем отнесся о ней, как о сочиненіи враждебном вере,- должностям мирнаго гражданина и всем облзанностям к небесному и земному царям. Следствіем того было преданіе суду переводчиков и издателей Госснеровой книги. Но Шишков, в разборе своем, выразил ыненіе, что подобныя покушенія, клонящіяся к возмущенію народа против православія и престолов, не могут быть отвращены ни высылкою и наказаніем распространителей ереси, ни частным взысканіем с цензора за пропуск вредных сочиненій. Единственным средством для противодействія злу, по мненію Шишкова, было то, чтобы „иметь многих избранных и благомысліем своим известных цензоров, над коими должно учредить высшій цензурный комитет, который состоял-бы не из одного, но из пяти или по крайней мере четырех духовных и государственных особ, к коим-бы цензоры, в случае сомненій своих, могли относиться" (28). Эти идеи развиты подробнее автором — министром народнаго просвещенія. в записке им поднесенной Императору Александру, 31 мая 1824 года, в коей предложено: изменив прежній цензурный устав, составить новый „такой, чтоб давая свободу и отнюдь не связывая ума и даро-


ваній писателя, служил однакож к обузданію своевольных и неосновательных мыслей, .предписывая о наблюденіи, чтоб издаваемыя сочиненія были в правилах нравственности, в правилах истиннаго просвещенія, никому необидны, всякому для чтенія полезны, или по крайней мере забавны, но без всякаго вреда нравам, наукам и языку." Далее Шишков предлагал: избрать шесть или восемь искусных в словесности цензоров, с хорошим содержаніем, и поручить одному — философическія, другому— историческія книги, и так далее, с тем, чтобы каждый из них поступающія по его части сочиненія прочитывал от доски до доски, и на всех сомнительных ему местах останавливался и „замечал их, для донесенія министру просвещенія, который сам собою, или, в случае важности, по совете с верховны м цензурным комитетом, ириказывал-бы пропустить или не пропустить их." Верховный цензурный комитета, по представленію Шишкова, должен бьтл состоять из пяти особ, именно: митрополита или ученато архіепископа, министра просвещенія, министра полиціи, министра внутренних дел и министра юстиціи, к коим можно присовокупить еще одного из государственных людей, имеющаго достаточныя познанія. Комитет сей должен был требовать от синода сведеніе—нет-ли каких прежде изданных в свет книг, противных ученію нашей христіанской церкви, и если такія окажутся „без большой огласки отобрать их у всех книгопродавцев, заплатя за оныя умеренную цену и запретя впредь их продавать и перепечатывать", а дабы уменьшить вред от них происшедшій. можно „издавать другія книги, доказывающія неле-


пость и безнравственность содержащихся в них умствованій и ученій" (29).

Шишков пишет, что Император Алекеандр одобрил составленный им проект цензуры; впрочем Государь, зная что общественное мненіе не сочувствовало новому министру иросвещенія, оставил прежній ценсурный устав de jure во всей его скле; в действительноети-же ценсоры, исполняя данныя им негласныя инструкціи, сделались строже, и в особенности по части тех книг, кои касались веры, либо внутренней администрации. В сущности, распоряженія по министерству народнаго просвещенія при Шишкове были также стеснительны, как и при князе Голицыне; прежніе деятели, Магницкій, Рунич и подобные им поборники мракобесія оставались в силе, не смотря на то, что прежнее белое сделалось черным и черное белым. Несмотря однакоже на репрессивныя меры тогдашней цензуры, вліяніе либеральная направленія, которым отличалась первая половина царствоваеія Александра, не могло изгладиться; число издаваемых книг с каждым годом увеличивалось, а равно и число періодических изданій, могущее отчасти служить мерилом интеллектуальнаго развитія и любознательности общества. В 1824 году, в обеих столицах, издавалось 36 газет и журналов, из числа коих 25 в Петербурге и остальные в Москве.

I. Летербургшл періодическія изданіл.

1. С-Летербургскія ведомости, издававшіяся от Академіи Наук, с 1728 года, и выходившія в свет два раза в неделю.

2. St. Petersburgische Zeitung, на немецком ЯЗЫКе.

3. Технологическгй Журнал, издаваемый с 1804 года, от Академіи Наук, в последнее время под редакціей Севергина, заключал в себе сведенія


и известія, по части промышленности, ремесл и искусств, и выходил четыре раза в год.

4 Сенатскія ведомости, с 1809 года, раз в неделю, и 5. Сенатскія объявления.

6. St. Petersburgische Sénats Zeitung, та-же газета на немецком языке.

7. Сыт Отечества, журнал политически и литературный, издававшійся с октября 1812 года, еженедельно, под редакціей Греча, заключал в себе богатые матеріалы по отечественной исторіи и ли-, тературе; но к сожаленію в нем современная библіографія была весьма неполна и недостаточна.

8. Le Conservateur Impérial, издаваемый с 1823 года, от министерства иностранных дел, два раза в неделю, заключал в себе политическія известія, преимущественно почерпаемыя из Journal des débats и Journal de Francfort, a также ученыя И ЛИтературныя заметки, относящаяся к Россіи, известія о новых книгах, и проч.

9. Русскій Янвалид, или Военныя Ведомости, издававшіяся Пезаровіусом с 1813-го по 1821-й год; а потом Воейковым. Эта газета, доходы с коей назначены в пользу инвалидов, с 1818-го года стала выходить в свет по новому плану и несколько утратила свое достоинство. Она появлялась ежедневно, исключая воскресных и праздничных дней.

10. Детскій музеум натуральной исторіи, ежемесячный журнал, издаваемый Ржевским с 1815-го года, содержал в себе рисунки произведеній природы, с русским, французским и немецким текстом.

11. Журнал Имтраторскаго Человеколюбиваго общества, с іюля 1817 года, издавался ежемесячно и содержал в себе известія о благотворительных


учрежденіях отечественных и иностранных, нравственныя разсужденія, біографіи благодетелей человечества и отчеты общества.

12. Соревнователь просвещенгл и благотворенія. Под сим названіем издавались с 1818 года труды Общества любителей русской литературы, в Петербурге. Журнал, выходившій в свет ежемесячно, заключал в себе: а) статьи ученаго содержанія; б) разбор новейших сочиненій; в) литературныя произведевія и г) смесь. В нем встречаются замечательныя творенія лучших русских писателей. Большая часть доставляемаго им дохода была назначена в пользу бедных

13. Благонамережый, журнал, издававшійся с 1818 года Измайловым, сперва ежемесячно, потом в 1819, 1820 и 1821 годах два раза в месяц, в 1822-м еженедельно, и наконец с 1823-го—опять два раза в месяц, но никогда не выходившій в назначенные сроки. Он заключал в себе статьи, относившіяся к литературе, наукам, искусствам, нравам и обычаям, преимущественно-же хороши были статьи по театру. Вибліографія составляла самый слабый отдел этого журнала; а выбор литературных статей в стихах и прозе не отличался изящным вкусом.

14. Сибирскгй Вестник издавался с 1818 года Григ. Спаским, сперва ежемесячно и содержал в себе исключительно статьи, относившіясяк Сибири; а с 1823 года —два раза в месяц, при чем программа его изменилась и заключала в себе статьи по всей Азіи. В этом журнале встречается много любопытных статей по исторіи и современной статистик Сибири.

15. Отечественныл Записки, издаваемый с мая 1820 года, под редакціей Павла Свиньина, содержали


в себе много важных исторических статей, которых источники не всегда указаны, следствіем чего нередко бывало отступленіе редактора от верности описываемых им событій. Эти записки появлялись ежемесячно.

16. Христганское чтенге, с 1821 года, ежемесячно издаваемое от петербургской духовной академіи.

17. Журнал департамента народного просвещенгл, под редакціей профессора Озерецковскаго,. издавался с 1821 года ежемесячно, вместо журнала, выходившаго с 1803 года, в различные сроки, под названіем: Леріодическое сочгтенге об успехах народнаго просвегценгл, и заключал в себе: указы, рескрипты и рапорты по министерству просвещенія; известія о русских ученых обществах и учебных заведеніях; ученыя и педагогическія статьи; объяиленія о новых книгах.

18. Сіьверный Архив, издававшійся с 1822 года, под редакціей Булгарина, по два раза в месяц, заключал в себе множество исторических и статистических статей, основанных, большею частью, на достоверных источниках, до того времени остававшихся неизвестными. В нем участвовали многіе отечественные литераторы и ученые. В числе помещенных в неи статей, замечательны разбор путешествіл капитана Муравьева в Туркменг'ю и Хгіву и отзыв Желевелл о вступленіи вь Исторію Карамзина. Библіографическій отдел русских сочиненій отличался тщательным изложеніем, хотя и не полон.

19. Литературныл прибавлены к Сыну Отечества, под редакціей Греча, издавались с 1822 года, два раза в ыесяц, и заключали в себе: повести, отрывки из романов и анекдоты.


20. St. Peterburgische ZeiUchritt, журнал, ИЗДЯвавшійся 0J7ьдeкoпoм, в 1822 году еженедельно, а с 1823 года—ежемесячно, заключал в себе переводы статей извлеченных из русских журналов и служил посредником между Россіею и другими европейскими странами. Некоторые из ыемецких журналов относились с похвалою об этом періодическом изданіи; другіе перепечатывали из него статьи, либо помещали на своих страницах разборы Ольдекопова журнала.

21. Новости литературы, прибавленія к Русскому Инвалиду, под редакціей Воейкова и Козлова, с іюля 1822 года, содержали в себе: переводы, стихотворенія, перепечатанныя из других изданій, и оригинальныя статьи в стихах и прозе.

22. Журнал военной медицины, издававшійся с начала 1823 года, при медицинском департаменте военнаго министерства.

23. Журнал излщных искусстве, издававшійся с апреля 1823 года, под редакціею Басил. Григоровича, выпусками каждые два месяца, заключал в себе следующіе отделы: I. Исторія изящных искусств. II. Обычаи и костюмы народов древних и новых. III. Литература. IV. Біографія. V. Искусства в Россіи. VI. Критика и VIL Смесь.

24. Литературные листки, появлявшіеся с іюля

1823 года, два раза в месяц, под редакціей Булгарина. Цель этого издан ія состояла в том, чтобы доставить подписчикам Севернаго Архива не столь серіозное и более привлекательное чтеніе, в роде Зрителя Аддисонова и Антенскаго пустынника, Жуй (Jouy).

25. Указатель открытгй по Физже, Химги, Естественной Исторіи и Технологіи, издавался с

1824 года, под редакціей экстраординарнаго про-


фессора петербургскаго университета Никол. Щеглова.

П. Московская періодическгя пзданіл.

26. Московскія ведомости, издаваемый от московскаго университета, с 1756 года, заключали в себе: политическія известія, внутреннія и внешнія; ученыя известія; объявленіе о всех книгах выходивших в ліоскье, иногда с кратким указаніем их содержанія. В сей-же газете помещались сведенія о заседаніях всех московских литературных и ученых обществ, а также краткая исторія московскаго университета, за истекшій год, и список профессорам, читающим курсы в университет. Московскія ведомости выходили два раза в неделю.

27. Сеттскіл объявления.

28. Журнал жторичешй, статистичешй и географическгй, издававшійся под редакціею Сохацкаго, Гаврилова и Невзорова, первоначально появился в 1790 году и заключал в себе извлеченія из иностранных журналов: Journal politique de Schirach, Minerve d'Archenholtz и Annales Européennes de Posselt. — В последствіи-же, редактор журнала Гаврилов ограничился выписками из Journal politique de Hambourg и из русских журналов.

29. Ъесттк Европы, издававшійся с 1802 года, первые два года под редакціею знаменитаго исторіографа Карамзина, а потом—Сумарокова, Попова, Макарова, Каченовскаго, Жуковскаго, Влад. Измайлова и опять, с 1815 года — Каченовскаго. Этот журнал, посвященный политике, наукам и литературе, содержал въсебе много хороших статей, по части археологіи, древностей, литературы и исторіи Россіи, и выходил в свет выпусками, два раза в месяц.


30. Новый магазин естественной исторіи, физики, химіи и экономических наук, издаваемый Двигубским, с 1820 года, состоял большею частью из переводных статей и выходил ежемесячно.

31. Земледельческій журнале, издаваемый с 1821 года московским обществом земледельческаго хозяйства, и выходившій выпусками, по три раза в год.

32. Еженеделътк для охотников до лошадей, выходил с 1823 года, под редакціей генерала Цорна.

33. The Englii-h Litterary Journal of Moscou, англійскій журнал, издававшійся ежемесячно Эвансом, учителем англійскаго языка.

34. Дамскій Журнал издавался с марта 1823 года, два раза в месяц, князем Шаликовым.

35. Русскій Вестник издавался с 1808-го по 1821-й год, и потом появился снова в 1824 году, под редакціей русскаго патріота, Серг. Никол. Глинки. Он выходил ежемесячно.

36 .Московскій Телеграф издавался с 1825 года Никол. Долевым.

Кроме того, издавались три музыкальных журнала: один в Петербурге, Сееернал Арфа, под редакціей Фридр. Затценговера, и два в Москве: один для фортепіано и другой для пенья, оба под редакціей Вевцеля (30).

Не смотря на реакцію нашей цензуры и главнаго правленія училищ, под ферулою Шишкова, котораго не напрасно Карамзин называл „министром затменія", последній період царствованія Императора Александра I может считаться золотым веком литературы и науки въРоссіи. В 1821 году, вышел ІХ-й том, а в 1824-м X и ХІ-й томы „Исторіи Государства Россійскаго". Еще процветали:


Дмитріев, Жуковскій, Крылов; еще не смолкли звуки стихов Батюшкова, а уже с восторгом встречало русское общество геніяльныя творенія Пушкина. Тогда-же наши литераторы передавали на отечественном языке классическія произведенія, завещанныя міру поэтами древней Греціи и слаішых времен Августа. Руководимый Мих. Ник. Муравьевым. Мерзляков предпринял^ „представить образцы древних писателей во всех родах стихотворных сочиненій, дабы учащійся мог их иметь на своем языке при самом истолкованіи правил піитики". Благодаря ему, мы получили переводы из эпических, драматических и лирических твореній: Гомера, Виргилія, Эсхила, Софокла, Эврипида, Тиртея, Пиндара, Сафо, Феокрита, Горація, Тибулла, Овидія, и проч. Вслед за тем, Мартынов предпринял изданіе греческих классиков, многолетній труд, начатый им еще в первые годы нынешняго столетія и заключавшій в 26-ти томах: Гомера, Софокла, Пиндара, Анакреона, Каллимаха, Езопа, Геродота и Лонгина. Чтобы сколько возможно не удаляться от подлинника, он переложил стихотворенія прозою, кроме Анакреона, переданнаго белыми стихами; и по тому в классиках Мартынова не должно искать красот, коими отличаются подлинныя сочиненія, а можно по его переводам только получить понятіе о содержаніи этих беземертных твореній. Гораздо полезнее колоссальный труд Гнедича—перевод с греческаго подлинника Иліады, и еще важнее, по художественному воспроизведенію Гомера, переізод Одиссеи Жуковским, хотя и сделанный не с греческаго текста, а с буквальнаго немецкаго переложенія (31).

В последніе годы царствованія Александра, географія и статистика обогатились изысканіями на-


пшх соотечественников, при совершенных ими путешествіях. До того времени, северные берега Сибири были изследованы так недостаточно, что некоторые пункты их означались на картах с разностью до полутора градусов широты, т. е. около ста шестидесяти верст. Ученый англійскій моряк Бюрней, преимущественно занимавшійся исторіей мореких открытій, в евоем сочиненіи; „хронологическая исторія открытій на северовостоке и о первых тамошних русских мореплавателях», писал, будтобы в том месте, где предполагали Берингов пролив, существовал перешеек, соединявши Азію с Америкою. Такая неопределительность сведеній о стране, принадлежащей Россіи, побудила Императора Александра послать к северным берегам Сибири новую экспедицію; в марте 1820 года, отправились два отряда: один на реку Колыму, под начальством лейтенанта барона Ф. П. Врангеля, а другой на реку Яну, лейтенанта П. Ф. Анжу. Цель экспедиціи состояла в описаніи берегов Сибири, между помянутыми реками и к востоку от Колымы за ПІелагским мысом, и в открытіи земель на Ледовитом море. В отряде Врангеля находились: мичман Матюшкин, штурман Козьмин, доктор Кибер, матрос, слесарь и казак; а в отряде Анжу: штурмана Ильин и Бережных, медико-хирург Фигурин и столько-же нижних чинов. В продолженіи трех лет, 1821, 1822 и 1823-го, путешественники перенесли чрезвычайные труды и лишенія. Морозы с пронзительными ветрами иногда достигали 47-ми градусов по Реомюру; нередко приходилось с явного опасностью переплывать чрез полыньи на льдинах. Результаты экспедицій заключались: 1) в описаніи берега Ледовитаго моря от устья реки Оленека до острова


Колючина, на протяженіи 2700 верст; 2) в осмотре моря омывающаго этот берег, так далеко как позволяло состояніе льдов, именно от 50-ти до 260-ти верст от берега, и в удостовереніи от Чукчей, что есть земля к северу от места Лкат, лежащаго в 530-ти верстах к востоку от реки Колымы; 3) в описаніи всех островов против устій Яны и Колымы лежащих, на основаніи астрономических наблюденій; 4) в изследованіи северо-восточной части Сибири; 5) в удостовереніи о разделеніи Азіи от Америки проливом, и 6) в метеорологических и магнитных наблюденіях, а также в собраніи многих сведеніи о народах и произведеніях северо- восточной Сибири (32).

Знаменитый покровитель наук, граф Николай Петр. Румянцов, в 1815 году, снарядил на свой счет экспедицію для открытія новых земель в Южном Океане и для отысканія северо-восточнаго прохода от Берингова пролива. Начальство над кораблем Рюрик, назначенным в эту экспедицію, было поручено лейтенанту Оттону Коцебу, сыну известнаго немецкаго драматурга, участвовавшему в круго-светном плаваніи Крузенштерна; в числе путешественников находился ботаник и поэт Шамиссо. Отправясь из Кронштадта 30 іюля 1815 г., Коцебу 23 ноября перешел экватор, 12-го декабря остановился в Бразиліи, у острова Св. Екатерины, с 10-го по 17-е генваря 1816 года, выдержал жестокій штурм, при обходе мыса Горна, и открыл в Южном Океане многіе острова, которым дал названія: Румянцова, Крузенштерна, Кутузова, и пр. отправился в Камчатку, и оттуда, 20 іюля, в Берингов пролив, а пройдя его, продолжал плаваніе далее вдоль американскаго берега, открыл боль-


шой залив, названный ии заливом Кщебу, и достиг почти 07° широты, но не найдя прохода в Атлантическій Океан, обратился к острову Уналашке. Оттуда он продолжал изследованія и открытія в Южном Океане, носетил два раза Сан двичевы острова, заходил на Маріанскіе и Филиппинскіе острова, и чрез Зондскій пролив и кругом мыса Доброй Надежды возвратился в Кронштадт, В августа 1818 года. Второе пітешествіе Коцебу совершил на шлюпе Предпрілтіе, сперва назначенном для открытій, но пред самым отпдытіем получившем приказаніе отвезти в Камчатку разной груз и потом занять пост для охраненія наших северо-америкавских колоній. 28 іюля 1823 года, Ъставя Кронштадта, Коцебу, в начале ноября, посетил Ріо - Джанейро. Потом, обогнув мыс Горн, зашел, 16 генваря 1824 года, в порт Консепсіон, определил положеніе многих островов в Южном Океане и в конце мая прибыль в Камчатку, откуда отправился в крепость Ново-Архангельск, на острове Ситхе; но как для охраненія в зимніе месяцы Компаніи не было надобности в шлюпе, то Коцебу осенью отплыл на юг. При входе его в порт Св. Франциска, 9 ноября (два дня после петербургскаго наводненія), там дул юго-западный ветер с такою силою, что вода выступила из берегов. Посетив опять Сандвичевы острова, Коцебу возвратился к Ситхе, где, в продолженіи пяти - месячной стоянки шлюпа, сделана подробная съемка входов к Ново-Архангельску. Между тем, заключеніе конвенціи между Россіею и Северо-Американскими Штатами сделало ненужным пребываніе „Предпріятія" у Ситхи; 30 іюля, Коцебу снова отправился к Сандвичевым островам, открыл купу необитаемых островов, назван-


ных им, по имени своего втораго лейтенанта, островами Римскаго-Корсакова, и отплыв, в октябре 1825 года, в Европу, возвратился в Кронштадта 16 іюля 1826 года (33).

В 1819 году, главный начальник Кавказскаго края, генерал Ермолов послал экспедицію к восточным берегам Каспійскаго моря; с тою целью, чтобы склонить там обитающих Туркменов к дружелюбным сношеніям с Россіей, и устроив небольшую крепость с пристанью, установить со временем постоянную торговлю с Индіею: таким образом исполнились-бы виды Петра Великаго, кои, со времени несчастной экспедиціи князя Бековича, были оставлены. Начальство над отрядом, высланным по распоряжение Ермолова, было вверено маіору Пономареву, а приданный отряду, капитан ге неральнаго штаба Никол. Никол. Муравьев должен был, обозрев восточный берег Каспійскаго моря, отправиться в Хиву, для открытія снопіеній с тамошним ханом и описанія той страны. По достиженіи Баку, отряд отплыл оттуда, 18 іюля, на корвете Казань, и в начале авг^ ста пристал к так называемому Серебряному бугру на восточном берегу Каспія. 19-го сентября, капитан Муравьев, отправясь с небольшою свитою на верблюдах, прибыл, в начале октября, в окрестности Хивы, но недоверчивый хан долго не решался принять его и призвал его в город уже 20 ноября, продержав под строгим над.юром 48 дней. По словам Муравьева, он. зная, что одному из Р^сских, находившихся на службе у хана, велено было подслушивать разговоры его с иереводчиком, нарочно распространялся о военных достоинствах хивинскаго вла-


дельца. о силе его, о превосходстве Хивинцов над Персіянами, и т. п. Хивинскій хан принял Муравьева и привезенные им подарки весьма благосклонно, но попытка наша установить на прочном основаніи торговыя сношенія с среднею Азіей не имела никаких последствій, и единственньш плодом экспедиціи было собрате весьма любопытных сведеній о Туркменіи и Хиве (34).

ГЛАВА LXXV.

Военная часть в последніе годы царствованія Александра I.

(1815—1825).

По возвращеніи наших войск из-за границы в 1815 году, и в последующее время до 1825 года, русская армія была приведена в следующій составь.

Гвардія: пехотные полки: Преображенскій, Семеновскій, Измайловскій, Лейб-гренадерскій, Павловскій, Лейб-егерскій и Финляндскій; конные полки: Кавалергардскій, Л. Гв. Конный, Лейб-драгунскій, Лейб - гусарскій, Конно - егерскік, Лейб - казачій; Жандармскій полуэскадрон. Пешая артиллерія: две бригады, каждая из двух рот батарейных и одной легкой. Конная артиллерія: одна батарейная и две легкія роты. Учебный саперный баталіон. Коннопіонерный эскадрон. Кроме того, гвардейскій отряд в Варшаве, состоявшій из полков пеших: Литовскаго и Волынскаго; конных: Подольскаго кирасирскаго и Лейб-уланскаго, и двух артиллерійских рот, пешей и конной (').

Арміл: пехотные полки: гренадерских 16, карабинерных 8, морских 4, пехотных 96, егерских 50, учебный карабинерный 1: всего 175; Каспійскій


морской баталіон. Конные полки: кирасирских 9, драгунских 17, ковно-егерских 8, гусарских 12, уланских 16,'жандармскій 1: всего 63; учебный кавалер] йскій эскадрон. Пешая артиллерія: 4 гренадерскія бригады (7 батарейных, 5 легких, 3 парочных и 6 резервных, без орудій, рот); 25 полевых бригад (25 батарейных, 50 легких, 25 парочных батарейных и 43 резервных рот); 30 конных рот; 11 казачьих рот: всего в пешей артиллеріи было 1,044, а в конной—492 орудія. 1 саперный и 9 піонерных баталіонов (2).

Число людей русской арміи можно определить примерно:

в гвардейской пехоте. . . . 25,200 челов. „ армейской „ ... 472,500 "

„ гвардейской кавалеріи. . . 8,600 " „ армейской „ ... 66,150, "

Артиллеріи вообще до ... 37,000, "

Всего-же до 609,450 человек с 1,668-ю орудіями, не считая иррегулярных войск и внутренней стражи.

Для пополненія убыли в войсках, были сделаны. по возвращеніи арміи из-за границы, в 1815 году, рекрутскіе наборы, с 500 душ по два рекрута, в 1818, 1819 и 1824 годах (3).

После многих измененій, войска, в конце царствованія Императора Александра I, распределены следующим образом:

Гвардейскгй норпус, из всех гвардейских полков; при нем-же состояла 1-я гренадерская и 1-я кирасирская дивизіи.

1-я армія.

2-я и 3-я гренадерскія дивизіи. 1 пехотнаго корпуса: 1-я, 2-я и 3-я пехотныя дивизіи


2 пехотнаго корпуса: 4-я, 5-я и 6-я пехотныя дивизіи. 8 „ „ 7-я, 8-я и 9-я „

4 ,, „ 10-я, 11-я и 12-я ,, „

5 „ „ 13-я, 14-я и 15-я „ „ При 1-м, 2-м и 3-м пехотных корпусах 1-я,

2-я и 3-я гусарскія дивизіи.

2-го резервнаго кавалерійскаго корпуса: 2-я кирасирская и 4-я драгунская дивизіи. 3-го резервнаго кавалерійскаго корпуса: 3-я кирасирская и 2-я уланская дивизія. 4-го резервнаго кавалерійскаго корпуса: 1-я драгунская и 1-я конно-егерская дивизія. 5-го резервнаго кавалерійскаго корпуса: 2-я драгунская и 2-я конно-егерская дивизія. Гренадерская и полевыя артиллерійскія бригады,

одних Номеров с пехотішми дивизіями. Конно-

артиллеріискія роты, по две при каждой кавалерій-

ской дивизіи.

2-я армгя.

6-го пехотнаго корпуса: 16-я, и 17-я пехотныя дивизіи. 7-го „ „ 18-я, 19-я, и 20-я „ „

При 7-м пехотном корпусе 3-я драгунская дивизія.

Полевыя артиллеріискія бригады, одних Номеров с пехотными дивизіями. Две конно-артиллерійскія роты при 3-й драгунской дивизіи.

Отдельный Вавказскгй корпус.

Резервная гренадерская бригада. 21-я и 22-я пехотыыя дивизіи. Нижегородскій драгунскій полк. Кавказская гренадерская, 21-я и 22-я артиллерійскія бригады.


Отдельный Финляидскій корпус.

23-я пехотная дивизія и того-же Номера артиллерійская бригада.

Отдельный Литовскій корпус.

Полки: Самогитскій и Луцкій гренадерскіе; Несвижскій карабинерный.

24-я и 25-я пехотныя дивизіи.

Литовская уланская дивизія.

Гренадерская и две полевыя артиллерійскія бригады: 24-я и 25-я. Две конно-артиллерійскія роты.

Отдельный корпус военных поселетй.

1-я гренадерская дивизія.

Третьи баталіоны дивизій: гренадерских 2-й и 3-й; пехотных: 1-й, 2-й, 3-й, 4-й, 5-й, 6-й, 7-й, 8-й, 9-й, 10-й, 11-й, 12-й, 13-й, 14-й, 15-й, 16-й, 18-й и 19-й.

2-я, 3-я и Бугская уланскія, кадры полков 2-й и 3-й кирасирской дивизіи (2-я уланская дивизія считалась в командировке от 3-го резервваго кавалерійскаго корпуса) (4).

В 1818 году, по случаю присоединенія 2-й уланской дивизіи к составу Литовскаго корпуса, она наименована Литовскою, а 3-я уланская дивизія— 2-ю (5).

В 1820 году, Высочайше повелено: Огдельному Грузинскому корпусу именоваться Отделъиым Еавказским корпусом (6).

В царствованіе Императора Александра I, в числе многих ѵчебных заведеній для военнаго со-


словія, были основаны Главное Инженерное и Артиллерійское Училища.

Велиьій Князь Николай Павлович, вступив в должность генерал-инспектора по инженерной части, и видя, что до того времени мы не могли обходиться без пособія иностранных инженеров, предпринял создать русскій инженерный корпус. Для этого необходимо было учредить специальное училище, и деятелями при осуществленіи мысли Великаго Князя явились генералы граф Опперман и граф Сиверс. 24 ноября 1819 года, по докладу генерал-инспектора по инженерной части, Высочайше утверждено Положеніе Главнаго Инженернаго Училища, учрежденнаго „для образованія искусных инженеров». В состав его вошло открытое 1810 году, на основаніи проекта графа Аракчеева, инженерное училище.

Главное инженерное училище комплектовалось вольноопределяющимися от 14-ти до 18-ти лет, уже несколько подготовлеными к будущим их занятіям, и по тому от них требовали вступительнаго экзамена из арифметики, алгебры до уравненій, начал геометріи, русской грамматики, географіи, исторіи, французскаго или немецкаго языка и рисованія. В старшем отделеніи училища полагалось до 48-ми офицеров, не выше подпоручичьяго чина, а в младшем—до 96-ти кондукторов. Начальником училища был назначен принимавший деятельное участіе в походах 1812—1814 годов и известный своими сведеніями и многосторонным образованіем, граф Сиверс (7).

В следующем году, 9 мая, Высочайше утвержден доклад генерал-фельдцейгмейстера, Его Высочества В. К. Михаила Павловича, об учрежденіи Артиллерійскаго училища „для образованія искус-


ных артиллерійских офицеров». Оно комплектовалось из вольноопределяющихся, от 14-ти до 18-ти лет, поступивших в юнкера и фейерверкеры, которые принимались в училище по выдержаніи в Военно-Ученом Комитете экзамена, на основаніи Высочайше утвержденнаго, 12 мая 1809 года, постановленія.

Недостаточное число офицеров квартирмейстерской части (генеральнаго штаба), побуждавшее в прежнія войны прикомандировывать к штабам офицеров других ведомств, не всегда достаточно приготовленнных к исполненію лежавших на них обязанностей, подало повод к учрежденію, в 1820 году, школы для офицеров при главной квартире 1-й арміи. В эту школу ежегодно поступали 30 человек, при выпуске из кадетских корпусов, избранных по предварительном испытаніи. Еурс перваго года ограничивался познаніями, общими для офицера, как арміи, так и генеральнаго штаба; из отличнейших по успехам офицеров избирались несколько, в высшій класс, для спеціальнаго образованія в науках необходимых офицеру квартирмейстерской части; по истеченіи-же втораго года, они, по выдержаніи определеннаго экземена в военных науках, языках французском, немецком, либо новейшем греческом, съемке, верховой езде и фехтованье, поступали в Свиту Его Величества по квартирмейстерской части (генеральный штаб) (8).

Еще до войны 1812 года, князь Петр Михаил. Волконскій, вместе с званіем почетнаго члена московскаго Общества Математжов, приняв это общество под свое покровительство, содействовал нескольким принадлежаыпим к обществу молодым людям поступать в колонновожатые, для пріуговлевія к службе генеральнаго штаба: в числе их


был и сын основателя общества, Мих. Никол. Муравьев, вскоре произведенный в прапорщики свиты Его Величества по квартирмейстерской части (генеральный штаб). По возвращеніи-же из заграничнаго похода в 1815 году, Никол. Никол. Муравьев, хотя и вышел в отставку, однако-же продолжал заниматься преподаваніем военных наук молодым людям, поступавшим в его училище, в званіи колонновожатых. В 1816 году, он был принят на службу генерал-маіором квартирмейстерской части, и заведете его получило названіе Московского училища колонновожатых; а в следующем году (1817), назначен помощником начальника училища гвардейскаго генеральнаго штаба поручик Мих. Ник. Муравьев, под руководством котораго составлялись учебныя программы и производилась тригонометрическая съемка. Для преподаванія в училище математики, сперва были приглашены члены общества математиков, профессор московскаго университета Чумаков и магистр Щепкин, a преподаваніе географіи и статистики принял на себя ректор университета, профессор Гейм; в последствіи, чтеніе лекцій по всем этим предметам поручено ново-произведенным из колонновожатых офицерам, оставденным при училище, Вельяминову-Зернову, Христіани, Бахметьеву, и прикомандированному с тою-же целыо, гвардейскаго генеральнаго штаба прапорщику Колошину; преподаваніем-же военных наук постоянно занимался сам Ник. Ник. Муравьев.

Колонновожатые жили на своих квартирах, а для слушанія лекцій собирались ежедневно в собственный дом генерала Муравьева, который предоставил в пользу училища значительную библіотеку, большое количество инструментов и другія учебныя


пособія. Для практических занятій, топографическими и тригонометрическими съемками, генерал Муравьев, с офицерами и колонновожатыми, отправлялся летом в свое именіе Осташево, в ста десяти верстах от Москвы.

Предметы преподаванія были: I. Из математики: арифметика, алгебра до уравненій 2-й степени включительно, геометрія, тригонометрія плоская и сферическая, приложеніе алгебры к геометріи и коническія сеченія, геодезія; П. Из воетых наук: фортификація полевая и долговременная, начальныя основанія артиллеріи и тактика. С 1820 года, учреждены при училище офицерскіе классы, в коих преподавались: продолженіе чистой математики, астрономія и высшая геодезія.

В начале 1823 года, по выходе в отставку генерала Муравьева, немногіе колонновожатые, остававшіеся в его заведеніи за последним выпуском в офицеры, были переведены в Петербург, где образовалось „училище для колонновожатых», существовавшее до 1826 года.

В московское заведете генерала Муравьева поступило с 1816-го по 1823-й год около 180-ти колонновожатых и несколько пажей. Выпущено офицеров 138, из коих 127 в Свиту Его Величества по квартирмейстерской части (в генеральный штаб) и 11 в армію. В числе первых были: барон В. К. Ливен, П. Е. Коцебу, П. А. Тучков, М. П. Вронченко, Д. С. Левшин, А. П. Болотов, и проч. (9).

В 1820-м году, по представленію вдовствующей Императрицы, было приступлено к учрежденію школ для солдатских дочерей, для обученія их Закону Божію, грамоте и рукоделіям. На первый раз, тогда были основаны такія училища при пол-


ках Л. Гв. Семеновском, Егерском и Московском, в коих оказалось сто девяносто учениц (10).

Вслед за тем, Высочайше утверждено Положеніе об учрежденіи при всех гвардейских и некоторых других полках училищ, по методе Ланкастера, для взаимнаго обученія нижних чинов чтенію, письму и первым правилам Арифметике. Число обучающихся первоначально простиралось до 2,150-ти человекъ(и). В устройстве ланкастерских школ принимал большое участіе известный журналиет и писатель Николай Иван. Греч.

В 1822 году был учрежден корпус топографов, для государственных съеыок в мирное время и для обозренія мест в тылу арміи во время войны. Для приготовленія в топографы молодых людей, из лучших воспитанников военно-сиротских отделеній, было тогда-же учреждено училище, в котором преподавались офицерами квартирмейстерской части все предметы, необходимые по роду службы корпуса топографов (12).

Для обученія гвардейских подпрапорщиков пехотных полков была учреждена школа, предметом коей постановлено: 1) довершать военное воспитаніе тех молодых дворян, кои, поступив на службу из университетов или университетских пансіонов, не могли получить там достаточных познаній в военных науках ; 2) доставить средство к образованію тем молодым людям, которые, по бедности или другим причинам, не успели пріобресть необходимыя сведенія; 3) уравнять обученіе юнкеров по фронтовой части, и 4) наконец, дать им совершенно твердое понятіе о строгой подчиненности и прочих обязанностях военнаго человека, a тем паче гвардейскаго офицера. На первый раз предполагалось преподавать в школе сле-


дующіе предметы: тактику, начиная с воинских уставов до соображеній, относящихся к малым маневрам; правила форпостной службы и малой войны; полевую фортификацію; артиллерію; черченіе ситуаціи и глазомерную съемку; военное письмоводство; военное и гражданское законоведеніе и порядок военеаго судопроизводства, и необходимыя для образованнаго офицера сведенія в географіи и исторіи. Кроме того, от выпускаемых из школы молодых людей требовалось: совершенное знаніе рекрутской школы и основательное изученіе правильной стрельбы, сборки и разборки ружья, одежды солдата и пригонки аммуниціи.

Правила для пріема в школу гвардейских подпрапорщиков могут служить мерником для тогдашняго обычнаго образованія наших наиболее достаточных молодых людей дворянскаго званія, именно требовалось: в языках русском и одном из употребительнейших иностранных, знаніе пра~ вил грамматики и употребленіе оных. „При испытаніи дворян: лифляндской, эстляндской, курляндской и белорусских губерній в русском языке, экзаминаторы не будут излишне строги". В математик требовалось — не только решенге предложеній, но и основательное доказательство оных. В исторіи - общее познанге чисел и имен исторических періодов и изложеніе главных происшествій. В географіи—общгл сведетл оразделети частей света, о положенги земель, главных городов, рек, гор, и проч. (13).

В том-же году, последовало учрежденіе Института корпуса инженеров путей сообщенія, для образованія искусных офицеров по сему ведомству. В это учебное заведеніе поступали молодые люди, не менее 15-ти лет от рода, по выдержа-


ніи испытанія в Законе Божіем, языках русском и французском, исторіи, геометріи, арифметике и рисованіи. Число воспитанников положено 72, из коих 40 на казенном содержаніи и 32 своекоштных, со взносом по 1,200 рублей ассигнац. в год, и кроме того до 24 прапорщиков и столько-же подпоручиков. Воспитанники (портупей-прапорщики), окошивъдвух-годичныйкурс в первых двух классах (4-м и 3-м), переходили в следующій класс (2-й) прапорщиками, потом в 1-й—подпоручиками и выходили оттуда на действительную службу — поручиками. Полный 4-х-годичный курс заключал в себе: чистую и прикладную математику, астрономію, минералогію, статистику, военное законоведеніе, фортификацію, артиллерію, тактику, стратегію и черченіе различных планетъ(14).

В феврале 1824 года, учреждено в Оренбурге Неплюевское военное училище, в память сенатора Неплюева, управлявшаго тамошним краем и принесшаго ему большую пользу. В этом учебном заведеніи постановлено давать воспитаніе детям: 1) офицеров иррегулярных войск Отдельнаго Оренбургскаго корпуса; 2) азіятцев, несостоящих в подданстве Россіи, и 3) вообще людей всех свободных сословій. Число воспитанников положено до 80-ти, из коих 40 содержались на счет доходов уличища, a прочіе были своекоштные, с платою по 300 рублей ассигнац. в год. Для помещенія училища назначен дом, принадлежавши оренбургской пограничной коимисіи; а для содержанія его определены:

во 1-х, проценты с особаго капитала, собраннаго с жителей края, простиравшегося до 152,000 рублей, всего.........9,120 рубл.

во 2-х, часть мечетной суммы . . 1,125 „


в 3-х, весь сбор с билетов, выдаваемых Киргизам, нанимающимся в работу у линейных жителей. . . . 8,000 „

Всего-же ежегодно . 18,346 рубл. И, кроме того, частныя пожертвованія.

Воспитанники оставались в училище шесть лет; но родители могли брать своих детей и прежде окончанія курса. Впрочем, для поощренія Азіятцев к просвещенію, положено, чтобы те из них, кои представят в училище детей своих, с обязательством не брать их до-окончанія курса наук, получали похвальные листы.

Предметы ученія были: 1) Закон Божій; 2) Священная Исторія; (для Магометан, вместо сих предметов, Алкоран и правила их вероисповеданія);

3) языки: русскій, арабскій, татарскій иперсидскій;

4) общее нравоученіе; 5) исторія; 6) географія; 7) начальныя основаніи естественной исторіи и физики, с приложеніем к местности оренбургскаго края; 8) чистая математика; 9) полевая фортификація; 10) начальныя основанія артиллеріи; 11) рисованье и черченіе планов; 12) военныя экзерциціи, которыя положено производить в свободное от ученія и в каникулярное время (15).

В 1823 году, Высочайше утверждены Положенія для тульскаго и сестрорецкаго оружейных заводов.

Древнейшій из всех русских оружейных заводов, тульскій, возимел начало в конце XVI столетія, когда тамошніе кузнецы стали заниматься выделкою самопалов. В продолженіи ста лет, этот промысел распространился в такой степени, что в начале XVIII столетія тульскіе оружейники выделывали ежегодно до 25-ти тысяч ружей. В


1712 году, Петр Великій повелел устроить на счет казны оружейный завод, который, два года спустя, уже открыл свои действія. При Императоре Александре I была устроена первая машина для устраненія остановок в работе, бывших при весенних половодьях и летних засухах, а также начали вводить по всем частям оружейнаго дела новые механизмы. Для правильной-же администраціи завода, начертано новое Положеніе.

Постановлено устроить его на выделку от 50-ти до 70-ти тысяч ружей. Находясь в ведомстве артиллерійскаго департамента и под непосредственным наблюденіем инспектора всех оружейных заводов, тульскій завод получил свое правленіе, состоявшее из командира его и трех членов. Артиллерійскій департамент должен был вообще на блюдать за исправностью всей хозяйственной части завода, вести списки о всех при заводе служащих, а равно об оружейниках, и делать годовой наряд оружія, которое назначалось приготовить на заводе. На ответственность департамента излагалось наблюденіе: во 1-х, чтобы непременно было отделано все предписанное количество оружія; во 2-х, чтобы оружіе в точности соответствовало присланным из департамента образцам и выдерживало установленную пробу; в 3-х, чтобы все оружіе, выделанвое на заводе, сохранялось в целости. Департамент должен был вносить потребныя на содержаніе завода и выделку оружія суммы в свою общую годовую смету, и отпускать на завод деньги, по мере надобности и успеха работ его. Металлы, следующіе заводу, на выделку назначеннаго количества оружія и на собственныя изделія оружейников, требовались артиллерійским департаментом от департамента горных и соляных дел, в


установленные сроки, по представленіям командира завода. По окончаніи года, департамент должен был поверять все отчеты завода в употребленных им суммах и матеріалах, равно и в сделанном оружіи, и доставлять эти отчеты узаконенным порядком.

Командиру завода были подчинены все служащіе там чины и всякаго званія люди. Он-же должен был наблюдать за содержаніем в исправности строеній, плотин, машин и инструментов; на нем-же лежало попечете, чтобы матеріалы, как для строений, так и для оружейных работ, всегда были лучшей доброты и сохранялись в порядке, а также, чтобы оружіе, выделываемое на заводе, имело надлежащую прочность и доброту, и было сделано в назначенное время. Ему-же поручено наблюдать, чтобы, при отпуске оружія с завода, поступаемо было по утвержденной инструкціи. Наконец, онъже дожен был представлять артиллерійскому департаменту отчеты о состояніи завода и всего к нему принадлежащаго.

Правленіе завода, под председательством командира его, заведывало всеми хозяйственными расиоряженіями, и вместе с командиром завода наблюдало за исправностью всех частей его. Ему была дана власть, без представленія начальству, заключать контракты и делать заготовленія в один раз до 25-ти тысяч рублей, по таким предметам, на кои была назначенная сумма. Правленію также предоставлялось наряжать к заводским работам приписных к заводу крестьян, в тульской и калужской губерніях, нанимать, на положенную в штате сумму, вольных мастеров и рабочих. Оноже обязано было заведывать всеми принадлежащими заводу лесами и ответствовало за их сбереженіе.


Для управленія общественными делами тульских оружейников, (которых, в то время, было до 14-ти тысяч душ обоего пола), постановлены при заводе: 1) цеховой разряд; 2) Словесный суд, и 3) Сиротскій суд, или оружейничья опека. Во все эти присутственныя места назначались члены и судьи из 60-ти человек, избранных всеми оружейными мастерами из среды своей, Тульскіе оружейники были обязаны обучать своих сыновей оружейному делу; в число рабочих не дозволялось принимать людей какого-либо другаго состоянія, исключая наилучших мастеров, да и то с разрешенія высшаго начальства. Оружейники, владеющіе домами, и вообще все домовладельцы в оружейных слободах, по правую сторону Упы, могли продавать либо закладывать свои домы не иначе, как оружейникам. При определеніи годовых уроков, распределеніе мастерам всего количества назначенных к делу в каком-либо цехе оружейных вещей предоставлялось цеховому старосте с старшинами цеха, под наблюденіем цеховаго смотрителя. За целость казенных матеріалов, из магазинов отпускаемых рабочим, отвечал весь цех круговою порукою; а раздача припасных и задельных денег производилась цеховым старостою. Заводское начальство не должно было вступать в распоряженіе собственными изделіями оружейников. Для облегченія-же их промышенности, им отпускалось для собственных изделій, на основаніи указа 25 іюня 1782 года, ежегодно по 25-ти тысяч пуд железа, по уменьшенной цене, с тем? чтобы получаемыя от сей продажи деньги причислялись к общественной сумме оружейников. При заводе было учреждена школа на 300 человек, из оружейничьих детей. Больные оружейникики и уче-


ники отсылались в военный госпиталь, на-равне с военными чинами (16).

Сестрорецкій оружейный завод основан при Петре Великом, в 1721 году, и начал свои дейстія в 1724-м, но в последствіи пришел в упадок и в 1740-м году выделка там оружія совершенно прекратилась; в царствованіе-же Императора Павла опять там выделывалось до 5-ти тысяч штук огнестрельнаго оружія.

Император Александр I, при котором веденныя войны заставили правительство обратить вниманіе на улучшеніе оружейнык заводоз вообще, утвердил новое Положеніе для Сеотрорецкаго завода, на котором предполагалось выделывать от 30-ти до 40-ка тысяч ружей.

Управленіе завода вверено командиру его, без участія особаго заводскаго Правленія, но под наблюденіем инспектора всех оружейных заводов и артиллерійскаго департамента, на таком-же основаніи, как и в тульском заводе. Работы назначено производить ежедневно, кроме праздничных дней и одной недели для говенья, так чтобы в сутки оне продолжались от 10-ти до 11-ти часов; в случае-же экстренных требованій оружія и других заводских изделій, разрешена прибавка рабочих дней, по представленію командира завода. Металлы доставлялись от горнаго ведомства, на совершенной его ответственности, к с.-петербургской арсенальной пристани.

Обязанности и власть командира сестрорецкаго завода были сходны с теми, кои определены для командира тульскаго завода, но с тою разницею, что о всех сверх-сиетных расходах в первом постановлено было испрашивать разрешеніе артиллерійскаго департамента.


Мастера, оружейники и ученики были разделены на цехи, от коих каждый назначал из среды себя выборнаго, на один год, с утвержденія командира завода. Цеховой выборной, получа от заводскаго казначея припасныя или задельныя деньги, раздавал их мастеровьга в присутствіи всех старшин и при цеховом смотрителе. Мастера и оружейники, имеющіе свои домы и хозяйство, оставаясь, в качестве заводских поселян и с своими потомками, навсегда при заводе, не иначе могли быть удалены, как но суду за дурное поведете, или за тяиікія преступленія, по представленію командира. Бсе люди, к заводу принадлежащіе, поселялись в заводской слободе и получали дозволеніе вырубить в казенных лесах дерево для построенія дома и всего к хозяйству нужнаго, и, сверх того, по усмотренію начальства, им делалось заимообразно денежное пособіе. Жена поселившагося в заводской слободе оружейника высылалась к нему на счет экономической заводской суммы. Каждый из заводских поселян должен был прослужить в действительной заводской службе, на обыкновенном поло;кеніи, 25 лет, по прошествіи коих получал награду (1-го класа—150, 2-го класса — 100 и 3-го — 50 рублей), а потом, прослужив безпорочно еще пять лет, получал в прибавок к награде еще пятую долю ея, и столько-же по прослуженіи каждаго следующаго пятилетія. Теже из заводских поселян, кои прослужили безпорочно 40 лет, могли оставить заводскую работу и получали по смерть заслуженную ими награду (17).

Заключим изложеніе мер, принятых по военному ведомству, в царствованіе Императора Александра I, очерком благодетельных действійучреж-


деннаго им Комитета 18 августа 1814 года (ныбЕ— Комитет о раненных).

Собранныя тайннм советником Пезаровіусомъ5 из пожертвованій в пользу раненых воинов, а частью и изъдоходов издававшейся им газеты: Русскій Инвалид, сумма въ395 тысяч рублей ассигнац. послужила, (как сказано в главе LVIT-й), основаніем инвалидному капиталу, в который в последствіи поступили:

Пожалованные из кабинета Его Императорскаго Величества.......328,100 рубл. асе.

Из государственнаго казначейства .......4,842,190 рубл. 45 к. ас.

Из капитула россійских орденов.......1,481,215 „ 53 „

Жалованье Императоров Александра Павловича, и Николая Павловича, по званію шефа Л. Гв. Преображенскаго полка.........71,470 „ 14 „

Дарованные Императрицею Маріею Феодоровною, на приданое дочерям нижних воинских чинов.....12,500 „ — „

Великими Княгинями Маріею Павловною и Анною Павновною........19,000 „ — „

Королевою Виртембергскою Екатериною Павловною 5,000 „ — „

Оставшіеся от постройки тріумфальных воуот, сооруженных в честь гвардіи . 86,764 „ 58 „

В числе пожертвованій, сделанных частными лицами, в первыя десять лет но


учрежденіи Комитета важнейшія были:

В 1814 году, поручиком Пашковым.......100,000 рубл. — „

В 1815 году, бывшим гоеударственным канцлером, графом Румянцовым . . . 237,742 „ — „

С.-Петербургским купечеством........50,000 „ — „

В 1816 году, статским советником Яковлевым . . 100,000 „ — „

Супругою действительнаго тайнаго советника, графа Без-

бородко........50,000 „ — „

Костромским дворянством 50,000 „ — „ Жителями нижегородской губерніи........40,427 „ 99 коп.

Жителями таврической губерніи........26,000 „ — „

Супругою генерала от инфантеріи, графа Ланжерона . 25,000 „ — „

Калужским купцом Золотаревым......10,000 „ — „

В 1817 году, генералом от инфантеріи де-Ласси . . 237,090 „ 80 „

Вывшим егермейстером, князем Феодором Сергеевичем Голицыаым и его супругою ........'. 127,510 „ 33 ,.

Статским советником Полтарацким . ; . . . 50,000 „ — „

Ротмистром Владиміровым.........50,000 .. — „

Действительным тайным


советником, графом Мо-

шинским.......10,000 „ — „

Статс-дамою, графинею Чернышевою......10,000 „ — „

В 1819 году, тайным советником Демидовым . . 100,000 „ — „

Генерал - лейтенантом Балком........50,000 „

Генерал - лейтенантом, графом Кенсоном.... 34,062

Уральским войском . . 10,000 „

Камер-юнгферою Кольчугиною........10,000 „

В 1820 году, подполковником Долговым .... 24,000 „ — ,,

Графом Шереметевым . 10,000 „

В 1821 году, штатс-дамою, графинею Браницкою . 200,000 „

В 1828 году, поручиком Ивановым.......10,000 „

В 1825 году, ардатовскими и богородицкими купцами Рахмановыми .......50,000 „ — „

В пособіе инвалидам и их семействам, кроме процентных денег с пожертвованных сумм, назначены, по мере полученія, следующіе доходы: 1) вычеты из пожалованных единовременныхънагражденій и пособій, столовых денег, аренд и ссуд, из сумм от конфискаций и пеней по таможенному ведомству; 2) денежные взносы за пожалованные ордена, брилліянтовыя вещи, подарки, медали и земли; 3) особые доходы: от адресных сборов в Петербург, от заграничных паспортов, с публичных зрелищ в пользу инвалидов, от изданія газеты „Русскій Инвалид», из капитула россійских Им-


ператорских и Царских орденов, от неполнаго комплекта кавалеров ордена Св. Георгія 1-го класса и проч.

В первое десятилетіе по учреждены Комитета, именно по 1-е генваря 1825 года, выдано, не считая сумм, отпущенных на сей-же предмет из государственнаго казначейства:

I. Генералам», штаб и обер-офщерам.

Единовременно пособій, всего 885-ти лицам..... 591,290 р. 7 к.

и серебром. 181 „ 80 „

Пенсій в разное время 401 лицу, на сумму ежегодно . . 268,190 „ — „

Выдано единовременно из остатка сумм от неполнаго комплекта кавалеров, по орденам Св. Георгія 4-го класса и Св. Владиміра 4-й степени с бантом, 205-ти лицам . 61,500 „ — „

Назначено, вместо деныциков, для найма прислуги, деньгами, 14-ти лицам .... 2,100 „ — „

II. Родшпеллм и тротам (на основаніи Высочай-

шаго указа 9-го ноября 1816 года, о принятіи их

в покровительство Комитета).

Родителям пенсій по смерть,

96-ти лицам, ежегодно. . . 35,300 „ — „ и 50 червонцев.

Сиротам, для поступленія на службу и до выхода в замужство, всего 182-м, ежегодно .......... 52,840 „ - „


Пожаловано единовременно

тем и другим, всего 240-а, . 194,908 р. 10, к. и 200 червонцев.

Определено сирот на казенный счет 38, на что выдано ......... 21,975 „ — „

III. Нижним чинам.

Пенсій инвалидам. коих было на попеченіи Комитета в 1824 году 2150, в продолженіи десяти лет, выдано. . . 610,368 „ 48 У2

А за всеми расходами на помянутыя пособія и за отделеніем, в 1823 году, 1,000,000 рублей в веденіе Комитета о призреніи заслуженных гражданских чиновников (18), оставалось, к 1-му генкаря 1825 года, в распоряженіи Комитета 18 августа 1814 года, ассигнациями: 6,057,610 рублей 53 коп. серебром: 3,416 рубл. 40 коп. и золотом 14 червонных (19).

ГЛАВА LXXVI.

Водвореніе владычества Рогеін на Кавказе н в Закавказье.

(1816—1820 г.)

В начале 1816 года, генерал-лейтенант Ермолов, находясь в отпуску, в Орле, получил приказаніе прибыть в Петербургу и по пріезде туда был назначен главным начальником Кавказскаго края, и вместе с тем Высочайше повелено ему отправиться чрезвычайным послом в Тегеран.

Цесаревич В. К. Константин Павлович, постоянно благоволившій к Ермолову, писал ему по случаю новаго его назначенія:

„Почтеннейшій, любезнейшій и храбрейшій сотоварищ, Алексей Петрович!

„Имел я удовольствіе читать начертаніе ваше к единственному нашему Куруте, за которое благодарю весьма вас, Патер Ермолов, видя в нем старое ваше ко мне расположеніе. Будьте уверены всегда в моих к вам чувствах дружбы и уваженія. Поздравляю вас с новым вашим назначеніем и с доверенностью, которую оказывает в сем случае Всешлостивейшій Государь Император к заслугам вашим. Признаюсь, что эта до-


веренность штука не из иоследних, и во время оно сам-бы Талейран с товарищи задумался. Но теперь, как он не опасен, то думаю, что великій нынешняго иека Кастельри не с большим удовольствіем узнает о сем, ибо, по словам старой ПОСЛОВИЦЫ: que tout chemin conduit à Rome, П03ЖФ можно, не сворачивая ни мало, прогуляться в места расположенія всех богатств Англіи, сухим путем. О посольстве вашем совсем не удивляюсь. Я вам сказывал всегда, и повторяю вам снова, что единственный Ермолов горазд на все. Но избави Боже, отрыжки, et comme les extrémités se touchent, чтоб, по поводу путешествія вашего, не сделалось с нашей стороны всеобщей прогулки по землям чужды м. Шпанская муха много перевела народу во Франціи. Избави Бог, чтобы Персія тоже не перевела много православных. Впрочем, все зависит от миссіонерства наследника общества Грубера *). У нас все смирно и, слава Богу, хорошо. Дело идет вперед, но хлопот и работы мною. Задних дверей у нас нет, и хотя вы и уверены, что и я наследник Грубера, но, в оправданіе, скажу вам, что для этого слишком горяч, строг и откровенен. В доказательство чего прошу быть іверену во всегдашнем моем к вам уваженіи и всегдашней дружбе" (*).

Заметим, что Великій Князь, удостоивая своею благосклонностью Ермолова, нередко упрекал его в хитрости, называя патером Гр^бером. „Я к вам всею душою — писал он, — а вы немножко с обманцем».

Поводом к отправленію генерала Ермолова

*) Известно, что Ермолова называли именем известнаго хитростью Іезуита, патера Грубера, находшшагося в Петербурге.


чрезвычайным послом к персидскому двору были следующія обстоятельства :

Одновременно с подписаніем мирнаго трактата между Россіею и Персіею, 12 октября 1813 года, в Гюлистане, по сепаратному акту, постановлено: „по заключеніи мира, послам, кои будут отправлены от Персидскаго владетеля к Россійскому Двору, предоставляется просить Его Императорское Величество об уступке Персіи некоторых владеній"... Как персидскій уполномоченный мирза АбулъХассан-хан не имел яснаго понятія о разграничены сопредельных земель по географическим картам и опасался отдать что-либо липшее против условленнаго statu quo ad présentera (настоящаго положенія обоюдных владеній), то, по настоянію его, границы были обозначены наименованіем уступаемых Россіи пограничных владеній. Уполномоченный Персіи согласился подписать эту статью только тогда, когда к ней было прибавлено, что границы, для большей верности, по заключеніи и ратификаціи трактата, будут определены избранными с обеих сторон коммисарами, со взаимнаго согласія (ст. 2-я). По размене ратификаций, персидскій уполномоченный Абул-Хассан отправился в Петербург, но не застал там Государя, бьшшаго в отсутствіи за границею, сперва на венском конгресе, а потом — вследствіе событій 1815 года. По возвращеніи-;ке Императора, Абул-Хассан, после офиціалыюй аудіенціи, открыл переговоры об уступке Персіи некотоуых из завоеванных Русскими областей. Изъявленныя им притязанія были непомерны; но легко было видеть, что талышинское и карабагское ханства составляли предел домогательств Персіи. Император Александр, желая подать пример умеренности, внушаемой им его союз-


нвкам в сношеніях европейских держав, не хотел решительно отказать Персіянам, не смотря на то, что они, после подписанія и ратификации трак-* тата, не имели права требовать каких-либо уступок, и по тому предполагал удовлетворить желанія персидскаго правительства, на сколько то было совместно с пользами Россіи. С этою целью, Государь решился: во 1-х, не давать персидскому послу определительнаго ответа; во 2-х, объявить ему, что сей ответ будет доставлен Шаху чрез особое посольство, которое к нему отправится из Россіи ; в 3-х, поручить нашему послу тщательное изследованіе (un nouvel examen approfondi) на месте пріобретенных Россіею провинцій, с приказаніем прислать по сему предмету подробное и точное донесете, и в 4-х, не прежде решить окончательно это дело, как получив помянутое донесете нашего уполномоченнаго (2).

Выехав в начале августа из Петербурга, Ермолов пробыл несколько дней в Москве, по случаю пребыванія там Государя, и в сентябре пріехал на границу кавказской губерніи. Первым распоряженіем новаго начальника было удержаніе на службе пяти донских полков, которые предместник его, по просьбе графа Платова, согласился сменить поселенными на Линіи казаками, не смотря на то, что в числе последних было не менее половины молоды'х людей нигде не служивших, и даже несовершенно-летних. Отменив увольненіе донцов, Ермолов донес о том Государю (3).

По прибытіи в Тифлис, 10 октября, Ермолов отдал следующій приказ: „Приняв начальство над войсками Высочайше мне вверенвыми, объявляю о том всем новым по службе товарищам, рт. генерала до солдата, Уваженіе Государя Импе-


ратора к заслугам войск заставляет меня почитать храбрость их и каждый подвиг их на пользу службы, возложив на меня обязанность ходатайствовать у престола Государя, всегда справедливаго, всегда щедраго" (4).

Готовясь к отъезду в Тегеран, Ермолов приступил к обозренію важнейшей части наших границ с Персіею, и с этою целью сам отправился в Карабах, поручив обер-квартирмейстеру грузинскаго корпуса, полковнику Иванову, осмотреть талышинское ханство. При возвращеніи в Тифлис, 12 декабря, главный начальник уже успел несколько ознакомиться со вверенною ему страною, и в особенности с характером и свойствами различных племен и владельцев их. Он нашел, что ханы, обладавшіе богатейшими землями, завоеванными русским оружіем от Персіи, большею частью были невежественные, жестокіе и алчные деспоты, на преданность коих нисколько не могло полагаться наше правительство. Одни из них платили Россіи дань, ничтожную в сравнены с получаемыми от своих владеній доходами; другіе — не платили ничего, и даже не отвечали за безопасность Русских, проезжающих чрез их земли; а владелец Аваріи, генерал-маіор русской службы, султан Ахмет-хан, получал от нашего правительства жалованья 5 тысяч рублей серебром, под предлогом, будтобы он нам приносить пользу своим вліяніем на горскіе народы Дагестана, удерживая их от нападеній на Грузію. Шамхал Тарковскій, признавшій власть Россіи и преданный русскому правительству, был не в состояніи ни удерживать в повиновеніи своих мятежных поддапных, ни противиться набегам алчных соседей; а в остальной части Дагестана многочисленный воль-


ныя общества ве признавали господства Россіи и постоянно занимались грабежем. Военно-грузинская дорога, исключительно служившая для сообщенія Россіи с Закавказьем, подвергалась нападеніям Чеченцов и Лезгин. Берега Чернаго моря, окаймляющіе с запада Закавказье, принадлежали Туркам, занимавшим Поти, Анапу, и другіе пункты, и производившим с горцами постыдный торг невольниками и невольницами. Почти все горскія племена, соседственныя Черному морю, были нам враждебны. Абхазскіе владетели, принявшіе христіанскую веру, покорились Россіи, но безпрерывныя междуусобія в их стране, шаткое положеніе их самих и происки Турок соделывали наше вліяніе там ничтожным. Подвластное нам Закавказье было подвержено нападеніям- с одной стороны Лезгинов и Джарцев, а с другой—Эриванских Татар и Ахалцихских Турок, необращавших вниманія на мир, заключенный между Росшею и Портою. Кавказская линія также не была безопасна: против праваго фланга ея, по левому берегу Кубани, жили подвластныя Турціи, воинственныя племена, известныя под общим именем Закубанцев; против центра линіи—Кабардинцы, с давняго времени подданные Россіи, но, по водвореніи в их стране исламизма, возбужденные фанатиками, мусульманскими священно-служителями, враги христіан: а против леваго крыла—Чеченцы, наизлейшіе из всех кавказских разбойников; к ним стекались отвсюду злодеи, искавшіе убежище после совершенных ими преступленій (5).

Таково было положеніе Закавказья и Кавказской линіи в 1816 году, когда вверено было управленіе страною генералу Ермолову. Силы Грузинскаго (в последствіи—Кавказскаго) корпуса тогда не превы-


шали 56-ти тысяч человек с 132 орудіями (6). Считая необходимыми возвысить нравственную силу войска, состоящаго в непрестанной борьбе с непріятелем и природою, Ермолов исходатайствовал Высочайшее повеленіе'. „отныне впредь не отсылать в Грузинскій корпус ни чиновников, в чемълибо виновных, ни солдат за побеги и другіе проступки наказанных». — „Отныне впредь — писал главнокомандующий — гг. офицеры не увидят между собою таковых, за поведеніе которых должны были-бы они стыдиться. В рядах храбрых солдат Грузинскаго корпуса не станут недостойные разделять с ними труды их и славу" (7).

Гееерал Ермолов, желая ознаменовать свое вступленіе в командованіе Грузинским корпусом подвигом добра, исходатайствовал у Государя прощеніе сорока грузинским князьям, сосланным в Сибирь по наветам генерал-лейтенанта князя Орбеліани. Но, вместе с тем, он принял за правило — наказывать непокорных без послабленія, полагая, весьма основательно, что грубые азіятцы, преклоняясь пред силою, считают всякое снисхожденіе слабостью, вызывающею с их стороны презреніе и упорство. В особенности-же ему было противно выкупать пленных захваченных горцами, и тем как-бы поощрять их к разбоям и набегам. Еще до назначенія Ермолова командиром Грузинскаго корпуса, открыта была во всей Россіи подписка для сбора суммы на выкуп захваченнаго в плен близ Кизляра, маіора Швецова, (в последствіи полковника и командира Еуринскаго полка), за освобожденіе коего хищники требовали сперва 15,000, потом 10,000 рубл. серебром. Ермолов предписал командовавшему на Линіи генерал-маіору Дельпоццо посадить в кизлярскую крепость

всех туземных князей, чрез земли которых прошли свободно горцы пленившіе Швецова, и содержать их под стражею, пока их родственники внесут сумму нужную для его выкупа. Князья поспешно собрали 7000 рублей, Швецов был освобожден и приказано выпустить князей из под ареста; деньги-же, собранныя по подписке, были отданы Швецову, в вознагражденіе понесеннаго им убытка. Тем не менее однакоже до 1820 года назначалась, по смете военваго министерства, особая сумма для выкупа пленных у горских народов. Чтобы прекратить эту постыдную дань, Ермолов, захватив однажды большое число чеченских женщин, выдал лучших пленниц замуж за Имеретян, а прочих продал горцам по рублю серебром. Это навело такой ужас на Чеченцов и прочих хищников, что они стали лишь изредка захватывать Русских в плен, пользуясь чем Ермолов предложил обратить помянутую сумму на другое употребленіе (8).

Вскоре по пріезде генерала Ермолова в Тифлис, там были получены сведенія о значительных военных приготовленіях в пограничных областях Персіи и Турціи. По сему поводу, генерал Ермолов сделал Государю представленіе, что прибытіе в Персію лица, соединяющаго в себе должности посла и главнаго начальника соседственной страны, могло-бы иметь непріятныя последствія, в случае враждебных намереній Шаха. Император Александр, получив это донесете, разрешил Ермолову послать на его место довереннаго чиновника в Тегеран. Отправленный для переговоров, коллежскій советник Мазаревич, человек ловкій и знакомый с азіятскою дипломатіей, донес главному начальнику, что Шах, весьма желая иметь у себя


русское посольство, іювелел сделать все приготовлееія к его принятію. Получив эти сведенія, генерал Ермолов, 17-го апреля 1817 года, выехал из Тифлиса, с большою свитою и военным конвоем (9). Управленіе краем, на время своего отсутствія, поручил он генерал-лейтенанту Ивану Александр. Вельяминову 1-му, старшему из двух братьев, отличавшихся умом, храбростью, военными дарованіями, благородством характера и любовью к наукам; делами гражданскими, во время пребыванія Ермолова в Ііерсіи, заведывал генерал-маіор Сталь; войска в Закавказье были вверены генерал - маіору Кутузову, а на Линіи — по прежнему, генерал-маіору Дельпоццо.

3-го мая, Ермолов, подъезжая к Эривани, был встречен сперва родным братом Сардаря, а потом, по требованію нашего посла, самим Сардарем, одним из знатнейших персидских вельможей, который, не смотря на свою гордость, был принужден выехать за версту от города и приветствовать Ермолова. 19 мая, верстах в 7-ми от резиденціи персидскаго наследника, Тавриса, встретили нашего посла сперва таврискій беглербег (военный губернатор) и потом сын втораго министра, мирзы Бизюрка, с блистательною свитою. По словам Ермолова, он — „должен будучи выслушать безконечныя приветствія азіятских сановников, сколько ни щедр был на вежливости, чувствовал, что не мог сравниться с ними" *). Впе-

*) Чтобы дать попятіе о напыщенности слога тегеранской дипло матіи, арцведем начало письма персидскаго верховнаго визиря, мирзы Шефн, к графу Нессельроду: «ЯмеющШ визирское и княжеское места, великолепный, высокій, великій, совершенный, в советах, подобно Юпитеру, мудрый, а в умЬ на Меркурія похожіП, украшающій высокое ішзнрское достоинство, превосходящій знатных министров


реди города стояли в параде войска, числом до 16 тысяч человек, с 42-мя орудіями, встретившія русскаго посла отданіем воинских почестей и пушечного пальбою. Сам Аббаз-чирза (наследник престола), incognito, в простой одежде, объезжал позади войска, наблюдая за их устройством!..

На следующій день, Ермолов со всеми чиновниками посольства представлялся Аббас-мирзе; как, по этикету персидскаго двора, нельзя было войти к наследному принцу иначе, как сняв сапоги и надев красныя чулки, (что соблюдалось присланным от Наполеона генералом Гарданом и англійскими посланниками), а Ермолов не согласился на такое требованіе, несообразное, по его мненію, с достоинством представителя Россіи, то Аббас-мирза принял его не в комнатах и не сидя на ковре, а перед домом, стоя на каменном помосте внутренняго двора, у самаго окна, чрез которое виден был портрет Шаха. Пріем наследнаго принца отличался чрезвычайною вежливостыо. На другой день Аббас-мирза показывал Ермолову свою конницу и стрельбу в цель конной артиллеріи; потом пригласил в свой сад; там готово было угощеніе чаем, в одной комнате для принца с Ермоловым, а в другой — для Русских его свиты ; но Ермолов настоял, чтобы все чиновники посольства были угощаемы с ним вместе. Вообще — наш иосол, зная гордость и высокомеріе Персіян, не упускал ни одного случая наказывать их презреніем со-

христіянстна, прнблпжепныіі в сіяющем прпсутствіи Его Императорскаго Величества, .милостивый почтенны!! друг, граф Нессельрод, велнкііі ішлірь знаменитой россіііскоГі Державы: да будег нсеі да твердая его мысль украшепіем благоустройства государственных-ь дел и дальновидный его уыь развязывающим узел трудностей в расноряженіи зашітіб государства»» (Арх. Миннст. Иностр. дел).


блюдаемых ими обычаев, и по тому не согласился откланяться Аббасу-мирзе, а иослал, вместо себя, советника посольства Соколова, объявив любимцу принца, каймакаму, что „как не был принять прилично, a встретился с принцем на дворе, и за аудіенцію того счесть не может, то и не полагает себя обязанным ему откланиваться; но, впрочем, как с человеком милым и любезньш, с которын пріятно знакомство, желал-бы еще где-нибудь встретиться".

25 мая, генерал Ермолов продолжал путь к Тегерану и 5 іюля прибыль в приготовленный для его посольства лагерь у Саманархи, в соседстве обычной летней резиденціи Шаха, Султаніе. 9-го, получил он шахскую грамоту, которою уполномочивался вступить с ним в переговоры мирза Абдул-Вахаб. Ермолов приннл его ласково, но объяснил ему, что, еще не имев аудіенціи у Шаха, не может ни с кем вести переговоры, и вслед за тем отослал назад нераспечатанного грамоту Шаха- Несколько раз мирза пріезжал на сонещаніе с Ермоловым, домогаясь возвращенія завоеванных нами ханств, но Ермолов отвечал ему, что Государь Император будет крайне жалеть о разрыве с Персіею, но — „тем не менее — присовокупил наш посол, — я, зная мои обязанности наблюдать достоинство Россіи и моего Государя, если в пріеме Шаха увижу холодность и в переговорах о делах замечу намереніе нарушить мир, то объявлю сам войну и потребую границ по Аракс». Затем, угрожая занять адербиджанскую ировинцію, сказал: „жаль мне, что вы сочтете слова мои за хвастовство, которое между нами не должно иметь места, но я готовь назначить день, в который русскія войска возмут Таврис».


Несколько дней ожидали прибытія Шаха в Султаніе; наконец он прибыл туда 20-го іюля, а 31-го назначена была им нашему послу пріемная аудіенція, в поставленной близ дворца большой палаткеПосле несговорчивости Ермолова на мелочныя домогательства Персіян, уже не могло быть и речи о красных чулках и других принадлежностях персидскаго этикета, и даже исполнено было несогласное с обычаями требованіе нашего посла — представиться Шаху ішесте со всеми чиновниками, при нем находившимися. Три дня спустя, Шах вторично принял наше посольство, очень был доволен присланными ему подарками, в особенностиже чрезвычайно большими зеркалами, и обошелся весьма благосклонно с нашими офицерами.

После церемоніяльных представленій, приступили к делу. Генерал Ермолов, зная, что в понятіях Персіян не стыдно было отпереться от собственных своих слов, настоял, чтобы все сношенія производились письменно. Главным затрудненіем переговоров была формальная уступка тегеранским двором областей прежде принадлежавших Персіи, но, наконец, твердость нашего посла превозмогла упорство Персіян, и 16 августа Ермолов получил от мирзы Шефи (персидскаго министра иностранных дел) бумагу, в которой -было сказано, что Шах предпочитает пріязнь Государя Императора пользе от владенія землями. В тот-же день Фет-Али-Шах изустно подтвердил тоже самое Ермолову, в самых лестных для нашего Государя выраженіях. Персидскіе министры желали выставить эту уступку в виде особенной милости Шаха нашему послу; но Ермолов заставил их замолчать, спросив у них: „Не предлагаешь ли нам Его Величество на выбор какую-либо из


своих областей? Если-же милость Шаха ограничивается тем, чтобы не требовать от нас принадлежащих нам провинцій, то их пришлось-бы взять у нас, а наш Государь поддавных своих не оставляет без защиты".

За тен наступил целый ряд празднеств, открывшихся, 22 августа, приглашеніем к Шаху всех чинов русскаго посольства. Начало праздника состояло в плясках и акробатских зрелищах, при звуках персидской и нашей полковоймузыки; ввечеру сожжен огромный фейерверк, под громом всей артиллеріи. тогда бывшей в Султаніе, и трех сот фалконетов. В один из следуюш.их дней приказано было показать Ермолову и нашим офицерам все сокронища тегеранскаго двора, и в часле их алмаз, которому — по словам Ермолова — нет подобнаго в свете. Вскоре после того наш посол со всею своею свитою нолучил отпускную аудіенцію. Повелитель Персіи был чрезвычайно ласков со всеми Русскими и вручил Ермолову ответ на письмо Императора, сказав ему, что он так расположен к нашему Государю, что язык его не в силах произнести слов прощанія с его предстаізителем. Накануне были присланы Ермолову и всем чиновникам посольства знаки ордена „Льва и Солнца" и подарки, и но тому русскій посол на прощальной аудіенціи представлялся Шаху в его ордене, что принято им было с особенным удовольствіем.

Генерал Ермолов, не имея возможности отказываться от приглашенія многих персидских вельмож на обеды и чай, желал пригласить их также к себе; но в это дело вмешался Садр-Азак (верховный визирь), который счел нужным доложить о том Шаху. На его разсмотреніе был под-


несен список приглашённый, лиц, и он исключил большую часть их, кои „по неравенству с прочими, не могли быть с ними в одном обществе"; таким образом у Ермолова, вместо сорока или пятидесяти гостей, было только пятнадцать. Как мусульмане Аліевой секты не должны употреблять пищи, приготовленной христіанами, то прислана^была в дом посла персидская прислуга, которая накладывала и подавала кушанья. Угощая нашего посла, Садр-Азам и другіе знатные Персіяне предлагали ему весьма ценные подарки; но Ермолов не принял их.

29 августа, русское посольство отправилось в обратный путь и 9 сентября прибыло в Таврис. Пріехав в дом каймакама, мурзы Бизюрка, Ермолов узнал, что служащій в войсках Аббасамирзы французскій офицер Мерше не дозволил музыкантам нашего посольства занять назначенную на одном дворе с ним квартиру, и даже осмелился ударить одного из них саблею. За этот наглый поступок, Мерше, по приказанію Ермолова, был взят под караул и наказан плетьми, после чего Ермолов написал Аббаеу-мирзе, что, по всей вероятности, подобный негодяй в службе его терпим не будет. На следующій день, русское посольство представлялось персидскому Наследнику; Персіяне, по всей вероятности, знавшіе о пріеме, сделанном Русским в Тегеране, уже не домогались о соблюдены введеннаго у них церемоніяла, и для Ермолова были приготовлены кресла. Русскій посол был приглашаем несколько раз к Аббас-мирзе, обедал у него и долго беседовал с ним о разных предметах, относящихся к политике Россіи и Берсіи ; а, между тем, вел переговоры с каймакамом. Определеніе времени для начертанія гра-


ниц между обеими державами было условлено без затрудненія; но когда дошло дело до возвращенія нам пленных и тех из наших беглых, которые сами того пожелают, и каймакам стал уверять, что таких нет, божась в том Алкораном, Ермолов разразился горькими упреками. „Неужели — сказал он — вы считаете возможным скрыть свои злодейскіе и подлые поступки с русскими пленными? Не удерживаете-ли вы насильственно тех, которые желают возвратиться? Не заключаете разве их в темницы? Не смейте сказать ни слова: сегодня один из таких несчастных бросился с крыши к стоящему у обоза русскому караулу; он в моих руках... Нас здесь двести человек, среди столицы Наследника и ваших войск; прибавьте к ним еще сто баталіонов, и я вас не более уважать буду. Предупредите вашего Наследника, что если во дворце, в числе его телохрани-< телей, узнаю русскаго солдата, то вырву его у вас, не смотря на присутствіе принца". Эта грозная речь не имЬла однакоже никаких последствій, и каймакам, с обычным ему вероломством, опасаясь, чтобы русскіе солдаты, узнав о предстоявшем отъезде Ермолова, не явились к нему, приказал их всех посадить под стражу, и даже нескольким из них набить на ноги колодки. Описывая коварные поступки Персіян, Ермолов сознавался, что в сношеніях с ними и сам не соблюдал правды. Призывая безпрестанно во свидетели истины своих слов великаго пророка, он, между прочим, уверял персидских вельмож, будтобы предки его были Татары, что ближайшіе из родных его сделались христианами весьма недавно, и что сам он— потомок Чингис-хана. „Нередко разсуждая с Персіянами о превратностях судьбы — говорить ЕрмО'


лов — я удивлял их замечаніем, что в той самой стране, где владычествовали мои предки, где все покорялось их страшному оружію, я нахожусь послом народп, победившаго моих предков, утверждающим мир и дружбу". Один и,? вельможей спросил у Ермолова, сохранил-ли он родословную 1 Решительный ответ посла, что она хранится у старшаго в пх фамиліи, утвердил в понятіях Персіян навсегда мнимое родство Ермолова с Чингис-ханом.

Откланявшись Аббас-мирзе. генерал Ермолов выехал из Тавриса, 20-го сентября. Едва лишь успел он миновать заставу, как англійскій поверенный в делах, со всеми своими офицерами, нагнав его, простился с ним самым пріятельским образом.

10 октября 1817 года, Ермолов возвратился в Тифлис. Еще не доезжая до русской границы, встретил он офицера, присланнаго к нему с донесеніем о смерти генерал-маіора Кутузова, командовавшаго войсками в Грузіи: „в нем потерял я— говорить Ермолов—вернаго друга, наилучшаго помощника по службе".... (10).

Немедленно по возвращеніи в Тифлис, Р]рмолов составил соображеніе наивыгоднейіпей по возможности оборони Кавказской Линіи от горских набегов. Правый фланг Линіи был обезпечен несогласіем и взаимною враждою Закубанцев; обитавшіе страну против центра Линіи Кабардинцы, понеся страшныя потери от язвы, были безсильны. Напротив того, положеніе Леваго фланга внушало справедливыя опасенія; жившіе против него Чеченцы, подчиненные владычеству немногих господствовавших между ними фамилій, сохраняли единство в своих предпріятіях и производили весьма дерзкіе набеі^, которых успех поощрял к хищни-


чесиу и прочіе народы. Экспедиціи в их землю стоили нам много людей и вовсе не достигали цели— покоренія горцев. По мненію Ермолова, оставалось только одно средство для отнятія у Чеченцев возможности производить разбои, именно—занять течете реки Сунжи рядом укрепленій: такая мера могла послужить к стесненію хищников в их горах и к отнятію у них пастбищных мест, на которых во всю зиму укрывали они стада свои от жестокой стужи. Селенія, устроенный по Тереку, былибы охранены от набегов, а. со временем, продолжив Линію чрез аксаевскія и андреевскія селенія до реки Сулака, можно было прикрыть Кизляр, город, приносящій казне значительные доходы. Предполагая занять линію но Сунже не вдруг, (что потребовало-бы чрезвычайных средств), а постепенно в два года, Ермолов считал достаточным прибавить к войскам на Линіи один комплектный егерскій полк (п).

Наградою Ермолова за успешное посольство в Персію было производство его в генералы от инфантеріи. Цесаревич Константинь Павлович, поздравляя его с Царскою милостью, писал ему:

„Почтеннейшій, любезнейшій и храбрейшій, старинный друг и товарищ, Алексей Петрович!

„Достойному достойное! Истинно от всего сердца я весьма обрадован был повышеніем вашим, и от всей искренности спешу Баше В. Превосходительство поздравить с оным. Всяк, кто безпристрастен и не терзаем завистію, знавши дарованія ваши, верно будет для пользы отечества доволен сим, и, кажется, теперь искренній ваш друг, князь Лев Михайлович *), остался назади.

*) Яшвиль, произведенный в генералы от артиллеріи в следующем году.


„Остается мне желать, любя и уважая вас, уссехов во всех ваших предпріятіях, и прошу быть удостоверену в чувствах особеннаго моего к вам всегдашняго уваженія и дружбы" (12).

Граф Аракчеев, поручая сына одного из своих знакомых Ильина в покровительство Ермолова, писал к нему: „Во первых, поздравляю ваше В. Пр-во с полученіем Монаршей милости. Вот всегда исполняется старинная пословица: За Богом молитва, а за Государем служба никогда не пропадает. Желаю вам, Милостивый Государь, более всего теперь здоровья, а там, Бог даст, будете и фельдмаршалом, и тогда я намерен проситься к вам, в начальники штаба вашего" (13).

Генерал Ермолов, получив Высочайшее соизволеніе на занятіе Сунжи, а равно на подчиненіе ему Каспійской флотиліи, изложил подробнее свои виды в донесеніи Государю (' *), и в начале апреля 1818 года отправился на Кавказскую Линію, по обозреніи коей, во второй половине мая прибыл в Червленную станицу (гребенскаго войска), где к тому времени собрался назначенный в экспедицію отряд, в составе шести баталіонов и 500 донских и линейных казаков, с 16-ю орудіями (15).

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги