История русского языка в рассказах

Рассказ пятый О ТОМ, КАК ПРЕДСТАВЛЯЛ СЕБЕ ВРЕМЯ ДРЕВНИЙ РУСИЧ

В самой глубокой древности не неделями и месяцами считали свою жизнь славяне и уж во всяком случае не было у них нашего, привычного нам теперь количества дней в неделе и месяцев в году. Иногда даже трудно представить себе, почему в некоторых древних календарных записях отсутствует февраль или ноябрь: первый совпал с январем, а второй — с декабрем, и название для них стало совместным, общим. Но мы знаем совершенно точно, что членение времени по неделям, дням и часам пришло к нам в конце X века из Греции. Для церковников и государственных деятелей столь дробное членение реального времени было важно: когда какую службу править, когда какое дело делать. И еще мы знаем, что с глубокой древности славяне строго противопоставляли такие связанные друг с другом понятия, как «день и ночь», «лето и зима», «год и час», «рок и часть (участь)», «век и время».

Само слово время родственно глаголу вертеть и первоначально связывалось с изменением в пространстве. С тогдашнего языка на сегодняшний время можно перевести как ‘вертун’. Никакой разницы между верчением волчка и верчением времени наш далекий предок не видел.

Слово век связано со временем, но только относится оно не к миру, а к человеку. Во всех родственных славянских языках этот корень передает значение ‘сила, жизнь, действие, борьба’, и в древних славянских текстах век тоже ‘жизнь человека’ (векъ бо речеться и когождо человека житье), его жизненный круг, первоначально связанный только с периодом активной деятельности человека, его духовной и телесной зрелости. Вот и пословицы о том же: Каковы веки, таковы и человеки; Век живи — век учись.

Рок и часть тоже связаны друг с другом. Даже в современном русском языке эта связь осознается: рок и участь одинаково означают ‘судьба’, только участь — часть или (как в песнях поется) талан — доля, то ли будет, то ли нет, и от самого человека зависит выбор своей «части» в жизни. Рок же приходит в свой с-рок, иногда он существует сам по себе, но тогда рок головы ищет, т. е. стремится на кого-нибудь пасть, кому-то доставить неприятность или беду. Впоследствии некоторые славянские языки использовали это слово для обозначения ‘часа’, например, в украинском рік — это ‘час’. В русском языке за этим словом сохранилось значение неподвластной человеку судьбы.

Слово год в свою очередь когда-то служило для обозначения времени подведения итогов. Год-ится и теперь означает, что дело сделано хорошо. До сих пор южные и западные славяне сохранили это слово в старом значении. Например, словенское слово god означает ‘пора, праздник (зрелости), итог’.

Слово час также передавало значение итога, результата, но итога и результата, ожидаемого в процессе работы. Час — это удобное время для произведения быстрого, мгновенного, как говорят, точечного действия. Как и все прочие древнейшие слова, обозначающие время, оно тоже первоначально передавало передвижение в пространстве. Делу время — потехе час мы перевели бы так: ‘Делу вертеться (долго) — для потехи только передышка, остановка на краткое время’. Перевод, конечно, неуклюжий, но зато точный. Он передает смысл пословицы, тот смысл, который вкладывали в нее создавшие ее люди очень давно. Именно так, очень тесно, связаны друг с другом эти два слова: время — длительное движение, а час — моментальное; но именно потому час всегда какой-то итог; так же как и век или год, они ведь всегда ограничены каким-то конкретным пределом; в отличие от бесконечного времени они имеют начало и конец: век — ‘конец жизни’, год — ‘конец трудовой страды’, час — ‘конец ожидания’.

Что же касается дня и ночи, зимы и лета, то тут все значительно проще. Это настолько разные явления, день столь сильно отличается от ночи, а лето от зимы, что связать их вместе, дать им общее название люди смогли не сразу. Поэтому слово сутки у нас появилось лишь к концу XVI века, а год в современном значении — только немного раньше. Еще до недавних пор в некоторых русских говорах сутками назывались сумерки — время, когда день и ночь сходятся вместе, сплетаются, «стыкаются» (сутки и восходит к слову ткать). Раньше, правда, вместо слова сутки употреблялось слово день в значении ‘день и ночь вместе’, и оттого само слово день становилось многозначным. День — это и светлое время суток, и рабочее время, и время пути в путешествии, и юг (потому что солнце в середине дня стоит именно на юге). Реальные различия между днем и ночью казались более важными, чем их условное календарное единство, которое до поры до времени не имело никакого практического значения.

Мы уже говорили о том, что наши предки — земледельцы и скотоводы — строили свой календарь по солнцу. И названия времен года связаны у них с явлениями природы. Слово лето происходит от глагола лити ‘лить’. Лето — время дождей, зима — время снегов. Эти два слова имели множество значений: лето — это и летнее время, и южное направление, и определенный отрезок жизни (столько-то лет), и год; зима — не только зимнее время, но также северное направление, снег, холод, озноб и т. д. Слова же весна и осень всегда имели по одному значению, они указывают на промежуточные времена года, ни то ни се: солнце греет, но холодно, или, наоборот, солнце не греет, но тепло. И подобно тому как сутки назывались по светлой, рабочей своей части днем, так и год в целом вплоть до XV века в русских летописях назывался летом. «В лето такое-то напали на Русь половцы...» — а дело было осенью или зимой, совсем не обязательно летом. Такое обозначение цикла из 365 дней казалось более простым, чем пользование словом, которое обозначало бы и зиму, и лето вместе.

Но тем временем исподволь изменялись исконные значения слов век, год, час... Изменялись они, как обычно изменяются значения слов, пересекались и связывались с другими, соседними, или отталкивались от них, расширялись, или, наоборот, сужались, изменяли свою выразительность и частоту употребления. Как бы то ни было и каким бы изменениям эти слова ни подвергались, одно у них

было общим: они изменялись в одном направлении. Это направление было задано системой взаимных отношений слов, их общей взаимной связью, и потому ни одно, самое мелкое отклонение в значении или употребительности одного слова не могло не отразиться на других словах, обозначающих то же самое или, наоборот, прямо противоположное понятие. И это общее направление изменений мы можем зрительно представить себе в такой таблице:

Для каждого значения мы можем подыскать цитату из древних текстов. Только периоды изменения в значениях у наших слов могут не совпадать друг с другом, а иногда несколько значений могут сосуществовать в одно и то же время. Час в значении ‘1/24 суток’ появляется много раньше, чем год в значении ‘365 дней’. А год и рок вступили в конкуренцию и потому вытеснили друг друга: в украинском победило слово рік, в русском — год.

И еще вот что важно и интересно. Развитие значений в каждом случае, в каждом слове отдельно идет от конкретного к абстрактному, а затем снова конкретизируется. Сначала из общего представления о мире, в котором само движение и время движения совмещены и рассматриваются как одно и то же, выделяется время как самостоятельная и отдельная характеристика события во всех своих вариантах. Это и время жизни, и время праздника, и ожидаемое время, и предопределенное богами время. Всякое

время, но обязательно с какой-то своей функцией: это для работы, это для праздника, это для богов... Потом, когда в сознании людей появляется представление о конечности, завершенности каких-то отрезков времени, каждое из этих особых «времен» ограничивается известным пределом, который и позволяет в дальнейшем выделить еще более определенный отрезок времени, «отсюда и досюда». Ну, а тут уже только один шаг остается до того, чтобы с тем или иным древним славянским словом связать конкретный промежуток реального времени: час, год, век. Понятия возраста или судьбы — это уж переносные значения фактически новых слов, действительно новых слов, потому что в наше время эти слова входят совсем в другую систему, не связанную с обозначением времени: мы-то не соединяем понятие судьбы с понятием времени.

Когда же рассыпалась старая система, т. е. старое соотношение слов, и создалась новая система? Я думаю, тогда, когда и век, и год, и час, и рок обозначали только определенный отрезок времени, но какой именно — это еще было неясно; когда со словом год еще не было связано понятие ‘365 дней’, со словом час — понятие ‘1/24 суток’ и т. д. Именно в этот период наши слова могли заменять друг друга. В старых памятниках мы находим много случаев, когда год (или година) обозначало ‘час’, час обозначало ‘минуту’ и т. д. И в современном украинском языке корень год- сохранился, слово година обозначает там ‘час’. А в древнерусском «Сказании о Борисе и Глебе» герой проснулся «рано и видел, яко год есть утренний». Как перевести этот текст XI века? «Настал утренний час? Было утреннее время? Утренняя пора?» Все современные слова одинаково подходят в данном случае, потому что более четкого осмысления времени тогда еще не было.

Кстати и о поре. В исходном своем значении это слово было связано с роком, со значением времени оно стало связываться довольно поздно, именно тогда, до XIV века, когда многие из наших слов получали значение определенного срока, т. е. поры. Особенно тесны связи поры с часом. Эта связь отражена во многих старых пословицах: До поры, до часу; Час придет и пору приведет; Придет пора — ударит час; Часом с квасом — порою с водою. Слова час и пора одинаково обозначали ‘срок’, с той лишь разницей, что час обозначал моментальное, быстрое движение, приближение срока, а пора — движение длительное. Вот это-то последнее обстоятельство и решило все дело: для обозначения часа стали использовать слово час, а неопределенный временной отрезок, расплывчатый в своих границах, стали называть пора. Слово пора и не вышло за пределы третьего этапа развития значения, изображенного в нашей схеме. Так и осталось в русском языке: «Была та смутная пора...» Некая длительность времени в прошлом.

Так, наконец, благодаря постепенным сдвигам значений и оттенков мы получили для нашего литературного языка современные слова век, год, час. Более дробный счет времени, характерный уже для нашего времени с его ритмом и непременным циферблатом, мы начали вести почти с Петровской эпохи. Тогда появились в русском языке секунда и минута — слова, восходящие к латинскому языку...

Все, что когда-либо узнали наши предки о мире и о себе, они сохранили для нас в языке, который бессмертен. Мы избавлены от необходимости за свою короткую жизнь заново повторять путь, пройденный предками. Чтобы познать освоенное прадедами, нам достаточно первых пятнадцати лет жизни. А потом мы идем дальше, все дальше, каждый раз дальше. Иногда этого не замечая.

Но всегда в языке откладывается новое представление о мире, которое обогащается каждым новым поколением людей. Язык дает более экономную информацию о жизни, чем книжная мудрость.

И заметьте, в языке нет сухой информации счетной машины: «Век равен ста годам, год — двенадцати месяцам, месяц — тридцати суткам, сутки — двадцати четырем часам, час — шестидесяти минутам...» Нет! Век состоит из ста лет, а вот год состоит из 365 дней, а вот сутки состоят из 24 часов. Причудливо переплелись в современном языке все старые слова и их значения. Лето и год, день и сутки... Все их второстепенные значения, которые и были-то только как бы переходом от исконного древнего к современному, — все они (или почти все) сохранились либо в старых текстах, либо в застывших старых выражениях, либо остались сами по себе как самостоятельные слова. Язык становился не только более точным, но и более образным, богатым, красивым.