История русской культуры

4.1. Основная характеристика периода

В XVII в. расширяются контакты России с западными странами, в том числе с государствами Юго-Восточной Европы, благодаря чему в Россию пребывает все больше иностранцев. Формируется первое «окно в Европу». Это был век расширения Русского государства во все стороны. На западе — воссоединение с Украиной, на юге — присоединение области Войска Донского, на востоке — присоединение Сибири, на севере — освоение районов, близких к Северному Ледовитому океану. Спокойное накопление мощи прерывалось бунтами: крестьянским под руководством Степана Разина, медным и в конце века стрелецким, связанным с борьбой за власть. Эти бунты не были такими страшными, как Смутное время, и царской власти удавалось их быстро подавлять. С присоединением Казанского и Астраханского ханств, Украины и Сибири Русь становится Россией, а жители ее уже могут быть названы россиянами, поскольку в состав России в большом количестве входит и нерусское население. Впрочем, русские всегда выступали в России как государствообразующая нация.

Период с конца XVII столетия до золотого века русской культуры (XIX в.) называют русским Возрождением, находя в русской культуре этого времени наиболее характерные черты эпохи Возрождения: двуединый процесс национального самосознания и одновременно приобщения к мировой культуре (В.В. Кожинов).

Такое понимание русского Возрождения хорошо вписывается в контекст общевозрожденческого движения. Возрождение возникло на юге Италии в XIV в. (Данте, Боккаччо, Петрарка). На север Европы — во Францию, Испанию, Англию оно пришло в XVI — начале XVII в. Еще дальше в Россию Возрождение пришло в XVII–XVIII вв. под непосредственным влиянием петровских реформ. Оно возникло не сразу на всей территории, а последовательно шло с запада и, начавшись в южной России, к концу XVII в. достигло центра. Многие деятели Возрождения в Великороссии были выходцами с Украины и Белоруссии, куда Возрождение пришло раньше. Это соответствует общему движению Возрождения, которое, возникнув в Италии, затем двигалось на север и на восток. И если в Западной Европе Возрождение кончилось в XVII в., переходя в следующем веке в эпоху Просвещения, то в России Возрождение окончательно утверждается в XVIII в., соединяясь с Просвещением. Реформы Петра I были подготовлены в XVII в., когда произошло присоединение Малороссии, укрепились отношения с западными странами, и в Москве появилась обширная Немецкая слобода, которая произвела на жившего по соседству в Измайлове мальчика — будущего российского императора — огромное впечатление. Те культурные изменения, которые произошли в России в XVII в. и перешли во многом благодаря Петру в XVIII в., подготовили в дальнейшем золотой век русской культуры.

Эпоха Возрождения характеризуется в первую очередь становлением самодостаточной личности. В России, где не было развитого гражданского общества и торжества закона, это привело к становлению специфически русского явления — интеллигенции. Для эпохи Возрождения характерно обособление и увеличение веса светского искусства. То же происходит и в России: возникают светская литература и архитектура, парсуна в живописи. В Европе с эпохи Возрождения начинается развитие капитализма и становление нации. В России в эпоху Возрождения также начинается зарождение капиталистических отношений и становление национального самосознания, чему способствовали и внутренние причины.

В начале XVII в. Россия испытала губительный социальный и государственный кризис, в результате которого остро встал вопрос о соотношении государства и народа. В Смутное время царской власти или вообще не было, или она переходила из рук в руки нескольких конкурентов. В подобных условиях неизбежно возникал вопрос о том, что делать населению, кому служить и служить ли вообще. Те, кто не желал никому служить, пополняли шайки разбойников, которые, увеличиваясь в объеме, доходили до масштаба народного восстания против государства как такового и всей высшей элиты и установленных ею порядков. В качестве примера можно привести восстание под руководством Ивана Болотникова. Такую же функцию ниспровергателей существующих порядков выполняли казаки, роль которых на Руси в Смутное время резко возросла. Сторонники порядка выбирали себе одного из претендентов на престол: Лжедимитрия I, Лжедимитрия II, Василия Шуйского, польского царевича Владислава, польского короля Сигизмунда. Но были и те, кто осознал в условиях отсутствия твердой власти, что помимо дилеммы: не служить вообще или служить одному из претендентов на трон — существует альтернатива: служить родной стране, отечеству, русской земле. Это способствовало росту национального самосознания, пониманию того, что есть единая нация и единая страна, которую должен защищать каждый. Рост национального самосознания привел к возникновению освободительного движения под руководством Козьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского. Национальное самосознание было важно и в культурном отношении. Оно способствовало не только возрождению государства, но и русскому Возрождению в духовном смысле. На вершине русского Возрождения оно привело к созданию особого социального слоя — интеллигенции, призванной сыграть огромную роль в развитии России в последующие века.

Главный момент, отличающий русское Возрождение, как и Возрождение вообще, — усиление индивидуального личностного начала, которое проявляется во всех изображаемых событиях и произведениях. Происходит «открытие характера», внутреннего мира человека. Люди уже не делятся на абсолютно добрых или злых. Они становятся многообразными и изменчивыми, как разнообразен и изменчив окружающий мир. «Не бывает же убо никто беспорочен в житии своем» — говорится в хронографе 1617 г. Основу ренессансной лирики, по В.В. Кожинову, составляет единство личностного и национального. В эпоху Возрождения появляются нравственность, личный внутренний мир, личность в полном смысле этого слова.

Главные признаки русского Возрождения: появление новых видов и отраслей культуры — поэзии, парсуны, московского барокко, партесного пения, философии. В формальном смысле появляется авторство.

Но вот человек вспомнил, что он создан по образу и подобию Бога, и решил возродить в себе божественный образ. Это и есть подлинное Возрождение, которое началось в XVII в. с украинского философа Григория Сковороды, а наибольшего развития достигло в конце XVIII в. у А.Н. Радищева в его «Путешествии из Петербурга в Москву». Без русского Возрождения не было бы золотого века русской культуры.

В середине XVII в. возникло движение ревнителей благочестия, которые предлагали «спасаться в миру», заводили школы и богадельни. Социальный элемент сближал это движение с европейской Реформацией. Но «боголюбцы» стремились к оцерковлению всего русского быта, в то время как Реформация двигалась в направлении обмирщения религиозной жизни. Из кружка «боголюбцев» вышли будущий патриарх Никон и главный его противник протопоп Аввакум. Когда Никон стал патриархом, он провел реформу русской церкви с целью приближения ее богослужения к обрядовой традиции других православных государств. Тех, кто не принял реформу Никона и придерживался в религиозной практике прежних правил и обычаев, стали называть старообрядцами. От четверти до трети населения сохранило верность древней традиции. Старообрядцы считали, что ничего в святоотеческих книгах исправлять не надо; напротив, во всех других странах все должно быть изменено в соответствии с правилами русской церкви.

Церковная реформа, разделившая народ на ново- и старообрядцев, была связана с тем, что, по мнению Никона, после воссоединения Украины с Россией и в предвидении дальнейшего расширения русских земель, следовало готовиться к созданию вселенской православной империи под эгидой русского государства. Различия между русским и греческим обрядами казались Никону препятствием к этому. Он решил унифицировать обряд, взяв за основу греческую практику, которая, кстати сказать, была введена на Украине и в Белоруссии. Реформа облегчила культурную ассимиляцию Великороссии и соединенных с нею других ветвей единой русской нации. Она также усилила влияние на Великороссию Украины, в которую возрожденческие тенденции проникли раньше.

В свое время культура распространилась из Киева на центральную Россию, теперь, в эпоху Возрождения, можно было говорить о второй волне влияния. В XVII в. было основано целое общежитие малороссийских ученых монахов в Андреевском монастыре, основанном в 1648 г. на берегу Москвы-реки близ Воробьевых гор (назван по находящейся в нем церкви Андрея Стратилата). Именно эти монахи приняли активное участие в переводе и исправлении богослужебных книг, в развитии просветительского и книжного дела в России. При монастыре была образована школа. В 1764 г. монастырь был упразднен.

Петр I, по словам А. Тойнби, «всколыхнувший нечеловеческим усилием всю Россию», ответил на польско-литовское давление, достигшее пика в Смутное время, когда поляки оккупировали и два года (с 1610 по 1612) удерживали Москву. Преобразования Петра I в культурном отношении не были переворотом в полном смысле слова. Европейский Ренессанс достиг пределов русского государства еще до рождения Петра, а первый театральный спектакль в России прошел в год его рождения. После Смутного времени на Печатном дворе (единственной тогда русской типографии) и в московских приказах (особенно в Посольском, имеющем дело с иностранцами) образовался круг людей, для которых литературная работа стала основной профессией. Это была как бы протоинтеллигенция, в конце русского Возрождения ставшая полноценной интеллигенцией.

До Петра русский Ренессанс был в основном словесным, гуманитарным, Петр же придал ему практическую направленность. Поэтический «музей слов» Симеона Полоцкого дополняется Кунсткамерой, реальным музеем монстров и курьезов. При Петре были созданы флот, общедоступный театр, Академия наук, парки и парковая скульптура. Произошла секуляризация культуры. Петровские преобразования в культурном отношении ценны тем, что дали возможность развиваться русскому Возрождению в полном объеме. Главное культурное событие русской империи — появление интеллигента.

Хотя интеллигенция в полной мере сформировалась только в XIX в. с выходом на арену разночинцев, начало ее породил указ Петра III от 1762 г., по которому дворянство освобождалось от обязательной государственной службы. Тем самым из среды дворянства теперь могли выделяться свободные образованные люди, не являющиеся ни воинами, ни чиновниками. Они и создавали интеллигентские кружки. В интеллигенте соединились европейская образованность с русской сострадательностью и отзывчивостью. Недаром слово «интеллигенция» во всех словарях обозначается как специфически русское. Первым русским интеллигентом, по словам Н.А. Бердяева, был А.Н. Радищев, без которого не было бы великой русской литературы (а если выйти за рамки культуры, то, может быть, и русских революционеров тоже). Ф.М. Достоевский писал, что все мы (имея в виду писателей второй половины XIX в.) вышли из «Шинели» Гоголя. Но из чего вышла (была сшита) гоголевская «шинель»? Той боли за простого человека не могло бы возникнуть, если бы до Гоголя не было «Путешествия из Петербурга в Москву». Так что вся русская литература XIX в. — от Н.М. Карамзина до Л.Н. Толстого — это следствие «Путешествия» Радищева. Или, если сказать иначе, «Путешествие» Радищева и великая русская литература имеют один источник, коренящийся в специфически русской интеллигентности, — таланте сострадания и сочувствия к человеку как таковому. Таким образом, русская интеллигенция, в которой соединились европейская образованность с русским сочувствием, стала источником великой русской литературы XIX–XX вв.

Термин «интеллигенция» (лат. intelligentia, intellegentia — понимание, познавательная сила, знание), включенный в литературный обиход писателем П.Д. Боборыкиным в 1860-е гг., из русского перешел в другие языки. Стало быть, он обозначает российское явление — наличие большого числа образованных людей, находящихся в оппозиции к государственной власти (никто не причислит к интеллигенции Бенкендорфа). Интеллигенция в России — это посредница между государством и народом в условиях, когда нет самостоятельных законодательных учреждений и не действует закон как таковой. Русский человек внутренне свободен. Его свобода идет от широты Великой русской равнины. Уже при Ярославе Мудром Русь территориально превосходила всю Западную Европу. Чтобы внедрить необходимую организацию на таком обширном пространстве, требуется давление сверху, государственный авторитаризм. Но тогда становится необходим посредник, заменяющий отсутствующие социальные институты, — его роль и выполняет интеллигенция. Первым, кто открыто осуществил эту функцию, был А.Н. Радищев.

Смутное время показало слабость русского государства. Необходимость сопротивляться давлению Запада привела к русскому Возрождению и достойному ответу Петра I. Русские взяли у Запада то, что им было нужно для победы над ним, и реванш Петра I состоялся. Энергии Петра хватило на два века, а затем, после поражения в Крымской и Японской войнах, понадобился новый ответ на вызов. В диалектике внутренней свободы русского человека и внешней его организации таится разгадка того парадокса, о котором писал Н.А. Бердяев: «Почему самый безгосударственный народ создал такую огромную и могущественную государственность?»[75]

Интеллигенция появилась под влиянием секуляризации литературы и, в свою очередь, способствовала ей. Как русскому человеку интеллигенту свойственна широта, как представителю тонкого культурного слоя интеллигенции — сострадание. Вот две основные черты русского интеллигента.

Начавшись с А.Н. Радищева, про которого Екатерина II сказала: «Это бунтовщик, хуже Пугачева», но который революционером не был, русская интеллигенция способствовала революции 1905 г., что ей поставили в вину «веховцы», а затем и революции 1917 г.

4.2. Литература

Если раньше литературным творчеством занимались главным образом ученые монахи, то теперь, в эпоху русского Возрождения, за перо берутся представители разных сословий. Ликвидируется разрыв между устной словесностью и письменностью, в рукописную книгу проникают фольклорные тексты. От первой половины XVII в. до нас дошли старинные образцы раешного стиха, древнейший сборник заговоров, первые списки устно-поэтического «Сказания о киевских богатырях» и песни о Гришке Отрепьеве.

В Смутное время не было цензуры, поэтому писатель мог свободно размышлять и изображать то, что он хочет. Появляется жанр видений, в которых рассказывалось о том, как кому-то что-то привиделось. Главным образом это были видения духовного содержания, по которым пытались определить будущее. Некоторые традиционные жанры существенно менялись. Так, грамота, первоначально представлявшая собой некое информационное сообщение, приказ или запрет, т. е. являвшаяся деловым, канцелярским жанром, в Смутное время, когда грамоты рассылались в огромном количестве с целью привлечения на свою сторону населения, становилась произведением красноречия, ораторского искусства.

До середины XVII в. литературным языком на Руси был старославянский (на который в Средние века также опирались литературные языки Болгарии, Македонии, Хорватии, Сербии, Моравии и т. д.). Только с середины XVII в., что видно в сочинениях Аввакума и бытовых повестях того времени, начинается формирование русского литературного языка, и этот процесс продолжается всю эпоху Возрождения вплоть до А.С. Пушкина. Источником русского литературного языка был язык старославянский, разговорный и фольклорный. В XVIII в. сказки, былины и особенно народные песни из устных становятся письменными, а из письменных — печатными.

В.К. Тредиаковский создал в литературе «высокий штиль» на основе языка священных книг:

«Высокий штиль» — язык трагедии, поэмы и оды. М.В. Ломоносов создал концепцию трех стилей — высокого, среднего и низкого. Чуть позже Н.М. Карамзин заявил, что высокий слог должен отличаться не словами или фразами, а содержанием, мыслями, чувствованиями.

В дополнение и на смену летописанию в XVII в. пришло историческое повествование — значительные по объему произведения, посвященные какому-либо важному историческому событию. Здесь, прежде всего, следует отметить исторические повести о Смутном времени, в особенности «Сказание» Авраамия Палицына, келаря Троице-Сергиева монастыря.

Исторические повести начинают создаваться не только в центре, но и в других регионах России, в том числе в присоединенных областях — в Сибири, на Дону. Дьяком войска Донского Ф.И. Порошиным в 1642 г. была написана «Повесть об Азовском осадном селении», посвященная взятию казаками турецкой крепости Азов и ее героической обороне. Особенностью этого произведения является то, что в нем как бы чередуются канцелярский и фольклорный стили. Как некогда Максим Грек, Федор Порошин был сослан в Сибирь, куда начали ссылать еще в ту далекую пору, непосредственно следовавшую за присоединением Сибири к России.

Житийно-биографические повести. Особенностью русского Возрождения стал интерес к человеческой личности как таковой. Даже царь характеризуется личными чертами. Появляются повести о простых людях, например «Повесть об Ульянии Осоргиной», написанная в 1620-1630-е гг. Хотя в повести использованы все стереотипы житийного жанра, перед нами предстает жизнь частного благочестивого человека, который, умирая говорит: «Слава Богу всех ради, в руки твои, Господи, предаю дух мой, аминь». Повесть написана сыном Ульянии, и это не традиционное житие, а жизнеописание, биография с элементами семейной хроники. Среди добрых дел, которые необходимы для спасения души, на первое место автор ставит повседневные и неустанные труды Ульянии, из-за которых ей некогда даже ходить в церковь. И все же автор явно рассчитывает на канонизацию Ульянии. Основная мысль «Повести об Ульянии» — «спасение в миру», в семье, в родственной любви, в кротости и благочестии. Идеей «спасения в миру» одушевлялась деятельность «боголюбцев» — Ивана Неронова, протопопа Аввакума и др. Эта идея, близкая протестантской этике Западной Европы, в конечном счете способствовала секуляризации литературы как одной из основных черт Возрождения.

В XVIII в. любимым чтением сделалось «Житие Алексия», человека Божия, в котором соединилась польза для души с «умилением».

Поэзия. Стихотворные жанры изначально развивались в фольклоре, поскольку в устной речи текст часто связан с напевом. В древнерусской письменности стих, т. е. текст, членимый на соизмеримые отрезки, встречается не часто. Влияние сказового стиха чувствуется в «Сказании о законе и благодати», «Слове о полку Игореве» и других выдающихся памятниках русской литературы, поэтому они могут рассматриваться как пограничные между прозой и стихом. В «плетении словес» в XIV–XVI вв. также встречаются ритмичные, наподобие орнамента, движения и повторения сходно звучащих слов. В богослужении ритмичность встречается в гимнографии. К началу XVI в. на основе гимнографической традиции появляется внебогослужебная лирика — «стихи покаянные, слезны и умиленны, чтобы душа пришла к покаянию». Такого рода стихи не декламировались, а распевались, как в гимнографии. В XVII в., как уже отмечалось, в письменность начинают проникать фольклор и как его часть — устная народная поэзия. Одной из ее форм был раешник — скоморошье балагурство, подчеркнутое рифмой.

В первом десятилетии XVII в. возникает стихотворчество как противостоящая и прозе, и ритмической прозе, и гимнографии форма художественной речи. Здесь, как и во всем русском Возрождении, существенным было воздействие с Запада на Украину и Белоруссию. В то время искусство «сочинять вирши» уже входило в программу образцового воспитания шляхтича, а Смутное время усилило воздействие Польши не только на Украину, но и на Великороссию. С конца XVI в. в украинских и белорусских книгах применялись две системы стихосложения: равносложный (изосиллабизм) и неравносложный стих (относительный силлабизм), в обоих случаях с обязательной парной рифмой. Для великорусской поэзии первой половины XVII в. характерен неравносложный стих с парной рифмой — так называемое двоестрочное согласие. Стихотворство той поры получило название «приказной школы», так как ограничивалось кругом протоинтеллигенции. Это были служивые люди, занимавшие различные должности в приказах. Нацеленность на остроумие, под которым понималось умение находить ассоциативные связи, роднило их с господствующим в Европе в XVII в. стилем барокко. Отсюда тянется ниточка к первому российскому сатирику, предшественнику А.П. Сумарокова и Д.И. Фонвизина, автору знаменитых сатир Антиоху Кантемиру (1708–1744), который ввел в обиход слово «гражданин».

Особняком стоит «Повесть о Горе-Злочастии», которая сложена тоническим стихом без рифм. Ее прототипами были народные песни о горе и книжные «покаянные» стихи. Основной в повести выступает тема судьбы, причем судьбы индивидуальной, являющейся результатом выбора самого человека. Герой повести выбирает «злую часть», злую долю, которая персонифицируется в образе Горя. Этот выбор он сделал, став пьяницей и затем бросив невесту. Результатом нарушения божественных заповедей стало то, что Горе повсюду следует за ним и ведет к гибели:

Герой страдает от собственного падения. И в финале повести, когда он затворяется в монастыре, «Горе у святых ворот оставается, к молотцу впредь не привяжетца!» Автор повести сочувствует падшему герою. Это новая, гуманистическая черта, созвучная Возрождению.

Во второй половине XVII в. появляется авторская поэзия. Ее представляют выходец из Белоруссии Симеон Полоцкий (1629–1680), а также его московские последователи:

• Сильвестр Медведев (1641–1691);

• Карион Истомин (сер. XVII в. — 1717 или 1722).

Появлением поэзии как феномена литературы русская культура обязана эпохе Возрождения и даже, точнее, стилю барокко, который выполнял в России функции Ренессанса в последней трети XVII в. Он ответствен за возникновение регулярной силлабической поэзии, которую создал в Москве Симеон Полоцкий.

Переселившийся в Москву в 1664 г. Симеон Полоцкий (Симеон — монашеское имя, Полоцкий — прозвище по родному городу) занял должность придворного поэта, до того неизвестную на Руси. Слово, по глубокому убеждению Симеона Полоцкого, — главный элемент культуры, а поэт — «второй Бог». Здесь высвечивается стержневая идея Возрождения — человек в своем творчестве восходит к Богу-творцу. Книга, которую создает писатель, аналогична миру, созданному Богом. Слово также выполняет функцию преобразования мира и создания новой культуры. Ученик Симеона Полоцкого Сильвестр Медведев стал придворным стихотворцем после смерти Симеона Полоцкого. Помимо написания стихов он потратил много усилий на организацию первого в России высшего учебного заведения, и в 1686 г. была открыта Славяно-греко-латинская академия. Карион Истомин писал стихи, в которых ставил вопросы о суете земной жизни, душе человека, смерти, смысле человеческого существования.

Широкое распространение получает «духовный стих», особенно в раскольничьей среде. Самые любимые сюжеты духовного стиха, писал П.Н. Милюков, как нельзя лучше гармонировали с настроением староверов.

Народное и христианское не только соединились, но и боролись в рамках одной темы. Если «Повесть о Горе-Злочастии» утверждает, что все бедствия героя происходят оттого, что он «принялся за питье за пьяное» и после многих скитаний нашел себе спасение в монастыре, то одновременно народным героем остается «бражник», который после смерти переспорил у ворот рая Петра и всех других стражников.

Духовные стихи облекались в формы псалмов и кантов, изложенных виршами (силлобическим стихосложением, принесенным из Польши через Украину).

Завершает поэзию русского Возрождения Гаврила Романович Державин (1743–1816) с его знаменитыми строками из оды «Бог»: «Я царь — я раб — я червь — я Бог!» и поставленной им задачей для человека:

Художественная проза. Русская проза XVII в. все более освобождается от связи с обрядом, от деловых функций. Происходит беллетризация прозы, ее превращение в свободное сюжетное повествование. Так, «Повесть о Савве Грудцыне», написанная в 1660-е гг., разрабатывает на русском материале фаустовскую тему продажи души дьяволу за мирские блага и наслаждения. Савва заключает договор о продаже души с дьяволом, который возвращает ему отвергнувшую его любимую женщину. Затем с помощью беса Савва совершает невероятные воинские подвиги. Но вот его настигает смертельная болезнь, и он кается, давая обет стать монахом. Савва вымаливает у Богородицы прощение, дьявол теряет власть над его душой, и герой, выздоровев, исполняет свой обет.

В Россию, опять-таки через Польшу, проникает новелла (итал. novella — новость), т. е. остросюжетное занимательное произведение, и начинают создаваться собственные произведения этого жанра. Одно из них, датированное серединой XVII в., — «Повесть о бражнике». Бражника (т. е. пьяницу) не пускают в рай. Всем, кто это делает, бражник напоминает об их собственных грехах. Последнему из препятствующих войти в рай — Иоанну Богослову — бражник напоминает слова Евангелия: «Аще ли друг друга возлюбим, а Бог нас обоих соблюдет». После этого Иоанн Богослов отворяет бражнику райские врата: «Брат мой милый, поди к нам в рай».

Под влиянием переводных произведений в моду входят авантюрные повести, например «Повесть о Фроле Скобееве», бедном ловком проходимце, который обманом женится на дочери богатого сановного стольника, а затем добивается прощения у ее отца.

В искусство приходят художественный вымысел и вымышленные герои, причем даже в историческое повествование. Это присуще, например, такому памятнику исторической беллетристики, как «Повесть о Тверском Отроче монастыре».

Дочь деревенского пономаря красавица Ксения в день свадьбы с отроком (так называли придворных) Григорием отвергает его и выходит за прибывшего на свадьбу князя, отнявшего невесту у своего любимца. Потрясенный Григорий скрывается от глаз людских, становится отшельником, потом строит Отроч монастырь, постригается в нем и умирает. В повести нет конфликта добрых и злых сил, который господствовал в средневековой литературе. Источник счастья и страдания здесь — любовь. Присутствует идея судьбы. Ксения знает, что ей «сужен» князь. Знает об этом и князь, увидевший вещий сон. Утративший же земную любовь Григорий обретает любовь небесную. Он отрекается от земных радостей и становится пустынником. Богоматерь, явившись ему во сне, повелевает воздвигнуть монастырь и говорит: «Ты же, егда вся совершиши и монастырь сей исправиши, немногое время будеши ту жити и изыдеши от жития сего к Богу». В этой повести впервые в русской литературе раскрывается трагизм жизни, не связанный с внешними обстоятельствами нашествия врагов. Также впервые герои здесь не делятся на положительных и отрицательных. В этом произведении в тему любви вводится драматический момент, который находит не непосредственное, а опосредованное разрешение: отвергнутый любимой, герой посвящает себя Богу. Данное произведение можно рассматривать как один из начальных этапов формирования русского романа. За этой повестью просматривается великая русская литература XIX в.

Одна из самых популярных русских новелл XVII в. — «Повесть о Шемякином суде», название которой стало нарицательным. Героя должны судить за проступки, которые привели к смерти ребенка и пожилого человека, но на суде он показывает судье Шемяке сверток, и тот, думая, что ему предлагают взятку, оправдывает преступника, а после вынесения приговора герой признается Шемяке, что в свертке камень. Шемякин суд — пародия на средневековое судопроизводство.

«Повесть о Шемякином суде» относится к независимым от официальной письменности произведениям, за которыми закрепился термин «демократическая сатира». Это русский вариант смеховой культуры Средневековья. Соединительным звеном между европейской и русской традициями здесь служит Возрождение, которое из Европы пришло в Россию.

Этот жанр идет из народной смеховой культуры, тесно связан с фольклором и анонимен. Самый известный памятник подобного рода — «Повесть о Ерше Ершовиче». Происходящий из «детишек боярских» Ерш попросился на малое время пожить в Ростовское озеро к «крестьянишкам» Лещу и Головлю, а затем «озером завладел насильством». В повести прозрачно пародируются условия социальной жизни на Руси.

В смеховом мире все шиворот-навыворот. В «Калязинской челобитной» монахи жалуются архиепископу Тверскому и Кашинскому Симеону на своего архимандрита Гавриила, который «велит часто в церкви ходить, а мы, богомольцы твои, в то время круг ведра с пивом без порток в кельях сидим». Монахам также досталось от «демократической сатиры», как и светским людям.

В «Сказании о роскошном житии и веселии» изображен идеальный мир, в котором все есть. «Да там же есть озеро не добре велико, исполнено вина двойнова. И кто хочет, — испивай, не бойся, хотя вдруг по две чашки. Да тут же близко пруд меду… Да близко ж того целое болото нива». Данный текст пародирует утопию русской устной культуры с ее градом Китежем и Беловодьем, которое заставляло людей сниматься с насиженных мест и отправляться неведомо куда.

Одно из наиболее популярных произведений русской Смеховой литературы — «Повесть о Фоме и Ереме». Характеристика этих героев представляет собой карикатуру на контраст. «Ерема был крив, а Фома с бельмом». Так все в их жизни и даже в смерти: «Ерема упал в воду, Фома на дно».

Героем смеховой литературы часто бывает дурак. Но парадокс шутовской философии гласит, что мир сплошь населен дураками, а самый большой дурак тот, кто не догадывается, что он дурак. Признавая реальную действительность абсурдной, смеховая литература строит художественную действительность по законам абсурда. Она говорит «голую правду» устами «голого и небогатого» человека. В XVIII в. смеховая литература распространяется еще шире в составе лубка.

Демократическая сатира преследовалась церковью, как и вся смеховая культура, языческая в своей основе с ее скоморохами и песнями. Средневековый русский христианский моралист писал: «Смех не созидает, не хранит, но погубляет и созидание разрушает; смех Духа Святого печалит, не пользует и тело растлевает; смех добродетели гонит, потому что не помнит о смерти и вечных муках. Отыми, Господи, от меня смех и даруй плач и рыдание»[78].

Еще не отделились друг от друга сатира, юмор, ирония, но смеховая культура приобретает свою обособленность, составляя существенный момент русского Возрождения.

В XVIII в. появляется авторская сатирическая литература, выдающимся представителем которой стал Д.И. Фонвизин, продолживший традиции «демократической сатиры» XVII в.

Он учился в гимназии при Московском университете, который затем и закончил. Работал дипломатом, был секретарем Никиты Панина. После смерти Панина ушел в отставку и написал комедию «Недоросль», в которой высмеял невежество и нежелание учиться. Знаменитое фонвизинское «Не хочу учиться, а хочу жениться!» связано с запретом молодым дворянам в петровское время жениться, пока они не «превзойдут науку». Многим «Недоросль» не понравился: «Простаковых» в то время было достаточно. «Умри, Денис, лучше не напишешь», — пророчески сказал князь Григорий Потемкин после чтения «Недоросля» в 1782 г. (в том же году пьеса была поставлена). Последующие произведения Фонвизина менее значительны.

В конце XVII в. через Польшу в Россию проникают западные рыцарские романы, не отягощенные моралью. На их основе создавались оригинальные произведения типа сказаний о Бове Королевиче и Еруслане Лазаревиче. Сюда же относится знаменитое «Описание жизни славного российского мошенника Ваньки-Каина» (историческая личность). Впервые в русскую повествовательную литературу проникает сердечная лирика. Как отмечает П.Н. Милюков, «введение любовного элемента было первым завоеванием, сделанным литературой у жизни, и первым приобретением, заимствованным жизнью у литературы». С этого момента русская литература пошла в направлении, которое через век привело ее к сентиментализму как еще одной составной части Возрождения. Переворот, «предсказанный на Западе Дантом и осуществленный Петраркой», пишет Милюков, совершился, наконец, в нашей литературе ко времени Петра Великого. Возникает оригинальная русская беллетристика и в конце века достигает своего расцвета в творчестве Н.М. Карамзина.

Он учился в частном пансионе в Москве. После недолгой военной службы стал сотрудником издававшегося Н.И. Новиковым в 1785–1789 гг. журнала «Детское чтение для сердца и разума», в котором опубликовал свою первую повесть. После возвращения из годичного путешествия по Европе начал издавать ежемесячный «Московский журнал» (1791–1792), в котором напечатал большую часть своих «Писем русского путешественника» и знаменитую повесть «Бедная Лиза». В этой повести в полной мере проявились основные особенности сентиментализма — нового стиля, делавшего упор на выражение чувств человека. Нежная и прекрасная героиня Карамзина, брошенная любимым человеком, не в силах перенести своего несчастья и сводит счеты с жизнью. Повесть Карамзина — завязь, из которой выросла великая русская литература XIX в. Если, по выражению Ф.М. Достоевского, все мы вышли из «Шинели» Гоголя, то ведь до этого была «Бедная Лиза».

Карамзина можно назвать и основоположником русской историографии. В 1803 г. он начал работу над «Историей государства Российского», над которой трудился всю оставшуюся жизнь.

Автобиографическая литература. В эпоху Возрождения в искусстве все более весомо заявляет о себе индивидуальное начало творца. Как следствие формируется новый жанр — автобиография. Первый и наиболее известный памятник данного жанра — «Житие» протопопа Аввакума, написанное им в 1672 г. в Пустозерске, маленьком городке в устье Печеры, куда ссыльного священника привезли в заточение в 1667 г. и где он провел последние годы жизни вплоть до сожжения.

Происходящий из социальных низов раскольник Аввакум проповедовал идею равенства всех людей: «Небо одно, земля одна, хлеб общ, вода такожде». О своей жизни, полной невзгод за отстаивание старого церковного обряда: 11-летняя ссылка в Сибирь и затем 15-летнее пребывание в Пустозерске — Аввакум пишет просто, ничего не утаивая и с горьким юмором. «Не токмо за изменение святых книг, но и за мирскую правду… подобает душа своя положить», — пишет опальный протопоп. Оправдывая простоту языка своего произведения, Аввакум замечает: «Чтущии и слышащии, не позазрите просторечию нашему, понеже люблю свой русский природный язык… Я не брегу о красноречии и не уничижаю своего языка русского».

Во всех невзгодах протопопа поддерживала его жена. Однажды она спросила: «Долго ли мука сия, протопоп, будет?» Аввакум отвечал: «Марковна, до самыя до смерти!» Она же, вздохнув, сказала: «Добро, Петрович, ино еще побредем». Читая этот диалог, вспоминаешь «Повесть о Петре и Февронии» и подвиг жен декабристов.

Впервые в русской литературе автор так много пишет о собственных переживаниях, о том, как он «тужит», «рыдает», «вздыхает», «горюет». В «Житии» Аввакума нет ни одной фальшивой ноты, как нет ее во всем его творчестве. Он пишет только ту правду, которую подсказывает ему «рассвирепевшая совесть».

Публицистика. Всплеск публицистики приходится на Смутное время, когда разными сторонами конфликта рассылались многочисленные послания, грамоты и грамотки. В XVIII в. публицистика приобрела новое дыхание в связи с началом выпуска газет и журналов.

Первая газета «Ведомости о военных и иных делах, достойных знания и памяти, случившихся в Московском государстве и иных окрестных странах», начала издаваться в петровские времена. Новый всплеск публицистики пришелся на годы правления Екатерины II, и это не удивительно: сама императрица не чуралась литературной деятельности. В 1769–1700 гг. выходил еженедельный журнал «Всякая всячина», его название, отражающее содержание, стало нарицательным. Учреждались в больших количествах газеты и журналы, в том числе сатирические. Их организаторами и участниками были Н.И. Новиков (1744–1818), будущий великий баснописец И.А. Крылов (1769–1844) и др.

Особняком стоит имя А.Н. Радищева, произведение которого «Путешествие из Петербурга в Москву» соединяет в себе жанры художественной литературы, автобиографии и публицистики.

Весной 1789 г. в цензуру Петербургской управы благочиния поступила рукопись без фамилии автора. Обер-полицмейстер Н. Рылеев разрешил печатать рукопись, как выяснилось позже, не прочитав ее и полагая, что название «Путешествие» заведомо свидетельствует о безобидности сочинения. После он горько сожалел о своей опрометчивости. Тем не менее, автор «Путешествия» почти год не мог найти издателя и наконец опубликовал свое произведение сам. Оно произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Прочитав его, Екатерина II сказал об авторе: «Он бунтовщик хуже Пугачева», — и повелела разыскать его. Дальше были допросы и суд, на котором Радищев каялся и признавал свою вину, хотя издал книгу на законном основании, поскольку сама же императрица незадолго до этого разрешила вольные типографии.

Радищев был приговорен к смертной казни за издание книги, «наполненной самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный и уменьшающими должное ко властям уважение, стремящимися к тому, чтобы произвесть в народе негодование противу начальников и начальства и, наконец, оскорбительными и неистовыми изражениями против сана и власти царской». Но императрица милостиво заменила смертную казнь ссылкой в Илимский острог сроком на 10 лет. Радищева ожидало еще одно, но более длительное путешествие, а также шесть лет жизни в Сибири, до того как Павел I вскоре после своего воцарения вернул ему право жить в родовом имении под полицейским надзором, и, наконец, освобождение с возвращением дворянства и чина при Александре I в 1801 г.

Но вернемся к концу 1780-х гг. В 1767 г. вышел «Наказ» Екатерины II, «ученицы французских философов, последовательницы Монтескье, корреспондентки Вольтера, покровительницы Дидро», в котором были даже рассуждения о вольности. В 1783 г. вышел указ о вольных типографиях, в соответствии с которым заводить типографии разрешалось частным лицам. Жить бы, кажется, да радоваться под покровительством «просвещенной монархини», тем более что имеешь дом вблизи Невского проспекта, дачу на Петровском острове, крепостных да еще начальственную должность в Петербургской таможне. «Путеводитель благой — совесть» позвал Радищева в опасный путь, и он пишет свою книгу.

О том, что Радищев точно отразил окружающую действительность, свидетельствуют такие строки из послания бывшего новгородского губернатора графа Я. Сиверса Екатерине II: «Крестьяне, притесняемые своими господами и военною администрацией, так и ждут удобной минуты, чтобы начать смуты. Ваше Величество сами видели, при беспорядках по случаю сбора подушной подати, как не трудно подговорить наших крестьян к возмущению». С другой стороны, некоторые историки сближали мировоззрение Радищева с идеями «Наказа». За что же тогда кара? Дело, конечно, не в том, что «прогрессивная» императрица к концу жизни стала консервативной. Еще в доекатерининские времена в политике замечено расхождение между словами и делами. Екатерина II написала в «Наказе» такое, что его даже запрещали и сжигали во Франции. Но ее вполне устраивали «потемкинские деревни». В своих замечаниях на «Путешествие» она пишет: «Неоспоримо, что лучше судьбы наших крестьян у хорошего помещика нет во всей вселенной». Радищев видел другие деревни. И вот императрица прочла обличение самих царей, сказанное искренне, с неподдельной душевной болью, и испугалась за свою власть. Тут-то и стала очевидной правота произведения Радищева и того эпиграфа, который он предпослал ему и который выразил его суть: «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй» (стихи из поэмы В.К. Тредиаковского). На борьбу с этим чудовищем и вышел сорокалетний Радищев. Он не тешил себя иллюзией, что борется с отдельными недостатками, всевластием вельмож и помещиков и т. п. Автор вступил в схватку с настоящим гигантом… и проиграл. В своем поражении он не заблуждался и поступил в конечном счете как человек чести.

Можно удивляться: почему Радищев покончил с собой? Он следовал совету, который дает своим сыновьям один из героев его книги: «Если ненавистное счастие истощит над тобою все стрелы свои, если добродетели твоей убежища на земле не останется, если, доведенну до крайности, не будет тебе покрова от угнетения, тогда воспомни, что ты человек, воспомяни величество твое, восхити венец блаженства, его же отъяти у тебя тщатся. Умри». Не надо представлять Радищева победителем, но «не достойны разве признательности мужественные писатели, восстающие на губительство и всесилие, для того, что не могли избавить человечества из оков и пленения?» Радищев ушел из жизни с верой в то, что «человечество вызревает в оковах и, направляемое надеждою свободы и неистребимым природы правом, двинется… И власть приведена будет в трепет».

Радищев был не только, а может, не столько великим писателем и ученым, как М.В. Ломоносов, о котором он сказал в «Путешествии» благодарственное слово, сколько великим гражданином, имеющим душу скорбящую. В его главном произведении мы сильнее всего ощущаем боль за Отечество, и именно она водила его пером. Не философские сочинения и не научные изыскания больше всего влекут нас к Радищеву. Нам передаются его страдания от вида униженных и оскорбленных. Эстет не найдет в его произведениях высших словесных красот. Но его нерукотворный памятник будет будить духовно спящих и согревать людские души. В «Слове о Ломоносове» Радищев писал: «Не столп, воздвигнутый над тлением твоим, сохранит память твою в дальнейшее потомство. Не камень со иссечением имени твоего пренесет славу твою в будущие столетия. Слово твое, живущее пристно и вовеки в творениях, слово российского племени тобою в языке нашем обновленное прелетит во устах народных за необозримый горизонт столетий». Эти строки можно отнести с полным правом к их автору.

Радищев не был революционером. Он вступил в битву, вооруженный лишь пером, но именно потому, что Радищев боролся со всем самодержавным строем, а не с отдельными недостатками и порочными нравами, его и подвели под статью о призыве к восстанию и организации заговора, хотя у автора таких намерений не было. Следственная комиссия осталась при своем мнении, «не поверив», как записано в приговоре, показаниям Радищева. Он описал положение народа и предупредил власть о последствиях его эксплуатации: «Я приметил из многочисленных примеров, что русский народ очень терпелив и терпит до самой крайности; но когда конец положит своему терпению, то ничто не может его удержать, чтобы не преклонился на жестокость… Не ведаете ли… коликая нам предстоит гибель, в коликой мы вращаемся опасности…»

Власти прочитали… и заковали в цепи самого Радищева. Его смелая муза проложила дорогу А.С. Пушкину и Н.А. Некрасову. Без него были бы менее понятны искания Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого.

В XVII–XVIII вв. определились основные идеи и жанры последующей русской литературы — историческое повествование, лирическая повесть, лирическая и сатирическая поэзия, демократическая сатира, драма, исповедальная и гражданственная проза.

4.3. Живопись и скульптура

Иконописцы со всей России доставлялись в Москву, так что ко второй половине XVII в. образовалась школа московских «государевых изографов». В ней устанавливается единообразный эклектический стиль. Усиливается западное («фряжское») влияние — немецкое, позже нидерландско-фламандское, с которым боролся Аввакум, приписывая замысел писать святых «будто живых» своему противнику Никону. Появляется в русской живописи в последней четверти XVII в. и трехмерное пространство — одна из особенностей русского Возрождения (у итальянцев, родоначальников Ренессанса, это произошло на рубеже XII–XIV вв.).

В XVII в. живописцы начали писать портреты светских людей — парсуны (искаженное персона в значении особа, лат. persona — личность, лицо). Парсуна — яркое проявление русского Возрождения в живописи, соответствующая тому, чем отличалось Возрождение от предшествующей средневековой живописи в Европе. Первые парсуны появились во второй четверти XVII в. Это были изображения царя Федора Иоанновича, боярина Скопина-Шуйского и др. В начале XVIII в. портретная живопись достигает своего расцвета в творчестве Андрея Матвеева (1701–1739) и Ивана Никитина (ок. 1690–1742).

Все жанры постепенно теряли свои высокие эстетико-калокагатийные качества и наполнялись историко-бытовым содержанием. Помимо портретного жанра в моду входили пейзажный, бытовой и жанр натюрморта. Возникает стремление к более точному отражению природы и быта. Повторялось то живописное овладение вещами, которое происходило в европейском Ренессансе. Стиль русской живописи XVII в. определяется как декоративно-новеллистический с элементами наивного реализма.

Наиболее известный живописец XVII в. — Симон Ушаков (1626–1686), который заведовал убранством и ремонтом Московского и Коломенского дворцов царя Алексея Михайловича. Среди русских художников XVIII в. следует отметить:

• Алексея Антропова (1716–1795), писавшего строго официальные парадные портреты важных придворных дам;

• крепостного Ивана Аргунова (1727–1802), который изображал как знатных господ, так и крестьян;

• Михаила Шибанова (вторая половина XVIII в.), в произведениях которого просматриваются мотивы будущих передвижников;

• Дмитрия Левицкого (1735–1822), писавшего и парадные, и камерные портреты;

• Федора Рокотова (1735–1808), создателя одухотворенных образов А.П. Струйской (1772), Е.В. Санти (1785) и др.;

• Владимира Боровиковского (1757–1825), чей портрет М.И. Лопухиной (1797), пожалуй, лучшая русская картина XVIII в. Это первая «знакомая незнакомка», за которой последуют незнакомки Ивана Крамского и Александра Блока.

Распространялась гравюра в виде лубочной картинки. Самому Петру I принадлежит гравюра 1698 г. По утверждению П.Н. Милюкова, «народные картинки» того времени овладели всем содержанием любимых народных книжек и легенд. Живописные полотна на стенах и потолках дворцов создавали иллюзию связи интерьера с внешним миром. Немаловажным был вклад живописцев в создание архитектурной среды. Они создавали великолепные живописные плафоны, сюжетные и орнаментированные, которые украшали интерьеры дворцов и особняков. Наряду с полихромной живописью получает распространение монохромная тоновая живопись — гризайль (фр. grisaille, от gris — серый), имитирующая скульптурные рельефы. Традиционное для Руси искусство резьбы по дереву широко используется для обработки иконостаса (Рождественская церковь в Нижнем Новгороде). Яркая страница в истории русского искусства — резные золоченые иконостасы петровского времени, среди которых особенно известны иконостасы работы Ивана Зарудного.

В 1757 г. в Петербурге учреждается задуманная еще Петром I Академия трех знатнейших художеств — ведущее художественное учреждение страны. Именно в Академии стал господствовать в качестве ведущего живописного и архитектурного жанра классицизм с примесью сентиментализма и романтизма. Реализм сначала вошел в портрет и пейзаж.

От XVII в. до нас дошло мало скульптуры, главным образом деревянной. Особенно интересна пермская деревянная скульптура, которая сумела удержать единство глубокого содержания и монументальной формы. Самым известным скульптором XVIII в. был сын крестьянина-помора Федот Шубин (1740–1805). Один из крупнейших представителей русского классицизма Михаил Козловский (1753–1802) создал знаменитую статую Самсона, входящую в каскад фонтанов перед дворцом в Петергофе.

Появились памятники. Первый из них и по времени и по значению — «Медный всадник» Этьена Мориса Фальконе (1716–1791) и его ученицы Мари Анн Коло (1748–1821), открытый на Сенатской площади в 1782 г. и ставший одним из символов города на Неве. После памятника Петру I последовали памятники Суворову, Кутузову, Барклаю де Толли, Минину и Пожарскому.

Скульптура участвует в украшении зданий. В эпоху барокко декор «распластовался» по поверхности стен и венчал силуэты зданий. В эпоху классицизма скульптуре отводятся строго определенные места в композиционной иерархии: рельефы в тимпанах фронтонов, на аттиках, в четко очерченных нишах на фасаде, реже в виде протяженных фризов (например, Адмиралтейство А. Захарова); «круглая» скульптура — в венчаниях зданий или в ансамбле парадных лестниц. Сюжеты приобретают аллегорический смысл: российским городам как бы покровительствуют великий Аполлон, богиня разума Афина, царь морей Нептун, богиня правосудия Фемида, воинскую доблесть символизируют фигуры Победы, военные трофеи («арматура»), венки, фигуры воинов в античных одеяниях[79].

4.4. Архитектура

Московское барокко. В 1635–1636 гг. в Московском Кремле возводится по типу деревянного хоромного зодчества каменный трехэтажный Теремной дворец. Его первый этаж имел хозяйственное значение. На втором, главном этаже находились царские покои: анфилада комнат в составе приемной, гостиной, кабинета, опочивальни монарха, к которой примыкала маленькая домовая молельня. Третий этаж состоял из большого терема, который располагался на плоской кровле — гульбище. Резные белокаменные наличники и порталы были расписаны яркими красками, строгие горизонтали карнизов оживлялись сверкавшими на солнце изразцами. Конек терема обогащался прорезным золоченым гребнем. О Теремном дворце можно судить по сохранившимся палатам царя и царицы в Саввино-Сторожевском монастыре под Звенигородом (сер. XVII в.). Об украшениях дворца дают представление резные наличники и белокаменные порталы церкви Троицы в Никитниках близ Кремля (1628–1653). Ковровый растительный орнамент с вкомпонованными в него изображениями птиц напоминает о каменных скульптурных поэмах владимиро-суздальских мастеров и фольклорных образах.

К середине XVII в. каменные жилые строения уже не были редкостью в Москве. Среди немногочисленных уцелевших построек этого времени — палаты думного дьяка Аверкия Кириллова (1657), соединенные переходом с церковью Николы в Берсеневе (1656–1657). Это пример городской усадьбы знатных служилых людей.

Интересы торговли потребовали строительства гостиных дворов. В центре торговой жизни Москвы — Китай-городе — сооружается новый Гостиный двор (1661–1665). С 1667 по 1684 г. строится гостиный двор в Архангельске — городе, который был единственными в то время «морскими воротами» России. «Ансамбль в Архангельске знаменует начало формирования в городах административно-торговых центров. Усиление государственной власти в ответ на народные бунты и восстания, крестьянскую войну под предводительством Степана Разина (1670–1671) вынуждало самодержавие строить в городах съезжие избы, воеводские и приказные палаты. Расширение административных функций привело к необходимости строительства в Московском Кремле нового здания Приказов (1675–1680)»[80].

В грандиозном архитектурном проекте «Нового Иерусалима» (1656–1685), осуществленном патриархом Никоном, воплотились притязания Москвы на роль «Третьего Рима». Это была попытка создать новый центр православия, основанная на идее главенства русской церкви. Под Москвой было выбрано место, топографически напоминавшее Святую землю, и на ней возведен Новоиерусалимский монастырь. Его главный собор — Воскресенский — включил в себя аналоги основных христианских святынь: Голгофы, Иерусалимского храма Гроба Господня, места обретения Животворящего Креста. Воскресенский собор имел шатровое возвышение, которое вскоре рухнуло и впоследствии было возобновлено в дереве по проекту Ф.Б. Растрелли. Собор Новоиерусалимского монастыря лишен аскетичности и суровости каменных плоскостей своего прототипа, в его облике как бы материализованы мечты о райской красоте, светлой, счастливой жизни; его непревзойденное изразцовое убранство наполнено земным содержанием.

В 1670–1683 гг. в Ростове сподвижником Никона митрополитом Ионой Сысоевичем на берегу озера Неро был сооружен Митрополичий дом. Он окружен высокими крепостными стенами с башнями на углах, так что его часто называют Ростовским кремлем. Весь комплекс, включающий в себя Белую и Красную палаты и Успенский собор, построен как бы на одном дыхании.

Своеобразна Успенская церковь Алексеевского монастыря в Угличе, получившая название «Дивная» (1628), с тремя шатрами, символизирующими божественное триединство. Необыкновенно красива церковь Рождества Богородицы в Путинках в Москве (1649–1652), также с тремя шатрами, кажущаяся миниатюрной на фоне современной застройки.

В конце XVII в. строятся церкви в Каргополе с чудным каменным узорочьем (например, храм Благовещения; 1692). Изящная, словно вышитая аркатура покрывает апсиды церкви, наличники четко выделяются на глади стен. Тончайшая каменная резьба выполнена под воздействием кирпичных орнаментальных мотивов середины XVII в. Под стать каргопольским по красоте примерно в то же время воздвигнутая церковь Николы Большой Крест в Москве (1680–1688). Своим каменным узорочьем прославились и мастера Г.Д. Строганова, представителя четвертого поколения знаменитого дома Строгановых. В Сольвычегодске ими возводится собор Введенского монастыря (1689–1693), а в Нижнем Новгороде — церковь Рождества (1719), в которой народное узорочье соединяется с традиционными орденными формами. Белокаменная резьба, окаймляющая наличники, выступающие на фоне цветных стен, покрытых росписью, не имеет себе равных по тонкости и изяществу. Это направление получило название строгановского барокко.

Стиль позднего Возрождения — барокко (итал. barocco, в буквальном переводе — кривое, странное, неправильное), по словам П.Н. Милюкова отличается отступлением от художественной простоты Ренессанса и перевесом декоративных мотивов над конструктивными. Прямая линия в нем заменяется кривой, фронтоны разрываются в середине, принимают формы изогнутой линии и заменяются «щитами». В Россию стиль барокко пришел в XVII в. из Европы через Польшу и украинско-белорусское посредничество и стал стилем московской придворной архитектуры с теми изменениями, которые позволяют говорить о московском (или русском) барокко. Это первый европейский стиль, принятый в России. Он стал составной частью русского Возрождения.

Архитектура XVII в. получила название московского и как ответвление от него — нарышкинского барокко, которым называют памятники ярусной (восьмерик на четверике) композиции. Название «нарышкинское» утвердилось потому, что строились такие церкви в усадьбах родственников Натальи Нарышкиной, второй супруги Алексея Михайловича и матери Петра I. Эта с виду барочная архитектура выполняла ренессансные функции. Нарядная, несколько пестроватая, с элементами рационализма, умеренная по масштабу и создающая радостное настроение — все черты Ренессанса присутствуют в ней. Примером нарышкинского барокко служит церковь Архангела Гавриила (Меншикова башня) в Москве (1701–1707). Она построена прибывшим с Украины зодчим Иваном Зарудным (1670?-1727), которому принадлежит также церковь Иоанна Воина на Якиманке (1709–1713).

Появился новый тип культовых построек — церкви-колокольни, в которых колокольня объединяется с храмом единым основанием. В качестве примера можно привести церковь Покрова в Филях (1693–1694), в четырехлепестковой форме плана которой и в ориентации ее глав по странам света прослеживаются связи с украинским зодчеством. На храм Покрова в Филях похожа церковь Троицы в Троице-Лыкове (1690–1696) в Москве. Шедевр русского зодчества той поры — церковь Успения на Покровке в Москве (1696–1699), воздвигнутая зодчим Петром Потаповым, которая, к сожалению, была уничтожена в XX в. Церковь в Дубровицах под Москвой поражает «симфонией» криволинейных очертаний и плоскостей, что созвучно западноевропейскому барокко. Храм облицован белым камнем, а его вытянутый башнеобразный восьмерик венчает золоченая корона из кованого железа. Снова появившаяся после долгого перерыва объемная скульптура располагается на фасадах и в виде барельефов в интерьере храма. В конце XVII в. стали воздвигаться многоярусные колокольни, например пятиярусная колокольня в Новодевичьем монастыре в Москве высотой 72 м.

В московском барокко московского не меньше, чем барокко. Белокаменное узорочье, наложенное на плоскость кирпичной стены, многоцветность красочного изразцового узора, нарядность и живописность наружных росписей, несмотря на симметричность, регулярность структуры здания и орденные формы, придают произведениям московского барокко яркое национальное своеобразие. Оно проявляется в праздничном облике архитектурных сооружений, их органичной связи с природной и окружающей средой, народности образов и использовании традиций деревянного зодчества. Конец XVII в. — связующее звено между древнерусским зодчеством и архитектурой XVIII столетия[81].

От церковной традиции в московском барокко остается пятиглавие, галереи вокруг храма, но луковичная форма уступает место фигурной, боковые главы уменьшаются в размерах, если вообще остаются, шатер для колокольни заменяется многоярусной башней. По словам Игоря Грабаря, зодчество XVII в. ценят за «несравненную сказочность».

Примером хоромного строительства родового боярства с большим количеством помещений служат палаты Юсуповых в Большом Харитоньевском переулке в Москве, в которых в XX в. смогла разместиться Академия сельскохозяйственных наук. Более скромны палаты Романовых на Варварке, в которых в начале прошлого века основан первый официальный музей в Москве, функционирующий и поныне. Московские палаты В.В. Голицына (1689) носят отпечаток перехода от свободной композиции обособленных в пространственном и конструктивном отношении объемов, из которых слагались хоромы, к более регулярной и компактной композиции и центрально-осевому построению. Рядом с ними находятся палаты боярина И. Б. Троекурова. Принцип симметричной композиции палат с центральным расположением столовой развит в Лефортовском дворце (1697–1699) на Яузе.

На рубеже XVIII в. зарождается новый тип жилого здания с парадной внутренней лестницей и вестибюлем вместо традиционного красного крыльца с сенями, который оказался более удобным и экономичным. Самым распространенным видом планировки дворцов и общественных зданий стала анфилада.

В Троице-Сергиевом монастыре в конце XVII в. строятся царские чертоги — предшественник дворцов XVIII в. Отсутствие в них большой столовой палаты объясняется тем, что парадная Трапезная палата была воздвигнута отдельно (1685–1692). Поражает богатство и декоративность отделки Трапезной: коринфские колонны, обвитые виноградными лозами, резные порталы, декоративные раковины.

В состав резиденции митрополитов Крутицких с каменными двухэтажными палатами и домовой церковью входил парадный въезд с уникальным надвратным теремком (1693–1694), сплошь облицованным цветными изразцами по фасаду. Он словно драгоценный ларец, покрытый красочной финифтью, выделяется на фоне строений.

Построенная на месте старых деревянных Сретенских ворот с палатами над ними Сухарева башня превратились в общественное сооружение. Эта восьмигранная башня, увенчанная шатром, с часами и государственным гербом сменила обычную для Древней Руси надвратную церковь, словно возвещая победу светского начала. От древнерусского зодчества в Сухаревой башне тоже много элементов: подклетный этаж, на котором стояли палаты, гульбище, парадное открытое крыльцо. В то же время имеются параллели с ратушами северной Европы, которые затем получили развитие в сооружениях Петербурга. Москвичи говорили: «Сухарева башня — невеста Ивана Великого, а Меншикова — ее сестра». В XX в. Сухареву башню постигла участь многих иных церквей — она была снесена.

Завершает развитие архитектуры XVII в. ансамбль светских зданий на Красной площади в Москве. В 1680 г. над Воскресенскими воротами Китай-города надстраивается палата, завершающаяся двумя каменными шатрами. Боевые ворота превращаются в своеобразную триумфальную арку, оформляющую парадный въезд на главную площадь Москвы. Рядом строится Земский приказ (на его месте сейчас Исторический музей) и Монетный двор за Казанским собором (здесь позже построено здание Городской Думы).

Петровское барокко. В XVIII в. начинается строительство Петербурга — главного архитектурного детища Петра и, как считают многие, самого прекрасного города мира. Выдающийся историк русского искусства И. Э. Грабарь назвал строительство Петербурга «петровским экспериментом», и, надо сказать, эксперимент удался. Петербург построен по единому плану, с ограничением строений по высоте (не выше Зимнего дворца), со сплошными фасадами, постройкой домов по линиям улиц, а не в глубине усадьбы. Главными архитекторами Петербурга с самого начала его создания были Доменико Трезини (1670–1734) и Жан-Батист Леблон (1679–1719). От Трезини идут знаменитые петербургские шпицы (шпили определенной формы). Его главные творения — Петропавловский собор, здание Двенадцати коллегий и частично Александро-Невская Лавра. Леблон распланировал сады — Летний в Петербурге, садовые ансамбли Петергофа и Стрельни. С Леблоном в Россию приехал Б.К. Растрелли.

В 1703 г., в год основания Петербурга, заложена Петропавловская крепость. В 1704 г. основано Адмиралтейство. Каменное здание Адмиралтейства в 1732–1738 гг. построено архитектором Иваном Коробовым. Первой магистралью Петербурга стала «Невская першпектива», ведущая от Адмиралтейства к Александро-Невской Лавре (строилась с 1715 г.). Из загородных дворцов самым ранним был Петергоф (1714–1725). Все, что вошло в архитектуру при Петре I, получило название петровского барокко. В отношении к этой архитектуре Феофан Прокопович употребляет слова «красота и великолепие». Архитектура становится самым ярким выразителем идей своего времени.

В петровское время появляется проектный чертеж. Творческая часть работы перемещается в проектную мастерскую. В обиход входит новое название профессии — архитектор (греч. arkhitekton, от arkhi — старший, главный и tekton — строитель, плотник, букв, «главный строитель») взамен прежнего «каменных дел мастер». Определяются задачи архитектуры. Ей дается следующее определение: «Архитектура есть наука многими учениями и разными искусствами украшена… И понеже ко всякому зданию подлежит пропорциа, крепость, покой, красота и великолепие, без которого оное похвально быть не может»[82]. Большое внимание уделялось тому, чтобы все здания составляли единый архитектурный ансамбль. Появляется первый русский архитектурно-строительный трактат «Должность архитектурной экспедиции» (1737–1741), работу над которым возглавил Петр Михайлович Еропкин (ок. 1698–1740).

В 1724 г. издается указ об организации «архитектурных команд» при ведущих мастерах. Создаются первые русские архитектурные школы. В частности, в школе Д.В. Ухтомского в 1751 г. было 28 учеников.

В правление Елизаветы II барокко переходит в орнаментально перегруженное рококо (фр. rococo, от rocaille — декоративная раковина, ракушка, рокайль). Это направление в России связано с именем любимого придворного архитектора Елизаветы Петровны Ф.Б. Растрелли — сына скульптора Б.К. Растрелли.

XVIII столетие прославлено именами двух Растрелли: отца — Бартоломео Карло (1675–1744), уроженца Флоренции, и сына — Франческо Бартоломео, или, как его звали в России, Варфоломея Варфоломеевича, родившегося в Париже, куда семья переехала из Италии, но с 16 лет почти безвыездно жившего в Петербурге и как зодчий сформировавшегося в России. Он приехал в Петербург с отцом, учился у него и помогал ему. Слава Растрелли-младшего так велика, что в его часть введен термин растреллиевское (или елизаветинское) барокко.

В 1754–1762 гг. Растрелли «для единой славы российской» строит Зимний дворец, используя в качестве прообраза возведенный им на Невском проспекте Строгановский дворец (1752–1754). До сих пор Зимний производит впечатление самого красивого здания России. Растрелли писал о своих произведениях: «Здание украшено архитектурой». Это «великолепная» красота в сравнении с «возвышенной» красотой церкви Покрова на Нерли. Архитектуре свойственна красота различного вида: к «возвышенной» красоте церкви Покрова добавляется красота «великолепная» (Зимний) и «величавая» (Адмиралтейство). Скульптуры, декоративные вазы, фигурные парапеты называли «стоячими великолепиями». Зимний дворец стал крупнейшим городским дворцом XVIII в.

Еще до Зимнего Растрелли достраивает Большой дворец в Петергофе (1745–1755) и Екатерининский дворец в Царском Селе (1752–1756). Петергофский дворец Растрелли расширил за счет церкви и корпуса «под гербом» (сейчас здесь музей драгоценностей и императорских реликвий). Одновременно и чуть позже Растрелли строит Смольный монастырь, в который императрица Елизавета Петровна намеревалась удалиться в конце жизни на покой, и открытый как воспитательное заведение для девочек из дворянских семей. К сожалению, не осуществился проект грандиозной колокольни, которая могла бы стать петербургским Иваном Великим. Уникально решение венчания собора: боковые главы тесно прижаты к центральной. Диаметр главного барабана 20 м. Растрелли владел искусством добиваться расстановкой колонн почти музыкального эффекта — настолько богаты и разнообразны ритмические композиции, разворачивающиеся на фоне «метра» оконных проемов.

Растрелли принадлежит и такое новшество, как коридор (это слово, как и анфилада, не имеет аналога в русском языке). Он сделал первый протяженный коридор, соединявший кельи воспитанниц с угловыми церквами в Смольном монастыре. Сочтя это изобретение столь значительным, он специально упомянул о нем в перечне своих произведений.

Из дворцов для вельмож следует отметить Аничков дворец, построенный для фаворита императрицы А.Г. Разумовского, дворец М.И. Воронцова (позже в нем разместился Пажеский корпус) и дворец С.Г. Строганова, а из церквей — грациозный Андреевский собор в Киеве.

Совокупность типовых образцов составляла как бы канон, которому следовал архитектор. Содержание образцового проектирования постепенно расширяется. Образцовыми становятся не только фасады, но и планы домов. Одновременно возрастает авторское начало. Например, в Никольском Морском соборе С. Чевакинским (1753–1762) были воспроизведены традиционные формы храмового зодчества.

Классицизм. Вслед за барокко и рококо приходит классицизм (от лат. classicus — образцовый), который в русской архитектуре господствовал с 1760 по 1820 г. Классицизм — это целостное художественное направление, в основе которого лежит культ разума и идеального порядка, а в качестве источника используется античное наследие. Сложности и роскоши барокко классицизм противопоставил ясность и простоту, отказ от пластической избыточности. Классицизм — это уже не «великолепная», а «благородная» красота. В эпоху классицизма Академия художеств требовала от архитекторов вкуса к величавой простоте и спокойствию. Но простота классицистической архитектуры относительна. Это простота сложного иерархического и геометрического порядка. Многоцветность остается, но цветовая гамма меняется: теперь преобладают сдержанные серые, палевые, охристые, желтые тона. В качестве примера можно привести сооружения Карла Росси в Петербурге.

Для раннего классицизма характерно влияние барокко, но архитектурный язык становится строже, масштабный строй крупнее, образы монументальнее. Среди произведений раннего классицизма выделяются:

• Ботный дом Петропавловской крепости, в котором хранился ботик Петра I (А.Ф. Вист, 1761–1762);

• колокольня Новоспасского монастыря в Москве (И. Жеребцов, 1759–1785);

• здание Академии художеств (А.Ф. Кокоринов, Ж.Б. Валлен-Деламот, 1764–1768);

• Мраморный дворец в Петербурге (А. Ринальди, 1768–1785), который, как и Казанский собор А.Н. Воронихина, выполнен в естественном камне;

• Таврический дворец со знаменитой колоннадой Екатерининского зала (И.Е. Старов, 1783–1789).

Шотландец Чарльз Камерон построил дворец в Павловске (1782–1786) и галерею с колоннадой в Царскосельском дворце. Камеронова галерея (1783–1786) в сквозной колоннаде воспроизводит ордер Эрехтейона — это один из первых примеров обращения к конкретному античному источнику, а не к ордерным правилам, как обычно. Итальянец Джакомо Кваренги возводит здания Академии наук (1783–1789), Эрмитажного театра (1782–1785), Александрийского дворца в Царском Селе (1792–1796).

Наряду с классицизмом развивается романтический стиль с включением готики и элементов восточной архитектуры. В качестве примера можно привести Гатчинский дворец (А. Ринальди, 1766-1780-е; В. Бренна, 1790-е), построенный по усадебной схеме, но с пятигранными башнями на углах (тип «крепость»). Павел I построил также крепость Бип в Павловске (В. Бренна, 1794–1797). В Михайловском замке, резиденции императора Павла I (В. Бренна, 1797–1800), воплотился павловский классицизм с его отходом от строгого канона, романтизацией образа и суровым обаянием (с 1723 г. переданный Инженерному училищу замок переименован в Инженерный). Отметим в качестве предромантического произведения Чесменскую церковь в Петербурге (Ю. Фельтен, 1777–1780), построенную в честь победы в Чесменской битве над турецким флотом.

Из промышленных зданий к выдающимся памятникам классицизма относят лесной склад «Новая Голландия» в Петербурге с монументальной аркой, перекинутой над каналом, ведущим от Мойки во внутреннюю гавань (С. Чевакинский, Ж.Б. Валлен-Деламот, 1763–1765).

Формы светской архитектуры переносились на церкви, и наоборот (дворцы с куполами, зальные церкви и т. п.). Храм включается в объем дворца (Екатерининский дворец в Царском Селе, Аничков дворец в Петербурге). Появляются двойные и даже тройные купола. В моду входят многоярусные церкви и колокольни, например Меншикова башня, колокольни Киево-Печерской Лавры (1731–1745), Троице-Сергиевой Лавры (1740–1770), Никольского Морского собора в Петербурге (1756–1758). Строятся сложные объемные композиции (например, «восьмерик на четверике»), зальные церкви (Петропавловский собор), церкви «кораблем» (или «трапезные»), состоящие из поставленной на одной оси колокольни, притвора и собственно церкви (церковь Иоанна Воина на Якиманке в Москве). В сфере церковного строительства ярко проявляется творческий синтез объемно-планировочных схем, восходящих к Средневековью с композиционными и формальными приемами, которые пришли из Европы. Классицизм через европейский Ренессанс вернул в Россию крестово-купольный храм Византии.

Золотили не только купола и кресты, но капители, скульптурные детали, решетки. Шедевром являются ограды Летнего сада (Ю.М. Фельтен, П.Е. Егоров, 1770-е), усадьбы Демидова в Москве и т. п. Фельтену принадлежит также облицовка гранитом левого берега Невы (1762–1764).

В моду входят регулярные парки (от лат. regula — правило, регламент, устав) в составе усадеб: Петергоф, Кусково и Кузьминки в Москве как примеры русского Версаля. Дворцы и парки украшаются копиями или подлинными статуями итальянской работы. Во второй половине XVIII в. получил распространение английский парк, восходящий к традиции, введенной английскими архитекторами (В. Кент, У. Чемберс и др.). В основе концепции — осмысление красоты первозданной природы, свойственное европейскому Просвещению. В пейзажные парки входили павильоны, гроты, «руины», скульптура. Один из первых пейзажных парков в России в 1783 г. создал в Богородицке близ Тулы Андрей Тимофеевич Болотов (1738–1833), просветитель, художник, ботаник, агроном. Выдающимся образцом садово-паркового искусства стал Павловский парк (Ч. Камерон, П. Гонзага, 1780-е). Новый пейзажный парк примкнул к старому регулярному близ Екатерининского дворца в Царском селе. Под влиянием идей Ж.Ж. Руссо начали строиться эрмитажи (от франц. ermitage — место уединения), павильоны дружбы и уединения, домики в стиле версальского Трианона.

В Москве в середине XVIII в. построены Триумфальные и Красные ворота (Д.В. Ухтомский, 1753–1757). Из московских дворцов можно отметить дом М.Ф. Апраксина — Трубецких (1766–1775), прозванный «комодом» (здание с криволинейными очертаниями, широко распространенное в Европе, но редкость в России), Воспитательный дом (К. Бланк, 1764–1770), являющийся одним из первых сооружений эпохи классицизма в Москве, Странноприимный дом (Е.С. Назаров, 1796; Д. Кваренги, 1801). Крепостным архитектором Федором Аргуновым построен Шереметьевский дворец (Ф.С. Аргунов, С.И. Шевакинский, 1750–1755) и дворец Шереметьевых в Кускове (Ф.С. Аргунов, А.Ф. Миронов, 1770-е). Ему также принадлежит необычный пример светской интерпретации храмовой архитектуры: парковый павильон, названный Гротом, увенчанный куполом с фонариком-главкой. Интересен прием «портик в арочном проеме», например оформление экседры (углубления) Музыкального павильона в усадьбе Голицыных Кузьминки в Москве (Д. Жилярди).

Крупнейшими московскими архитекторами эпохи классицизма были В.И. Баженов и М.Ф. Казаков.

Один из основоположников русского классицизма. Учился в «архитектурной команде» Г.В. Ухтомского и в Академии художеств с момента ее основания. Проектировал Большой Кремлевский дворец в Москве. «К славе великой империи, к чести своего века, к бессмертию памяти будущих времен, к украшению столичного града, к утехе и удовольствию своего народа» — эти слова Баженова, выгравированные на закладной доске Кремлевского дворца, свидетельствуют о цели, которую ставил перед собой архитектор.

Баженов прославился своими овальными лестницами и эллиптическими формами залов — след влияния барокко, например дом Юшкова на Мясницкой улице в Москве (конец 1780-х — начало 1790-х) с угловой ротондой. К числу шедевров Баженова относят дом Пашкова (1784–1786), одно из красивейших зданий Москвы. М.А. Булгаков в «Мастере и Маргарите» назначил именно здесь место прощания Мастера и Воланда с Маргаритой. Сейчас здесь размещается Государственная публичная библиотека.

В 1770-е гг. Баженов начал строительство дворцового комплекса Царицыно под Москвой. Здесь готические мотивы соседствуют с репликами русского Средневековья, например своеобразными кокошниками и волютами. Выстроенный в русско-готических формах для загородной резиденции Екатерины II дворец не понравился императрице и остался незаконченным.

Он родился в Москве, как и Баженов, учился в архитектурной школе Ухтомского. В 1763–1767 гг. работал в Твери. Был помощником Баженова при проектировании Большого Кремлевского дворца. В Московском Кремле Казаков построил здание Сената (1776–1787) со знаменитым купольным залом, который является крупнейшим кирпичным куполом — диаметр 22,5 м. С 1792 г. после Баженова Казаков возглавлял архитектурную школу при экспедиции Кремлевского строения, которая определяла застройку Москвы. Как Ф.Б. Растрелли ассоциируется с Зимним дворцом, так Казаков — с Колонным залом дома Благородного собрания (1780-е), к которому примыкает анфилада гостиных, — наверное, самым великолепным залом в России. Казакову принадлежат здания Московского университета (1780-е), Голицынской больницы (1796–1801) и др. Он также построил Петровский (Путевой) дворец в Москве (1775–1782), в котором строгость классицизма дополняют элементы русского пластического убора. Так, крыльцо имеет кувшинообразные столбы и арки с висячей гирькой, люкарны купола уподоблены кокошникам и т. д.

Казаков любил принципиально новый тип церковного здания — круглые церкви. Ротонда церкви Косьмы и Дамиана (1791–1793) напоминает ротонду над зданием Сената. К этому же типу относится церковь Филиппа Митрополита (1777–1778). Из хозяйственных построек следует отметить Конный двор в имении Голицыных в Дубровицах близ Подольска (1780-е).

Среди подмосковных усадеб выделяется дворцовопарковый ансамбль Архангельское (Ш. Герн, 1780-е), принадлежавший крупной аристократической фамилии Юсуповых.

Провинциальная архитектура. По образцу Петербурга стали создаваться генеральные планы застройки других городов: сначала Твери, затем Костромы, Новгорода, Тихвина и др. В виде композиции из четырех Г-образных корпусов, образующих каре, с аркадой или колоннадой, строились гостиные дворы. Джакомо Кваренги проектировал территорию Коренной ярмарки под Курском, включающую в себя два парных здания — дом коменданта и дом губернского начальника. На главной оси комплекса — здание биржи, за ним — важня (весы).

В провинции строились более скромные здания, но порой выглядевшие весьма внушительно, например дом Гончаровых в Полотняном Заводе под Калугой. Некоторые храмы в провинции и даже в деревнях не уступали по красоте столичным (Знаменский собор в Тюмени, 1786); Спасо-Преображенский собор в деревне Нижняя Синячиха Екатеринбургской области (1794–1823). Смена архитектурных стилей в провинции отставала от столицы, именно поэтому на рубеже XVIII–XIX вв. мы встречаемся со стилем сибирское барокко, в котором архитектура Петербурга сочетается с восточными художественными традициями, связанными с буддизмом и ламаизмом.

Строятся крепости в Азове (1696), Таганроге (1699), Кронштадте и других городах. Создаются новые города в связи с организацией промышленных предприятий — судостроительных (Новая Ладога, Ладейное Поле), железоделательных (Петрозаводск, Екатеринбург). На Урале центром городской культуры стал завод с находящейся чуть поодаль церковью. В Киеве Иван Мичурин в 1752–1755 гг. построил Царский (Мариинский) дворец.

Несмотря на многочисленные стилевые заимствования, продолжал действовать «генетический потенциал», т. е. совокупность традиций русской средневековой архитектуры. В эпоху русского Возрождения наступил расцвет самобытной русской архитектуры, который потом продолжится в «русском стиле» золотого века русской культуры. Как отметил П.Н. Милюков, «в России архитектура становится национальной, когда употребляется национальный материал, дерево». Во второй половине XVII–XVIII в. наибольшее распространение среди деревянных церквей получают шатровые церкви, рубленные «восьмериком на четверике». Храмы растут вверх и в стороны. К нижнему четверику легко пристраивать крупные горизонтальные объемы, а само наличие двух уровней (четверик и восьмерик) увеличивает высоту церкви. К таким сооружениям относится Петропавловская церковь в селе Пучуга на Северной Двине, срубленная в 1698 г. (к сожалению, не сохранилась) с интерьерами, представляющими одно из высших достижений русского деревянного зодчества.

Многоглавые деревянные храмы сохранились в основном на русском Севере. В XVII в. в отдельные постройки были выделены колокольни. Образовался храмовый комплекс из трех сооружений — двух храмов (летнего и зимнего) и колокольни. Крупнейшим памятником мирового значения явился деревянный архитектурный комплекс в Кижах с входящим в его состав Преображенским собором (1714).

Храм представляет собой «изюминку» деревянного архитектурно-природного ансамбля Кижского погоста на Онежском озере. Это чудо строилось без единого гвоздя. Автор не известен, так как авторство стало закрепляться только в петровские времена, да и то не сразу. Предположительно, что плотницкая артель, рубившая церковь, та же, которая в 1708 г. построила близкий по композиции Покровский храм села Анхимово бывшего Вытегорского погоста (Вытегорского района Вологодской области). Она состояла из 75 плотников (из них 12 женщин) во главе с опытными мастерами Невзоровым и Буняком. Предположение основано на том, что известно лишь два храма такого типа, объемная композиция которого разработана в начале XVIII в., — многоглавого на основе традиционного восьмерика с четырьмя прирубами, или 20-стенного сруба. Такая композиция завершала развитие русского деревянного храмового зодчества. Всего в храме 22 главы, по ярусам они располагаются так: 1, 4, 4,8, 4, 1. Интересно, что Петр I в 1714 г. запретил каменное строительство вне Петербурга и в том же году было построено это деревянное чудо.

Кижский погост не имеет аналогов в мире. Вообще русское деревянное зодчество наиболее свободно от заимствований. В нем в наибольшей степени проявился оригинальный характер русской архитектуры. Подобный храм-памятник связывают с подъемом, вызванным победами России в Северной войне, покончившей с притязаниями шведов на северные русские земли. Преображенский собор в Кижах — одно из величайших достижений мировой архитектуры.

Архитектура стала лидером русской культуры в эпоху Возрождения, потому что она зримо овладела всем богатством архитектуры предшествующих периодов и народов: и античным классицизмом, и западными барокко, ампиром и готикой, и восточным (в том числе китайским) стилем, сохранив при этом русское своеобразие. Тем самым она доказала всечеловечность русской культуры.

4.5. Музыка

В XVII в. русская средневековая музыкальная культура — каноническое монодическое знаменное пение — столкнулась с западноевропейским партесным (от лат. partes — части, музыкальные партии, голоса) многоголосием, усиливающим светское начало. Данное противостояние осложнилось церковным расколом: старообрядцы были против новой музыки, видя в ней влияние католицизма.

Родина многоголосного хорового пения — Италия и Германия, но в Россию оно было завезено из Польши через Украину. На Украине оно появилось в начале XVII в. В быстром усовершенствовании церковного пения обнаружился подъем народного духа. Русское Возрождение способствовало освобождению Украины от польско-литовского гнета и ее стремлению к воссоединению с Россией.

В Киеве действовала певческая школа Киево-Братского монастыря, основанная известным украинским просветителем Лазарем Барановичем. Певцы, присланные оттуда в Великороссию в 1650-е гг., распространяли новые распевы. Ранее, в 1640-х гг., новгородцы впервые стали осваивать киевскую нотацию и новый стиль партесного многоголосия западного образца. Посредниками при усвоении западной музыкальной новизны до конца XVIII в. служили малороссийские певчие. В русских народных песнях многоголосие уже существовало, что помогало попыткам дополнения традиционного унисонного пения другими голосами. Возникло так называемое троестрочное пение: «путь», или основную мелодию, давал средний голос, верхний и нижний голоса служили для «сопровождения».

Стали получать распространение киевский, болгарский и греческий распевы. Главное их свойство, в отличие от знаменного распева, — строфичность, т. е. многократное повторение мелодии строфы с разным текстом (как в народной песне).

В XVII в. созданы труды, обобщавшие различные теоретические системы. Монахом Кирилло-Белозерского монастыря Христофором в 1604 г. написана азбука «Ключ знаменной». На Украине в то время трудился известный теоретик и композитор Николай Павлович Дилецкий (ок. 1630 — ок. 1680), выходец из Киева, учившийся в Вильнюсе и Польше. В 1681 г. Дилецкий выпустил «Мусикийскую грамматику» — одновременно и пособие по обучению музыкальной грамоте, и практическое руководство но композиции, в котором излагались правила гармонии, контрапункта и новые понятия о тональности, метре, ритме, ладах и т. п. В своем сочинении Дилецкий советовал композиторам сочинять музыку «про запас», без текста (правило атексталис), «когда есть фантазия». Данные фантазии могли быть началом свободного творчества первых русских композиторов. Дилецкий был назначен директором певческой капеллы царя Федора Алексеевича и перевел свою книгу с польского на русский. Из последователей данной школы выделился наиболее известный русский композитор XVII в. Василий Титов.

Тогда же в Россию пришли псалмы — духовные песни, текстами для которых служили поэтические переложения псалмов Давида, и канты (от лат. kantus — пение), род духовной лирики. Канты были религиозными и светскими. Светские канты делились на викториальные, воспевавшие победы (с припевом: «виват! виват!»), морализующие, философские, любовные. Канты и псалмы быстро вошли в народную среду, получив определение народного барокко.

Создается жанр духовного хорового концерта (лат. concerto — состязаюсь). Дилецкий первоначально называл концертом ансамбль, обычно трехголосный. Термин «концерт» Дилецкий определяет как «борение гласов», противопоставление голосов выделенной группы солистов и всего хора. Концерты делятся на части. Наиболее типичны трехчастные концерты. Главные голоса — бас, выполняющий роль мелодической линии, и тенор — ведущий мелодический голос; дополнительные голоса — дискант и альт. Вместе эти четыре партии образуют гармоничную четырехголосную композицию, в которой все, в отличие от знаменного пения, согласуется. Бас имел преимущество перед тенором.

Наиболее типичный состав хора в конце XVII — начале XVIII в. 12-голосный. Музыка эпохи барокко открыла дорогу светским жанрам: опере, инструментальной музыке.

В XVII в. в России вводится нотолинейная запись, названная киевской нотацией, поскольку была завезена в Москву киевскими певцами. Она чрезвычайно упростила запись древних напевов, с ее помощью впредь записывались все новые напевы.

В XVII–XVIII вв. появляются профессиональные авторы. Как отмечает П.Н. Милюков, первые наши композиторы происходят из низших слоев общества. Их произведения приводят на сцену русскую песню и даже бытовые обряды. В свободном художественном претворении русской песни находит свое выражение национальный колорит. Среди наиболее известных композиторов XVIII в. выделяются Е.И. Фомин (1761–1800), чья опера «Орфей» стала крупным достижением русской музыкальной культуры, Д.С. Бортнянский (1751–1825) и др.

В конце XVIII в. фольклористы начали собирать русские народные песни (Н.А. Львов, двоюродный брат директора придворной капеллы Ф.Н. Львова), частью напечатанные в 1790 г.

4.6. Театр

До XVII в. на Руси не существовало театра. Его заменяли народные обряды — проводы масленицы, колядование с участием ряженых, свадьбы. В роли артистов выступали скоморохи — плясуны, акробаты, музыканты, кукольники и т. п. Театр — феномен эпохи Возрождения. Светские представления отрывались от храмового действа и возвращались к своим языческим (мифологическим) истокам. В качестве религиозной основы театра можно назвать средневековые мистерии. В России такую роль выполняло пещное действо.

Русский профессиональный театр возник как придворный театр. Первые «комедийные действа» были устроены при царе Алексее Михайловиче лютеранским пастором Грегори, который стал основателем придворного театра и обучал «комедийному делу» русских, набранных по государеву указу. Было поставлено несколько пьес на религиозные сюжеты и балет «Орфей». В спектаклях играли иноземцы из Немецкой слободы и русские в основном из числа молодых подьячих Посольского приказа. В театре звучала инструментальная музыка, дотоле не признанная в официальной культуре как не удовлетворяющая церковным канонам. На сцене пели и плясали. Создавались живые декорации с линейной перспективой, что также было новым в русском искусстве. Театр переносил прошлое в настоящее, творил художественную иллюзию жизни. Это соответствовало барочному принципу «жизнь — сцена, люди — актеры». Государева «потеха» стала не просто развлечением, но и школой. Театр выполнял роль «зерцала», в котором зритель узнавал и познавал самого себя.

Сложился и школьный театр при Славяно-греко-латинской академии, спектакли которого ставились по праздникам. Пьесы писались преподавателями, а роли исполнялись учащимися. Появились первые подлинно талантливые пьесы, например «Ростовское действо» Димитрия Ростовского (1651–1709), который стоит у истоков русской драматургии.

В 1702 г. по распоряжению Петра I был создан публичный общедоступный театр, для которого в Москве на Красной площади было построено специальное здание — «Комедиальная храмина». Возникли первые театральные труппы в столицах и провинции. В Петербурге в 1730-е гг. открылся официальный театр. В 1740-е гг. был создан школьный театр при Шляхетском кадетском корпусе, в котором, в частности, ставились пьесы А.П. Сумарокова. В 1750 г. в Ярославле известный актер Федор Волков (1729–1763) основал первый провинциальный публичный театр с русскими актерами, художниками, музыкантами. В 1752 г. труппа театра переехала в Петербург. Так возник первый постоянный профессиональный государственный публичный театр (с 1832 г. Александринский). Директором его стал А.П. Сумароков, а ведущим актером Ф.Г. Волков. В 1779 г. известный русский актер И.А. Дмитриевский (игравший в театре Волкова в Ярославле) создает частный театр на Царицыном лугу (Марсово поле), в котором впервые были поставлены пьесы Д.И. Фонвизина. Год спустя в Москве открылся Петровский театр, в котором игрались как драматические, так и оперные и балетные спектакли.

Балет, прославивший Россию во всем мире, вначале представлял собой отдельные танцевальные номера в антрактах драматических и оперных спектаклей. Для подготовки балетной труппы в 1738 г. была основана танцевальная школа. Елизавета Петровна, взойдя на престол в 1741 г., издала указ об учреждении в Петербурге русской балетной труппы. Отсюда берет начало слава русского балета.

Особенностью России стал крепостной театр — частные дворянские театры с труппой из крепостных. Наиболее известен театр Шереметевых, в котором играла прославленная русская актриса Прасковья Жемчугова. Крепостные театры стали основой русской провинциальной сцены.

Во второй половине XVIII в. в театр пришел массовый зритель. Постепенно театр становился все более важным элементом духовной культуры.

4.7. Религия

Два основных религиозных события русского Возрождения — церковный раскол и новые секты, истоки которых коренятся в религиозной борьбе с ересью жидовствующих и противоборстве иосифлян и нестяжателей. Русская церковь, которая утвердила свою независимость от константинопольского патриарха в XVI в., уже в XVII в. оказалась способна повести за собой другие православные церкви. Однако для этого желательно было приблизиться к ним по форме, что и осуществила официальная церковь посредством церковной реформы, вызвав недовольство сторонников древнего благочестия.

Целая эпоха в жизни западнорусской церкви и культуры связана с именем Петра Симеоновича Могилы.

Этот сын молдавского господаря оказался властным церковным деятелем. В 30-летнем возрасте он становится архимандритом Киево-Печерской Лавры и устраивает в ней латино-польскую школу в противовес существующему Братскому славяно-греческому училищу. Братская школа растворилась во вновь заведенной латино-польской «коллегии», которая вскоре была перемещена из Лавры в Братский монастырь. Одновременно была учреждена «коллегия» в Виннице: по-видимому, Петр Могила хотел создать нечто вроде церковно-учебного ордена с Киевской «академией» во главе. Петр Могила был близок в своей западнической ориентации с Мелетием Смотрицким, который вошел в историю как автор «Грамматики славянския» (1619), замечательной для того времени. В 1632 г. Петр Могила избирается Киевским митрополитом. При его руководстве усиливается католическое влияние на западнорусскую церковь.

С воссоединением Украины с Россией на протяжении 100 лет Киево-Могилянская духовная академия оказала большое влияние на духовный климат России, приложив свою руку и к расколу, и к петровскому просвещению. Она несла Возрождение в религиозную и светскую сферы. Богословами киевской школы, приобретшими огромное влияние в русской культуре, были поэты Симеон Полоцкий и его ученик Сильвестр Медведев.

Русское Возрождение осложнилось двойным расколом — церковным и светским. Первый был до Петра, второй — после его воцарения. По мнению В.О. Ключевского, раскол, произошедший в русской церкви в XVII в., был церковным отражением нравственного раздвоения русского общества под действием западной культуры. Церковь первая не выдержала напора новых идей — так разрушительно повлияло на нее Возрождение, добравшееся до России. Аналогичная ситуация была ранее на Западе, где за Ренессансом последовала Реформация.

Н.И. Костомаров отмечал, что раскол был результатом стремления разобраться в вере, т. е. следствием рационального подхода к религии. Тем самым раскол столь же атрибут русского Возрождения, сколь Реформация — атрибут Ренессанса. Проводя церковную реформу, Никон стремился к обрядовому сближению русской церкви с другими церквами. Реформа церкви увеличила ее сферу обращения, соответствующую становившемуся империей государству. Это сопровождалось усилением влияния католичества, чего опасались сторонники древнего обряда. В.О. Ключевский выделяет в расколе три элемента: 1) национализацию вселенской церкви; 2) латинобоязнь; 3) языческую обрядность.

Раскол ослабил церковь. Царское правительство преследовало старообрядцев, требуя от них отречения от своих взглядов. Наиболее бескомпромиссные из них готовы были вслед за протопопом Аввакумом идти на смерть за свои убеждения, но не подчиниться.

В большинстве случаев окончательное решение принималось под угрозой правительственных преследований. Лицом к лицу с «гонителями» самые нерешительные приобретали уверенность в том, что получат мученический венок. С начала раскола до 1690-х гг. не менее 20 тыс. человек покончили жизнь самоубийством, причем в отдельных случаях до 2,5 тыс. человек одновременно.

В XVIII в. старообрядцы разделись на беспоповцев, считавших, что в мире нет больше истинной церкви, и поповцев, создавших свою церковь. Многие беспоповцы убегали на север, где священников всегда не хватало. Это было вынужденное пустынножительство для тех, кто не хотел сжигаться и боялся, что, будучи схвачен, под пыткой вынужден будет отказаться от старой веры. Страдания закаляли, и мы находим среди потомков первых старообрядцев много людей, выдвинувшихся в разных сферах деятельности — от купцов и промышленников до творцов духовной культуры.

Беспоповцы любили повторять слова Иоанна Златоуста: «Церковь не стены и кровли, но вера и житие». Отсюда пословица: «Церковь не в бревнах, а в ребрах». Впоследствии беспоповцы разделились на федосеевцев (от имени Феодосия, приобретшего большую известность в центральных районах России), и поморцев (жителей севера России). Различие между ними заключалось в отношении к миру, властям и к браку (который поморцы совершали по своему «чину», а федосеевцы отрицали). Крупным центром федосеевцев в Москве стало обширное общежитие у Преображенской заставы. У поморцев был свой центр на Покровке, в Лефортово. Крайние беспоповцы сближались с протестантскими сектами.

В 1880 г. появились единоверцы, которые получали священников, подчиненных православному архиерею, для службы по старому обряду. К другому направлению поповцев относится белокриницкая иерархия, названная по селению Белая Криница в Австро-Венгрии. Ее старообрядческая община, состоящая из вынужденных эмигрировать, спасаясь от преследований царской власти, приняла епископа, который стал главным иерархом старообрядческой церкви.

Преследования старообрядцев продолжались до начала XX в. Только Высочайшим указом «Об укреплении начал веротерпимости» от 17(30) апреля 1905 г. старообрядцам были дарованы равные с другим населением империи религиозные и гражданские права. Накануне были распечатаны алтари старообрядческих храмов Рогожского кладбища в Москве.

В эпоху русского Возрождения под влиянием общего движения с Запада через Украину возрос интерес к протестантизму. Известны протестантские взгляды Тверинова и его сторонников, называвших себя «евангелистами», т. е. следующими буквально понятому Евангелию, очищенному от последующих интерпретаций. Возникла секта «духовных христиан», имеющая в отличие от предыдущей русские корни. Еще в языческой традиции были известны способы вызывания состояний, при которых человек чувствует себя во власти чужой воли. Лица, наиболее способные приходить в такое состояние, считались находящимися в особых сношениях с «духами». Эти люди в конце XVII в. начали говорить от Духа Святого. Считалось, что Бог может вселиться в человека при беспрестанном повторении Иисусовой молитвы. «Духовные христиане» полагали, что книг для спасения не надо. Требуется только Дух Святой. Их заповеди, близкие к старообрядческим и затем вошедшие в хлыстовство, таковы: «Холостые не женитесь, женатые разженитесь, вина и пива не пейте, на крестины и свадьбы и веселые беседы не ходите, не воруйте, не бранитесь».

В XVIII в. появилось хлыстовство (первоначально в Поволжье), руководители которых называли себя Христами, Богородицами, пророками и пророчицами. В процессе радений, кульминацией которых являлось движение но кругу до полного изнеможения, «дух» накатывался на всех участников. Двуперстное знамение и восьмиконечный крест напоминают о происхождении секты из старообрядческой среды. Проповедь хлыстами внебрачных отношений вызвала недовольство внутри самой секты, и от нее отделилась секта скопцов, отрицательно относящихся к половым отношениям.

В середине XVIII в. не без влияния хлыстовщины на Украине возникла и распространилась по югу России секта духоборов. Ко времени образования духоборчества относится деятельность знаменитого философа-мистика Григория Сковороды, взгляды которого, за исключением разве что учения о предсуществовании душ, совпадали со взглядами духоборов. По учению духоборов, души людей созданы по образу и подобию Святой Троицы. Ум, память и воля — три стихии души, сливающиеся воедино и делающие душу причастной триединому Богу. Но часть душ согрешила, и за это Бог низвергнул их в материальный мир, отнял память и предоставил волю самой себе, т. е. всем соблазнам зла. Тело есть временная тюрьма. Пребывание в этой тюрьме должно иметь одну цель: восстановить в себе образ Божий и тем самым освободиться из оков материи. Поэтому всякое пристрастие к чему-либо в мире есть «засеменение зла в плоти» и еще более низкое погружение души в материю. Люди с течением времени «растлились и омерзились» из-за победы плоти. Тогда стали необходимы для них и внешние формы (это напоминает диалектику Лао-Цзы).

Подобным образом, по мнению духоборов, возникли и церковные учреждения. Праведнику же никакой закон не положен. Люди Божии стоят выше церковной иерархии и выше вероисповедных различий; они члены единой невидимой церкви. Они сами живые храмы. Ни писания, ни таинства, ни обряды для них уже не обязательны. При живой сердечной любви все эти внешние атрибуты излишни. С этим перекликается философия Г. Сковороды: «Церемония возле благочестия есть то, что на зернах шелуха и при доброжелательстве комплименты». П.Н. Милюков называет мистическую систему духоборцев значительно опередившей свое время. По его мнению, духовное христианство «выставило в екатеринославском вероисповедании свой идеал, достижение которого принадлежит будущему». В 1841–1845 гг. духоборы были выселены на Кавказ, а к концу XIX в. частично переселились в Канаду. В конце XX в. часть их вернулась с Кавказа и осела в Ростовской и Тульской областях.

В XVIII в. возникла секта молокан (т. е. пьющих в пост молоко), представители которой, как и духоборы, отрицали храмы, иконы, богослужение, посты, понимали таинства в духовном смысле, верили в воскресение «в новом теле». Однако они не отрицали значение Библии, оставляли за учением о Святой Троице православный смысл и соглашались молиться за умерших.

При Петре I верховным учреждением официальной церковной организации стал Синод. Произошла частичная секуляризация — передача в государственную собственность церковных владений. В то же время основными носителями просвещения стали церковно-приходские школы. Сподвижник Петра I церковный деятель и просветитель Феофан Прокопович стал основателем первых подобных школ в Петербурге.

4.8. Философия

В период русского Возрождения философия, как другие отрасли культуры, претерпела существенные изменения, прежде всего под влиянием западной философской мысли. Воздействие опять-таки шло через Украину, соответственно выдающимся философом русского Возрождения стал украинский мыслитель Г.С. Сковорода.

Он родился на Украине. Образование получил в Киево-Могилянской духовной академии. Отказавшись от карьеры, с 1770-х гг. вел образ жизни странствующего проповедника, ищущего Бога в себе. «Если прежде не сыщете внутри себя, без пользы будет искать в других местах» (здесь уместно сравнение с названием работы Л.Н. Толстого «Царство Божие внутри вас»). «Счастье наше внутри нас», — повторял Сковорода. Победивший плоть дух «возносится от раболепной вещественной природы к внешней господственной натуре, к родному свету и безначальному началу». «Иди от земли к небу», — учил Сковорода. Внутренний дух есть единственное, что существует. Люди, познавшие в себе дух, обретают самих себя. К их числу принадлежат все познавшие истину, к какой бы нации и вере они ни принадлежали. Этот внутренний дух Сковорода сравнивал с «демоном» Сократа.

Сковорода склонялся к пантеизму: «Для чего ты боишься назвать Бога натурою? Натура не только означает всякое рождаемое и изменяющее вещество, но и тайную экономию той вечной и премудрой силы, которая имеет свой центр везде, а периферию — нигде»[91].

Афоризм Сковороды «Душа — колодник в темнице тела» напоминает Платона. «Не троньте мира, не виновен сей мертвец», — утверждает Сковорода. Мертвецом мир является, когда в нем нет порождающего начала — Бога, но это же начало находится и в человеке, где его надо развивать и спасать от прелестей мира. Эпитафия Сковороды для себя: «Мир ловил меня, но не поймал», т. е. он остался духовным человеком, чего желал как просветитель и всем другим.

К философам с полным правом можно отнести и А.Н. Радищева, который был энциклопедистом — писателем, просветителем, законодателем, педагогом. Подобно героическому энтузиасту Джордано Бруно он создал концепцию и подтвердил ее на практике своей жизнью. Радищев как просветитель возлагал надежду на истину: «Муж твердый — это герой-философ, оплачивающий истину своей кровью». Радищев видел различия в царской России между обязанностями человека и гражданина: «И от того трудно становится исполнение должности человека и гражданина, ибо нередко оне находятся в совершенной противуположности»[92]. Сам Радищев предпочел быть верным обязанностям гражданина.

4.9. Образование и наука

Во второй половине XVII в. в российской педагогике широкое распространение получила концепция семи свободных искусств — грамматики, диалектики, риторики, арифметики, геометрии, музыки и астрономии. В 1687 г. открылась в Москве Славяно-греко-латинская академия, ставшая первым высшим учебным заведением России. В ней учились А.Д. Кантемир, В.К. Тредиаковский, М.В. Ломоносов. Преподавателей в нее вызывали из Греции. Оттуда же было выписано много книг. В 1814 г. это учебное заведение было преобразовано в Московскую духовную академию и переведено в Троице-Сергиеву Лавру.

В области образования огромны заслуги Петра I. Им основаны Морская академия, навигационная и медицинская школы, артиллерийские и инженерные училища, Кадетский корпус, математические школы, до полусотни начальных цифирных школ в губернских и уездных городах и столько же гарнизонных для солдатских детей. Школа математических и навигационных наук разместилась в Сухаревой башне. В верхнем ярусе башни была оборудована первая в России астрономическая обсерватория, в которой проводил наблюдения Яков Брюс.

Из учебников наибольшей популярностью пользовались арифметика Леонтия Магницкого, изданная по повелению Петра I в 1703 г., и грамматика Мелетия Смотрицкого, неоднократно переиздававшаяся в России в XVII — начале XVIII в.

Первый научный музей России — Кунсткамера, открытая в 1718 г. в Петербурге. В 1725 г. основана Императорская Академия наук с гимназией и университетом при ней. Сложилась славная когорта ученых, изучавших страну, ее земли и народы (Г.Ф. Миллер, В. Беринг, С.И. Челюскин, Д.Я. и X.П. Лаптевы и др.). Делает первые шаги русская историческая наука (В.Н. Татищев).

В 1755 г. открывается Московский университет, в настоящее время главное учебное заведение России. Основателем МГУ был выдающийся ученый, сын крестьянина-помора, М.В. Ломоносов.

Со школьной скамьи мы помним строки из произведения Ломоносова «Ода на день восшествия на всероссийский престол Ея Величества, государыни императрицы Елисаветы Петровны, 1747 года»:

Помимо поэтических сочинений и теории стихосложений Ломоносов прославился во многих областях науки и техники. «Испытание натуры», т. е. изучение природы с помощью эксперимента, говорил он, «трудно, однако приятно, полезно, свято». Ломоносов — основатель отечественной физики, химии, геологии. Одним из первых он сформулировал закон сохранения материи. В работе «О слоях земных» Ломоносов выдвинул гипотезу об эволюции растительного и животного мира.

М.В. Ломоносов — олицетворение русской науки, и хотя в последующие столетия в России было немало гениальных ученых, он остался наиболее известным и почитаемым.

В результате взаимодействия русских и западных традиций, пишет Т.Ф. Владышевская, «рождались оригинальные формы национального русского барокко: в архитектуре — нарышкинское барокко, очень яркое в цветовом отношении, с затейливыми формами; в иконописи — школа царских мастеров, ушаковская школа; в литературе — придворная поэзия Симеона Полоцкого, Кариона Истомина, Сильвестра Медведева; в музыке — троестрочное и демественное пение, партесные четырехголосные гармонизации песнопений знаменного, киевского, греческого, болгарского распевов. Эти ранние формы русского барокко имели для России то же значение, что стиль ренессанс для Европы»[93].

Барокко в России XVII в. выполняло ренессансные функции. Основные черты русского допетровского Возрождения: московское барокко в архитектуре, парсуны в живописи, партесное пение, канты и псалмы (народное барокко) в музыке, демократическая сатира в литературе.

Церковный раскол ослабил культуру Московского государства. Она должна была собраться воедино на новой основе. Этой основой стали реформы Петра I, которые добавили в русскую культуру европейскую образованность.

Можно говорить о двух духовных волнах, способствовавших русскому Возрождению. Первая пришла из Южной России. Достаточно назвать имена Симеона Полоцкого при Алексее Михайловиче и Феофана Прокоповича при Петре I. При Екатерине И, которая переписывалась с Вольтером и Дидро, усиливается влияние непосредственно Западной Европы. Затем русское Возрождение достигает своей высшей точки и внешнее влияние ослабевает. Рождаются свои выдающиеся ученые, писатели, архитекторы. Создается русский театр. В конце русского Возрождения уже не с Украины и Белоруссии идет влияние на центральную Россию, а, наоборот, на Украину и Белоруссию из Москвы и Петербурга.

Возрождение началось прежде всего в церковной области, но повлекло за собой раскол. Г.С. Сковорода и А.Н. Радищев в философии, М.В. Ломоносов в науке, многогласие в музыке, русское барокко и классицизм в архитектуре, парсуна в живописи, новые системы стихосложения в литературе, развитие индивидуального авторского начала — все это в целом составило русское Возрождение. Оно не повторяло западный Ренессанс, потому что имело уже перед собой все его плоды. Русское Возрождение создало условия для золотого века русской культуры.

Литература

1. Вагнер Г.К. Искусство Древней Руси / Г.К. Вагнер, Т.Ф. Владышевская. — М., 1993.

2. Зеньковский В.В. История русской философии: в 2 т. / В.В. Зеньковский. — т. 1. — ч. 1. — Л., 1991.

3. Житие протопопа Аввакума им самим написанное. — М., 1997.

4. История русской архитектуры: учебник для вузов / В.И. Пилявский, Т.А. Славина, А.А. Тиц и др. — СПб., 1994.

5. История русской литературы XI–XVII вв. / под ред. Д.С. Лихачева. — М., 1975.

6. Келдыш Ю.В. История русской музыки: в 10 т. / Ю.В. Келдыш. — т. 1. — М., 1983.

7. Кожинов В.В. История Руси и русского слова / В.В. Кожинов. — М., 2001.

8. Кожинов В.В. Победы и беды России / В.В. Кожинов. — М., 2002.

9. Литература Древней Руси: хрестоматия / сост. Л. А. Дмитриев; под. ред. Д.С. Лихачева. — М., 1990.

10. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: в 3 т. / П.Н. Милюков. — М., 1994–1995. — т. 2. — ч. II.

11. Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву / A.Н. Радищев. — М., 1989.

12. Русский фольклор. — М., 1986.

13. Хрестоматия по истории России: в 4 т. / сост. И.В. Бабич, B.Н. Захаров, И.Е. Уколова. — М., 2001. — т. 2.: XVII — начало XVIII вв. — Кн. I.