И в завершение обсуждения я хотел бы привести замечательную фразу, которую когда-то прочел в одном американском (нерелигиозном!) учебнике по биологии. Там было сказано примерно следующее: "Естественные науки по самой своей сути имеют дело только со стабильно повторяющимися явлениями. Наука может существовать лишь тогда, когда однородные эксперименты из раза в раз дают одни и те же, повторяющиеся результаты. А поскольку Сотворение мира по самой своей сути есть, наоборот, одноразовое явление, и никакой "стабильно повторяющийся эксперимент" там невозможен - то наука не может иметь никакого мнения по вопросу о Сотворении мира, она принципиально не может ни подтверждать, ни опровергать его".
* * *
Ну хорошо, скажет читатель, Вы обосновали, что наука не может привести доказательства истинности своей картины мира. Ну а что, религия разве может?
Ответ: Конечно, религия тоже не может привести доказательства истинности своей картины мира. Я даже и не пытаюсь и не собираюсь приводить "доказательства истинности религиозных положений". (Более того, есть, на мой взгляд, серьезные религиозные причины того, что подобные доказательства невозможны. ) Вся цель вышеприведенных рассуждений состояла в том, что истинность ни одной из двух картин мира - "научной" и "религиозной" - не может быть доказана.
А раз доказательства здесь (как, заметим, и во многих других областях жизни!) невозможны, то из области "истины" мы перемещаемся в область "выбора". Мы вправе выбирать ту картину мира, которая ближе к нашей интуиции, и никакое "логическое опровержение" такого выбора невозможно.
Итак, из всего сказанного следует, что вопрос "Сколько же лет миру - 6 тысяч, как говорит религия, или много миллиардов, или он вообще всегда существовал, как говорят некоторые научные теории?" - это вопрос свободного выбора для каждого человека, в зависимости от свободного желания каждого. Здесь нет доказательств, здесь нет объективной истины, но есть лишь выбор, моя собственная воля придерживаться той или иной точки зрения.
1. 6. Доводы, которые были для меня лично важными в процессе принятияо религиозной точки зрения
Итак, поскольку мы выяснили, что доказать ни религиозную, ни атеистически-научную точку зрения невозможно, мы можем заняться обсуждением доводов в пользу той или другой точки зрения. Здесь уже нет объективных критериев, здесь каждый выбирает для себя то, что ему ближе. Поэтому ниже я попытаюсь рассказать, основываясь исключительно на личном опыте, почему и как я принял религиозную точку зрения.
Должен сначала отметить, что я вырос в совершенно атеистической ассимилированной среде, учился в физико-математической школе и в молодости занимался именно естественными науками. Таким образом, мой приход к религиозному взгляду на мир был довольно сильным изменением прежних взглядов - но, с другой стороны, может быть он был обусловлен именно тем, что я понимал научную точку зрения "изнутри" и потому был избавлен от излишнего преклонения перед наукой, свойственного людям, лишь отдаленно знакомым с ней. Для меня (в свое время) основными послужили два довода:
(1) Первым доводом в пользу выбора религии было для меня существование души и сложность мира. Я не могу поверить, что душа возникла как результат взаимодействия "бездушных", по самой своей сути, физических сил. Дело здесь не только в том, что мир настолько сложен и гармоничен, что трудно поверить, что он возник сам, но и в том, что между "душой" и физическим миром я ощущаю такую пропасть, которую никакая "теория эволюции" заполнить не в состоянии. Для меня очень жив пафос известного шуточного стихотворения:
Ведь наука доказала,
что души не существует,
Что печенка, кровь и сало
вот что душу образует.
Иными словами, я верю в Божественное сотворение мира именно потому, что я не верю, что мою душу образуют "печенка, кровь и сало".
По сути это не новый довод. В Талмуде он приводится в виде следующей истории. Однажды к одному из еврейских мудрецов пришел греческий философ и сказал: "Мы, философы, верим, что мир вечен и был таким всегда; вы же, евреи, верите в то, что мир был сотворен. Можешь ли ты доказать это?" "Да, могу, - ответил мудрец, - приходи завтра". На следующий день, придя к мудрецу, философ увидел на столе пергамент с написанным на нем текстом. "Как замечателен этот пергамент, - сказал философ. - Как интересна выраженная в нем идея! И как искуссно написан текст, как красив его каллиграфический почерк! Кто написал его?" - "Да никто не писал этот текст. Просто стояла на столе чернильница, подул ветер, чернила разлились, и получился этот текст", - ответил мудрец. - "Да ты смеешься надо мной, воскликнул философ. - Не может текст не иметь автора!" - "Но разве мир не гораздо более совершенен и гораздо более сложен, чем этот текст? - ответил мудрец. - Если текст не может не иметь автора, то тем более мир не может не иметь Автора".
Мне кажется, что, несмотря на прошедшие со времен Талмуда почти две тысячи лет, история про разлившиеся чернила никак не потеряла своей актуальности.
(2) Вторым доводом, который был для меня очень важным, был вопрос: "Если Бога нет, то почему нельзя убивать?". Конечно, я отнюдь не считаю себя по сравнению с окружающими меня людьми человеком слабым или не имеющим внутри себя достаточно прочных моральных устоев (а скорее считаю наоборот). Но при этом я давно осознал для себя, что на самом деле не могу чисто материалистически объяснить себе, почему убивать аморально. (Я не говорю здесь о таких примитивных доводах, как "если ты будешь убивать, то тебя посадят в тюрьму" или "если мы будем убивать, то весь мир вокруг нас разрушится". Такие доводы подходят для слабых, но не для сильных людей. ) Понятно, конечно, что это справедливо в отношении любого другого этического закона: "Почему нельзя воровать, если никто не заметит?", "Почему нельзя изменять мужу/жене, если он/она все равно не узнает?" и т. д. Иначе говоря, слова Достоевского "Если Бога нет, то все дозволено" являются для меня очень весомыми, я "кожей чувствую" их важность. В некоторый момент раздумий над этими вопросами я понял для себя, что без Бога не могу обосновать свою этику. Но поскольку я хочу обосновать свою этику - то я выбираю религиозную точку зрения.
1. 7. Уточнение религиозного подхода к Сотворению мира
Как уже отмечалось выше, простое снятие "противоречия между религией и наукой" не должно нас удовлетворять. Это снятие может быть не более чем первым этапом осмысления ситуации. И после опровержения "доказательств" атеизма, мы должны далее - уже внутри религии! - поставить вопрос следующим образом: что же хочет сообщить нам Тора, говоря о Семи Днях Творения? И почему Всевышний сделал так, что, пытаясь изучить мир и делая экстраполяцию в прошлое, мы сталкиваемся с сотнями миллионов и миллиардами лет в наших моделях?
Я не планирую дать ниже исчерпывающий ответ на эти вопросы. Они достаточно сложны и глубоки, и каждый должен найти ответ на них в рамках, приемлемых для него. Я хотел бы в этом параграфе только сделать некоторые замечания о еврейской традиции, которые возможно, будут интересны читателю для построения его собственного личного понимания истории Сотворения мира.
Первое мое замечание состоит в том, что еврейское летосчисление - счет годов от Сотворения мира - ведется не с начала, а с конца Сотворения. Началом еврейского летосчисления "от Сотворения мира", первым днем еврейского месяца Тишрей первого года существования мира - является не Первый, а Шестой день Творения, т. е. день сотворения человека. И это день окончания Творения, в этот день было закончено все "изменение мира". Именно после этого дня и до настоящего времени прошло, по еврейской традиции, менее 6 тысяч лет. Поэтому все, что происходило до этого, все первые Дни, когда Всевышний кроил духовный и физический мир и всю природу вокруг нас, не входят в эти "менее 6 тысяч лет", они за ними, до них.
С другой стороны, если физические процессы в Дни Сотворения шли не так, как сегодня, т. е. и современного "времени" тоже еще не было, а его создание было завершено вместе со всем завершением Сотворения мира - то вопрос о продолжительности каждого из Дней Творения является весьма специфичным. Конечно, они не были обычными днями; но точно также нельзя сказать, что "один день Творения равен миллиону обычных лет", т. к. это было совершенно особое время, не такое как сейчас. А это значит, что Тора не имела целью просто сообщить нам хронологию Сотворения мира. Но тогда возникает вопрос: если целью Торы не является хронология, то зачем же Тора вообще рассказывает нам о числе Дней Творения? Этот вопрос мы подробнее обсудим ниже, в главе 3.
1. 8. Каббалистическая концепция эволюции
Я хотел бы сделать еще одно замечание, касающееся соотношения религиозной и научной точек зрения. Мидраш "Берешит Раба" (времен Талмуда) говорит (и это концепция находит свое развернутое представление в Каббале), что при Сотворении мира Бог "создавал миры и разрушал их, а затем на развалинах их создавал новые". При этом "прежние миры" вовсе не "пропали", иначе создание "предыдущих миров" было бы бессмысленно. Напротив, Всевышний творил мир, разрушал его и из обломков создавал следующий мир. И возраст "6 тысяч лет от Сотворения мира" - это, возможно, возраст именно последнего, не разрушенного мира.
Я не углубляюсь сейчас в вопрос, зачем Богу было нужно таким путем создавать мир, но хочу обратить внимание на тот факт, что теория "создания новых миров из обломков старых" является одной из классических идей иудаизма. В этой связи созданная Дарвином эволюционная теория развития мира, как это ни покажется странным, была оценена некоторыми каббалистами, в частности, р. Авраамом Ицхаком Куком, как наиболее близкая к еврейской традиции. Согласно еврейским каббалистическим воззрениям, в мире безусловно происходила некоторая эволюция, - но происходила она, конечно, не по причине дарвиновского "естественного отбора" или "умения выжить". Она была, согласно еврейской точке зрения, материализацией и реализацией духовных потенциалов, заложенных в верхних мирах. И поэтому, когда мы делаем раскопки и находим останки разных животных, а также когда при экстраполяции в прошлое мы получаем миллиарды лет, то при этом вполне возможно что что-то, что мы наблюдаем, это и есть развалины миров, которые Всевышний разрушал, чтобы из их осколков построить наш, сегодняшний мир.
Иными словами, дарвиновская концепция, будучи материалистической, считает движущей силой эволюции "причины"; она считает, что мир развивался без "конечной цели", что это развитие "подталкивалось сзади" слепой силой естественного отбора. В противоположность этому, каббалистическая концепция эволюции, будучи "идеалистической", считает ее движущей силой конечные "цели", поставленные Богом перед миром, и то, что мир "тянулся" к этим конечным целям - хотя техническим мотором мог служить и "встроенный" Богом в мир все тот же механизм естественного отбора. Иными словами, глядя на едущую машину, "дарвинист" утверждает, что она едет потому, что колеса с помощью силы трения отталкиваются от земли; а "каббалист" утверждает, что она движется потому, что у водителя есть цель и он хочет этой цели достичь. Ясно, что никакие раскопки или ископаемые не могут свидетельствовать в пользу одной из этих концепций против другой.
Я хотел бы еще раз отметить, что вся эта каббалистическая концепция эволюции важна для нас не потому, что мы хотим узнать, как хронологически был построен мир, а потому, что с ее помощью мы можем научиться понимать окружающий нас мир и события, происходящие в нем. Принцип "Всевышний строит миры и разрушает их, и из их обломков строит новые", безусловно действует и сегодня, если не в сфере материального мира, то в сфере духовных аспектов нашего мира. Поэтому изучение каббалистических представлений о Сотворении мира позволяет нам лучше понять сегодняшний мир.
1. 9. Религиозный смысл наличия противоречия между религиозным и научным подходом
В предыдущих параграфах мы объяснили, что в общем-то вполне возможно разрешить на логическом уровне противоречие между научной и религиозной точками зрения по вопросу о возрасте мира.
Но после "убирания минуса" мы хотели бы на этом месте "получить плюс", т. е. выучить что-то важное для себя из наличия - пусть на внешнем, поверхностном уровне - этого противоречия. Иными словами, мы должны задать себе вопрос: зачем Бог устроил это противоречие? Зачем Бог создал мир так, что научная модель отличается от религиозной концепции? Казалось бы, сделай Бог мир таким, что наука доказывала бы нам достоверность Торы - так все бы и верили, и были бы религиозными. А разве не именно этого хочет Бог?
Насколько я понимаю иудаизм, ответ возможен следующий.
Для Бога очень важно дать человеку свободу выбора. Есть разного уровня свобода: физическая, эмоциональная и интеллектуальная.
Бог не сделал меня роботом, Он дал мне возможность передвигаться в ту сторону, в которую я хочу - и это физическая свобода выбора. Бог, кроме того, вложил в меня уравновешенные "стремление к добру" и "стремление ко злу", чтобы я мог сам, по собственной воле, решать, творить мне добро или зло, и в этом моя эмоциональная свобода. Но только ее одной недостаточно. Я, например, физически и эмоционально могу заявить "2*2=5", но интеллектуально я не могу утверждать это, и поэтому мое утверждение "2*2=4" есть утверждение вынужденное, а не свободное. Создавая же мир так, что научная экстраполяция дает нам ответ, отличающийся от религиозного, Бог создает нам возможность для интеллектуальной свободы выбора между религией и атеизмом. А только свободный выбор ценен.
(Подробнее вопрос о ценности для Бога свободы выбора человека я постараюсь обсудить ниже, в главах 7 и 8)
И, наконец, я хотел бы заметить, что когда мы спрашиваем, "зачем" Бог создал ту или иную вещь, зачем Он устроил все в мире таким, а не иным образом, то мы предполагаем, что Творец мира в чем-то понятен нам, т. е. мы предполагаем что можем понять Бога. Но на чем же основывается наше предположение, что мы в состоянии понять Бога? Прежде всего, оно вытекает из положения Торы, что человек создан "по образу и подобию Бога". Эта фраза, в частности, означает, что мы в состоянии понять нечто Божественное. Может быть, не Самого Бога, но Его управление миром. Подробнее см. об этом ниже, в гл. 8.
1. 10. Важность идеи Сотворения мира
В заключение всего этого анализа зададим вопрос: какая лично мне, собственно, разница, создан ли мир Богом или же мир всегда существовал? Говоря вкратце, разница в том, что:
а) "Сотворение" подразумевает цель, смысл существования мира в целом - в противоположность материалистической концепции, при которой мир есть результат взаимодействия бесцельных законов природы (гравитации, магнетизма и т. д. ), а душа и жизнь - результат случайного (т. е. тоже бесцельного) взаимодействия материи, и поэтому в материалистической картине смысловой аспект мира в целом невозможен. (На самом деле, само понятие "смысла" подразумевает внешнего Творца; подробнее см. об этом ниже, п. 2. 5, "Идея празднования субботы". )
б) "Сотворение" подразумевает акт воли, акт выбора, отсутствие детерминизма в самом акте Сотворения мира. А свобода выбора Бога при Сотворении мира является в метафизическом смысле также и источником человеческой свободы воли. Ибо человек создан "по образу и подобию Бога", и когда мы, в своей картине мира, подчеркиваем, и осознаем свободу выбора Бога в Сотворении мира (= волю), то мы проецируем эту схему также и на человека. В каббалистических терминах это выражается в том, что категория "кетер" (= "воля") стоит над категорией "хохма" (= "мудрость", т. е. в некотором смысле "вынужденность"). Последовательно же проведенная логика материалистического взгляда на устройство мира неизбежно приводит к детерминизму (Лапласовскому), что противоречит базовому человеческому ощущению нашей свободной воли. Мы постараемся подробнее рассмотреть этот вопрос в дальнейшем.
1.Б. Дополнение: Дальнейшние сложности и варианты подхода к их решению
1. 11. Проблема последовательности Создания мира: что раньше - растения или Солнце и Луна?
Впрочем, чисто хронологическим вопросом - "сколько лет миру" - проблема соотношения религиозного и научного подходов к Сотворению мира не исчерпывается. Например, есть еще следующая проблема: согласно Торе, растения созданы на Третий День, в то время как Солнце и Луна - на четвертый. Представляется (по крайней мере с первого взгляда), что наука считает наоборот, что Солнце и Луна появились раньше растений, и что это противоречие логически неразрешимо.
1. 12. Варианты подхода к решению этой проблемыо
Первый путь состоит в том, чтобы объявить, что изложенная в Торе история Сотворения мира - это аллегория, а не физический факт; и что мы изучаем из Торы философию и мораль, а не геологию и космологию. Подход такой, в принципе, возможен с точки зрения религии; и эта точка зрения внутри иудаизма тоже существует. Однако мне лично этот подход не нравится, он кажется мне слишком слабым и "защищающимся".
Второй путь состоит в том, чтобы попытаться все же согласовать текст Торы с научной картиной мира, давая иногда стихам Торы не совсем привычное (но согласующееся как с текстом Торы, так и с современной наукой) истолкование.
Такой подход последовательно проведен, например, в книге профессора физики Натана Авиэзера "Вначале: Сотворение Мира - Тора и наука" (перевод на русский язык - в издании Бар-Иланского Университета, 1995г.). В этой книге "Дни" Творения понимаются как длительные периоды времени (ивритское слово "йом" - "день" - дает, в принципе, такую возможность), чем снимается вопрос о 6 тысячах лет, прошедших от Сотворения; при этом все остальные проблемы понимания текста Торы как реально физического описания согласуются, тем или иным способом, с современной наукой. В частности, проблема последовательности создания растений и Солнца - как мы отметили выше, согласно Торе растения созданы в 3-й день, а о Солнце, Луне и звездах говорится в день 4-й - разрешается тем, что 4-й День рассматривается не как создание Солнца или образование планетарной системы (это событие Н. Авиэзер относит ко 2-му Дню Творения), а как занятие Солнцем и Луной св нынешних мест на небосводе, что связано с наклоном Земной орбиты и временем обращения Земли вокруг своей оси - а это, с точки зрения современной науки, по-видимому, действительно произошло уже после появления на Земле растений. Отметим, что текст Торы в общем-то дает все основания для такого истолкования, ибо в описании 4-го Дня Творения подчеркнута календарная роль Солнца и Луны, а она действительно приняла нынешний вид в процессе фиксации Земной орбиты.
Такой путь представляется достаточно плодотворным, минус же его, по моему, состоит в том, что он согласует Тору именно с новейшими достижениями науки. Я лично всегда "опасаюсь", когда вижу слишком уж хорошее согласование религии с достижениями науки. Ведь наука - это вещь чрезвычайно изменчивая. В ней могут внезапно кардинально измениться не только последние гипотезы, но и то, что уже несколько десятилетий и даже столетий казалось прочно установленным и непоколебимым; так что, если уж очень опираться на последние научные достижения, то можно в некоторый момент лишиться опоры. С другой стороны, некоторым эти попытки согласования могут показаться "современной апологетикой", что тоже не вызывает симпатии. Однако, при всех этих оговорках я должен сказать, что книга Н. Авиэзера безусловно интересная, хотя и не всегда бесспорная.
И наконец, третий путь состоит в том, чтобы объявить, что Тора и наука это в принципе разные типы знания и вообще отказаться от попыток их состыковать. И в самом деле, почему это все в жизни должно согласовываться? Истина необычайно многогранна. И из всей прочей жизни мы уже могли бы понять, что желание жить в логически непротиворечивом мире, желание найти разрешение всех противоречий - это, на самом деле, впадание в детство. Взрослый человек вполне может жить - и реально живет - и с противоречиями, в том числе в данный исторический момент неразрешимыми. Окружающий мир весь соткан из противоречий, и тем не менее, мы уживаемся в нем.
Какого из вышеизложенных подходов придерживатсья - каждый выбирает сам себе.
* * *
Закончив обсуждение "внешних" вопросов Сотворения мира, т. е. вопросов соотношения религиозного и нерелигиозного подхода к миру, мы переходим теперь к "внутренним" вопросам Сотворения мира - т. е. к собственно анализу текста Торы.
Продолжение
Pinchas Polonsky. Two stories of creation
MACHANAIM - JEWISH HERITAGE CENTER FOR RUSSIAN SPEAKING JEWS
---------------------------------------------------------------------------П. Полонский. Две истории сотворения мира К оглавлению ГЛАВА 2. СТРУКТУРА МИРОЗДАНИЯ: "ТВОРЕНИЕ" И "ПЕРЕДЕЛКА"
2. 1. Первый День: сотворение света
2. 2. Разница между "бара" ("сотворил") и "аса" ("сделал")
2.3. Три несводимых уровня Мироздания
2.4. "Наасе Адам - сделаем человека"
2.5. Идея празднования Субботы
2.6. "И был вечер и было утро"
2. 1. Первый День: сотворение света
Первая же фраза Торы содержит в себе грамматическое несогласование. Первое слово Торы - "Берешит" - "В начале" - является грамматически не "отдельным", а "сопряженным сочетанием" (эта категория называется в ивритской грамматике термином "смихут"). Иными словами, буквально слово "Берешит" следует перевести не как "В начале", а как "В начальности чего-то". Такая форма требует после себя существительного или причастия, а в тексте Торы, в нарушение грамматических норм, после нее идет здесь глагол ("бара" - сотворить).
Еврейские традиционные комментаторы поясняют, что эта "несогласованность" дает нам возможность двойственного прочтения первых фраз Торы. Мы можем оставить "бара" глаголом, переводя "Берешит" просто как "В начале", и тогда мы получим обычный перевод: "В начале сотворил Бог небо и землю". Или же мы можем (следуя большинству комментаторов) отдать предпочтение более точному и буквальному переводу слова "Берешит" и истолковать "бара" как причастие (ивритская грамматика позволяет сделать это), и тогда весь первый и второй стихи Торы окажутся причастным оборотом, а не отдельным предложением. Перевод при этом будет таков: "В начале сотворения Богом неба и земли, когда земля была бесформенна и удивительна1 , и тьма над бездной, и дух Бога витал над водою, - сказал Бог: 'Пусть будет свет'. И стал свет".
Иными словами, при таком подходе проявляется то, что суть Первого Дня Творения состоит в сотворении света.
Действительно, "свет" представляется нам самой "тонкой" материальной структурой, и естественно принять его как самую первую стадию Творения. Однако в этом рассказе Торы есть еще один важный для нас смысл. Слово "свет" не зря используется нами в переносном смысле как "духовность", "содержательность", "смысл" (например, в выражении "свет учения"). И Тора здесь указывает нам, что началом Творения является духовность, смысл, содержание, цель - а уже грубо материальное наполнение приходит потом. Иными словами, мир движим целями, а не причинами; причина существования и развития мира и всех явлений в нем не в том, что есть причины, "подталкивающие" явления "сзади", но в том, что есть цели, тянущие мир за собой. Сначала творится свет, ибо духовность тянет за собой материальную реализацию и определяет ее, а не наоборот.
2. 2. Разница между "бара" ("сотворил") и "аса" ("сделал") В еврейском тексте Торы, рассказывающем о Сотворении мира, используются глаголы, достаточно близкие, но все-таки четко различные по своему смыслу. К сожалению, почти во всех переводах Торы на русский язык эта разница смазывается. Один и тот же глагол переводится разными словами или же, наоборот, одним и тем же словом переводятся разные глаголы, и поэтому читающие на русском языке просто не могут заметить четкой структуры текста.
Слово, на которое мы хотели бы обратить внимание сейчас, это - глагол "бара" (), переводимый обычно "творить"; и смысл его в том, что творится "нечто из ничего", т. е. творится некая принципиально новая сущность, которой не было в этом мире и которая не может быть сделана, скомпонована из элементов уже имеющихся.
В отличие от этого, другой часто повторяющийся при Сотворении глагол "аса" () - "делать" - означает переделку одного в другое, делание нового объекта из уже имеющихся элементов. Иначе говоря, "бара" - это "нечто из ничего" (на иврите: " " - "йеш ме-айн" ), а "аса" - это "одно из другого" (на иврите " " - "йеш ми-йеш").
2. 3. Три несводимых уровня Мироздания В Торе при описании Сотворения мира глагол "бара" - т. е. "сотворить нечто из ничего","создать принципиально новую компоненту" - употребляется всего в трех местах2. Первый раз в первом стихе Торы, который говорит: "В начале сотворения Богом неба и земли ...", и здесь глагол "бара" относится ко всему творению в целом. Он показывает нам, что первоначально мир "создан из ничего", что само существование мира, сама возможность его как самостоятельной материальности является чем-то новым, чем-то отделенным от изначальной Божественности.
После этого, в рассказе о Втором, Третьем и Четвертом днях Творения, глагол "бара" не используется. Все описание создания в эти дни "небосвода", морей, растений (т. е. органической материи), солнца, луны и звезд - это лишь переделка тех сущностей, которые были созданы в Первый День Творения.
Однако в 5-й день, при сотворении животных, снова употребляется глагол "бара". В стихе 1:25 мы читаем, что "сотворил ('бара') Бог все существа живые", т. е. создание живых существ является творением нового, не сводимого к предыдущим уровням, так как душа животных является принципиально новой субстанцией, которая не может быть сведена к функционированию организованной недуховной материи. (Более буквально стих 1:25 можно перевести так: "И сотворил Бог все души живые" - то есть логическое ударение здесь в "бара" именно на душах живых существ. )
Третий раз слово "бара" встречается при рассказе о сотворении человека. Это означает, что человеческая душа - это некая опять новая субстанция, которая не только не сводима к недуховной материи, но и не сводима к животной душе.
Итак, в человеке есть как бы три уровня: уровень первого "бара" материи, уровень второго "бара" - его животной души, уровень третьего "бара" - его сугубо человеческой (Божественной) души.
Итак, схема Сотворения представляется следующим образом:
1 день - свет - Сотворение материи 2 день - небеса - Только переделка
3 день - растения - Только переделка
4 день - небесные светила - Только переделка
5 день - животные - Сотворение душ живых существ
6 день - человек - Сотворение души человека
(Полее подробно структура Дней Творения разобрана ниже, в главе 3)
В стихе 1:27 сказано: "И сотворил Бог человека в образе своем, в образе Божественном сотворил Он его, мужчиной и женщиной сотворил Он их". Здесьслово "бара" встречается трижды, имея в виду, что все три параметра человека - т. е. во- первых то, что Бог сделал человека в образе его (комментарий объясняет, что в "образе своем" означает "в образе человека", т. е. Бог сотворил один "образ", из которого в дальнейшем "производится" человек, так что каждый человек индивидуален по своей сущности, являет собой отдельный мир), во-вторых то, что этот образ Божественный и, в-третьих, что человек является мужчиной и женщиной, - все это аспекты Божественной души человека, "сотворенные Богом из ничего" и не сводимые к конструкции из более низких уровней -неодушевлен материи и животной души.
Таким образом, разделяя историю Сотворения мира словом "бара" на три уровня, Тора показывает нам, какие структуры окружающего нас мира сводимы к более простым, а какие ("бара") - нет. Этот подход, очевидно, в корне отличается от материалистического подхода, согласно которому "сложные системы" - человек, животные - можно в принципе редуцировать, свести к функционированию более простых. Иными словами, спор здесь ведется о том, сводится ли психология к биологии, а биология к биохимии, химии и, в конце концов, к физике, как считает материализм; или же не сводится, как утверждает Тора.
Естественно, что в этом вопросе (как и во всех других подобных вопросах нет никаких доказательств или возможности установить объективную истину, и каждый выбирает такую точку зрения, которая более всего соответствует его душевной интуиции. )
2. 4. "Наасе Адам" - "[мы] сделаем человека" Кроме глагола "бара" по отношению к человеку, в Торе, в стихе 1:26 сказано также: "наасе адам" - буквально ".[мы] сделаем человека". Следует особо отметить, что этот стих - единственный при описании Творения мира, в котором глагол, описывающий действия Бога, используется во множественном числе.
К кому же обращается Бог, говоря "мы" при "делании" человека? Есть различные комментарии к этому стиху , и хотелось бы выбрать здесь такой, который лучше поможет нам увидеть самих себя в истории Сотворения мира. Комментарий, который мне хотелось бы здесь выделить, говорит: Бог обращается к самому человеку - прежде всего к первому Адаму, но также и ко всякому человеку, ко мне и к тебе - говоря: "Давай мы вместе - Я и ты сделаем из тебя человека".
"Наасе" (от корня "аса") - это не сотворить, а сделать из уже имеющегося, т. е. довести до совершенства. И в этом смысле человек отличается от всех живых существ тем, что он не создается с самого начала готовым. Человек должен обязательно себя еще и "доделать".
Это "доделывание" проявляется в трех аспектах. Во-первых, оно проявляется в том, что только что рожденный ребенок еще не есть полноценный человек, и (в отличие от животных) если он будет отнят от сообщества себе подобных, то он никогда не овладеет такими сугубо человеческими качествами, как умение говорить, умение мыслить и умение понимать на человеческом уровне. Во-вторых, даже взрослый человек может достичь истинно человеческого уровня своей души только в том случае, если он постоянно работает над собой, постоянно себя воспитывает, постоянно себя "доделывает". Причем делать это он должен в постоянном диалоге с Богом, то есть должен истолковывать слова Торы "[мы] сделаем человека" в смысле: "только мы вместе - Я (Бог) и ты - можем сделать из тебя человека, действительно достойного называться человеком". И, наконец, в-третьих, термин "доделывание" относится к самому Адаму, Первому Человеку. Как мы подробно обсудим ниже, сама история пребывания Адама в саду Эденском произошла в 6-ой день Творения, то есть в то время, когда Мир еще не был закончен, еще творился. Адам в Саду влиял на свою собственную структуру, как в позитивном смысле (съедая плоды Сада), так и в негативном (взяв плод с Дерева Познания Добра и Зла), т. е. в диалоге с Богом Адам в Саду "доделывал" себя.
В сущности, " диалог с Богом" выступает здесь как основа реализации человеком своей человечности; и в этом смысле "диалоговый принцип" является одной из основ иудаизма.
2. 5. Идея празднования Субботы Последний, четвертый раз в истории Сотворения мира, где употребляется глагол "бара", - это описание Субботы. Стих 2:3 (нижеследующий перевод отличается от обычного, чтобы подчеркнуть ту сторону текста, на которую мы хотим здесь особо обратить внимание) гласит: "И благословил Бог День Седьмой и освятил его, ибо в этот день отдыхал Он от всей работы своей ; и его сотворил ("бара") Бог, созидая мир". Т. е. Суббота тоже является таким элементом мира, который был сотворен Богом "из ничего". И, следовательно, сущность Субботы не сводима ни к какой конструкции из других элементов этого мира. Именно поэтому Суббота является столь важной, и соблюдение ее столь существенно, и она может дать человеку такие силы, которые ничто другое дать ему не может.
Что же, собственно, празднуется нами в Субботу, какое историческое или метафизическое событие? В Субботу мы празднуем то, что мир сотворен; и это постоянное ощущение "сотворенности" мира оказывает важнейшее влияние на наше мировоззрение и на нашу жизнь.
Если человек исходит из предпосылки, что мир не был сотворен, но существовал изначально или появился в результате каких-то случайностей или "безличностного" события ("большого взрыва", например), то такой человек вынужден признать, что в мире "в целом" нет смысла. Ведь если мир не имеет личностного Создателя, то тогда он не имеет и Цели существования и не имеет Смысла. А раз мир (как целое) не имеет смысла, то (этот вывод психологически труден, но логически, мне кажется, неизбежен) тогда и всякая его часть, в том числе человеческая жизнь, тоже не имеет смысла. Ибо смысл у элемента может существовать, только если есть смысл у целого, и когда целое теряет смысл, то и все его элементы теряют смысл.
Празднуя Субботу, мы празднуем Сотворение мира. Мы празднуем то, что мир не случаен, что он не возник в результате наложения случайностей или бездушных законов природы. Напротив: мир создан Всевышним, и он имеет цель и смысл. А значит, и наша жизнь, которая является элементом мира, тоже имеет свои цель и смысл.
А поскольку каждый из дней сегодняшней недели является проекцией на наш мир одного из Дней Творения, то недельный цикл - это цикл функционирования мира, некоего завершающего единства, в котором принимали свое участие все семь категорий, семь "мидот", на которых устроен мир (подробнее мы рассмотрим "семь мидот" ниже). И в конце каждого такого цикла функционирования мы опять должны вспомнить о Сотворении мира и о смысле жизни, и радоваться своему осмысленному месту в этой цельной картине. И в этом смысл нашего празднования Субботы.
2. 6. "И был вечер, и было утро" Как всем известно, Суббота начинается в пятницу вечером, с захода солнца. Это относится и к любому дню еврейского календаря: он начинается накануне вечером. В чем смысл того, что день начинается с вечера? Источник такого счета суток коренится, конечно, в описании Дней Творения. Подводя итог каждому из этих Дней, Тора говорит: "И был вечер и было утро" - тем самым обозначая счет дней с вечера. Однако, каков же филосовский смысл этой фразы?
На иврите "вечер" - "э'рев" (), а "утро" - "бо'кер"(). Исходное значение корня "" (эрев) означает "смешивание", например, "" - "леарбе'в" перемешать , "" - "эру'в" - "соединение", "перемешивание нескольких владений в одно (для возможности переноски вещей в Субботу)", "" - " арев" - "гарант", т. е. тот, кто "перемешивает" себя с берущим ссуду (или дающим какое-то иное обязательство), отвечая за него; и т. д. Исходное же значение корня ""(бокер) означает: разделять, выделять, анализировать (например "" "бикорет" - "анализ, критика").
Иными словами, иврит предстает здесь очень зрительно-ассоциативным языком. Вечер - это время, когда все смешивается, картинка как бы затушевывается в сумерках. А утром, наоборот, все начинает различаться, выявляться, выделяться более четко при свете. В словах "эрев" и "бокер" выражены противоположные тенденции - смешивание и разделение. (Понятно, что в переводе Торы слова лишаются всего того ассоциативного смысла, который заложен в оригинале). И, учитывая это значение слов "эрев" и "бокер", фразу "И был вечер и было утро" можно совершенно законно перевести следующим образом: "Сначала Бог перемешал, а затем - разделил".
Это "смешение и разделение" является очень существенным для иудаизма. Еврейскому религиозному законодательству свойственно разделение. Все еврейское мироощущение построено на разделении, на отделении, на гранях. "Кошерное" отделено от некошерного, Суббота отделена от будней, Израиль отделен от других народов. Внутри Израиля разделение на левитов и коhенов, (священников, служивших в древности в Храме), есть 12 колен, Израилевых, и у каждого из колен свой отдельный удел в Эрец Исраэль
Мотив разделения прослеживается во всей истории Сотворения мира со стиха 1:6 : "... да будет свод внутри воды, и да отделяет он воду от воды". На разделении основан весь Закон, проводящий четкую грань между "можно" и "нельзя".
(Здесь интересно отметить полную противоположность иудаизма и марксизма. Вспомним знакомые нам из молодости лозунги марксизма, которые призывали все смешать - это называлось "стирание граней - между городом и деревней, умственным трудом и физическим" и т . д.)
Иудаизм стремится к "отделению", и это отделение должно реализовываться во внешнем, видимом, окружающем нас мире. Но при этом, проводя это разделение в своей жизни, мы должны постоянно помнить и ощущать, что во внутреннем, мистическом измерении весь мир един весь является Божественным творением. И именно об этом говорит нам Тора словами "И был вечер и было утро", понимаемыми как "сначала (= в корне, в сущности вещей) Бог все перемешал, а затем (= на поверхности мира) все разделил".
В своей основе, в своих корнях все вещи связаны, но на поверхности они должны быть разделены.
Все идет от одного Источника. Все в мире начинается от единого Бога, исходит из единой Его Воли, все сущее имеет единый корень; и в этом ощущении единства мира - один из важнейших аспектов еврейского монотеизма. Однако на поверхности - в реальном действии, в Законе - мы обязаны провести грани и не имеем права их преступать, и в этом равновесие мистики и закона. Поясним это следующим примером. С мистической точки зрения, Добро и Зло происходят из одного источника. Дерево Познания Добра и Зла - одно, общее. Действительно, нельзя понять Добро, не познав Зла. Но на поверхности, в реальности, есть четкие грани, разделяющие эти понятия, и если мы позволим себе их стирание, т. е. смешение Добра и Зла, то это приведет мир к разрушению.
---------------------------------------------------------------------------
1Отметим, что обычно библейское выражение "Тоhу ва-воhу" переводят как "пуста и хаотична", но данный нами перевод "бесформенна и удивительна" представляется более близким к классическому еврейскому пониманию этих слов. К сожалению, из-за ограниченного объема книги у нас нет возможности подробно остановиться на анализе этого (как и многих других) мест Текста.
2 Дополнительное четвертое место - Суббота - мы обсудим ниже, в п. 2.5.
Продолжение
Pinchas Polonsky. Two stories of creation
MACHANAIM - JEWISH HERITAGE CENTER FOR RUSSIAN SPEAKING JEWS
---------------------------------------------------------------------------П. Полонский. Две истории сотворения мира К оглавлению ГЛАВА 3. СОТВОРЕНИЕ МИРА ЗА 7 ДНЕЙ - СТРУКТУРА "СФИРОТ"
3.1. Не хронология, а структура
3.2. Однородность строения миров на всех уровнях - " 10 сфирот"
3.3. Отступление: Влияние набора понятий нашего языка на восприятие окружающего мира
3.4. Проявление в структуре Мироздания категории "хесед"
3.5. Проявление в структуре Мироздания категории "гвура"
3.6. Соотношение "хесед" - "гвура"
3.7. Проявление структуры хесед - гвура в социальной структуре современного еврейского религиозного мира
3.8. Пример понимания стиха из Псалма с использованием категории "хесед"
3. 1. Не хронология, а структура
Как уже было объяснено выше, рассказ Торы о Семи днях Творения не имеет целью просто сообщить хронологию Сотворения мира. Но тогда возникает вопрос: если целью Торы не является хронология, то зачем же Тора вообще рассказывает нам о числе Дней Творения?
Ответ на этот вопрос может быть такой: рассказ Торы о Сотворении мира, Семь Дней Творения - это не хронология, а структура мира. Другими словами: эти Семь Дней представляют собой созидание (или если хотите можно назвать это формированием, обработкой) семи фундаментальных параметров, лежащих в основе структуры сотворенного Богом мира. А мир и сегодня имеет эту структуру и продолжает функционировать в соответствии с ней. Таким образом, все описание Сотворения дается нам для понимания устройства окружающего нас мира, для понимания нашей жизни сейчас, - а не только как информация о прошлом.
Ниже, в следующих главах, мы попытаемся, изучая рассказ Торы о Сотворении, понять, что же мы можем выяснить для себя (и про самих себя) из этого рассказа.
3. 2. Однородность в строении мира на всех уровнях - "10 сфирот" ("категорий") - "7 мидот" ("свойств") Согласно еврейской каббалистической концепции, любой цельный мир - будь то вселенная (макрокосмос) или человек (микрокосмос) или еврейский народ или любой другой цельный мир - раскладывается определенным образом по десяти стандартным параметрам - "сфирот" (ед. число: "сфира"; более подробно мы обсудим это понятие ниже). По этим параметрам можно проанализировать строение всего мироздания, или каждого из составляющих его миров, строение и функционирование любой целостной части этого мира, а также устройство души и структуру функционирования человека. В каком-то смысле это еврейская система всеобъемлющего психоанализа, которая базируется на десяти параметрах. Из этих десяти первые три в каком-то смысле "внутренние" ("высшие", "скрытые"), а последующие семь - "внешние" ("низшие", "открытые"). Эти "семь внешних" называются "7 мидот", т. е. "7 свойств", "7 проявлений".
Именно эти "7 свойств" проявляются последовательно в процессе Творения любого мира, и в частности - Сотворения Мироздания. Семь Дней Сотворения мира - это последовательное формирование, обработка, приведение в надлежащий вид каждого из этих семи свойств/проявлений. Эти 7 компонент мы наблюдаем также, например, и при создании еврейского народа, когда наши праотцы Авраам (1), Ицхак (2) и Яаков (3), а потом Моше (4) и Аарон (5), Йосеф (6) и Давид (7), представляют собой эти же 7 компонент, однородных (в каком смысле - мы обсудим ниже) в структуре всякого мира.
Рассказ Торы о Семи днях Творения призван научить нас пониманию функционирования мира, пониманию того, какова структура его управления.
Конечно, это можно постичь только при серьезном, глубоком изучении Торы; конечно же, в оригинале и с традиционными комментариями, при проникновении не только в прямой, но и в скрытый, внутренний смысл всего повествования. И поэтому я хочу особо подчеркнуть, что все нижеследующее изложение подобных сложных вещей является очень грубым и приблизительным. И я отнюдь не ставлю целью научить читателя действительно разбираться в подобных вещах, но стремлюсь лишь показать ему какие-то элементы общей картины, с тем, чтобы он сам начал изучать Тору и сам дошел до собственного понимания всех этих вещей.
3. 3. Отступление: влияние набора понятий нашего языка на восприятие окружающего мира Известно (и давно признано антропологией), что, глядя на мир, человек видит вовсе не саму окружающую его действительность, но он видит ее уже препарированную тем набором понятий, которые есть у этого человека в голове, в сознании. Т. е. мы обычно видим только те вещи, которые уже ранее были знакомы нашей голове. Иными словами, сначала идет первичное восприятие окружающих явлений органами чувств (сетчаткой глаза), затем эти данные обрабатываются мозгом на "низшем уровне" - и выделяются объекты, мозгу знакомые, - и только потом, пройдя первичную "сетку известных понятий" и будучи "разложенной" по ним, внешняя картина поступает на сознательную обработку мозга.
Концепция: "Мы видим обычно только то, что наша голова знает" - еще в большей степени относится к понятиям нематериальным, к вещам духовного порядка, к устройству мира. Например, человек, у которого есть понятие об университете, попадая в него, понимает, что находится в университете или, по крайней мере, в каком-либо учебном заведении. Дикарь же, у которого в голове в принципе нет понятия "учебное заведение", не только не поймет, где он находится, но и вообще не увидит университета. Он увидит людей и здания, а университета не увидит. Т. е. человек видит сложноорганизованную вещь только при условии, что понятие об этой вещи есть у него в голове. Таким образом, чтобы видеть духовные процессы, нужно сначала обладать необходимым набором понятий.
С точки зрения иудаизма, "7 мидот" / "10 сфирот" - это и есть те базовые понятия, без которых нельзя проанализировать окружающий мир. Ниже мы обсудим две из этих "мидот /категорий" - "хесед" и "гвура", соответствующих Первому и Второму Дням Творения.
3. 4. Проявление в структуре Мироздания категории "хесед" Первой категорией, которая лежит в основе сотворения (любого) мира, является категория "хесед" - "". (Названия всех "сфирот" нельзя полно и точно перевести ни на какой другой язык, и мы поэтому будем пользоваться их ивритскими наименованиями. ) Слово "хесед" иногда переводят как "доброта" или "милость", но это очень приблизительный перевод, не позволяющий зачастую понять суть дела. "Хесед" более точно означает "желание дать", "некоторое действие, направленное вовне", "раздачу", "желание распространения", "экстравертность".
Слово "хесед" в ТаНаХе переводят иногда также как "любовь". Внутренняя связь этих оттенков смысла ясна: именно любовь к кому-то является причиной того, что я хочу ему что-то дать. Но опять-таки, этот перевод - только одна из сторон понятия, и нам надо оставить термины "хесед", "гвура" и т. д. в их ивритском звучании.
Попробуем теперь увидеть проявление категории "хесед" в различных рассказах Торы, увидеть "однородное строение" Мироздания на разных уровнях. (Мы увидим при этом также, насколько неправильно мы можем понять термин "хесед", если будем переводить его как "доброта". )
Как уже объяснялось выше (см. пункт 2. 1) первой вещью, которая создана при Сотворении мира, является свет. При любом варианте перевода первых фраз Торы создание света есть центральное событие Первого Дня. И свет - это именно "хесед", ибо свет находится постоянно в состоянии движения вовне, распространения, и это его как бы внутреннее "органическое", неотделимое от него свойство. Это и есть проявление категории "хесед" на уровне материальной природы.
В другой истории Торы, в истории построения еврейского народа, качество "хесед" представляет наш праотец Авраам, первый из Праотцов, который занимался тем, что распространял свет этического монотеизма. Авраам ходил и учил весь мир, как надо правильно и справедливо жить, основываясь на поклонении Единому и Всевышнему Богу и не поклоняясь идолам. Талмудическая Агада рассказывает, что шатер, в котором жил Авраам, имел четыре входа, обращенные ко всем сторонам света, чтобы путь к Аврааму каждого желающего, с какой бы стороны он ни шел (т. е. независимо от его начальных условий) был бы наиболее коротким и прямым.
Сама суть Авраама - это распространение Учения, и поэтому Авраам есть персонификация категории "хесед". Иными словами, через личность Авраама качество "хесед" приобрело свою силу и соответствующее место в нашей национальной психологии. И в то же время качество "хесед" было "огранено", т. е. было в нужной мере обработано и ограничено испытаниями Авраама (подробнее мы обсудим этот вопрос далее, во второй части книги, при разборе глав Торы, говорящих об Аврааме).
3. 5. Проявление в структуре Мироздания категории "гвура" Вторая категория из 10 сфирот, которую мы теперь рассмотрим - и обработке которой при Сотворении Мира посвящен Второй День Творения - это категория "гвура" - "". Это понятие иногда переводится как "сила" или "могущество", но более глубокое его значение - категория "ограничивающая", категория "не дающая расползтись", "удерживающая", "направленная вовнутрь", "интравертная". Короче, это категория, уравновершивающая "хесед".
Иллюстрацией того, что "гвура" - это именно "сдерживание", а не просто "сила" или "могущество" (как обычно переводят это слово в словаре), может служить классическая цитата из Мишны (Авот 4:1): "Кто истинный "гибор"? Тот, кто может удерживать свои страсти".
Пояснением соотношения "хесед" - "гвура" на уровне неживой природы может служить пример воды в стакане. Свойство воды растекаться - это проявление категории "хесед", а свойство стакана не дать воде растечься - проявление категории "гвура".
При Сотворении мира во Второй День создано то, что называется на иврите "ракиа" (а по-русски весьма неточно - "небесный свод"), задача которого "отделять воду от воды" (Бытие 1:6), удерживать верхние воды, не дать воде растечься - и это свойство категории "гвура". Таким образом, Второй День Творения был посвящен обработке категории "гвура" на уровне Космоса.
Параллельно этому, при сотворении еврейского народа "гвура" является главным качеством второго из праотцов, Ицхака. И поэтому Ицхак, в отличие от Авраама, занимался не "распространением" (т. е. не тем, что ходил по миру и объяснял другим людям, как нужно правильно жить), а напротив, "удержанием", "сохранением": он сидел в своем шатре и воспитывал своих детей, передавая им Традицию. Это проявление категории "гвура", категории "не дать растечься", "не дать разойтись". В течение своей жизни, воспитывая своих детей и тем самым не давая учению Авраама "растечься", Ицхак обрабатывал категорию "гвура", чтобы она была сформирована на должном уровне в национальном сознании - в душе Народа Израиля.
И опять же, аналогично истории с Авраамом, жизнь Ицхака была полна испытаний, призванных "огранить" (обработать, ограничить) категорию "гвура" в национальной душе еврейского народа. Подобно тому, как Авраам должен был ограничить свой природный "хесед" до правильного "хеседа", - Ицхак должен был сократить свою природную "гвуру" до правильной "гвуры". (Подробнее об этом - далее, во второй части книги, когда мы будем обсуждать главы Торы, посвященные Ицхаку).
3. 6. Соотношение "хесед" - "гвура" Здесь мы хотели бы подчеркнуть параллельность Сотворения Мира в целом и Сотворения внутреннего Мира еврейского народа в виде следующей схемы:
2-й День Творения: Небеса 1-й День Творения: Свет
2-й из праотцов: Ицхак 1-й из праотцов: Авраам
Отметим, что не случайно "хесед" помещен справа, а "гвура" - слева. (На иврите, когда пишут справа налево, естественно хесед идет первым, а гвура вторым). Это часть общей картины, которая более подробно будет рассмотрена в дальнейшем, ибо соотношение "хесед-гвура" является лишь частью общей схемы "7 мидот"/"10 сфирот".
Вводя и анализируя последующие понятия из 10 сфирот, мы постараемся далее углубить понимание "однородности устройства мира на всех его уровнях".
3. 7. Проявление структуры "хесед - гвура" в социальной структуре современного еврейского религиозного мира Мы можем увидеть проявление структуры хесед - гвура также и в социальной структуре современного еврейского религиозного мира. Рассмотрим применение этих терминов к описанию различия между двумя основными религиозными группами в Израиле - "религиозными сионистами" (они же "вязаные кипы") и "харедим" (их в русскоязычной литературе за неимением аутентичного термина, обычно неправильно называют "ультраортодоксы").
Религиозные сионисты экстравертны, они стремятся распространиться - как в "территориальном" (освоение Иудеи и Самарии), так и в философском, социальном и "общекультурном" смысле. Основой их эмоционального настроя, заложенного р. А.И. Куком, является "любовь ко всему народу Израиля" (вспомним, что "любовь" - один из переводов понятия "хесед"). Ввиду всего этого они достаточно типичный "хесед".
Харедим же нацелены прежде всего на "сохранение" традиции, ее охрану. Они направлены на "внутреннее пространство" своего социума (социальная интравертность), т. е. они - типичная "гвура".
Итак, терминология "хесед - гвура" позволяет нам увидеть с новой стороны социальную структуру современного еврейского общества, общий знаменатель в явлениях, которые до этого казались нам набором несвязанных элементов; и в этом - важнейшее значение терминологии Каббалы для осознания структурного единства мира.
3. 8. Пример понимания стиха из Псалма с использованием категории "хесед" Рассмотрим еще один пример, в котором мы увидим, насколько поверхностно и неправильно мы понимаем ТаНаХ, если используем обычный словаарный перевод "хесед" как "милость".
Стих в книге Псалмов (89:3) гласит: "олам хесед йиване" - " " Обычный перевод: "Мир основан на милости" - представляет собой, в глазах читателя, рутинную моральную сентенцию, и он обычно не останавливается на ней.
Но на самом деле, этот стих следует перевести так: "Мир строится с помощью категории хесед". Это относится как к Сотворению Мира (при котором мир строится с помощью создания света, свойство которого - расширяться и распространяться) так и еврейского народа (начало которому положено Авраамом, символизирующем хесед, о чем мы говорили выше), И также фраза 'Мир строится с помощью категории хесед" имеет уровень инструкции каждому человеку: "хочешь построить мир - прояви хесед". В частности - хочешь построить "пространство отношений" с другим человеком - смоги дать ему что-то.
Идея "построения мира посредством хеседа" имеет также связь с классической каббалистической формулой, говорящей о том, "зачем Бог сотворил мир" - см. об этом ниже, гл. 8.
Продолжение
Pinchas Polonsky. Two stories of creation
MACHANAIM - JEWISH HERITAGE CENTER FOR RUSSIAN SPEAKING JEWS
---------------------------------------------------------------------------П. Полонский. Две истории сотворения мира К оглавлению ГЛАВА 4. ДВА РАССКАЗА О СОТВОРЕНИИ ЧЕЛОВЕКА
4. А. Соотношение двух рассказов
4.1. Два параллельных рассказа о Сотворении
4.2. Библейская критика
4.3. Деление текста Торы на современные "главы"
4.4. Хронология Шестого дня Творения.
4.5. Адам и его жена
4. Б. Систематизация различий между Первым и Вторым рассказами о Сотворении
4.6. Два рассказа о Сотворении как две проекции
4.7. "Природный" и "метафизический" человек
4.8. Вопрос "ценностности внешнего мира"
4.9. Человек как "царь" и человек как "мир"
4.10. Человек как "род" и человек как "индивидуум"
4.11. Сад и Деревья - только во Втором рассказе
4.12. Два аспекта Богоподобности человека
4.13. Систематизация (предварительная) различий между двумя рассказами
4.14. Разные Имена Бога
4.15. Смысл Имен "Элоким" ("Бог") и "hа-Шем" ("Господь")
4.16. Смысл Имени "hа-Шем" ("Господь")
4.17. Приложение: о "Библейской критике"
4. А. Соотношение двух рассказов
4. 1. Два параллельных рассказа о Сотворении
Мы уже говорили о том, что в Торе есть два параллельных рассказа о Сотворении мира и человека. Тора начинается с рассказа о семи Днях Творения мира, который заканчивается Субботой - днем, когда Бог покоился. Эта история занимает в Торе место со стиха 1:1 до стиха 2:3. Но дальше, в 4-м стихе второй главы мы видим вновь обращение к сотворению земли и неба: "Вот происхождение неба и земли при сотворении их, во время создания Господом Богом земли и неба...". И далее следует полное описание картины Сотворения мира, снова говорится о появлении растений (2:5), животных (2:14) и человека, и история заканчивается изгнанием Адама из Сада Эденского.
Итак, мы имеем два рассказа о Сотворении мира и человека:
Первый рассказ - от стиха 1:1 - до стиха 2:3;
Второй рассказ - от стиха 2:4 - до стиха 3:24.
Как воспринимает еврейская традиция соотношение этих рассказов между собой? Эти рассказы не могут, в смысле хронологии, рассматриваться как последовательные, ибо в них параллельно разворачиваются одни и те же события - создание мира и человека. Очевидно что два рассказа о Сотворении мира начинаются с одного и того же момента - описания Первого дня Творения. (Первый рассказ говорит об этом дне подробно, а Второй очень кратко). Из самого текста Торы неясна длительность Второго рассказа (т.е. длительность пребывания Адама в Саду Эденском), но еврейская традиция, основываясь, в частности на некоторых местах в тексте ТаНаХа, считает, что эти рассказы также заканчиваются одновременно, и что наступление Субботы соответствует изгнанию Адама из Сада, а все пребывание Адама в Саду происходило в Шестой день Творения - иными словами, она считает, что эти два рассказа о Сотворении хронологически полностью параллельны.
И причина того, что есть два рассказа о Сотворении, состоит в том, что у мира и у человека есть две стороны, сотворение которых и описывается в каждом из рассказов. Каждый из этих рассказов дает как бы свою "плоскую проекцию" сложного и многомерного человека.
Суть человека - это конфликт между этими двумя сторонами в нем. Чтобы понять и осознать этот конфликт, мы должны рассмотреть различия между двумя рассказами о Сотворении, а затем "объединить оба рассказа в себе", научиться видеть в человеке (в том числе в себе самом) как ту, так и другую сторону.
4. 2. Библейская критика
Различия в стиле, в идеологии, в Именах Бога между Первым и Вторым рассказами о Сотворении чрезвычайно велики. В еврейской традиции, еще со времен Талмуда, эти различия анализируются как "двойственный характер человека и мира". Однако, в 19 веке, когда (после создания теории Дарвина) пошла мода объявлять все что угодно "продуктом эволюции", немецкие протестантские ученые на основании этоих различий объявили, что Первый и Второй рассказы о Сотворении являются якобы "двумя источниками", двумя древними независимыми текстами, которые потом мифический "редактор Торы" объединил в один текст. (Иными словами, эти ученые утверждали, что Тора является подделкой, которую в идеологических целях приписали древнему пророку Моисею). Эта теория называется "библейская критика".
Более подробно мы рассмотрим эту теорию ниже (в пункте 4. 16). Здесь же я хотел бы лишь заметить, что, с моей точки зрения, главная проблема библейской критики вовсе не в том, что ее подход отрицает Божественное дарование Торы. На самом деле есть очень много людей, которые, считая Тору созданием человеческим, могут при этом вполне плодотворно ее изучать и многое из нее познавать. Ведь для того, чтобы подходить к Торе с научных позиций, вовсе не обязательно, как это делает библейская критика, уничтожать ее цельность, разъединяя на составляющие. Проблема в другом: в том, что читатель, вслед за библейской критикой расчленяющий Тору на источники, обедняет себя, лишает себя возможности видеть глубокую многомерную реальность и оставляет себе лишь только плоские разъятые проекции. Вообще, разъять можно только труп, живое же неразделимо на составляющие, и поэтому сторонник библейской критики, по сути, убивает душу Торы, оставляя лишь части ее тела. А потому он сам лишает себя возможности познакомиться с душой Торы, и эта потеря возможностей представляется мне в библейской критике наиболее отрицательным ее моментом.
И потому мне кажется, что даже нерелигиозный читатель должен быть заинтересован анализировать текст Торы таким, как он есть перед нами, т. е. как единый источник.
4. 3. Деление текста Торы на современные "главы"
Прежде, чем мы приступим к анализу двух историй Сотворения мира, следует отметить, что вторая глава в тексте Торы начинается со стиха: "И были закончены небо и земля..." - и, таким образом, как бы получается, что создание Субботы относится ко второй главе книги Бытие. Однако с точки зрения еврейской традиции такое разделение текста логически неверно, ибо три стиха в начале второй главы, рассказывающие о Субботе, должны относиться к "первой главе", потому что они входят в Первый цельный рассказ о Сотворении мира, после которого Тора переходит ко Второму рассказу о Сотворении (занимающему вторую и третью главы).
Такое несоответствие глав логике рассказа происходит потому, что современное деление Торы на главы - не еврейского происхождения, оно было сделано христианскими священниками в Риме в 13 веке, при подготовке первых конкорданций Библии. Люди, которые делили Библию на главы, делали это приблизительно, разделяя текст на главы-рассказы на свое усмотрение. И потому, с точки зрения еврейской традиции, их деление изобилует множеством ошибок - и, в частности, первые три стиха второй главы должны были быть отнесены к "первой главе".
Таким образом, современные "главы" в тексте Торы есть просто знак для нумерации, но не логически цельные главы. Понятно, что на это деление неправомочно ссылаться при любом логическом анализе текста. Оно проникло в еврейские книги только в период вынужденных дискуссий с христианами, когда власти заставляли евреев обсуждать со священниками-миссионерами "вопросы иудаизма и христианства". И поскольку христиане ссылались на свое разделение текста Библии, то евреи были вынуждены занести это разделение в свои книги, чтобы они могли отвечать на христианские доводы.
Исходным же еврейским разделением текста Торы является деление на "паршийо'т" (единственное число -"параша'") - абзацы. Абзацы бывают "закрытые" (обозначаются в Свитке Торы отступом на 9 символов от конца предыдущего предложения, а в печатных изданиях Торы - буквой "самех"), и "открытые" (они обозначаются в Свитке началом текста с новой строки, а в печатных изданиях Торы - буквой "пей"). Это разделение на абзацы идет от Дарования Торы, от Моисея, и каждый "абзац" представляет собой логически завершенный отрывок.
Христианские главы проставлены настолько неверно, что иногда они даже начинаются внутри еврейского абзаца без всякого внимания к структуре текста. И потому главы не имеют никакого логического значения деления текста, в отличие от абзацев, которые несут смысловую нагрузку. Более того, как было показано выше, использование глав иногда может вести к прямым ошибкам в понимании Торы.
Кроме деления Торы на абзацы у евреев имеется деление текста на "недельные разделы" - "парша'т hа-шаву'а" - предназначенное для годового цикла чтения Торы. (Оно тоже не совпадает с христианским делением по главам. ) Несмотря на то, что это деление соответствует еврейским традициям и имеет тематическую осмысленность, оно все же не является настолько глубоким, как деление на "паршийот" - абзацы.
* * *
Вернемся теперь к анализу собственно текста Торы. Говорилось уже о том, что еврейский взгляд на историю Торы прежде всего экзистенциальный - т. е. моя задача, при изучении Торы, увидеть в Адаме, Ноахе, Аврааме и т. д. меня самого. Я читаю Тору для того, чтобы понять прежде всего не историю, а самого себя. О том, как это сделать в Истории Сотворения человека - в следующих главах.
4. 4. Хронология Шестого дня Творения
Когда мы говорим о том, что еврейская традиция считает две истории Сотворения мира параллельными, то мы подчеркиваем прежде всего, что все пребывание Адама в Эденском Саду происходило в 6-й день Творения, и он был изгнан оттуда его перед Седьмым днем. Иными словами, пребывание Адама в Саду есть часть Творения; и все события, происходившие в Саду, относятся к процессу Творения, а не к "обычной жизни", жизни после завершения Сотворения мира.
Согласно классическому еврейскому подходу (Мидраш "Седер Олам"), хронология 6-го Дня Творения такова:
Сначала Бог "вылепил человека из праха, и вдохнул в ноздри его душу живую и стал человек существом живым" (стих 2:7).
Затем Бог поместил человека в Саду Эденском (2:15), и дал ему заповедь есть от плодов Сада (2:16), но не есть от Дерева Познания Добра и Зла (2:17). Затем говорится о ненормальности одиночества человека (2:18) и Бог приводит к человеку животных (2:19), среди которых человек пытается найти пару (и в процессе этого дает животным имена), но свою пару не находит (2:20). После этого Бог создает из ребра самого Адама женщину (Хава, в обычном русском переводе - Ева), которая на этот раз подходит ему.
Как утверждает еврейская хронология, здесь Адам вступает в интимные отношения со своей женой, в результате чего у них немедленно рождаются дети, (т. е. в этот момент рождается Каин; подробнее см. ниже. )
Дальше события в Саду развивались так, что Адам и Хава, поддавшись уговорам Змея, срывают и едят плод с Дерева Познания Добра и Зла, после чего Бог изгоняет их из Сада.
Уже после съедения плода Дерева Познания, но еще до изгнания из Сада у Адама рождаются еще дети (Авель).
Съедение плода с Дерева Познания происходит, согласно Мидрашу, за три часа до наступления Субботы; и уже до Субботы Адам изгоняется из Сада. И Субботу - День, когда Творение закончено и Бог "покоится", не преобразуя далее столь кардинально наш мир - Адам проводит уже вне Сада, и это первый день "нормального", привычного нам, функционирования мира.
4. 5. Адам и его жена
В вышеприведенной хронологии сразу заметны два, связанных между собой, момента, которые противоречат привычному нам (на самом деле заимствованному из христианской культуры) предствлению: во-первых, что дети Адама рождались уже в Саду; и во вторых, что Адам вступил в интимные отношения со своей женой (и у них родились дети) еще до съедания плода с Дерева Познания Добра и Зла. (Или, иными словами, что секс вовсе не связан с Деревом Познания и не связан с "грехопадением Адам более подробно.
Обычное представление, считающее, что дети у Адама родились уже после изгнания основано на том, что в стихе 3:24 сказано: "И изгнал Адама..." а дальше (4:1): "И Адам познал Хаву, жену свою; и она зачала, и родила Каина...". Действительно, из поверхностного чтения этого текста можно было бы заключить, что познание Адамом своей жены и рождение Каина происходят после изгнания из Сада. Но более внимательное углубление в текст показывает нам существование интимной связи Адама и его жены (и рождения детей) еще в Саду, до съедения плода Дерева Познания. Стих 2:24 (который по тексту однозначно идет до истории с Деревом Познания) гласит: "Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей и станут они одной плотью". Ясно, что слова "прилепится человек к жене своей" описывают именно брак и интимные отношения; слова же "... и станут они одной плотью", означают рождение детей, ибо только в ребенке мужчина и женщина действительно становятся единой плотью. Таким образом, слова стихов 2:23 и 24 сказаны Адамом как осознание новой ситуации, после того как он увидел, что женщина, сделанная из его ребра, подходит ему как жена, он вступил с ней в интимные отношения и она родила ребенка (Каина). И все это произошло до съедения плода Дерева Познания.
Здесь немедленно возникает вопрос: сколько же времени продолжалась беременность в Саду? - Ответ: нисколько, так как только при изгнании из Сада Бог сказал жене (стих 3:14): "Умножая умножу муку твою и беременность твою..." (обычный, неточный перевод: "умножая умножу муку твою в беременности твоей). Т. е. до этого момента, до изгнания, срока беременности не было вообще, и рождение происходило сразу же после зачатия.
То, что дети рождались сразу после зачатия, было одним из проявлений более общего принципа, состоящего в том, что в Саду не было "процесса вырастания", не требовалось постепенно дорастать до реализации; в Саду все сразу в каком-то смысле рождались взрослыми. Адам был сотворен взрослым (и сразу после рождения он вступает в разговор с Богом) и Хава сразу же после сотворения способная рожать детей, тоже сотворена уже взрослой. И в этом проявлялся глобальный принцип Сада, состоявший в том, что в Саду познание было неотделимо от реализации. Когда Адам познавал что-то, то оно немедленно и реализовывалось. Смысл изгнания из Сада состоит именно в разрыве между познанием и реализацией. Для Адама этот разрыв выразился в "труде в поте лица", о чем ему сказано при изгнании, для его жены - в появлении длительности процесса беременности.
Итак, дети у Адама и Хавы родились в Саду, и их сексуальные отношения также были в Саду, до съедения плода с Дерева Познания Добра и Зла, и они напрямую с ним никак не связаны. Адам съел плод с Дерева Познания Добра и Зла уже после рождения у него ребенка (стих 3:1-6). Распространенное же представление о том, что сексуальные отношения и рождение детей у Адама и Хавы связаны с Деревом познания Добра и Зла, возникло из христианской культуры. Оно коренится как в более поверхностном чтении Торы, так и в том, что слово "познал" употребляется как для "Дерева Познания Добра и Зла", так и для интимных отношений (стих 4:1). Ввиду этой лингвистической связи "дерево грехопадения" в христианской культуре стало связано с сексом. (Отметим, что на самом деле эти вещи имеют некоторую взаимосвязь, но вовсе не напрямую,а гораздо более сложным образом.)
Конечно, подход христиан базируется здесь на самом деле не просто на ошибке в прочтении текста, но на идущей от самого основания христианства концепции "общей принципиальной греховности секса", согласно которой и были истолкованы достаточно тонкие места в Торе. Вопрос об общей разнице философских концепций иудаизма и христианства в прочтении Сотворения мира мы пока оставляем в стороне - и, может быть, вернемся к нему впоследствии. Отметим здесь также, что для иудаизма общее отношение к сексу как к греху неприемлемо также и потому, что в самом начале Торы (стих 1:28) сексуальные отношения и рождение детей даны как заповедь: "И сказал Бог: плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю..." - и, следовательно, отказ человека от рождения детей является не только весьма серьезным личным грехом, но также и актом противодействия Божественным планам.
Теперь мы возвращаемся к источнику того неправильного, возникающего у поверхностного читателя Торы, представления о том, что дети у Адама и Хавы родились после изгнания. Это ошибочное представление возникает из-за неверного перевода текста Торы, а именно - стиха 4:1, где после рассказа об изгнании из Сада, сказано (в обычном переводе): "И Адам познал Хаву, жену свою; и она зачала, и родила Каина..."
В тексте Торы в данном стихе употребляются три глагола: "познал", "и зачала", "и родила". В переводе все эти глаголы употреблены в одном и том же прошедшем времени. Но в грамматике иврита Торы имеется весьма существенная разница между ними. Второй и третий глаголы стоят в такой форме прошедшего времени, которая образованна с помощью приставки "вав переворачивающей" и эта форма используется в Торе очень часто, в абсолютном большинстве случаев употребления глаголов. (Именно при буквальном переводе ее возникают бесчисленные "и" перед глаголами, столь характерными для переводов ТаНаХа: "и встал, и взял, и пошел, и сказал"). Напротив, та форма глагола, которую мы сейчас обычно используем в иврите для обозначения прошедшего времени, и в которой стоит в данном случае первый из глаголов в стихе 4:1 - "йада" - "познал" - употребляется в Торе очень редко, и в грамматике Торы она обозначает "давно прошедшее время" (нечто вроде англиского "паст перфецт", но более точно - действие, происшедшее ранее предыдущего глагола, ретроспекцию). Учитывая эту особенность, правильный перевод этого стиха должен выглядеть не как "действие", а как ретроспекция, т. е. придаточный оборот, а именно : "А к тому времени [т. е. к моменту Изгнания из Сада] Адам уже познал Хаву, жену свою; и она зачала, и родила Каина..."
Здесь наблюдается обычная в Торе ситуация "раздвоения рассказов": сначала идут два параллельных рассказа о Сотворении мира, а далее - опять ретроспекция, в начале подробного рассказа о детях Адама. Внутри каждого рассказа соблюдается хронология, но по отношению друг к другу они хронологически не последовательны. Новый рассказ может начинаться как с того же места, что и предыдущий, так и с его середины. Такое построение позволяет сначала охарактеризовать одну сторону явления или события, а затем другую. В Талмуде этот принцип сформулирован словами: В Торе нет "раньше" и "позже", т. е. основой построения Торы является ассоциативный, а не хронологический принцип.
4. Б. Систематизация различий между Первым и Вторым рассказом о Сотворении
4. 6. Два рассказа о Сотворении как две проекции
После того, как мы установили, что два рассказа о Сотворении мира являются параллельными, т. е. описывают с двух сторон одно и то же событие, возникает естественный вопрос: зачем Тора дает нам два отдельных (и, более того, чем-то даже противоречащих друг другу) рассказа, почему она не могла объединить всю историю в один рассказ?
Причину такого раздвоения мы можем уяснить себе, как мне кажется, с помощью следующей аналогии. Если у нас есть деталь сложной формы, и мы хотим изобразить ее, то недостаточно будет только одного рисунка или фотографии, т. к. деталь объемна, а рисунок и фотография плоские. Поэтому мы делаем проекцию этой детали на две или три взаимно перпендикулярные плоскости и рассматриваем сначала каждую проекцию отдельно, а потом объединяем в голове эти проекции, но не просто "накладывая одну на другую", а объединяем их "выходя в пространство". И если мы хотим, например, изобразить стакан (цилиндрический) с помощью двух проекций, то в одной получится круг, а в другой прямоугольник. Теперь зададим вопрос: у нас получилось два описания стакана, одно круглое, а второе прямоугольное - и они, конечно, не совпадают в деталях, т. е. "противоречат" одно другому. Так какое же изображения стакана правильно? - Оба. Так стакан это круг? Нет. Прямоугольник? - Нет. Так как же получить стакан из круга и прямоугольника? - Объединив их, но не наложив один на другой (так никакого стакана не получится), а "выйдя в третье измерение", выйдя из плоскости в пространство.
Подобная ситуация существует и с двумя рассказами о Сотворении. Каждый из них правильный, но каждый описывает со своей стороны (т. е. в своей проекции) все Сотворение, от начала и до конца. Поэтому мы должны далее проанализировать каждый из этих рассказов, их сходства - и, особенно, различия, - и затем "объединить" их в себе "Адама Первого рассказа" и одновременно "Адама Второго рассказа".
4. 7. "Природный" и "метафизический" человек
Для анализа и сравнения двух рассказов мы во многом воспользуемся идеями, разработанными р. Йосефом-Довом Соловейчиком (1903-1993), одним из наиболее значительных еврейских религиозных философов нашего времени.
(Раби Йосеф-Дов hа-Леви Соловейчик родился в Белоруссии, в городе Бриск (Брест-Литовск), в известной раввинской семье. После иешив Литвы учился в университетах Германии, перед Второй мировой войной переехал в США. Много лет являлся руководителем Иешива-Университета (Нью-Йорк) и, начиная с 50-х годов, духовным лидером религиозного сионизма в США. Его величие как философа в том, что он смог переложить классическое еврейское учение, идеи Талмуда и Мидрашей, на язык современной философии, сделав это учение понятным миллионам евреев, воспитанных на современной культуре. )
Анализируя соотношения между двумя рассказами о Сотворении, р. Соловейчик называет человека, описанного в Первом рассказе о Сотворении, "человеком природным" (ибо в Первом рассказе человек представлен нам как часть природы и как царь над природой), а человека, описанного во Втором рассказе о Сотворении - "человеком метафизическим", противопоставленным природе. (Они же - "Первый Адам" и "Второй Адам"). Мы воспользуемся этой терминологией и ниже рассмотрим основные характеристики Природного и Метафизического человека, как их изображает текст Торы. При этом рассмотрении нам следует помнить, что два описания Сотворения мира - это два параллельных рассказа, которые относятся к одному и тому же событию, освещая его с разных сторон; и эти два Адама - это один и тот же человек. (Или, другими словами, оба Адама - это я сам; и, читая о них в Торе, я изучаю сам себя). Изучив отдельно каждую из этих сторон, попробуем в дальнейшем совместить их в нашем понимании человека.
4. 8. Вопрос "ценностности внешнего мира"
Одно из первых различий, которое бросается нам в глаза при анализе двух историй Сотворения, касается вопроса самостоятельной ценностности "внешнего мира" - той Вселенной, в которую Бог помещает человека.
В Первом рассказе о Сотворении говорится одинаково подробно обо всех 7-ми днях Творения, и Шестому Дню - дню Сотворения человека - уделено не больше места, чем любому другому из Дней Творения.
Во Втором рассказе о Сотворении ситуация противоположна: всему окружающему миру уделено всего две-три строчки (стихи 2:4-5), а почти все место занимает сотворение человека.
Таким образом, с точки зрения Первого рассказа о Сотворении, мир обладает независимой ценностью (ведь если ему уделено место в Торе, то он ценен в глазах Бога). С точки зрения же Второго рассказа, ценностью обладает исключительно человек, а прочий мир не заслуживает даже подробного описания.
4. 9. Человек как "царь" и человек как "мир";
В связи с этой разницей в оценке мира по-разному дается также описание роли человека: Адам Первого рассказа - это "царь", а Адам Второго рассказа "мир в себе".
Первый рассказ описывает человека как царя. Стих 1:26 гласит: "И сказал Бог: создадим человека в образе Нашем, по подобию Нашему, и да будут властвовать над рыбами морскими и над птицами небесными, и над всей землей". Итак, назначение человека - это царство, т. е. власть над природой (в этом как уже говорилось и состоит смысл термина "природный человек").
Как мы видим, природный человек создан "в образе Бога и по подобию Его". Никоим образом не верно считать, что человек природный - это человек примитивный. Напротив в своем смысле человек природный велик, и он равен, "равномощен" и противопоставлен метафизическому человеку. Его "образ Бога" и "подобие Ему" говорит о наличии у человека личностной - как между двумя субъектами - связи с Богом, и также о наличии свободы воли. И то и другое, а также власть над миром, являются вовсе не "технической мелочью", но Божественными качествами природного человека. Преобразуя мир, Адам Первого рассказа реализует свое человеческое достоинство, свой человеческий (Божественный) потенциал. Однако, будучи хозяином мира, человек является все же в некотором смысле как бы приложением к нему. Мир уже создан, и мир должен управляться - и как бы для этого создается человек; а будучи созданным, он назначается на должность царя. Первый рассказ рассматривает мир как обслуживаемый человеком, ведь истинное достоинство царя - править так, чтобы царство процветало; поэтому человек как бы призван обслужить мир, а не наоборот. (В противоположенность этому, как мы увидим далее во второй главе, метафизический человек относится к миру, как к инструменту, т. е. мир призван обслужить человека. )
Таким образом, природный человек Первого рассказа созидателен, деятелен, он преобразователь мира. Богоподобность природного человека - это его свойство править миром: как Бог правит миром, так правит и человек.
В отличие от этого, во Втором рассказе ничего не говориться о царстве над миром. Метафизический человек Второго рассказа гораздо более занят самим собой. Его волнует не власть над внешним миром, а преобразование собственной души.
Более того, в отличие от Первого рассказа, в котором мир появляется вначале, а человек приходит лишь в конце (так что мир самостоятелен, ценен и независим от человека) - во Втором рассказе весь мир существует только как приложение к человеку. Стих 2:5 гласит: "Никакого же кустарника полевого не было на земле и никакая трава полевая не росла, ибо дождя не посылал Господь Бог на землю, пока не было человека".
Иными словами (мы это подробнее объясним дальше), человек Второго рассказа - это не царь внешнего пространства, а мир в себе.
Величие царя измеряется величием его царства. Поэтому в Первом рассказе царство (т. е. внешний мир) величественно, а человек - он же царь величественен как следствие этого. Во Втором рассказе, наоборот, лишь человек обладает величием, мир же прочий - нет. Единственная ценность - это душа человека, а весь окружающий мир - только полигон для совершенствования этой души, то есть место, где человек испытывается, оттачивается, доводится до совершенства. Сам же полигон - это шелуха, и он имеет лишь вспомогательную ценность. Другими словами, весь окружающий мир предстает здесь как бы в качестве средства, необходимого для доведения до совершенства сущности человеческой.
Таким образом, Первый рассказ - космоцентричен, а Второй рассказ антропоцентричен.
4. 10. Человек как "род" и человек как "индивидуум" Важным отличием Адама Первого рассказа от Адама Второго рассказа является то, что в Первом рассказе Адам представлен нам как инегральная часть человеческого рода, а во Втором - как автономный индивидуум.
В Первом рассказе о Сотворении мира человек сразу создается как "мужчина и женщина" (стих 1:27); и далее сразу указывается на их сексуальную связь и порождение потомства (1:27): "И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и овладевайте ею". Действительно, если в соответствии с Первым рассказом человек - царь мира, то он может осуществлять свою царскую функцию исключительно в качестве единого человеческого рода (и в этом он неразрывно связан со своим потомством), а не в качестве отдельного индивидуума.
Это конечно, никоим образом не значит,что "первый Адам" не является полноценной личностью. Конечно, он личность, ибо создан "по образу и подобию Бога", но основа его человеческого существования и его человеческой реализации - это ощущение себя неотъемлемой частью человечества в целом.
Завершением этого Дня Творения является стих 1:31, где сказано: "И увидел Бог все что Он создал, и вот хорошо очень". В предыдущие дни было сказано просто "хорошо", в этот же день подчеркнуто: "хорошо очень". И это слово "очень" означает гармонию "природного человека" с миром, согласованность всех элементов в мироздании, включая "природного человека". В первом описании, конечно, человек является вершиной Мироздания, - но при том, что само Мироздание имеет ценность, и если бы оно не подпирало вершину, эта вершина сама не обладала бы такой важностью.
В отличие от этого Второй рассказ сосредоточен исключительно на человеке как на индивидууме, на его ощущениях и переживаниях. "Жена" не только не создается вместе с Адамом, но он получает ее только после определенного личного опыта одиночества (стих 2:18), который он приобретает в Саду (пока является там единственной личностью). Более того: жена дается Адаму только после определенного кризиса, когда Адам пытатается найти себе "пару среди животных", но не находит ее (стих 2:20).
Первый Адам по своей сути не является одиноким, т. к. он есть гармоничная часть мира и часть человеческого рода (и соответственно, он даже создан уже находящимся в семье). В отличие от него, Адам Второго рассказа представлен нам как раздвоенная (и одинокая) личность. Личностное одиночество и кризис является даже в каком-то смысле неотъемлемым параметром его как человека. В связи с этим, Второй Адам сосредоточен на себе; и окружающий мир, в рамках его взгляда, не имеет объективной ценности.
4. 11. Сад и Деревья - только во Втором рассказе Следует особо отметить, что ни для Сада, ни для Дерева Познания Добра и Зла и Дерева жизни, ни для всей истории с падением и с изгнанием из Сада, - не нашлось даже слова упоминания в Первом рассказе о Сотворении. И это не потому, что эти процессы имели недостаточное влияние на мир, но исключительно из-за того, что они не относятся к миру первого Адама, "природного человека". Они целиком относятся к человеку метафизическому, и поэтому про них мы читаем во второй и третьей главе. Подробнее смысл Сада и этих двух Деревьев в рамках метафизического Адама мы рассмотрим ниже.
4. 12. Два аспекта Богоподобности человека После того, как мы рассмотрели некоторые очень важные различия между Первым, "космоцентричным", и Вторым, "антропоцентричным" рассказами о Сотворении, зададим вопрос: какой Адам, "природный" или "метафизический", более Божественен?
Тому, кто в первый раз узнал о концепции "двух сторон Адама", может сначала показаться, что второй Адам выше первого, что второй Адам - более "Божественен". Но это, конечно, неверно. Вспомним, что именно в Первом рассказе сказано, что человек создан "по образу и подобию Бога" (1:27), хотя, конечно, также и во втором рассказе, подчеркнут параметр Божественности в человеке (2:7): "и вдохнул (Господь Бог) в человека дух жизни".
В еврейском мировосприятии очень важным является понимание того, что оба "Адама" богоподобны, т. к. каждый из них воплощает одну из сторон Божественности: "власть над миром" или "мир в себе". Настоящая задача человека - приблизиться к Богу, стать подобным Ему - и так же как и Бог, сочетать в себе обе эти стороны. Говоря символически, мы должны ходить двумя ногами попеременно продвигая каждую из них. Попытка же продвинуться только по одному из двух направлений приводит вовсе не к ускорению развития, а к "забросу одной ноги далеко вперед", и в результате нарушению равновесия и падению. Это именно то, что произошло с человеком в истории с Деревом Познания Добра и Зла, которую мы подробнее обсудим ниже.
4. 13. Систематизация (предварительная) различий между двумя рассказами.
"Адам природный": Первый рассказ ("космоцентричный") "Адам метафизический": Второй рассказ ("антропоцентричный") Каждому Дню уделено равное место, Весь рассказ сосредоточен на 6-м Дне Творения, все остальные Дни даны кратко, т. е. Мир обладает объективной ценностью, он независим от человека, т. е. человек - единственная ценность, а внешний мир лишь полигон для доведения человека до совершенства, он создан и существует только длячеловека, ибо человек - это царь. окружающего мира ибо человек - это и есть мир ("Мир в себе"). Человек как представитель рода, человечества Человек как индивидуум, совершенно, отдельный, и поэтому мужчина и женщина появляются одновременно; сначала говоритьсяо рождении детей ("плодитесь и размножайтесь"), и только протом - о реализации человеческого потенциала ("править миром"). и поэтому сначала появляется одинокий Адам, который получает задачу реализации своего человеческого потенциала ("от всех деревьев еш" ) а потом, после опыта одиночества и кризиса, у него появляется"пара" и только затем говорится о рождении детей. Человек в гармонии с родом и миром. Человек в одиночестве и внутренне противоречив. (все эти вещи в Первом рассказе отсутствуют) Есть Сад, центр которого - Дерево Познания Добра и Зла и Дерево Жизни
В отличие от Адама Первого рассказа, который призван править миром, Адам Второго рассказа - это "весь мир", ибо мир внутри человека "равномощен" всему окружающему миру. Поскольку во Втором рассказе человек представлен прежде всего как личность, то понятно, что даже рождение детей передано в ощущениях Адама и его жены, а не как описание самих детей (и поэтому имена детей приведены позже, в начале главы 4)
В то время, как в Первом рассказе человек проявляется, как род, "Плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю..." (1:28), - во Втором он проявляется как личность.
Итак, проанализировав оба описания Сотворения мира, можно попытаться ответить на вопрос: почему в Торе имеются два рассказа о Сотворении? Ответ: Для того, чтобы представить наиболее полно столь сложный и значительный процесс Сотворения, необходимо показать его как бы с разных сторон, с разных точек зрения. И поэтому, эти рассказы являют собой как бы разные стороны одного предмета.
4. 14. Разные Имена Бога Подведя предварительный итог различию между двумя рассказами о Сотворении, мы займемся теперь той разницей между ними, которая наиболее известна в критической литературе и которую все комментаторы подчеркивают в первую очередь - разницей в Именах Бога в Первом и Втором рассказах. А именно, в первом рассказе употребляется Имя "Элоким" (в обычном русском переводе "Бог"), а во втором - Имя "hа-Шем Элоким" (в обычном русском переводе "Господь Бог").
[Отметим в качестве отдельного замечания, что в еврейской традиции существуют особые правила отношения к Божественным Именам. Тора запрещает вычеркивать, стирать (т. е. уничтожать) Божественные Имена, и потому текст, содержащий эти Имена, нельзя просто так выбросить, сжечь или порвать - но, если он стал негоден, его "хоронят" или прячут. Это относится также к тексту Торы приведенному в начале нашей книги. Поэтому в обычных не священных текстах (книгах, статьях, газетах и т.д.) Божественные Имена обычно пишут в измененном виде или через дефис. Однако, это является законом только по отношению к ивритским Божественным Именам, и нет никакой обязанности писать через дефис слово "Бог" или "Господь" по-русски или по-английски. (И хотя у некоторых есть обычай делать так, ибо они считают, что, воздерживаясь от полного написания Божественных Имен, они проявляют этим свое особое уважение к ним - другие считают написание Имен через дефис абсолютно излишним, и создающим неверное впечатление у средного русскоязычного или англоязычного читателя).
Также запрещено "просто так" произносить Божественные Имена, но можно делать это лишь при цитировании Торы или в молитве. Особо строго эти законы относятся к Четырехбуквенному Имени - Тетраграмматону, переводимому обычно "Господь" (см. об этом подробнее ниже). Два основных Божественных Имени произносятся в молитве как "Элоhим" (Бог) и "Адонай" (Господь), но когда об этих Именах говорят в "третьем лице" (т. е. не обращаются к Богу, а обсуждают смысл Торы или молитвы) то их обычно заменяют на "Элоким" (т.е. меняют "h" на "к") и на "hа-Шем" (что означает буквально: "The Name", с определенным артиклем) Именно этими последними терминами мы и будем пользоваться ниже.]
Итак, в чем смысл употребления двух разных имен Бога в двух рассказах о Сотворении? Уже упоминавшаяся ранее "библейская критика", считала наличие разных Имен Бога одним из основных "доказательств" того, что ранее якобы существовали два различных "источника", соединенных затем в один поздним Редактором, не очень подумавшем об устранении возникающих противоречий. В еврейской традиции, однако, мы находим подробный анализ употребления в Торе различных Имен Бога, на котором основываются важные положения еврейской философии.
Для того, чтобы провести этот анализ, мы должны отметить сначала, что вообще всегда любое Имя - это не только название объекта. Почти у каждого объекта в окружающем нас мире есть несколько названий, и особенно у каждого человека есть несколько имен. Чем ближе человек лично к нам находится и чем более разнообразны наши связи с ним, тем больше у нас есть для него различных имен, прозвищ и наименований. Если например, мой родственник и приятель является также и моим сослуживцем, то в разных случаях я буду использовать разные виды обращения к нему: иногда личное имя, иногда сокращая это имя и используя прозвища, а в других ситуациях я буду обращаться к нему или упоминать его по фамилии, или по названию должности, или по типу родственной связи между нами. Иными словами, имя - это не название самого объекта, а специфическое в каждой ситуации название "типа отношений" меня с объектом.
Точно также различные Имена Бога показывают нам не "разные божественные сущности", но разные типы связи человека с Богом, т. е. разные формы, разные стили и типы проявления Бога в нашем, нижнем мире. Присутствие в Торе разных Имен Бога обозначает разный тип отношений, в которые человек вступает с Богом. Иными словами, называя себя в Торе разными Именами, Бог показывает нам разные типы Своего взаимодействия с Миром.
В каком-то смысле разные Божественные Имена - это те самые "различные плоскости" на которых по-разному "проектируется" Сотворение мира.
4. 15. Смысл Имени "Элоким" ("Бог") Рассмотрим сначала в чем состоит характеристика Божественного Имени "Элоким".
Это Имя (переводимое обычно "Бог"), которое мы встречаем в Первом рассказе, не является словом, употребляющимся исключительно для обозначения Всевышнего. Оно служит также для обозначения других высших сил власти - в частности - суда, и даже для обозначения "других богов" как определенных сил.
Элоким - существительное во множественном числе, которое, когда оно используется для обозначения Всевышнего, согласуется с глаголом в единственном числе ("Элоким бара" - букв. "Божественные силы сотворил"). Эта грамматическая аномалия символизирует множественность высших сил, действующих как единое целое, то есть гармонию мира; оно символизирует Бога, проявляющегося в гармонии всех природных естественных сил. Всюду, где мы видим гармонию, основанную на законах природы, где мы видим красоту окружающего мира - мы видим проявление Всевышнего в категории Элоким. В каком-то (очень неточном) смысле "Элоким" является проявлением Бога в категории "душа мира", т. е. уровня, ответственного за естественный порядок вещей.
"Элоким", будучи Именем, символизирующим Мировой порядок, является нам также как Имя проявления Закона - "Закон" естественно связан с "порядком". Закон понимается при этом как категория всеобщая, распространяющаяся как на природные, так и на моральные сферы. Один и тот же Божественный Закон и управляет материальным миром, и устанавливает для нас моральные обязательства.
Элоким - это также Божественное Имя Суда, ибо приведение Закона в действие - и есть Суд.
Итак, Элоким - это Имя Божественности, проявляющееся в Законе, Порядке и Суде.
В некотором смысле можно сказать, что все эти три категории, в которых Божественное проявляется в качестве Элоким, являются категориями "холодными", отстраненными по отношению к человеку. Для них человек есть часть мира (хотя и властвующая над другими творениями), но не более того. Именно это соответствует концепции Первого рассказа о Сотворении мира, Первому Адаму. Однако, также как Первый Адам неполон без Второго, имя "Элоким" должно быть дополненно именем "hа-Шем"; категория "Бог" должна быть дополнена категорией "Господь".
4. 16. Смысл Имени "hа-Шем" ("Господь") Итак, Элоким есть проявление Всевышнего как Закона (и закона естественного, и закона морального), Порядка и Суда. При этом Имя Элоким применяется не только ко Всевышнему, но и к другим мировым "силам", ответственным за Природу, Закон и Порядок; оно как бы "описательное", а не "собственное" Имя Бога.
В отличие от этого, Четырехбуквенное Имя - Йуд-hей-Вав-hей ("Тетраграмматон", переводимое обычно "Господь" и называемое в описательном тексте "hа-Шем" = "Тхе Наме") - является Именем, относящимся только и исключительно к Всевышнему, то есть оно как бы более "личностное" Имя Бога. Четырехбуквенное Имя говорит нам о Всевышнем, проявляющимся в "личностностном" плане, т. е. стоящим над природным миром, над естественным. Иными словами, это Имя означает уровень Божественности, превышающий и стоящий над именем Элоким.
Отметим в качестве отдельного замечания, что Четырехбуквенное Имя не имеет собственной огласовки, т. е. оно по самой своей сути непроизносимо. Хотя оно и может быть грамматически воспринято как совмещение прошедшего, настоящего и будущего времен ивритского глагола "быть" (и поэтому представляет нам Бога в категории "Предвечный"), но как Божественное Имя оно существует скорее как единый и особый "иероглиф", а не просто как слово. В огласованых изданиях Торы в этом Имени становяться гласные от другого Имени Бога - "Адонай", т. к. именно "Адонай" произносится вместо Тетраграмматона, когда молятся или публично читают Тору. Два распространенные в не-еврейской европейской культуре "прочтения", т. е. произнесения самого Тетраграмматона - как с гласными от слова "Адонай", (е-о-а) так и самого по себе - являются не только неграмотными, но они суть профанация Божественого Имени; а поэтому их не следует ни произносить, ни писать на каком бы то ни было языке. Ввиду того, что Четырехбуквенное Имя обладает особой святостью, если оно написано на иврите, то его категорически нельзя стирать, а следует весь лист с написанным на нем Именем, если он перестал использоваться, спрятать в "генизу".
Суть Четырехбуквенного Имени мы можем понять, отталкиваясь от того, что мы поняли ранее в Имени Элоким. В то время, как Имя Элоким обозначает Божественность на уровне природного закона, Имя Тетраграмматон символизирует Божественность, стоящую над природным законом. Оно обозначает уровень вмешательства в природные законы, а это есть ничто иное, как категория чуда. И также, поскольку Элоким - это осуществление суда, то Тетраграмматон есть возвышение над судом, преодоление суда, т. е. милосердие. (Очевидно, что Всевышний становится над естественным порядком суда лишь тогда, когда Он хочет быть более милосердным, чем положено по Суду. )
В противоположность Элоким как Имени Бога, проявляющегося через природу, Тетраграмматон есть Имя Бога "надприродного", проявляющегося в категории преодоления природы. Эта концепция выражается в иудаизме в понятии "Завет" (на иврите "брит", буквально "союз"). "Завет" есть союз Бога с человеком, направленный против "стихии", т. е. против "бездушной природы". Итак, Элоким - это "[Всевышний в Своем проявлении как] Бог природы", а hа-Шем это "[Он же как] Бог Завета". Такое осознание двойственного проявления Единого Бога - как "Бога природы" и как "Бога Завета" - есть одна из основ монотеизма.
Как в общечеловеческой, так и в еврейской истории мы можем неоднократно наблюдать, что проявление Всевышнего как "Бога природы" и как "Бога Завета" действуют как бы "одно против другого". Бог посылает Потоп - и Он же заключает с Ноем "завет (т. е. союз) против вод Потопа". Этот "конфликт" двух Божественных проявлений есть, в каком-то смысле, стержень бытия, - ибо именно в гармонии противоположных сил предстающей перед нами в двух историях Сотворения мира, возможно существование мира и его развитие. (Иными словами гегелевский тезис о "единстве и борьбе противоположностей" имеет ярко выраженные еврейские талмудические корни).
Соблюдение "естественного порядка вещей" - это категория Элоким, превышение "естественного" - это категория hа-Шем. Имя Элоким связано с человеком как с частью мира, т. е., с Природным человеком, Первым Адамом, и поэтому именно оно употребляется в Первом рассказе о Сотворении. Но в категории "hа-Шем" Всевышний связан с человеком как с отдельной личностью, т. е., с метафизическим человеком, с человеком, содержащем в себе весь космос. И поэтому это Имя употребляется во Втором рассказе о Сотворении.
Как говорит об этом р. Й.-Д. Соловейчик: "природный человек находится в рамках естественных законов и суда, метафизический человек остро нуждается в чуде и в милосердии."
Итак, мы можем дополнить наш список различий между Первым и Вторым рассказами о Сотворении разницей в Именах Бога, употребляемых в этих рассказах.
Первый рассказ (космоцентричный) Второй рассказ (антропоцентричный) Имя"Элоким", "Бог Природы" Имя"hа-Шем" (Тетраграмматон), "Бог Завета", Гармония, Порядок "Преодоление, нарушение Порядка", над-Гармония Естественный Закон Чудо Суд Милосердие СтихияПрироды Завет с человеком
С некоторым упрощением можно сказать, что "Элоким" - это связь Бога с человеком через Природу, это в некотором смысле "косвенная связь"; а Тетраграмматон - это связь Бога с человеком помимо природы, "прямая связь". Человек связан с Богом двумя связями: прямой (непосредственно) и косвенной (через Природу), и на противоречии и гармонии этих двух типов общения человека с Богом держится мир. Можно попытаться изобразить это в следующей условной схеме:
* * * Итак, проанализировав оба описания Сотворения мира, можно попытаться ответить на вопрос: для чего в Торе имеются два рассказа о Сотворении? Ответ: для того, чтобы представить наиболее полно столь сложный и значительный процесс Сотворения, необходимо его показать как бы с разных сторон, с разных точек зрения. И поэтому, эти рассказы являют собой как бы разные стороны одного предмета.
На этом мы закончим сравнение двух рассказов о Сотворении мира и перейдем к обсуждению некоторых важных деталей Второго рассказа (отсутствующих в Первом) и к анализу истории с Деревом Познания Добра и Зла. Как и в этой, так и в следующей главе мы будем во многом опираться в нашем анализе на формулировки, разработанные р. Й.-Д. Соловейчиком.
4. 17. Приложение. О "библейской критике" Поскольку мы затронули вопрос о библейской критике, и поскольку этот вопрос часто встречается в претендующей на "научность" литературе, мы обсудим ее здесь более подробно.
Теория библейской критики, она же "теория Четырех источников" (J, Е, P и D), она же "теория подделки Библии", впервые была выдвинута в 18 веке и окончательно оформилась в 1875 г. в работе немецкого протестанского профессора Юлиуса Вельгаузена "Введение в древнюю историю Израиля". Основная идея этой теории такова: Тора является сплошной подделкой. Все, что рассказывается от имени Моисея, - приписано ему как древнему авторитету. И главное: утверждение евреев о том, что они с самого начала были монотеистами, - сплошная ложь. На самом деле у евреев в древности было самое примитивное многобожие, одним из их богов был J (J-X-W-X, Тетраграмматон), а другим - Е (Elohim), и лишь во времена Второго Храма все это соединили в единую Тору. (Герман Вук, "Это Бог мой", см. ниже продолжение этой цитаты)
Итак, основой библейской критики является подход, согласно которому Тору следует рассматривать не как единый текст, но как механическое объединение нескольких "источников". Соответственно этим источникам, библейская критика утверждает, что авторов у Торы было по меньшей мере четыре. Первый и самый древний из них, написавший основную часть Книг Бытия, Исхода и Чисел, обозначается буквой J, так как в его рассказе Бог называется Именем J-X-W-X (Тетраграмматон). Последующие авторы именуются: Е (поскольку в его рассказе Бог называктся словом Elohim); далее Р (от Priest - "жрец"), написавший книгу Левит; и D (автор Второзакония, Deuteronomy). И наконец, важным действующим лицом библейской критики является R - "Редактор", который согласно представлениям Ю. Вельгаузена произвел окончательную ревизию всего текста в целом после возвращения евреев из вавилонского плена.
"Доказательство" Вельгаузена основано целиком и полностью на такой шаткой дисциплине, как "вольный литературный анализ". Оно таково: любой читающий Тору легко замечает, что в ней есть два рассказа о Сотворении мира - один, занимающий 1-ю главу, и второй, занимающий 2-ю и 3-ю главы. Причем Имена Творца в этих рассказах различны: в первом E ("Элоким"), а во втором J ("Тетраграмматон"). Кроме того, не только Имена Творца, но и весь стиль этих рассказов различен. Аналогично этому, далее, читая текст Торы, мы можем увидеть, что многие рассказы в ней дублируют друг друга, причем в одном из двух вариантов мы можем определить стиль Е, а во втором - стиль J. Делаем отсюда вывод - говорит Вельгаузен - что в древности были два разных источника - Е и J, а потом, через сотни лет, Редактор их объединил.
Конечно, с точки зрения настоящей лингвистики подобный "литературный анализ" является совершенно недоказательным. Настоящий литературный анализ основан на сравнении многих текстов, позволяющем установить сходства и различия языка и стиля разных авторов. Литературный анализ не может быть научно применен, если у нас имеется только один единственный древний текст (ТаНаХ). Кроме того, если пользоваться критериями библейской критики, основанными на "различии имен и стиля и на дублировании историй в разных главах", то через 2 тысячи лет будет несложно доказать, например, что роман Л. Н. Толстого "Война и мир" является конгломератом нескольких сочинений разных авторов, из которых один автор рассказывает нам о "мире", другой автор о "войне" - с соответствующим различием стилей, имен, географических названий, концепций автора и т. п. - а третий автор вообще пишет на близкородственном, но не совсем том языке (по-французски); что же касается легенды о жене его (Л.Н. Толстого) Софье Андреевне, несколько раз переписывавшей роман набело, - то это, конечно, явная выдумка, т. к. всякому здравомыслящему человеку (через 2 тысячи лет) ясно, что никто и никогда в жизни не переписывает ничего от руки (ведь существуют, и уже тогда, где-то примерно в двадцатом веке, существовали компьютеры); а поэтому очевидно, что этот миф просто скрывает за собой Редактора, объединившего эти источники вместе.
Конечно, подобную теорию можно рассматривать как интересную фантазию, но уж никак не в качестве доказательства. Однако поскольку теория Вельгаузена продолжает быть широко используемой в наукообразно-популярной литературе, нам представляется существенным подробнее познакомить читателя с историей ее развития.
Для этого мы хотели бы процитировать ниже отрывок из книги Г. Вука "Это Бог мой" (из главы, посвященной теории библейской критики):
Метод Вельгаузена прост, но разработка им деталей грандиозна. Любой отрывок Священного Писания, подтверждающий его тезис о наличии в древности четырех источников - J, Е, R и D, - или по крайней мере не противоречащий ему, объявляется аутентичным. Если же текст Торы противоречит концепции Вельгаузена - то стихи обьявляются поддельными. Вельгаузен обрушивается с резкой критикой на каждый стих, который не подтверждает его точку зрения. Он постоянно демонстрирует, что в таком стихе имеется или грамматически неправильно построенное предложение, или внутренняя непоследовательность, или грубый словарь, или отрывочность вместо последовательной истории. Нет такого отрывка, который он не смог бы объяснить или уничтожить. Если для этого ему необходимо просто истолковать по-иному слова на иврите - он делает и это. Это называется "конъюнктурной правкой текста".
Начиная свою игру, Вельгаузен отдает себе отчет в том, что ему не удастся обойти молчанием один навязчивый вопрос: как объяснить тот факт, что сотни и сотни библейских стихов опровергают его теорию о разделении текста по источникам, ибо в этих стихах явно проявляется одноверменно как один, так и другой "источники"? Вельгаузен отвечает на этот вызов Библии при помощи изобретения гипотетического образа Редактора-фальсификатора, своеобразного мастера подделки. Предвидя на двадцать три века вперед, этот человек (или эти люди) явно предвосхитил теорию Вельгаузена и внимательно просмотрел весь текст Священных Писаний, включив в них отрывки, призванные опровергнуть будущую теорию.
С изобретением Редактора-фальсификатора Вельгаузен одним махом расправился со всеми трудностями. Как инструмент псевдонаучной логики этот образ просто великолепен. Те разделы Библии, которые противоречат Вельгаузену, не просто лишаются своей подлинности, а становятся аргументами в его же пользу, ибо "свидетельствуют о вмешательстве Редактора".
Это странное привидение в одеянии священнослужителя времен Второго Храма действительно является ключом ко всей теории библейской критики. Когда историк находит в веками сохранившемся тексте десятки и сотни стихов, прямо противоречащих его излюбленной теории, и приходит к заключению, что такое положение вещей доказывает существование невидимой руки фальсификатора-провидца, - то создается впечатление, что труд этого историка пересекает красную черту между серьезным историческим исследованием и произведением изящной словесности, построенном исключительно на фантазии.
Сегодня можно лишь поражаться тому, как подобный труд смог - даже на несколько десятилетий - представлять целую серьезную область исследований. Но история науки показывает, что любая смелая гипотеза может стать популярной, если наука не располагает достоверными фактами. В случае с трудом Вельгаузена основная причина его популярности, по-видимому, заключается в том, что в 1875 году эволюционистские идеи витали в воздухе. Битвы за и против учения Дарвина были еще в полном разгаре, но уже было ясно, кто выйдет победителем. Понятно, что теория, перенесшая идею эволюции в Библии, излучала блеск и возбуждала умы читателей, даже если она и переворачивала эту книгу с ног на голову. Работа Вельгаузена над Текстом Торы, какой бы откровенно пристрастной и искаженной она ни была, сколь бесконечно далеко ни была бы она от научной точности, - покоряла громадным количеством мельчайших деталей и псевдонаучной аргументацией.
Толкование Библии в рамках концепции Вельгаузена продолжалось - с постоянно растущей неуверенностью - до тридцатых годов нашего века. Даже и до сегодняшнего дня ее влияние все еще чувствуется в массовой культуре, которая, впрочем, не имеет никакого отношения к научному мышлению. Серьезное изучение Библии несовместимо с таким толкованием.
Критика с нескольких сторон основательно обезоружила "теорию четырех источников". Первой обрушилась на эту теорию археология, которая начала давать ощутимые результаты в начале девяностых годов прошлого столетия. Описанное Вельгаузеном состояние древнееврейской культуры оказалось вздором, как только археология предложила факты взамен подлогов пылкого воображения автора библейской критики. Например, одна из важнейших предпосылок Вельгаузена состояла в предположении, что искусство письма было неизвестно во времена Моисея. Археологи же нашли целые залежи источников, доказывающие противоположное. Богослужение в Моисеевой Скинии Вельгаузен относит к периоду гораздо более позднему, чем период Исхода. Археологические исследования дают возможность провести много параллелей с ритуальным культом соседних культур, датируемых тем же периодом; еврейский ритуал явно соответствует по времени той далекой старине. Сама Скиния была стержнем теории Вельгаузена. Он объявил Скинию сущей выдумкой на том основании, что в древние времена она совершенно не подходила для жизни в пустыне. И здесь археология обнаружила факты, утверждающие прямо противоположное.
Если археология атаковала теорию Вельгаузена извне и доказывала, что все его предположения о "примитивном уровне культуры в 14 веке до н. э., не дававшем возможности создания Торы", являются неверными, то его собственные последователи подорвали ее изнутри, разъедая ее своими исследованиями. Продолжая анализировать Библию методами своего учителя, они стали выделять в ней все больше гипотетических "документов - источников". Источник "J", был разложен, например - на основании все тех же доводов литературного анализа - на "J1" и "J2" и т. д. В итоге множество различных документов, авторов, редакторов и интерполяторов были совершенно перепутаны. В одном стихе Торы последователи Вельгаузена находили следы сразу нескольких различных древних сказаний. (Согласно, например, теории одного из представителей этой школы, Книга Бытие является компиляцией из 30, никак между собой не связанных "древних источников". Ясно, что при таком подходе ни о каком восприятии Торы как единого произведения речь вообще не идет, и все усилия направляются не на то, чтобы понять, что говорится в Торе, а уходят только на соревнование в отношении того, кто на сколь много "источников" может Текст разложить.) Здесь уже самые восторженные почитатели теории Вельгаузена увидели, что она растворяется в абсурде. Но отступать было поздно. По каждому вопросу исследователи новых обвинительных "документов-источников" выдвигали тот же тип аргументации, какой ранее Вельгаузен выдвигал в отношении всего текста в целом. Их аргументы опять были основаны на якобы непоследовательности изложения, стилевом разнообразии, вариациях Имени Бога и странностях словаря. Здесь стало ясно, что применение методов литературного анализа к разложению Торы на "источники" ведет к заведомому абсурду.
После этого изучение Библии стало искать другие пути.
В тридцатые годы ХХ века вся схема Вельгаузена от начала до конца была официально отвергнута новой школой скандинавских критиков. Представитель этой школы Айвэн Энгель нанес теории библейской критики смертельный удар, проанализировав злостный призрак Вельгаузена, его "Редактора-фальсификатора", и уничтожив его вежливым ученым лошадиным смехом. Энгель назвал его иронически нинтерпретатио еуропеица модерна. Изучая хитросплетения воображаемых Вельгаузеном интерполяторов, он обнаружил в них автопортрет европейского кабинетного ученого, упорно копающегося в Священном Писании, чтобы возвести гипотезу XIX века. Эти творческие муки кончаются ретроактивной проекцией своего собственного образа в V век до н. э.
(Конец цитаты из Г. Вука)
А вот еще один пример, иллюстрирующий то, что библейская критика является не наукой, а видом идеологии. Как известно, одним из столпов библейской критики является отождествление Второзакония (Пятой Книги Торы) со свитком, найденным в Храме в эпоху реформ царя Йошиягу (см. Вторую Книгу Царей, гл. 22), и поэтому Второзаконие датировали 7-м веком до н. э. (а не временем Моисея, т. е. 14 в. до н. э., как утверждала традиция). Это отождествление было сделано на основании литературных соображений, не подкрепленных никакими археологическими данными. И вот, несколько лет назад группа археологов раскопала в Самарии, на горе Эйваль, остатки жертвенника, в точности соответствующие тому, который, согласно книге Второзакония, Моисей повелел сделать евреям после перехода Иордана - и археологически находка была датирована 13-м веком до н. э. Археологи опубликовали статью о находке, показывая ее соответствие Книге Второзакония. Как возмущены были этой статьей сторонники библейской критики! Нет, они не отрицали, что найден жертвенник, они не оспаривали его датировку. Но они говорили: "Как же можно объяснять находку 13-го века до н. э. на основании текста, написанного в 7-м веке до н. э.?" Иными словами, "литературная" датировка Второзакония эпохой царя Йошиягу стала для них догмой, и если археология противоречит этой догме, то тем хуже для археологии.