Из двух зол...

Глава 34

Впрочем, сразу уехать не получилось. На выходе из дома меня перехватила мама Таня и натурально учинила мне головомойку. Возможно даже отчасти справедливую, но… Основной её претензией было, что я «мало внимания уделяю детям. Что я вообще об них не думаю. Что та же Ева, называющая меня папой, видит меня только ночью. Когда я спать прихожу. Я не играю с ней, забыл когда последний раз сказку рассказывал или рисовал со всеми. И это только Ева. Про остальных и говорить нечего. У детей — шок. Они все только потеряли своих родителей. По уму им всем психолог нужен. Чтоб никаких необратимых сдвигов в психике не возникло. А я еще добавляю проблем! Вот зачем было стрелять в доме? Дети перепугались. Она их едва успокоила. И сейчас тоже… В доме окна побиты. Двери сломаны, А я куда-то ухожу вместо того, чтоб починить. И — с детьми посидеть…»

Я слегка рассеянно слушал ее причитания, размышляя о другом. Да, мама Таня права. По своему, по-женски, но права. С детьми я действительно мало занимаюсь. Спихнул всех на неё, вот она и взвыла. Да, дети напуганы. Весь их мир рухнул в одночасье. И вот только-только всё, вроде как, начало налаживаться, как опять стрельба, все куда-то бегут. Злые захватчики… Шок, да. Вот только где я ей возьму психолога? Нету! Вымерли все психологи. Так же, как и воспитатели и мудрые учителя… Некому. Приходится все самим.

Но не это меня напрягло больше всего. А то, что мама Таня нашла в себе мужество высказать всё мне в лицо. Отчитать как мальчишку. С одной стороны, вроде как, нанесен урон моей репутации. Что, мол, за лидер, на которого подчиненные орут. Сие плохо.

А с другой стороны… Ведь мама Таня была одной из самых забитых девчонок в моем «гареме». Никогда ни слова против. Со всем соглашается. Видать крепко ее потрепала жизнь в Левашово. А теперь гляди-ка… Оживает. Требует чего-то.

А с третей стороны не этого ли я сам требовал, например, от Малинки? Что на том участке работ, где она отвечает за всё — она может требовать от любого! Даже от меня. Так вот у Малинки меня строить получалось куда хуже.

Вот и стой-думай. Что делать. Резко осадить её, заявив, что она забывается? Нарычав на нее. Или же, наоборот — похвалить за правильное понимание ситуации… Хотя вряд ли она её действительно понимает. Просто на эмоциях высказала. Ну так значит нужно сделать так, чтоб поняла. Объяснить за что её хвалят, а чего ей лучше избегать. Субординация — все равно есть субординация.

В итоге времени на неё потерял весьма изрядно. Но успокоил, обнадежил, и клятвенно заверил. Так и сказал. Да. С детьми нужно заниматься и мне тоже. Обещал что вечером всё будет. Будет привычный всем домашний вечер. Но не сейчас. Сейчас мне реально некогда… Насилу вырвался.

Зато и в Откормочный я приехал со своей гвардией уже накрученный. В нужном тонусе, так сказать. Вот только — увы. Гвоздя я там не застал! Нет, встретивший нас Пастух был сама любезность. Не оставил на улице, а сразу пригласил в дом где обитал сам. Напоил чаем, угостил пряниками. Но на вопросы об Гвозде начинал мяться. Причем даже не юлить, не темнить, а именно мяться. Словно не знал говорить нам или нет.

— Пастух, ты меня пугаешь, — наконец не выдерживаю я. — Что у вас тут произошло? Переворот? Ты Гвоздя сверг и теперь сам рулишь?

— Да чур меня! — аж отшатнулся от такой перспективы парень. — На хрен мне «счастье» такое?

— Так что же тогда?

— Ну в отъезде Гвоздь. Дела у него.

— Слушай, Пастух, ты пацан прямой. Эти финты ушами — это точно не твое. Что у вас случилось-то?

— Да войнушка у нас небольшая случилась, — вздохнул Пастух. — В Заозерном у Кабана. Столкновение с Карчевцами… Это Жмур, который Варвару сверг. границы подвигать решил. Зоны влияния перераспределяет. Вот и зацепились с бригадой Кабана. Он же у нас в Заозерном масть держит. Потери были. Два трупа… Раненые. Гвоздь только от вас вернулся тогда третьего дня, а тут такое «счастье» ему привалило.

— Мда… Дела. И, что Гвоздь?

— Ну что Гвоздь? Собрал всех, кого мог. Старших в основном. Отсюда, со Стальмоста у Макса забрал две трети бойцов, из Западного у Горыныча вообще всех бойцов увел. И в Заозерный. Воевать. Терки тереть. Торговаться. Договариваться. Вот уже три дня они там каруселятся.

— Понятно… — протянул я слегка разочарованно. Все-таки я очень рассчитывал на поддержку Гвоздя. А тут ему самому впору помогать. — А связь с ним есть?

— Есть, — утвердительно кивнул зам вождя колхозанов. — Но он сказал по пустякам не дергать.

— А намечающийся совместный рейд на Герцога, о котором Гвоздь так давно мечтал — это пустяки?

— Да! — не колеблясь ни секунды подтвердил Пастух. — Гвоздь мне четко сказал: «Пока по улицам поселка не пойдут марсианские треножники, расстреливая всех и всё — меня лучше не дергать. Справляйся сам.»

— Ну так давай тогда справляйся. Вместе со мной рейд замутим.

— Ты смеешься? Да у меня тут народу почти не осталось. Ну, в смысле — бойцов. Мелких-то навалом. Как и девок. А в строй ставить некого. Два ствола на весь поселок. Всё с собой Игорь унес. Некому воевать!

— И что, совсем ничем помочь не можешь?

— Ничем. Извини бро, совсем ничем. Жди Гвоздя. Как вернется обо всем с ним договоритесь.

— Так когда он появится-то? Ты хоть сообщи ему, что я приехал и зачем.

— Нет, Шиша. Нет. Он крепко-накрепко запретил его по пустякам тревожить…

В общем, как я не бился — результат был нулевой. Разговор шёл по кругу. В итоге мне пришлось так не солоно хлебавши и уезжать, ничего не добившись. Что за зама себе Гвоздь выбрал? Безынициативный просто ужас! Ничего не решает. Нет, с одной стороны Гвоздя тоже можно понять. Имея перед глазами пример того же боевого Жмура, оттеснившую от руля Варвару в Карчевке — он законно опасается подобного же. И, потому, приблизил к себе самого серого и невзрачного. Но зато верного. Который никогда не предаст. А всех инициативных раскидал по окраинам. Кабан в Заозерном. Макс на Стальмосте овощехранилище охраняет. Неведомый мне Горыныч в СНТ Западное получается. Не знаю. Не берусь судить, правильно ли он поступил. Это его проблемы. Вот только мне самому что делать в такой ситуации?

Домой возвращались молча. Да, вот она какая птица обломинго. Договорился бы с Гвоздем и все мои проблемы были б решены. А теперь самому крутиться нужно. Нет, у меня, конечно, есть пара идеек, как вывернуться из этой скользкой ситуации. Но заниматься этим буду уже завтра. Сил нет никаких. Нельзя! Нельзя так на износ работать. Вроде и физически сегодня вообще ничего не делал, одни только разговоры разговаривал, а чувствую себя как выжатый лимон. Надо отдохнуть. Подумать хорошенько. Как говорится «переспать» с этой идейкой. А завтра с новыми силами в бой.

Но и отдохнуть мне вечером толком так и не дали. Сначала мама Таня подскочила — напомнила, что я обещал с детьми поиграть, заняться. Пришлось выполнять. Так как на подвижные игры я был явно не способен, играли в крокодила. Ну это когда один рисует что-то на листе или на доске, а все остальные угадывают, что это… Кто первым угадал — получает конфетку и выходит сам рисовать.

Ну что сказать. Было весело. А я в полной мере сумел оценить художественные таланты Васьки. Да, она умела рисовать. Без дураков. По настоящему. А то я до последнего в этом сомневался. Ведь я-то знавал таких «художников»… В художку-то ходили тоже, а коснись что… а у них фигня получается. А критиковать не смей. Обида лютая. «У меня свой стиль! Ты не понимаешь просто.» Выдавали за что-то особенное, за некий неуловимый шарм, банальную собственную лень и бездарность. Так вот Васька была не из таких. Она действительно — Художник. Мне с моими потугами и рядом не стоять. Это только на фоне совершенно не умеющих рисовать я что-то там стоил, а рядом с профессионалом сразу видно кто есть кто. У Васьки действительно уровень.

Эта-то Васька и не дала мне толком отдохнуть, подойдя ко мне в перерыве игры и напомнила об обещании написать пару заметок для газеты. Пришлось опять напрягать усталый мозг.

Основную статью я посвятил Дане. Написал о героизме. О мужском поступке. О том, как он остался прикрывать отход других. И принял свой последний бой, вызвав огонь на себя. Только чтоб ребята ушли. В общем, получилось неплохо. Мне даже самому понравилось.

Вторую статью посвятил Малинке. Тоже не пожалел дифирамбов. О проявленной твердости в плену врага. О перенесенных мучениях и о бесчеловечных пытках людоедов-захватчиков.

Ну и третью, самую маленькую статью — про общую обстановку в поселке. Свою роль постарался не выпячивать. Ограничился общими фразами. Так только, упомянул об участи захватчиков: «Да, демоны были. Не отрицаем. Но они того… Самоликвидировались.» И в конце красочно описал последний бой Эльбы с Немцем. Тоже художественно получилось. Да.

Но Васька прочитав мои статьи оказалась недовольна.

— А почему ты ничего о себе не написал? Это ведь ты убил шестерых из восьми нападавших! А тут даже своего имени ни разу не упомянул. Словно они действительно сами по себе перемерли все.

— Ну ты же знаешь, что это я сделал? И все остальные тоже знают. Так зачем говорить об очевидном?

— Но это неправильно! — вроде как даже малость возмущенно заявила художница. — Это мы сейчас все знаем. А если кто чужой прочитает? Что он тут поймет? Ты вон про подвиги Дани, Малинки и Эльбы написал, а сам больше их всех троих сделал раз в пять. Но даже словом об этом не обмолвился!

— Кому надо всё и так знают. А кто не знает — тому и не надо.

— Нет! Так нельзя! — горячилась девчонка. — Надо и про тебя написать.

— Пиши, — тут же согласился я. — Если так горишь желанием — можешь весь третий номер моим подвигам посвятить. Но сначала вот этот, второй номер до ума доведи.

— Ну я же не умею писать? — тут же скисла девчонка.

— Ну значит и говорить больше не о чем. Я тебе статьи написал? Написал. Делай.

— И все равно, я что-нибудь ещё придумаю, — не могла не оставить за собой последнее слово маленькая женщина. — Найду кто мне про тебя напишет!

— Ради бога, — устало улыбнулся я ей.

На ночь решили спать все в одном доме. Пока полностью не решена проблема с Левашово, спокойный сон для нас роскошь. Собрали всех в доме. Натащили кроватей в клуб. Расстелили постели. Все пометились. На ночь составили график вооруженных дежурств. В него вошли Эльба, Темный, Толстый и Рыжик. Каждому досталось по два часа. Только меня как самого уставшего и раненого от дежурства освободили. Чуть ли не пинками погнали в мою комнату отсыпаться. А я и не спорил. Ибо реально вымотался. И стоило мне ощутить с обоих боков привычное тепло двух маленьких тел, как я тут же провалился в сон…

Из которого был довольно грубо выдернут бесцеремонным тормошением за плечо.

— Шиша… Шиша, проснись. Там это… Левашовские пришли…

Ничто так не способствует скорейшему пробуждению, как ударная доза адреналина в кровь! По моим внутренним ощущениям я подскочил мало не до потолка, ещё в полете натянув штаны и схватив в одну руку пистолет, а во вторую свой нож.

— Сколько их? Где они сейчас?

— Так это… — слегка растерялся разбудивший меня Толстый. — Там внизу сидят. Двое их. Девки.

— Какие еще девки? — Продолжал тупить я спросонья, — а где левашовские?

— Ну девки и есть левашовские, — терпеливо объяснял мне пацан. — Сбежали из Левашово, ну.

— Ах, беженцы, — наконец-то врубился я. — А может засланные к нам? Там внизу кто с ними остался?

— Так там наших полный клуб, — заерзал Толстый, — половина уже и проснулась, пока я их впускал.

— С оружием там кто из наших? — начал по настоящему закипать я. — Ты же на посту! Должен был меня будить кого-нибудь из проснувшихся отправить, а сам за пришедшими следить!

— Так там… Тёмный же с ружьем… И Синица.

— Ты им пост передал?

— Я… Это… Но они же проснулись… Синица, так точно.

Я лишь грязно выругался на это. торопливо одеваясь. Подхватив из тумбочки автомат я торопливо захромал вниз. Толстый виновато сопел где-то за спиной.

Впрочем, внизу ничего особо опасного не происходило. Действительно — две девчонки. Довольно замученные и неприглядно выглядящие. Одна, наверно, ровесница тому же Толстому или Малинке. Вторая чуть постарше. Ну или просто покрупнее. Рыжеватая. Не такая рыжая как наши Рыжики, но тоже что-то такое было. Их уже обступили полуодетые Васька со своими девчонками. Темыч спал. (Ну понятно, его смена аккурат перед сменой Толстого была. Его сейчас хрен разбудишь!) Ладно хоть Птица догадалась свой обрез достать. А то бы совсем провал в обороне.

— Иди разбуди Эльбу и Малинку, — коротко приказал я Толстому.

— Там же девчачья спальня. Что я к ним попрусь…

В ответ я резко повернулся к нему, уставившись на него в немом бешенстве. Проняло! По крайней мере он тут же заткнулся, побледнел и поспешил смыться наверх.

— Доброй ночи. — мягко поздоровался я, подходя к девичьему кружку. Увидев меня пришелицы заволновались и попытались вскочить на ноги, но я махнул рукой. — Сидите, сидите. Не на приеме чай… Кстати, насчет чая? Вася, Вилка, займитесь пожалуйста этим?

— Ага, мы сейчас… — и девчонки посекундно оглядываясь поскакали наверх на кухню.

— Ну рассказывайте, красавицы, как вас зовут? Что вас в ночь заставило бежать?

— Я Белла, — подала голос старшая, — можно Белка. А это Вита… Виталина, — кивнула она на испуганную младшую. — А ночью бежать мы сами решили… Пока все спят.

— Что же вас сподвигло на этот подвиг? — спросил я, кивнув входящей в клуб заспанной Эльбе. Но с ружьем наготове, ага.

— Белка? — разглядела та визитерш, — ты как тут? Откуда?

— Эльба! — дернулась было к ней старшая, но сдержалась… Но не до конца. Хлюпнув носом, она выдавила из себя. — Мы сбежали.

— Давно пора было! — горячо поддержала их Эльба. — Чего тянули-то столько?

— Так, девочки, совместные воспоминания потом. — Эльба, ты их знаешь?

— Ну да. Это Белка, а это Вита. Они там в Левашово своей бандой жили… Ну помнишь я рассказывала, у них еще Алина и Вика главные были?

— Это которые сейчас у Герцога на цепи сидят?

— Ну да… — помрачнела спортсменка. И, обращаясь к девчонкам спросила: — Белка, это правда?

В ответ рыжая разревелась. А глядя на нее заревела и младшая. В ответ все наши девчонки дружно кинулись их успокаивать. Я не вмешивался. Лишь прислушивался к их сочувствующих вопросам и торопливым, сквозь слезы, ответам. Постепенно картина случившегося принимала всё более четкие черты.

Как я уже говорил, компания в Левашово не была однородной. Да, банда Герцога была самой сильной и основополагающей. Он сумел подмять под себя всех старших пацанов. (Дане тогда просто не повезло. Если б пошел к Герцогу — его бы, скорее всего, тоже приняли бы в банду, а Самурая со товарищи приструнили бы. Но он сразу подался в бега.) Но и оппозиция у Герцога тоже была. В виде своей «банды» старших девчонок. Во главе с уже упомянутыми Викой и Алиной (насколько я понял — вполне большие девки. С Эльбой моей ровесницы наверное.) И в «банде» у них было под два десятка девчат. Самая крупная девичья группа была в Левашово. Потом шли «мамки», тех было с полтора десятка, но у них не было такой четкой группировки. Все как-то сами по себе были, хотя и жили кучно. И третья девичья группировка (а обсуждались исключительно девичьи банды. Пацанов в оппозиции не было. Их Герцог сразу всех подмял) это были прислужницы «правящего режима». Как правило, сестры или подружки участников Герцогской банды. Самые яркие представительницы — та же Ляля и, вон, Майя…

После того как Герцог обломался по всем фронтам в войне с колхозанами, и те увели у него большую часть населения, Вика с Алиной решили открыто заявить о собственной независимости. Этого обозленный собственными неудачами Герцог уже стерпеть не мог. В ту же ночь их дом был взят штурмом. Что там творилось мне было даже страшно представить. Скажу лишь, что одна из девчонок не пережила этой ночи. Ее замучили до смерти. Ещё две девчонки покончили с собой на следующий день, когда их, вроде как, немного оставили в покое. Ещё одной удалось сбежать к колхозанам. А вот вторая побежавшая попалась охранникам. И ее тут же пристрелили. После чего оставшихся заперли в одном из домов. Жизнь у них была просто кошмар. Лидеров увели к Герцогу. А остальных ежедневно насиловали и издевались рядовые бойцы его банды.

Неизвестно сколько бы это продолжалось, но вот три дня назад самая опасная и боеспособная часть парней ушла воевать нашу Малиновку… Ушла и не вернулась. Первые два дня оттуда из-за трассы были слышны выстрелы. Но на третий день стояла зловещая тишина. Что произошло? Немец так и не вышел на связь. Никого не прислал. А отправлять своего разведчика, оставшийся за старшего Лысый, просто испугался. Их осталось и так слишком мало. И вообще, в стане врага начались полный разброд и шатания. Без твердой руки Немца дисциплина катастрофически упала. И, потому, стал возможен-таки побег этих двоих.

Почему же они бежали именно к нам? Ну тут выбор невелик. Либо к нам, либо к Гвоздю. Но они рассудили так: «Если там есть кто-то, способный отбить атаку ударного кулака банды — значит он достаточно силен. И уж точно враждебен банде Герцога. А враг моего врага…»

Да, девчонкам было реально страшно идти в ночь неизвестно куда. Как их тут встретят? Но сил выносить издевательства дальше у них уже просто не оставалось.

— Эльба, Малинка, отведите их наверх. Пусть ванну примут, — от девчонок весьма попахивало. Похоже они не знали мыла минимум пару недель. — Потом накормите их и пусть спят. Найдите им уж место. И из вещей чего отжалейте. А потом сами вниз спускайтесь. Надо посоветоваться. Есть у меня идейка одна, как этих неожиданных союзников использовать.