Из истории синтаксиса русского языка

6. Развитие сложносочиненных и сложноподчиненных предложений.

В речи предложения следуют одно за другим в порядке временной последовательности в процессе звучания.

В современной речи между предложениями, следующими одно за другим, может не быть тесных связей; в таком случае предложения остаются грамматически самостоятельными, не образуя одного сложного предложения, например:

Церковь была полна. Германн насилу мог пробраться сквозь толпу народа. Гроб стоял на богатом катафалке под бархатным балдахином. Усопшая лежала в нем с руками, сложенными на груди, в кружевном чепце и в белом атласном платье. (Пушкин.)

Между предложениями, следующими в речи одно за другим, может быть такая тесная связь, которая делает их частями одного сложного предложения, например:

Солнце освещало вершины лип, которые уже пожелтели под свежим дыханием осени. (Лермонтов.)

В современном русском языке следование одного предложения за другим, если они не образуют одного сложного предложения, не имеет грамматического значения, грамматических средств своего оформления.

Грамматические отношения и связи между простыми предложениями, являющимися частями одного сложного предложения, представляют две разновидности.

1. Два простых предложения, составляющих одно сложное предложение, в полном своем составе находятся в равновеликой зависимости.

2. Два простых предложения, составляющих одно сложное предложение, могут находиться в неравновеликой зависимости.

Одно из простых предложений, входящих в состав одного сложного предложения, в полном своем составе служит для развертывания содержания одного из членов другого предложения.

Сообразно с этим все сложные предложения распадаются на две группы: первую составляют сложносочиненные предложения, т. е. сложные предложения, которые состоят из простых предложений, соотносящихся друг с другом в полном составе и находящихся в разновеликой двусторонней зависимости. Вторую составляют сложноподчиненные предложения, т. е. сложные предложения, состоящие из простых предложений, одно из которых обслуживает член другого предложения и потому находится в односторонней зависимости от последнего. Простое предложение, член которого обслуживается другим предложением, называется главным. Предложение, которое обслуживает член другого предложения, называется придаточным.

Сложносочиненные предложения распадаются на группы в зависимости от характера сочинительной связи; сложносочиненные предложения объединяются соединительной связью (посредством соединительного союза и и др.), разделительной связью (посредством разделительного союза или и др.), противительной связью (посредством противительного союза но и др.), присоединительной связью. Сложноподчиненные предложения распадаются на отдельные виды в зависимости от того, какая часть речи в качестве члена главного предложения развертывается в содержании придаточного предложения.

Содержание придаточного предложения может служить для развертывания глагола из состава главного предложения; такие придаточные предложения называем приглагольными; они раскрывают глагольное действие другого предложения со стороны времени его осуществления (придаточные предложения времени), места его осуществления (придаточные предложения места), причины его осуществления (придаточные предложения причины), цели его осуществления (придаточные предложения цели), следствия его осуществления (придаточные предложения следствия), условий его осуществления (условные и уступительные придаточные предложения), со стороны объекта данного действия (придаточные объектные — дополнительные — предложения).

Содержание придаточного предложения может служить для развертывания имени из состава главного предложения; такие придаточные называем приименными; они раскрывают или содержание субстантивного имени как члена главного предложения (придаточные присубстантивные предложения), или содержание атрибутивного имени как члена главного предложения (придаточные приадъективные предложения).

Формы сложносочиненных предложений и формы сложноподчиненных предложений равно необходимы в современном языке. И исторически они представляют собой явления, равно развивающиеся и равно совершенствующиеся. Сложносочиненные и сложноподчиненные предложения представляют собой элементы нового качества.

Элементом старого качества являлась простая грамматическая связь однородного следования предложений друг за другом. Такая связь могла существовать между предложениями повествовательного модального плана, а также между предложением повествовательного плана с предложениями других, косвенных модальных планов, т. е. предложениями вопросительными, повелительными, указательными и т. п.

В древнерусском языке пережиточно еще сохранялась такая связь предложений повествовательного модального плана, когда само следование одного предложения за другим было явлением грамматическим и имело определенное грамматическое оформление. Грамматическая связь следования одного предложения за другим была выражением самых нерасчлененных отношений между предложениями.

Эта грамматическая связь была не настолько определенной, чтобы можно было считать следующие друг за другом неоднородные предложения частями одного сложного предложения; однако она была настолько определенной, чтобы не считать следующие друг за другом неоднородные предложения грамматически независимыми.

Примером грамматической связи следования данного предложения повествовательного модального плана за предшествующим может служить следующий текст:

В первой палате построены два поставца с золотыми сосуды за серебренными решетки; да в той же палате семь поставцов с серебренными сосуды за серебренными же решетками; да в той же палате кресла княжие покрыты бархатом золотым и обнизаны жемчужными зерны, а по многим местам вставлены алмазы и изумруды и яхонты большие; да в той же палате за серебренными ж решетки по стене на гвоздьях седло и муштук турской с каменьем…; да палата ж с сосуды с каменьями разных цветов, а посреди тех палат стоят столы аспидные расцвечены разным каменьем; да в палате ж построено колесо из дерева индейского, а на колесе яблоко, а на яблоке написаны всех государств земли; да на том же яблоке написаны небесные боги, и лунное течение и звезды. (Статейный список Вас. Лихачева.)

Приведенный выше текст нельзя считать одним сложным предложением. Однако отдельные предложения, его составляющие, нельзя считать грамматически независимыми.

Они имеют определенную грамматическую связь следования одного предложения за другим — связь, грамматически оформленную и значимую. Поскольку эта грамматическая связь была нерасчлененной и не могла оформлять многообразные и все более усложняющиеся отношения между предложениями, постольку она обречена была на отмирание.

Сложносочиненные предложения возникали главным образом на базе грамматической связи следования неоднородных предложений повествовательного модального плана.

Поскольку повествовательные предложения, следующие в речи одно за другим, вступают в такую тесную связь, которая делает их частями одного сложного предложения, и поскольку эта связь все более расчленяется и обогащается, постольку развиваются и обогащаются грамматические связи между простыми предложениями, образующими одно сложное предложение.

Грамматическая связь следования одного повествовательного предложения за другим осуществлялась по принципу грамматически однородного нанизывания предложений на однородную нить повествований. Границами перерыва в следовании одного предложения за другим был перерыв нити повествования. Следование одного предложения как специфическая грамматическая связь не представляло условий для образования и оформления определенных связей между определенными предложениями, следующими друг за другом.

Необходимость установить определенные отношения между определенными, следующими друг за другом предложениями требует устранения грамматической связи простого следования одного предложения за другим: потребности нового и обрекают на отмирание эту грамматическую связь и порождают оформление определенных связей между определенными предложениями.

Ряды простых повествовательных предложений, объединенных грамматической связью следования одного за другим, разрываются в слабых звеньях, т. е. в звеньях, не содержащих иной связи, кроме простого следования, и объединяются в сложные предложения в качестве их частей в сильных звеньях, т. е. в звеньях, содержащих не только связи следования, но и связи их определенной грамматической зависимости.

Так порождаются отдельные структуры сложносочиненных предложений из простых предложений повествовательного модального плана. Они возникают в языке как новое, нарождающееся, которому соответствует грамматическая связь следования предложений как старое, отмирающее.

О том, что сложносочиненные предложения возникают из предложений, объединенных грамматической связью следования, говорит и происхождение сочинительных союзов; так, славянский сочинительный союз а может быть поставлен в связь с санскритским at, означающим «потом», зендским āat в значении «потом», «затем».

Как указано было выше, в грамматическую связь следования могли вступать предложения разных модальных планов; потребность иметь сложные предложения приводила к тому, что простые предложения с косвенным модальным планом втягивались в более тесную связь с повествовательными предложениями, утрачивая свой прежний косвенный модальный план; они приобретали повествовательный модальный план и или становились на службу к другому предложению повествовательного плана, или сами становились главными, при которых повествовательные предложения выступали в роли придаточных.

Сложноподчиненные предложения возникали главным образом на базе грамматической связи следования предложений повествовательного модального плана и предложений косвенных модальных планов.

В сложноподчиненных предложениях я не знаю, куда он пошел, где он был, что он делал придаточные предложения представляют собой по происхождению вопросительные предложения, которые приняли на себя функцию изъяснения глагола предшествовавшего повествовательного предложения и тем самым перешли на позицию придаточного предложения. В этих придаточных предложениях союзные слова представляют собой по происхождению вопросительные наречия и местоимения. В сложноподчиненном предложении не ходи на работу, если ты заболел придаточное предложение если ты заболел также представляет собой по происхождению вопросительное предложение, которое получило функцию обозначения условия, при котором возможно или невозможно действие, выраженное глаголом повествовательного предложения. Союз если происходит из вопросительной формы есть ли.

Конструкции с модальным планом прямой речи могут переходить на позиции повествовательных придаточных объекта речи; сравните: Я спрашиваю вас: «Что вам пишет брат?» — Я спрашиваю вас, что вам пишет брат.

Словесная форма что в первом случае является вопросительным местоимением, во втором случае — относительным словом (союзом).

Союзы сложноподчиненных предложений не восходят к союзам сложносочиненных предложений и, но, а и т. п., а представляют собой по происхождению вопросительные, указательные, повелительные частицы или слова; сравните: что, когда, как, если, который и т. п.

Для конкретизации только что высказанных общих положений рассмотрим развитие сложноподчиненных предложений с придаточными цели.

Сложноподчиненные предложения с придаточными цели возникали путем объединения предложений разного модального плана.

В древнерусском языке имели место сложноподчиненные предложения, где объединены предложения, из которых одно, главное, по происхождению является повествовательным, а другое, придаточное, по происхождению является вопросительным; в вопросительном предложении затемняется значение вопроса, больше оттеняется значение желания, намерения; все это предложение втягивается в систему повествовательного изложения. Вопросительное предложение начинает служить для объяснения цели действия, выраженного глаголом повествовательного предложения, и тем самым приобретает повествовательный модальный план. Вопросительные слова предложения, утратившего свою вопросительную модальность, становятся союзами, связывающими главное и придаточное предложения.

Рассмотрим отдельные типы вопросительных предложений, вошедших в систему сложного предложения в качестве придаточных предложений цели.

Для объяснения цели действия, выраженного глаголом повествовательного предложения, использовались вопросительные предложения с вопросительным словом яко плюс бы; в данном случае вопросительный модальный план относился к обстоятельственному значению; форма, обозначающая вопрос в отношении обстоятельства действия, принимает на себя функцию формы, объясняющей цель действия, например:

…да те же изменники возмутили народ, якобы и нас убити. (Посл. Гр. Курб.)

При этом значение цели может наслаиваться на значение вопроса с оттенком предположения, например:

Просила брата обвить шолком его руки, якобы толко посмотреть.

Но значение цели может наслаиваться и на значение вопроса, отнесенного к орудию действия:

…умыслили написать на того боярина и на иных трех воровские листы, чем бы их известь и учинить в Москве смуту для грабежу домов. (Котошихин.)

Для объяснения цели действия, выраженного глаголом повествовательного предложения, использовались вопросительные предложения с вопросительным словом что, которое, ввиду этого, становилось союзом. Вопросительный модальный план в этом случае относился к объекту действия. В предложении мыслилъ, что творити вопросительное местоимение что — объект действия, выраженного глаголом мыслилъ и инфинитивом творити; при определенных глаголах повествовательного предложения в следующем за последним вопросительном предложении на значение вопроса может наслаиваться значение цели; это значит, что вопросительные предложения, в которых вопросительный модальный план относится к объекту (являющемуся одновременно объектом действия двух глагольных форм, принадлежащих повествовательному и вопросительному предложениям), могли втягиваться в повествовательный план изложения и получать функцию предложения, которое служит для объяснения цели действия, выраженного другим предложением.

Первоначально вопросительное местоимение что употреблялось в качестве союза без формы бы, например:

Крест к нему целоваша, что его не выпустит (II Пск. л.) Надумали есме на брата своего Луку, что его убити. (I Новг. л.) Не честь мне будет, не хвала, что сонного убити: сонный человек аки мертвый. (Ер. Лаз.) И на нихъ были иманы письма, что им быть не жестоким и не полчивым, без суда и без вины никого не казнити ни за что и мыслити о всяких делах з бояры и з думными людми сопча. (Котошихин.)

А весь народ был у них подкован на цепях, боясь того, что на вылазках вышед, его не взяли. (Азов. сид.).

Однако уже в ранних памятниках древнерусской письменности мы находим местоимение что в сочетаний с бы плюс причастие прошедшего времени на ‑л, например:

Дали есмя жаловалные грамоты русскимъ митрополитомъ… тако молвячи, чтобъ есте и последнии цари по тому жъ пути пожаловали поповъ и чернцовъ. (Ярм. Менч.) А пишу вам се слово того дѣля, что бы не перестала память родителии нашихъ… (Дух. Сим.)

В этих предложениях форма чтобы является союзом, который представляет собой слияние вопросительного местоимения что и формы аориста 3‑го лица единственного числа бы от глагола быть: что + бы → чтобы.

Таким образом, для присоединения придаточного предложения цели к главному в древнерусском языке союз что употреблялся как в соединении с формами аориста от глагола быть, так и самостоятельно, без присоединения к нему форм аориста от глагола быть.

В последующей истории языка что как форма союза цели постепенно отмирала и вытеснялась формой чтобы.

Для обозначения цели действия, выраженного глаголом повествовательного предложения, использовались предложения с повелительной формой глагола, т. е. предложения с повелительным модальным планом. Таким образом, в древнерусском языке предложения с повелительной формой глагола могли принимать на себя функцию придаточного предложения цели при другом, главном предложении. При этом форма повелительного наклонения примыкала к предыдущему предложению непосредственно, т. е. без посредства союзов. Это значит, что грамматическая связь следования предложения с повелительной формой в сказуемом за другим предложением переосмысляется так, что первое предложение принимает на себя функцию обозначения цели того действия, которое выражено во втором предложении.

Глаголы повелительного наклонения в 3‑м лице имели, как известно, аналитические формы, которые образовывались путем сочетаний частиц ать, да, даже с формой 3‑го лица единственного и множественного числа глагола изъявительного наклонения.

Примеры с частицей ать: То есмь все далъ своей княгине, ать молить бога, а душу мою поминаеть до своего живота. (Дух. в. кн. Сем. Ив.)

Примеры с частицей да: Молю тогда, да казнь над убогим человеком не вершится, зане яко зримо самому ти есть, не полного обретается разума. (Рус. др. пр.) Возьмите его, и поведите от очей моих и сохраните его, да никое честное око вящи на него не взираеть. (Там же.) Се в знамя принесохом дѣтинныя главы, да детище товоея не терзаеть славы. (Там же.)

Употребление повелительных форм с частицей да в качестве придаточных предложений цели находим у Ломоносова:

Яви сию щедроту с нами, да превзойдет его летами наследник имени и дел.

Сравните у Гоголя:

Пушкин окончил свою сказку! Боже мой, что-то будет далее? Мне кажется, что теперь воздвигается огромное здание чисто русской поэзии, страшные граниты положены в фундамент, и те же самые зодчие выведут и стены, и купол на славу, да поклоняются потомки и да имут место, где возносить умиленные молитвы свои. (Из пис. к Жук.)

Предложения с повелительным наклонением глагола 2‑го лица выступали также в функции придаточных предложений цели, например:

И отдадуть тому господину назад в слуги, не бей челом и не затѣвай на господина своего ложно. (Котошихин.) А кого не сыщут, и за таких беглых людей емлют иных людей, да на них же бывает положена пеня великая, для того отпущай на службу добрых верных людей. (Там же.)

Предложение с повелительной формой глагола в сказуемом становится придаточным предложением предшествующего предложения, поскольку на форму с функцией повеления наслаивается другая функция — функция цели действия, выраженного глаголом предшествующего предложения. Тем самым отношение двух предложений переосмысляется как отношение частей одного сложного предложения.

Форма повелительного наклонения 2‑го лица и в современном языке может выполнять функцию придаточного предложения цели, например: смотри не упади; но в 3‑м лице глагола мы уже имеем не повелительное наклонение, а прошедшее время изъявительного наклонения, например: смотри, чтобы он не упал.

Таким образом, оборот типа «дал княжне все, ать поминаеть мою душу», т. е. пусть поминает — чтобы поминала мою душу, представляет собой сложноподчиненное предложение с придаточным предложением цели, в составе которого выступает аналитическая форма глагола 3‑го лица повелительного наклонения. Это сложноподчиненное предложение представляет собой простое переосмысление грамматической связи следования двух предложений, ставшее возможным потому, что значение повеления, выраженное данным глаголом, оказалось совместимым со значением цели такого действия, которое выражено глаголом другого предложения. А так как развитие разных форм сложноподчиненного предложения является объективной необходимостью развития языка, то язык использует и испытывает любую возможность из имеющихся в его распоряжении, чтобы осуществить эту необходимость. Так было использовано предложение с повелительной формой глагола в сказуемом для выражения цели действия, выраженного глаголом другого предложения.

Однако не всякая возможность, испытывающаяся в языке, выдерживает испытание и действительно закрепляется в нем, превращаясь в исходную позицию для дальнейшего совершенствования языка. В данном случае использование предложений с повелительной формой глагола в функции придаточных предложений цели не выдержало испытаний и было отсеяно в ходе дальнейшего развития русского языка.

Результатом использования предложений с повелительными формами глагола для объяснения цели действия, выраженного глаголом повествовательного предложения, было образование целевого союза дабы из да плюс бы. Форма дабы, закрепившись в функции целевого союза, начинает употребляться не только с формами настоящего времени, но и с формами прошедшего времени, а также с инфинитивом. Форма да также, поскольку она отрывалась от формы 3‑го лица глаголов, могла вступить в сочетание, например, с инфинитивом, становясь, таким образом, союзом цели; сравните:

Посли…, боже, помощника вскоре, да мя проводить (=чтобы меня проводить) на поле. (Рус. др. пр.) И повеле царя Бориса жену и сына казнить и злой смерти предать, а дщерь его повелел до себя блюсти, да насладитися красоты ея. (Р. И. Б., т. XIII.) В «Повѣсти, како восхити царский престол Борис Годунов» этот же пример имеем с союзом дабы: а дшерь повелелъ въ живыхъ оставити, дабы (ему) лѣпоты ея насладитися, еже и бысть.

Так возникает союз дабы; он образуется из частицы да и формы 3‑го лица аориста глагола быть: да + бы > дабы. Союз дабы стал сочетаться не только с инфинитивом, но и с формами на ‑лъ.

Первоначально частица да употреблялась с разными формами аориста быть; впоследствии произошло слияние частицы да с формой 3‑го лица единственного числа бы в одно слово.

Союз дабы был употребителен и у писателей XIX века, например: Друзей поссорить молодых… иль помириться их заставить, дабы позавтракать втроем. (Пушкин.)

В современном русском литературном языке союз дабы употребляется только в стилистических целях.

Для пояснения и затем обозначения цели действия, выраженного глаголом повествовательного предложения, в древнерусском языке использовались предложения с глагольной формой бы и причастием на ‑лъ со значением желания.

В древнерусском языке причастия на ‑лъ, сочетаясь с личными формами аориста глагола быть, могли выражать значение желательности, например:

А бы бог дал, вы быста уладилася с своим братом и сыном Изяславом а (=и, соединительный союз) быста вы сѣдѣла в Киеве (Ипат. л.), т. е. дал бы бог, поладили бы вы с своим братом и сыном и сидели бы в Киеве.

Употребление формы бы и глагола на ‑лъ для выражения пожелания сохраняется и в современном языке, например: сходил бы ты к брату, принес бы ты воды и т. п.

Предложения с глагольной формой на ‑л и частицей бы в сказуемом, выражавшие значение желания, следуя за другим предложением, могли принимать на себя функцию цели действия, выраженного глаголом этого предложения; на желательное значение наслаивается целевое значение. Тем самым такие предложения становились придаточными по отношению к другому предложению и образовывали вместе с последним одно сложноподчиненное предложение.

Второе предложение могло присоединяться к первому посредством союзов следования а, аж, а также посредством союза что:

Недошедшим же им города Сахачева и думахуть о взятии его, а бы (вместо а быша) (=чтобы) в землю глубоку не входили. (Ипат. л.) Того богъ не далъ, аж бы, (чтобы) промежю нами бои быль. Посылахуть в Новогород из Тръжку, что быша Новгородци всели на коня в Торжокъ. (I Новг. л.)

Первоначально причастия на ‑лъ сочетались с разными формами аориста от глагола быть и образовывали сказуемое придаточного предложения, присоединяемого к главному посредством союза что: А псковичи ему много биша челом, что бы ся остал, и он поѣхал в Литву, а псковского челобитья не прия. (I Пск. л.)

В современном русском языке имеется два способа выражения главного члена придаточных предложений цели. Если в главном и придаточном предложениях один и тот же субъект, то в придаточном предложении цели употребляется инфинитив, например: пошел в театр, чтобы прослушать новую оперу.

Если в главном и придаточном предложениях разные субъекты, то в придаточном предложении цели употребляется глагол прошедшего времени, например: просил его, чтобы он купил книгу.

В древнерусском языке форма «бы и глагол на ‑лъ» употреблялась в придаточных предложениях цели в обоих случаях, т. е. и тогда, когда сложноподчиненное предложение было односубъектным, и тогда, когда оно было разносубъектным. В памятниках XVII века форма «бы и глагол на ‑л» в односубъектных сложноподчиненных предложениях употреблялась уже сравнительно редко.

Примеры односубъектных сложноподчиненных предложений с формой «бы и глагол на ‑л» в качестве сказуемого придаточных предложений:

И всемъ темъ, кто на устоко моря ходить, аж бы налезлъ (чтобы найти) правду, то написати, како то держати Руси. (См. Гр.)

Сравните у писателей XVIII и XIX веков: Но ждал ли новых я хлопот, чтоб был обманут (теперь «чтобы быть обманутым»). (Грибоедов.) Позволь, чтоб перед тобой открыл я притчею простою, что размышления мне внушили. (=позволь перед тобой открыть.) (Крылов.)

Позднее эти конструкции вышли из употребления.

Примеры разносубъектных, сложноподчиненных предложений с формой «бы и глагол на ‑л» в качестве сказуемого придаточных предложений:

Захотелось ему милому нутром боранинки или поросятинки, и он пошел беднои в деревню х крестьянину на двор и хотел единого борашка тихонько, чтобы хозяин не слыхал. (Кур. лис.)

Конструкции этого типа сохранились и в современном русском языке.

Для обозначения цели действия мог употребляться инфинитив. Инфинитив обозначал цель глагольного действия, присоединяясь к глаголу непосредственно, например:

Раздвиже земля уста свои прияти кровь брата твоего (=чтобы принять кровь брата твоего). (Ипат. л.) То се ты со мною цѣловалъ крестъ ходити нама по одной думѣ обѣма (=чтобы ходить нам по единой думе). (Лавр. л.) Даниилъ… гна всѣдъ на конь видѣти невиданное рати… и инии мнози князи съ нимъ гнаша видѣти невиданное рати (=гнал, чтобы видеть невиданную рать). (Ипат. л.)

Инфинитив мог сочетаться с глаголом посредством соединительных слов.

В древнерусском языке для соединения инфинитива цели с глаголом употреблялись союзы разного происхождения: оже, еже, а, яже, абы, что, чтобы.

Союз оже плюс инфинитив: Отверзенѣ бо ему бѣста… очи сердечнѣи, оже пещися (=чтобы печься) церковными вещьми и клирики. (Лавр. л.)

Союз еже плюс инфинитив: Азъ того хощю, еже… пострадати. (Воскр. л.)

Союз а плюс инфинитив:

А умови съ нимъ мужемь своемь (=посредством мужа своего), а переже вѣсны доспѣвъ сѣдѣти и воевати со Ольговичи, а вѣсти отъ тебе ждати правое (=условились, чтобы сидеть). (Ипат. л.) Умови съ нимъ про волость свою и про дѣти своя, а Кыева подъ Рюрикомъ не искати (=условились, чтобы не искать). (Там же.)

Союз аже плюс инфинитив: Како еси былъ умовилъ съ братомъ своимъ Рюрикомъ, аже совокупитися у Чернигова всимъ (=чтобы соединиться у Чернигова). (Ипат. л.)

Союз абы плюс инфинитив: Постави къ нимъ Ольга… абы како довести полкъ цѣлъ. (Ипат. л.)

Союз что плюс инфинитив: Кресть къ нему цѣловаша, что его не выдати (=целовал крест, чтобы не выдать). (II Пск. л.)

В древнерусских памятниках более позднего времени инфинитив цели присоединяется к глаголу посредством союза чтобы. Причем инфинитив цели и глагол, с которым он сочетается посредством союза, могли иметь общий субъект действия.

В таких предложениях производителем глагольного действия и инфинитивного действия является один и тот же предмет, например:

И о вѣрѣ де съ нимъ, съ Сандомирскимъ, тотъ воръ говорилъ, чтобы ему по своему обѣщанию учинити Римская вѣра и костелы поставит (Ин. сказ.)

Эти конструкции сохранились и в современном языке.

Инфинитив цели и глагол, с которым он сочетается посредством союза, могли иметь разные субъекты. В таких предложениях производителем глагольного действия является один предмет, а производителем инфинитивного действия является другой предмет, например:

И попу, которому жениха съ невѣстою вѣнчати, даетца отъ патриарха и отъ властей писмо за печатью, чтобъ ему вѣнчати жениха съ невѣстою, провѣдавъ подлинно, чтобъ съ невѣстою женихъ были не въ кумовствѣ, ни братствѣ и не шестаго и не седмаго колѣна свойствѣ. (Котошихин.)

Эти конструкции позже вышли из употребления.

Придаточное инфинитивное предложение цели могло относиться к безличным подчиняющим предложениям с инфинитивом в главном члене:

А подати съ нихъ имати по силѣ, с кого что мочно взяти, а не черезъ силу, чтобъ тѣмъ мужиковъ своихъ исъ поместей и изъ вотчинъ не разогнать и въ нищие не привесть. (Котошихин.)

И наставлю, как кому жити требно, чтоб всякому з душею внити в небо. (Кур. лис.)

Таким образом, в древнерусском языке и форма прошедшего времени глагола, и форма инфинитива соответствующего глагола могли употребляться как в односубъектных, так и в разносубъектных сложноподчиненных предложениях с придаточными цели. Это значит, что в одном и том же односубъектном сложноподчиненном предложении придаточное цели могло иметь в сказуемом и глагол прошедшего времени (Голоса такого не имею, чтоб Феба я достойно величал) и инфинитив (Голоса такого не имею, чтоб Феба достойно величать). С другой стороны, в одном и том же разносубъектном сложноподчиненном предложении придаточное цели могло иметь в сказуемом и глагол прошедшего времени (Писал к нему, чтобы он был непоколебим) и инфинитив (Писал к нему, чтоб ему быть непоколебиму).

В последующей истории русского языка в односубъектных предложениях был закреплен инфинитив (пошел, чтобы купить), а в разносубъектных предложениях был закреплен глагол прошедшего времени (он просил, чтобы вы купили книгу).

В историческом развитии синтаксической системы русского языка произошли отдельные изменения, о некоторых из них было рассказано выше. Все эти изменения содействовали обогащению и совершенствованию русской синтаксической системы, а не ее разрушению. Они лишний раз подчеркивают, насколько устойчива грамматическая система языка, которая подвергается изменениям путем постепенного накопления элементов нового качества и постепенного отмирания элементов старого качества лишь в той мере, в какой это нужно для ее дальнейшего совершенствования и обогащения в связи с развитием человеческой мысли.