Из тьмы

Глава 17 Сара

Поднимаясь по трапу частного самолета Отца Габриэля, я была в восторге от великолепия. Сделав глубокий вдох, я сразу вспомнила насыщенный аромат кожи. Конечно, мой муж носил его как одеколон, но все было по-другому, когда я переступила порог кабины. Это был запах нового автомобиля, который нравился всем, только усиленный. Единственный раз, когда мне довелось побывать в этом самолете, это когда я была без зрения, во время нашего с Джейкобом временного изгнания, он устроил мне экскурсию по самолетам. Теперь мое зрение было в порядке, и мои глаза метались из стороны в сторону. От блестящего деревянного фасада шкафов, которые приветствовали меня, как только я ступила внутрь, до красивых кожаных кресел кремового цвета, вверх и вниз по проходу, все было чрезмерно роскошным.

Это определенно не было похоже на самолет, на котором я прилетела утром, или на самолет Томаса. Рядом с дверью кабины была раковина, холодильник и кофеварка. Бокалы висели вверх тормашками на стойке. На мгновение я задумалась, есть ли здесь вино. Никто в "Свете" не пил алкоголь, но та часть меня, которая была Стеллой, сомневалась, что Отец Габриэль не делал этого, когда летал или находился в Блумфилд Хиллс.

- Сара, - приказал Джейкоб, - тебе нужно сесть ближе к хвостовой части. Ты не должна слышать меня и Брата Мику в кабине.

Я кивнула и послушно направилась в заднюю часть самолета. С каждым шагом по проходу, подушечки моих пальцев гладили мягкую кожу. Закрыв глаза, я вспомнила, как Джейкоб впервые взял меня на этот самолет... Я вспомнила наше прошлое.

Здесь было восемь сидений. Последовательные ряды стояли в противоположных направлениях, создавая группы. Я выбрала место в самом конце салона. С него я могла видеть кабину, но я была достаточно далеко, чтобы их разговор не беспокоил меня. Просматривая ремни безопасности, я улыбнулась. Они были нормальные, не такие, как в другом самолете.

С трудом сдерживая любопытство по поводу расточительности Отца Габриэля, я открыла дверь в ванную и заглянула внутрь. У меня отвисла челюсть, и мне пришлось прикрыть рот, чтобы не издать громкий вздох. Даже ванная выглядела невероятно. Потрясающие панели из красного дерева, блестящие шкафы и сияющие светильники. Опустив руку и закрыв дверь, я была рада, что не забыла, что я должна оставаться спокойной. По дороге в ангар мне не раз напоминали о том, что в самолете постоянно ведется запись.

Поскольку мы не были уверены, когда у нас будет возможность остаться наедине, и мы не могли быть уверены, что нас не записывают, большую часть поездки на грузовике Джейкоб провел, подготавливая меня к тому, что я могу увидеть. Пока он это делал, он признался, что эта поездка вызывает у него опасения. Когда он спрашивал разрешения, чтобы я могла полететь с ним, он предполагал, что это будет поездка в Фэрбенкс за припасами. Он никак не ожидал разрешения взять меня в другую общину, особенно обратно в "Восточное Сияние". Тот факт, что ему было приказано взять меня с собой, только добавил ему опасений.

Когда я спросила про особняк, он сказал, что его никогда не приглашали пройти в дом. Там есть небольшие строения, недалеко от взлетно-посадочной полосы. Я вспомнила, что видела их на Google картах. Очевидно, они были похожи на жилые помещения в ангаре. Когда ему приходилось оставаться на ночь в "Восточном Сиянии", именно там он и Брат Мика останавливались. Когда Отец Габриэль направлялся к самолету, он выезжал через боковые ворота. Он не пользовался дворами в задней части имения. Единственными людьми из особняка, которые рискнули приблизиться к хозяйственным постройкам, были те, кто играл на теннисных кортах или плавал в бассейне. Джейкоб сказал, что большое количество снующих туда-сюда людей было вполне обычным делом, и, казалось, что вечеринки организовываются довольно часто. Отец Габриэль называл их празднованиями.

Джейкоб также сказал мне, что иногда, если он находился в "Восточном Сиянии" дольше обычного, то он мог покинуть имение, как это было, когда его привезли в Дирборн, чтобы посмотреть на меня, или когда он ходил на службу в храме "Восточного Сияния". Поскольку мы прибудем рано утром в воскресенье, более чем вероятно, мы не просто заберем Отца Габриэля и вернемся в "Северное Сияние". По средам и воскресеньям проповеди Отца Габриэля всегда транслировались в прямом эфире. Это означало, что он действительно проводил каждую проповедь три раза, по разу для каждого часового пояса. Первая в Детройте - в Хайленд Хайтс - была в девять по восточному времени. Поскольку нам сказали быть там до этого, была большая вероятность, что нам скажут присутствовать на ней.

Все, что я могла делать, пока он говорил, это смотреть. Было время, когда я мечтала заглянуть внутрь белого здания в Хайленд Хайтс. Я напомнила себе, что теперь у Сары появилась возможность сделать то, что не смогла сделать Стелла.

"Западное Сияние" жило по горному времени, это значит, что следующая служба состоится через два часа после первой, финальная служба будет еще через два часа и будет транслироваться в "Северном Сиянии". С таким расписанием, мы не сможем вернуться на "Северное Сияние" раньше трех или четырех часов пополудни. Поскольку все зависело от Отца Габриэля, Джейкоб хотел, чтобы я была готова переночевать в Блумфилд-Хиллз.

Он несколько раз напомнил мне, что Сара никогда раньше не видела особняк. Она никогда не гуглила его и не стояла за воротами. Я должна была показать, что все это было новым для меня, как и тогда, когда мои глаза были закрыты. Джейкоб приписывал свой быстрый подъем и вступление в Собрание своей способности игнорировать богатство и изобилие, которые происходили за кулисами.

Напрашивается вопрос, почему Отец Габриэль хочет раскрыть мне свои секреты?

Мы оба вздремнули после визита к брату Рафаэлю. Тем не менее, я все еще беспокоилась о том, что Джейкоб не спал последние сутки. Он говорил, что все будет в порядке, что самолет оборудован современными системами навигации, и Брат Мика будет рядом. Они оба были уверены в способностях друг друга в качестве пилота, и менялись в роли второго пилота. Джейкоб вызвался быть вторым пилотом по пути к "Восточному Сиянию", заявив, что хочет проверить меня. Лично мне хотелось спать. Наше возвращение в "Северное Сияние" необнаруженными, доставило мне в большей степени изможденность, чем облегчение.

Если я и должна была быть наказана после того, как извинилась перед Братом Рафаэлем, то Джейкоб не сделал этого. Хотя я пыталась спрашивать об этом, пока мы шли домой, больше я эту тему не поднимала. Даже несмотря на то, что он разрешил мне задавать вопросы, мое наказание было темой, которую я предпочитала избегать, главным образом потому, что это сводило меня с ума.

Почему я не отказалась от телесного наказания перед тем, как я согласилась вернуться?

Вместо этого, я отказалась от секса. Мне нравился секс, совсем не так, как удары ремнем.

Устроившись на мягком кожаном сиденье, я огляделась и поняла, что даже видеть все это для меня было привилегией. Я сомневалась в том, что кто-то из постоянных последователей и даже большинство избранных знали, с каким комфортом путешествовал Отец Габриэль.

Как только мы поднялись воздух и набрали нужную высоту, пришел Джейкоб и показал мне, как развернуть и откинуть мое кресло. Оно не просто откидывалось, оно лежало ровно, создавая невероятно удобную кровать. Последнее, что я помню, как Джейкоб укрыл меня пледом и поцеловал в лоб, а потом он снова поцеловал меня, сообщив, что мы почти добрались до "Восточного Сияния".

Возможно, все это было из-за полета и недостатка сна, или, может быть, из-за одной только мысли о возвращении в место, где меня держали после похищения, и где они начали подавлять мои воспоминания. Я не была уверена в причине, но, когда я переместила свое кресло из откинутого в вертикальное положение, мой живот сильно скрутило. Покачав головой, я оттолкнула Джейкоба и побежала к ванную. Как только я успешно опустошила все содержимое желудка, я обернулась и увидела взгляд Джейкоба.

Будь осторожна с тем, что говоришь. Нас записывают.

Предупреждение в его темных глазах было громким и ясным. Покачав головой, я подошла к раковине и прополоскала рот. В шкафчике я нашла ополаскиватель для рта и смыла ужасный привкус. Хотя я предпочитала зубную щетку, но сейчас я готова была перешагнуть свои границы и довольствоваться ополаскивателем. Когда я подняла глаза, в зеркале я заметила, что синяк вокруг моего глаза стал меньше, но темнее, чем раньше. Когда я плеснула себе в лицо водой, Джейкоб вошел в тесную ванную и закрыл дверь. Несмотря на всю роскошь, ванная все же была маленькой. Его присутствие прижало меня к стене. Приглушенным шепотом он потребовал:

- Скажи мне.

Мои глаза открылись шире.

- Сказать тебе что?

- Ты ведь знаешь, не так ли? Ты беременна.

- Я не знаю, но серьезно, сейчас так много всего происходит такого, что могло бы вызвать у меня тошноту. Мне страшно.

Он обнял меня, и поцеловал в макушку.

- Как и мне, но несмотря ни на что, ты мой приоритет номер один.

Я покачала головой. И все еще шепотом, ответила:

- Нет, у тебя есть приоритет номер один, и я здесь, чтобы помочь тебе с ним, а не испортить еще больше, чем я уже сделала.

- Мы почти готовы к посадке. Как только мы окажемся в "Восточном Сиянии", не отходи от меня и держи глаза опущенными вниз.

- Я знаю, что ты этого не хочешь, но я могу помочь. У меня будет доступ к женщинам-последователям, в отличии от тебя. Я тоже могу кое-чему научиться, кое в чем помочь в твоем деле. Это то, что я делаю... то, что я делала. Я хочу помочь собрать улики.

Выражение лица Джейкоба стало жестче, так, что запульсировала вена на его шее.

- Нет. - Он сплел наши пальцы вместе. - Я больше не позволю этому продолжаться. Это не стоит риска.

- Не беспокойся обо мне. Я нахожусь в гораздо лучшем положении, чем была. По крайней мере, теперь я знаю, что происходит.

Он закрыл глаза и выдохнул. Прежняя твердость превратилась в боль.

- Это не лучше. Ты была идеальна у Брата Рафаэля. Продолжай в том же духе. Сара должна все контролировать.

Я кивнула.

- Обещаю, я все понимаю. Но подумай об этом. Я буду играть роль Сары и одновременно помогать тебе.

Джейкоб глубоко вздохнул, когда самолет начал снижаться, и продолжил наш разговор шепотом.

- Я сказал нет.

Слова были окончательными, как будто любой мой аргумент был бы пустой тратой времени.

Он продолжил:

- Я постараюсь не оставлять тебя одну. Если меня не будет рядом, Брат Мика постарается быть. Помнишь, я говорил, что каждое движение может быть проверкой?

Я кивнула.

- Я не знаю, почему или что это значит, но я знаю, что каким-то образом привести тебя сюда - это испытание. Я только не знаю, кого из нас проверяют. Искренне верю, что меня. Так или иначе, ты тоже вовлечена.

Холодок пробежал по моей спине. Джейкоб, должно быть, ощутил мою дрожь, потому что он отпустил мою руку и снова обнял меня. Его запах кожи и мускуса наполнили мои чувства.

В разгар шторма я наслаждалась покоем.

- Я тебе доверяю, - прошептала я, прижавшись щекой к его рубашке.

Его подбородок лежал у меня на голове, а теплые вздохи струились по моим волосам.

- Спасибо, я не знал, сможешь ли ты когда-нибудь сказать это снова, после всего.

- Всего, что я натворила. - Я вытянула шею вверх, высматривая честность в его взгляде. - Теперь я вижу, что все, что ты делал, было сделано не зря. Кроме того, я бы не вернулась сюда, если бы не доверяла тебе.

Как неизбежность того, что мы собирались оказаться под угрозой, наши губы столкнулись, и новый огонь пришел на смену холоду. Хотя я не была готова забыть ограничения, которые я поставила на наши отношения, голод в поцелуе Джейкоба притягивал меня ближе, наполняя меня желанием. Не говоря ни слова, он овладел моим телом, позволив моим напряженным мышцам расслабиться в его объятиях. Наши губы оставались напряженными, давая и принимая с неутолимой потребностью быть ближе. Без всякого повода я охотно поддалась его жажде. Как только я это сделала, я осознала то, что я вероятно уже знала - я уже доверила Джейкобу все: мой разум, тело и жизнь. Даже сейчас, когда Стелла проснулась во мне, я знала - обе части меня знали — доверие не было неуместным. Мы также знали, что мы никогда никому так сильно не доверяли. Даже Дилану.

В конце концов, с Диланом я всего лишь поделилась ключом от своей квартиры в день... в последний день...

Все мое тело дрожало. Я не могла позволить моим мыслям устремиться туда. Не сейчас.

Когда наш пылкий поцелуй закончился, Джейкоб пригладил мои волосы и потянулся к моей руке.

- Давай посадим тебя, пока мы не приземлились.

Я кивнула и улыбнулась выбору его слов. На этот раз это был не приказ.

Когда я выключила свет, то мельком увидела свое отражение. Я не только заметила почерневший глаз, но и то, что от нашего поцелуя, мои губы стали красными и слегка припухли. Улыбаясь и застегивая свой ремень безопасности, я вдруг осознала, что наш короткий страстный поцелуй обеспечил нам алиби. Очевидно, что мы были вместе в ванной, чтобы уединиться.

- Опусти глаза, - напомнил мне Джейкоб после того, как мы приземлились, когда открылась дверь и опустился трап.

Держась за руки, мы спустились по ступенькам. Подул легкий ветерок, заставляя мои волосы разлететься вокруг лица, а длинную юбку развеваться. Когда я вдохнула знакомый аромат Мичиганского лета, влажность и жара наполнили мои легкие. Даже ранним утром, обещанные лучи солнца дразнили, создавая боль, которую я могла утолить, лишь подняв подбородок и подставив щеки лучам света. Прошло слишком много времени с тех пор, как я действительно чувствовала тепло солнца. Пока я боролась с желанием посмотреть на здание или выполнить указание Джейкоба, мое сердцебиение эхом отдавалась в ушах.

Держа глаза опущенными, я вглядывалась в открытую площадку взлетно-посадочной полосы, замечая только край окружающих деревьев. Это была именно та лесистая местность, по словам свидетеля Дины Роузмонт, из которой ее дети видели похищение. Именно оттуда они видели, как Минди заносят в самолет... самолет, возможно, пилотируемый мужчиной, идущим рядом со мной... моим мужем. Я не могла думать об этом, не тогда, когда мне нужно было доверять ему.

Положив руку мне на поясницу, Джейкоб направил меня к повороту. Подняв только глаза, я увидела, что за хозяйственными постройками, на холме, стоит особняк. Я затаила дыхание, когда Джейкоб отчаянно прошептал:

- Глаза вниз! Не смотри туда.

Было уже слишком поздно. Я не могла не смотреть.

Я потянулась к руке Джейкоба, мои колени больше не могли меня держать.

- Как? Почему?

- Сара, не сейчас. - Его слова были резкими, сказанными сквозь стиснутые зубы.

Издалека мужчина на балконе не мог нас услышать или даже узнать, но я знала. В глубине души я знала, что человек, стоящий и наблюдающий за посадкой самолета и высадкой пассажиров, был тем мужчиной, которого я представляла себе, когда была без зрения. Возможно, если бы я не знала каждый сантиметр его тела, я бы не смогла узнать его издалека, но я узнала.

К тому времени, как Джейкоб привел меня к первой постройке, мои щеки были мокрыми от слез, и было трудно говорить. Все было в порядке. По выражению лица Джейкоба я поняла, что он не хочет, чтобы я говорила. Вместо этого он небрежно прошелся по периметру комнаты, прежде чем исчезнуть за дверью, а через несколько мгновений вернулся. Взяв меня за руку, он молча повел меня в другую комнату.

Закрыв дверь, он схватил полотенце и свернул его на полу у двери. Затем, снова шепотом произнес:

- Я видел там две камеры. Здесь же нет никаких аудио- или видеозаписывающих устройств.

Я кивнула, слыша, но не понимая. В моей голове крутилось слишком много мыслей и воспоминаний.

Нехарактерно для себя Джейкоб яростно схватил меня за плечи. Вместо ощущения его обычного спокойствия, от его прикосновения исходил гнев. Сквозь сжатые челюсти он сказал:

- Держи себя в руках. Разве ты не понимаешь? Это то, о чем я говорил. Это гребаная проверка. Ты должна была это знать, в своем сердце. Подумай об этом. Как Брат Уриэль узнал, что ты была на том фестивале?

Моя голова качалась из стороны в сторону.

Нет. Здесь какая-то ошибка. Я не знала. Я даже не подозревала голубоглазого мужчину, которому доверяла.

- Я не знаю, что известно Отцу Габриэлю, - сказал Джейкоб, - и почему он заподозрил, что ты помнишь свое прошлое, но что может быть большим испытанием, чем заставить тебя встретиться с Диланом Ричардсом?