Избежать развода. Влюбить мужа (СИ)

Глава 27. Пробуждение

День выдался тяжелым, и мысли о приятном вечере, которые одолевали меня с утра, к вечеру почти выветрились. Я еле добираюсь до дома.

— Оскар? — зову с порога, мечтая об ужине. Но он впервые за несколько недель не отзывается.

Прохожу по пустому дому. Пять часов вечера, Феликс должен приехать только через час — так обещал. Но куда запропастился дворецкий?

Сил размышлять об этом просто не остается. Как и самостоятельно искать еду, раздеваться, идти в душ… Мне определенно нужно отдохнуть хотя бы пятнадцать минут, вздремнуть. После довольно бурного воскресенья, полета в самолете и рабочего дня сил не оставалось ни на что. Единственное, что я сделала — сняла каблуки, чтобы ноги наконец отдохнули, и завалилась прямо в гостиной не переодеваясь из своего легкого белого платья в домашнюю одежду.

Мне снится… отец. Кажется, он звонил днем, но я пропустила звонок, а потом забыла ему написать. Впрочем, если бы это было что-то срочное, он бы не отстал от меня, набирал бы хоть тысячу раз. Не добравшись до меня в реальности, папа достал меня во сне — почему-то я скрываюсь от него по городу, убегаю, петляю между машинами. Он пытается меня догнать, но я пока не даюсь, хоть и чувствую спиной, что он совсем близко. И вот на горизонте видится логотип зарядной станции Феликса, и я несусь туда.

Мой муж находится там. Отчитывает продавщицу на кассе. Когда он меня замечает, то стазу идет навстречу, обнимает и шепчет на ухо: «Не бойся его. Я тебя не отдам…»

На душе становится так тепло, словно меня укутали в теплое одеяло среди мороза. Стоп, я действительно в одеяле?

Открываю глаза и виду, что Феликс тут — уже не во сне, а в реальности. Он принес плед и укрыл меня на диване, но не отошел, а присел рядом на корточки и будто бы рассматривает меня.

— Устала? — заботливо спрашивает он.

— Так… немного. Ты уже вернулся.

— Вернулся.

Феликс встает на колени рядом с диваном. Его рука проникает под одеяло и касается моей щиколотки, после чего медленно движется вверх, уже под юбку платья… Феликс не сводит с меня глаз, и меня вдруг одолевает какое-то необъяснимое стеснение.

— Ты, кажется, спала? — вкладчиво спрашивает он. — Вот и спи дальше.

Он будто бы предлагает мне игру, и я соглашаюсь. Закрываю глаза, повыше натягиваю плед — до самого подбородка — и стараюсь сконцентрироваться на ощущениях. На приятное тепло, исходящее от руки Феликса. Это тепло поднимается все выше, от колена по внутренней стороне бедра… В этот раз он не спешит добираться до самого чувствительного места и будто специально обходит его стороной.

— Ты устала лежать на левом боку и решила перевернуться. Не правда ли? — предлагает он.

И я действительно поворачиваюсь, оказавшись спиной к мужу. Он нежно убирает плед, и я слышу шуршание молнии на платье сзади. По обнажившейся коже Феликс прокладывает след поцелуев. Его ладонь возвращается ниже, к моей попе, и легонько ее сжимает.

Мне приходится подвинуться, потому что Феликс ложится ко мне, прижимает меня на этом узком диванчике к себе. Платье по его велению соскальзывает с одного плеча, и Феликс сразу покрывает это место поцелуями.

— Кажется, ты спала, ледышка, — напоминает он на ушко, когда мое тело начинает непроизвольно двигаться ему навстречу. Но я уже не могу остановиться. Я чувствую даже через его одежду, как Феликс ждал этого вечера. И я ждала!

Его пах находится чуть ниже моей поясницы, и я прекрасно чувствую, как что-то упирается мне между ягодицами. Руки Феликса действуют уже не с нежностью, а с каким-то нетерпением — они гладят мой живот. Платье мешает им добраться выше, и тогда Феликс идет другой дорожкой — запускает пальцы в трусики, снимая их. Ох!

Я выдыхаю и от этого движения, и от его горячего дыхания на моей шее.

Еще один звук расстегивающейся молнии. Теперь это уже не мое платье, а его ширинка. Я тянусь назад, чтобы помочь, почувствовать всю его мощь. Феликс чуть приспускает брюки, и я нащупываю его трусы, которые вот-вот готовы порваться. Я обхватываю член пальцами, но после его тяжелого вздоха поворачиваюсь к Феликсу. Хочу видеть его лицо, целовать его.

— На тебе слишком много одежды, ледышка, — шепчет он мне в губы.

— Так помоги от нее избавиться.

Мы присаживаемся на диване. Плед уже упал на пол. Феликс стягивает в меня платье и на секунду замирает, осматривая тело. Мне даже показалось — любуясь. Его взгляд сосредотачивается на груди, и он наклоняется, чтобы коснуться языком соска. Я запрокидываю голову от удовольствия — мне всегда это нравилось! Говорят, не все девушки имеют чувствительную грудь, но я явно из «счастливчиков».

Поняв, что мне это нравится, Феликс нависает сверху, заваливает меня на диван и продолжает игры с грудью — рукой и губами. Я вцепляюсь ему в волосы, невольно прижимая к себе крепче, и вдруг вскрикиваю. Прикусил! Неожиданно, больновато, но почему-то от этого движения по телу разбежались мурашки.

— Ты такая чувствительная, Марго. — Феликс вновь возвращается к моим губам. — Это сводит с ума.

— На тебе слишком много одежды для сошедшего с ума, — возвращаю ему его же шутку.

Феликс садится мне на таз и рывком — буквально разорвав пуговицы! — срывает свою рубашку. От этого звериного, страстного жеста во мне проснулось что-то ранее неизвестное. Будто я вот-вот покорюсь настоящему дикарю. И черт возьми, как же мне этого хочется!

Ему приходится ненадолго встать, чтобы снять брюки и остатки одежды, и я впервые вижу Феликса обнаженным. Он не дикарь, а настоящий бог. Хочется сказать, что греческий, но нет. Где-то за затворках сознания блуждает мысль, что он точно не из Греции — там считалось, что маленький член это признак простолюдина, глупого, признак животного начала. Что ж, по этой логике передо мной настоящий зверь — ему бы точно не сделали античную статую. Черт, Феликс мой первый парень с таким выдающимся…

Тяну руку к его обнаженной плоти и касаюсь ее, после чего моему мужу окончательно срывает крышу. Он силой убирает мою руку и прижимает ее к дивану, как и вторую. Я оказываюсь в тисках — он прижал меня и навалился сверху, двигая тазом вперед и назад, от чего пенис касается моего живота. Я приподнимаюсь, прижимаюсь к Феликсу, и тот съезжает ниже, не отпуская моих запястий. Теперь его плоть касается меня уже не в районе живота, а ниже. О боже, он вот-вот войдет!

Феликс резко подается вперед, и я легонько вскрикиваю от неожиданности и легкой боли. Мало того, что у меня давно не было, так еще и сразу после перерыва — с таким размером…

Боль проходит быстро, буквально через несколько движений, и на смену ему приходит наслаждение. Оно разливается по всему телу, но я не могу почти ничего сделать. Феликс все еще не отпускает мои руки, как бы перехватив управление над ситуацией. Он целует меня, он движется с нужным ему нарастающим темпом. Поначалу я пытаюсь сопротивляться — хочется обнять его, прижать к себе. Но вдруг… кажется…

Иногда не так уж плохо, когда кто-то другой берет над тобой контроль? Кто-то, кому ты прямо сейчас доверяешь и готова довериться во всем.

И я доверяюсь, прикрываю глаза. Движусь, насколько позволяет узкий диван, в такт Феликсу. Иногда ловлю его губы, когда он на секунду склоняется, словно ему тоже хочется перехватить у меня толику нежности, а не только страсти.

Движения становятся быстрее и резче. Феликс вдруг отпускает мои руки и отстраняется назад, не выходя из меня, хватает и приподнимает бедра. Теперь каждое его движение вперед я чувствую еще сильнее, еще глубже. О, черт…

Голову накрывает волной беспамятства, я полностью отдаюсь телесным чувствам, и там, внизу… будто взрывается настоящая бомба, которая накрывает меня волной наслаждения.

— Феликс! — не сдерживаюсь я. Пиковый момент случается так быстро, что я даже немного теряюсь. Пытаюсь вырваться, потому что мое тело становится слишком чувствительным.

Но Феликс крепко держит меня за бедра и не дает освободиться, он входит все глубже и глубже. Последние движения сопровождаются мужским стоном и такой резкой паузой, что я сама замираю.

Феликс остается во мне на несколько секунд, после чего выходит и наконец отпускает бедра. Кажется, на ногах теперь останутся синяки, но это не важно. Как же было хорошо!

— Это того стоило, ледышка. Всего того ожидания.

Феликс склоняется надо мной, целует и берет за руку. Он будто бы хочет сказать еще что-то, но не решается. Наконец спрашивает:

— Тебе… ммм… не звонил сегодня отец?

— Хочешь поговорить о нем? Сейчас? — удивляюсь я. Нега блаженства, в которой я пребывала только что, мигом уходит.

— Он хочет поговорить с тобой. Можешь не отвечать? Хотя бы несколько дней, пожалуйста.

— О чем? Феликс, мы, вообще-то, с ним вместе работаем…

— Можешь довериться мне? Просто… постарайся не пересекаться с ним.

Какой же бред. С моим папой, с моим, по сути, начальником? Не пересекаться. Прекрасная идея. Что между ними случилось, неужели поссорились? И при чем здесь я?

Резко сажусь на диване и тянусь за пледом. Напяливать платье нет настроения, поэтому я просто укутываюсь в теплую ткань.

— Если тебе есть что сказать, скажи. Что за странные просьбы?

— Мне есть что сказать. Просто не сейчас. Он кое-что… А, забудь.

Феликс рывком встает и идет на кухню.

— Оскар что-то приготовил. Ты голодна, Марго? — доносится оттуда.

Мне уже не до еды, беспокойство не отпускает. И как бы Феликс ни пытался сейчас сменить тему, так просто это не сделать.

Похоже, он чувствует мое настроение, поэтому возвращается, по пути заглянув в ванную и накинув на бедра полотенце. Садится рядом.

— Я веду себя странно, согласен. Но… ты помнишь наш бой с зомби?

Я улыбаюсь от этого как будто бы такого далекого воспоминания.

— Еще бы.

— Тогда мы играли за одну команду. И сейчас — тоже. Что бы ни случилось и что бы ты ни узнала. Договорились?

— Твои слова меня пугают.

Феликс обнимает меня, и я утыкаюсь ему в грудь. Понятия не имею, что происходит, но в одном он прав: мой муж ведет себя странно.

— Сегодня я позвонил Ольге. Она больше не будет нас навещать.

— Что? Почему?

— Думаю, со своей задачей она справилась. Мы уже не враги. Так ведь?

Феликс отодвигается, чтобы взглянуть мне в глаза.

— Не враги…

— А кто?

Кажется, он хочет услышать от меня признание. Как будто бы собирается убедиться, что я тут по своей воле, что я искренна и открыта с ним. Но мне уже не пятнадцать лет, чтобы признаваться в чем-либо, если я не уверена на сто процентов. Да, Феликс уже не вызывает у меня отторжения, мне ужасно приятно быть с ним, касаться его, видеть, как он улыбается… Стоп, разве это не есть признаки глубоких чувств?

— Мы с тобой муж и жена, как минимум, — уклончиво отвечаю я.

— Ну, хотя бы так, — говорит Феликс и прижимает меня к себе так нежно, словно пытается успокоить. Хотя я и так в порядке. Может, ему самому так легче? Что же творится у него на душе? — Где сегодня будешь спать, ледышка? У себя или у меня?

— О, я сама могу выбрать? — ехидно спрашиваю я.

— Ты можешь выбрать место. Но от меня ты уже не избавишься, я приду в любом случае.

— Можно подумать, я против, — улыбаюсь и чмокаю его в щеку. — Приходи ко мне. И не смей потом сбегать, хорошо?

— Договорились, ледышка.