Избежать развода. Влюбить мужа (СИ)

Глава 29. Мама

Жизнь преобразилась так быстро и внезапно, что я никак не могу к этому привыкнуть. К тому, что дома меня ждут. К тому, что я сама, будучи дома, тоже жду кого-то. К тому, что вечера, оказывается, можно проводить не за ноутбуком, обложившись бумажками, документами и переписками, а в компании милого сердцу человека… И меньше всего я ожидала, что таким человеком станет Феликс!

Он и сам будто бы изменился. Воспоминания о первых наших совместных неделях затерлись новыми ощущениями: тем, что мы теперь вместе и не только ненавидим друг друга, а наоборот… Нет, слово «любовь» мне пока сложно озвучить даже в мыслях. Но я определенно скучаю по нему, когда его нет рядом, и чувствую невообразимое счастье, когда он со мной. Чувствует ли он то же самое? Как будто бы да.

Сегодня я спешу приехать из офиса пораньше — так попросил муж. Хотя не все его просьбы кажутся мне логичными. Например, почему он просил не встречаться и не говорить с моим папой? Мы пересекались на этой неделе несколько раз, и ничего страшного отец мне не сказал. Только спросил как-то:

— Как у вас дела дома?

— Потихоньку, — односложно ответила я. А что я могла сказать? Не буду же расписывать, что теперь стала хуже высыпаться, потому что ночью муж не выпускает меня из объятий, пока не насытится? Или рассказывать, что наши ссоры подошли к концу? Так отец о них и не знал, я пожаловалась ему лишь раз — после этого он прислал Ольгу на помощь.

В общем, папа ведет себя как обычно.

Добравшись до дома, я выхожу из машины и прощаюсь с водителем. Автомобиль Феликса уже в гараже. Зачем он просил меня приехать пораньше?

Когда захожу в гостиную, до меня мгновенно доходит — зачем. Только мог бы и предупредить!

На диване в гостиной сидит Феликс — в рабочем костюме, при полном параде. Иногда он допускает не надеть пиджак или вообще забить на внешний вид и пойти в офис в обычных джинсах и какой-нибудь однотонной майке — ему всё к лицу. Но сегодня он будто бы специально старался одеться во все лучшее, даже лучше, чем на нашу свадьбу.

Рядом с ним — довольно взрослая женщина. Чуть полноватая, но это ей даже идет — так обычно представляют добрых, семейных, заботливых матушек. И от этой женщины тоже сразу повеяло добром: то, как она взглянула на меня, коротко улыбнулась, поднялась.

Феликс встал сразу после нее.

— Мам, это моя жена, Маргарита. Марго, это Валентина Ив…

— Просто Валентина, — немного строго, даже как будто бы с обидой прерывает его женщина и поворачивается ко мне. Она одета довольно скромно, в чуть седоватые волосы игриво вплетена цветная лента. — Рада познакомиться, Марго.

И вдруг она шагает вперед и обнимает меня. А меня почему-то захлестывает чувствами, хотя ничто не предвещало…

Когда меня в последний раз обнимал хоть кто-нибудь, кроме Феликса? Ни подруг, ни родных, кроме холодного папы…

От Валентины пахнет чем-то цветочным, легкий приятный парфюм, точно не из дешевых. Я обнимаю ее в ответ.

— Приятно познакомиться…

Мы садимся: Феликс и Валентина на диван, я — на кресло. Повисает молчание, потому что никто, похоже, не знает, как себя вести. Даже Феликс, который обычно за словом в карман не лезет, сейчас выглядит школьником в теле взрослого мужчины — стесняется, что ли. И все же он первым берет себя в руки и говорит:

— У мамы не получилось приехать на свадьбу, но мне хотелось, чтобы вы все равно познакомились. Поэтому я пригласил ее сегодня.

— Почему не предупредил раньше? Я бы устроила нам ужин, — с легкой обидой говорю я. — Валентина, Феликс много о вас рассказывал.

На самом деле не так уж много — только один раз, еще несколько недель назад, когда решил поделиться подробностями о своем детстве. Но я помню, с каким теплом он отзывался о своей приемной маме и о том, что именно она показала ему настоящий Новый год. Наверное, в какой-то мере я тоже для него многое показываю впервые. На днях мы играли в Дженгу, и Феликс чуть не придушил меня, в десятый раз подряд обрушив башню из кубиков. Все-таки он совершенно не умеет проигрывать.

— Действительно? — удивляется Валентина. — А вот твою личность он окружил тайной. Я даже не знаю, чем ты занимаешься.

В других обстоятельствах такой вопрос показался бы мне собеседованием, но Валентина так добродушно и искренне при этом улыбается, что я просто не могу плохо о ней подумать.

— Я работаю на отца. Он владелец сети ресторанов «Cold Harbor». Вы знаете такое заведение?

— Мама не из нашего города, — напоминает Феликс. Черт, точно, он же упоминал об этом. — Но мы можем сходить туда, если хочешь.

Валентина держит его за руку, из-за чего мой муж, обычно довольно прохладно относящийся даже к рукопожатиям, еще больше напоминает приструнившегося подростка. Довольно милая картина.

— Ты же знаешь, Феликс, я не очень люблю все эти дорогие заведения. К тому же Оскар замечательно готовит. Где он, кстати?

— У него сменился график. Теперь он отдыхает по вечерам, пока мы дома.

Валентина понимающе кивает.

Разговор все равно как-то не клеится, и Феликс предлагает:

— Давайте-ка я сделаю нам чаю. Побудьте пока здесь.

Оставляется нас наедине? Хитрец! Так я чувствую себя еще более неловко. Я и раньше встречалась с парнями, но с их родителями почти никогда не знакомилась. Отношения еще не заходили так далеко. И вдруг раз — меня без предупреждения бросают наедине с незнакомой, хоть и довольно милой женщиной. Как мне нужно себя вести?

Валентина подсаживается чуть ближе к моему креслу.

— Я рада, что у вас все наладилось, — доверительно говорит она.

— Наладилось? — удивляюсь я.

Она улыбается.

— Я хорошо знаю Феликса. Он бы не прятал тебя, если бы все изначально было хорошо. И уж тем более он не стал бы нас знакомить, если бы все было плохо. Вывод: у вас все началось не очень гладко, но теперь выровнялось.

— Кажется, я начинаю понимать, от кого в нем такая рассудительность, — только и могу ответить я.

— Феликс всегда быстро схватывал нужные умения, с самого детства. А еще — очень жестко фильтровал свой круг общения. У него не было «пустых» друзей-однодневок, только настоящие…

— Я не видела его друзей.

Валентина пожала плечами.

— Люди взрослеют и меняются. Кто-то уходит из жизни. Увы, среди наших выпускников это случается чаще других. Вырваться получается далеко не у всех. И далеко не каждый способен достичь высот, которых достиг Феликс.

— Кажется, вы сильно им гордитесь, — говорю я. Мой муж тем временем гремит на кухне посудой. Должно быть, ищет, где вообще у нас в доме хранятся чайные кружки — обычно этим занимается Оскар.

— Я не могу гордиться чужими успехами, мой вклад в это был минимальным, — отвечает Валентина. — Но Феликс огромный молодец, это правда. И я рада, что он наконец смог впустить кого-то в свое сердце. Уж не знаю, говорил ли он тебе об этом… — Ее и без того тихий голос становится еще тише. — Он никогда не знакомил меня со своими девушками. Это многое для него значит. Хотя не исключаю, что он просто боялся их напугать мной! — После этих слов Валентина смеется, и я тоже улыбаюсь в ответ.

— Не смейте обсуждать меня! — доносится их кухни.

— Не отвлекайся от чая! — отвечает Валентина и продолжает, обращаясь уже ко мне: — Не тяжело с ним?

— Бывает, — я пожимаю плечами. — Но со всеми людьми тяжело, пока не привыкнешь.

— Поверь мне, как человеку, который лучше всего знает Феликса: его доверие тяжело заслужить. Но если получится — он за тебя горы свернет.

Мой муж с некоторой торопливостью возвращается в гостиную с подносом. Кажется, действительно боится, что мы тут сплетничали.

— О чем говорили? Перемывали мне косточки? — как будто в шутку спрашивает он, но в голосе слышится тревога.

— А ты как хотел? — отвечает Валентина. — Мы же девочки, можем поболтать по секрету?

— Мам, лучше расскажи, как дела на работе. Когда ты собираешься с нее уходить? Я ведь сто раз говорил тебе бросать все это и уйти уже на заслуженный отдых, о финансах можешь не беспокоиться.

— Если бы я работала ради денег, то выбрала бы что-то получше работы в детском доме, ты же знаешь. Но в этом моя жизнь…

Мы посидели так еще некоторое время. Феликс с Валентиной вспоминали каких-то общих знакомых — слушать это было даже печально, потому хороших новостей об этих знакомых (видимо, росших и учившихся когда-то вместе с Феликсом) почти не нашлось. Потом разговор переключился на что-то постороннее, а когда солнце зашло, Феликс и Валентина вдруг одновременно поднимаются на ноги.

— Кажется, уже пора.

— Куда? — удивляюсь я.

— У мамы самолет через пару часов. Подкину, — объяснил Феликс и подошел обнять меня. — Ты еще не будешь спать?

— Вряд ли… Разве вы не останетесь? — растерянно спрашиваю я.

— Не могу надолго отлучаться, извини.

Валентина подошла обнять меня напоследок.

— Рада была увидеться и познакомиться. Эта встреча меня успокоила, — говорит она, и они вместе с Феликсом уходят.

Что ж… это странный вечер, оставивший приятное ощущение. Феликс немного впустил меня в свою жизнь. Если Валентина сказала правду — а в этом я не сомневаюсь — это знакомство действительно для него многое значит. Я наполняюсь теплом, думая об этом.

Не подождать ли в этот раз в его спальне? Вообще-то обычно мы спим у меня. Не знаю, задумывается ли мой муж о том, что две спальни для разных супругов — это немного странно, но, наверное, к полному объединению тоже нужно приходить постепенно.

Захожу в его комнату, включаю свет. В углу стоит груша — по утрам или вечерам слышу, как он ее дубасит, но обычно все-таки занимается в зале внизу. На столе, как обычно, идеальный порядок. У Феликса все всегда лежит на своем месте. Интересно, это тоже последствия воспитания в строгих условиях?

Только несколько бумаг как-то странно выбиваются из привычного перфекционизма, будто их наспех бросили и убежали. Я подхожу, чтобы поправить их. Взгляд падает на заголовок… Что за?..

«Договор о расторжении брака».

Трясущейся рукой беру второй документ.

«Договор о дарении».

У меня едва хватает сил, чтобы не упасть, а дойти до кровати и сесть. По прежнему сжимаю бумаги в руках, боясь заглянуть и прочитать подробнее. Это же шутка? Или я неправильно поняла? Не может быть…

Увы, я все правильно поняла. Договор о расторжении брака СО МНОЙ. Договор о дарении бизнеса МОЕГО ОТЦА. Он отдал Феликсу все рестораны!

Феликс обманул нас? Обманул меня? Нет, он не мог… Наш брак расторгнут? Разве при этом не должна была присутствовать я? Хотя деньги решают и не такие вопросы… Черт…

Слезы разочарования катятся из глаз, но я пытаюсь хоть как-нибудь восстановить события. Феликс женился на мне. Отец подарил ему наши рестораны. Рестораны моей мамы! А потом Феликс решил со мной развестись. Такая вот банальная, совершенно не хитрая схема.

— Папа… — шепчу я. Он должен что-нибудь придумать! Он ведь не отдаст бизнес просто так, какому-то мошеннику?

Мошеннику ли? Я не могу поверить, что Феликс так поступил. А как же его поцелуи, нежные слова… Неужели он все это время притворялся? Папа должен все отменить, у него есть юристы, которые смогу оспорить всё это!

Я не могу ему дозвониться, поэтому пытаюсь написать сообщение, но пальцы не попадают по нужным кнопкам, и вместо внятного вопроса выходит какая-то чушь. Поэтому я просто фотографирую документы и отправляю.

«Ты знал?!»

Сообщение прочитано. Печатает…

«Да».

Все рухнуло в один миг. Отец знал… Я отправила оба документа. Значит, он и о разрыве брака знал? Что за странная схема, в которую не посвятили даже меня?

«А как же я, пап?»

«Ты не справилась бы».

Каждый его ответ — как пощечина. К черту все! И эти бумажки — бросаю их на кровать. И весь этот брак! Следом швыряю обручальное кольцо, которое до этого ни разу не снимала, даже когда мы с Феликсом поначалу не могли ужиться.

Два предателя!

Сквозь слезы добираюсь до своей комнаты. Что я могу? Просто смириться?.. Нет. Еще раньше, пару недель назад, пожалуй, смирилась бы. Но теперь я немного изменилась. Феликс, этот гребаный вор и лгун, сам вселил в меня идею, что я имею право не подчиняться чужим прихотям. И сейчас — я не подчинюсь.

Несколько вдохов и выдохов. Рабочий чат, в котором сидят почти все наши сотрудники и, как иронично, в котором нет моего отца, ведь проблемы плебеев его не касаются. Я смахиваю слезы и собираю сумку, пихаю туда все самое нужно — ноутбук, некоторые вещи, зарядки. Не знаю, куда я хочу сбежать, но подальше отсюда, из этого дома как минимум!

По пути в голове рождается текст. Когда сумка собрана, а я уже одета в свободный спортивный костюм, я выписываю его в рабочий чат:

«Доброй ночи, дорогие коллеги. Я была рада быть с вами в одном коллективе так долго, надеюсь, что и вы запомните эти дни как нечто хорошее. Увы, с сегодняшнего дня наши пути расходятся. У нас с отцом…» Я немного зависаю над последним словом, потом стираю его и пишу заново: «У нас с Егором Василевичем возникли разногласия. Мне вонзили нож в спину — и это даже не преувеличение. Больше я не буду управлять ресторанами “Cold Harbor”.

Каждый из вас сам в праве принимать решение, но напоследок я прошу: если те, кого я привела на эту работу, хотят чем-то меня поддержать, не выходите завтра на смену. Это может отразиться на вашей зарплате или даже повлечь увольнение, поэтому, конечно же, я никого не принуждаю. Но это бы очень многое для меня значило.

Спасибо всем за чудесные дни вместе. Прощайте».

Отправляю сообщение. Несколько минут чат молчит, но потом взрывается десятками вопросов и возмущений. У меня нет ни малейшего желания читать их, и я просто выхожу из беседы.

И выхожу из дома с собранной сумкой. Прочь отсюда!

Феликс

Мне всегда грустно провожать маму. Вот и сейчас, пройдя регистрацию, она идет ко мне попрощаться, а у меня в голове лишь одно: «Останься. Хотя бы в этот раз останься».

— Ну что, Феликс… — начинает мама.

— Я хочу взять тебе дом, — перебиваю ее. — Здесь, рядом со мной.

Она снисходительно улыбается, будто я предложил полный бред.

— Теперь у тебя есть женщина, о которой нужно заботиться. У меня свой путь, милый.

Она треплет меня по голове, как в детстве. Для этого ей приходится встать на носочки, иначе бы не дотянулась.

— Не хотел говорить тебе до встречи с Марго, чтобы ты не проболталась… Я хочу сделать ей подарок.

— Какой же?

Я достаю телефон и показываю чертежи. Мама от восторга касается груди, словно я затронул ее сердце.

— Это для Маргариты? Чудесно, Феликс!

— Я очень сильно перед ней накосячил. Она еще не знает об этом, но я собираюсь рассказать ей обо всем сегодня… А это, — киваю на телефон, — в качестве извинения. Как думаешь, ей понравится?

— Кому угодно понравится, Феликс, — улыбается мама и обнимает меня. — Какой бы проступок ты ни совершил, думаю, она простит тебя. Я видела, как она на тебя смотрела.

— Ты просто не знаешь, что я сделал…

— Простит, — уверенно говорит мама. — Тем более что ты сам ей расскажешь. Помнишь, как в детстве? Сам признался — считай, наполовину очистился.

— Это не слишком-то спасло меня, когда мы с парнями разбили окно в доме, — усмехаюсь я.

— Вы были теми еще оболтусами. Многое изменилось с тех пор. Ты повзрослел. В общем… мне пора, милый. Рада была повидаться.

Мама еще раз обнимает меня и уходит.

А я возвращаюсь к машине, чтобы как можно скорее поехать домой. Сегодня я очищу душу, признаюсь во всем Марго, и мы начнем все заново, без обмана и хитростей. Мы будем вместе, счастливы!