Избежать развода. Влюбить мужа (СИ)

Глава 6. Сказка на ночь

Не знаю, что случилось с Феликсом, но он вдруг начал вести себя… почти сносно. Началось все с вычеркнутых пунктов в нашем контракте — для начала, по одному с каждой стороны. В трудовые будни мы мало пересекались и, видимо, из-за этого напряжение немного спало. Во вторник избавились еще от нескольких требований — я больше не должна приносить мужу свежевыжатый сок (тренируется он вечером, а я в это время чаще всего на работе, не ехать же ради идиотской прихоти домой?), а Феникс может уже не называть меня «душенькой моей ненаглядной».

— Хорошее решение, «ледышка» тебе идет больше, — прокомментировал новую «поправку» Феликс.

По вечерам он все еще должен читать мне сказку перед сном. Если бы нам пришлось в течение недели избавиться от всех пунктов, этот я бы вычеркнула в последнюю очередь — ведь он больше всего бесит Феликса. «Колобка», «Теремок» и «Кашу из топора» я прослушала за первые три дня.

В четверг Феликс пришел с работы позднее обычного — ближе к девяти. Уставший, какой-то загруженный. Я даже думала сжалиться и разрешить ему пропустить одну вечернюю историю, но не стала — мне-то поблажек никто не давал. Я все еще вынуждена ходить по дому либо в костюме, либо в строгом платье, как на работе.

— Через сколько ждать тебя в спальне? — спросила я, заглянув к Феликсу во время позднего ужина.

Он недовольно оторвался от тарелки. Задумчивое выражение лица ему даже немного идет — сразу кажется умным человеком. Но потом иллюзия тает от его слов:

— Кажется, мы должны ужинать отдельно?

— А ты что, видишь, чтобы я пришла с тарелкой? — отбиваю его удар. — Когда мне ждать сказку?

— Через сколько ты ложишься?

— Через двадцать минут.

— Значит, буду через двадцать.

Я дохожу до спальни и наконец меняю рабочий костюм на пижаму, забралась под одеяло. Играть роль — так от души. Феликс явился как по часам, ровно когда обещал. Придвинул к кровати стул, повернул его спинкой к кровати и сел. Обычно у него в руках телефон, с которого он читает сказки, но в этот раз его почему-то нет.

— Ты без шпаргалки? — спрашиваю я, укрываясь почти с головой легким одеялом.

— Телефон на зарядке. Так что я просто отсижу здесь положенные пять минут и свалю.

— Так не пойдет.

Феликс вздыхает.

— Я не знаю никаких сказок, ледышка. Либо ждем, пока мобильник зарядится, либо сидим в тишине. И второй вариант меня более чем устраивает.

— Не знаешь сказок? — удивляюсь я. — Совсем никаких?

— Я родился в реализме. Здесь нет скатертей-самобранок и волшебных палочек.

— Ты думаешь как взрослый. Сказки придумали для детей.

— У нас было разное детство. В моем не было чудес.

— А как же Винни Пух? Кот в сапогах? Дед Мороз? — допытываю я.

Феликс, сложив руки на спинке стула перед собой, положил на них голову и, кажется, прикрыл глаза.

— Вместо Деда Мороза — дядьки с толстыми кошельками, которые дарили нам дорогие подарки: телефоны, планшеты. Мы обменивали это на конфеты, не зная цены. Кто-то — на сигареты.

— Нам?..

До меня понемногу начинает доходить. Уж не потому ли Феликс так нервно реагирует на любые упоминания детства, родителей? Но он не может быть из детского дома — я ведь точно видела среди свадебных приглашений одно для его мамы. Он бы не стал ее выдумывать.

— Нам, — подтверждает Феликс, не поднимая головы. — Первый телефон мне достался лет в десять. На Новый год нам выдали их в красочных упаковках. Ребята постарше тут же выменяли его у меня за пакет со сладостями. До не меня не сразу дошло, что это был чистой воды обман. К следующему празднику я сам успел раздобыть шоколадок и выменял себе несколько гаджетов. Ими никто не дорожил, потеряешь или обменяешь — потом подарят еще. Нулевая ценность от меценатов, прикрывающих свою задницу благотворительностью. Никому из нас не нужны были телефоны, или дорогие игрушки, или еще что-то такое. Радость от этих вещей исчезала за минуту. Забавно. — Феликс усмехнулся. — Когда я вышел на волю, мне понадобилось пять месяцев, чтобы самостоятельно заработать на самый дешевый телефон. В тот момент бы попросить кого-нибудь о помощи, но после восемнадцати лет нас просто выкидывали на улицу.

Что это с ним сегодня? Какое-то лирическое настроение, он даже готов делиться такими личными воспоминаниями. Не вспугнуть бы…

Но Феликс продолжал говорить и без моего вмешательства:

— Мне повезло чуть больше. Еще когда я был в детдоме, одна из воспитателей брала меня иногда к себе. Всех брала, на самом деле, но меня — чаще остальных. Я даже встретил у нее однажды Новый год. Не было дорогих подарков, хотя я, избалованный, думал, что будут. Зато вместо этого — оливье, которое мы сделали вместе. За вечер я успел четыре раза порезать пальцы — до этого никогда не готовил, хотя мне было уже почти пятнадцать лет. Получился «кровавый салат», как мы тогда шутили. До этого — вместе нарядили елку. По телевизору шла «Ирония судьбы», но я не знал, что в «настоящих семьях» это традиция, а не просто странная прихоть. В двенадцать часов зажгли бенгальские огни. Не фейерверк, конечно, но было по-домашнему здорово. Это было ценнее всех идиотских подарков, которыми обычно пытались заглушить наше несчастье.

— Ты эту воспитательницу?.. — Я почему-то не смогла продолжить.

— Хотел пригласить на свадьбу, да. Она не смогла, но приехала в этот понедельник. Хотела увидеть меня счастливым, а увидела… то, что увидела. Сегодня она уехала домой.

Вот откуда его печальное настроение. Похоже, он к ней сильно привязан. Даже привычная колкость с него сегодня спала, ушла на второй план.

— Сегодня провожал ее на поезд и думал: почему она не может остаться? Почему человек, которого я называю мамой, уезжает? Почему я вынужден жить с не-близкими людьми вместо своей настоящей семьи?

А, вот и колкости. Стоило только о них вспомнить.

Феликс поднимает глаза на меня. В его взгляде скользит ненависть — но уже не та, которая была обычно. Что-то изменилось. Это не взрослая злость, а какая-то детская обида. Недолюбленность, которая тянется из детства и терзает его даже сейчас.

— Что у тебя, ледышка? Свой худший Новый год ты, наверное, провела где-нибудь на Майорке? Тебе принесли клубничный коктейль вместо пинна-колады, и ты расплакалась от горя?

— Так вот в чем дело, — доходит до меня. — Ты думаешь, раз я родилась в богатой семье, то ничего хуже неправильного коктейля в жизни не испытывала?

— Докажи мне, что я не прав.

Он не прав. Только делиться этим с ним я не собираюсь, много чести. Пусть научится общаться по-взрослому, а потом, может быть, я ему и расскажу, что в моей жизни тоже хватало проблем. Может, не в той степени, как у ребенка из детского дома, но до идеала и мне далеко.

— Надо же, а ведь я сегодня к тебе почти прониклась, — с сочувствием тяну я. — Только как же это глупо — свою обиду к миру вываливать на меня. Просто потому что я родилась в другой семье.

— В кардинально другой, ледышка. — Феликс встает со стула и со скрипом отодвигает его к столу. — Однажды Иван-дурак встретил принцессу. Ее отец пообещал ему половину царства, если Иван сможет выдержать все ее капризы, и Иван женился на ней. И жили они долго и несчастливо. Спокойной ночи.

Он выходит из комнаты, оставив меня наедине с мыслями.

Он сказал «полцарства»? Надеюсь, это была шутка, часть сказки, а не реальные условия договора с моим отцом…

Конечно, я не дура, и понимаю, что какой-то договор между ними есть, и меня в него решили не посвящать. Но до этого моменты мысли были в другую сторону — возможно, отец хочет видеть наследника. Или боится, что я найду себе кого-то «не того уровня», простого работягу, в которого люблюсь и решу уехать в глушь, бросив все. Но он бы не стал переписывать сеть ресторанов на Феликса, ведь правда? Мой муж ничего об этом деле не знает, а я в деле — почти с детства, после школы всегда помогала отцу, а после университета взвалила на себя бОльшую часть дел. Не может быть, чтобы папа решил доверить все Феликсу, а не мне!

Ладно, разберусь с этим позже.

На следующее утро меня, как и обычно, ждал букет цветов. Вечером — сказка-отговорка от Феликса, которую он протарабанил за минуту. Следующее утро — еще один букет, а вечером — новая скоростная сказка.

Наша испытательная неделя, на которую мы договорились с Ольгой, близится к завершению. Надеюсь, в следующий раз она придумает что-нибудь получше. Хотя прогресс определенно есть — теперь мы с Феликсом можем проговорить аж две минуты, не перейдя на взаимные проклятья. А в пятницу вечером он даже зашел после своей домашней тренировки в кабинет, бросил на меня, работающую за столом, взгляд и сказал:

— Тебе бы тоже спортом заняться, женушка.

— Что, волнуешься за мое здоровье? — язвительно ответила я.

— Ага. Боюсь, как бы от сидячей работы у тебя не начался… не буду уточнять что. Но твоему плоскому заду это не понравится.

О-о, прелесть. Только я начала думать, что мы потихоньку начинаем уживаться, как Феликс доказывает: нифига.

— За мой зад можешь не волноваться, ему приходится не только сидеть.

У Феликса прямо в спальне стоит боксерская груша. В подвале — небольшой домашний спортзал. Я заглянула в него как-то раз — хорошо освещенное помещение, а главное, с нормальной вентиляцией. Он позаботился о том, чтобы оборудовать зал прямо у себя под боком, видимо, для него это не просто хобби. Может, и боксом занимается профессионально. Не там ли ему отбили мозги? Это бы объясняло его поведение.

После тренировки Феликс выглядит даже почти симпатично. Если забыть о его характере — очень даже горячо. Забитые мышцы на оголенных руках, мокрые волосы после душа. Приятный запах — не пота, а геля для душа. Завидный жених — красивый, богатый, по заверению отца: не глупый — оказался худшим мужем на свете.

— Ольга звонила? — спросил Феликс, устроившись в кабинете.

— Нет.

— Надеюсь, она решила, что мы безнадежны, и не придет.

Я промолчала, хотя эта идея мне тоже нравилась. Ее эксперимент пока не давал результатов, вернее, пока они были слишком незначительны. Слабые просветы в отношениях перекрывались вот такими выходками Феликса — «тощий зад», надо же. Ну и нашел бы себе пухляшку, если так не любишь стройных девушек.

Ольга действительно не звонила, но в воскресенье пришла ровно в десять утра. Мы с Феликсом вынуждены были продолжать эксперимент по сближению.