Избранник башни 8. Война. Том второй

Эпилог

— А затем дракон превратился в красивого молодого юношу и подарил прекрасной принцессе цветок Света. Та была так очарована этим, что… — Старик замолчал, переведя взгляд на спящего в кровати мальчика.

«А ведь он только что внимательно меня слушал и даже поправлял» — подумал Люциус, и на его губах появилась грустная улыбка. Правнук так напоминал ему Катрину в этом же возрасте, такой же недоверчивый к незнакомцам, но открытый к друзьям. — «Интересно, каким он вырастет… Пойдет ли по стопам родителей или изберет свой путь?»

Люциус почти минуту смотрел на спящего малыша, и на глазах, несмотря на все силы, проступили слезы.

В конце концов старик поднялся со стула и положил книгу сказок на тумбочку неподалеку.

— Жаль, что я не увижу, каким ты станешь, — прошептал он, после чего склонился и поцеловал своего правнука в лоб. Тот заворочался, но так и не проснулся. — Но не сомневаюсь, что ты станешь таким же героем, как твои мама и папа.

Было бы у него ещё хоть немного времени…

Вздохнув, он вышел из комнаты, затворив за собой дверь, но больше не сделал ни шагу. Он облокотился спиной о косяк и заплакал, прикрывая глаза руками.

Было бы у него ещё хоть немного времени….

Хотя бы несколько лет….

Хотя бы день….

Когда он оторвал руку от лица, та уже начала распадаться. Свет, из которого состояло его тело, терял стабильность и разрушался. Вместе со смертью Истинного Пламени один за другим «погибали» и те, кто был возрожден им. Их души были свободны, и теперь должны были вернуться туда, где им самое место.

Люциус не чувствовал боли или страха. Он был готов к смерти, и все же…

— Ещё столько нужно сделать… было бы у меня время… хотя бы ещё чуть-чуть…

Но эти мольбы некому было услышать. Его время пришло.

По щекам все ещё текли слезы, и все же он улыбался. Несущие Свет повержены, и у Люциуса Готхарда есть будущее. А старику пора на покой….

— Как я выгляжу? — Шали покрутилась перед зеркалом, но её лицо все ещё выражало крайнюю степень раздражения. В такие моменты она очень забавно морщила лобик, вызывая на у Хэнга улыбку.

— Просто замечательно, — отозвался мужчина.

— Ты это на каждом платье говоришь, — вздохнула она.

— Потому что в каждом из этих платьев ты прекрасна.

— Правда? — Эльфийка повернулась и слегка надула губки. Увидев эту милую надутую мордашку Хэнг не смог сдержаться, подскочил и поцеловал эльфийку. Юндорские слуги, присутствующие при этом, косо косились на хозяйку и ничтожного человека, который посмел сделать такое, но никто из них не посмел проронить ни слова.

Слишком долго люди были для Юндора просто скотом. Рабами, которые не имели прав, и с которыми можно было делать, что угодно. Теперь же все изменилось.

После смерти Эйгура Фатима Юндор не рухнул на землю, но внутри того, что осталось от знатных домов, началось противоборство, закончившееся тем, что вспомнили о Шалириэлле Эматия, последней из Великого Дома Эматия. В результате ожесточенных внутренний конфликтов, часто заканчивающихся кровавыми столкновениями, было решено передать титул наргатта, правителя Юндора, наследнице дома Эматия.

Так Шали взошла на престол.

Её собирались сделать марионеточным правителем, но в итоге все изменилось. Первым своим указом она спустила Юндор с небес, чем вызвала море негодования, а затем заключила договоры с Трилором и Империей Фальдар, и теперь в планах юной правительницы было вернуть жизнь в Мертвые Пустоши.

В данный момент её положение было шатким. Особенно не понравился юндорским домам указ, отменяющий рабство, и все же у Шалириэллы оказалось немало сторонников. В основном это были многочисленные бедные дома, которые едва выживали при власти Великих домов. Теперь же, благодаря новым соглашениям с людьми, перед ними открылись огромные возможности.

Так же большую опору власти Шали оказали эльфы Аударайского леса. Контакт с ними пробудил религиозную прослойку юндорского общества, которая веками подвергалась гонениям.

Все понимали, что грядут перемены, и многих это страшило, но, к счастью для Шали, было достаточно и тех, кто жаждали увидеть новый Юндор.

Их поцелуй затянулся, и Хэнгу пришлось приложить немало усилий над собой, чтобы оторваться от этих мягких губ. Как же ему хотелось сейчас стащить с неё это дурацкое пышное платье с рюшечками и унести длинноухую красавицу прямо на кровать.

Но… сейчас не время.

— Хэнг… послушай… — Шали как-то странно на него посмотрела, словно слегка краснея. — У меня есть к тебе очень серьезный вопрос. Наши отношения… Они…

Девушка замолчала, на пару мгновений прикрывая глаза, после чего сделала глубокий вдох и сказала прямо.

— Я хочу, чтобы ты стал моим мужем, причем по истинному браку, благословенному Лар-Солас. Фу-у-ух…

— Погоди, — Хэнг нахмурился, слегка шокированный таким напором. — Но обряд брака по древним традициям… он же…

— Да, — покраснела Шали. — В случае, если богиня благословит нас, в чем я не сомневаюсь, ты станешь папой.

— Кхм… а у нас… ну… получится? Это вообще возможно?

— Эльфи Аударайского леса говорят, что да, ведь этот брак благословляет богиня. Но ребенок, скорее всего, будет эльфом.

— Никаких полукровок?

— В браке — нет, — она смущенно улыбнулась. Этот разговор её очень смущал, но она знала, что он необходим. — Ты не слишком расстроишься, если у детей будут такие же уши, как у меня?

— Разумеется нет, — Хэнг обнял её, но тут же отстранился. — А ты уверена, что это хорошая мысль? Тебя и так не слишком любят. Пусть о государственном перевороте сейчас не говорят, но…

— Я понимаю, — кивнула она. — Но ничего не могу с собой поделать. Я хочу показать, что настало другое, совершенно новое время для Юндора, и в первую очередь лучше всего это сделать собственным примером.

— Если ты этого хочешь, я согласен, — Хэнг не сомневался в собственных чувствах, но ему было страшно за возлюбленную. Юндор сейчас похож на пороховую бочку. Не станет ли их союз той искрой, которая подожжет её? И все же отказаться он был не в силах.

— Тогда… Сегодня же об этом и объявим! — улыбнулась Шали.

— Сегодня? — опешил Хэнг.

— Если мы все решили, не вижу причин тянуть! Или… ты передумал?

— Нет, все нормально. Сегодня так сегодня…

— А теперь открой глаза. Да… Вот так… Попробуй сфокусироваться на мне…

— Не торопи её. Мы смогли восстановить только часть систем. Боги… как же сильно она себя модернизировала…

— Ты справишься, Керран, как и всегда.

Эль видела перед собой только размытый образ. Знакомый, но не четкий. Лишь спустя минуту она смогла сфокусировать взгляд и взглянуть на девушку, сидящую перед ней.

— Ам…елия… — попыталась сказать Эль, но голос был глухим и незнакомым.

От услышанного молодая колдунья едва не разрыдалась, но достаточно быстро смогла собраться с духом.

— Если хочешь рыдать, найди другое место, — проворчал подошедший к ней мастер-артефактор. Он подошел к Эль, посвятил ей чем-то в глаза, после чего поковырялся… кажется, у неё в голове.

Эль попыталась пошевелиться, но ничего не вышло. Она не чувствовала ни рук, ни ног. Вообще ничего.

— Я… Я не буду… Честно, — Амелия вытерла слезы рукавом. — Как ты… Как ты себя чувствуешь, Эль?

Но Эль не смогла ответить.

— Керран, она открывает рот, но ничего не говорит. Ты, кажется, что-то сломал!

— Не кричи, сейчас я… так… Ну а сейчас?

— Я… — голос Эль опять был чужим. — Я… Я жива…

— Да, жива, — подтвердил артефактор, заглядывая Эль в лицо. — Но вот цела ли, это совершенно иной вопрос.

— Что… Что случилось?

— Ты чуть не погибла. Твое ядро было повреждено и…

— Фатима! Сердце Истинной Тьмы, оно…

Картинка перед глазами Эль внезапно стала рассыпаться, а мысли путаться. Сколько это длилось, она не знала, но в конце концов перед глазами вновь возникло обеспокоенное лицо Амелии.

— Тебе нельзя нервничать, слышишь? Нельзя… Сейчас все хорошо. Мы победили. Победили Несущих Свет.

— Победили? Как?

— Максимилиан… Катрина сказала, что он убил Истинное Пламя с помощью Сердца. Несущие все ещё существуют, но их мало, и они разбиты. Мы победили, Эль! Победили!

— Победили…

— Да.

— Мое тело… Я… ничего не чувствую…

— Это все потому, моя дорогая, что у тебя нет тела, — вставил Керран. — Свое ты потеряла вместе с Тейосом. Нам принесли только поврежденное ядро.

— Керран, ты не мог бы быть помягче с ней? Это для нас прошли месяцы, а для неё, скорее всего, один миг! — буркнула Амелия, а затем посмотрела на Эль. — Извини. Все это временно. Его кузня не так хороша, как та, с которыми ты работала в последнее время, а артефакторов твоего уровня в Аулароне не так уж и много. Шали обещала кого-нибудь прислать, но сейчас это сложно, так что пока приходится восстанавливать тебя своими силами.

— Это… Это не страшно… — Эль попыталась изобразить улыбку, но не была уверена, что то, чем было её лицо сейчас, способно на это. — Тело — лишь сосуд для разума. Верните мне руки, и я верну себя.

— Обязательно!

— И… Амелия…

— Что?

— Я больше тебя не покину. Обещаю…

Аида пригубила кубок с вином, но вопреки собственным желаниям сделала лишь маленький глоток. Ей хотелось осушить его до дна, а затем налить ещё, но приходилось сдерживаться.

— В чем дело, госпожа де Фрэн? — поинтересовался Уно де Винкар, пожилой ветеран, что раньше носил титул лорда-командующего Ордена Ласточки, а ныне занимал должность главнокомандующего Трилорской армией. — Вы выглядите мрачной, хотя в пору праздновать.

Праздновать…

Да, де Винкар был прав. Сейчас время празднеств, а не траура, но Аида ничего не могла с собой поделать. Она видела внизу кричащую и скандирующую толпу, и не испытывала того же восторга, что и они.

Она окинула беглым взглядом присутствующих в ложе и про себя отметила, что не знает почти никого из них. Представители духовенства, рабочие, крестьяне, знать… Люди из совершенно разных слоев населения, представляющие новую власть Трилора.

Больше нет Советников и Судей, лишь верховный трилорский парламент, в котором она теперь заседала. Лисица не видела в изменениях строя ничего страшного, напротив, она верила, что это пойдет родине во благо.

— А вот и она, — произнес кто-то из присутствующих, указывая на приближающуюся к эшафоту повозку с клеткой. — Ну наконец-то!

Аида была против этой идеи, но парламент большинством решил, что казнь Леди Феникс должна будет состояться на площади Готхарда. Что это будет символично: казнить последнюю почитательницу Света на площади, названой в честь героя.

Повозка неторопливо катила по улицам, давая возможность зевакам вдоволь поглазеть на преступницу, но сразу стало понятно, что публика отреагировала на неё слишком бурно. Если бы не стройные ряды солдат, сдерживающих толпу, то жители города растерзали бы её.

Наконец повозка достигла цели, и шестеро солдат вывели женщину из клетки, проводив на эшафот, где её уже ждал палач.

Леди Феникс не чувствовала страха и старалась не обращать внимания на всю ту ненависть, которая была обращена на неё. Даже летящие в неё тухлые овощи и огрызки яблок не вызывали у неё каких-либо эмоций.

Даже будучи проигравшей, в шаге от казни она была уверена, что поступала правильно. Эти глупцы даже не понимают, чего лишились. В Свете они бы были счастливы и бессмертны, но выбрали короткую жизнь, полную страданий. И по этой причине, когда клетка остановилась, и засовы на ней открыли солдаты, она не сопротивлялась, а сама вышла и под конвоем направилась к эшафоту.

Смотря на искаженные ненавистью лица толпы, Леди Феникс улыбалась и направлялась на собственную казнь с высоко поднятой головой. Она не страшилась того, что её ждет, ведь вестница Истинного Пламени верила, что это не конец её пути.

Слыша все разговоры о смерти Истинного Пламени, женщина лишь смеялась. Как можно убить Истинный Свет? Истинная Тьма до сих пор жива, пусть и в другой, менее осязаемой форме. Она пронизывает мир как Тень, она существует в недрах Инферно, и существует ещё во множестве разных форм. Они лишь разрушили одно из воплощений Истинного Света, но тот непременно возродится в другом.

Наконец она взошла на эшафот и окинула толпу надменным, презрительным взглядом. Тем временем один из организаторов призвал людей к молчанию. Получилось это далеко не сразу, но в конце концов гул толпы стих.

— Желаете что-нибудь сказать напоследок? — спросил он у неё.

Леди Феникс уже хотела было плюнуть ему в лицо и гордой походкой самостоятельно пройти к палачу, но в последний момент передумала.

— Вы ждете моего покаяния, — сказала она в артефакт и услышала, как её голос разнесся по всей площади. — Но этого не будет. Я ни о чем не жалею. Жалеть нужно вас. Вы сами отказались от вечной жизни, а теперь празднуете это. Глупцы, когда ваши родные будут погибать от болезней, а Ложные Боги не ответят на ваши мольбы, вы вспомните, что у вас был шанс стать частью нового мира. Но вы выбрали боль и страдания.

Сразу после этих слов по толпе пробежал ропоток, а затем площадь утонула в гуле тысяч голосов. Они проклинали её, но, скорее всего, в глубине души понимали, что она права.

Организатор хотел приказать солдатам вести её к плахе, но Леди Феникс направилась к ней сама и в шаге от неё замерла, уставившись в толпу. В первом ряду она заметила знакомое лицо, частично сокрытое капюшоном.

«И ты пришла посмотреть на мой конец, предательница?»

Леди Феникс улыбнулась девушке, смотря той прямо в глаза.

Гера выдержала взгляд, не отводя глаз.

А затем Леди Феникс положила голову на каменную плиту, пропитанную кровью.

Её путь в этом мире окончен, но возможно в следующем у неё ещё будет работа…

— Я иду к тебе, Истинный Свет.

Топор опустился на шею Леди Феникс, и в следующий миг её голова покатилась по помосту, едва не упав с эшафота. Гера ещё пару мгновений вглядывалась в лицо некогда одной из самых могущественных женщин мира, после чего развернулась и затерялась в толпе.

В эту ночь город ликовал и праздновал смерть «последнего врага». Культ Света был полностью искоренен, и наконец наступил долгожданный мир. Но Геру мало интересовали торжества, она прибыла сюда по совершенно другому делу.

Когда уже стало темнеть, она отправилась в один из центральных районов города и нашла одно не слишком крупное заведение под названием «Камень Небес». Простое и ничем не примечательное кафе, которых в Трисенте раньше было много. На столиках прямо посреди улицы сидели горожане, распивали эль и просто веселились, слушая песни.

Бард как раз на всю улицу распевал песню о Максимилиане Готхарде, Наезднике Дракона и Светоборце. Гера впервые услышала её и лишь усмехнулась, удивившись тому, как быстро её сочинили. В данный момент бард описывал схватку на севере вольных графств, ту самую, в которой Гера рассталась с жизнью. Многие вещи рассказчик переврал, а другие опустил в угоду театральности.

«Страшно представить, как изменится история через сто лет, если она уже так оторвана от действительности». — подумала девушка, но тут же выкинула сказителя из головы.

Все это уже не имеет никакого значения. Она оглянула открытый зал и замерла.

Хейс не изменился за те несколько лет, что прошли с их последней встречи. Он был все так же высок, красив и плечист, изменилась разве что его работа. Ещё во время войны она отыскала его, узнав, что тот уволился из борделя и открыл небольшое кафе. Но тогда она не решилась встретится с ним, боясь, как он отреагирует.

Хейс разговаривал с клиентами, смеялся и что-то говорил, указывая на барда. Затем из здания кафе на улицу вышла черноволосая женщина в фартуке. Они что-то сказали друг другу, после чего женщина чмокнула его в губы и быстрым шагом скрылась с глаз.

Гера едва смогла сдержать слезы, увидев эту картину.

«Дура! Ну разумеется, у него уже кто-то есть! Прошло столько времени. И… хорошо, что он нашел себе спутницу жизни, ведь у нас нет будущего».

И все же ей было больно.

Хейс странно дернул головой, словно уловил какой-то запах, и повернулся в направлении девушки.

«Нельзя, чтобы он меня увидел!» — обожгла Геру мысль, и она тут же рванула в соседний переулок, но не смогла пробежать и десяти шагов. Она остановилась и, прижавшись спиной к каменной стене, закрыла лицо руками, отчаянно пытаясь остановить хлещущие слезы.

— Дура! Дура! Дура! — корила она саму себя. — Зачем ты вообще сюда пришла?»

Ей хотелось попрощаться, но лишь сейчас девушка поняла, насколько эгоистичным и болезненным мог быть этот поступок. Она исчезает. Возможно, ей осталось всего пара минут, и это слишком жестоко — приходить к Хейсу сейчас и вот так. Он либо возненавидит её за то, кем она является, либо… либо испытает боль, потеряв её снова.

Все картины, которые она представляла на пути сюда, рухнули.

«Может… Может он вообще меня не помнит?»

Для Геры эти чувства были непривычны, они разрывали её изнутри, и она ничего не могла с этим поделать. Одновременно с этим она почувствовала легкое онемение в левой руке, и когда подняла её, то увидела, что её мизинец почти исчез, превратившись в сноп сияющих искр.

— Уже…? — почему-то это не так уж и шокировало девушку. Она знала, что конец близок. Но… учитывая те чувства, что она испытывала, приход «смерти» Гера восприняла спокойно. Ещё пара минут, и она перестанет чувствовать эту боль.

— Гера? — голос Хэйса в переулке заставил её вздрогнуть и повернуть голову. — Я думал, что ты мертвая, я… — он осекся и застыл, увидев как распадается её рука. — Я…

— Привет, — улыбнулась она ему со слезами на глазах. — Я и вправду умерла. Думала, что способна всех спасти, но… — девушка шмыгнула носом. — Я… я знаю, что скорее всего омерзительна тебе. Я Несущая Свет. Враг. Прости…. Мне осталось недолго, и я просто хотела попрощаться. Я лучше пойду….

Гера уже собралась уходить, но Хейс не позволил. Не говоря ни слова, он с невероятной скоростью преодолел расстояние, разделяющее их, и заключил девушку в объятьях.

— Не уходи… — едва слышно прошептал он, прижимая её к себе.

Девушка вновь заплакала, уткнувшись лицом в его грудь. Тепло его тела, его запах и прикосновения… нежные, но одновременно твердые. Он словно боялся сделать ей больно.

Гера хотела обнять его, но от левой руки почти ничего не осталось. Ей оставалось только хвататься за его рубашку.

— Я скучал, — его голос был таким нежным, любящим, и лишь благодаря этому Гера смогла перестать плакать и поднять глаза.

— Я тоже…

— Почему ты не пришла раньше?

— Я… Я боялась… Боялась, что… боялась, что ты возненавидишь меня за то, кем я стала… Не стоило мне приходить…

Он все ещё прижимал её к себе, и только поэтому Гера не падала. Её ноги уже начали распадаться.

— Я умираю, Хейс… — прошептала девушка, и её возлюбленный лишь сильнее прижал девушку к себе, словно это могло замедлить распад. — Я… Я пришла попрощаться и сказать, что люблю тебя. И что мне жаль… жаль, что ничего не получилось.

Гера уже не чувствовала вторую руку.

Это конец.

Хейс хотел что-то сказать, но вместо этого резко притянул её к себе и страстно поцеловал. Гера ответила с не меньшим напором.

Они отдались чувствам в последний раз, пока не остался лишь один поцелуй. Она ощущала его в последний миг своей жизни и была счастлива.

Кайю на Арене встретила тишина. Когда-то это место было центром всего Юндора, эльфы и рабы рукоплескали сражающимся, но теперь тут царила гробовая тишина. Новая правительница Юндора отменила рабство и закрыла Арену.

Кайя шла по песку и представляла, как тысячи разумных скандируют её имя.

— Огненная Королева!

— Огненная Королева!

— Огненная Королева!

Тысячи голосов превращались в оглушающий гул, который пробирал до самых костей.

— Вот она я! Чемпионка Арены! Сильнейшая воительница! — она раскинула руки в стороны и закружилась в танце, создавая вокруг себя всполохи огня.

Девушка танцевала, пока у неё не закружилась голова, и она плавно не опустилась на песок, запуская в него пальцы. Огненная Королева умылась им, словно водой, а затем разлеглась, раскинув руки в стороны и уставившись пустым взглядом в небо.

— Пришел и мой черед, — наконец произнесла она, подняв разрушающиеся руки руки над собой.

На мгновение её охватил страх. Она вспомнила, как уже умирала один раз, и что было после. Страх отравлял её душу, но… Ничего нельзя было изменить.

— По крайней мере, я умру там, где мне самое место, — вздохнула она и прикрыла глаза, перестав сопротивляться распаду Света.

Кайя исчезла за считанные секунды, не оставив после себя ни следа. Спустя минуту двери Арены распахнулись, на песок выбежали несколько эльфийских солдат в черной броне, но так никого и не увидели.

— Скоро рассвет, — вздохнул Себастьян Готхард, прищурив свои алые глаза и устремив взор на восток, где на горизонте стали проявляться первые проблески солнца.

Это заметили и остальные вампиры, став поспешно откладывать инструменты и собирать вещи. Время работы подошло к концу, теперь им нужно было скрыться в убежище.

— Кья-я-я-я-я! — послышался девичий визг, а затем грохот, после которого по округе разнесся веселый смех.

— Валесса как всегда в своем репертуаре, — улыбнулась Хэлена, супруга древнего вампира.

— Да, ей недостает грации, — согласился Себастьян, проследив за тем, как девушка вытаскивает из волос ветки и листья. — Однажды она чинила крышу в моем поместье, в грозу, и в неё ударила молния.

— Тяжко же ей приходилось.

Себастьян вновь вернулся к созерцанию восхода, и Хэлена осторожно коснулась его плеча.

— Тебя все ещё это терзает? — спросила она. — Неужели тебе настолько нравилось быть человеком?

Себастьян не ответил, продолжая следить за восходом. В какой-то миг он поймал себя на мысли, что хотел бы остаться тут и сгореть в пламени солнца, но затем вспомнил обо всех тех, кто ему служит.

К сожалению, людьми они пробыли не долго. Ещё во время полета из Трилора на удаленный Калум Хэлена обратилась к тайным знаниям и смогла сделать себя вампиром. Что это был за ритуал, Себастьян не знал, но это и не играло особой роли. В итоге Хэлена обратила в вампиров всех на том воздушном судне, даже команду, после чего они свернули с маршрута и отправились к берегам Эрнарда, большого острова западнее Калума, и там, среди холмов и скал на западном побережье они решили построить город детей ночи.

— А знаешь, что меня теперь волнует? — устало спросила она.

— Что?

— Что мы с тобой теперь не древние. Все те силы, что мы копили ысячелетия…

— Накопим снова, — отрешенно отозвался Себастьян. — Не в первый раз.

— Верно. Не в первый.

Но даже так Хэлену и Себастьяна едва ли можно было назвать обычными вампирами. Их умения все-равно ставили их на уровень как минимум старших вампиров, а то и выше. Они были сильнее любого из тех, кто стал детьми ночи.

— Следующей ночью я собираюсь отправиться в Эмуну. Нам нужна пища.

— Кажется, мы это уже обсуждали, мы не собираемся….

Она протянула руку и коснулась пальцем губ мужа.

— Никаких убийств. Я тебе обещаю. Но нам нужен скот, много скота. А также люди, которые будут за ним ухаживать. Те, кто будут его пасти и следить, чтобы днем нас никто не побеспокоил.

— Я не хочу обзаводится рабами.

— Этого я тебе обещать не могу, но… я попробую найти общий язык с местными. Попробуем заключить взаимовыгодное соглашение. Мы не трогаем их, а они помогают нам.

— Вряд ли они будут мириться с темными тварями.

— Я умею быть убедительной, — вампирша улыбнулась, обнажив острые клыки.

— Главное помни: мы больше не пьем людскую кровь, — напомнил ей Себастьян.

— Разумеется, муж мой. И любой, кто осмелится это сделать, будет считаться убийцей и понесет соответствующее наказание. На этом будет строится наш новый дом.

— Прошу, маршал, это наш первый урожай, — сказал один из рабочих, протягивая корзину со свежими фруктами.

Ториг поморщился, услышав обращение, но поправлять не стал. Он действительно был маршалом Черного Ордена и фактически превратился в правителя Башни Богов, пусть и этих самых богов тут уже давно нет.

Мужчину такое повышение тяготило, но ему ничего не оставалось, кроме как стойко принять командование и пытаться наладить быт здешних обитателей.

Боги ушли. После того, как Максимилиан Готхард совершил Снисхождение, вернуть Башню в центр вселенной больше не представлялось возможным, а жить рядом со смертными они не могли. Гаменир и остальные решили, что им нужно покинуть старый дом и воздвигнуть себе новый. Обители богов запечатаны, ни один смертный в них теперь не попадет. То же самое случилось и с божественной кузней.

Ретрисса перед уходом настроила Зеркальную комнату, так что Орден имел доступ в более чем сотню миров, так что Башня превратилась в важный пункт межмировой торговли.

Боги закрыли или забрали с собой почти все ценное, Башня уже не таила несметные сокровища и жуткие секреты, хотя тех, кто в это не верил, все ещё хватало. Паломники и искатели приключений стекались сюда не только из двух миров, заключивших союз, но и из других.

Советом двух Империй, Трилора и Юндора было решено признать Башню независимой территорией, не принадлежащей ни одной из стран, во главе которой встал Черный Орден.

С падением Несущих Свет Башня сильно изменилась. Благодаря магии эльфов Аударайского леса вокруг неё начала появляться первая растительность, а на двухсотом этаже в данный момент строили порт для воздушных кораблей.

Теперь это оживленное и быстро развивающееся место. За сегодня Торигу предстояло самолично проинспектировать несколько фруктовых садов, раскинувшихся перед башней, после чего пройтись по трем питейным заведениям, одной пекарне и двум постоялым дворам.

Пока людей у него не хватало, а поручать инспекции рекрутам — последнее дело. Но со временем эта проблема отпадет. Черный Орден постоянно растет, за несколько лет он превратится в полноценную мировую силу, в этом не было сомнений.

«А потом я найду способ сбросить с себя должность маршала, и пусть другие этим занимаются» — подумалось Торигу, когда он пробовал яблоко. Хорошее, спелое и сочное.

Поблагодарив садовника, он повернулся к Башне и запрокинул голову, оглядев невероятное строение, оставленное богами. Вернутся ли они когда-нибудь? Создадут ли новую Башню где-то в другом месте? Вопросы интересные, но Ториг сильно сомневался, что когда-нибудь узнает на них ответы.

— Маршал, — к нему подбежал один из подчиненных и с легким запозданием отдал честь. — На тридцать пятом этаже драка. Юндорские торговцы сцепились с трилорскими…

— И вы не можете их разнять самостоятельно? — вздохнул Ториг, удостоив солдата хмурым взглядом. Тот виновато потупил взор. — Ладно, пошли разбираться… ни минуты покоя…

— Пожалуйста, пощади… — молило странное шестиглазое существо, с ужасом взирая на своего палача.

Ультиас даже и глазом не повел, отрывая одну из рук мелкого и жалкого божества. Ухмыльнувшись, он впился зубами в насыщенную Светом плоть и не без удовольствия оторвал кусок.

Бог был жалким и слабым. Той силы, которую он получал в течении столетий с нескольких деревушек для Ультиаса хватало лишь на мелкий перекус.

Ещё… Ему хотелось ещё…

Голод терзал его, но… это скоро изменится. Истинное Пламя мертво, но в этом мире ещё хватает Несущих Свет. Рассеяных, разбитых, но таких вкусных. И даже ублюдки из Башни не будут возражать, если он ими полакомится…

Да… Таков был его план. Не торопясь набираться сил, в конце концов он бог, и у него на это есть вечность. Лишь незавершенное дело терзало его душу, но мчаться и мстить прямо сейчас Ультиас не собирался.

— Однажды мы встретимся, Аксель Торнвуд. Обязательно встретимся… Но не сегодня, — Ультиас ухмыльнулся и, оторвавшись от мыслей, вернулся к умирающему богу. — Сегодня у меня перекус…

— Возьми, — Глашатай опустился на одно колено перед маленьким Люциусом и протянул ему книгу в черном переплете. Мальчик пару мгновений напряженно смотрел на протянутую вещицу, но в итоге все-таки взял. — Когда-то эта вещь принадлежала твоему отцу.

— Ты уверен, что правильно отдавать её ребенку? — нахмурилась Катрина, наблюдая, как сын открывает Знание.

— В нем почти не осталось магии, — попытался успокоить её Николас.

Он так и не вернул себе прежний облик. Его лицо все ещё больше напоминало серебряную маску, а голос был низким и вибрирующим, пробирающим до самых костей.

— И все же это Знание, — напомнила ему Катрина, но тот лишь вежливо улыбнулся.

— Нет поводов для беспокойства. Сумеречная Библиотека отрезана от мира, от всех миров. Теперь у неё не будет Библиотекаря, и в этой книги нет ни малейшей необходимости. Просто реликвия.

Катрина недовольно поджала губы, но в итоге согласно кивнула, принимая его довод.

Библиотека была связана с Тейосом, а корабль был уничтожен во время схватки на Границе. Она все ещё существовала где-то там, в субпространствах, отрезанная от миров, но теперь путь в неё утерян.

По крайней мере, так говорил Глашатай.

— Фия, — обратилась Катрина к рыжеволосой девушке, мрачной как туче. Она была на восьмом месяце беременности и расхаживала по дому с круглым животом, постоянно на всех ругаясь.

Лекарь сказал, что у неё будут близнецы.

Бывшая убийца подняла глаза и махнула рукой, не желая начинать разговор при ребенке.

— Ты не можешь этого сделать, Кэт! Ты не можешь отправиться туда! Макс… он…

Фия не смогла выдавить из себя слово «мертв».

Глашатай стоял рядом, не вмешиваясь в разговор женщин.

— Если ты уйдешь, то не вернешься, понимаешь?!

— Я должна попытаться. Пусть шанс и мал…

— И ты вот так просто возьмешь и бросишь Люциуса? Ты нужна ему, ты же его мать… Лучше… Лучше я пойду. Я спущусь туда, и сама попробую его вернуть!

Катрина положила руки на плечи девушки и заглянула той в глаза.

— Я не бросаю Люциуса. Я оставляю его на тебя. Даже если я не вернусь, то… я верю, что ты о нем позаботишься.

— Какая же ты стерва, — заплакала Фия, и Катрина мягко обняла её.

— Прости, что так поступаю с тобой и с ним… Но я верю, что все получится. Аида и мои родные помогут тебе с близнецами и Люциусом. Тебе не о чем переживать.

Катрина надеялась, что не расплачется при прощании, но предательские слезы все-равно потекли из глаз.

— Обещай, что вы вернетесь. Вдвоем.

— Обещаю, — и глазом не моргнув, ответила блондинка, после чего коснулась ладонью щеки Фии и большим пальцем вытерла слезу. Пару мгновений Катрина ещё смотрела в лицо второй супруги, а затем подалась и мягко поцеловала её на прощание. — Я вернусь, обещаю…

Катрина резко отступила и подошла к стоящему неподалеку Глашатаю.

— Ты готова? Не хочешь попрощаться с сыном?

— Нет, — она покачала головой. — Если я начну с ним прощаться, то боюсь, что это пошатнет мою решимость.

— Понимаю, — кивнул Николас и протянул руку. Катрина положила свою ладонь поверх его и сделала шаг навстречу, а в следующий миг мир исчез. Они стояли посреди бескрайнего ничего, лишь под ногами находилось что-то похожее на черную воду.

— Это?..

— Да, граница с Пустотой. Если я отпущу твою руку, ты начнешь погружаться.

— Чего мне ждать? — Катрина уже слышала ответ на этот вопрос, но хотела на всякий случай проговорить все ещё раз. Это помогало немного справиться с волнением.

— Я не знаю. Обычно пустота показывает образы иной жизни, поглощая души. Все, что тебе нужно — не потерять себя и думать о Максимилиане. А дальше… вы встретитесь, и все будет зависеть от тебя. Либо ты сможешь вытянуть его сюда, либо сама потеряешь себя, оставшись с ним.

Катрина кивнула.

— Просто помни, кто ты и где ты. Желай выбраться и тяни его с собой.

— А если он не узнает меня?

— Тогда уходи, пока не потеряла себя. После того, как встретишься с ним, времени будет мало. Он должен вспомнить тебя. Если будешь слишком долго пытаться вернуть ему память, то в итоге потеряешься сама. При первой встрече ты должна понять, есть ли хоть один шанс на возвращение, или уже поздно. В таком случае беги, прежде чем забудешь, кем была, а я буду ждать. День, год, тысячелетие… столько, сколько потребуется, — голос Николаса звучал тихо, но уверено. Вселял надежду и веру в успех. — Просто протяни руку, и я помогу вернуться.

— Спасибо.

Катрине было страшно. Она понимала, что шанс на успех крайне мал, и никогда, никто прежде не отваживался на такое. Вернуть кого-то из Пустоты?.. Вряд ту обрадует успех в таком деле, но Катрине было плевать на то, что подумает высшая сила.

Она вернет его или останется вместе с ним.

Страх отступил, хотя ещё мгновение назад казалось, что Катрина готова сойти с ума от ужаса перед черной бездной под ногами.

А затем она просто отпустила руку Николаса, начав погружение. Катрина ожидала, что это будет словно ныряние в воду, но это больше походило на топь. Её ноги погружались неторопливо, но Глашатай был рядом, готовый вытащить её, если вдруг женщина передумает.

«Я не передумаю».

— Я буду ждать, — повторил он, когда черная вода уже доходила ей до подбородка.

Катрина закрыла глаза и задержала дыхание, уходя во мрак с головой. Вначале она ощутила холод, пробирающий до самых костей, словно каждая клеточка её тела в один миг превратилась в кристалик льда, но длилось это недолго. Ещё несколько ударов сердца, и она перестала чувствовать вообще что-либо.

Её тело испарилось, не оставив после себя ничего. Затем что-то похожее стало происходить и с разумом. Нечто незримое туманило мысли, но пока что Катрина помнила, кто она такая.

Она повторяла раз за разом свое имя и имя того, за кем пришла.

Казалось, она произнесла их тысячи, миллионы, или даже миллиарды раз.

А затем все резко изменилось.

Её мысли все ещё были немного путаны, но стоило появиться телу, как сконцентрироваться стало гораздо проще.

«Я Катрина де Шинро. Я ищу Максимилиана Готхарда»

«Я Катрина де Шинро. Я ищу Максимилиана Готхарда»

«Я Катрина де Шинро. Я ищу Максимилиана Готхарда»

Продолжала мысленно повторять она, подкрепляя мысли визуальным образом Макса.

И вот она уже стоит в каком-то незнакомом коридоре. Бросив взгляд на себя, Катрина поняла, что одета в красивое белоснежное платье, хорошо подчеркивающее фигуру. На руке изящный брильянтовый браслет, а волосы уложены в какую-то сложную прическу.

Коридор, в котором она оказалась, был просторным, с высоким потолком, но одновременно с этим был лишен изящности.

«Туда»

Девушка быстрым шагом направилась по коридору, даже не пытаясь смотреть по сторонам. Тут были просторные окна, выходящие на улицу, открытые двери вели в помещения, где чем-то занимались люди, но все это было неважно.

Катрина знала, что все это фальшивка.

«Туда!»

Откуда-то она знала нужный путь, словно незримая сила под руку вела её к цели, и на конец женщина оказалась перед массивной деревянной дверью с растительным орнаментом. Она толкнула её и сделала решительный шаг вперед.

Шаг.

Ещё шаг.

Она заметила впереди мужчину, стоящего перед мольбертом и наносившего на него изображение обнаженной натурщицы, позирующей чуть в отдалении. Мужчина был так увлечен работой, что даже не заметил появление гостьи.

Он оторвался от работы лишь когда девушка оказалась совсем близко, и натурщица обратила на неё свое внимание. Мужчина повернулся и удивленно посмотрел на Катрину, а она при этом с не меньшем удивлением смотрела на него.

На глазах у женщины появились слезы, и она даже не пыталась их сдерживать.

Максимилиан. Это вне всякого сомнения был он, но в тоже время это место сильно его изменило. Он постарел, и теперь был уже не молодым юношей, полным сил, а мужчиной за сорок, с легкой сутулостью и уставшими глазами.

— Макс… — прошептала Кэт, улыбнувшись.

— Мы… Знакомы?

— Разумеется. Я же твоя жена.

Он хотел что-то сказать, но в итоге просто неотрывно смотрел на неё.

— Ты узнаешь меня? — у Катрины в горле словно ком появился.

— Простите, но я вас не знаю, — покачал он головой.

«Вот и все» — подумала она. — «Нужно уходить, как и сказал Николас».

Он не помнит меня.

В последний миг Катрина заметила, как нечто блеснуло на его щеке. Макс уже собрался развернуться и вернуться к работе, но Катрина схватила его за руку, заставляя вновь посмотреть на неё.

Слеза.

Ей. не показалось.

По щеке Макса прокатилась слеза.

А значит… Значит ещё не поздно…

Значит надежда есть, и Катрина не собиралась отступать.