Избранные

Глава 20. РАЗМЫШЛЕНИЯ О СУДЬБАХ МИРА

— Вот и все, Эл. — Коренастый усатый негр подмигнул Гарусову, включил компьютер и от души потянулся, демонстрируя вздувшийся под футболкой упитанный животик. — Конец этой чертовой работе! Самое время пойти накачаться холодным пивом. Составишь компанию?

Как и все «кси», Александр Гарусов не выносил водки, но к пиву относился вполне доброжелательно. Однако имидж нелюдима надо было поддерживать.

— Спасибо, Боб, мне что-то не хочется. Лучше пойду к себе — надо почитать кое-какие специальные книжки.

— Как знаешь, Эл. А может, по девочкам, а? — Боб заржал: он даже представить себе не мог этого русского трудоголика в объятиях какой-нибудь красотки. — Ладно, ладно, шучу. А все-таки скучно с тобой. Ничем не расшевелишь. Ну, до завтра, Эл!

«Значит, тебе со мной скучно, — думал Гарусов, углубляясь в рощицу. — Ну ничего, это ненадолго. Скоро я устрою вам такое — никто не соскучится. И тихони могут преподносить сюрпризы. Только успеешь ли ты это осознать, Боб?»

Он подошел к своему одноместному домику, но заходить внутрь не стал. Снял брюки и рубашку, бросил их на крыльцо, намазался кремом от москитов и расположился в гамаке, переваривая полученную за день информацию.

Да, только ради этого стоило съездить на Вуд! Конечно, Гарусов уже немало знал о структуре Клана и о намерениях его заправил. Но, как выяснилось, далеко не все! Много полезного он почерпнул, побывав на семинаре, еще больше — поработав с местной базой данных. Во всяком случае, теперь ему было совершенно ясно: кончать с обладателями «метки» надо в кратчайшие сроки. Иначе может быть поздно. А он как раз надеялся на небольшую передышку…

Устранить подлинного Гарусова и занять его место оказалось проще простого. Тем более, что тот, как и большинство «кси», жил один. Проведенную операцию можно было назвать классической. Правда потом пришлось избавляться от тела. Довольно неприятная процедура: когда он вспоминал о ней, его даже начинало немного подташнивать. Но ничего. На начальном этапе без грязной работы не обойтись. Зато потом…

Этот мир был несовершенен. Да что там несовершенен — просто абсурден! Великие философы (а он, «вычистив» одного из них, приобрел и «любовь к мудрости») выводили свои построения применительно ко всему человечеству. Они создавали единую, идеальную модель поведения жителей Земли, словно не замечая того, что на самом деле мир разобщен, раздернут на кровоточащие лоскуты. Казалось бы, чего людям надо? Они получили в свое распоряжение прекрасную планету, способную прокормить миллиарды «царей природы». Радуйтесь этому невероятному счастью и сообща возделывайте свой сад! Но сообща никак не получалось. Пещеры сменялись хижинами, хижины — небоскребами, а люди все так же рвали друг другу глотки, надеясь ухватить кусок пожирнее.

Разумно объяснить, почему допустимо уничтожать себе подобных, было невозможно. Поэтому в ход шли любые аргументы, которые могла без особых усилий проглотить толпа: иной язык, варварские обычаи, не тот разрез глаз, неблагородная форма ушей…

Что верно, то верно: люди заметно отличались друг от друга. Например, цветом кожи. Но с этим ничего поделать было нельзя — если, конечно, не идти по пути слегка больного на голову миллионера Майкла Джексона. Сколько еще требовалось веков или даже тысячелетий, чтобы все расы, прежде разобщенные, перемешались в едином гигантском котле? Гарусов этого не знал, да и не горел особым желанием ускорить естественный процесс. Негр, белый, монголоид — какая разница, если хромосомный набор у них один и тот же?

Но вот обычаи… В этом и заключался корень зла. Ничтожные, на взгляд мыслителя, особенности быта или вероисповедания заставляли разные народы смотреть друг на друга как на пришельцев с другой планеты, бесконечно чуждых, а потому не заслуживающих пощады.

С этим он мириться уже не мог. Пока не удастся «подружить» население всех континентов, ты так и будешь ощущать себя пауком в банке. А пауку неведомо, уцелеет ли в бесконечной грызне именно он или его сожрет более сильный чужак.

Время от времени, правда, предпринимались попытки создать гигантскую империю, где никогда не заходит солнце. Однако все великие завоеватели совершали одну и ту же ошибку. И Чингисхан, и Наполеон, и Гитлер стремились переоборудовать планету в рай для одной избранной нации. Но чем француз или немец лучше англичанина, итальянца, русского? Можно, конечно, для обоснования экспансии вытащить на свет некую теорию — например, о превосходстве арийской расы. Но с ее помощью удастся промыть мозги лишь своим, да и то не отличающимся особым интеллектом. На угнетенные народы такие сказки не действуют — напротив, вызывают в них ожесточение. В конце концов все пострадавшие сплачивались и давали отпор завоевателям. А так как первых было больше, не составляло труда предсказать финал. Одни империи продержались столетия, другие — считанные годы, но рано или поздно все они рассыпались, как карточные домики.

Вывод напрашивался сам собой. Империя необходима, но не для «богоизбранного» народа, а для всех людей, вплоть до индейцев Амазонии и папуасов. Никто не должен чувствовать себя униженным, подчиненным более хитрому и сильному соседу. Только как этого добиться? Представьте себе обитателей муравейника, которые считают, что их жилище устроено наиболее гармонично, а потому служит идеалом для всех остальных членистоногих. Просите обосновать? Пожалуйста! Тут же в качестве доводов приводятся ссылки на Ветхий Завет, былые военные успехи, уровень благосостояния народа… Но ведь подобные аргументы есть в запасе у многих других муравейников!

Очевидно, выход один: надо создать некий «усредненный» муравейник, взяв туда лучшее от всех, существующих на планете. Это вовсе не обязательно будет европейская модель: у Азии, к примеру, тоже есть чему поучиться. Обязательно должен быть введен единый язык — он станет залогом постепенного схождения в образе мыслей. Конечно, незачем стремиться сразу унифицировать все, вплоть до кулинарных пристрастий. Пласты различных культур должны быть красиво разложены на огромном блюде, а не свалены в общий котел, чтобы превратиться в малопривлекательное месиво.

Пусть все хорошее сохранится! А вот пьянство, наркоманию, экстремизм, преступность необходимо как можно быстрее загнать в гроб. Наркоман? Лечись! Не хочешь? Что ж, есть у нас такой остров с красивым названием Гренландия — Зеленая Земля. Там ты и проведешь остаток своей никчемной жизни. Маньяк? Лечись! Ах, при нынешнем уровне медицины это невозможно? Ну, парень, тогда извини. Если еще не успел серьезно нашалить — отправляйся туда же, к белым медведям. Если успел — не взыщи: вот тебе инъекция одного любопытного препарата, а вместе с ней — путевка на тот свет.

Поначалу придется так. А куда деваться? Глупо создавать новый совершенный организм из материала изначально зараженного зловредным вирусом. Конечно, вся эта мразь будет ожесточенно сопротивляться, пытаясь отстоять место под солнцем. Но против нее есть отработанные приемы. Надо просто на время забыть слово «гуманизм» применительно к отребьям общества, как это сделал Гитлер. А потом наука найдет способ воздействовать на мозг эмбриона еще в утробе матери. И все! Про аномалии, уродующие психику, можно будет забыть.

Пожалуй, самое трудное — выбить из людских голов религиозный дурман. Даже таким искусным манипуляторам, как коммунисты, не удалось решить эту задачу до конца. Упование на сверхъестественные силы — наверное, самый стойкий атавизм человечества. Своего рода аппендикс, который, однако, не удаляется даже хирургическим путем!

«Парадоксальнее всего то, — думал Гарусов, — что именно „кси“, к появлению которых приложил руку высший разум, абсолютно не религиозны. А вот обыкновенные люди почему-то не могут обойтись без того, чтобы не выдумать себе каких-нибудь богов. Потом они свергают их и водружают на пьедестал других — как им кажется, более совершенных. Но сути дела это не меняет. Люди никак не поймут, что их судьба находится в их же руках — и больше ни в чьих. Им словно доставляет удовольствие чувствовать себя букашками, за которых все решает кто-то большой и бесконечно мудрый. Повезло — „бог помог“, потерпел фиаско — „бог наказал“. А „раб божий“ — это ли не высшая степень самоуничижения? Чем он отличается от простого раба? Только тем, что тот боится плети хозяина, а этот — адских котлов с рогатыми истопниками. Но если плеть — штука реальная и весьма болезненная, то впечатлениями от ада еще никто не делился.

С какой стороны ни посмотри, вера — это ярмо, которое человечество надело себе на шею. И носит его с упоением, презрительно или даже враждебно поглядывая на тех, кто отказался от такого «счастья». «Вы, атеисты, слишком узко мыслите, — не раз говорили мне. — Вам кажется, что мир устроен просто, как детский конструктор. А это не так». Слепцы! Мир устроен как раз намного сложнее, чем вы можете себе представить. Вам стоило задуматься хотя бы о том, сколько во Вселенной может быть обитаемых планет. И попытаться подсчитать, сколько Иисусов требуется распять ради торжества веры, если даже на Земле идеи христианства не разделяют миллиарды людей! Кстати, как, скажите на милость, должен выглядеть Иисус на планете каких-нибудь мыслящих раков?

Любая религия абсурдна, но переубедить верующего еще труднее, чем отучить наркомана от дозы. Конечно, не бывает неразрешимых проблем. Люди не рождаются религиозными, им обрабатывает мозги окружение. Заберите двухлетнего ребенка из семьи, воспитайте в духе материализма — и дело в шляпе. Будь его родители хоть самыми отъявленными сектантами, он сочтет их воззрения сном разума, а божественным книгам отведет на полке место между скандинавскими сагами и сказкой про Белоснежку. Но это слишком хлопотная затея. Цель не оправдает средств. Повсюду начнутся бунты, придется их подавлять, и я превращусь просто-напросто в одного из древних тиранов, устилавших свой путь трупами. А я ведь вовсе не тиран, верно? Да и какой смысл добиваться власти над людьми, если потом придется их уничтожать?

Поэтому надо поступить по-другому. Они хотят Бога? Будет им Бог — истинный, один-единственный на всю планету. Последнее чрезвычайно важно, потому что люди всегда с особым рвением уничтожали друг друга из-за каких-нибудь смешных нюансов в вопросах веры. При этом совершенно непонятно, из-за чего кровопролитие — ведь нет никаких доказательств существования ни христианского Бога, ни иудейского, ни Аллаха. Но Бог, которого изобрету я, — совсем другое дело. Доказательство его могущества будет у всех перед глазами: это я сам, которого он отличил и вознес, наделив сверхъестественными способностями. Нет Бога, кроме Бога, а Джонни (впрочем, не важно, какое окончательное имя я для себя изберу) — пророк его! Звучит? Еще как! К слову, я могу переплюнуть всех существовавших до меня пророков. Их ахиллесова пята — то, что они были смертны. А это, знаете ли, несколько подрывает веру: ну, отметил их всевышний своей печатью, а потом преспокойно умыл руки, наблюдая, как они сходят в могилу. Нехорошо! Зато я, если мой план полностью удастся, стану первым бессмертным пророком. В священных книгах описано немало чудес, но попробуй проверь, происходили ли они когда-нибудь в действительности! А вот когда чудо — безусловно, подлинное чудо — у всех на виду… Только одно это заставит обитателей подлунного мира обратиться ко мне и раскаяться в былых заблуждениях!»

Гарусов свесил руку с гамака и сорвал лист какого-то растения — сердцевидный, покрытый густыми фиолетовыми волосками. Чего только нет на этом крошечном острове! Поистине рай, как ни банально это звучит. Почему бы не сделать Вуд своей резиденцией? Отгрохать дворец — настоящий, а не ту пародию на него, которая тут возвышается — и вершить отсюда судьбы мира! А что, неплохая мысль. Чего он не видел в набитых людьми городах? Но сразу обосноваться здесь нельзя. Сначала надо будет уничтожить самые опасные виды оружия. Иначе какое-нибудь взбунтовавшееся ничтожество додумается ударить по островку баллистической ракетой или хотя бы послать авианосец, несущий на палубе крылатую смерть.

Сломать чудовищную милитаристскую машину будет нелегко. Однако прежде необходимо решить еще одну серьезную проблему. Кое-чего он уже добился, но это только начало. Хватит ли сил?

Чертов Клан! Эти чистоплюи возомнили невесть что. По мнению «кси», жить с человечеством под одним небом — почти то же, что обосноваться на скотном дворе. Они долго мечтали избавиться от неприятного соседства и, как только появилась возможность, подняли глаза к звездам.

Казалось бы, лучшего и придумать не могли! Пусть улетают к чертям собачьим и оставляют планету единственному, кто достоин ею владеть. Но не все так просто. Если даже безумный план удастся, то только через много-много лет. Все это время Гарусов не сможет осуществлять собственный план, потому что «кси» будут пытаться его уничтожить, как бешеную собаку. Они всегда ненавидели «суперов», и нередко им удавалось прикончить одного-другого. Сейчас это сделать непросто, но как только он заявит миру о своих притязаниях на власть и начнет действовать, милые собратья по «метке» его вычислят.

Впрочем, даст ли он себя поймать — еще вопрос. По крайней мере пока Гарусову все сходило с рук. Однако если «кси» сумеют достаточно быстро достучаться до небес… Не исключено, конечно, что Направляющие уже забыли о своих творениях. Но, научившись посылать сверхсветовые космические сигналы, те напомнят о себе, и интерес к ним возродится. Если не Направляющие (может, их давно уже нет), то другие разумные существа немедленно зашлют кого-нибудь на Землю, до этого считавшуюся варварской, не заслуживающей внимания планетой. Их агенты — наверняка толковые ребята, так что всех «кси» они вычислят в два счета. А когда «расшифруют» и Гарусова да узнают о его планах — непременно остановят. Он ведь сорняк на ниве эксперимента, побочный эффект. Ладно, если бы еще сидел и не высовывался, а то поди ж ты — захотел власти над миром! Поэтому его или банально ликвидируют, или сделают что-нибудь с мозгом, чтобы стал, как все. А если это «как все» для него еще хуже смерти?

Итак, Клан необходимо было извести под корень. И чем скорее, тем лучше.

Гарусов поднес лист к самым глазам — сам не зная для чего, словно пытаясь запомнить каждую жилку. А когда, налюбовавшись, выкинул его в траву, увидел вдалеке выходящего из своего коттеджа Ворохова.

Другой на его месте не придал бы этому никакого значения. Ну, собрался человек прогуляться, что тут такого? Однако Ворохов явно был не совсем простым «кси». С первых же минут знакомства у Гарусова создалось очень странное впечатление: ему показалось, что они с этим русским чем-то близки. Чуть ли не ровня! Еще один «супер»? Да нет, не «супер», это совершенно точно. В чем же тогда дело? Это, наверное, можно было бы выяснить еще в России. Но мешала подруга Ворохова — она все время увивалась рядом. Гарусов ненавидел «гасителей», даже таких симпатичных, как Марго. Он считал, что они посягают на его неотъемлемое право копаться в любом мозгу, носящем «метку». На право высшего существа!

Однако сейчас Ворохов был один. Более того, он направлялся в самый глухой уголок острова, где никто не жил. Поссорился с подругой? Или просто захотелось побыть одному? Да какая, в сущности, разница! Удачнее момента нельзя было себе представить. Если он дойдет до самого океана, а Марго осталась на другой половине «баранки» атолла…

Гарусов вскочил так резко, что чуть не запутался в гамаке. Торопливо натянул одежду, вбежал в коттедж, достал из укромного места небольшой приборчик, напоминающий сотовый телефон, и сунул его в карман. Затем, крадучись, последовал за русским.

Ворохов сидел на песке, изредка поддавая пяткой набегающую волну. Непохоже было, что он чем-то расстроен. Возможно, улучил момент, чтобы обдумать наедине с природой сюжет очередной повести. Гарусов не читал ни одной — он вообще не испытывал любви к беллетристике. Да и мысли русского его не занимали — он все равно не сумел бы их прочитать. А вот то, что его мозг наконец-то начал излучать кси-волну…

— Черт, — пробормотал Гарусов. Да, чутье его не подвело: помимо умения марать бумагу, у Ворохова, безусловно, был еще один дар. Наверняка исключительно редкий!

Осторожно посматривая из-за пальмы, Гарусов вынул приборчик, настроил его и записал исходящую от своего «клиента» кси-волну. Так, полдела сделано! Потом он преобразует запись, «скормит» ее компьютеру, и тот попробует выяснить, что за талант скрыт в черепной коробке этого писателишки. Конечно, задача исключительно сложная. Может, придется просидеть неделю, может, месяц. А может, вообще ничего не получится. Или получится, но русский окажется всего лишь лучшим в мире разгадывателем японских кроссвордов. Но если удастся обнаружить что-то действительно стоящее…

Он вернулся в свой коттедж, чтобы обдумать план на завтра. В сущности, план был уже готов, оставались незначительные детали. Гарусов прикинул, каким катамараном с острова уедет Боб — первым или вторым. Выходило, что первым.

«Повезло тебе, — подумал Гарусов. — Значит, еще поживешь. Но только самую малость. Потом я приду, и тебе уже не будет со мной скучно. Я избавлю тебя от скуки, а заодно — от любви к пиву, девочкам… словом, от всего, что составляет твою никчемную жизнь. Но многим твоим друзьям предстоит переселиться в мир иной уже завтра…»

Он еще раз прокрутил в голове сценарий предстоящей бойни, после чего преспокойно заснул. Кошмары с участием жертв — как прошлых, так и будущих — его не мучили.