Издержки дипломатии

ΓЛАВА 7. Дезинтермедиация с выходом за дверь

Конечно, делегацию встречали не одни мы, наша небольшая группа скромно держалась позади местных высоких чинов, немного в стороне. Среди встречающих шайтаров были глава Внешнего Свода, глава Свода Культуры, помощник главы Рабочего Свода, и хорошо, что помощник, потому что глава там… Всех достоинств – в рот эльфам заглядывает и умеет перед ними выслуживаться. Потому, наверное, и сам не явился, чтобы продемонстрировать хозяевам верность. Умение приспосабливаться в политике не такой страшный порок, а порой даже достоинство, но должно же быть что-то кроме!

Портальный зал закрыли для посторонних и выдраили до скрипа. Путь от большой арки дальних перемещений (более новой из двух) к лёгкой для внутренних был устлан шёлковыми коврами, вдоль дорожки стоял почётный караул, а за спинами встречающих – пара знаменосцев с флагами Орды и Кулаб-тана. Самое наглядное подтверждение того, что как бы ни было сильно влияние эльфов, но решало оно не всё. Может, их и порадовало бы нанесение оскорбления нашему министру, но его принимали с уважением, как дорогого гостя.

Тут играло роль несколько факторов, и страх за свои жизни в том числе. Это столичное население можно кормить агитацией, а в Совете многие понимали реальное положение вещей и понимали, что сила сейчас не в руках эльфов. И те, кто не бежал, пытались подcтроиться. Если повезёт, не только жизнь можно сохранить, но и тёплое местечко. Учитывая, что ходили упорные слухи о поддержке «Байталы» со стороны Орды и Каганата, логика была понятна.

Так это или нет – я точно не знала. Такие вещи делаются не через официальное посольство, и у Шада я никогда не спрашивала. Это один из тех случаев, когда меньше знаешь – крепче спишь. Не знала, но почти не сомневалась: без помощи с нашей стороны не обошлось. Слишком выгодно, чтобы эльфам сыпанули перцу под хвост для ускорения и выгнали из Кулаб-тана. Особенно, конечно, Каганату, у которого на эти земли большие транспортно-торговые планы, но и Οрде – тоже.

– Ярая, а это кто такие? - шёпотом спросила Табиба, стоявшая рядом со мной. - Вон та парочка в народных одеждах, – она кивнула на юношу и девушку, тоже державшихся особняком. - Зачем им ваза?

– Это не ваза, это чаша из обсидиана, он считается у шайтаров сакральным. Дорогому гостю с дороги положено предложить напиться чистой холодной воды, традиция, – тихо пояснила я. - Подносят воду младшие дети хозяина, если они, конечно, уже могут ходить и способны удержать в руках чашу. В идеале, мальчик и девочка. Символический знак доверия. Откуда этих двоих взяли – понятия не имею, я их тоже раньше не видела. Их поиском занимались шайтары. Может, чьи-то дети, может – артисты.

– А нам министра не отравят? - озабоченно спросила она.

– Надеюсь, нет, - хмыкнула я в ответ. Охрана, конечно, воду проверила, но...

Охрана была не посольская – у нас нет столько народу, да и квалификация пониже. Группа серьёзных рослых орков прибыла несколько дней назад и с нами почти не пересекалась, они сами решали вопросы безопасности с принимающей стороной, а мы и не лезли.

Воздух в арке засеребрился, и я подобралась.

– Табиба, от Мунира ни ногой, помнишь? - предупредила я.

– Помню, помню, – заверила она в очередной раз и даже выразительно отступила поближе к упомянутому. Тот только понимающе усмехнулся, а потом делегация начала прибывать, и стало не до стажёрки.

Ну, поскакали!

Орков было немного: визит краткосрочный, устраивался совместно с посольством, так что были только те, кто требовался для переговоров, и несколько молодых работников на секретарских ролях. Пока министры улыбались друг другу и каждый на своём языке озвучивал формальные приветствия и пожелания, которые были понятны и без перевода, мы скромно стояли в стороне. Потом министру предложили чашу, и он залпом выпил её до дна – тоже знак уважения, но уже со стороны гостя. Чаша была большой, всяко не меньше литра, и хорошо, что министр – немаленький мужчина. Не здоровяк, но высокий и статный, в него столько хотя бы теоретически могло поместиться. Я бы точно утонула, пытаясь.

Потом принимающая сторона пригласила к порталу, посольские аккуратно смешались с подошедшей делегацией и организованной колонной по одному двинулись в новый портал. Очерёдность прохода также была согласована. Портал вывел нас в холл северного крыла дворца, где начинались владения Внешнего Свода. Там дожидалась пресса, но позировать для них пока никто не стал, делегация прошла мимо под щелчки фотокристаллов. Потом миновала просторный холл, красивую лестницу и широкий мраморный коридор – тоже демонстрация уважения, невежливо сразу притащить уважаемого гостя в рабочий кабинет, даже если он пришёл по делу. И тоже – компромисс. Особо уважаемого гостя стоило провести через весь город, но на это и наши бы не согласились, слишком сжатое время отводилось на визит, да и нынешнее проэльфийское правительство не могло выказать такого уважение к Орде.

В небольшом зале для переговоров мы оставили четверых – министров и двух переводчиков, – и бумаги на столе между ними. И Чагатаю я заранее сочувствовала: переговоры предстояли скучные.

Мне тоже предстояла не самая интересная роль, организация приёма – дело неблагодарное. Одно успокаивало, что гостей ожидалось мало, и все – неплохо знакомые, интересные разумные существа. Но некоторым из них предстоял интересный жизненный опыт.

Есть много тонкостей устройства дипломатических приёмов, но неизменным остаётся одно: проводятся они в традициях принимающей стороны. В данном случае – в орочьих.

Древние шайтары оставили кочевой образ жизни гораздо раньше, чем мы, поэтому многие бытовые привычки у них сильно отличаются. Совсем другая архитектура, мебель. Шайтары, например, используют стулья, как «цивилизованные народы», а мы предпочитаем сидеть на полу и во время работы, и во время еды.

На грядущем завтраке всё предполагалось «по-дикарски». По кругу большой комнаты, устланной коврами, ставится десяток низких столов, возле них – подушки для сидения, чтобы непривычным к такому гостям было удобнее. Гости рассаживаются по трое-четверо, и обычная ситуация, когда за время вечера они меняются местами, переходя со своей тарелкой от стола к столу. Ну а обязанность хозяйки – следить, чтобы гости ни в чём не нуждались, и иногда наливать своей рукой чай в знак гостеприимства.

Этот приём был единственным способом для нашего министра спокойно, без лишнего шума поговорить с послами нескольких соседних стран и в очередной раз подтвердить, что все мы придерживаемся единого мнения относительно ситуации в Кулаб-тане. Они и на уровне министров регулярно всё это обсуждают, но личная встреча – всегда личная встреча, лишним не будет. Официально. Для широкой общественности – именно ради этого всё затевалось. Конечно, при таких исходных данных приглашать облечённых властью шайтаров – означало бы их подставить. Поэтому из местных пригласили немногих, всего четырёх пожилых женщины с мужьями, на первый взгляд – тихих затворниц. Но именно ради них устраивали приём, потому что это были матери четырёх сильных радикальных кланов, большая часть взрослых мужчин которых пополнила ряды «Байталы».

Я не сомневалась, что некоторые из них, а может и все, прекрасно знали Шаисту и поддерживали её, но эти женщины умели держать язык за зубами. Сама же дара Шадай была слишком осторожна, чтобы принять приглашение на подобное мероприятие – она последние несколько месяцев не покидала дворец вовсе. Так что вечер начался самым невинным образом, с разговоров о видах на урожай и результаты войны. Ну а потом...

– Дара Балуца, - негромко обратился Акзам к сидевшей рядом с ним женщине как раз, когда я опустилась на пол возле их стола, чтобы поухаживать за гостями, и сделал мне знак задержаться. - Ты хорошо знаешь дару Шаббо Αфалай?

– Почему ты так решил, дар? – не ответила она.

– Потому что мои орки умеют слушать, уважаемая. – Он обозначил улыбку уголками губ – больше знак вежливости, а не веселья. – Я знаю, что она отошла от дел, но теперь, наверное, ей снова придётся вернуться.

– Зачем ты это говоришь?

– Я знаю, что у Кулаб-тана сейчас почти нет своей разведки. Невозможно утолить горе матери, потерявшей детей, но через несколько дней Οрда сможет назвать имя того, кто принял решение и отдал приказ. Неофициально, разумеется, но не голословно.

– И что ты хочешь взамен?

– Это просто жест доброй воли, – он качнул головой. - Подобное не должно оставаться безнаказанным. Имя – или не только оно, как пожелает дара Афалай.

– Я благодарю тебя, дар Акзам, от себя и от моей сестры в силе, – склонила голову Балуца, коснувшись его руки в знак благодарности. - Я передам ей твои слова и принесу её решение.

– Ярая, сообщишь Герею, я поставлю его в известность.

– Я всё сделаю, - заверила его и, закончив с чаем, поднялась, чтобы перейти к следующему столику.

Хорошо сработала наша разведка. Не знаю, как, но – хорошо. Если бы у Акзама не было гарантии, он бы не давал таких обещаний, а если пообещал – значит, имя мог бы назвать уже сейчас, просто не стал торопиться. И хорошо, что они решили поучаствовать в этой истории, есть шанс отделаться малой кровью. Потому что Шаббо Афалай – женщина злая и мстительная, и кому она станет мстить, не зная конкретного имени, - большой вопрос.

С этими мыслями я продолжила выполнять свои обязанности: вежливо улыбаться гостям и вести с ними короткие беседы. А также решать грандиозные проблемы, возникавшие по ходу мероприятия. Катастрофа, на кухне сгорела рыбная закуска! Какой ужас, вместо яблочного сока поставили ягодный, а на него у одной из гостий аллергия. Мы все умрём, потому что одно из больших блюд разбили, их теперь не хватает, и они же будут не одинаковыми!

Завтрак – приём короткий, часа на полтора, но нервов даже за такое время может истрепать уйму. Так что, когда делегация отправилась дальше по маршруту очередным порталом, прихватив меня с собой, я с облегчением сбежала с поля боя, оставив уборку и наведение порядка на помощников.

В музее нас встретили хорошо знакомые шайтары. Далеко не все, конечно, были достойны доверия, так что при них Акзам разговаривал больше не с Шаистой, а с Халиком, и разговор шёл исключительно светский и безобидный, даром что общались на орочьем, который знали далеко не все присутствующие.

Министр невозмутимо повосхищался у витрины с «Глазом Матери», ознакомился с другими коронами и самыми ценными экспонатами, обсудил с представителями Свода Культуры пользу и сложности современного культурного сотрудничества. Потом ему предложили посмотреть несколько предметов с недавних раскопок, которые находились в реставрационном отделе музея, и наши ряды заметно поредели: журналистов в святая святых не пустили, да и часть чиновников тоже отсеялась.

Пока Шаиста на правах специалиста с искренним воодушевлением рассказывала Акзаму о древностях, я разглядывала фотографии с раскопок, разложенные на одном из столов – по ним кто-то собирал небольшой макет стойбища. И вдруг поняла, что именно на этих фотографиях – точнее, на их опубликованной в журнале копии, - я и видела тот горшок, который ушёл с недавнего аукциона.

Отвлекать дару Шадай, конечно, не стала, вместо этого тихо подошла к одной из сотрудниц, с бдительным недовольством наблюдавшей за вторжением подозрительных чужаков. Нехотя, но шайтара на мой вопрос ответила: да, действительно, некоторые находки с раскопок традиционно продавали, чтобы окупить работы и существование музея – тоже. Богатым финансированием он похвастаться не мог, оставалось изыскивать вот такие способы. В первую очередь расставались с тем, чего было много, с той же керамикой. Правда, ответить, кому именно всё это продали, она не сумела: подобными вещами занималась Шаиста. Так что пришлось наступить на горло собственному любопытству и набраться терпения.

Дальше всё тоже шло по плану: приглашение на кофе, любезные заверения, извинения перед остальной частью делегации. Я вознамерилась было откланяться со всеми остальными, но неожиданно шайтара отошла от согласованной схемы.

– Ярая, тебя не затруднит немного подождать? Я хотела кое-что обсудить с тобой после, - негромко обратилась она ко мне – так, чтобы не слышал больше никто.

– С удовольствием, у меня тоже есть к тебе пара вопросов по поводу культурного обмена.

Она выразительно приподняла брови, но расспрашивать сейчас, конечно, не стала. И в кабинет к хранительнице фондов мы отправились всемером: Шаиста под руку с Акзамом, директор музея, пара охранников министра, его же портальщик – и я, совершенно лишняя здесь.

Возле кабинетов имелась небольшая зона отдыха с неудобными жёсткими креслами, одно из них я и заняла от безысходности – не стоять же под дверью.

И вдруг, совершенно неожиданно, осталась в этой зоне одна, потому что охрану Αкзам отправил «погулять» вместе с магом. Интересненько.

И сколько мне здесь скучать? Не то чтобы я против, но знала бы – хоть газеты бы прихватила или книгу!

Время в ожидании тянулось издевательски медленно. Я то и дело вставала со своего места, чтобы пройтись, потому что сидеть было неудобно. Рассматривала картины – наверное, не настолько ценные, чтобы выставлять их в основной экспозиции, но всё равно – занятные. В основном, пейзажи Кулаб-тана, написанные в разных техниках самыми разными художниками.

Когда наконец прошелестела, открываясь, дверь кабинета, я обернулась с искренним воодушевлением… И замерла, встретившись со взглядом глаз, обладателя которых никак не ждала здесь встретить. Тем более сейчас.

Из кабинета Шаисты вышли трое шайтаров – крепкие мужчины в шрамах, одетые просто, неброско и удобно. Двоих из них я никогда не видела в лицо, но почти не сомневалась, что знала их прозвища. Это явно были воины, причём командиры, и если одним из них оказался Эхо, то двое других – наверняка Гранит и Коготь.

Познакомились, можно сказать. Интересненько… Χотя нет, о чём это я? Не интересно совершенно. Не хочу знать, о чём они там разговаривали с Акзамом, как давно знакомы и тому подобное. Я вообще никого не видела, я тут исключительно картинами увлечена!

К ним я поспешно развернулась, прикинувшись предметом интерьера.

– Вы идите, я дождусь, пока они там закончат, – прозвучал отлично знакомый голос.

– Шад? - а этот неприятный, скрежещущий, сиплый я слышала первый раз в жизни.

– У меня не может быть личного разговора к родной матери? – хмыкнул он.

– Добираться как будешь? Мы портальщика заберём.

– Не впервой.

– Как знаешь.

Двигались шайтары едва слышно, но в царящей в коридоре тишине я всё равно улавливала их шаги – до тех пор, пока они не стихли в отдалении, и некоторое время – уже после, не сразу сообразив, что слышу не шаги, а стук собственного сердца в ушах. Была бы шерсть на загривке – непременно встала бы дыбом. Но выдать она меня не могла, поэтому я постаралась взять себя в руки, начать нормально дышать и…

Ай, да кто мне даст!

– Попалась, - тихо выдохнул на ухо Шад, сгребая меня в охапку. Я ждала чего-то подобного, но всё равно всем телом вздрогнула от неожиданности.

– Привет, - выдохнула, неожиданно обнаружив, что голос совершенно сел.

– Какая ты сегодня красивая... - Большие ладони уверенно накрыли мою грудь, мягко сжали, сминая гладкий зелёный шёлк.

Мысли тут же бросились врассыпную, я с трудом проглотила рвущийся с губ неуместный стон удовольствия, вцепилась в его запястья.

– Шад, пусти, - с трудом выдавила я. – Здесь полно народу ходит, и если Шаиста…

Я запнулась, запоздало заметив, что не пытаюсь убрать его руки, как собиралась изначально, а накрыла ладони своими, и похоже это на что угодно, только не на протест.

– Подождёт, - отмахнулся шайтар, одной рукой обхватил меня за талию, сдвинулся в сторону…

Я не успела опомниться, как нашла себя в очень неожиданном положении. Впрочем, нет, почему? Вполне предсказуемом, я же с Шадом!

Мужчина развернул меня к себе лицом, подхватил под бёдра и прижал к стене. А я с готовностью обхватила его ногами за талию, вцепилась в широкие плечи. Последовавший за этим поцелуй окончательно вымел все здравые мысли. Шад целовал жадно, лихорадочно, словно не два дня не виделись, а месяц. Потом отвлёкся, прихватил губами мочку уха, провёл языком вниз по шее, к ключице, сдвинул край выреза, поцеловал плечо – и через несколько мгновений замер, уткнувшись в него лбом, тяжело, хрипло дыша. Я едва сдержала возмущённый возглас, но вовремя опомнилась и замерла, пригладила встопорщенные моими же пальцами чёрные волосы.

– Не могу удержаться, – признался Шад, едва ощутимо коснулся губами ключицы. - Как представлю, что ты – такая – одна там, красивая, на тебя все смотрят, а ты им улыбаешься… Сложно удержаться от всяких глупостей.

– Ты ревнуешь, что ли?

– Ревную, - со смешком подтвердил он, поднял голову, чтобы посмотреть мне в лицо.

– Если ты мне не доверяешь… – хмурясь, начала я, но он прервал:

– При чём тут ты? – Шад насмешливо приподнял брови. – Я не доверяю всем остальным. Хочется свернуть шею каждому, кто посмеет хотя бы подумать о тебе. То есть вообще – каждому.

– Ты явно переоцениваешь мою привлекательность, – я фыркнула от смеха.

Но вместо того, чтобы попросить поставить меня на ноги, обняла ладонями его лицо и осторожно, ласково поцеловала тонкие губы. Я слишком хорошо знала, о чём он говорил. Потому что тоже не могла не думать о тех, кто его окружает, а в «Байтале» хватало и женщин. Пусть у шайтаров исторически война была мужским делом, но когда вставал вопрос освобождения народа от вражеских захватчиков, за оружие охотно брались и женщины.

Я знала, что Шад никогда не опустится до измены, раз решив хранить верность. Я искренне считала, что ему будет лучше найти себе менее проблемную женщину. Я отпустила бы его по первому требованию, и ни в коем случае не стала бы ни в чём винить, но… От мыслей о том, что это когда-нибудь всё-таки случится, сердце обливалось едкой горечью. И я не представляла, как сумею выдержать то, на чём сама же и настаивала.

И я бы никогда не осмелилась в этом признаться, но мне порой отчаянно хотелось, чтобы тот скандал, которого я боялась, всё-таки разразился, и отпала необходимость делать этот мучительный выбор.

– Эй. Α вы кто такие и что здесь делаете?

Возмущённый мужской голос прозвучал так неожиданно, но одновременно с этим – так созвучно всем моим переживаниям, что в первый момент я не поверила собственным ушам. И Шад, кажется, тоже не поверил, поэтому неожиданному свидетелю пришлось подойти ближе и окликнуть еще раз:

– Эй, вы двое! Совсем обнаглели? Это музей!

На этот раз он всё же сумел до нас достучаться. Шад отстранился, задумчиво посмотрел на мои губы, но игнорировать постороннего дальше не стал. Аккуратно поставил меня на ноги, помог оправить платье и только после этого обернулся, недвусмысленно прикрывая широкими плечами.

Поймал на горячем нас совсем молоденький шайтар в синей форме охраны, невысокий и худощавый, и нельзя не отдать должное его храбрости: чего-то требовать от хмурого Шада, когда ты в меньшинстве, – надо иметь много мужества. Или мало ума.

– Я в курсе, - спокойно проговорил мой шайтар. – Что теперь?

– А теперь проследуйте со мной для оформления протокола! – отозвался он. - Оба!

Я мгновение поколебалась, но продолжать прятаться не стала, шагнула вперёд, мягко подцепила мужчину под локоть. На всякий случай, а то мало ли как он соберётся решать проблему!

– Ты новенький, что ли? - мрачно уточнил Шад.

Тяжёлый взгляд исподлобья, сжатые зубы… Кажется, моего шайтара очень расстроила сложившаяся ситуация. Так расстроила, что он и прибить может сгоряча.

– Это никак не влияет на ситуацию, – упрямо насупился страж.

– Давай не здесь, а? – я обхватила его локоть второй рукой. Понятно, что не удержу, но может хоть отвлеку! – Там же внутри слышно, что здесь происходит? – я кивнула на дверь.

Шад двинул нижней челюстью из стороны в сторону – выглядело странно, но очень угрожающе.

– Ну пойдём. Протокол составим, – мрачно согласился он. – Ярая, тебе лучше…

– Давай не будем ругаться со стражей. Здесь, - веско добавила я, опять кивнув на кабинет.

Он криво усмехнулся, но промолчал, взял меня за руку и вопросительно уставился на стражника. Тот, кажется, запоздало начал что-то подозревать, но не отступил, велел нам следовать за ним и двинулся по коридору. Я всю дорогу шла рядом c Шадом и боролась с нервным хихиканьем. Происходящее было настолько нелепо, что я до сих пор не могла поверить в его реальность. Почему-то задумываясь о том, что нас с Шадом могут застукать, я никогда не предполагала, что это может сделать стража. Застукать и оштрафовать за нарушение общественного порядка. Предки! Я боялась стать героиней грандиозного скандала, но, кажется, имею все шансы войти в анекдоты…

Ушли мы недалеко. Полсотни шагов до узкой винтовой лестницы, пара этажей вниз и еще полсотни шагов до двери с надписью «Охрана». Наш конвоир открыл дверь и кивком велел заходить. Первым шагнул Шад, опять ненавязчиво прикрывая меня плечами. Но я всё равно заметила, как пара охранников постарше повскакивала со своих мест при его появлении, один даже, бедняга, поперхнулся кофе.

– Что случилось?! – сложным голосом спросил, кажется, самый старший из них, переводя ошарашенный взгляд с Шада на меня, с меня – на молодого охранника, прикрывшего за нами дверь, потом – обратно на Шада.

– Нарушителей поймал. Находились в коридоре возле администрации, нарушали общественный порядок аморальным поведением. Как положено по инструкции, задержал и привёл для составления протокола.

Старший шайтар ощутимо спал с лица, второй, прокашлявшись, почему-то испуганно уставился на меня.

– Документы ваши предъявите! – потребовал молодой, потому что остальные так и не нашли слов. И вот тут я уже не выдержала – сдавленно захихикала, прикрыв свободной рукой лицо.

– Что в этом смешного? - насупился молодой шайтар.

– Извините, – выдавила я с трудом, пытаясь жестом объяснить, что сейчас успокоюсь и сумею сказать что-то более внятное. Шад, глядя на меня, кривовато усмехнулся.

– Идиот, – тихо, как-то очень устало проговорил старший. – Ты же обедать ушёл?!

– Ну я шёл через… Почему – идиот? – обиделся парень.

– Ну, во-первых, откуда уважаемая дара достанет документы? – мрачно пробормотал всё тот же старший шайтар. Взгляды присутствующих мужчин скрестились на мне, и от этого почему-то стало ещё смешнее.

– Алим, налей воды, - глубоко вздохнув, ровно велел Шад.

До сих пор молчавший шайтар метнулся в угол, где на столе стоял кувшин с водой, плеснул в кружку и только потом заглянул в неё, ощутимо побледнел и поставил посуду обратно.

– Я сейчас… Редай, у нас где-то были чистые стаканы!

Старший из них мучительно скривился, помассировал переносицу и тихо буркнул:

– Внизу посмотри, в тумбочке. Командир, прости, мы как-то не ожидали…

Шад молча забрал стакан, почти силком усадил меня на свободный стул у стены и сунул ёмкость в руки, опустившись передо мной на корточки. Я благодарно кивнула и, едва не поперхнувшись, опрокинула воду в себя залпом. Никогда не думала, что со мной на самом деле может приключиться истерика. Да еще в таком виде.

– Получше? - заботливо спросил Шад, слегка мазнул по моей щеке костяшками пальцев. Я только в этот момент сообразила, что у меня от хохота выступили слёзы.

– Да, спасибо. Извини, это как-то неожиданно получилось...

– Так что, протокол составлять не будем? - неуверенно подал голос младший стражник. Все взгляды на этот раз скрестились на нём.

Шайтар ещё больше растерялся, но всё-таки продолжил: – Жалобу писать тоже?

– На что я должна жалобу писать? - не поняла я.

– На домогательство. Только я дара имел в виду. Судя по вашему социальному…

– Заткнись ты уже, наконец! – не выдержал Редай. - Командир, он у нас тут первый день. Считай, последний! Младший сын дары Мияр, она очень просила…

– Ладно. Посмеялись и хватит, - проговорил Шад веско, поднялся на ноги. – Формально мальчик прав, нарушение было, так что увольнять мы его, конечно, не станем. Но мозги вправь, пусть учится ими думать. Это, во-первых. А во-вторых… Если хоть кто-то из вас троих, хоть жене, хоть матери, хоть по большому секрету упомянет об этом происшествии, я со всех троих живьём сниму кожу. И, Ρедай… объясни, пожалуйста, новичку, что это не фигура речи, а дословное обещание. Мне будет очень неловко перед дарой Мияр, но его это не спасёт.

Шад невозмутимо подал мне руку, и я за неё ухватилась, принимая помощь. Комнату охраны мы покидали, провожаемые мёртвой тишиной.

– Глупо как-то получилось, - пробормотала я, когда мы шли обратно к лестнице. – Но главное, почему ты должен был жаловаться на меня за домогательства?! Как он себе это вообще представляет, чтобы я, к тебе, да ещё… хм. Силой?!

– Не знаю, как он, а я – с удовольствием, - ухмыльнулся Шąд. Я смерила его в ответ укоризненным взглядом, он насмешливо фыркнул, но всё-таки прекратил дурачиться: – Он формально прав. Но очень формально. Высокопоставленные одарённые женщины нередко злоупотребляли властью, так что пару веков назад были такие законы. И вроде их ещё не отменили. Хотя, конечно, никто уже не пользуется...

– А откуда тогда этот юноша их достал?!

– Идиоты потому что, – поморщился Шад.

– Кто?

– Все, - хмыкнул он, пропуская меня вперёд на лестницу. - У них по рукам ходит какая-то бредовая полушуточная инструкция, которой над новичками издеваются. Но этот, по-моему, первый настолько всерьёз её воспринял. Ρедай и сам, наверное, не ожидал.

– Этого сложно было ожидать, - я усмехнулась и покачала головой. - Думаешь, они не проговорятся?..

– Будут молчать, не волнуйся.

– Я даже не знаю, чего мне больше хочется, - пробормотала я себе под нос. - Чтобы промолчали или чтобы уже проболтались.

Шад не ответил, и впервые подал голос только когда я попыталась шагнуть в нужную дверь.

– Нам не сюда.

– Да? А я была уверена… – пробормотала растерянно, но спорить не стала: всё же шайтар знал это здание куда лучше меня.

Один виток, еще один… Лестница всё никак не кончалась, и я уже начала уставать, так что не выдержала и обернулась через плечо:

– Шад, мы явно идём куда-то не туда. Почему вниз мы спускались гораздо меньше?

– Туда мы идём. Давай, немного осталось, - усмехнулся он и подбодрил меня лёгким шлепком пониже спины.

– Шад!

– Я бы с удовольствием тебя донёс, но тут слишком тесно, боюсь об стену приложить, – ответил он с обезоруживающей честностью.

Возразить на это оказалось нечего: я тоже совсем не хотела, чтобы меня «прикладывали» к этой стене. «Немного» вышло весьма приличным, и я уже не сомневалась, что идём мы совсем не туда, откуда начинали спуск. Но тут уже проснулось любопытство, и я решила посмотреть, что шайтар задумал.

И правильно сделала. На самую вершину башни Шад меня не повёл, хотя лестница продолжалась дальше, мы вышли на узкий балкон, спрятанный среди скал. Тут было тихо, стояла пара каменных скамеек и несколько вазонов, в которых раньше наверняка цвело что-то культурное, а теперь чахли колючие сорняки – вода им здесь перепадала редко.

Зато вид открывался такой, что захватывало дух. На город, раскинувшийся внизу, словно горсть разноцветных камешков, на Стену Предков напротив и на всё ущелье, уходящее вправо, в дымку.

Я замерла, оглушённая ветром, воздухом и непривычным после сумрачных коридоров обилием света, а Шад невозмутимо подвинул меня с дороги, а потом и вовсе за талию потянул к ближайшей скамейке.

– Меня потеряют, - пробормотала я, но устроилась у шайтара на коленях, привычно прильнув к широкой груди.

– Они про тебя не вспомнят, у них большие важные дела часа на два.

– А тебя?

– Α меня потеряют. Но как-нибудь переживут.

– Это безответственно, – проворчала я, целуя его висок, скулу и медленно спускаясь к шее.

– Ужасно, – с ленивой усмешкой ответил Шад, подхватил меня кончиками пальцев за подбородок и подвинул удобнее для поцелуя – медленного, вдумчивого, многообещающего.

Дальше мы почти не разговаривали. Наслаждались минутами затишья, обменивались поцелуями, вяло обсуждали что-то несущественное – балкон, башню, вид, птиц, дома, облака. Редкая удача вообще-то: Шад в городе, и мы видимся так часто, что я уже начала к этому привыкать. Опрометчиво, сама же об этом потом пожалею, но… Будь, что будет.

Мужчина вернул меня к кабинету Шаисты нескоро. Мы долго ещё просидели на балконе, а потом всё же пришлось искать уборную, чтобы привести себя в порядок. И вот тут уже нечего было пенять на Шада, я сама не сдержалась и перешла от невинных поцелуев к провокациям. Потому что навязчиво думалось о том, что будет завтра, и потом, и как придётся рисковать моему шайтару. И я уже сейчас отчаянно за него боялась, а избавиться от этого страха можно было только одним способом: вытеснив другими чувствами.

Вернулась я как нельзя вовремя, буквально через пару минут появилась охрана с портальщиком, а из кабинета показались высокие договаривающиеся стороны. Акзам смерил меня каким-то очень странным, нечитаемым взглядом, так что я даже заволновалась, действительно ли устранила все следы собственного, как пишут классики, «падения в высокие травы», но промолчал. А Шаиста только задумчиво усмехнулась.

– Дара Шадай, ты хотела что-то у меня спросить, - напомнила я ей.

– Уже поздно. Я выглядывала, но ты куда-то ушла, – невозмутимо сообщила она.

М-да, всё-таки что-то я пропустила. Нехорошо получилось, наверняка ведь по делу… То-то министр косится с подозрением!

– Можно тогда я спрошу? Это быстро.

Они переглянулись с Акзамом, тот кивнул, с интересом слушая разговор.

– На последних раскопках был большой керамический горшок c треугольным сколом, остатками зелёной и синей глазури и узором «дробь». Его продали. Ты не помнишь, кому?

– Горшок помню, – кивнула она. - Кому… Не помню, но у меня записано. Это срочно?

– Не очень, но может иметь отношение к нашему культурному обмену.

– Хорошо, я посмотрю и передам запиской, - правильно поняла она.

В этот момент портальщик закончил свою подготовку, и первый охранник шагнул в мерцающее и искрящееся облако. Следом двинулась я, кивнув на прощание Шаисте, сразу за мной – министр.

– И чем примечателен этот горшок? - полюбопытствовал Акзам.

– Он выступал в качестве лота на анонимном аукционе, и я надеюсь через него установить организатора.

– Это по тому вопросу, о котором я думаю?

– Очень на это надеюсь, – честно призналась я.

А дальше министру стало уже не до меня: мы небольшой организованной группой прошли в зал приёмов Внешнего Свода. Для меня в предстоящей части визита сложность была одна, но грандиозная: требовалось проследить за своевременным появлением сотни запланированных случайностей и непоявлением десятка тысяч незапланированных.

Здесь народу уже было гораздо больше, это не «домашний» приём в посольстве, всё серьёзно. Но знакомых лиц всё равно большинство, из незнакомых – только какие-то жёны и подросшие дети гостей, приведённые ими в качестве спутников. И то многих из них я хоть и не помнила по именам, но определённо встречала. Всё же давно живу в Αгифе, так или иначе встречала всех более-менее влиятельных шайтаров.

В какой-то момент неподалёку от себя я заметила Худайназара Альбея, который разговаривал с ещё одним шайтаром из своего Свода. Вот он рассмеялся какой-то шутке, а я испытала навязчивое желание подойти и задать пару вопросов. Этот шайтар плохо умел держать лицо, и сейчас не нужно было обладать чрезвычайной проницаемостью, чтобы понимать: ему страшно. Смеялся он натужно и очень неискренне, озирался, будто ждал, что за ним придут прямо на этот приём, то и дело утирал потеющий лоб белым платком.

Мгновение поколебавшись, я решила не бороться с собой.

– Добрый вечер, дар Худайназар, – неспешно подошла к нему, удачно подгадав к тому моменту, когда шайтар остался один. – Как твоя стройка?

– Дара Ярая, - фальшиво улыбнулся он. - Какая еще стройка?

– Ну как же? Дом для дочери. Для которого вы покупали мебель на недавнем аукционе.

– Ах, эта стройка! – ещё больше смешался он. - Прекрасно, прекрасно! Со строительными материалами вот только... беда. Проклятые террористы! Ты же слышала, наверное, что в воздушном порту несколько аварий? Предки знают, когда теперь башни и краны починят, - он опять утёр лоб платком.

– Стройка – дело продолжительное, неужели пара дней что-то изменят?

– Если бы! – вздохнул он, уже вовсе не беспокоясь о том, какое впечатление производит. - Кто знает, кто будет следующей жертвой? Где они взорвут снова?

– Не думаю, что ваш дом выиграет по привлекательности у других целей, - ободрила его я. - Тем более и дата свадьбы ещё не назначена, разве нет?

– Свадьбы?.. А, да. Не назначена, - вымученно улыбнулся он.

Выходило, что Альбей погорел по всем направлениям: и про свадьбу, и про стройку. И таким образом вырвался на место первого подозреваемого.

Я вполне отдавала себе отчёт, что эти мои подозрения ветром по степи писаны, и даже если этот шайтар пытается вывезти какие-то ценности за границу и мошенничает с накладными, это не делает его похитителем короны. В конце концов, все, кому есть что вывозить, так или иначе пытаются на этом сэкономить, избежать пошлин и обойти запреты, и, хотя это преступление, но – совсем другое. Однако других версий у меня всё равно не было, на расследование по всем правилам не хватало ни знаний, ни ресурсов, ни полномочий, поэтому оставалось осложнять жизнь тем, до кого я могла дотянуться. Не корону, но, может, какие-то еще ценности удастся удержать в Кулаб-тане! Это, конечно, не вопрос моей ответственности, но я не люблю воров и предателей.

Я бы, может, еще поразвлекалаcь за счёт Альбея, но в этот момент заметила зарождающуюся катастрофу: моя стажёрка умудрилась где-то потерять Мунира и найти сразу двух эльфов. Что ж они к ней так липнут-то? Чуют?!

Причём не какие-то, отборные! Молоденького атташе, вчерашнего стажёра, я знала плохо, он пока не успел проявить себя чем-то заметным, а вот советник-посланник Солирель – большая и редкая скотина. Достаточно молодой для эльфа на такой должности и борзый, как пятилетний жеребец. Ничего не попишешь, представитель одного из властных кланов Нового Абалона, Неккидель, и это накладывало свой отпечаток. Глубокий, читаемый издалека, несмываемый отпечаток на всю морду, то есть, конечно, светлое лицо.

Впрочем, Табиба держалась пока неплохо, и если уже разозлилась, то еще не начала демонстрировать это окружающим. Поэтому шла я к ним не прямой наводкой, а вкруг, как будто невзначай. Говорили негромко, поэтому за гулом голосов не удавалось разобрать, о чём.

– Добрый день, сэлы. Как вижу, вы познакомились с нашей новой сотрудницей? – улыбнулась я им. И не увидела, а скорее ощутила плечом, как Табиба с облегчением перевела дух и немного расслабилась.

– Твоя сотрудница, Ярая, уже широко известна, – холодно усмехнулся старший эльф. – Я как раз интересовался, как она посмела показываться в приличном обществе и высунуть нос за пределы Орды.

Интересненько. Кажется, теперь я знаю, к какому клану относился тот злополучный атташе, пострадавший ушами. Табиба удачно попала, ничего не скажешь.

– А я как раз хотела выразить восхищение, насколько этот почтенный эльф неравнодушен к ушам своего сердечного друга, что в другой стране и при такой ответственной должности больше ни о чём не может думать, - сладким тоном отозвалась стажёрка. – Такая преданность дорогого стоит!

Ах ты ж моя умничка!

Я посмотрела на стажёрку с плохо скрываемым умилением, но проговорила с мягким укором, пока эльф не успел высказаться:

– Табиба, это невежливо. Сэл Солирель, насколько я понимаю, является родственником того несчастного эльфа. Впрочем…

– Он мой племянник, - сверкнул глазами остроухий, и я едва сдержала пошлый восторженный присвист. А Табиба талант! Изумительный выбор цели!

– О, простите, я не знала. К сожалению, я не запомнила вашего имени, уважаемый, да и о родственных связях не была осведомлена. Это многое объясняет…

Солирель бы непременно нашёлся с достаточно злым и острым ответом, я по глазам видела, но наш в высшей степени занимательный диалог прервало появление какого-то молодого эльфа, одетого слишком просто для гостя приёма.

– Прошу простить, сэлы, - коротко поклонился он всем четверым и, шагнув к советнику-посланнику, что-то быстро и тревожно зашептал.

Солирель прекрасно держал лицо, но я очень внимательно за ним наблюдала, поэтому видела, как дёрнулось горло и расширились зрачки.

– Прошу меня извинить, непременно продолжим в другой раз, - бросил он, разворачиваясь.

Лёгкий магический импульс я не почувствовала, но угадала, потому что в этот момент еще несколько эльфов из верхушки посольства разом засобирались к выходу.

Интересненько…

– Что у них случилось? - пробормотала я.

– А что у них могло случиться? - заинтересовалась стажёрка.

– Понятия не имею, но что-то очень нехорошее, если они табуном ломанулись к выходу, – задумчиво пробормотала я. – Да! Табиба, не могу этого не сказать. Горжусь! – Я слегка улыбнулась и подмигнула, пожав её локоть.

Стажёрка просияла.

– Я сама рада, что сдержалась! Это оказалось так приятно!

– Делаешь успехи, это отлично, - заверила я её.

– Мне очень Бриан помог, – призналась она.

– Каким образом и когда успел? - опешила я.

– Ну мы разговаривали, он спросил, как я тут оказалась, а я рассказала, а он поделился своим рецептом. Что если кто-то злит, надо представить его в каком-то нелепом, смешном или жалком виде. И это так здорово работает!

– Отличный рецепт, надо попробовать, – развеселилась я. – И как ты представляла сэла Солиреля?

– Он такой важный, так задирает нос, что мне только одна идея в голову пришла: деревенский нужник, - она развела руками.

А я расхохоталась, прикрыв ладонью лицо и изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заржать совсем уж неприлично. Предки, какой она всё ещё ребёнок! Как ей вообще подобное безобразие в голову пришло?!

Только вопрос, как теперь это забыть? Мне же с этим эльфом ещё работать, и надо держать при этом спокойное лицо! Ну, Табиба!.. Сказать, что не стоит так уж перегибать, или пусть уж развлекается, если ей помогает?

Вечер, однако, закончился совсем не весело. Утешало только то обстоятельство, что все дела оказались переделаны, когда новость валом разошлась по залу: взорвали посольство Нового Абалона.

Никто толком ничего не знал, по привычке всё сваливали на «Байталу», а у меня в голове билась тоскливая мысль, что наша разведка, похоже, не успела с воззванием к даре Αфалай. Или Шаббо слишком жаждала крови.

Охрана, конечно, настояла на немедленном отбытии делегации, но это уже не сыграло никакой роли, до официального времени оставалось едва ли полчаса, которых как раз хватило на утрясание деталей и подтверждение прошлых договорённостей портальщиками. Ну а министр за это время выразил официальные соболезнования своему кулаб-танскому коллеге и оставшемуся второму секретарю посольства Нового Абалона и откланялся под самым достойным предлогом: у шайтаров были сейчас дела поважнее, чем приём гостей.

Одно такое дело я могла назвать не задумываясь. Паника.

Война пришла в столицу раньше, чем её ждали, и совсем не так, как рассчитывали. Сейчас большинство из тех, кто считал, что у них еще есть время, наверняка задумались о путях отступления. А те, кто бежать не собирался… Предки знают.

Мы не стали задерживаться дольше министра и отбыли в посольство, благо у нас тоже было разрешение на портал. Там встретила напряжённая и встревоженная охрана, осунувшийся Сабир чуть не придушил нас с Табибой в отеческих объятьях. Но это нормально, он у нас вообще трепетно относится к женской части населения посольства: при трёх сыновьях ему явно не хватало дочери.

Теперь я уже не возражала против введения чрезвычайного положения на территории посольства. Тут и делегация уехала, и повод более чем веский – взорвали одно посольство, и непонятно что могут сделать с другим. То есть я была почти уверена, что нас та же участь не постигнет, да и от «Гремучей крови» никакое положение не спасёт, но детям и гражданскому персоналу действительно лучше посидеть под защитой стен и невидимого крыла Орды. Α всем остальным…

Если местные власти не совсем уж идиоты, они должны ввести комендантский час. Должны были уже давно, но не позволяла официальная политическая позиция, которой приходилось держаться до последнего: войны нет, «наши» побеждают, бояться нечего.

Всё же интересно, какой идиот отдал приказ взорвать детей Шаббо Афалай? Надеюсь, разведка поделится информацией, хотя бы в просветительских целях. И я смогу показывать его портрет молодёжи и говорить: никогда не будьте как он, дети, а то кончите так же плохо!