Изгнание в Индию

Глава 9 Месть Мадмуазель Буиссон

Поезд ехал вдоль бесконечных сибирских лесов. После степей Манчжурии и Монголии, Анна никак не могла привыкнуть к тому, что вокруг нет открытого пространства. Два дня в купе первого класса, мадмуазель Буиссон, учительница французского языка, возвращавшаяся на родину через Россию, постоянно бросала короткие взгляды в окно, чтобы убедиться, что ей не кажется и за окном на самом деле стоит стена из деревьев, а не пыльная голая холмистая долина, к которой она привыкла, переезжая вместе с русским полком от одного населенного пункта к другому, пока не добралась до Красноярска.

Русские офицеры были галантны, и как назло, все до одного безукоризненно говорили по-французски. Анне, чтобы объяснить свое английское произношение, на ходу пришлось придумывать историю о том, что она выросла в Калькутте, и что на самом деле является наполовину англичанкой, а французскому обучил ее – отец. Узнав об этом, офицеры заговорили с ней на английском, что тут же упростило ее жизнь.

В Краноярске ей помогли найти хорошие комнаты, чтобы отдохнуть от дороги, и через несколько дней, когда полк покинул город, она купила билет до Санкт-Петербурга в лучший вагон, и продолжила свое путешествие.

Она старалась не выходить из купе – в вагоне возвращались обратно два молодых английских офицера. Они без умолку болтали в коридоре обо всем подряд и, куря папиросы, только изредка возвращались в купе, чтобы поесть, почитать или отдохнуть.

– Ты помнишь ту историю про женщину, которую продержали в лечебнице для душевнобольных целых семь лет? – спросил в один из дней один из них.

– Ну, да.

– Вот почитай! Я только что купил газету. Тут, в Казани, проходит какая-то международная ярмарка и для иностранцев организовали доставку газет со всего мира.

– Оставь. Потом прочитаю, – сказал другой.

– Нет. Ну, только подумать, – не унимался второй. – Эта несчастная оказалась мошенницей.

– Как это так?

– Сыщики выяснили, что она самая что ни на есть настоящая сумасшедшая преступница. Ее изловили в Бомбее. Она действительно покушалась на жизнь мужа. Более того, управление здравоохранения отправило в больницу целую роту психиатров, и они признали всех, содержащихся там женщин душевнобольными. Детективов, расследовавших это дело, уволили из полиции, потому что они решили сделать на всей этой истории себе имя. А газету суд оштрафовал на десять тысяч франков.

– Интересная развязка. И что дальше? – заинтересовался второй.

– Выяснилось, что преступница перед побегом жестоко убила троих охранников, еще одну больную и помощника главного врача больницы. Причем, как – сожгла их заживо в помещении морга.

– Ничего себе!

– А что же касается наследства отца, то оно составляло всего три тысячи фунтов. Сотрудники банка признались, что сыщики из Скотланд-Ярда грозили посадить их родных, живущих в Англии, под надуманными предлогами. А мужа отпустили. Он вернулся дальше управлять своим оружейным заводом.

Анна, собиравшаяся выйти в коридор, чтобы пройти в вагон-ресторан, застыла в купе, держась за ручку двери.

Простояв так еще много времени, она села на диван и просидела так, не двигаясь, несколько часов. Она опять оказалась вне закона. Более того, Кларк и те, кто над ним, перевернули все с ног на голову.

«Видимо, за меня выдали, какую-нибудь бродяжку, которая и рада была попасть в больницу на полный пансиона», – это была первая законченная мысль, которая возникла у нее в голове впервые за много часов после услышанного.

«Мы совершили с тобой серьезную ошибку, Аравинда, – подумала она. – Теперь мне деваться точно некуда – буду биться до последнего».

Она достала из саквояжа список сослуживцев старика, тетрадь для записей, перо, чернила, и принялась строчить письма.

«Уважаемый, мистер! Вам привет от Аравинды из Бангалора. Вашего друга и сослуживца по Индийской компании. Он просил вам передать, что с теплотой вспоминает те добрые дни, и передал через меня вам небольшой сувенир».

Анна задумалась и закончила первое письмо: «Я прибуду в Манчестер только поздней осенью. Прошу, если у Вас возникло желание получить подарок от своего давнишнего друга, отправить ответ на главный Лондонский почтамт, на имя мистера Макхогена».

Поздней январской ночью, когда погрузившийся в черную тучу тумана и угольной гари, весь Лондон тихо спал в прогретых железными печками и каминами комнатах, мелкий зимний дождь громко стучал подмерзшими каплями по крышам домов, в большом особняке на окраине Мэрилебона, окруженном огромным густым садом, загорелся свет. Никто, кроме связанной прислуги не слышал выстрела, раздавшегося в одной из комнат этого дома.

– Мерзкий подонок! – кричала Анна. – Я разорву тебя на части!

Она прыгнула на кровать, и вне себя от бешенства начала колотить испуганное лицо оружейного магната. Двое пожилых мужчин оттащили ее.

– Тихо, мисс Лансер, не губите свое здоровье такими переживаниями! – приговаривали мужчины.

Еще один молодой стоял у дверей спальни с пистолетом наготове.

Внизу шестеро молодчиков. Все они, вместе с юношей, стоявшим в спальне, были сыновьями двух мужчин, удерживавших Анну. Это были сослуживцы Аравинды. Только они из всего длинного списка оказались живыми или в силах пойти на такое серьезное предприятие. Тем, кто был уже слишком стар, или показался Анне не вполне надежным, она от имени скончавшегося, хоть никогда и не существовавшего капрала Макгохена, передала дешевые сувениры, которыми были полны лавки колониальных торговцев.

Убедившись, что Мик Луин и Рори Банз, находившиеся на грани нищеты, могут согласиться, она наняла детектива следить за ними. Оба оказались простыми работягами, кое-как устроившимися в Англии после возвращения со службы без денег. Луин работал на ткацкой фабрике наладчиком станков в Вулверхэмптоне, а Банз кое-как сводил концы с концами, торгуя разной утварью для хозяйства в пригороде Бристоля. Они не пили и уже имели взрослых сыновей. Оба жили на грани нищеты и были сильно обижены на жизнь.

Без предупреждения она приехала к каждому, и показала письмо Аравинды и их совместную фотографию из Гонконга. В письме говорилось, что Анна знает, как можно отомстить Кларку, не привлекая при этом внимания полиции и его сослуживцев.

И Мик, и Рори почти не раздумывали над предложением Анны. А получив от нее по тысяче фунтов аванса, полностью доверились ей.

Накануне отъезда Дэвида в путешествие по Африке, Анна со своими новыми друзьями пробралась в дом Дэвида. Они связали прислугу, и поднялись в спальню, где спал Дэвид. Его привязали к кровати, а рот заткнули кляпом.

– Подонок! – кричала Анна. – Подонок! Ты убил десять лучших лет моей жизни! Будь ты проклят со своей плантацией и со своими друзьями!

Она сделала паузу, чтобы отдышаться. Мужчины отпустили ее. Открыв большую кожаную сумку, она достала оттуда пистолет.

– Говори, где Ева! – хриплым голосом потребовала она.

Дэвид замотал головой.

– Не знаешь?!

Дэвид кивнул. Анна выстрелила ему в ногу. Дэвид взвыл от боли.

– Тебе больно?! – Анна снова потеряла контроль над собой. – А мне каково было?! В той комнате! Когда меня таскали за ноги по двору эти сволочи! Когда я сползала по веревке в пропасть!

Она отбросила пистолет и прыгнула на Дэвида, молотя и царапая его лицо. Сейчас, когда она дала небольшой выход своим эмоциям, ей стало полегче. Мик и Рори отпустили ее.

– Или ты говоришь, где Ева и Кларк, и показываешь, куда дел свои деньги, или вместо тебя по поддельному паспорту поедет путешествовать кое-кто другой, – сказала она.

Дэвид задыхался – кровь, хлынувшая из его носа, засохла и он не мог дышать.

– Дэни, вытащи кляп у этого героя, – сказал сыну Рори.

Юноша подошел и выдернул тугой тряпичный узел изо рта Дэвида. Тот несколько секунд прерывисто дышал.

– Ева в Париже, – наконец выдохнул он.

– Где?

– Где-то в домах на Елисейских полях. Живет в квартире.

– Кларк?

– В Нью-Йорке. Его найти просто. Он – известный финансист.

– Деньги! – крикнула Анна.

– Здесь только двадцать тысяч.

– Деньги, я сказала! – начала снова выходить из себя Анна.

– Вас могут услышать, мисс Лансер, – сказал Мик.

Анна успокоилась.

– В банке, Анна, – сказал Дэвид.

– Не смей произносить своими погаными губами мое имя! – еле сдерживая ярость, сказала Анна. – Сколько там?

– Полтора миллиона триста одиннадцать тысяч семьсот четыре фунта сорок пять пени.

Рори присвистнул.

– Ничего себе денежки, – вторил ему Мик.

– Пиши доверенность на право перевода, – приказала Анна.

Она достала из папки, лежавшей в сумке, листок гербовой бумаги с печатью и подписью главы Нотариальной конторы Лондона.

Дэвиду перевязали ногу, чтобы он не потерял силы от потери крови, и усадили за стол, привязав лодыжки и спину к ножкам стула.

– Пиши по этому образцу, – Анна положила перед бывшим мужем исписанный листок.

Дэвид покорно переписал все на нотариальный лист, взял со стола нарукавник и громко высморкался в него.

– Надо же. Баснословно разбогатев, ты приобрел новые привычки… – съязвила Анна.

– Тебя поймают.

– Не твое дело. Где драгоценности?

– В сейфе. Ключ за второй створкой шкафа в прихожей. Открой, на стыке двери увидишь желтый шуруп. Нажми на него – ключ выпадет.

– Мик, проверьте, – попросила Анна. – Какие еще ценности есть в доме?

– Пройдись, посмотри, – тихо сказал Дэвид. – Ты убьешь меня?

– Я оставлю тебя жить, – твердо ответила Анна.

От ее слов ему стало жутко.

В коридоре послышались шаги Мика.

– Так и есть! – весело сказал он, подбрасывая ключ в руке.

Он передал его Анне, и она открыла сейф.

Кроме двадцати тысяч фунтов в сейфе лежали акции стоимостью в шестьдесят тысяч фунтов, несколько футляров с жемчужными браслетами редкой красоты и три тугих мешка с бриллиантами.

– На кровать его, – сказала Анна.

Его снова положили на спину, но на этот раз крепко связали по ногам и рукам так, чтобы он не смог даже пошевелиться.

Когда дело было сделано, Анна снова взяла в руки пистолет.

– Ты приговариваешься к смерти! – громко сказала она.

Раздалось шесть выстрелов и щелчки – в револьвере закончились патроны.

Анна с наслаждением смотрела на испуганное, полубезумное лицо Дэвида. Он пока еще не успел осознать, что ни одна пуля не попала в него.

Анна достала из сумки чистый лист бумаги, подошла к столу и написала своим красивым витиеватым почерком: «Правосудие совершено Анной Лансер». И поставила свою подпись. Затем она прикрепила булавкой этот листок к внешней стороне двери и вернулась к кровати.

Дэвид уже был в состоянии понимать, что происходит.

– Как видишь, я держу свое слово, – с сарказмом сказала она.

– Заткните ему, пожалуйста, рот Роналд, – попросила она Рори.

Когда кляп снова оказался во рту Дэвида, Анна с сообщниками вышла из комнаты.

– Ты будешь жить еще не одну неделю, и подохнешь в этой комнате, Дэвид!

Они спустились к прислуге.

– Вас здесь восемь человек, – сходу начала Анна. – Миссис Албертон, миссис Кит, мисс Конор, миссис Оукман, мистер Галсбрейт и мистер Торндайк. Мне известно, откуда вы, где вы живете, с кем живете, кто ваши родные и в каких вы с ними отношениях.

Она вытащила из сумки небольшую картонную коробку.

– Здесь ваше будущее – новые паспорта, – она положила коробку на кухонный стол и достала из сумки шесть толстых пачек денег. – А здесь ваше состояние – по десять тысяч фунтов на каждого. Теперь у вас есть выбор – остаться связанными в этом доме, пока вас тут не найдут перепуганные родные. Или – сегодня же ночью, с помощью моих людей, незаметно покинуть Англию с этими деньгами и разъехаться в уже купленные на ваши новые паспорта дома в Америке. Условие одно – ни вы, ни ваши дети не должны появляться в Европе до конца своей жизни. Кто согласен?

Утром того же дня, когда сыновья Мика и Рори под видом специально нанятых рабочих, заколачивали окна дома Дэвида Сколфилда, прислуга, наспех собравшая свои пожитки, покидала Англию на небольших лодках. Они плыли в Америку через Ирландию, Норвегию, Францию и Нидерланды. Уезжали по одному или по двое, если в семье были совсем маленькие дети. Через полгода все эти люди начали новую, обеспеченную жизнь на своей новой родине.

А в самый разгар рабочего дня, в центральном офисе банка появился известный британский финансист мистер Джордж Кларк в сопровождении своего не менее известного делового партнера и друга Дэвида Сколфилда. Они уже давно были реабилитированы и законом, и обществом. Скандальная история послужила обоим только на пользу – Кларк стал по-настоящему известной личностью в Англии и за ее пределами. Некоторые авторитетные политики даже прочили ему должность премьер-министра. А Дэвид, проявив свое сострадание к несчастной жене, взял под личный патронаж лечебницу неподалеку от Бомбея, а также несколько интернатов для девушек из бедных семей в самой Англии.

В это утро фотографии Кларка, пожимающего руку Дэвиду, появились во всех деловых изданиях. Газеты сообщили, что друзья решились на беспрецедентный шаг – решили вложить деньги в нефтяные месторождения Южной Африки. Эти открытые месторождения, по мнению предпринимателей, должны были обеспечить империю топливом на ближайшее столетие.

Кларк и Сколфилд вошли в банк, каждый держа в руках по экземпляру газеты. Их провели в приемную для особых гостей, где Сколфилд, предъявив доверенность на распоряжение своими деньгами, с улыбкой наблюдал, как Кларк подписывал платежные поручения о переводе всех хранившихся у него денег на сто двадцать частных счетов по всему миру. После этого, уважаемые господа пожали друг другу руки, и, потребовав незамедлительно отправить платежные поручения телефонограммой в банки получателей, удалились. Полтора миллиона триста одиннадцать тысяч семьсот четыре фунта сорок пять пени исчезли со счета банка.

Воодушевленные прибытием таких почетных гостей, управляющие и рядовые клерки еще несколько дней гадали о причинах столь странного распределения денег.

В каюту арендованного крохотного парохода вошли двое мужчин. Они откинули капюшоны своих плащей, закрывавшие лица.

– Ну, как все прошло? – улыбаясь, спросила Анна.

– Кажется, отлично! – ответил ей Кларк.

– Прекрасно! – сказала Анна. – Идите, смойте грим.

Мужчины вышли из каюты.

Сидевшие рядом с ней Рори и Мик радостно улыбались.

– Ну что же, господа, – сказала им Анна. – Самое позднее – завтра все деньги будут у наших людей.

Когда актеры вернулись в каюты уже в своем обычном облике, лишь слегка напоминавшем Кларка и Сколфилда, Анна выдала им по пять тысяч фунтов, билеты на пароход до Канады и новые паспорта.

– Рори, Мик! Отправляйтесь – сказала она своим напарникам, когда актеры покинули пароход. – Встречаемся через два месяца в Риме.

Мик и Рори, уже передавшие второй аванс из десяти тысяч фунтов, лежавших в сейфе Сколфилда, и по мешочку с бриллиантами, попрощались и вышли.

Полтора года подготовки не прошли зря.

Через час после подписания эпохального документа, мистер Сколфилд, решивший путешествовать анонимно, отправился в порт, и занял королевскую каюту в пароходе, отплывавшим в Касабланку. Его следы потерялись где-то в марокканской пустыне.

Все прояснилось через месяц, когда рабочие, расчищавшие дно для заливки свай моста, вытащили из реки Гудзон в Нью-Йорке полностью изъеденный рыбами и раками скелет, к руке которого наручниками намертво была прикреплена капсула. Они приняли останки за очередную жертву криминальных разборок. Прибывший на место преспупления шеф отделения полиции приказал открыть капсулу. Оттуда достали записку: «Правосудие совершено Анной Лансер».

Журналисты быстро раскопали в архивах историю Анны, и разразился новый скандал. Кроме того, что тело оказалось бывшим полковником Джорджем Кларком, еще и выяснилось, что многие из его друзей искали эксцентричного финансиста по всему миру. Когда пришло известие о его инвестициях в Южную Африку, дом Кларка буквально подвергся штурму звонков и писем от друзей и деловых партнеров. Но растерянная прислуга не могла ничего толком ответить. За три недели до сенсационного сообщения газет, Кларк позвонил помощнику и сообщил, что срочно отплывает в Англию, и что все сообщения надо слать ему либо на пароход, либо в отель, в котором он забронировал номер.

Когда выяснилось, что Кларк не появился ни на пароходе, ни в отеле, Скотланд-Ярд инициировал обыск в доме Дэвида, где к двери его спальни была прикреплена точно такая же записка. В самой же спальни полицейские наткнулись на полуистлевший труп.