Измена. Спаси меня, если сможешь

Глава 56

Дни после увольнения слились в один бесконечный, серый кошмар. Я почти не выходила из квартиры. Телефонные звонки от Наташи и Александра я чаще всего игнорировала, отвечая короткими сообщениями, что все в порядке, просто хочу побыть одна.

Врала, конечно. Ничего не было в порядке. Пустота. Вот что я чувствовала. Ледяная, всепоглощающая пустота, которую не могли заполнить ни выигранный суд, ни возвращенная квартира, ни арест Павла и Вики.

Да, справедливость восторжествовала, но радости это не приносило. Все мои мысли были там, с ним. С Андреем.

Я позволила себе поверить, что между нами может быть что-то настоящее. Я так хотела услышать от него объяснения, хотела кричать, обвинять. Первее дни я пыталась звонить ему, но он не брал трубку.

А потом я прекратила свои попытки. Гордость? Или просто поняла, что ему все равно? Он избегал меня, так же, как когда-то в Москве. Он снова возвел ту стену, которую, как мне показалось, я смогла разрушить.

Что делать дальше? Куда идти? Я перебирала варианты, но ни один не казался правильным. Вернуться в медицину? Фельдшером в поликлинику? После адреналина скорой это казалось ссылкой.

Искать что-то совсем другое? Но что я умею, кроме как спасать жизни? Я чувствовала себя разбитой, опустошенной, преданной. И винила во всем себя. За то, что позволила себе поверить. За то, что снова открылась, снова доверилась мужчине. И снова получила удар под дых.

В один из таких бесконечно долгих вечеров, когда я сидела на кухне, уставившись в чашку с давно остывшим чаем, в дверь позвонили. Резко, настойчиво, так, что я вздрогнула. Я никого не ждала. Может, Наташа снова решила меня проведать, не выдержав моего молчания? Я нехотя поплелась к двери, посмотрела в глазок.

На пороге стоял он. Андрей.

Сердце пропустило удар, а потом заколотилось так сильно, что застучало в ушах, отдаваясь пульсацией в висках.

Что он здесь делает? Зачем пришел? Я стояла, не решаясь открыть. Руки дрожали. Часть меня хотела захлопнуть дверь перед его носом, высказать все, что накипело за эти дни молчания и боли. Но другая, предательская часть, отчаянно хотела его увидеть, услышать его голос, понять…

Звонок повторился, еще настойчивее, требовательнее.

Я глубоко вздохнула, пытаясь унять внутреннюю дрожь, и повернула ключ в замке.

Он стоял на пороге — такой же, как всегда, идеально одетый, в строгом темном пальто, собранный. Но что-то в нем было не так.

В глазах — глубокая усталость и какая-то затаенная боль, которую он не смог скрыть за привычной маской контроля. Он смотрел на меня так, будто боялся, что я сейчас захлопну дверь, не дав ему сказать ни слова.

— Ксения… — его голос был хриплым, низким. — Можно войти?

Я молча отступила в сторону, пропуская его в квартиру. Он вошел, и я закрыла за ним дверь. Мы стояли в тесной прихожей, и молчание становилось невыносимым, тяжелым, как свинцовое одеяло.

— Зачем ты пришел? — спросила я наконец, стараясь, чтобы голос звучал ровно, холодно. Хотя внутри все кричало от обиды и непонимания.

— Я… — он замялся, провел рукой по волосам. Никогда не видела его таким неуверенным, таким… потерянным. — Ксения, я… я поступил как последняя сволочь. То, что я сделал… нет мне прощения. Я знаю.

Я смотрела на него, не говоря ни слова. Ждала. Пусть говорит. Пусть объясняет. Если сможет.

— Я уволил тебя не потому, что считаю тебя плохим специалистом, — продолжал он, глядя мне прямо в глаза, и в его взгляде была такая мука, что у меня самой защемило сердце. — Ты один из лучших фельдшеров, которых я знаю. Умная, решительная, ты чувствуешь людей, ты живешь этой работой. Дело не в этом. Дело во мне.

Он сделал шаг ко мне. Я не отступила, хотя инстинктивно хотелось отгородиться, защититься.

— Я испугался, Ксения. Панически испугался, — его голос дрогнул. — Когда я увидел тебя там, в этой комнате, с пистолетом у головы… все повторилось. Та авария… Лена… Я снова почувствовал тот же ледяной ужас, то же бессилие, ту же вину. И я понял, что не смогу этого вынести еще раз. Не смогу работать с тобой рядом, зная, что каждый вызов — это риск. Не смогу жить в постоянном страхе за тебя. Я просто… сломался.

Он говорил, и я видела, как ему тяжело даются эти слова. Его обычная властность, его железный контроль исчезли, остался только мужчина, измученный своим прошлым, своими страхами, своей болью.

— Поэтому я решил… вырвать тебя из этого. Убрать из зоны риска. Уволить. Это было единственное, что пришло мне в голову в тот момент. Импульсивное, идиотское решение. Я думал, что так будет лучше. Для тебя. Для меня. Чтобы защитить…

— Защитить? — я горько усмехнулась, чувствуя, как слезы подступают к глазам. — Ты называешь это защитой? Ты просто растоптал меня, Андрей! Уничтожил! Лишил работы, лишил веры… во все.

— Я знаю! — он перебил меня, его голос сорвался. Он сделал еще шаг, оказался совсем близко. — Знаю, что поступил как идиот, как трус! Я прятался за своим страхом, за своими правилами, за своей чертовой стеной! Но я больше так не могу, Ксения. Эти дни без тебя… они были адом. Я не спал, не ел, я думал только о тебе. Я понял, что боюсь не повторения прошлого. Я боюсь потерять тебя. Потерять то, что начало зарождаться между нами. То, что я почувствовал с тобой… я не чувствовал никогда.

Он подошел совсем близко, взял мои руки в свои. Его ладони были горячими, чуть дрожали. Он смотрел на меня так, словно я была единственным спасением в его жизни.

— Ксения, я люблю тебя, — прошептал он, заглядывая мне в глаза. В его голосе была такая отчаянная нежность, такая искренность, что у меня перехватило дыхание. — Я люблю тебя так, как не любил никого и никогда. Даже Лену… это было другое. Светлое, юное, но… другое. С тобой все по-другому. Ты вернула меня к жизни, заставила снова чувствовать, дышать. И я не могу тебя потерять. Прости меня. Прости за ту боль, которую я тебе причинил. Я клянусь, я больше никогда тебя не предам. Никогда. Дай мне шанс. Пожалуйста. Один шанс.