Измена. Убей меня

Глава 13

В такси клонило в сон, всю дорогу проклевала носом. На телефоне обнаружились пропущенные от Заруцкого. Сердце дрогнуло и понеслось. Из головы не выходила так и не найденная подруга детства. Дружили мы с первого класса, с первого сентября не разлей вода. Так и не нашли… Всё перемешалось в одну кучу, голова разболелась. Но был в этой каше огромный плюс, пока плохо соображаю, легче, и я не истерю. Состояние странное, тяжёлый ступор эмоций.

На входе в офис столкнулась с Галей.

— Привет, — начала она первая.

— Привет, — в тон ей ответила я.

Не смотря на макияж, лица со следами усталости присутствовали у обеих, красные, сонные глаза. В молчании идём на свой этаж, попутно на автомате здороваемся со знакомыми. Всё по старому, как и было привычно, как всегда. Наливаем кофе и до кабинета. Подозрительно кошусь на соседку по столу. С ней то что? Подпирает голову ладошкой, отхлебывая из стаканчика.

— Галь, ты чего такая?

Махнула рукой и залпом допила, точным броском попала в урну.

— У тебя что? Снова примирение? — голос у неё странно спокойный.

— Нет.

— А по виду не скажешь, — грустно улыбнулась, даже с каким-то сожалением.

— С сестрой всю ночь смотрели старые фотки.

— Во дуры, — уже более похоже на себя улыбнулась.

Я обрадовалась и расцвела в ответ. Но напряженность в воздухе всё равно не давала расслабиться.

— А как же любовь?

— Любовь вчера пьяная приезжала, а я не вышла. Сонька сказала, что меня нет.

Галя радостно присвистнула и тряхнула головой.

— Так ему и надо! Теперь будет поджидать у входа в обед.

— Может закажем обед в офис с доставкой? — предложила я, не сдержав улыбки.

Тут Галя сдалась и расхохоталась, а я понимала, идея то хорошая, только его это не остановит, если захочет меня увидеть, уже проверено. Но захочет ли? С трудом верится в порыв караулить. Заруцкий мало подвержен подвигам.

Ближе к перерыву начинаю разрываться на части. Позвонить, не позвонить, написать, не написать. Держусь. Думаю совершенно не о еде, а исключительно о нём. Телефон продолжает молчать. Глаза склеиваются прямо на ходу, минут десять даже удалось поспать на столе.

Заветное время настало неизбежно, сейчас будет озвучен приговор, спускаясь по ступенькам считаю шаги. Взгляд на парковку через окно, слёзы наполняют глаза, вынесен, обжалованию не подлежит. Машины на парковке нет, сердце ухнуло вниз. Я его ненавижу! Вот где он? С кем?! Ненавижу! Сколько можно мучить меня? Почему нет уверенности в нём? И почему мне так не хватает его…

Проклиная про себя выхожу на улицу вслед за Галей и тут же глаза натыкаются на Заруцкого. Вздрогнула от неожиданности. Поверить сложно в происходящее, приехал. Не сводя с меня глаз вылезает из машины. Сильнейший ветер растрепал волосы, мешая обзору. Стоим с Галей у входа и глазеем на него, он сложив руки на груди на нас. Лицо сверх серьёзное, как и у нас. Осталось всем выхватить пистолеты и понеслась пальба как в ковбойском кино. Ух…

— Галь, что делать? — спрашиваю не поворачивая головы и не отрывая от него взгляда.

Сердце ушло в пятки, кожа не чувствует ледяного ветра, горит.

— Бежать, — отвечает она как и я.

— От него? — кидаю быстрый взгляд.

Совсем не хочу от него бежать, желаю зацеловать, касаться.

— К нему, дура!

Снова глянула на подругу, убедиться, не шутит ли. Совершенно серьёзная. Заруцкий с места не двигается и я уже боюсь. Вчера был послан сестрой далеко и на долго.

— Я написала вчера пакостливое сообщение, потом он не нашёл меня дома, и я ни разу не перезвонила, — припоминаю свои грехи.

— Трухаешь?

Киваю быстро и понимаю, насколько по-идиотски выглядит эта картина. А ещё, на моём лице написано не спала ночью.

— Срывайся с места и беги, кинься на шею, да так поцелуй, чтобы у него мозг отвалился, — советует Галя с предыханием.

— Поможет? Если оттолкнёт? Не переживу этого.

— Не оттолкнёт. Это точно поможет.

Больше ни секунды не раздумывая, пока готова на подобное, сорвалась с места и рванула к нему. Всегда хотелось так сделать. При виде него я каждый раз хотела побежать, кинуться на шею, зацеловать и не расставаться ни на секунду.

Заруцкий так и остался стоять со скрещенными руками на груди, когда я обняла за шею и впилась в любимые губы. Всего несколько секунд не отвечал на поцелуй, но быстро сдался, крепко прижал к себе. Целовала как в последний раз, так целуют когда об этом мечтают весь день и даже больше. Всю жизнь. Оторвавшись, смотрю в зелёные, сонные глаза. Не бритый, слегка помятый, но такой мой, обожаемый.

— Я так скучала.

— Где ты была?

— Дома… — под его взглядом краснею, щёки пылают.

Пристально смотрит в глаза, ищет правды, не отвожу свои.

— Прости меня, обиделась на твоё сообщение, и Сонька соврала, — выдала скороговоркой.

Схватил за лицо ладонями и приблизив своё, прорычал:

— Никогда так не делай. Ты меня поняла? Я играться не буду, и бегать не буду, просто уйду.

В страхе уставилась в злые глаза. Дыхание перехватило, говорю же совсем не то.

— Мне нужен только ты. Люблю тебя очень…

Договорить не даёт, обрывает грубым поцелуем и сразу командует.

— В машину садись, — прямо повелевает.

Злой, но я чувствую растаял.

Со скрипом шин стартуем от бизнес центра. Куда везёт не спрашиваю, виновато молчу и одновременно радуюсь. Сработало, Галя была права. Внутри кипит, но молчит, не верит, чувствую кожей.

— Не особо похоже, что ты спала дома, — замечает, как бы между прочим.

— Я не спала, — признаюсь.

Убивает взглядом и я быстро добавляю:

— С Сонькой всю ночь фотки старые смотрели.

Глаза Заруцкого буквально метают молнии. Да что я сделала?! За что он так меня ненавидит сейчас?! Не могу понять. Дина не сходи с ума снова, прекращай фантазировать. Любит тебя, даже Даниэль это сказал… Чуть не вздрагиваю, так на меня глянул.

— Честно, мы даже ничего не убрали, так и бросили посреди гостиной. Сонька врятли уберёт. Я правду говорю, — оправдываюсь и чувствую себя виноватой! Это ужасно! И голос как на зло не слушается дрожит.

А вот стерва внутри меня душит, беснуется, корёжит лицо от каждого слова. Плюётся, фу, какая мерзость.

— Дин, в это верится с трудом.

Удивляюсь до глубины души. Разве это я шлялась по бабам, разве я обманывала его и предавала. Откуда ко мне то подобное отношение. Один раз… Стараюсь дышать спокойно и не выказать волнения.

— Это правда. Давай позвоним Соньке или после работы съездим.

— Не надо. Значит обиделась и видеть меня не хотела.

— Я вообще-то на работе была и не смогла ответить на один единственный звонок, в итоге получила такое сообщение. — перед глазами как обнимаю Даниэля, яркой вспышкой и исчезает. — Прости… Знаешь же, я всегда хочу тебя видеть.

Грызёт чувство вины, сердце тяжко бьётся. Ну я и дура! Что несу? Он словно чувствует, не верит. Бесится и не может принять моих слов, больно резанув, по и без того натянутым нервам.

— Дин, переезжай ко мне.

Застыла, только что не разинув рот, пялюсь тупо перед собой, не сразу поняла смысл сказанного. Не знаю, что ответить. Он это сказал потому, что хочет чтобы я была рядом или просто под действием эмоций? Всегда хотела как можно ближе быть, чаще, постоянно, а услышав испугалась, поняла, что не готова. Сама хотела просыпаться с ним каждое утро, засыпать каждую ночь. Но я не готова! Сто, стоп, стоп. Я не готова! Это уже паника что ли? Ждёт ответа.

— Не знаю… — тупее ничего придумать не могла, сама ещё не переварила сказанное, тяну время.

Повисла тишина, в моей голове заветные слова, проговариваю, прокручиваю, раз за разом, без остановки. Я не готова вот так сразу. Да почему во мне постоянные противоречия. Между нами льдины, страшно, когда вот такое, что угодно, только не холод от него.

Ехали мы оказывается в тот самый ресторан, который запомнился ссорой. Не разговариваем и мне кажется начинает происходить что-то нехорошее, внутри выворачивает, довольно болезненно. Причина, слова сказанные им. Как разорвать напряжение?

Садимся в большом зале, сразу приносят меню, он отказывается и делает заказ. Меня даже не спрашивает. Молча прожигаю глазами, начинаю закипать. Это место будто заряжено особой энергетикой, что в прошлый раз, что в этот я начинаю тут звереть. Заруцкий сразу замечает смену настроения.

— Что не нравится? Не голодная? Или я своим видом раздражаю? — едкий голос бьёт, словно пощёчина по лицу.

Резко выдыхаю, но это не помогает. Он специально бесит? Остановись!

— Не забыл спросить чего хочу я? Я не хочу цезарь!

— Знаю чего ты хочешь. Съесть какой-нибудь вчерашний салат в вашем занюханном кафе напротив и выслушать все последние сплетни офиса от подружек, — затянувшись сигаретой, выдыхает дым прямо мне в лицо.

Вот это точно унизительный удар, перчатка брошенная. Демонстративно машу рукой, разгоняя. Прищуриваюсь, лава кипит, бурлит, брызгая огненными капельками в разные стороны. Я тебе не одна из твоих шлюх, чтобы со мной себя так вести. Сжав зубы держусь, настолько зла, каждое слово окатывает новой волной бешенства. Не могу сказать и слова, боюсь сорвусь и буду кричать, убийственно смотрю в такие сейчас заносчивые глаза. На втором плане ощущаю ненависть, сомнительно тянусь распробовать, не уверенна, что она моя. Хотя я частенько его люто ненавижу…

Приносят салат, разворачиваю приборы и пока официант не ушёл кидаю их на стол:

— Грязные. Замените.

Парень невозмутимо извиняется и убегает. Заруцкий не обращая на мою выходку внимания, приступает к салату. Что бесит ещё больше. Ах, значит вот так! С молниеносной скоростью передо мной заменённые приборы, не трачу ни секунды зря. Гнев бурлит как варево ведьмы в котле, меня бесит его пофигизм и я рукой спихиваю демонстративно бокал со стола. Падает под ноги бедному, несчастному, что не повезло сегодня нас обслуживать, и со звоном разлетается на мелкие осколки. Редкие посетители оборачиваются. Даже не извиняюсь. Заруцкий на секнуду задерживает на мне взгляд и ровно на столько же замирают его руки и продолжает есть.

В голове проносится тысячи пакостливых слов, действий, уже предвкушаю, как сверкают злобой глаза Заруцкого… Дыхание спирает, паника накрывает волной, запах трупачины проникает в лёгкие. Нервно выдыхаю, вдыхаю и тем самым глотаю ещё больше ужасного воздуха. Ищу в страхе глазами по столикам источник. У входа две девушки и женщина, как только касаюсь их взглядом, ужас разливается по телу, заполняя до отказа. Лиц не вижу отворачиваюсь, тело сотрясает дрожь, задыхаюсь от вони. Тошнота подкатывает к горлу, хватаю Заруцкого за пальцы, дёрнув на себя, замечаю округлившиеся глаза до невозможного.

— Где туалет? — заставляю себя выговорить, борясь с позывами.

— От гардероба направо…

Заруцкий настолько поражен, что ничего не спрашивает, наверное моё лицо красноречиво.

Слетаю с места, троица уже расположились за столиком, обхожу их стороной, как можно дальше и бегу в туалет. Паника душит, воздух пропитан неживыми, перед глазами восковое лицо той блондинки у кафе. Закрывшись, засовываю руки под ледяную воду, склонившись прикладываю к лицу, дышу через рот. Тошнота отступала вместе с поступлением в лёгкие чистого кислорода без метрвечины. Мокрые, холодные ладони на лоб и щёки, вдыхаю через рот, трясёт нещадно. Я не смогу выйти отсюда, просто не смогу, надо бежать, бьётся мысль. Я не смогу выйти и вернуться к Заруцкому, ощущение дикого ужаса гонит бежать. И бежать как можно дальше, всхлипываю от происходящего у меня внутри. Я не хочу чувствовать этот удушающий запах. Сердце бьётся болезненными ударами. Она мёртвая… Зажимаю рот, прикусив пальцы, боли не чувствую. В дверь тарабанят, подпрыгиваю.

— Дина!

Это Заруцкий… Прижавшись к холодному кафелю пытаюсь взять себя в руки. Я схожу с ума.

— Дина!

Буквально заставляю себя открыть дверь и носом к носу сталкиваюсь с ним.

— Что с тобой? — требует, глаза сверкают.

— Плохо стало, — дышать сразу же становится нечем, рестоан пропитан ядом мёртвых.

Запах убивающий сознание везде. Заруцкий удерживает за лицо заставляя смотреть на него.

— Меня тошнит, хочу на воздух, — вырываюсь жалобно скуля.

— Иди на улицу, я сейчас, — отпускает.

На ослабевших ногах плетусь к выходу, не удержалась оглянулась, с виду обычная семья, мать две дочери, одна из них обернулась на меня и я кинулась бежать, хватая ртом воздух. Снова мёртвая… это бред, бред, схожу с ума! Надо бы взять себя в руки и подойти, убедиться, что это моя фантазия больная. Но об этом даже страшно подумать. Она мёртвая. Мёртвая смотрит, говорит, ходит… Сажусь на корточки возле машины, обхватив голову, дрожа как беглый заяц. Обняли тёплые руки поднимая встать. Заруцкий крепко прижал к себе в кратком объятии. Одел на меня куртку и усадил в авто.

Только факты, только факты, твержу. А что по факту?

— Давно у тебя это? — спросил он отъезжая от ресторана.

— Нет. Недавно, совсем недавно, а точнее второй раз.

— Может домой отвезти, ты бледная.

— Нет, обед заканчивается, мне на работу надо, — смотрю на пальцы, мелкая дрожь не отступает, сжимаю в кулак, начинают дрожать целиком руки. Сердце всё ещё несётся.

Он молчит и нервничает, курит одну за одной. У меня из головы не выходит мёртвая блондинка. Резко обернулась к нему.

— Ты почувствовал этот запах?

Уставился на меня как на сумасшедшую.

— Где? Какой запах?

— В ресторане. Ты же почувствовал этот запах? — ещё чуть-чуть и я начну визжать, биться в истерике.

— Нет. Дин, может всё-таки домой? Неважно выглядишь.

— Ну конечно! Ты вчера с кем-то шлялся, а я теперь уродина!

— Что ты несёшь?! — взрывается, преходя на крик.

— Это ты что несёшь! — захлебываюсь эмоциями, моя психика спряталась где-то глубоко в ужасе.

— Совсем глупая?! Говорю ты бледная, тошнит, вся дрожишь до сих пор. Тебе плохо! А она о своём! — опасно входит в поворот к бизнес центру, машины сигналят возмущённо.

На улице творится что-то страшное, самый настоящий уроган, песок сплошной стеной, порывы сносят людей, с трудом передвигаются, летает мусор, завывает. Для меня сейчас стихия мелочи, только машина останавливается, тут же дёргаю дверь, он хватает за локоть и тянет на себя.

— Куда собралась? Я не договорил! — кричит.

Сжимаюсь под злым взглядом, но огрызаться не забываю.

— Не ори на меня, — истеричный тон режет слух даже мне.

Меняется в лице и быстро обнимает, доверчиво прижимаюсь. Именно тепло, то, что нужно.

— Да что с тобой такое… — слышу потерянный голос.

Держит пока не успокоюсь. Не переставая обнимать, тихо спрашивает:

— Дин, расскажи мне, что с тобой? Я же вижу, сама не своя. Я тебя совсем не узнаю. Плачешь постоянно, психуешь, злишься, орёшь, тошнит…

Что ответить? Не могу же я сказать: любимый, я схожу с ума. Трупы везде мерещатся. Навязчивые мысли преследуют и ужасно страшные ощущения раздирают разум. Срочно необходимо успокоительное!

— Дин, — зовет ласково, задевая изнутри, пробирая до слёз.

Поднимаю к нему лицо и сразу же целую любимые губы, не хотя отрываюсь, смотрю в обожаемые глаза. «Он твой, куда не уходи, вернёшься к нему…». Слова отчётливо светятся в моей голове, а вот его имя, уже расплывается, того и гляди совсем исчезнет. Лица не распознаю, размытая картинка, взгляд стёрся и не помню какого цвета был, а был ли… Только факты.

— Мне срочно надо попасть к врачу и все будет хорошо. — Кому я говорю, Заруцкому? Или себе самой?

Долго смотрит в глаза, что-то там ищет, может меня прежнюю. А прежней Дины нет, она умерла. Страшное слово, но такое подходящее. Время поджимает, на секунду припадаю к нему губами и вылезаю из машины. Ветер сбивает с ног почти, еле держась добираюсь до дверей, на последок обернувшись. Губы ещё хранят его поцелуи, на мне ещё хранится его запах, тепло, недоверие, что летает между нами.

Галя учиняет допрос, той злобной соседки и след простыл. Что с ней было, будто подменили, а сейчас вернули обратно. Скучаю, снова скучаю. Не звонит, не пишет и я знаю, сегодня встречи не ждать. Переживаю свою трагедию молча, в одиночестве. Тяжёлое осело в районе солнечного сплетения и не даёт продохнуть, давит и давит.

За стенами бушует стихия, дождь остервенело лупит по стеклу нашего единственного окна в кабинете. Темно, будто уже ночь, от грома вздрагиваем, молния разрывает вспышками небо, проникая в помещение.

Влетает запыхавшаяся Оля.

— Девки! Работаем сегодня до пяти. Распоряжение руководства.

— Над нами сжалились, — усмехается невесело Галя.

— Штормовое предупреждение, — отвечает Оля и закрывает дверь с той стороны.

Очередной раскат грома претряхивает здание и мы в страхе смотрим друг на друга. Сверкнуло ослепляя на секунды, словно молния в самом помещении. Я зажмурилась, когда открыла глаза свет почти потух, замигал, компьютер вырубился. Послетали со своих мест и к двери. Лампы совсем погасли, загорелись ярко-ярко и всё тьма. Выбегаем в коридор со страху. Там царит паника, крики, у кого-то в кабинетах коротнули розетки. Включилось резервное, тусклое освещение. Не хуже грома раздался голос Ярослава Петровича на весь этаж:

— Без паники! Все взрослые люди. Спокойно собираемся и расходимся по домам. Кто на машинах, развезите по домам пеших.

Галя хватанула меня за руку и затащила в тёмный кабинет.

— Уматываем к чёрту!

У меня внутри страшное разрасталось, с новой силой потряхивало от предчувствия плохого. На горло давит, распахиваю глаза, тяжело дышу. Галя быстро одевается, а я набираю Заруцкого, а он не отвечает. Села обречённо и заплакала, закрывая лицо ладонями. Мне так страшно! Где он?!

— Дин ты чего? Домой собирайся.

— Его всегда нет, когда мне плохо и страшно! — взвизгнула, скидывая одним махом всё со стола. — Где он?! Почему не отвечает?!

Подруга в шоке шарахается. Мой телефон оживает и сердце подпрыгивает в надежде. Но это сестра. Сердце падает вниз и вдребезги об пол.

— Динка, ты где? На работе?

— Где ж мне быть, — отвечаю загробным голосом.

— Когда закончишь?

— Уже отпустили. Свет вырубило.

— Жди нас. На улицу не выходи, там конец света. Мы тебя заберём.

— Хорошо.

Галя одетая, убедившись, что меня заберёт сестра, убегает. Я тоже одеваюсь и спешу из тёмного замкнутого пространства. Коридоры пусты, я здесь одна. Отдаю ключи охраннику, сажусь в файе первого этажа. Мигают лампы резервного освещения, гром содрогает многочисленные стёкла. Создается впечатление, словно стихия хочет разнести в кусочки здание. Шум дождя и ветра настолько сильные, будто я на улице. Рядом садится дядь Вася, один из охранников, старичок такой уже.

— Страшно? Не бойся.

Кидаю на него быстрый взгляд.

— За сестру переживаю, они в дороге.

— А за себя?

Резко оборачиваюсь на него, слова вымолвить не могу. Что за вопросы и смотрит так пристально, прямо в глаза.

— Дрожишь как осиновый лист.

И правда, как осиновый лист на ветру, липкий страхиползёт по спине, волосы на затылке шевелятся. Охранник оглядывает первый этаж. Сижу вся сжавшись, пытаясь удержать заметный озноб.

— Что-то Николаича не слышно давно. Долго ходит, — бурчит с усмешкой.

Он думает в слух или меня пугает?

Обходит по периметру всё свободное пространство, а сам поглядывает на меня. Что за шаманские круги нарезает?

— Не бойся, здесь уроган тебя не достанет, — с какой-то странной полуулыбкой.

Чудится злобная ухмылка.

— А вам не страшно?

— Нет. Не страшно. На своеюём веку и не такое видал.

В помещении нечем дышать, воздух густой, вдыхается сложно, правда тяжелее сидет на месте и ждать. Душа давно выпрыгнула и побежала с воплями. И я хочу сорваться и бежать вслед за ней. Но продолжаю сидеть истуканом. Ну где же Федя с Соней?!

Поворачиваюсь, а охранник сидит совсем рядом, не успеваю испугаться, встаёт, а я машинально хватаю за рукав рубашки.

Дядь Вась, вы куда? — остаться одной более жутко, чем со странным старичком.

Вот что он мне сделает, работает давно. Видимся пять дней в неделю.

— Даничка, не бойся, сейчас посмотрю где запропастился Николаич и вернусь.

Отдёргиваю руку, сажусь обратно ахнув, отодвигаюсь дальше, нащупывая сумку, прижимаю к груди.

— Я Дина… — хриплю.

Отвернулся, я сказала ему в спину, он будто не услышал. Смотрю как поднимается по лестнице и вовсе исчезает из виду.

Оставшись одна озираюсь по сторонам, мерещится странное движение в воздухе и страх обращается в панику. Кажется вокруг что-то происходит, я этого не вижу, но так чётко ощущаю. Вот-вот смогу увидеть. Шум дождя мешает прислушаться, мерещатся посторонние звуки. Точно происходит неведомое, просто я пока не знаю что, вот где-то здесь совсем рядом. Новый раскат грома содрогает здание и я срываюсь к двери. Дёргаю за ручку она не открывается, обезумевшая рвусь на волю, но безуспешно, оглядываюсь назад. От очередного расската пол задрожал. Молния слепит, закрываю глаза ладонью, роняя сумку под ноги вместе с телефоном, который держала в руке. Глухой стук о мрамор приводит в чувства, как вообще расслышала, поднимаю и набираю Соньку, а связи нет. Сеть не ловит вообще, сигнал исчез. Надвигается неизбежное, молниеносно заполняет большое пространство, жаждущее добраться до меня. Новая порция ужаса захватывает разум. Бью руками в стеклянные двери, хочу наружу… Колочу в стекла и кричу. Только факты! Не верь чувствам! Останавливаюсь. Только факты! Пытаюсь взять себя в руки, телефон запихиваю в сумку и вижу в замке двери торчат ключи. Чёрт возьми! Она просто заперта и ключи в замке. Поворачиваю и вылетаю, гонимая неизвестным, отскочив оборачиваюсь. Не верь чувствам, только фактам. Какие факты, когда мерзкое ползёт по спине холодом, забираясь в каждую клеточку тела и разума.