— Лови, сейчас убежит. — кивнула я на плиту, где в турке уже поднялась кофейная пенка. Пашка ловко подхватил деревянную ручку и в последнюю секунду успел снять кофе с огня.
— Завтракать у тебя нечем. — констатировала я, пробежавшись по кухонным шкафчикам и холодильнику. Еды не было, зато вся оставшаяся после вчерашней вечеринки посуда была перемыта и расставлена по местам. В квартире чисто, словно и не было недавно студенческого разгула. Когда Пашка успел навести порядок? Наверное, пока я спала.
— Я куплю сегодня что-нибудь из еды. — Пашка разлил кофе по чашкам, стоящим на столе. — Вчера эти обормоты подчистили всё, что было. Знаешь, так странно по магазинам ходить. Я немного теряюсь, отвык от такого ассортимента. Садись.
Паша пододвинул мне стул и, дождавшись когда сяду, приземлился на соседний.
— Даже накормить тебя нечем. Только остатки батона и масло.
— Не переживай, я дома успею позавтракать. — всё-таки его забота была приятна. — А вот ты голодный в институт поедешь.
— В столовке поем. — отмахнулся Пашка. — Там неплохо кормят. Сосиски, горошек, какао с булочкой.
Мы невольно заулыбались, вспоминая столовскую еду. Жидкий пустой суп и густую, сваренную единым комом, кашу. И жареные пирожки с повидлом, которые Пашка привозил мне каждый день. Я их очень любила.
— Вечером приезжай к нам. Мама тебя нормально накормит.
Мы старательно делали вид, что всё нормально и мы в порядке. Понимали, что нужно пережить этот момент, а потом всё уладится, войдёт в колею, привыкнем. Наверное.
— Юль, мы же не будем отменять свадьбу? — за деловитым тоном я слышала беспокойство. Глупый, я была настроена серьёзно. И ничего отменять не собиралась. Тем более свадьбу. Но только ради мамы, для неё это было очень важно. Да и готовилась она, суетилась, доставала продукты. Если ей будет спокойнее, что я замужем, значит, так и сделаем.
— Нет, Паш. Всё будет как в прошлый раз. И свадьба, и медовый месяц в августе. Ты же помнишь, что из Кисловодска я приехала уже беременная? Я боюсь что-то менять.
— Юля, я волновалась! — мама выскочила из кухни в прихожую, как только хлопнула входная дверь. — Ты у Павла ночевала? Я так переживала вчера, такая буря была. У нас на заводской аллее дерево повалило и у бабушкиных соседей с сарая крышу сорвало. Что творилось! Я боялась, что с тобой в дороге что-то случится!
— Всё хорошо, мам. — я обняла её крепко-крепко. Родная моя, любимая, заботливая моя мамочка! — Мы дома были, никуда не ходили. Не волнуйся за меня, пожалуйста.
— Когда ты с Пашей, я не волнуюсь. Он парень сильный, надёжный, в обиду не даст. Я переживала, что ты по пути домой попала в ураган.
"Сильный, надёжный", мысленно усмехнулась я маминой характеристике Пашки. В обиду никому не даст — сам прекрасно обидит. Мне оставалось только неопределённо пожать плечами и улыбнуться, успокаивая её.
— Что-то ты бледненькая, Юль. Совсем не спала, что ли? Пашка замучил? — неожиданно хитро улыбнулась мама. — Лось здоровый.
— Эй, мам, что за намёки? — я поняла, что по-прежнему смущаюсь обсуждать с ней такие моменты. И даже то, что сейчас она получается младше меня, ничего не изменило. Она мама, я её дочь.
— Иди завтракай, — похлопала мама меня по спине и подтолкнула в направлении кухни, — совсем отощала за последние дни. Невеста должна быть здоровой, румяной, а ты как бледная моль уже. Не пущу тебя к Паше до самой свадьбы. Потерпите. Потом намилуетесь досыта.
Я, смеясь, шла, подталкиваемая ею, на кухню. Дома, рядом с мамой всё остальное отходило на второй план. Здесь было тепло, душевно и понятно.
— Юля… Ты отрезала косу? — ахнула за спиной мама. — И не жалко? Такие волосы красивые были.
— Новая жизнь — новая причёска. Теперь всё по-другому будет.
— Ну да, ну да. — посмеивалась за спиной мама, как будто знала какой-то жизненный секрет, до которого я ещё не доросла.